Январь, как я уже говорил ранее, — это месяц великих отцов и учителей нашей Церкви. Он начинается с праздника святителя Василия Великого и заканчивается Собором Вселенских учителей и святителей, а между ними мы празднуем память великих богословов — Афанасия Великого, Кирилла Александрийского, Григория Богослова, Григория Нисского, Максима Исповедника, святого Игнатия Богоносца, великих преподобных отцов Антония, Евфимия, Феодосия, Павла Фивейского, Макария Египетского, Ефрема и Исаака Сирина.

В Синаксаре праздника святого Марка есть двустишие:

Держит Атлант небосвод на плечах в древних мифах,

Держит и Марк Православную веру — не в мифах, а в жизни.

То, что говорит церковный песнописец о святом Марке Ефесском — не просто одна из поэтических фигур речи. Он действительно по силе своего духа может быть назван атлантом Православия, который удержал на своих плечах все богатство святой Православной веры. Св. Марк был послан Самим Богом, Который никогда не оставляет Церковный корабль без управления, хотя иногда и кажется, что он брошен на волю стихии и подвергается смертельной опасности; что его вот-вот поглотят накатывающие одна за другой волны, вздымаемые из бездны врагом рода человеческого. Несмотря на все это, св. Марк Ефесский оставался «единоборцем», как называет его святой Никодим Святогорец; он боролся с западным папизмом и победил его. Он прославил Православный Восток и способствовал тому, чтобы воссияла истина — в ту эпоху, когда императоры и патриархи опасно заигрывали с волчищами Запада и готовы были предать им на растерзание паству многострадальной Восточной Церкви.

Прежде чем перейти к житию этого замечательного святого, необходимо хотя бы вкратце описать политическую и церковную обстановку того времени. Святой Марк Ефесский жил в первой половине XV века, за несколько лет до падения Константинополя. А именно — в период псевдовселенского Собора, проходившего сначала в Ферраре, а затем во Флоренции, показной целью которого было «объединение православных и папистов» или так называемая «уния» (1438–1439), а глубинной целью — порабощение Православия Папой.

Давайте кратко рассмотрим церковную историю того времени.

В те времена Византийская империя, занимавшая господствующее положение в мире в течение целых 1100 лет, находилась под натиском турок-османов. На помощь Константинополю, над которым нависла опасность попасть в руки варваров-османов, поспешили христиане Запада во главе с Папой Римским, их религиозным лидером. Папа Римский выразил большой интерес и решительное желание оказать военную помощь Византийской империи в борьбе против турок.

Однако взамен он кое-что попросил: полное подчинение Православной Церкви папской власти, т. е. чтобы православные признали Папу единственным и верховным главой во всей Церкви. Чтобы только он один принимал решения за всю Церковь, устанавливал догматы веры, вершил суд и оправдывал невиновных, а именно — обладал абсолютной властью, т. е. действовал в Церкви только по своему усмотрению, не считаясь ни с кем и не подвергаясь ничьему контролю.

Папа Римский готов был помочь Константинополю только при условии полного подчинения Православия его власти.

Византийская империя переживала тревожные времена. Аристократы разделились во мнениях. Одни говорили, что нужно принять унию, чтобы вместе с католиками противостоять варварам с Востока, пусть даже ценой предательства святоотеческого учения и подчинения Папе. При этом они забывали, что всего лишь двести лет назад папские крестоносцы разорили Константинополь и разделили Византийскую империю.

А другие, хорошо зная, какие опасности таила в себе уния, решили противостоять, пусть даже и до смерти, этому нечестивому объединению с папистами, которое требовало отступления от догматов Православной веры, и считали политическую зависимость (если таковая будет неизбежной) более предпочтительной, нежели церковное ярмо Папы.

Они полагали, что если народ сохранит веру, то сможет своими силами сбросить любое ярмо (как и произошло впоследствии). А если бы греческий православный народ охладел к вере и осквернил чистое и непорочное святоотеческое учение, то каким образом он смог бы найти в себе силы для борьбы за освобождение?

Однако церковные вожди Византии не оставались в стороне от политики и уже были готовы начать обсуждения и так называемые «диалоги» с латинянами по вопросу унии. В это бурное время, полное беспокойства о политическом и религиозном подчинении Православия папистам, было мало тех, кто стоял в истине и был действительно готов выступить на защиту Православия; раздавалось немного православных голосов, ратующих за истину и чистоту веры (речь идет о высшем духовенстве, потому что простой народ никогда не был на стороне униатов, видя, что уния будет заключена в ущерб Православию).

