Святитель Григорий Палама становится ориентиром положения и ответственности Православия в современном мире
Ὁ Ἅγιος Γρηγόριος Παλαμᾶς γίνεται δείκτης πορείας γιὰ τὴν θέση καὶ εὐθύνη τῆς Ὀρθοδοξίας στὸν σύγχρονο κόσμο
Протопресвитера Георгия Д. Металлиноса
Послание учения святого Григория Паламы
Τοῦ Πρωτοπρεσβυτέρου Γεωργίου Δ. Μεταλληνοῦ
Τὸ μήνυμα τῆς διδασκαλίας τοῦ Ἁγίου Γρηγορίου τοῦ Παλαμᾶ
1. Исихазм — это квинтэссенция православной традиции, которая отождествляется с тем, что охватывает и выражает термин ПРАВОСЛАВИЕ. Вне исихастской традиции Православие не существует и немыслимо. Более того, исихастская практика является «критерием» для распознавания подлинного христианства. «Постом, бдением, молитвой» — через исихастские практики — в православной святоотеческой традиции обретаются небесные дары. С самого начала следует уточнить, что исихазм понимается прежде всего...
путь к обожению и опыт обожения а, во-вторых, исследование и фиксация этого пути и опыта, академическое значение термина «богословие-θεολογία».
Исихазм – основа и фундамент догматико-богословских решений Вселенских Соборов, как духовный путь «очищения, просвещения и обожения» («καθάρσεως, τοῦ φωτισμοῦ καὶ τῆς θεώσεως» ), а не некий интеллектуально-созерцательно-научный процесс (διανοητικὴ-στοχαστικὴ-ἐπιστημονικὴ διαδικασία). Поэтому познание Бога как обожения – дело всех, грамотных и неграмотных, мудрых и немудрых, а не только философов, как утверждал в XIV веке униат Варлаам Калабрийский (1290–1359). Главным образом это опроверг святитель Григорий Палама (1296–1359)², величайший православный богослов своего времени и великий отец Православной Церкви, как главный представитель и поборник исихастской традиции.
Святой Григорий изучал богословие в истинной Богословской школе Православия, согласно главам 12–14 Первого послания к Коринфянам (созидание Церкви дарами -δόμηση τῆς Ἐκκλησίας διὰ τῶν χαρισμάτων), то есть в области аскетики и покаяния. В (общежительном ) монастыре Палама стал богословом. Источником его богословия были не схоластические, академические знания, даже если он обладал ими в значительной степени, а духовная жизнь. На этих основаниях он явился продолжателем Пророков, Апостолов и Отцов и подлинного богослова Предания. На основании его чудес – подтверждения того, что он соделался «храмом Святого Духа» (1 Кор. 6:19) – он был провозглашён святым Православия в 1368 году, согласно агиологическому критерию, а не благодаря своим замечательным творениям, как того желал бы светский дух3.
Публикационные и исследовательские труды наших известных ученых-богословов Панайотиса Христу, протопресвитера Иоанна Романидиса, протоиерея Георгия Флоровского, протопресвитера Иоанна Мейендорфа, архимандрита Иустина Поповича, протоиерея Димитрия Станилоае, Георгия Мандзаридиса, достопочтенного митрополита Навпактского Иерофея и других принесли святителю Григорию Паламе еще большую известность в XX веке.
Патристика против еретического заблуждения
2. Святитель Григорий Палама благодатью Божией возвысился до выдающегося богослова-исихаста, который в критические времена определил позицию патристики против еретического заблуждения, произвола и отчуждения западного христианства. Первое важное замечание было сделано свт. Фотием Великим (±820–±891) в контексте богословия (филиокве Filioque) и экклезиологии (канонического порядка-κανονικὴ τάξη), но более ясно и глубоко оно было сформулировано Григорием Паламой. Фотий и Палама сформулировали позицию против западного христианства, которая стала традицией Православия и которой в критические времена следовал и святой Марк Евгеник (1394–1445). Никакое отступление от этой позиции невозможно – пока Латинская Церковь упорствует в своих заблуждениях – без последствий для православной веры и ее сотериологического потенциала.
