Сице убо бысть малымъ прежде сихъ лѣтъ, сущю самодержцю всея рускыя земля Володимеру, вънуку же Иолъжину (Ольгину) а правнуку Рюрикову: ходиша же слугы его въ Болъгары и въ Нѣмци, и видѣша скверная дѣла ихъ; и оттолѣ идоша въ Царьградъ, и видѣша украшеніа церковная и чинъ божественныя службы, изрядная архийерѣйская лѣпота, пѣнья же и ликы, и предстоянія дьяконъ; и ту пребыша 8 (?) дній [2]. И царь же Василей и Констянтинъ отъпустиша я с дары и с честию; они же пріидоша в Русь. Володимеръ же созва бояры своя и старцы, и рече имъ: се пріидоша посланніи нами, да слышимъ отъ нихъ бывшая. И рекоша слугы ходившая [3]: яко смотрихомъ како покланяются Болгаре в ропатѣ (храмѣ или капищѣ) стояще без пояса; и поклонився сядеть и глядить сѣмо и овамо, акы бѣшенъ; и нѣсть веселья в нихъ, но печаль и смрадъ великъ; и нѣсть добръ законъ ихъ. В Нѣмцехъ же многы видѣхомъ въ храмѣхъ службы творяща, а красоты никоея не видѣхомъ въ нихъ. Пріидохомъ же въ Грекы, въ Царьградъ, и ведоша ны, идѣже служать Богу своему, и не вѣмы на небесѣ ли есми былѣ, или на земли: нѣсть нигдѣже такова видѣнія, ни красоты такия недоумѣемъ сказати; токмо то вѣмы, яко тамо Богъ со человѣкы пребываетъ, и есть служба ихъ лучши всѣхъ странъ. Мы убо не можемъ забыти красоты тоя: всякъ бо человѣкъ аще вкусить сладка, послѣди не прииметь горести; тако и мы, Княже, не можемъ здѣ быти, но идемъ тамо. Боярѣ же рекоша: аще не бы былъ добръ законъ Греческый, то не бы прияла Олга, баба твоя. Володимеръ же рече: воля Господня да будетъ! И умысли въ собѣ: сице сътворю.

Минувшю же лѣту, иде с вои на Корсунь. Корсунянѣ же боряху крѣпко съ града. Володимеръ же рече: аще ми ся не предасте, стояти имамъ за три лѣта. Они же не послушаша, и стоя шесть мѣсяцъ [4]. Бѣже в Корсуни мужь, именемъ Анастасъ; сей написавъ на стрѣлу и пусти ю къ Володимеру: ко кладязю отъ въсточныя страны града въ градѣ по трубамъ воды сведены; копавъ преимѣ я [5]. Князь же, слышавъ, рече: Господи Боже! Аще ми се сбудется, абіе крещюся. И повелѣ копати въпреки трубамъ, и переяша воду. Людие же въ гради изнеможаху жажею (жаждою) водъною, и предашася. Он же, вземъ градъ, посла къ царемъ, къ Василію и къ Констянтину, въ Царьградъ, глаголя има: се градъ вашь славный взяхъ; слышахъ же, яко имаета сестру дѣвою, – дайте ю за мя; аще ли ми ея не даста, азъ и Царьграду тако сътворю посему. ?на же отвѣщаста: намъ недостоить за некрещеныя давати, но крещение пріимеши; аще ли сего не сътвориши, не дадѣмъ сестры своея за тя. Володимеръ отвѣща посланнымъ: пришедшее отъ васъ крестятъ мя. И посласта царю (цари) Анну, сестру свою и с нею воеводы и прозвутеры (пресвитеры), и пріидоша в Корсунь. А Володимеръ разболѣся. Епископъ же с попы Корсуньскими и с попы царицины, огласившее, крестиша въ церкви святаго Иякова [6] в Корсунѣ градѣ, и нарекоша имя ему Василей. И бысть чюдо дивно и преславно: яко възложи руку нань епископъ, и абіе цѣлъ бысть отъ язвы. Възрадовася сердцемъ, и абіе цѣлъ бысть отъ язвы. Възрадовася сердцемь, и мнози отъ бояръ его въ томъ часѣ крестишася; и постави церковь в Корсунѣ на горѣ святаго Василія [7].

И посемь поимъ царицю, Анастаса и попы Корсуньския, с мощми святаго Климента и Фива, ученика его, поимав же (взявъ) иконы изборныя (избранныя) и книгы. А градъ Корсунь вдасть царема за вѣно, сестры дѣля ею. И самъ в Киевъ вшедъ, повелѣ испроврещи и избити кумиры, овыи иссещи, а иныя ижжещи; а Волоса идола, егоже именоваху скотья бога, велѣ в Почайну рѣку въврещи [8]; Перуна же повелѣ привязати к коневи, къ хвосту, и влещи с горы по Боричеву на ручей; а слугы пристави бити идолы жезлиемъ. Се же не яко древу чюющю, но на поруганію бѣсу, иже прелщаше ны симъ образомъ. Плакахужеся его невѣрніи люде (люди): еще бо бяху не пріали святаго крещения. И привлекшее кумира Перуна, въвергоша и въ Днѣпръ рѣку, и проплы порогы, извѣрже и вѣтръ на брегъ: и отътолѣ прослу (прослыла) Перуня гора. И положи заповѣдь по всему граду, да утрѣ вси обрящутся на рѣци, богатъ ли, или убогъ, или нищь, или работенъ. Да се же людіе слышавшее, радостно течяху, глаголющее: аще бы се не добро было, не бы сего князь и бояри прияли. На утрѣя же изыде Володимеръ, с попы царицины и съ Корсуньскими, и снидеся бещисла (безъ числа) народа: влѣзше в воду до шея, а иніи до персій, младіи же по брегу, а жены младенци держаще: а папы на брезѣ молитвоваху. И бысть радость велика крестившимся людемь, и идоша кождо (каждый) в домы своя. Володимеръ же радъ бывъ, яко позна Бога самъ и людие всѣ, и помолися: Боже, сътворивый небо и землю, и море, и вся яже въ нихъ! Призри на люди твоя, и дай имъ познати Тебе, и утверди в нихъ вѣру неблазнену, а мнѣ помози на врагы, да побѣжю и. И повелѣ крестьяномъ ставити церкви по тѣмъ мѣстомъ, идѣже кумиры стояли; а самъ постави церковь святаго Василья на холмѣ, идѣже стоялъ Перунъ идолъ. И повелѣ попомъ по градомъ и по селомъ люди ко крещенію приводити и дѣти учити грамотѣ.

