ПАЛОМНИЧЕСТВО ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ

КОНСТАНТИНА КОНСТАНТИНОВИЧА РОМАНОВА

В КАЛУЖСКИЕ МОНАСТЫРИ

С детства воспитанные в атмосфере высокой православной духовности, великий князь Константин Константинович и его дети через всю жизнь пронесли искреннюю веру в Господа Иисуса Христа. Они приступали к Таинства, истово следовали всем христианским обычаям. Кроме своей дворцовой — в Мраморном дворце — церкви Введения во храм Пресвятыя Богородицы (построена в 1783 году), они ежедневно посещали Исаакиевский либо Казанский собор, собор Петропавловской крепости и некоторые другие.

По устоявшейся православной традиции совершались паломничества к святынями, посещались многие русские монастыри. Так, летом 1878 года великий князь Константин Константинович с братом Дмитрием и кузенами Сергеем и Павлом Александровичами в сопровождении К. П. Победоносцева и членов императорской свиты совершил путешествие на пароходе по рекам и озером северной России, посетили Псков, Новгород, Волхов, село Грузино, Шлиссельбург, остров Валаам, Петрозаводск. Свидетель посещения великими князьями Александро-Свирского монастыря в июне 1878 года вспоминал: «При обозрении ризницы Их Высочества целовали с благоговением ризы, сохранившиеся от времен преподобного и тяжелые его вериги». Летом 1881 года он вместе с кузенами — великими князьями Сергеем и Павлом Александровичами — совершил паломничество ко Гробу Господню в Иерусалим.

Неудивительно, что духовная жажда привела со временем Константиновичей к одному из самых почитаемых русских монастырей — знаменитой своим старчеством Свято-Введенскую Оптину пустынь, расположенную на берегу реки Жиздры, недалеко от города Козельска Калужской губернии. Первое посещение Оптиной великим князем Константином Константиновичем состоялось в мае 1887 года, когда, заехав по дороге из Петербурга в любимое Ильинское (подмосковное имение великокняжеской четы Сергея Александровича и Елизаветы Федоровны), он затем проследовал поездом от Москвы до станции Черная и далее — в экипаже — в Оптину. В его дневнике сохранилась запись: «6 мая. Николин день. Оптина пустынь. Вот она, заветная цель моих стремлений. Наконец-то сподобил Господь побывать здесь…». Он посетил и старца о. Амвросия[1], имев с ним длительную беседу, и настоятеля, о. Исаакия[2]. Присутствовал на службах, переночевал в монастыре, пожертвовал в монастырскую кружку 380 рублей. Покинув обитель, он тут же получил посылку из обители — взятый в дорогу складень, забытый им в келии. В ответном письме великий князь (в это время — командир роты Преображенского полка, уже получивший публичное признание поэт К. Р.) смиренно благодарит старцев о. Анатолия[3] и о. Амвросия за письмо и благословение.

Находившийся в это время на творческом подъеме, увлеченный сочинением не только стихов, но и музыки, а также занятый многочисленными «представительскими» обязанностями, великий князь через месяц, в июле 1887 года извещает Оптинских отцов о рождении своего второго сына — князя Гавриила Константиновича (письмо от 4 июня 1887 года). Переписка со старцами продолжалась и позже: великий князь просит святых молитв в день своего рождения, 10 августа 1887 года, а затем — в день святых князей Феодора Смоленского и чад его. Находясь в Феодоровском посаде (близ Царского Села), где был расквартирован его полк, он посылает лампаду к иконе усекновения главы Иоанна Предтечи (неугасимую) с просьбой молитв о нем и его чадах (31 декабря 1887 года.). В своем письме в пустынь он благодарит за присылку иконы Казанской Божией Матери. Не она ли, украшенная полотенцами, с неугасимой лампадой, находилась в углу детской комнаты Мраморного дворца и неоднократно упоминается в воспоминаниях сыновей?

Переписка с Оптиной продолжалась не смотря на длительное порой отсутствие великого князя в Петербурге. Сразу же по своем возвращении, прочитав письма от о. Амвросия, архимандрита Исаакия, и о. Анатолия, дожидавшиеся его в течении двух месяцев, он посылает в пустынь благодарственную телеграмму (от 1 марта 1889 года).

То, что поэт и государственный деятель не забывал о своем посещении Оптиной, нашло отражение в записи дневника: «мне припомнился чудный майский вечер два года назад, когда я уезжал в Оптину пустынь» (от 19.III.1889 г.). Приведем текст одного из писем Великого Князя о. Амвросию от 30.XII.1889 г. В нем, благодаря за память и молитву, Вел. Князь делится со старцем своей скорбью: «В течение лета тяжкий недуг поразил моего родителя. Он лишился языка и владения правой рукой, и до сих пор ни в том, ни в другом не заметно никакого улучшения, и вид этой немощи крайне тяжел и печален и для матушки моей и для всех нас. Помолитесь Господу, да утешит Он родительницу мою, отца моего. Прошу Вас принять от меня в дар мои новые стихотворения, хотя чтение их недостойно Вашего умного делания, но мне приятно будет узнать, что у Вас, Батюшка, находится моя книжка».