Святой Григорий Палама продолжил духовную эстафету, начатую Фотием Великим в противостоянии западному заблуждению. Фотий Великий осознавал прогрессирующее отчуждение западного христианства, как это видно из его великого богословского труда «Тайноводственное о Святой Духе» (Περὶ τῆς τοῦ Ἁγίου Πνεύματος Μυσταγωγίας), который с тех пор стал основным источником для понимания значимости еретического учения Filique. Он также был явлен отцом Восьмого Вселенского Собора (Константинополь, 879/880)5, осудившего Filioque и его добавление к священному Символу веры. С приумножением западных вызовов в его эпоху, особенно после трагического 1204 года[6], Палама теперь ясно осознал, что на Западе возник как иной вид христианства, совершенно чуждый духу святоотеческой традиции. Палама явился как отец Девятого Вселенского Собора, то есть исихастских соборов 1341, 1347 и 1351 годов, особенно последнего7, который провозгласил нетварность Божественной Благодати, положив границу вере нашей Церкви в отношении к еретическому схоластическому учению о тварной Благодати (gratia creata) (Фома Аквинский). Поэтому утверждение, что нет Вселенского Собора, осудившего Латинскую Церковь как еретическую, является ложным. Ожидается, что это будет принято и провозглашено предстоящим Всеправославным Собором – для нас Вселенским – признающим Вселенскими VIII и IX Соборы, посвященные Фотию и Паламе. Если же он этого не сделает, то будет причислен – чего он не сделал – к псевдособорам Эфесскому (449) и Ферраро-Флорентийскому (1438/39). (Таким и оказался Критский собор претендовавший на Всеправославный собор в 2016. Хотя об этих соборах было упомянуто и сказано как «о великих соборах»).
Борьба за спасение учения о различии между сущностью и энергией
3. В чём же конкретно заключается вклад святителя Григория Паламы в область богословия? Его вклад, который и сегодня особенно важен благодаря экуменическому диалогу, можно свести к следующим ключевым положениям:
3.1. Его борьба за спасение, в рамках патристического богословия (например, Василия Великого), имеет первичный характер – учение о различии сущности и энергии в Боге и нетварности Божественной Благодати (энергии Триединого Бога). Согласно Его слову, Бог имеет сущность и энергию. Действующий (Ὁ ἐνεργῶν) – это личность, а энергия – сущностное движение Божественной природы ( ἡ οὐσιώδης κίνηση τῆς θείας φύσεως). Палама характеризует это различие как «богоприличное и неизреченное» (θεοπρεπῆ καὶ ἀπόρρητον), как основную предпосылку обожения человека. Если Благодать, ниспосланная Богом миру (творение), не является нетварной, то невозможно обожение (спасение) человека и освящение творения. Принятием нетварной Благодати спасается опыт присутствия Бога в истории. Причастность Божественной Благодати выходит за рамки логических восхождений схоластического богословия к Богу, которое настаивает на учении об «actus purus», то есть отождествлении сущности и энергии. В этой связи позволю себе исихастский пример. Западное богословие видит Бога в виде солнечного диска, который светится на небе, но лучи его не достигают земли, чтобы согревать и оживлять мир. В данном случае существование солнца не имеет практического значения. Напротив, Бог Православия (всех его святых) – это солнце, лучи которого достигают земли и оживляют её. Именно поэтому люди стремятся из любого «подземелья» своего греха и порочности подняться (=покаяться) на поверхность, чтобы принять спасительную энергию Солнца правды и спастись через Него.
Filioque
3.1.1. Из западного схоластического учения о тождестве сущности и энергии в Боге проистекают все остальные ереси и заблуждения западного христианства. Например, Filioque, представляющее собой богохульство против Святой Троицы: Отец, передавая (анархически и бесконечно - ἀναρχως καὶ ἀτελευτήτως) свою сущность Сыну, передаёт Ему (якобы) и исхождение Святого Духа. Тем самым, однако, уничтожаются личные и непередаваемые свойства Божественных Лиц, нерождённость Отца, рожденность Сына и исхождение Святого Духа. Конечно, здесь можно задаться вопросом: неужели все эти схоластические вопросы лишены какого-либо спасительного значения? Как, однако, говорит святой Иоанн Дамаскин (680 — до 754): «Бог открыл нам то, что нам возможно познать и понести». Мы знаем о Боге то, что Он открыл. Поэтому, если мы приписываем собственные суеверия Триединому Богу, то мы впадаем в идолопоклонство, потому что «конструируем» Бога, которого не существует.