Минувшю же лѣту, умысли создати церковь святыя Богородица, пославъ приведе мастера отъ Грекъ. Свершенѣ же ей бывши, украсі ю, и иконами удививъ, и поручи ю Анастасу Корсунянину; и попы Корсуньския пристави служити въ ней; и вдасть в се (все) имъ, еже бѣ взялъ в Корсуни, и кресты; и отъда отъ всего имѣніа десятую той Церкви и отъ града. Бѣ бо велми милостивъ, по словеси Господню, иже речеся: блажени милостивіи, яко тѣ помилованѣ будуть [9]. Бяху же нищи приходящее на дворъ его по вся дни, и пріимаху, кто чего требоваше; а недужнымъ, немогущимъ ходити, повелѣ слугамъ, да в домы приносять имъ. И многы створи добродѣтели. Умре же на Берестовѣмь, и потаиша и, бѣ бо Святополкъ в Киевѣ. И нощию же межи клѣтьми пріимавше [10] помостъ, в коврѣ опрятавше, и ужи (веревки) свѣсиша на землю; и положиша на сани, везшее поставиша и в святѣй Богородици, юже бѣ самъ создалъ. Се же увѣдавше людие, снидошася безщисла; и плакашася по немь, боляре акы заступника ихъ земли, и убозѣи яко и кормителя. Оле чюдо! Яко вторый Иеросалимъ на земли явися Киевъ, и вторый Моѵсѣй Володимеръ явися. Онъ стѣнный [11]законъ въ Иеросалимѣ, отълучяюще отъ идолъ, а се чистую вѣру и крещеніе святое, въводящее в жизнь вѣчную. Онъ – ко единому Богу веляше въ законъ пріити, се ж вѣрою и святымъ крещеніемъ просвѣти всю рускую землю, и приведе къ Пресвятѣй Троици, къ Отцу и Сыну и Святому Духу; и добродѣтелью получи жизнь вѣчную, и люди, тому ж научивъ, введе въ царство небесное. Онамо къ единѣмь Апостоломъ рече Господь: не бойся малое мое стадо [12] здѣже ко всѣмъ тоже речено. Онамо – 40 дній и з Моисѣй и законъ давъ преставися, и на горѣ погребенъ: се ж 30 лѣтъ и 3 бывъ во святомъ крещеніи, вѣру чистую съблюдъ, заповѣди свершивъ Господня, преставися, в руцѣ Божіи душю свою предавъ [13]. И тѣло же его честное вложиша въ гробъ мраморянъ, и съхраниша с плачемъ благовѣрнаго князы.

И бысть вторый Констянтинъ в русской земли Володимеръ: се есть новый Констянтинъ великого Рима, иже крестився самъ, и люди своя крести; тако и се сътвори подобно ему. Аще бо бѣ и прежде в поганьствѣ на скверную похоть желая, но послѣже прилежа к покаянію, якоже Апостолъ вѣщеваеть: идѣже умножится грѣхъ, ту изобилуеть благодать [14]. Аще бо в невѣжьствѣ етера (другія) съгрѣшеніа быша, послѣ же раскаяшася покаяніемъ и милостынями. Якоже глаголеть: в чемъ тя застану, в томъ тя и сужю; якоже Пророкъ глаголетъ: живу азъ Аданаи Господь, яко не хощю смерти грѣшникомъ, но обратитися имъ отъ пути вашего злаго [15]. Мнози бо праведніи, не творящее по правдѣ, живущее погибаютъ [16]. Дивно же есть се, колико добра сътворилъ рустѣй земли, крестивъ ю. Мы же, крестьяне суще, не въздаемь почестья противу оного възданію. Аще бо онъ не крестилъ бы насъ, то нынѣ былѣ быхомъ въ прельсти дьяволи, яко и прародители наши погинуша (погибли). Да аще быхомъ имѣли потщаніе и молбу приносили Богу за нь, въ день преставленіа его, – вида-бы Богъ тщаніе наше к нему, прославилъ-бы и. Намъ бо достоить за нь Бога молити: понеже тѣмъ Бога познахомъ. Но даждь, Господи, по сердцю твоему, и вся прошеніа твоя исполни, иже желаше царства небеснаго; дажь ти Господи вѣнецъ с праведными, в пищи райстѣй веселіе и ликъствованіе съ Аврамомъ и с прочими патріархи; якоже Соломонъ рече: умершю мужю праведну не погибаеть упованіе [17]. Сего бо въ память держати рустіи людие, поминающее святое крещеніе, и прославляють Бога въ молитвахъ и в пѣснехъ и въ псалмѣхъ, поющее Господеви новии людие, просвѣщени Святымъ Духомъ, чающее надежи великаго Бога и Спаса нашего Ісуса Христа въздати комуждо противу трудомъ неизреченную радость, юже буди улучити (получить) всѣмъ христьяномъ.

О, святая царя, Констянтине и Володимере! Помагайта на противныя сродникомъ ваю (вашимъ), и люди избавляйта отъ всякыя бѣды, грѣческыя и рускыя, и о мнѣ грѣшнемъ помолитася къ Богу, яко имуще дерзновение къ Спасу, да спасуся ваю молитвами. Молюся и мило васъ дѣю писаніемъ грамотица сея малыя, юже, похвалю ваю, написахъ недостойнымъ умомъ и худымъ и невѣжьственымъ смысломъ. Вы же, Святая, молящеся о насъ, о людехъ своихъ, пріимѣте (пріимите) на молитву къ Богу святую ваю сыну, Бориса и Глѣба, да вси вкупѣ възможете Господа умолити, с помощью силы креста честнаго и с молитвами пресвятыя Богородица, Госпожа нашея, и съ всѣми Святыми [18]. 
 

