О. Н. Куликовская-Романова: Осудить цареубийство по закону
27 ноября в конференц-зале Сретенской духовной семинарии в Москве при участии Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла прошла конференция «Дело об убийстве Царской Семьи: новые экспертизы и архивные материалы. Дискуссия». Ниже публикуется приветствие этому собранию О. Н. Куликовской-Романовой, супруги племянника Царя Мученика Николая II Тихона Николаевича Куликовского-Романова.
Ваше Святейшество!
Ваши Высокопреосвященства и Преосвященства!
Всечестные Отцы! Уважаемые дамы и господа!
Рада приветствовать Ваше высокое научное и вместе с тем церковное собрание. В каком-то смысле оно является исполнением давнишних чаяний моего покойного супруга Тихона Николаевича Куликовского-Романова – внука Императора Александра Третьего и родного племянника Святого Царя Мученика Николая! Сегодняшняя встреча во многом связана и с моими надеждами почти тридцатилетней давности.
С первых сообщений весной 1989 года о существовании могилы, в которой якобы захоронена убиенная Царская Семья вместе с их верными слугами Тихон Николаевич с пристальным вниманием следил за этим делом, интерес к которому особо возрос в России и мире после вскрытия 12 Июля 1991 года могильника в Поросенковом Логе. Тогда следствие по факту обнаружения останков неизвестных лиц со следами насильственной смерти то возбуждалось, то закрывалось.
Инициатива в изучении останков больше принадлежала частным лицам из разных стран и общественным организациям, которые уже тогда трубили на весь мир, что точно обнаружены останки Царской Семьи.
Несмотря на то что к тому времени Императорская Семья уже десять лет была прославлена в лике Святых Русской Православной Церковью Заграницей и Московский Патриархат вполне определенно поставил вопрос о канонизации Царской Семьи в России, никто из искателей сенсаций, представителей тогдашних властей России в связи с находкой, в связи со вскрытием могилы, где, по их заверениям, находились останки Царской Семьи, ни разу к высшим представителям Церкви как в Екатеринбурге, так и в Москве, даже не обратился. Мне-то это доподлинно известно из первых уст, поскольку в октябре 1992 года, то есть спустя год с лишним после вскрытия могильника в Поросенковом Логе, я сначала имела две беседы с Екатеринбургским Архиепископом Мелхиседеком, а потом 20 Октября большую беседу со Святейшим Патриархом Алексием Вторым.
Они оба свидетельствовали, что к ним никаких официальных обращений в связи с этим не было. Так, я спросила Его Святейшество, почему предполагаемыми останками Царской Семьи занимаются частные лица: «Как же Вы, Ваше Святейшество, на это смотрите?» На что Патриарх отвечал вопросами: «А нас спросили об этом?! Спросили у вас, у Тихона Николаевича? Нет! Ведь они никого не спросили!» Пришлось и мне отвечать на его вопросы: «Совершенно верно – нет! Ни у кого из родственников и, главное, у Церкви не спросили». Авдонин говорит: «Нам нечего спрашивать ни у кого, мы нашли, раскопали и взяли...»
Почему нас с Тихоном Николаевичем это так волновало тогда? На протяжении 1991-1992 годов к Тихону Николаевичу из России обращалось несколько лиц с настойчивыми просьбами дать свой биологический материал – волосы с расчески или кровь из пальца – для сравнительных генетических экспертиз.
Всякий раз мой супруг отвечал на такие просьбы вежливым отказом. В частности, в ответ на просьбу генетика Павла Иванова в ноябре 1992 года Тихон Николаевич категорично написал: «Считаю, что частным лицам и частным предприятиям проводить „экспертизы" ради сенсаций НЕДОПУСТИМО! ...Частным интересам ничего своего выдавать не собираюсь. Если же дело дойдет до Государственно-Церковного уровня, то мои генетические данные будут находиться в ген-банке».
Когда Тихона Николаевича не стало, официально по его завещанию и по зову собственной совести на протяжении всех девяностых годов и полутора десятилетий нового столетия я неоднократно отстаивала именно эту позицию.