Другое связанное с этим заблуждение – принижение материального мира, поскольку он не освящён нетварной Благодатью, обязательное безбрачие духовенства, уничижение воды, выражающееся в окроплении или возлиянии в таинстве Крещения, вплоть до того, что божественное воплощение рассматривается как искупление человека, а не как обожение, а жертва Христа на Кресте – как удовлетворение божественному правосудию. Более того, признание Папы Римского как Vicarius Christi in terra – это находка для преодоления разрыва между Богом и миром. Православие наших святых никогда не нуждалось в человеке как посреднике. Только «посредник между Богом и человеками» (1 Тим. 2:5), Тот, Кто с нами «до скончания века» (Мф. 28:20), остаётся «Спасителем мира, Христом» (Ин. 4:42). Святые не являются нашими «ходатаями» перед Богом, подобно Христу, но они молятся за нас Христу.
Более того, вера в общение Бога с миром посредством тварной энергии ведёт не только к ересям, подобным вышеперечисленным, но и к секуляризации. Исходя из этого учения, не существует никаких реальных таинств. Божественная Евхаристия не является истинной и спасительной, поскольку она соединяет человека не с нетварным Богом, а с Его якобы тварной благодатью, которая не вечна, поскольку имеет начало и конец. Оправданием этого идолопоклонства, как уже упоминалось, по отношению к Богу являются западное законничество и феодализм, главным выражением которого является Папское государство (с 754 года). Папский институт (первенство, непогрешимость, Папа как носитель политической власти) сформировался на феодальной основе. Папа обладает полнотой власти (plenituto potestatis) и осуществляет двойную власть: духовную и светскую9.
Онтологическое отношение Бога и мира в Православии
3.1.2. Учение о тварной божественной благодати, как и номинализм, имело печальные последствия для западного христианства, поскольку привело (конец XVI века) к известному деизму: Deus creator, sed non gubernator, как предпосылке «Богословия смерти Бога» (середина XX века). Либо Бог существует, либо Его нет сам по себе, не имеет практического сотериологического значения, поскольку Его существование не имеет последствий для жизни человека и для истории мира. Одержимость западного христианства этическими и социальными проблемами – плод этой концепции. Борьба за обожение подменяется стремлением к морализаторству человека. Спасение же есть преображение человеческой природы посредством нетварной энергии (Благодати) Бога. То есть, сияние человека из нетварного, троичного Света, подобно тому, как железо, раскалённое материальным огнём, приобретает его свойства. Путь к обожению формирует православный этос (Гал. 5:22).
Православное учение о нетварной благодати вселяет оптимизм. Православный верующий знает, что Бог общается с миром, передавая ему свою жизнь. В Православии отношения между Богом и миром онтологические, прямые, энергийные, а не опосредованные и этические. Мир в Православии преображается в «новую тварь» (2 Кор. 5:47) и во всём, что этот термин выражает. Более того, общение Бога с миром есть церковное событие, отождествляемое с участием в тайне Церкви.