Примѣчанія: 
[1] Печатается по рукописному сборнику XVI в., принадлежавшему И. П. Сахарову. 
[2] Въ подлинникѣ число дней означено буквою, которую можно принимать, какъ за: И – 8, такъ и за: Н – 50. Во всякомъ случаѣ этого извѣстія нѣтъ въ лѣтописи. 
[3] См. отселѣ Лаврент. Лѣтоп. стр. 46 и слѣд. въ Полн. Собр. Русск. Лѣтоп., т. 1. 
[4] Этого извѣстія такъ-же нѣтъ у лѣтописца. 
[5] Т. е. перейми я. 
[6] У лѣтописца: въ церкви святаго Василья. Можно теперь судить о справедливости догадки Карамзина (П. Т. Р. т. 1, примѣч. 455) касательно церкви Іакова. 
[7] Въ лѣтописи не означено имя этой церкви. 
[8] Въ лѣтописи нѣтъ этого извѣстія о Волосѣ. 
[9] Матѳ. 5: 7. 
[10] У лѣтописца: проимавше, т. е. проломавши, разобравши. 
[11] Стѣнный отъ стѣнь – тѣнь. 
[12] Лук. 12: 33. 
[13] Вообще всего этого сравненія Кіева съ Іерусалимомъ и Владиміра съ Моѵсеемъ нѣтъ въ лѣтописи. 
[14] Рим. 5: 20. 
[15] Іезек. 33: 11. Текстъ приведенъ съ опущеніемъ нѣкоторыхъ словъ. 
[16] Здѣсь – пропускъ (вѣроятно, произшедшій отъ переписчика), судя по тому, какъ мысль эта изложена въ лѣтописи (Полн. Собр. Русск. Лѣтоп., т. 1, стр. 56). 
[17] Притч. 16: 7. 
[18] Всего этого послѣдняго отдѣленія нѣтъ въ лѣтописи. 
 

Источникъ: Три памятника Русской Духовной литературы XI вѣка: 1) Мѣсяца Июля въ 15 день. Память и похвала князю рускому Володимеру, како крестися Володимерь, и дѣти своя крести и всю землю рускую отъ коньца и до коньца, и како крестися баба Володимерова Ольга прежде Володимера. Списано Иіаковомъ мнихомъ. Господи, благослови, отче! 2) Житіе блаженаго Володимера; 3) Мѣсяца Июля въ 24 день. Сказаніе страстей и похвала о убьеніи святую мученику Бориса и Глѣба. // Журналъ «Христіанское чтеніе, издаваемое при Санктпетербургской Духовной Академіи». — 1849 г. — Часть II. — C. 328-335. 

Протопресвитер Василиос Каллиакманис

Святая Ольга: от варварства к святости

День празднования: 11/24 июля

Евангельские слова: “Я пришел призвать не праведных, но грешников к покаянию” (Мф. 9:13), явившиеся ответом Христа на порицание фарисеев, упрекавших Его в общении с мытарями и блудницами, находят отклик в каждой эпохе. Более всего чувствуют потребность следовать христианской вере люди жестокосердные и грешные, нежели те, что мнят себя праведниками. Легче находят дорогу, ведущую в вечную жизнь, блудницы, мытари и разбойники, чем духовно независимые и “благочестивые” люди.

Осознание этого факта может привести к пробуждению и трезвенному бдению тех, кто ограничился лишь внешним соблюдением христианских традиций, оставаясь при этом непричастными небесной благодати. Этому пробуждению способствует и внимательное прочтение житий святых. Старец Паисий радостно говорил, что в день своей памяти святые “угощают духовными пирожными”. Он придавал огромное значение изучению житий святых каждого дня. В частности, он учил: “Если можешь, читай каждый день житие святого, память которого сегодня празднуется, чтобы быть связанным со всеми святыми. Чтение жития празднуемого святого, равно как и Синаксаря в целом, очень помогает, поскольку согревает душу и побуждает ее подражать святым. Жития святых способствуют обретению духовного мужество, помогают в скорбях” (Слово о молитве).

Многие святые, прежде чем решительно обратиться к христианской вере, проявляли жестокость, ненависть, впадали в греховные крайности. Известный пример – Константин Великий, который был замешан винтригах и убийствах, но после принятия крещения духовно преобразился и стал почитаться как святой. Это происходило и с другими святыми, и, таким образом, исполнялись библейские слова: “Когда умножился грех, стала преизобиловать благодать” (Рим. 5:20). Иными словами, там, где является бездна греха, благодать Божья перекрывает ее с избытком.

Нечто подобное мы наблюдаем и в житии русской княгини Ольги, удостоившейся называться равноапостольной, как и Константин Великий. В житии святой Ольги, память которой наша церковь чтит 11 июля, мы читаем, что после убийства ее супруга, киевского князи Игоря, она повела себя с невообразимой жестокостью, показательно отомстив не только убийцам, но и всеми народу, к которому они принадлежали. Историк Николай Карамзин, оправдывая Ольгу, проявившую такую жестокость, пишет, что, тогдашняя религия и языческие законы допускали безоговорочную месть, и нам следует судить героев истории, согласно нравам и обычаям эпохи, в которую они жили.

Но впоследствии Ольга обратилась в христианскую веру. Согласно автору жития, она прибыла в Константинополь, где  была с почестями встречена императором Константином VII Багрянородным и, как считается, приняла крещение от патриарха Полиевкта и была наречена Еленой. Возвратившись в Киев, она попыталась обратить в христианство своего сына Святослава (945 – 972), но тот остался ревностным язычником.

Когда сын взял на себя бразды правления, Ольга “некоторое время жила в мире, наслаждаясь любовью сына и народа, равным образом признательных ей”. В этот период она пыталась передать свет Евангелия своим внукам, но не крестила их из-за противоборства отца. Однако один из них, Владимир, после смерти Ольги в 969 году принял крещение, следуя святому примеру свой бабушки, и приказал окреститься в реке Днепр всем жителям своего государства. Так, благодаря дальновидности и молитвам святой равноапостольной Ольги, началась официальная христианизация русского народа.

