Георгий И. Мантзаридис, почетный профессор Богословского факультета Фессалоникского университета

Γεώργιος Ι. Μαντζαρίδης, Ομότιμος Καθηγητής Θεολογικής Σχολής Α.Π.Θ.

Православное богословие и наука

Ορθόδοξη Θεολογία και Επιστήμη

Бог сотворил человека без содействия человека. Однако же с тех пор Он ничего не делал для человека без его содействия. Более того, творчество cсоставляет существенное свойство «образа и подобия» Божия. Научное творчество, хотя и не является созданием из ничего, но оно связано с Божественным творчеством. Даже в новейших научных теориях (термодинамике, квантовой физике, теории хаоса) «есть»[1] не предшествует «становлению, рождению, происходящему»[2], но представляет собой длительное и необратимое «рождение, событие», которое напрямую связано с присутствием человека, но также всегда открыто для будущего. Таким образом, человека приглашают творчески участвовать в творении, призывая его к действенному вмешательству в новых ситуациях в «происходящем, свершающемся».

Все, что знает или знает наука во вселенной, является работой Бога. Все творение проецируется как концентрированная энергия, действование и информация. Это означает, что она включает в себя божественные извещения. Когда человек исследует с помощью науки творение, то он обращается к этим сообщениям, своим «причинам» сущих[3], приглашает Творца к диалогу. То есть человек движим тем, чтобы отличить Его мудрость и принять его причины-логосы, которые объясняются его заповедями.

Небольшое некоторое количество «причин сущих» восходят и суммируется в воипостасном Боге Слове, Который является началом и концом всех творений: «ибо Им создано все... - все Им и для Него» [1]. И небольшое количество божественных заповедей, которые содержатся в Библии и Церкви, выражающих волю Бога Слова, сводятся к заповеди любви в ее двояком направлении, горизонтальном и вертикальном: любви к Богу и любви к ближнему. Таким образом, люди подготавливаются  тому, чтобы выстраивать братские отношения в богочеловеческом обществе.

При таком взгляде каждый ученый призывается соблюдать заповеди Божьи и добросовестно выполнять свою научную работу, не противореча «логосам» Творца. Когда этого не происходит, то возникают этические аберрации и в творении происходят побочные эффекты. Этические аберрации, отклонения - это не только нарушение заповедей, касающихся личной и социальной жизни людей, но и нарушение "логосов" материального творения. Последние нарушения можно охарактеризовать как наиболее тяжелые, потому что они обычно более постоянны и необратимы. Эту истину драматически ощутил экологический кризис.

С помощью науки и религии человек приближается к естественным и метафизическим истинам, которые полезны для его жизни и его преуспеяния согласно модели его Создателя. Бог, Ветхий Завет пишет: «Для того Он и дал людям знание (в греческом тексте стоит слово επιστήμην, которое имеет несколько значений – знание, наука, умение), чтобы прославляли Его в чудных делах Его» [2]. А апостол Павел говорит о «внешних мудрецах», что «они познавши Бога, не прославили Его», они пришли к пониманию познанию Бога, но не в его истинном понимании, как несотворенного, несозданного.

Истины человеческой мудрости и науки всегда ограничены и, соответственно они находятся на уровне сотворенного и неспособны предложить человеку подлинную и абсолютную истину, которая избавляет человека от относительности и освобождает его от истления и смерти. Это относится не только к научной, но и к религиозным истинам, которые охватываются и постигаются ограниченным и созданным человеческим разумом.

Христианские истины существенно отличаются от научных и религиозных истин. Это истины, которые имеют нетварное происхождение, истины, которые исходят от Бога и имеют устойчивый, ипостасны характер. Это истины жизни. Они находятся в личности, раскрываются и к ним бывают причастны с помощью личной связи, отношения и общения. Они предлагаются как несозданнный дар, который не конфликтует и не входит в конфликт с наукой, потому что он отличается по своей природе и движется на уровне свободы человека. Эти истины ипостазируются в личности Христа и открываются по благодати Святого Духа, Духа свободы, Который "дышит идеже хощет".[4]

В то же время христианские истины также имеют свои собственные тварные одежды, которые всегда несовершенны и соотносятся с человеком и его эпохой. Этот одеяние по своей природе не может заключить в себе нетварное содержимое. Вот почему православное богословие имеет апофатический характер. Оно не исчерпывает истину познания Бога своими формулировками и определениями, но описывает и направляет к нему символически. Вот почему считается необходимым явление, существование «живых свидетелей», святых, для того чтобы сохранять «подлинность богопознания» во все исторические моменты.[5] Христианская истина не может восприниматься как религиозная идеология или этическая необходимость, как это часто бывает, но как причастность живому явлению, присутствию Бога в мире.

Кроме того, тварное одеяние христианских истин каждый раз оказывается связано с народным образом, языком, окружающей средой и культурным уровнем верующих. Это означает, что совершенно неверно пытаться  церковные факторы навязывать науке, а в научных исследованиях ставить ограничения на тварном уровне, когда они не противятся, не входят в противоречие со «словами» Творческого Слова. Точно также неверным является то, когда научное сообщество старается навязать Церкви в качестве несомненных свои метафизические теории. Впрочем, и сама наука подтверждает относительность и изменчивость своих истин.[6] Уклонения каждой из сторон лишь создают между религией и наукой споры.

