Отец Афанасий Митиленеу, святитель Григорий Палама, его богословие и его значение.
Дешифровка магнитозаписи речи блаженного старца архимандрита Афанасия Митилинеоса на тему:
«СВЯТОЙ ГРИГОРИЙ ПАЛАМА,
ЕГО БОГОСЛОВИЕ И ЕЕ ЗНАЧЕНИЕ»
Η ΘΕΟΛΟΓΙΑ ΤΟΥ ΚΑΙ Η ΣΗΜΑΣΙΑ ΑΥΤΗΣ»
[произнесено в Святом монастыре Комнинеу Ларисы 22 марта 1981 г.] - B45
Сегодня, дорогие мои, наша Церковь во Второе воскресенье Великого поста празднует память великого отца и богослова XIV века, святителя Григория Паламы, архиепископа Фессалоникского.
Если Неделя Православия, которую мы отметили в прошлое воскресенье, является праздником, в который Отцы нашей Церкви на VII Вселенском Соборе показали, что Сын Божий воистину стал человеком, чтобы человек мог достичь обожения, то об этом говорится в сегодняшнее Воскресенье и при обращении внимания на великого человека и святителя, святого Григория Паламу, хотя этот день, конечно, не является его обычной памятью, но указанием на него, как богослова и борца за православие, со святителем Григорием Паламой. Это стало очень очевидным, потому что Св. Григорий Палама вел борьбу как монах и как епископ именно для того, чтобы показать, что обожение человека возможно.
Как?; Это, что уже установил VII Вселенский Собор: что Слово стало плотью, чтобы плоть могла стать словом. То, что все Отцы нашей Церкви при совершенно полном согласии последовательно соблюдали путь Церкви: что Бог стал человеком, чтобы человек мог стать Богом. И два великих Вселенских Собора, состоявшихся в Константинополе в 1341 и 1351 годах, утвердили эту великую истину. Это последние великие Собор, состоявшиеся в Константинополе, на Востоке, за 100 лет до того, как Константинополь пал, и Восток оказался под властью иноверцев. Но всё же, Божественный Дух, по Его действию эти два Собора состоялись, и появился этот Святой великий отец, который и вызвал к созыву Соборов, заметьте, по причине Запада, поддержавшего оппозицию, в лице Варлаама, что мол невозможно чтобы человек достиг обожения. И мы увидим, что именно это значит, что этот святой отец, который вел борьбу, и этими Соборами заложил основание Востока, Православного Восточного Богословия, чтобы, когда придут великие волны с Запада они бы ее угасили.
Основная проблема, занимавшая его тогда, в XIV веке, заключалась в следующем: каков основной характер христианского бытия, существования. Каковы возможности человека чтобы добраться до чего - то? В этом была проблема. Конечно, это не было проблемой. Этот вопрос уже поднимался с самого первого момента, когда Церковь была основана, появилась и проповедала в миру. Все древние отцы уже дали некую парусную линию. Каковы именно возможности человека как христианина, чего достичь обожения? Но поскольку этот вопрос был поднят в 14 веке, по причине появления Варлаама из Западной Калабрии, Варлаам, который представлял Запад и который верил, что человек не может достичь больших мер, то этот вопрос был поднят как проблема. Он был поддержан святителем Григорием Паламой и получил официальное признание двумя поместными великими Собора в Константинополе в 1341 и 1351 годах.
Итак, вопрос заключался в том, в чем состоят человеческие возможности чего он может достичь? И святитель Григорий Палама ответил: «Следует обожиться!» Это обожение. Что означает теозис-обожение? Это означает общение, личное общение человека с Богом. Это, конечно, стало проблемой по следующей причине. «Θεώνομαι» (обожиться), которое является чисто греческим словом и которое невозможно перевести ни на один язык, даже на латынь, и остается уникальным словом в нашем языке и для всех языков мира, и если необходимоть будет говорить немцу или китайцу, то он говорил бы используя греческое слов «обожение» (θέωσις), это обожение Афанасия Великого и Василия Великого. Человек становится Богом. И чтобы человек имел общение с Богом уникальным образом.
Но возник следующий вопрос: возможно ли это? Поскольку Бог непостижим и «живет во свете неприступном» [1 Тимофею 5:16], как может человек достичь Царства Божия и обожиться? Сами же отцы вновь утверждали, что Бог непостижим и недоступен. Но вот теперь было великое приношение святого отца, которое, заметьте, не является беспрецедентным. Святой Григорий Палама опирается на два прочных фундамента, которые делают его наиболее православным. И когда бы он ни захотел богословствовать, если он будет стоять на этих двух основах, он останется православным. Это священная библейская История и Отцы Церкви как толкователи библейской истории. Святитель Григорий останавливается на событиях библейской Истории. Он словно живет в этой Истории. Он пребывает и живет в этом Вочеловечении. Оно пребывает и живет в Распятии Христа, в Его Воскресении, в Его Вознесении, в Его Преображении. Он берет событие Преображения, подчеркиваю, он берет событие Преображения. Это ничего не символизирует. Он принимает во внимание эти факты. И он богословствует. Но он о них богословствует с помощью святоотеческого богословия. Как Отцы понимали и лично проживали библейскую Историю. Это две основы Православия. И кто говорит на этих двух основаниях и опирается на них, тот никогда не отпадает. Святитель же Григорий является наиправославнейшим.