Перевод с новогреческого: редакция интернет-издания “Пемптусия”.

http://www.pemptousia.ru/2014/07/святая-ольга-от-варварства-к-святости/

• святой равноапостольный князь Владимир

 

Сегодня наши братья-русскіе празднуютъ свой праздникъ. Они прославляютъ великаго и святого мужа, который въ Господѣ упокоился 917 лѣтъ назадъ. Въ одномъ и томъ же 1015 году, черезъ семь недѣль одинъ послѣ другого, упокоились два славянскихъ князя, два святыхъ, два Владиміра. Одинъ — св. Іоаннъ-Владиміръ, князь сербскій, прозванный Эльбасанскимъ, другой св. Владиміръ-Василій, великій князь Кіевскій. Смерть людей, какъ и ихъ рожденіе, совершается въ какомъ то таинственномъ порядкѣ, который наша человѣческая логика еще не могла постичь. Если имѣть въ виду сходство душевное, то св. Іоаннъ-Владиміръ, этотъ угодникъ отъ дѣтства до смерти, былъ больше похожъ на св. князя Александра Невскаго, потомка св. Владиміра, кн. Кіевскаго, чѣмъ на этого послѣдняго, который лишь послѣ бурнаго языческаго прошлаго началъ проводить христіанскую жизнь. Можно сказать только то, что имя «Владиміръ» сдѣлалось очень популярнымъ: у сербовъ благодаря св. Іоанну-Владиміру, а у русскихъ благодаря св. Владиміру-Василію, великому князю Кіевскому, память котораго нынѣ прославляетъ русскій народъ.

Сегодняшній русскій праздникъ можетъ быть названъ религіознымъ, національнымъ, государственнымъ и культурнымъ праздникомъ, ибо св. князь русскій Владиміръ возвелъ четырехугольный фундаментъ, на которомъ построена девятисотлѣтняя палата русской религіи, русской націи, русской державы и русской культуры. Онъ — духовный родоначальникъ русскаго народа.

Я полагаю, что всѣ южные славяне, а прежде всего сербы, должны и сердцемъ, и душой принять участіе въ этомъ торжественномъ праздникѣ нашихъ братьевъ-русскихъ, ибо совѣсть наша заставляетъ насъ плакать, когда русскіе плачутъ, и радоваться, когда русскіе радуются. Причина этому — нашъ долгъ Россіи. Человѣкъ можетъ быть должникомъ человѣка и народъ — народа. Долгъ же сербскаго народа Россіи съ 1914 г. настолько великъ, что его не могутъ выплатить цѣлые вѣка и цѣлыя поколѣнія. Это долгъ любви, которая съ повязкой на глазахъ идетъ на смерть для спасенія своего ближняго. Нѣтъ большей любви, какъ если кто положитъ душу свою за друзей своихъ, это — слова самого Христа Спасителя. Русскій царь и русскій народъ, когда предприняли войну ради защиты Сербіи, не будучи къ ней подготовлены, не могли не знать, что идутъ на смерть. Но любовь русскихъ къ своимъ братьямъ не устрашилась опасности и не испугалась смерти. Сможемъ ли мы когда нибудь забыть, что русскій царь со своими дѣтьми и съ милліонами своихъ собратьевъ принялъ смерть за правду сербскаго народа? Смѣемъ ли мы замалчивать передъ небомъ и землей то, что за нашу свободу и наше государство Россія заплатила дороже, чѣмъ мы? Этика міровой войны, неясная, вызывающая сомнѣнія и споры среди другихъ сторонъ, выступаетъ для сербовъ въ жертвѣ русскаго народа во всей своей евангельской ясности, несомнѣнности и безспорности. А неэгоистическій мотивъ, неземная этика, лежащіе въ основѣ жертвы за другихъ, — развѣ это не есть избраніе Царства небеснаго? Русскіе въ наши дни повторили коссовскую драму. Если бы царь Николай избралъ царство земное, царство эгоистическихъ мотивовъ и мелочныхъ разсчетовъ, онъ бы, вѣроятно, и доднесь сидѣлъ на своемъ престолѣ въ Петроградѣ. Но онъ избралъ Царство небесное, Царство небесныхъ мотивовъ и евангельской морали, за что поплатились жизнью и онъ, и его чада, и милліоны его собратьевъ. Второй Лазарь и второе Коссово! Эта новая коссовская эпопея является новымъ моральнымъ богатствомъ славянъ. Если вообще кто нибудь въ мірѣ можетъ это понять, то сербы и могутъ, и должны это уразумѣть.

Но эта мистерія избранія того, что въ очахъ сего міра является для даннаго момента худшимъ, — эта мистерія открывается въ русской исторіи не одинъ только разъ и не въ наши только дни. Она представляетъ длительный процессъ, который проходитъ чрезъ всю исторію русскаго народа, отъ св. Владиміра и доднесь.