Достигшие обожения Святые как авторитет в Церкви
3.2. После этого святитель Григорий Палама вновь утверждает сущность и характер православного богословия. Богословие и богословствовать не являются плодом благочестивого, хотя и интеллектуального, соприкосновения с божественным. Они – свидетельство изменения во Святом Духе «страждущих божественное». Слово о Боге предполагает знание Бога. Богословие же предполагает эмпирический подход и знание Бога, согласно святителю Григорию Богослову, которому следует и которого повторяет святитель Григорий Палама10. Бог познаётся на границах боговидения (θεοπτίας) или обожения (θεώσεως). Богослов – это тот, кто находится в общении с Богом (ὁ κοινωνῶν τοῦ Θεοῦ), то есть Святой. Православный богослов, ходящий «со всеми святыми» («σὺν πάσι τοῖς Ἁγίοις»), и ещё не достигший опыта обожения – подобно нам, православным академическим богословам, – богословствует, основываясь на опыте славы святых (δοξασμοῦ τῶν Ἁγίων), а не на каких-то спекулятивно-метафизических индивидуальных поисках. Богослов — это буквально «пророк», тот, кто посредством опыта боговидения, как в Ветхом, так и в Новом Завете, становится «устами Божиими для мира» («στόμα τοῦ Θεοῦ πρὸς τὸν κόσμον»), «тем, кто говорит от лица Божия во Христе» (2 Кор. 2:17).
Уже в Ветхом Завете «Набу» (пророк) превратился в «Роя», того, кто видел Бога в Его нетварном свете-действовании. Отрыв академического богословия, а на Востоке – от опыта, исказил христианство, приведя к секуляризации и философизации веры. Подобную попытку предпринимали в эпоху святителя Григория Паламы Варлаам и его ученик Акиндин, а также византийские схоласты. Это «вавилонское пленение» православного богословия, с большим энтузиазмом описанное покойным отцом Георгием Флоровским11, во многом было преодолено в XX веке благодаря воссоединению нашего академического богословия с аскетизмом и духовной жизнью, благодаря таким первопроходцам как наши достопочтенные коллеги: отцы Иустин Попович, Даниил Станилоэ и Иоанн Романидис.
3.3. Святой Григорий Палама подтвердил утверждение святого Иринея (II век), что авторитетом в Церкви являются не тексты, а боговидцы, достигшие обожения, святые[12]. Более того, богословие, и особенно догматическое учение, относятся к сфере церковного пастырского попечения. Творения святых отцов носят именно такой характер. Они не являются «lavoro da tavolino», работой для кабинета или учения. Прояснение истины и защита от ересей идут рука об руку с врачеванием сердца от страстей, молением, утешением и духовным назиданием. Святоотеческое опровержение (ἀντιρρητικὴ) — это не светская полемика, а пастырско-терапевтическое воспитание больных членов тела, еретиков и заблуждающихся. Борьба с ересями — это дело любви и милосердия, ради освобождения от болезни ереси, поскольку ересь не может спасти человека и мир. Поэтому отвержение еретического заблуждения всеми пастырскими средствами есть милосердие и благодеяние. Таков характер антизападной позиции отцов Церкви, таких как Фотий Великий, святитель Григорий Палама и святитель Марк Ефесский Евгеник, которых мы можем смело характеризовать как «благодетелей Европы» и ее христианства13
.
Спасает Божественная мудрость сходящая свыше
3.4. Кроме того, святитель Григорий Палама обновил святоотеческое отношение к образованию. Подобно святителю Григорию Богослову, он, будучи к тому же прекрасным знатоком Аристотеля, не отрицал полезности внешней мудрости («греческих штудий»«τῶν ἑλληνικῶν μαθημάτων»), но лишь «для образования». Однако, как приверженец Святых Отцов, он осуждал тенденцию принижать или заменять ею полноту и самодостаточность Православия в вопросе спасения. Он отвергал эту философию, которая, в конечном счёте, философствует о «вере, однажды преданной святым» (Иуда 3), об откровении во Христе. «Мы ожидаем, что божественное исходит именно от неё (=греческой мудрости), и совершенно запрещаем её», – замечает он14 (В защиту священно-безмолвствующих 1.1.12). То есть он отвергает спасительный характер внешней мудрости, провозглашённый Варлаамом, и сам (ср. Иак. 3:13 и далее) проводит чёткое различие между двумя знаниями и мудростью: божественной и человеческой. Божественная («свыше») мудрость спасает, «земная» мудрость лишь воспитывает и просвещает интеллект, если только не ведёт человека к демонизации.