Этот народ не сильно разбирался в глубине догматических различий между православными и папистами, но устами православнейшего монаха и подвижника благочестия Иосифа Вриенния он говорил так: в случае объединения «наши догматы не должны потерпеть никакого ущерба». Своим просвещенным взором Иосиф Вриенний ясно предвидел, что скрывалось за новой попыткой унии, и — точно так же, как и в предыдущие разы — он не боялся говорить об этом открыто: «Никто из нас да не увлекается пустыми надеждами, что в скором или долгом времени к нам придет армия союзников из Италии. Ибо они никогда не подчинятся нашей вере, они поработили Константинополь и всегда уничтожали оружием нашу родину, наш народ и нашу веру». Действительно, слова Иосифа были пророческими, ибо Запад радовался тому, что православные жители Константинополя находятся в опасности. И позволял захватчику уничтожать его или брался за оружие, якобы собираясь помочь, но на самом деле — с целью «поработить Константинополь», «уничтожить нашу родину», пытаясь убрать со своего пути раз и навсегда «наш народ и нашу веру».

Так обстояли дела, когда после смерти Вриенния православное духовенство и народ стали упорно искать на горизонте нового хранителя Православного учения, дабы возложить на его плечи всечестной Ковчег своих священных традиций. И этот хранитель нашелся в лице скромного и ведущего аскетическую жизнь монаха из Манганского монастыря, в миру Мануила Евгеника, в церкви же нареченного Марком — исполненного святости и мудрости («внутренней и внешней»), обращенного к идеалам монашества и живущего ими.

Святой Марк Евгеник родился в 1392 году от Р.Х. в семье благочестивых и верующих родителей: Георгия, старшего судьи, сакеллария и диакона при храме Святой Софии, и Марии, дочери благочестивого врача Луки. Он был из аристократической семьи, от чего происходит и его фамилия — Евгеник (от греческого слова ευγενικός — благородный). Благодаря своим многочисленным дарованиям он получил блестящее богословское и философское образование и учился у самых знаменитых учителей своей эпохи, одним из которых был математик и философ Георгий Гемист Плифон.

Сам св. Марк был превосходным учителем риторики, и среди его учеников был Георгий (а в монашеском постриге — Геннадий) Схоларий, первый патриарх после падения Константинополя. В возрасте 25 лет он принял монашеский постриг в обители на острове Антигони. Позднее был рукоположен во диакона и во иерея, а в 1436 году — во епископа.

Все восхищались святой жизнью Марка Ефесского и его блестящим образованием, а также тем, что он исповедовал неповреждённое догматическое учение. Показателем уважения, которым пользовался св. Марк, было не только то, что его избрали одним из членов Византийской делегации, направленной на Феррарский собор, но и то, что он участвовал в нем от имени сразу трех патриархатов: Александрийского, Иерусалимского и Антиохийского. Святость и мудрость св. Марка были признаны всеми, равно как и его адамантовая твердость в вере и православный образ мыслей!

Прежде чем перейти к Феррарскому собору, стоит упомянуть, что в ту историческую эпоху папский престол переживал тяжелейший кризис (мы не будем останавливаться на этом подробно). Отметим только, что с конца XIV по начало XV века у власти одновременно находилось два, а то и три папы, которые низвергали друг друга (схизма 1378-1417 гг., когда один папский престол был в Риме, а другой — в Авиньоне). В таком болезненном климате на Западе были созваны два собора: Пизанский (1409) и Констанцский (1414-1418), с целью объединить папский престол. Однако они не добились своей цели, но напротив, этот кризис способствовал еще более активному развитию «консилиаризма» — богословского движения, которое отрицало концепцию абсолютной власти папы в Церкви и отдавало приоритет Вселенским соборам, подчеркивая верховенство собора над папой, а не папы над соборной системой.

На Базельском великом соборе (1434-1439) был низвергнут и анафематствован Папа Евгений IV.

Итак, византийцы оказались между двух огней: они приняли приглашение и от папы Евгения на собор, который тот созывал в Ферраре, и на собор в Базеле. Очевидно, что престиж собора с участием православных был очень велик. Поэтому в Константинополь прибыли две делегации с заманчивыми для византийцев предложениями. Однако отношения между разными группировками латинян были настолько враждебными, что, если бы им не помешали византийцы, то их корабли вступили бы в военное противостояние.