Князь Владиміръ первый вмѣстѣ съ русскимъ народомъ возлюбилъ Царство небесное и избралъ его. Говорю: съ народомъ, ибо и раньше его отдѣльныя личности прилѣплялись всецѣло Царству небесному, какъ, напримѣръ, его бабка Ольга, кіевскіе мученики Ѳеодоръ и Іоаннъ и другіе. Но Владиміръ былъ первый, который устремился путемъ Креста съ цѣлымъ своимъ народомъ. Это для Владиміра не могло не быть связано съ большой внутренней борьбой, съ борьбой душевной и болѣе сильной, чѣмъ та, которую выдержалъ коссовскій Лазарь и послѣдній русскій царь. Эти послѣдніе, какъ воспитанные въ христіанствѣ, должны были лишь избрать одно изъ двухъ: устоять или не устоять на привычномъ пути христіанскаго самопожертвованія, въ то время какъ язычникъ Владиміръ, сынъ отца, прозваннаго «дикимъ барсомъ», долженъ былъ рѣшиться на совсѣмъ новый, на Руси до тѣхъ поръ неизвѣстный и непроторенный путь. Тотъ, который не воздерживался ни отъ какихъ земныхъ наслажденій, который достигъ предѣловъ всякой распущенности, тѣлеснаго разврата, безудержной кровожадности, грабительства, грубой мести, — долженъ былъ умереть старой душой и начать жить новой, — по словамъ Христа: кто потеряетъ душу свою, спасетъ ее. Рѣшиться на смерть духовную, полагаю, тяжелѣе, чѣмъ рѣшиться на смерть тѣлесную, ибо смерть духовная, на которую рѣшился развратный кіевскій князь, не являлась лишь временной смертью, смертью, которая совершается однажды, но смертью повседневной и многократной по словамъ ап. Павла: каждый день умираю, братіе! Принимая вѣру христіанскую, Владиміръ зналъ, что принимаетъ самую трудную изъ трехъ предложенныхъ ему религій. Лѣтописцы сообщаютъ, что онъ очень долго изслѣдовалъ, прежде чѣмъ рѣшился принять одну изъ нихъ. Онъ зналъ, что христіанская религія есть путь Креста, и что путь Креста означаетъ прежде всего разрывъ со своимъ дурнымъ прошлымъ, съ обрывками старыхъ привычекъ, со своей старой душой. Зналъ онъ также и то, что недостаточно стащить Перуна веревками съ кіевскихъ холмовъ и утопить его въ Днѣпрѣ, но что кромѣ того и онъ самъ, и каждый изъ его подданныхъ долженъ выбросить всѣхъ идоловъ изъ своей души. А идолы славянскіе, увы, какъ и всякіе идолы, были вымышленными земными богами, самыми большими ничтожествами съ самымъ возвышеннымъ именемъ, — тупыми и нѣмыми агентами земного царства, которые приковали людскія души къ землѣ, суля только земное царство, обманчивое счастье земное, котораго никто никогда въ глаза не видѣлъ. Славянское идолопоклонство, съ его средоточіемъ въ Кіевѣ, дѣлало славянъ самымъ дикимъ народомъ въ Европѣ. Каковъ былъ Владиміръ-язычникъ, таковы были и русскіе славяне: грубое стадо грабителей, разбойниковъ, чревоугодниковъ, пьяницъ, разрушителей. Вдовы у нихъ сжигались живьемъ на кострахъ. Идоламъ они приносили въ жертву зарѣзанныхъ дѣтей. Они были страхъ и трепетъ для всѣхъ культурныхъ народовъ, особенно для Византіи, самой культурной между ними. Самымъ большимъ удовольствіемъ для нихъ было разрушать то, чего они не строили, и грабитъ то, чего они не пріобрѣли. Какая сила подъ солнцемъ могла претворить это грубое стадо въ народъ, приручить его, переродить, преобразить, воскресить, дать ему душу святую вмѣсто звѣриной? Одна только сила вѣры Христовой могла учинить это неземное чудо съ русскими. Она изъ Владиміра — волка создала Владиміра — ягненка. Будучи женоманьякомъ, Владиміръ вдругъ распустилъ свой гаремъ и началъ жить цѣломудренно. Владиміръ — чревоугодникъ и пьяница — началъ поститься и при томъ поститься до изнеможенія, — тотъ самый Владиміръ, который насмѣялся надъ мусульманской вѣрой, запрещающей употреблять въ пищу свинину и пить вино! Владиміръ — кровопійца началъ посѣщать больницы и темннцы, подавая милостыню и утѣшеніе. Владиміръ — ночной гуляка и плясунъ — началъ проводить ночи въ слезныхъ молитвахъ, въ поклонахъ и метаніяхъ и въ размышленіяхъ о судѣ Божіемъ и о душѣ своей. Владиміръ — безстыдникъ сдѣлался стыдливѣе дѣвушки. Владиміръ — палачъ превратился въ кроткаго кающагося и милостиваго самарянина. Однимъ словомъ, Владиміръ — идолопоклонникъ преобразился и сталъ христіанскимъ угодникомъ, точно такъ же, какъ если бы съ одной и той же стѣны стерли картину демона и вмѣсто нея нарисовали ангела! Воистину, это болѣе поразительное чудо, чѣмъ превращеніе гусеницы въ мотылька.

Говорятъ, что ни одного чуда не совершилось на ракѣ св. Владиміра. Но развѣ этотъ избранный мужъ не совершилъ самое большое чудо надъ самимъ собой при своей жизни? Всѣ чудеса, которыя совершаютъ святые люди съ помощью вѣры, какъ, напримѣръ, исцѣленіе отъ болѣзней, освобожденіе отъ страстей, перерожденіе порочныхъ, возвращеніе разума сумасшедшимъ, воскрешеніе мертвыхъ — всѣ эти чудеса совершилъ св. Владиміръ надъ собой. Если бы къ тому же еще и на гробѣ его совершались чудеса, я полагаю, что люди почитали бы его въ томъ случаѣ какъ бога, а не какъ угодника.

Да и самъ переворотъ, который произошелъ въ душѣ Владиміра при его жизни, является такимъ великимъ чудомъ, что его можно приписать не столько усилію человѣка, сколько силѣ и милости Божіей. Можетъ быть, кто либо изъ желающихъ постичь пути Промысла Божія въ недоумѣніи спроситъ: почему Богъ избралъ крестителемъ и возродителемъ русскаго народа такого именно человѣка, который въ первой половинѣ своей жизни превзошелъ во злѣ, вѣроятно, всѣхъ своихъ языческихъ предковъ и современниковъ? Но развѣ Тотъ, Который Савла гонителя обратилъ въ апостола Христовой вѣры, не зналъ, что дѣлаетъ, когда такого язычника, какъ Владиміръ, избралъ для самой великой миссіи среди такого великаго народа? Воистину трудно различитъ всѣ нити въ тончайшей ткани Божественнаго Промысла, но въ данномъ случаѣ эта нить довольно ясно различается. Именно раскаявшагося грѣшника нужно было поставить во главѣ всѣхъ колѣнъ русскихъ. На порогѣ новой Руси нужно было поставить освященнаго язычника, чтобы онъ стоялъ подобно мѣдному змію и своимъ примѣромъ предупреждалъ, ободрялъ и лѣчилъ споткнувшихся и павшихъ сыновъ русскихъ во всѣ грядущія времена. Самое лучшее поручительство для какого нибудь лѣкарства это — излѣченнаго кіевскаго князя показать больнымъ, чтобы они съ радостью ухватились за лѣкарство, которое этому князю подарило здоровье. Изъ всѣхъ чудесъ, которыя совершаетъ въ мірѣ вѣра Христова, самымъ полезнымъ чудомъ является превращеніе грѣшника въ праведника. Отмѣченный этимъ чудомъ стоитъ св. Владиміръ на вратахъ христіанской Руси и какъ бы громко вѣщаетъ каждому русскому: «Я былъ ночью, но превратился въ день! Чѣмъ былъ ты и во что ты нынѣ превратился?»