И вот теперь к нам приходит и говорит Запад, который представляет, если хотите, логическое понимание, философскую позицию, в частности аристотелевскую: как может человек постичь тайну Бога, непостижимого, неприступного и недоступного, и стать обоженным? А святитель Григорий говорит: Если есть различие между сущностью Божией и действиями Божиими, то Бог как сущность действительно непостижим, неописуем и недостижим. Сущность Бога никогда не соприкасается с творением. Только Бог рождает Сына только как сущность. Он творит мир Своими энергиями. Это было великое приношение, вклад святого Григория Паламы.
Сейчас, конечно, вам эти вещи кажутся трудными, но ты сейчас увидите, что произойдет. Поэтому, пожалуйста, не закрывайте глаза, а слушайте и смотрите. Потому что однажды нам придется войти в глубокие воды и научиться в них плавать. Пожалуйста, посмотрите. Как именно проводится это различие? Различие проводится без деления. Мы отличаем действования-энергии Бога от сущности Бога, но не отделяя действия Бога от сущности Бога. Потому что действия Бога нетварны и поэтому Он есть Бог. Точно так же, как солнце с его излучением. Солнце, как мы его видим, недоступно. Кому когда-либо удавалось попасть на Солнце? И поймать его? Оно недостижимо. Но оно доступно своим излучением, энергией своего излучения. Послушайте, что я сказал: энергией его излучения. Солнце есть у нас здесь, оно есть у нас на земле. Оно нас освещает, оживляет, мы видим его, но не имея возможности выйти к солнцу. Подобным образом это сущность Бога с Его действиями-энергиями.
Итак, когда мы говорим, что будем жить или увидим Бога в этой настоящей жизни… кто сможет увидеть Бога? В Библии сказано: «Бога не видел никто же». Но когда мы говорим, что можем видеть Бога в настоящей жизни, это означает, что Бог проявляется через Свои действия. Но как насчет Его действий? Так это словесная вещь? Просто как в разговоре? «Нет, — отвечает святитель Григорий Палама, — это онтологическое присутствие Бога в Его энергиях, а не в Его сущности», что действительно непостижимо и недоступно. И поэтому я могу видеть Бога. Увидеть Бога? Я могу видеть Бога лицом к лицу. И увидев Бога лицом к лицу, из этой нынешней жизни, я достигаю обожения.
Это «Блаженни чистии сердцем, яко тии Бога узрят» является основой Евангелия. Говорит святитель Симеон Новый Богослов – прислушайтесь к рассуждению: «Кто чист сердцем? Те, кто есть, кто узит Бога. Вы говорите, что увидите Бога в следующей жизни. Но в другой жизни нет возможности очистить свое сердце, увидеть Бога». Вы видели аргумент? Здесь есть возможность очистить свое сердце, увидеть Бога. Поэтому здесь вы увидите Бога, здесь, в настоящей жизни.
Но какие последствия все это имеет? Это имеет следующие последствия, мои дорогие. Лишь в XIV веке это было сформулировано как догмат. Это было всегда известно. В этом не было ничего нового. Ибо, говорил я вам, это был личный опыт Отцов Церкви и святых Церкви: (здесь заметьте), что духовная жизнь не исчерпывается покаянием, но расширяется до возрождения. Действительно, как нам это сказать? Вот как мы это говорим. Посмотрите, насколько важно сегодня демонстрировать личность св. Григория Паламы и его Богословие. Сегодня мы говорим «покайтесь», и как только я каюсь и иду исповедоваться, у меня появляется чувство самодостаточности, что совершенна. После того, как я пошел и исповедовался, я скрепляю свою исповедь Святым Причастием, и я совершенен. Вы стали совершенны? Заключается ли духовная жизнь одним лишь покаянием? Духовная жизнь выходит за рамки покаяния. Это происходит при возрождении. Вот почему св. Никодим очень правильно говорит... - вы знаете, что в этом опыте мы всегда имеем опыт святых, в св. Никодиме, в свт Нектарии (Эгинском), когда у нас есть в нашу эпоху и современные святые, о которых вероятно Церковь еще не возглашает, или вероятно о них не скажет вообще, но это не имеет значения, неизвестные люди живут этим опытом.