Осенью 2015 года было возбуждено новое расследование Следственным комитетом России, уже не по факту обнаружения останков убитых лиц, а именно по расследованию Цареубийства. И это следствие началось с объявления о тесном сотрудничестве со Священноначалием Русской Православной Церкви и о создании Патриаршей экспертной комиссии. По крайней мере, в данном церковно-государственном вопросе я могла праздновать и свою маленькую победу, которой добивалась почти четверть века.
Правда, возбуждение новых следственных действий лично для меня, а судя по выступлениям в общественных православных СМИ, и для многих православных соотечественников, первым делом было омрачено вскрытием гробницы Деда моего супруга – Государя Императора Александра III. Сейчас я не хочу заострять вопрос на юридической и морально-нравственной стороне этого дела. Хотя во всем цивилизованном мире для подобных действий принято спрашивать официальное разрешение у живущих ближайших родственников. Это не гробница Тутанхамона или Ричарда Третьего, родственников которых было бы отыскать затруднительно.
Для меня это действие стало очевидным сигналом, что и в новом следствии по цареубийству вопрос о генетической идентификации «екатеринбургских останков» ставится на самое первое место. Неисследованные же обстоятельства самого цареубийства, обстоятельства совершения преступления и само выявление преступников отодвигаются на третий или четвертый план. И это искажает перспективу в самом рассмотрении предмета.
В нашей аудитории находится подавляющее большинство православных глубоко верующих людей. Поэтому у меня нет страха быть непонятой вами, когда я скажу, что отрешение Царя от Трона, пленение всей Царской Семьи и последующее изуверное жестокое убийство относится к преступлениям ХХ века, которые имели самые катастрофические последствия для России и её народа, которые в известном смысле мы переживаем до сих пор.
Расследование и последующее осуждение данного исключительного по масштабу последствий преступления не может иметь обычного «срока давности», как для банальных бытовых злодейств.
Недаром в послании Святейшего Патриарха Алексия Второго и Священного Синода от 16 июля 1993 года говорилось о необходимости всенародного покаяния в этом преступлении. Конечно, в деятельном покаянии перед Богом, а не перед потомками Романовых, в покаянии, нацеленном на исправление отечественных устоев, порушенных в пору революции и гражданской войны.
Актуальность того духовного призыва Русского Священноначалия была вновь засвидетельствована в 1998 году в новом Синодальном послании. Проблемы остаются и ныне, о чем свидетельствует недавняя массовая демонстрация по всей стране кощунственного и клеветнического фильма «Матильда: Тайна Дома Романовых».
Но я хочу обратить внимание на другой очень важный и до сих пор не решенный, не услышанный Российскими законодателями посыл Церковного Обращения от июля 1993 года:
«Мы призываем наши высокие гражданские власти возобновить детальное расследование убийства Императора Николая II, Его Семьи, членов Императорской Фамилии и Их родственников. Руководить таким дорасследованием должна авторитетная и полномочная комиссия, в которую могут войти представители Церковного Священноначалия, органов высшей государственной власти, ученого мiра, церковной и светской общественности. Комиссии этой необходимо рассмотреть все аспекты екатеринбургского преступления – нравственные, правовые, политические. Это нужно не только для установления исторической истины, но и для того, чтобы государственная власть законодательно осудила совершенное злодеяние, восстановив тем самым преемственность своей верности закону и нравственности».
Первая часть этого посыла на протяжении двух минувших десятилетий и сейчас в лице нашего церковно-научного собрания вроде бы осуществлена. Но я обращаю ваше внимание на заключительные слова о законодательном осуждении государственной властью цареубийства. А пока в рамках действующего законодательства нас ждет какая перспектива? Эксперты в какой-то момент завершат все назначенные следствием экспертизы, на основании материалов следствия Н.А. Соколова и материалов нового следствия будет подтверждено бессудное изуверное убийство всей Семьи Русского Царя, Их Ближайших Родственников в Перми, в Алапаевске, Петрограде, возможно, в Ташкенте, убийство их слуг не только в Ипатьевском Доме, но и на территории Екатеринбурга.
И следствие на основании ныне действующего законодательства должно быть прекращено, ввиду давности этих убийств, ввиду смерти непосредственных убийц, а также их организаторов на вершинах Советской власти. И всю совокупность этих злодейств нельзя будет назвать преступлением, а убийц – преступниками, поскольку по действующему законодательству преступление и преступника квалифицирует только суд. Парадокс!