«Владиміръ — красное солнышко!» Такъ прозвалъ народъ русскій своего духовнаго родоначальника. Разумный и благородный народъ этими словами лучше всего очертилъ личность крестившагося князя-крестителя. Грубая чувственно-тѣлесная масса превратилась въ «красное солнышко». Это воистину случилось съ Владиміромъ. И Владиміръ сдѣлался и остался «краснымъ солнцемъ» на протяженіи всей исторіи русскаго народа, въ теченіе минувшихъ девяти столѣтій. За время этихъ девяти столѣтій на Руси явилось множество святыхъ мужей и святыхъ женъ, святителей и чудотворцевъ, между которыми были и двое сыновей Владиміра — свв. Борисъ и Глѣбъ. Они больныхъ исцѣляли, бѣсноватыхъ укрощали, мертвыхъ воскрешали. Но всѣ они являются должниками св. Владиміра. И всѣмъ имъ много легче было стать святыми, чѣмъ Владиміру, великому князю и великому богачу, который сквозь игольныя уши долженъ былъ проходить въ Царство небесное и который не имѣлъ предшественниковъ въ мѣсяцесловѣ святыхъ своего народа.

Такимъ образомъ, святой князь Владиміръ не былъ ни обычнымъ великимъ человѣкомъ среди остальныхъ великихъ людей, ни обычнымъ святителемъ среди святыхъ. Онъ является піонеромъ величія и святости въ русскомъ народѣ, и къ тому же піонеромъ — политикомъ, который подлинное величіе и подлинную святость сдѣлалъ государственной программой. Удивленія достойна государственная программа, которая не можетъ быть выполнена, если ея предварительно не осуществитъ каждый гражданинъ въ самомъ себѣ, слѣдуя личному примѣру Владиміра! Отъ этого угодника — государственнаго мужа начинается новая Русь, новый народъ, новый духъ, новый путь, новая культура. Крестивъ русскій народъ, св. Владиміръ изъ длительной русской ночи сдѣлалъ свѣтлый русскій день. Если бы кто либо вывелъ подземную рѣку на поверхность земли, прокопалъ для нея новое русло подъ небомъ и использовалъ ее затѣмъ въ ста направленіяхъ, — онъ бы совершилъ дѣло, подобное тому, которое совершилъ св. Владиміръ для русскаго народа, но во много разъ меньшее и болѣе легкое. Темная языческая русская масса черезъ крещеніе сдѣлалась, съ теченіемъ времени, «краснымъ солнышкомъ» среди остальныхъ народовъ. И мы можемъ воскликнуть: «О, русскій народъ, красное солнышко!»

Если мы оглянемся теперь и прослѣдимъ жизнь русскаго народа отъ св. князя Владиміра и донынѣ, то увидимъ, что она шла путемъ, на который ее привелъ духъ и примѣръ ея крестителя. Поколѣніе за поколѣніемъ рождалось на русской землѣ и по своемъ рожденіи было ставлено предъ выборомъ одного изъ двухъ царствъ; избирало Царство небесное и уходило. Милліоны за милліонами являлись въ міръ, принимали на себя крестъ Владиміра и, восклицая Христу: «Осанна!» уступали мѣсто новымъ милліонамъ. Жатва Христова становилась все болѣе великой, все болѣе обильной. Но это историческое теченіе русской жизни было не безъ застоя, не безъ колебанія, не безъ пыли. Были въ немъ остановки, ожиданіе немощныхъ, утомленныхъ, призывъ заблудившихся, омываніе загрязнившихся, какъ это обычно случается съ путешественниками. Рѣка русской народной исторіи текла въ опредѣленномъ направленіи, — и это самое главное, — иногда быстро, иногда медленно, иногда же такъ тихо, что трудно было установить: течетъ ли она впередъ или назадъ.

Вы слышали объ удивительномъ психическомъ явленіи, наблюдавшемся у нѣкоторыхъ лицъ, когда они въ моментъ какой либо смертельной опасности могли вдругъ увидѣть и обозрѣть всю свою жизнь отъ дѣтства до этого часа опасности. Я вѣрую, что въ дни теперешнихъ смертельныхъ ужасовъ, которые давятъ русскій народъ, должна была бы хотя немногимъ русскимъ явиться предъ очами картина всего прошлаго ихъ народа, — отъ крещенія въ Кіевѣ до нашихъ дней. Если бы мы попытались вызвать въ своей душѣ и почувствовать тотъ смертельный ужасъ, который нынѣ царитъ надъ Россіей, наши глаза открылись бы для созерцанія русскаго прошлаго за послѣдніе девять вѣковъ. И мы видѣли бы, что на всемъ своемъ протяженіи историческая жизнь русская является классически ясной. Мы видѣли бы шесть періодовъ русской исторіи отъ св. Владиміра и до сего дня; и седьмой уже приближается. Какъ то само собой напрашивается сравненіе этихъ семи періодовъ съ семью Христовыми таинствами.

Первый періодъ, Владимірскій, соотвѣтствуетъ тайвѣ св. крещенія. Онъ коротокъ, но необычайно знаменателенъ, — вслѣдствіе переворота въ жизни русскаго народа, вслѣдствіе вступленія на новый путь и устремленія къ новой опредѣленной цѣли.