К сожалению, Константинополь выбрал приглашение папы Евгения. Возможно, что развитие Западной Церкви и в целом христианства Европы было бы совершенно иным, если бы наши византийские предки заняли сторону реформаторского собора в Базеле...

Итак, византийская делегация имела следующий состав: император, патриарх Иосиф, бывший тогда уже старцем и отличавшийся слабым здоровьем, 25 архиереев и многочисленные ученые, среди которых были Плифон Гемист и Георгий Схоларий — который станет первым патриархом после захвата Константинополя, а также великий экклесиарх храма св. Софии Константинопольской Сильвестр Сиропул, написавший воспоминания об этом соборе. 27 ноября 1437 года они отправились в Италию из Константинополя и, путешествуя по морю, 3 декабря 1438 года добрались до Венеции, а оттуда в начале марта 1438 года прибыли в Феррару.

Византийской делегации передали требование Папы, которое она встретила с нескрываемым удивлением: он желал, чтобы на первой встрече с ним в Феррарском соборном храме Византийский император, Патриарх Константинопольский и все православные пали перед ним ниц и всенародно поцеловали туфлю Папы. Настойчивость папистов была столь сильной, что византийцы подняли вопрос об отмене собора и немедленном возвращении в Константинополь. В конце концов, паписты побоялись, что их планы нарушатся, и уступили, но при этом была отменена и торжественная встреча православной делегации в кафедральном соборе в присутствии простого народа. Она прошла в доме, где жил папа, в очень узком кругу.

Торжественное открытие собора состоялось 9 апреля 1438 года в Феррарском храме св. Георгия, где было принято решение об обсуждении богословских расхождений [между православными и католиками] в специально назначенных для этого комиссиях.

После многочисленных задержек и переносов собор был собран в полном составе 6 октября 1438 года. Святой Марк потребовал, чтобы перед обсуждением были зачитаны Оросы — решения Вселенских соборов — и чтобы обсуждения проводились на их основании. «Латиняне всячески боролись за то, чтобы не читать решения Вселенских соборов или чтобы прочитать лишь немногие из них, причем на приватной встрече. Византийская делегация подняла шум и сказала, что нельзя продолжать собор, если прежде не будут зачитаны Оросы — во всеуслышание. В конце концов, латиняне «соблаговолили прочитать Оросы соборно». Святой Марк хотел, чтобы объединение западных и восточных христиан опиралось на незыблемую евангельскую и апостольскую веру, в том виде, как она была выражена святыми отцами Вселенских соборов.

Давайте теперь вкратце рассмотрим, что последовало за прочтением Оросов Вселенских соборов, как передает нам Сиропул, записавший это в своих мемуарах: «Те из известных латинян и добродетельных монахов, которые услышали решения Вселенских соборов и сказанное после этого Марком Ефесским, отвечали: «Мы такого не видывали и не слыхивали, и наши учителя не учили нас этому. Теперь-то мы видим, что греки мыслят правильнее, нежели мы». И все восхищались митрополитом Ефесским»!

Чтение решений Вселенских соборов показало, что прибавление к Символу Веры слов «и от Сына» (filioque) было запрещено, и святой Марк потребовал от латинян удалить эту вставку. Латиняне отказали в этом исправлении. Постепенно византийцы начали понимать, что латиняне уступать не собираются, и поэтому нет никакого смысла оставаться на соборе. Некоторые выразили желание вернуться в Константинополь, но император своим приказом запретил членам византийской делегации выезжать из города!

7 февраля 1439 года при содействии императора и патриарха собор был перенесен во Флоренцию. Преждевременный отъезд с собора до его завершения был участникам запрещен.

Поскольку богословские дискуссии затягивались, император и Папа оказывали давление, желая ускорить подписание унии — каждая сторона стремилась к этому по своим причинам. При этом использовались угрозы, политический шантаж, денежный подкуп и всяческие обещания.

Весьма примечательно, что Папа нарочно задерживал выдачу обещанного провианта византийской делегации — до такой степени, что византийским клирикам приходилось буквально голодать, и они вынуждены были продавать свое облачение, чтобы покупать еду.

Тем же, кто жаловался великому протосингелу Григорию (человеку императора и позднее патриарху), он отвечал: «Все претензии — к Марку Ефесскому. Это он не дает свершиться унии». Иногда он и сам обращался к членам делегации: «Чего вы хотите? Задарма проедаете деньги Папы и нисколько не печётесь об объединении церквей»!