Православное христианское богословие при абсолютном уважении к свободе человека в области знания и применения господствующей власти в мире не опекает ни навязывает свою волю науке, к чему стремилась в средневековье Римо-Католическая церковь. Феномен, о котором ходят слухи, связанный с основоположником развития новейшей науки Галилео Галилеем, не известен в православии и в святоотеческой традиции.

Многие Отцы Церкви были и академическими учеными. Они искали познания о сущих и использовали науку в качестве отправной точки для понимания чуда промысла Божия и повода для славословия Создателя. «Ибо всякое творение Божие хорошо и ничто не предосудительно, если принимается с благодарением».[7] В этом случае характерным примером являются Гомилии свт. Василия Великого на Шестоднев (Ὁμιλίες εἰς τὴν Ἐξαημέρων), где творение мира представлено на основе достижений науки той эпохи. Как свидетельствует сам  свт. Великий, научный подход и объяснение природных явлений совершенно не уменьшает вызываемого ими удивления: «Ибо изумление пред великими предметами не уменьшается, когда открыт способ, каким произошло что–нибудь необычайное».. Напротив, научное познание и понимание мира, а также обнаружение существующего в нем множественного незнания являются поводом для восхищения и восхваления Творца, что, однако, не относится к нынешним корифеям науки.

То, что приходит в сознание всех нас, настолько чудесно, что даже самый опытный ум неспособен постичь их и воздать достойную хвалу Творцу [8]. А известный святой нашего времени Порфирий Кавсокаливитис, будучи малограмотным, глубоко жил величие природы, прославляя Бога, и в то же время, изучая научные книги и формулируя предложения с помощью своих духовных дарований, которые удивляли даже опытных ученых. Если Эйнштейн своей логикой преодолел свои чувства и представил новые физические горизонты Вселенной, удивительно расширив человеческие знания, то Святые Церкви своим чистым умом обратились к разуму Создателя, открыли новые духовные горизонты, удивительно расширив человеческий опыт. Если Эйнштейн своей логикой преодолел свои чувства и представил новые физические горизонты Вселенной, удивительно расширив человеческие знания, то Святые Церкви своим чистым умом обратились к уму Создателя, открыли новые духовные горизонты, удивительно расширив человеческий опыт.

Но сами научные исследования берут свое начало в монастырях Запада, где монахи исследовали тайны и законы природы, чтобы лучше познать Бога. Но объединение и тем более отождествление двух уровней знания, научного и богословского, что культивировалось в лоне того же западного монашества, имело трагические последствия. Всякое расшатывание тварного религиозного образа трактовался как ересь и осуждался Святой Инквизицией с наложением разных ограничений, различных пыток или даже смертью от огня. Таким образом, без всякой существенной причины был создан очень острый конфликт между богословием и наукой, который, к счастью, был смягчен в наше время.

Этот конфликт уходит своими корнями в религиозность христианства и применение общей методологии к науке и теологии. Эта общая методология фальсифицирует как науку, так и богословие. Таким образом, в то время как наука исключает любую возможность освобождения от любого тварной мирской приукрасы, богословию не хватает ценного вклада науки как вводного пути и символического средства для восхождения к трансцендентальной реальности.

Когда наука попадает в ловушку объективации и объективного знания, претендуя на всечеловеческое знание и исключая возможность его расширения за пределы мирского, она причиняет вред человеку.

Как было весьма точно замечено « одно дело отвергать что-то с помощью нашего рационального мышления, и совсем другое дело это реальность бытия.  Живой Бог является личным. И Он это не какая-то абстрактная идея или какой-то трансцендентный объект. Это личный Бог, явившийся во Христе, который сказал человеку, что «Я есмь... истина».[8] Отец, Сын и Святой Дух. Эти три Личности - одна истина»[9], безначальная и бесконечная.

Этот личностный и вечный характер истины имеет первостепенное значение для человека. Живая правда экзистенциальна и нерушима. Она не объективирована, потому что ее объективация равносильна распаду и умиранию. Осознание этой истины - это опыт жизни Бога и человека. «Это плод единения в само Бытие двух объектов: Бога и человека. Ни один из них не становится «объектом,» и Бог и человек проживают это событие как одну жизнь»[10].

Продолжение следует…

Источник: https://www.pemptousia.gr/vivliothiki/mantzaridis-theologia_book/mobile/index.html#p=1

©перевод выполнен интернет-содружеством «Православный Апологет»2021год

СНОСКИ

1. Κοл. 1,16. См. Μαξίμου Ομολογητού, Περί αποριών,PG 91,1077C.
2. Премудрость сына Сирахова 38,6.
3. Рим. 1,21. «Αλλ’ήλθον μεν, φησίν (ο Παύλος), εις έννοιαν θεού, αλλ’ουχί την πρέπουσαν θεώ· ουδέ γαρ παντουργόν, ου παντοδύναμον, ου παντεπίσκοπον, ου μόνον άναρχόν τε και άκτιστον εδόξασαν αυτόν». Γρηγορίου Παλαμά, Υπέρ των ιερώς ησυχαζόντων 1,1,14, εκδ. Π. Χρήστου, τομ. 1, σ. 377.
4. См. Ин. 3,8.
5. Βλ. Αρχιμ. Σωφρονίου (Σαχάρωφ), Οψόμεθα τον Θεόν καθώς εστι, Έσσεξ Αγγλίας 52010, σ. 143.
 

http://www.pemptousia.gr/2019/01/orthodoxi-theologia-ke-epistimi/