Второй періодъ слѣдуетъ за первымъ и тянется до монгольскаго ига. Этотъ періодъ соотвѣтствуетъ тайнѣ мѵропомазанія. Въ этотъ періодъ народъ лѣчился отъ остатковъ язычества и утверждался въ религіи Креста. Надъ каждой отдѣльной русской душой нужно было совершить то перерожденіе, которое случилось съ Владиміромъ, и на каждую душу въ отдѣльности нужно было наложить печать Царства небеснаго. А мѵропомазаніе, какъ тайна, и означаетъ утвержденіе въ вѣрѣ печатью дара Духа Святаго.

Третій періодъ протекалъ подъ властью монголовъ. Этотъ періодъ соотвѣтствуетъ тайнѣ св. покаянія. Было необходимо накопившіеся за время свободы грѣхи сдунуть съ души народной суровымъ вѣтромъ рабства, — въ Россіи подъ монголами точно также, какъ на христіанскихъ Балканахъ подъ турками. Замедленную рѣку жизни нужно было перевести на скатъ и ввести въ каменистое русло, чтобы она потекла быстрѣе и чтобы воды ея очистились. Въ рабствѣ народъ молчитъ, погружается въ прошлое и кается. Рабство вполнѣ плодотворно вліяло на то, что всегда являлось главной цѣлью русской исторіи, цѣлью, которую отчетливо и твердо поставилъ св. Владиміръ. А этой цѣлью было очищеніе духа отъ земли и избраніе Царства небеснаго.

Четвертый періодъ — отъ сверженія монгольскаго ига и до царя Петра. Освобожденіе началось Куликовской битвой, на девять лѣтъ раньше Коссовской битвы, принесшей сербскому народу рабство. Этотъ блестящій періодъ свободы отвѣчаетъ святой тайнѣ брака. Душа народная, очищенная страданіемъ, обручается и всецѣло предается своему Небесному Жениху. На русской землѣ безраздѣльно царствуетъ Христосъ. Земля русская украшается безчисленными святыми и святителями, какъ небо звѣздами. Воодушевленіе Христомъ проникаетъ всѣхъ и каждаго, — начиная отъ царя и патріарха и до бездомнаго и юродиваго странника. Однимъ словомъ, — свадебный пиръ, соединеніе народа съ Богомъ!

Пятый періодъ — отъ царя Петра до міровой войны. Этотъ періодъ соотвѣтствуетъ святой тайнѣ елеосвященія. Въ теченіе этого періода русская интеллигенція разлагается и колеблется. Она уходитъ изъ Россіи съ полной сумой народныхъ добродѣтелей, а возвращается домой съ сумой, наполненной чужими заблужденіями. Появляется шатаніе. Между образованными людьми вспыхиваютъ жестокіе раздоры и препирательства, не по мелочнымъ вопросамъ, но какъ разъ относительно основъ жизни, касательно народной программы св. Владиміра. Все чаще открываются раны, и гной ширится по городамъ. Церковь въ селѣ и далѣе остается украшенной Христовой невѣстой, тогда какъ въ городѣ она является больничной сидѣлкой, которая заботливо и скорбно бодрствуетъ надъ больными. Число избравшихъ царство земное растетъ лихорадочнымъ темпомъ. Утопленный Перунъ съ своей идольской семьей высовываетъ голову изъ Днѣпра. Но духъ св. Владиміра поражаетъ его въ голову. Рѣка русской жизни весьма замедляетъ свое теченіе, вслѣдствіе чего на ея поверхности накапливаются нечистоты. Но зато рѣка очень глубока. Ея глубина, это — душа многомилліоннаго народа.

Шестой періодъ — отъ міровой войны или, лучше сказать, отъ мученической кончины Царя-Мученика продолжается до нынѣ. «Князю міра сего» Богъ попустилъ захватить власть надъ Святой Русью. Богъ допустилъ, чтобы временно была не Его воля, но воля грѣшная, которая отрекается Царства небеснаго и избираетъ царство земное. Языческій — до Владиміровскій духъ завладѣлъ Россіей. Этотъ мрачный и злой духъ напрягается изъ всѣхъ силъ, чтобы рѣку русской жизни отвести отъ солнца Христова и сдѣлать ее подземной. Но народъ русскій причащается. Этотъ періодъ соотвѣтствуетъ тайнѣ святого причащенія. Никогда русскій народъ такъ искренно не соединялся съ возлюбленнымъ ему Христомъ, какъ теперь, когда невѣрующіе плюютъ въ ликъ Христовъ. Никогда для него кровь Христова не была такъ сладка, какъ теперь, когда она является запретной и когда ее такъ трудно достать. О, сладчайшая кровь Іисусова, какъ ты стала несказанно сладка для тѣхъ сыновъ и дщерей Россіи, кровью и слезами которыхъ причащается земля русская въ эти дни!

А завтра настанетъ седьмой періодъ русской исторіи. Онъ будетъ соотвѣтствовать святой тайнѣ рукоположенія. На многострадальный народъ св. Владиміра изольетея новая благодать Духа Божія. Русскій народъ станетъ священнымъ народомъ и будетъ какъ утренняя звѣзда между народами, — «красное солнышко» между племенами земными.

Итакъ, исторія крещенной Руси макрокосмически [2] представляетъ душевную драму св. Владиміра точно такъ же, какъ Владиміръ микрокосмически [3]представляетъ всю исторію крещенной Святой Руси.

Обратимся теперь къ современному состоянію міра.