Чтобы понять климат, в котором вел борьбу св. Марк, приведу два инцидента в том виде, в котором Сиропул сохранил их для нас:

Патриарх призвал к себе несогласных и сказал им: «Требуется, чтобы и вы разделили наше мнение». И так он увещевал и уговаривал их, и привлекал их на свою сторону. Затем Патриарх беседовал с Марком Ефесским и обращался к нему со многими просьбами и мольбами, чтобы ради молитв святых на небесах и ради души покойного отца он склонился на унию и, как говорит пословица — «ни одного камня не оставил не сдвинутым» и не упустил ни одного ухищрения, чтобы убедить сего адамантового мужа. Но он ничего не добился!».

В другой раз патриарх сказал тем, кто был не согласен с унией, следующее: «Я говорю с вами, как друг и как отец. Поверьте мне, что это благое начинание. Если об этом узнает собор, то нас не оставят на произвол судьбы, но окажут должную помощь. Мы должны дать ответ. Мы готовы подчиниться всему, что определит собор». И Патриарх обратился напрямую к св. Марку Ефесскому: «И собор, и все архиереи удовольствовались тем, что сказали святые, и только ты не хочешь за ними последовать? … Ты должен согласиться с собором». И он продолжил: «Если у тебя есть возражения, обсуди их с кем-то в личной беседе, но только так, чтобы об этом никто не узнал». И далее: «Когда мы приедем в Константинополь, там мы это изучим. Сейчас же последуй за своей Церковью и ответь мне после стольких увещеваний». На это св. Марк снова сказал: «Когда мне докажут, что эта уния не противоречит реченному святыми... только тогда я соглашусь»!

Стоит послушать и диалог св. Марка с латиномудрствующими:

Некоторые же другие сказали: «Невелика разница между нами и латинянами, и, если бы наши пожелали, то с легкостью бы упразднили её».

Св. Марк Ефесский ответил: «Разница между нами великая».

Ему сказали: «Латинство не есть ересь, и ты не можешь называть его ересью. И никто из ученых и святых мужей не называл латинство ересью».

Святитель на это возразил: «Нет, это — ересь, и именно так относились к латинству наши предшественники… таковой ее считали и до нас… А в доказательство того, что они считали их еретиками, я могу, если пожелаете, представить вам письменные свидетельства».

Митрополиты Митилинский и Лакедемонийский преисполнились гнева и сказали: «Что ты за человек, что называешь латинян еретиками?». Они встали перед Патриархом, возле митрополита Ефесского, и вдвоем, без стыда и страха, осыпали его насмешками и упреками: «До каких пор мы будем терпеть то, что ты говоришь?», ― возмущались они и всячески угрызали его своими дерзкими и колкими словами. Наконец, они сказали: «Мы сообщим Папе, что ты называл его еретиком, и тебе придется давать ответ».

Митрополит Никейский резко перебил Марка Ефесского и после долгих споров поднялся. Он сказал: «Излишне говорить и спорить с бесноватым [так он назвал святого Марка!], он — одержимый, и я не хочу пререкаться с ним», и вышел в гневе.

Святой Марк не поддавался ни насмешкам, ни угрозам. Однако другие согласились подписать унию и без каких-либо угроз. Латиномудрствующий митрополит Митилинский, подвергавший св. Марка запугиваниям, с остальными вел себя очень «благородно». В своих воспоминаниях Сиропул пишет:  «Но митрополит Митилинский, который открыто выступал за унию, сказал: «Пусть Папа, если хочет, даст мне своих монет, чтобы я передал их знакомым мне лицам в качестве папского благодеяния, и я легко устрою, чтобы они поддержали подписание Ороса собора и унии. Об этом узнал Папа и дал ему монет (не знаю, сколько, кто-то сказал — двести), и он передал их младшим архиереям. Он передавал их, не таясь… часть передал до заключения унии, а основное ― после».

В конце концов, 5 июля 1439 года был подписан Орос этого собора. Из всех архиереев только святой Марк до конца удерживал православные позиции и, несмотря на давление и угрозы, причем даже угрозы для жизни, он не подписал документ о заключении унии. Когда об этом узнал Папа Евгений, то с величайшей досадой сказал: «Марк не подписал, мы ничего не добились!».