3.5. Святитель Григорий Палама также являет собой образец воинствующего богослова, борющегося за спасительную веру, и образец церковного человека и богослова, ведущего диалог с ересью и неправославием. Его величие и ценность заключаются в том, что он никогда не ставит под сомнение подлинную церковную традицию. Напротив, он всегда считает её незыблемым основанием и отправной точкой в борьбе с ересью. Сохраняя всю церковную и патристическую традицию, он напоминает нам, что исихастская традиция представляет собой ценнейший катализатор для современного богословия Востока и Запада, способного вновь обрести свой истинный динамизм посреди вихря современных вызовов. Своими диалогами святитель Григорий Палама показал, что это верная основа для движения богословского диалога. Вне какой-либо мирской целесообразности, но с единственной целью – спасением как обожением. Диалог должен быть направлен на покаяние, чтобы спасение стало возможным. Святой Григорий также проливает свет на методологические дисфункции современного богословского диалога. Как утверждал профессор Георгиос Галитис: «Если бы это различие (сущности и энергии) было положено в основу дискуссий, если бы те, с кем мы ведем диалог, могли принять это различие, многие препятствия были бы преодолены, и путь к пониманию стал бы гораздо легче».15 Однако это сделало бы более очевидными такие ошибки, как папский примат, в отличие от тех, кто в наше время борется за его утверждение в качестве церковного учения.
Он вел диалог не только Архонтами, но и Зилотами.
3.6. Более того, святитель Григорий становится проводником в определении позиции и ответственности Православия в современном мире, во всем спектре социальной реальности. Исихазм — это не политическое бездействие. (Термин «политический», конечно же, используется в его аристотелевском значении, которое было христианизировано святым Иоанном Дамаскиным в VIII веке). Это подтверждается политическим вмешательством святителя Григория Паламы в события его времени. Палама критиковал политические интриги патриарха Иоанна Калеки, участвовавшего в перевороте против Иоанна Кантакузина (1295–1383), но он также критиковал зилотов из Салоник за их преступные действия в Салониках, а также тех, кто своим бесчеловечным отношением поощрял и поддерживал насилие. Вмешательство пастырей, и особенно епископов, необходимо и незаменимо в обществе, которое хочет называться христианским. Его богословие становится «солью земли» и «светом мира». Диалог с миром в практике святого Григория имеет характер миссии. Исключительность и уникальность спасения во Христе никогда не подвергается сомнению (ср. Деян. 4:12), как это переживается в традиции святых отцов.
Ни в своём противостоянии Варлааму и его окружению, ни в своём противостоянии мусульманам, несмотря на грозившие ему опасности, он не дошёл до какой-либо релятивизации веры и компромиссного отношения, даже ради достижения личной выгоды. И сегодня святой Григорий призывает, без каких-либо компромиссов, к пути обожения, даже если мир отвергает нас от такого призыва, живущих в страсти самообожения.