Переписка Вел. Князя и старца продолжалась вплоть до кончины последнего в 1891 году, состоя из нескольких корреспонденций в год. Так в течение пяти лет продолжалась их молитвенная память друг о друге, хотя глубина их духовного общения во всей полноте для нас по-видимому, никогда не откроется.

Привязавшись духовно к Оптиной, семья Великого Князя несколько раз обращалась к мысли приобрести имение в Калужской губернии, неподалеку от монастыря, для чего Вел. Кн. Константин Константинович приглашал к себе Калужского губернатора. Одно время (в 1890 г.) остановились на имении Осоргина, однако затем было арендовано имение «Прыски», находившееся между Оптиной и Шамордино (1891-1894г.). Владелец его - лицеист пушкинского выпуска Н.С. Кашкин не имел средств на содержание и ремонт усадьбы, поэтому в счет платы был сделан ремонт дома. Детей к этому времени было уже пятеро. Здесь они радовались свободной деревенской жизни, отсутствию строго регламента, более серьезного в Павловске и значительно более свободного в Стрельне. Дети посещали и находившуюся в трех верстах Оптину пустынь, и несколько более удаленный (лежавший в шести верстах) - Шамординский монастырь. В книге «Князь Олег» упоминается, что особое впечатление на них произвела Шамординская обитель, иночествующая в ней сестра знаменитого писателя Мария Николаевна Толстая, а также слепая провидица настоятельница монастыря матушка Евфросиния. Рядом с этим дивным миром все менялось.

В один из приездов Вел. Кн. Константина Константиновича в Калужскую губернию местный губернатор в приватной беседе с Великим Князем известил его о ставшем известным ему намерении одного из паломников, прибывших в Оптину, убить Вел. Князя (это было открыто тем на исповеди). Вел. Кн. Константин был очень расстроен, но не внезапной опасностью для него и его семьи, или необходимостью увеличения охраны своей персоны, а нарушением тайны исповеди.

После кончины старца Амвросия продолжалось общение Константиновичей с другими старцами Оптиной: архимандритом Исаакием, иеромонахом Антонием и другими.

Известно, что Оптинский старец Анатолий-Младший (Потапов) (1855-1922) почитался «народным старцем», то есть, например, в отличие от старца Нектария (Тихонова), бывшего духовником скитской братии, окормлял прежде всего мирских людей. Много чад его проживало далеко от пустыни, в том числе в Москве и столичном Петербурге. Известно о его приездах в С.-Петербург в 1910-х гг. и посещении им своих чад. В начале ХХ в. в столице бывали и другие духоносные старцы, например, прп. старец иеромонах Варнава (Меркулов) из Черниговского скита Троице-Сергиевой лавры. Он неоднократно приезжал в Петербург и останавливался у своих духовных чад. Такие приезды старцев в Петербург способствовали не только встречам с жаждавшими их духовного окормления лицами. Благодаря таким визитам в столицу к начинаниям монастырей (строительству храмов, скитов, сиротских домов, богаделен) были привлечены влиятельные лица, жившие здесь, разделявшие мысли старцев и щедро жертвовавшие на эти благие начинания.

Возможно, первое посещение о. Анатолием (Потаповым) Стрельны и ее Августейшего владельца состоялось в январе 1914 года, когда он побывал в Петербурге. Известно, что 20.I.1914 г. он молился у гробницы о. Иоанна Кронштадтского в монастыре на Карповке, об этом оставил свидетельство епископ Ямбургский Анастасий, молившийся здесь в это же время. К этому времени старец Анатолий был духовником Шамординской пустыни (с 1906 г.), и потому благословение на поиск возможности создания монастырского подворья в Петербурге дал именно он. Вероятно, рассматривались различные варианты устройства столичного подворья, Промыслу было угодно , чтобы местом, избранным для него стала именно Стрельна.

В 1914–1916 гг. в Иоанно-Предтеченский скит приезжали великая княгиня Елизавета Феодоровна, великий князь Димитрий Константинович, князь императорской крови Константин Константинович-младший и княгиня Татьяна Константиновна.

Между Константиновичами и оптинскими старцами, начиная с Преп. Амвросия Оптинского, существовала особая духовная близость. Он сыграла определяющую роль в основании петербургского подворья Шамординского женского монастыря — Казанской Амвросиевой женской пустыни, устроенного по благословению Преп. Амвросия в селе Шамордино Калужской губернии. У истоков этого начинания стоял великий князь Дмитрий Константинович (1860 — 1919), Августейший владелец Стрельны, известный своим благочестием и высокой духовной настроенностью.