Император вместе с архиереями оказывал давление, чтобы документ подписали все члены делегации. Через своего представителя он передал им:

«Это решение было принято всем собором, и вы обязаны выполнять только решение собора и никакое другое». На их возражения он отвечал: «Только вы одни будете против всех? И наши мудрецы, и ученейшие мужи, и те, кто просиял в добродетели, — все говорили, что решение хорошее... Удивляюсь, почему это решение вам не по душе. Настоятельно прошу вас и обращаюсь к вам, как друг... действуйте с благоразумием и снисхождением. Смеете идти против царя? Подумайте, какие могут быть последствия!». Тогда они, опечалившись, прекратили спорить и, не ища более своего, согласились поступить так. Как от них и требовалось»!!!

После предательского Ферраро-Флорентийского союза византийцы покинули Италию и вернулись в Константинополь 1 февраля 1440 года.

Можно сказать, во Флоренции повторилось то, что описывает один из известнейших богословов ХХ века о. Георгий Флоровский:

«Очень часто мерой истины является свидетельство меньшинства. Может случиться, что соборная Церковь окажется лишь «малым стадом» [Лук. 12, 32]. Может быть, инославных больше, чем православно мыслящих. Может случиться и так, что еретики распространятся повсюду, везде (ubique), а Церковь окажется загнанной на задний план истории, что она уйдет в пустыню. В истории так случалось не раз, и очень возможно, что еще не раз повторится. (...) Обязанность послушания отпадает, когда епископ отклоняется от соборной нормы, и народ имеет право обвинить и даже сместить его».

И действительно: когда делегаты вернулись в Константинополь, жители встретили их враждебно и осуждали тех, кто подписал унию, подчиняющую их Папе. А святого Марка они приветствовали и оказывали ему почести, как сообщает его противник, греко-латинский епископ Иосиф Метонийский: «Марку Ефесскому было отдано много почестей, как не подписавшему [унию], и поклоняются ему так же, как Моисею и Аарону, и восхваляют его и называют святым» (Греческая патрология, 159, 992).

В то время как народ осудил союз с Папой, новый патриарх, который был приверженцем унии и филокатоликом, объединившись с императорским дворцом, ополчился против святого Марка, так что ему пришлось бежать из столицы, потому что его жизнь была в опасности, и уехать в Эфес. Однако, когда корабль ненадолго остановился на Лемносе, святого узнали и немедленно арестовали по приказу императора, после чего заключили в тюрьму на два года. За время своего заключения он перенес много страданий, но, как он писал иеромонаху Феофану из Эвбеи, «Слово Божие и сила Истины не могут быть связаны, но еще сильнее текут и процветают, и многие из братий, исполнившись дерзновения после моего изгнания, поражают порицаниями беззаконников и попирателей Православной веры...».

На Лемносе святой Марк издал свое знаменитое окружное послание против греколатинян и постановлений Флорентийского собора. В нем он строго порицает тех православных, которые приняли унию, и безошибочными аргументами доказывает, что латиняне — еретики: «Отвращайтесь их, как еретиков, и отделитесь от них по этой причине». Святой просит верующих избегать латиномудрствующего Константинопольского Патриарха и тех, кто имеет с ним общение, поскольку они «суть лжеапостолы и делатели лукавые».

«Надо бежать от них, как бегут от змеи, как от тех самых (т. е. латинян), или, быть может, и гораздо худших, чем они, — как от христопродавцев и христокупцев».

«Я совершенно уверен, что чем дальше я отстою от него и подобных ему, тем больше я приближаюсь к Богу и всем святым; и насколько отделяю себя от тех, настолько бываю в единении с Истиной и со святыми отцами, богословами Церкви».

И последний его завет перед смертью: «Будем избегать любым способом общения с ним [с патриархом] и не будем ни сослужить с ним, ни вообще поминать его, ни считать его архиереем, но волком и наемником».

Чтобы показать всю пагубность общения с папистами, святой Марк запрещает им присутствовать даже на своих похоронах: «Скажу же о Патриархе… не хочу и не принимаю общения с ним или иже с ним, ни в этой моей жизни, ни после смерти… Как в течение всей моей жизни я был в разделении с теми, так и во время отшествия моего, да и после моей смерти, я отвращаюсь от общения и единения с ними, и клятвенно заповедую, чтобы никто (из них) не приближался ни к моему погребению, ни к могиле моей… и пусть не смеют присоединиться и сослужить с нашими (иереями)»!

После освобождения святой Марк не смог удалиться на Афон из-за болезни и вернулся в Константинополь, где был принят с почестями как святой и исповедник. Из Манганского монастыря св. Георгия этот новый исповедник Православной веры вел борьбу с приверженцами унии, писал письма монахам и духовенству, призывая их сохранять Православную веру и не сотрудничать с униатами.