Святой Григорий Палама чтит и прославляет Святую Гору, демонстрируя, что Афонское государство остаётся православным, пока оно верно традиции святого Григория, сохраняя его веру и богословие, а также его воинственность – плод его любви ко Христу. Особую надежду вселяет то, что западное богословие, которое в прошлом (М. Жюжи) отвернулось от святого Григория Паламы как от «еретика», сегодня обратилось к нему с добрым расположением. Возможно, настало время, когда его богословие направит межхристианский диалог на его подлинный путь.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. См. весьма обширную статью о. Иоанну Мейендорфа в «Θρησκευτικὴ καὶ Ἠθικὴ Ἐγκυκλοπαίδεια», τ. 6 (Ἀθήνα 1965), стр. 83–87, с библиографией. Наиболее обширным собранием соответствующих текстов является «Добротолюбие». Однако тексты разбросаны по всему PG Миня. Библиография очень богата по всем балканским странам. См. π. Ἰωάννου Ρωμανίδου, Ρωμαῖοι ἢ Ρωμηοὶ Πατέρες τῆς Ἐκκλησίας, τ. Ά’, Θεσσαλονίκη 1984. Γ. Ι. Μαντζαρίδου, Μέθεξις Θεοῦ, Θεσσαλονίκη 1979. Τοῦ Ἰδίου, Παλαμικά, Θεσσαλονίκη 1983. Ἀρχιμ. Ἰεροθέου Βλάχου, Ὁ Ἅγιος Γρηγόριος ὁ Παλαμᾶς ὡς ἁγιορείτης, Λεβαδειὰ 1992. Τοῦ Ἰδίου (ὡς Μητροπολίτου), Παλαιὰ καὶ Νέα Ρώμη - ὀρθόδοξη καὶ δυτικὴ παράδοση, Λεβαδειὰ 2009. Μονάχου Θεοκλήτου Διονυσιάτου, Ὁ Ἅγιος Γρηγόριος ὁ Παλαμᾶς, ὁ βίος καὶ ἡ θεολογία του, Θεσσαλονίκη 1976. Например, Богатый и важный материал по исихазму, эпохе и святому Григорию Паламе содержится в коллективном томе: Ὁ Ἅγιος Γρηγόριος ὁ Παλαμᾶς στὴν ἱστορία καὶ τὸ παρὸν (Πρακτικὰ Διεθνῶν Ἐπιστημονικῶν Συνεδρίων Ἀθηνῶν καὶ Λεμεσού), Ἅγιον Ὅρος 2000. (Святой Григорий Палама в истории и современности (Труды международных научных конференций в Афинах и Лимассоле), Афон, 2000). Об исихазме в Румынии см. важное объявление бывшего вице-президента Румынской академии, покойного, Virgil Candea на стр. 727–736 (библиография).
2. См. обширную статью Παναγιώτου Κ. Χρήστου στὴν ΘΗΕ, τ. 4 (1964) στ. 775-794 Библиография, опубликованная позднее, весьма богата.
3. Как заявил председатель Собора 1368 года Вселенский Патриарх Филофей Коккин (1345-55 - 1364-76): «И я чту и почитаю его как святого за чудеса, которые он совершил после своей смерти, когда он показал, что его собственная могила является источником исцелений…» ((«Τόμος Συνοδικὸς» ἀνακηρύξεως τῆς ἁγιότητος Γρηγορίου τοῦ Παλαμᾶ, PG 151, 711.. Филофей (Коккин), Похвальное слово нашему отцу во святых Григорию, архиепископу Солунскому Паламе, PG 151, 648/9.
4. PG 102, 263-391.
5. Он безоговорочно признан крупнейшими богословами Православной Церкви как последний Вселенский Собор древней Церкви перед расколом, с участием Патриархата Запада (Старого Рима). Φιλίππου Ζυμάρη, πρεσβυτέρου, Ἱστορική, δογματικὴ καὶ κανονικὴ σπουδαιότης τῆς Συνόδου Κωνσταντινουπόλεως (879-880), φωτοτυπημένη διατριβή, Θεσσαλονίκη 2000. Πρβλ. Ἰωάννου Ν. Καρμίρη, τὰ Δογματικὰ καὶ Συμβολικὰ Μνημεῖα τῆς Ὀρθοδόξου Καθολικῆς Ἐκκλησίας, Ἀθῆναι I9602, σ. 261-2. Ср. Ἰωάννου Ν. Καρμίρη, τὰ Δογματικὰ καὶ Συμβολικὰ Μνημεῖα τῆς Ὀρθοδόξου Καθολικῆς Ἐκκλησίας, Ἀθῆναι I9602, σ. 261-2.
(«Догматические и символические памятники Православной Кафолической Церкви»)
6. Первая осада Нового Рима-Константинополя франками во время Четвертого крестового похода.
7. См. Μητροπολίτου Ναυπάκτου καὶ Ἁγίου Βλασίου Ἰεροθέου, Παλαιὰ καὶ Νέα Ρώμη..., σ. 207-210. Πρβλ. π. Δημητρίου Κουτσούρη, Σύνοδοι καὶ Θεολογία γιὰ τὸν Ἡσυχασμό, (διδακτορικὴ διατριβή), Ἀθήνα 1997..