Неся на себѣ кровь міровой войны, современный міръ глубоко погрязъ въ пошлости и вульгарности. Какъ таковой, онъ нуждается не въ одномъ святомъ, — одного мало, — но въ цѣломъ освященномъ, святомъ народѣ. Этотъ народъ долженъ и въ наши дни пройти черезъ Владиміровы муки внутренней борьбы, чтобы Царство небесное восторжествовало надъ земнымъ. Этотъ народъ долженъ перетерпѣть многіе удары и стать черезъ нихъ убѣленнымъ отъ грѣха, подобно тому какъ полотно дѣлается бѣлымъ вслѣдствіе ударовъ валькомъ. Онъ долженъ креститься огнемъ мученій и слезъ для того, чтобы смягчился, облагородился, обожествился, усовершенствовался. Міръ ждетъ появленія такого народа. Кто же этотъ ожидаемый народъ? Это — народъ, о которомъ міръ нынѣ не умѣетъ ничего сказать яснаго и опредѣленнаго; о которомъ безсвязно, какъ въ бреду лепечутъ на всѣхъ пяти континентахъ. Это — народъ судьбы, который судьба угнетаетъ для того, чтобы изъ него получился наилучшій хлѣбъ для духовной трапезы изголодавшагося міра. Русскій народъ нынѣ живетъ, раздѣленный на мучениковъ и мучителей. И одни, и другіе безконечно мучаются. И мы искренно желаемъ спасенія какъ однимъ, такъ и другимъ. Этимъ подвигомъ самомучительства русскій народъ готовитъ себя для своей великой миссіи среди человѣчества: готовитъ себя къ тому, чтобы громко произнести «новое слово».

То «новое слово» не будетъ по существу новымъ. Оно было въ началѣ русской исторіи и явилось чудодѣйственнымъ на св. князѣ Владимірѣ. Имъ русскій народъ оживотворялся и къ Царству небесному прилѣплялся на протяженіи девяти вѣковъ своей исторіи. Это то же самое Слово, которое совершило первое чудо на землѣ, когда претворило воду въ вино, и первое чудо въ Россіи, когда претворило языческую гнилую воду въ духовное вино, въ питье небесное.

Своимъ первымъ крещеніемъ, водою и Духомъ, за время св. князя Владиміра, Россія спасла христіанство. Именно въ то время, когда православная вѣра, имѣвшая подпору въ святой Византіи, — не вслѣдствіе своей немощи, но вслѣдствіе немощи людской, — совсѣмъ было ослабѣла: когда съ другой стороны политиканствующая вѣра Запада — вино, смѣшанное съ водой, — боролась съ князьями этого міра за власть надъ земнымъ царствомъ, — христіанство было на смертномъ одрѣ, а истинные христіане въ великой скорби и смущеніи. Тогда Промыслъ Божій подвигнулъ цѣлый континентъ, цѣлый, до тѣхъ поръ неизвѣстный, муравейникъ людской на помощь истинной вѣрѣ. То была Русь святого Владиміра. Нынѣ, когда съ одной стороны сосуды вѣры христіанской, какъ на Востокѣ, такъ и на Западѣ, не являются достаточно сильными, чтобы помочь оглохшему и растерявшемуся міру; когда съ другой стороны закоренѣлое идолопоклонство подъ разными названіями подняло свою голову на всѣхъ пяти континентахъ; нынѣ снова Промыслъ Божій зоветъ Русь св. Владиміра въ помощь христіанству, а черезъ него и человѣчеству. Думаю, что эта помощь состоитъ въ томъ, чтобы на вѣсахъ цѣнностей дать перевѣсъ той сторонѣ, которая во имя Сына Божія свободно избрала Царство небесное.

Идетъ время и почти уже пришло, когда крещенная и освященная мученичествомъ Святая Русь свяжетъ всѣхъ модныхъ идоловъ, которые ее теперь гнетутъ, и, подобно св. Владиміру, выброситъ ихъ изъ земли русской въ невозвратную бездну.

Идетъ время и почти уже пришло, когда на Руси будутъ обновляться не только святыя иконы, какъ это совершается нынѣ, но когда цѣлая рать русскихъ живыхъ святителей, отъ св. Владиміра до св. Серафима и до послѣднихъ мучениковъ во главѣ съ Царемъ Мученикомъ, объявитъ небу и землѣ, что весь народъ русскій обновленъ Христомъ, въ мукахъ рожденъ наново, наново кровью крещень и, какъ таковой, готовъ помочь цѣлому свѣту.

Идетъ время, братья мои, и уже на порогѣ, когда загрязненный и отъ мукъ постарѣвшій ликъ русскаго народа засіяетъ какъ солнце, и озаритъ всѣхъ тѣхъ, которые сидятъ во тьмѣ и сѣни смертной. Тогда всѣ народы на землѣ съ благодарностью воскликнутъ: «Наша Россія, наша мученица, красное солнышко наше», подобно тому какъ русскій народъ непрестанно, а особенно въ нынѣшній день, каждый годъ, кличетъ: «Владиміръ — красное солнышко!»

Блаженны вы, которые въ эти дни плачете вмѣстѣ съ Россіей, ибо вы вмѣстѣ съ ней и утѣшитесь! Блаженны вы, которые нынѣ вмѣстѣ съ Россіей скорбите, ибо скоро съ ней и возрадуетесь! 
 

Примѣчанія: 
[1] Рѣчь, сказанная на день св. Владиміра 15/28 іюля 1932 г. въ Бѣлградѣ, въ собраніи, посвященномъ празднику «русской культуры». Мы никогда не рѣшились бы печатать отъ русскаго имени нѣчто столь панегирически хвалебное по отношенію къ Россіи, ея народу и исторіи. Но рѣчь епископа-серба, отъ него непосредственно въ редакцію присланную, печатаемъ съ живѣйшею благодарностью преосвященному автору за его добрыя чувства къ нашей несчастной родинѣ и намъ, ея недостойнымъ сынамъ. Редакція. 
[2] Т.-е. — въ увеличенномъ видѣ. 
[3] Т.-е. — въ уменьшенномъ видѣ. 
 

Источникъ: Епископъ Николай Охридскій. Святой князь Владиміръ, креститель Руси (переводъ съ сербскаго Б. Волобуева). // Ежемѣсячный религіозно-нравственный журналъ «Сергіевскіе листки». — Paris: Изданіе Братства имени преп. Сергія Радонежскаго при Православномъ Богословскомъ Институтѣ въ Парижѣ, 1933. — № 7 (69). — С. 6-14. 

Дом Романовых, святых Царственных мучеников-страстотерпцев при их земной жизни архивные съемки