Гонения, непосильные труды и непрекращающиеся нападки усугубили состояние здоровья святого Марка, и 23 июня 1444 года от Р. Х., призвав своих духовных чад к себе и поручив Георгию Схоларию возглавить борьбу против унии, он упокоился о Господе. Ему было всего 52 года.

Сразу же после своего успения Марк был прославлен как святой и исповедник веры. Об этом с болью свидетельствует его современник и непримиримый враг, униатский епископ Иосиф Мефонийский, который сказал: «Точно так же, как и многих других, [Григория], называемого Паламой, и Марка Ефесского, людей, совершенно лишенных здравомыслия и мнящих себя мудрецами, не имеющих и тени добродетели и святости, вы прославляете и воспеваете только потому, что они устно и письменно выступали против латинян; пишете их иконы и устраиваете их праздники, признаете их святыми и поклоняетесь им» (Греческая патрология, 159, 1357).

Изначально память св. Марка Ефесского праздновалась 23 июня, но Патриарх Геннадий Схоларий в 1456 году от Р. Х. издал синодальный акт и постановил праздновать память святого 19 января, на следующий день после праздника великих Отцов и защитников веры св. Афанасия Великого и св. Кирилла Александрийского.

Борьба св. Марка и его ученика Геннадия получила признание великого Константинопольского собора 1484 года, который внес имена этих святых отцов в Синодик Православия.

Возлюбленные,

К сожалению, времена св. Марка очень похожи на нынешнюю действительность в нашей Церкви:

1. К величайшему прискорбию, сегодняшние вожди Православия в значительной степени повторяют ошибку византийского руководства ХV века, поскольку они в официальных документах предоставляют статус Церкви папизму, несостоятельному в плане экклезиологии и духовности. Более того: если наша Православная Церковь станет Церковью Папы, она понесет на себе груз всех беззаконий и ошибок папизма.

2. Как тогда, так и сегодня, политическая власть хочет вмешиваться в дела Церкви и управлять действиями церковных лидеров. Посмотрите, что происходит на Украине, где церковную повестку дня определяет внешняя политика США. Их малейшему слову подчиняются и наши архиереи.

3. А с другой стороны, многие из руководителей нашей Церкви отказываются от заветов святого Марка и ведут себя как самые настоящие франко-латиняне, признаваясь в любви к Папе и к другим еретическим группировкам, осужденным нашей Церковью. То, что те говорили святому, предлагая ему пойти на компромисс в делах веры и действовать «с благоразумием и снисхождением», повторяется и сегодня: Истина считается относительной, и поэтому может легко стать предметом компромисса и взаимных уступок.

4. Современные латиномудрствующие знают, что не могут оправдать свои антихристовы решения с помощью богословия, используя в качестве основания святоотеческое и церковное Предание, поэтому они запугивают противника и используют любые методы для сдерживания несогласных. Те же речи, что слышал св. Марк, дословно повторяются и сегодня: «Это решение было принято всем собором, и вы обязаны выполнять только решение собора и никакое другое»; «Только вы одни будете против всех?»; «И мудрецы, и ученые, и просиявшие в добродетели — все говорили, что решение хорошее… удивляюсь, почему это решение вам не по душе»; «Настоятельно прошу вас и обращаюсь к вам, как друг...»; «Действуйте с благоразумием и снисхождением»; «Смеете идти против царя? Подумайте, какие могут быть последствия!»; «Говорю тебе, как друг, с искренней заботой и любовью: будь осторожен, батюшка, навлечешь неприятности на свою голову. Ну зачем ты занимаешься этим?».

И когда «неблагоразумные» и «фанатики», подобно св. Марку, настаивают на своих взглядах, не подчиняются и продолжают оказывать сопротивление, в ход идет ирония, насмешки, издевательства, угрозы, словесные оскорбления со стороны тех, кто не согласен с их действиями и взглядами.