8. Это знаменитое учение Ансельма Кантабрийского (1033–1109). См.; . π. Γ.Δ. Μεταλληνοῦ, Ἡ «περὶ ἱκανοποιήσεως τῆς θείας δικαιοσύνης» διδασκαλία καὶ ἡ νεοελληνικὴ κατηχητικὴ καὶ κηρυκτικὴ πράξη, στὸ: Λόγος ὡς Ἀντίλογος, Ἀθήνα 1992, σ. 85-98, а также π. Βασιλείου Ι. Καλλιακμάνη, Ἡ διδασκαλία περὶ ἱκανοποιήσεως τῆς θείας δικαιοσύνης στὴ νεοελληνικὴ θεολογία, στὸ περιοδ. «Γρηγόριος ὁ Παλαμᾶς», τ. 71 (τεύχ. 723), 1988, σ. 529-537. (Πρβλ. τὸν τόμο: Simposio Christiano, Milano 1989, σ. 103-109)
9. Папа Григорий VII Гильдебранд (1073–1085) сформулировал в 27 тезисах, используя текст «Dictatus Papae» (PL 148, 107e), теорию абсолютной власти папы, незыблемую с тех пор. Полное соответствие положениям лжеисидоровых декреталий. «Папа — абсолютный господин Церкви и государства».
10. По его словам, богословие – прерогатива «тех, кто испытан и утвержден в созерцании (т. е. в боговидении), но прежде этого очистился и душой, и телом, – хотя бы начал очищение» (Λόγος Θεολογικὸς Α’I, 3-4. PG 36, 13 и далее). Если же этого условия нет, то применимо изречение Василия Великого: «Всякий – богослов, хотя и тысячи пятен лежат у него на душе.Θεολόγος δὲ πᾶς, καὶ ὁ μυρίαις κηλίσι τὴν ψυχὴν στιγματίσας». (PG 32, 213D).
11. См. о. Г. Флоровский Σταθμοὶ τῆς Ρωσικῆς Θεολογίας, Θεσσαλονίκη 1986,
12. См. Στυλιανοῦ Γ. Παπαδοπούλου, Πατρολογία, τ. Α’, Ἀθήνα 1977, σ. 300
13. См. π. Γ.Δ. Μεταλληνοῦ, «Ἀντιδυτικοὶ» Πατέρες εὐεργέτες τῆς Εὐρώπης (Отцы «Антизападники» благодетели Европы), στὸ Τοῦ Ἰδίου, Ἰχνηλασία πνευματικῆς σχοινοβασίας. Κατερίνη 1999, σ. 45-54. Также на румынском языке.
14. В защиту священно-безмолвствующих (Λόγος ὑπὲρ τῶν ἱερῶς ἡσυχαζόντων, 1, 1, 12), 1, 1, 12: («Но всю жизнь заниматься ею никоим образом не советуем никому, а ожидать от нея каких-либо точных познаний о божественных предметах и вовсе запрещаем, потому что от нее нельзя научиться ничему надежному о Боге»).
15. Γεωργίου Α. Γαλίτη, Θεολογία καὶ ἐμπειρία. Τὸ μήνυμα τοῦ Ἁγίου Γρηγορίου Παλαμᾶ στὴν ἐποχή μας («Богословие и опыт. Послание святителя Григория Паламы в наше время»), στὸν παραπάνω τόμο: Ὁ Ἅγιος Γρηγόριος ὁ Παλαμᾶς..., σ. 481-488 (ἐδῶ: 484).
(Май 2010 г.)
ИСТОЧНИК: “ΓΙΑ ΤΗΝ ΠΙΣΤΗ, ΤΗΝ ΓΛΩΣΣΑ ΚΑΙ ΤΗΝ ΙΣΤΟΡΙΑ ΜΑΣ”, ΠΡΩΤΟΠΡ. ΓΕΩΡΓΙΟΥ Δ. ΜΕΤΑΛΛΗΝΟΥ, ΕΚΔΟΣΕΙΣ «ΟΡΘΟΔΟΞΟΣ ΚΥΨΕΛΗ», ΘΕΣΣΑΛΟΝΙΚΗ
http://www.orthodoxia-ellhnismos.gr/2025/03/blog-post_78.html#more
©перевод выполнен интернет-содружеством «Православный Апологет»2025г.
Разрешается копировать и распространять при условии: обязательной ссылке на Православной Апологет.