Обратите ваше внимание. Прп. Никодим говорит: «Когда кто-то умирает, нас зовут исповедоваться и причастить его, мы идем по обязанности, потому что нас об этом просили. Но мы не знаем, будет ли спасен этот человек. Просто потому, что мы позволили нашей жизни пройти мимо и думали, что приобщимся Тайн к концу нашей жизни... и это ошибка, которую мы совершаем, что мы позволим себе покаяться в конце. Не покаяние не спасет нас. Возрождение. Это возрождение. Ты позволил покаянию, мой брат, позволить своей жизни пройти, а затем покаяться, сказал ты. Ты уверен, что состаришься? Вы уверены, что вас не ждет внезапная смерть? По меньшей мере. Но когда же ты сможешь возродиться? Когда ты наверстаешь упущенное?
По этой причине мы ходим и приходим на исповедь, ходим и приходим целые годы, думая, что можно ограничиться возобновлением покаяния, а не возрождением. Это катастрофа для всех нас. И я должен вам сказать, что сегодня именно этим мы и занимаемся. По этой причине богословие святого Григория Паламы кажется нам сегодня очень далеким. До сегодняшнего дня Запад не понял святителя Григория Паламы. И поскольку сегодня мы вестернизируемся и всё больше вестернизируемся не только в культуре, но и в религиозном чувстве, и мы вестернизируемся постоянно, мы всё больше отходим от богословия св. Григория Паламы, то есть от богословия возрождения, богословия обожения. Нам необходимо действительно иметь возможность достичь этих мер.
И сегодня, вы знаете, что мы чувствуем? У нас возникает следующее ощущение. И я говорю с вами, мои дорогие. Мы все дети своего времени и у всех одинаковый менталитет. У нас возникает такое ощущение: что эти святые с их богословием, которое есть не что иное, как евангельское богословие, как его истолковывают, понимают и живут этим Отцы, я вам говорил, тоже продукт их личного опыта, я это подчеркиваю, в для того, чтобы вы оказались бы на вершине Олимпа, а мы остаемся на равнине, и чтобы вы увидели, и сказали бы: «А как теперь кому-то из нас туда подняться?» Недостижимые вершины». Но это несчастный случай. Это несчатье, потому что все это касается нашего спасения.
По этой причине, мне кажется, первый шаг, первый этап, который мы должны сделать, — это спроецировать вещи, спроецировать святых, которые так много боролись, как св. Григорий Палама; с его богословием — это не новое богословие, я еще раз говорю, это библейское и святоотеческое, но он просто разъяснил и представил это, потому что были причины, поводы. Их следует показать. И наша Церковь пытается это сделать. Наша Церковь, видите ли, выставляет Православие в воскресенье, в первый день Великого поста. И она прославляет себя, свою ортодоксальность. Во 2-ю Неделю она представляет святителя Григория Паламу, чтобы показать, что то, за что тогда боролись сто лет до 7-ого Вселенского Собора за сохранение человеческой природы Слова Божия, святитель Григорий теперь приходит сказать нам, что это возможно: что теперь человек может, поскольку Бог стал человеком, человек может стать Богом.
Поэтому, дорогие, я бы вам сказал: не будем Покаяние без слез много раз, без слез, без осознания, по привычке мы идем говорить свои грехи и ничего более оставаться в узких рамках недостаточного и стихийного покаяния.. Пусть наше покаяние будет хотя бы упреждающим! Чтобы оно было предваряющим! Это стоило бы того. Оно тоже не первое. Почему? Потому что перед нами, на нашем зрительном горизонте, просто нет возрождения. Если у нас на зрительном горизонте будет возрождение, то мы увидим, что покаяние – это переходный этап. Конечно, мы должны каяться на протяжении всей нашей жизни, потому что мы люди и падаем. Но если хотите, в жизни великих святых больше нет покаяния. Несмотря на то, что говорили «дай мне покаяться», как говаривал святой Сисой. «Позволь мне покаяться». И он сиял весь. Но, как говорит святой Симеон Новый Богослов, «вошедший в возрождение и обожение уже не нуждается ни в покаянии, ни даже в слезах. Это уже не область покаяния, а сфера богословия». Это большое дело. Что ж, эта перспектива, этот зрительный горизонт утерян из наших глаз. И нам осталось только покаяние. Потому что мы думаем, что покаяние – это все. Мы оставляем и его, и оно угасает, потому что человеческой природе свойственно не хотеть дойти до конца. А он говорит: «Это десять?» Позвольте мне рассказать вам на небольшом примере. Мы все это понимаем. «Во сколько заканчивается служба в церкови?» Девять? Хорошо, я пойду в 8.30. Десять; Я пойду в 9.30. Уже после двенадцати? Я пойду в 11.30». Вот что мы получаем. Мы говорим «покаяние, ну пусть здесь будет еще немного, это не важно». Спроецируем, повторяю еще раз, на наш зрительный горизонт всю величину тайны нашего спасения, которая есть возрождение человека, которую так мощно проецировал святой отец святитель Григорий Палама и которую ежесекундно проецирует наша Церковь во второе Воскресенье Великого поста
Источник: http://aktines.blogspot.com/2021/03/blog-post_128.html
© перевод выполнен интернет-содружеством «Православный Апологет»2024г.