Чтобы вам было понятно, куда движется наша Церковь, позвольте мне зачитать несколько строк из письма Блаженнейшего архиепископа Албанского Анастасия на эту тему. Пожалуйста, подумайте, до чего дошли дела в Православии, если архиепископ, да еще и являющийся предстоятелем Албанской Поместной Церкви, вынужден опубликовать такое обращение по украинской проблеме и по тем методам, с помощью которых ведется полемика — с ним самим, и со всеми теми, кто не согласен с действиями Вселенского Патриарха в вопросе предоставления автокефалии:

«Жаль, что для решения такой важной проблемы были мобилизованы безответственные люди, целью которых является издевательство над теми, кто придерживается иного мнения, и в то же самое время лесть своим покровителям. Очевидно, что все это — сознательно запланированная операция. Некоторые используют социальные сети. Главным их «рупором» является один клирик Критской митрополии (под руководством и защитой вышестоящих лиц) вместе с другими конкретными лицами, составляющими «ударную группу», которые, выполняя свою задачу, злобно иронизируют, запугивают и, насколько им позволяет воображение, наказывают посредством оскорблений, угроз, недалеких измышлений и даже ненормативной лексики тех, кто предлагает иные варианты для выхода из кризиса.

Другие издают «серьёзные» публикации, в которых ссылаются на церковные и университетские источники... и приводят авторитетные мнения — даже предстоятелей Поместных Церквей и Архиерейских соборов.

Те, кто вовлечен в этот план, в открытой или в скрытой форме, без колебаний навешивают на других националистические ярлыки, такие, как «славянофилы», «русофилы» и тому подобное. В результате, в этот критический для Православия момент еще больше усугубляется конфронтация в Церкви, что имеет самые пагубные последствия для межправославного диалога».

Пожалуйста, обратите внимание на фразу Блаженнейшего Архиепископа Анастасия: «Главным их «рупором» является один клирик Критской митрополии (под руководством и защитой вышестоящих лиц) вместе с другими конкретными лицами, составляющими “ударную группу”». Только представьте себе, как далеко зашли дела, если Архиепископ Албанский совершенно открыто использует такие выражения… Подумайте только, куда могут завести нашу Церковь те, кто «руководит и защищает сверху» такую мораль, такой тон и эту «конкретную ударную группу»…

5. Однако нынешние времена отличаются от эпохи св. Марка по одному очень важному признаку. Тогда верующие участвовали в церковной жизни сознательно. Люди были воцерковленными и приходили в Церковь не просто для того, чтобы заказать требы. Они интересовались чистотой веры и соблюдением церковного порядка, и хорошо знали, что это такое. Они не терпели искажения истинной веры, искажения Евангелия. В то время церковное руководство, обслуживающее интересы определенных кругов, пошло на компромисс и согласилось на некоторые уступки. Однако же верующий народ, почитающий отеческую веру, отказался повиноваться приказам своих лже-пастырей.

Так было всегда в нашей Православной Церкви. Напомню, что именно простые верующие первыми оказали сопротивление Константинопольскому Патриарху Несторию: возвысили свой голос во время Божественной литургии, выразили несогласие и, наконец, вышли из храма, как только услышали, что Патриарх проповедует ересь.

Теперь происходит то же, что и тогда: сначала тех, кто подписал унию, осудили верующие. Они отказались участвовать в литургии, где поминали Папу и тех, кто имел с ним общение. А уже потом прошел Собор (в 1443 году, в Иерусалиме), созванный Патриархом Иерусалимским, на который были приглашены патриархи Александрийский и Антиохийский, а также митрополит Кесарийский. Иерусалимский собор осудил латиномудрствующего Патриарха Константинопольского Митрофана и Ферраро-Флорентийский собор.

Вот почему Патриархи Востока в своем знаменитом ответе Папе 1848 года написали, что «хранитель благочестия у нас есть самое тело Церкви, т. е. самый народ»: вы и мы — все мы вместе.

Сегодня, увы, обмирщение затронуло даже внутреннее ядро церковной жизни: саму веру. Наблюдается её постепенное вытеснение из нашей жизни, проводимое системно, очень скрытным и коварным образом. С верой не воюют открыто, но она либо считается величиной «относительной», либо принижается и не воспринимается больше как основной критерий церковной жизни.

В чем это проявляется?

1. Термином «Церковь» называют даже еретические сообщества, осужденные Вселенскими соборами! Для экуменистов папизм, монофизиты, несториане, протестанты, которые не имеют правой веры и проповедуют целый ряд еретических учений, осужденных многими Вселенскими соборами, представляют собой каноническую «Церковь» и имеют действительные таинства, якобы обладающие спасительной благодатью. Ужасно, что Критский собор, который некоторые хотели бы объявить «Святым и Великим», провозглашает, что «Православная Церковь положительно оценивает тексты ВСЦ»! Такой Собор не является православным, он — злославный и в высшей степени еретический. Это ли не релятивизация и деградация веры?