В октябре 1994 года по инициативе замечательного русского скульптора, моего доброго знакомого и единомышленника Вячеслава Михайловича Клыкова и десятков православных организаций в Колонном Зале бывшего Дворянского Собрания Москвы проходило Всероссийское Монархическое Совещание, в котором участвовала и я. Данное собрание, в котором участвовало более десятка депутатов, в русле призыва Патриарха и Синода о законодательном решении «парадокса» о цареубийстве единодушно приняло обращение в Государственную Думу РФ, в котором, в частности, говорилось:
«Несмотря на то, что этот призыв [Патриарха и Синода] совершенно определенно был обращен и к законодательным властям – тогда к Верховному Совету Российской Федерации – он не был услышан тогда народными избранниками... Очевидно, что столь судьбоносное для нашей Державы утверждение истины о екатеринбургском цареубийстве требует исключительного и специального законодательного акта, и Государственная Дума правомочна создать необходимый закон, который бы в первую очередь учел призыв высших властей Русской Православной Церкви – единственного исторического института, сохранившего законопреемственность от дореволюционной России. Специальный закон о дорасследовании должен включать в себя статью о создании государственной полномочной следственной комиссии, в которую неотъемлемой частью должны войти представители Высших Церковных Властей (Московской Патриархии и Синода Зарубежной Церкви). В этом законе необходима статья, которая бы наконец рассекречивала буквально все документы, имеющие прямое и косвенное отношению к убийству Царской Семьи. При этом в статье должна оговариваться чрезвычайная уголовная ответственность лиц, которые, используя свое служебное положение, могут скрывать таковые документы от рассекречивания или уничтожить их... Всероссийское Монархическое Совещание считает данное обращение официальным запросом в Государственную Думу Российской Федерации. Его цель – возбудить рассмотрение всего комплекса вопросов, связанных с цареубийством, на высшем законодательном уровне».
К сожалению, и данное обращение к депутатам России тогда не было услышано. Может быть, сейчас, в канун столетия зверского убийства Царской Семьи, священноначалию следовало бы обратиться к ним с таким призывом.
И последнее, на что я хочу обратить внимание в связи с ныне действующим Российским законодательством. Очень хорошо, что современное следствие осуществляет столько разнообразных экспертиз. Но какова их не научная, а юридическая сила? Все они становятся полноценными юридическими документами только в качестве судебно-следственных экспертиз. Говорю это не от себя, а после консультации с юристами. Таким образом, без судебного испытания, без состязательного, доказательного процесса, не в рамках научной дискуссии, а именно в зале суда, такие исследования так и останутся исследованиями. А природа науки такова, что в ней дискуссионный процесс может тянуться безконечно. Ну, решит современное следствие, что во всех нынешних экспертизах все правильно. Что дальше?
Архиереи Русской Православной Церкви на каком-то из Соборов признанием результатов экспертиз придадут им нравственную силу. Но от того неполноценность их юридического статуса не исчезнет. Для науки они останутся чисто научными исследованиями. Пройдут годы, обнаружатся какие-то новые исторические документы, которые сейчас по тем или иным причинам недоступны следственным экспертам, генетические исследования шагнут далеко вперед, и современные принципы геномной дактилоскопии будут признаны несовершенными или даже ошибочными. Будут собираться другие научные конференции, и совсем не обязательно, что в России, поскольку научные дискуссии не признают государственных границ, и то, что сейчас может представляться истиной в последней инстанции, вдруг начнет подвергаться категоричному опровержению. В этом зале если не большинство, то значительная доля людей с научным мышлением, которые хорошо знакомы с различными этапами исторического развития научных дисциплин, которые они представляют. Разве не так бывает в чистой науке?
Моя позиция такова: без полноценного суда, без испытания фактов и выводов в рамках судебного процесса результаты таких «современных экспертиз» будут вызывать сомнения. При всей представительности данной конференции, весьма ограниченной и во времени, и в количестве участников, она эти сомнения не снимет. Необходимо не только транслировать по телевидению наши нынешние выступления, но и опубликовать материалы следствия и выводы всех экспертиз. Вот тогда можно будет говорить об открытой и широкой дискуссии.
Ольга Николаевна Куликовская-Романова
Москва, Сретенский монастырь, 27 ноября 2017 года