2. Избитая фраза «церковное мышление» может иметь множество значений (и в первую очередь означает полнейшее послушание и выполнение всех указаний церковного руководства, даже греховных и ошибочных), но не имеет связи с акривией и строгостью веры, без уклонения одесную или ошуюю. Таким образом Церковь легко может быть преобразована в «социальную службу», которая существует для того, чтобы с другими, ей подобными, помогать страждущим и нуждающимся. Она преобразуется в некую организацию, которая, как и другие образования, поддерживает национально-народную традицию, причем её фольклорную версию. Она превращается в мирскую структуру, призванную поддерживать социальную, национальную или любую другую сплоченность. В конце концов она становится самым верным прислужником политики и помогает политическим деятелям, отечественным или зарубежным.

Но подобная организация не может называться Церковью Христовой.

Потому что главное служение Церкви — это свидетельство об Истине, то есть свидетельство о Господе нашем Иисусе Христе. Церковь у нас Христова, когда Она продолжает дело Господне. И когда Она тоже, подобно Спасителю, становится «знамением пререкаемым» — причиной множества разногласий и споров, между познавшими и не познавшими Его.

То же самое касается и пастырей, начиная с Патриарха и заканчивая последним батюшкой. Когда мы забываем, что наша цель — угодить Богу, и буквально лезем из шкуры вон, чтобы угодить людям, показаться им приятными, особенно тем, кто стоит у власти, то тогда прежде всего страдает Православная вера.

Как вы думаете, почему экуменизм продвигается вперёд большими шагами? Неужели такое влияние на умы имеет их болтовня о любви, так называемая «агапология»? В этом «заслуга» не только экуменистов. Они лишь стараются выполнять приказы сверху. Самая большая ответственность лежит на тех, которые внешне являются традиционалистами и, хотя видят, куда нас ведут, и осознают предательство веры, но при этом молчат… и под знаменем преступной «терпимости» становятся соучастниками в унижении веры. И все это — для того, чтобы угодить власть имущим, владыкам, патриархам, политикам и т. д.

Несколько дней назад я беседовал с одним достопочтенным клириком на тему украинских раскольников, не имеющих канонического рукоположения и апостольского преемства, и подробно разбирал этот вопрос. Вы не представляете себе, как я расстроился, когда мой собеседник, не имея каких-либо других аргументов, сказал: «Эх! И ты туда же! Ну ты и прицепился со своим апостольским преемством, ты просто помешался на нем!». Если бы это сказал мне какой-то протестант или экуменист, я бы не расстроился (как говорится в пословице: куда ворона летит, туда и глядит). Но когда это говорит православный священник, считающий себя традиционалистом, и когда он называет «помешательством» разговоры о том, что архиерейское рукоположение должно быть каноничным — это кажется совершенно немыслимым. И все это с какой целью? Чтобы оправдать то, что сотворили на Украине — беззаконие, не подлежащее оправданию… И угодить таким образом людям…

Вот что такое обмирщение — это настоящее унижение веры.

Святой Марк своими сочинениями и самой своей жизнью — исповеданием веры и борьбой за чистоту Православия — показывает нам замечательный пример того, что «дела веры не допускают икономии». Он учит, что Православная вера — это ценнейшее наследие, переданное нам святыми отцами, и мы должны сохранить её без изменений, не отступая от веры ни при каких обстоятельствах.

Святой Марк Ефесский и все наше святоотеческое Предание возлагают на нас величайшую ответственность: «бороться за переданную нам веру». Каждый из нас — в соответствии со своим положением и обязанностями, в соответствии со своими способностями и возможностями — должен отстаивать Православную веру, с полным осознанием того, что мы всего лишь выполняем свой долг, а результат находится в деснице Божией. Не мы спасаем Церковь (это утверждение было бы богохульством!). Мы должны сделать все, что в наших силах, и, может быть, так спасем душу свою… и только её. Все остальное — дело Божие. Только Он есть Спаситель нашей Церкви, Емуже слава и держава во веки веков. Аминь. 

Протопресвитер Анастасий Гоцопулос     

г. Патры, 03.02.2020.

Греческий оригинал: http://aktines.blogspot.com/2020/01/blog-post_62.html

@Перевод «Трость Скорописца», 2020 г. Разрешается свободное распространение текста с указанием источника публикации.

http://myrophoros.blogspot.com/2021/01/blog-post_31.html#more