Свт. Фотий Великий

 и

 VIII Вселенский собор

Преосвященнейший Иерофей,

 митрополит Навпактский св. Власия

Часть 2

Ὁ Μ. Φώτιος

   καὶ ἡ Η΄ Οἰκουμενικὴ Σύνοδος

Μέρος B΄

Τοῦ Σεβ. Μητροπολίτου Ναυπάκτου καὶ Ἁγίου Βλασίου κ. Ἱεροθέου

3. Вопросы с которыми столкнулся VIII Вселенский собор

Вселенский собор 879-880гг., который характеризуется как VIII Вселенский собор, занимался вопросами, возникшими в предшествующий период времени: признание утверждения свт. Фотия на патриаршем престоле и отмена анафем Собора 869-870гг., признание обычаев и традиций каждой поместной Церкви, между которыми было и рукоположение епископов «из толпы», законность решений поместных Церквей, положение епископа в Церкви, отношение между епископом и монахом, что было отражено в священных канонах, которые были составлены этим Вселенским собором, а также вопрос канонической юрисдикции епархии в Болгарии и осуждение ереси Filioque.

Но в дальнейшем следовало бы, как я полагаю, нам подчеркнуть важные пункты, которые составляют квинтэссенцию значимости этого Собора.

а) Два вида экклезиологии, восточной и западной

В начале Собора, во время первых прений, стало очевидным и ясным то, что западная и восточная экклезиологии вступили в противоречие и в конфликт. Папа считал, что он является главой всей Церкви, что он обладает первенством власти во всей Церкви, в то время как православные признавали в нем преимущество служения (τὸ πρωτεῖο διακονία), без всякого наделения его привилегиями, чтобы он вмешивался в права других церквей.

Западное общество испытало влияние воззрений феодализма, которые были принесены франками в Европу, согласно воззрениям которых, существует пирамидальная организация государства. Эта пирамидальная организация была усвоена и Римской Церковью, Папа самого себя считал за вселенского Отца и судью над всеми поместными церквами, и за того, который признавал бы или отвергал бы решения Соборов.

Мы можем схематично воссоздать этот образ мышления и сопоставлении неприятия Папой двух основополагающих канонов, то есть 34 правила святых Апостолов и 28 правила IV Вселенского собора.

34 правило святых Апостолов устанавливает и определят соборное устройство Церкви, согласно которому в основных догматических и канонических вопросах, так называемый «высший» («περιττά»), первый (ὁ Πρῶτος) не действует независимо от остальных епископов епархии, и епископы не принимают решений без мнения Первого. Это то, что имеет силу для митрополичьей системы управления и для межправославной системы управления Церкви. Также и 28 правило IV Вселенского собора, кроме всего прочего, определяет, что епископы варварских диоцезов будут получать рукоположение от кафедры святейшей Константинопольской Церкви.

Римский папа,  в действительности, не принял эти два основополагающих правила, потому что считал самого себя находящимся выше соборов. Он также считал, что он, как обладающий властью всемирного церковного лидера, должен входит в решение внутренних вопросов других церковных юрисдикций, как, например, в вопросы избрания и восстановления патриарха Фотия и рукоположения епископов в Болгарии.

Отличие этих двух экклезиологий ясно обнаружилось в прениях во время первого заседания Собора, когда папские легаты настаивали в проведении на Соборе их экклезиологии, в то же время это также обнаружилось на последующих первых заседаниях. Однако, в то время как продвигались обсуждения далее и подходили к заключительным решениям, в целом преобладание получила экклезиология Восточной Церкви.

 Мы предложим несколько характерных выдержек из диалога первого дня заседания собора, в которых обнаруживается очевидность  этого достаточно сильного отличия.

После первых приветственных речей кардинал и представитель папы Иоанна Петр сказал патриарху Фотию: «Вас посещает святой Петр», то есть в лице Папы Собор посещает сам апостол Петр, преемником которого является Папа и наместник Христа во всей Церкви. Патриарх Фотий ответил: «Христос Бог наш через главу Своих учеников Петра, перед памятью которого мы проявляем благоговение, да помилует нас и удостоит нас достойными быть Его царствия».Здесь патриарх Фотий достаточно ясно сказал слово об архиерейском достоинстве Христа, которое имеет и апостол Петр, как и другие апостолы, поскольку архиерейство каждого Апостола восходит ко Христу.

Кардинал Петр продолжил свое слово, называя Папу Вселенским: «Да поклониться Ваша святость святейшему и вселенскому папе Иоанну». Патриарх Фотий дал ответ в богословском и духовном смысле: «Да отвечаем ему от  нашего сердечной любви и мы желаем да подаст ему святыми молитвами и достойную Его любовь, и да  пребудет с ним наше подлинная любовь и искреннее расположение нашего общего Владыки». И в данном случае любовь - это не просто индивидуальная, проистекающая от Папы к Патриарху, но восходящая к общему Владыке Христу.

Кардинал продолжает диалог, касаясь требования и решения Папы: «Он желает иметь в твоей чести брата и сослужителя и сосвященника». Патриарх Фотий, отвечая ему, ссылается на Христа, Который является полнотой всего и называет Папу только духовным отцом и не преувеличивая его старшинство: «Полнота всех благ, Христос Бог наш, да совершит свое пожелание сообразно небесной Его воле, и мы вписываем его нашим братом и сослужителем и духовным отцом».

Далее кардинал старается навязать первенство папы (τὸ Πρωτεῖο τοῦ Πάπα) во всей Церкви, ссылаясь на письмо, которое послал Папа Фотию, с тем, чтобы все признали, что Папа несет попечение и надзирает за Константинопольской Церковью. Речь идет о очень ясном намеке о канонических правах, которые, как считал Папа, он имел над другими церковными юрисдикциями.: «Мы послали вашей святости письмо, дабы через него вы бы знали о нашем всегдашнем попечении и надзирании, которое мы обретаем над святой Церковью Божией, и которую питаем в любви и вере и к вашей святости». Патриарх Фотий ответил соответственно, что он признавал эту заботу Папы и до писем, но теперь письма «не делают никаких наставлений, но являются ранее обнаруженным прибавлением и утверждением». Архипастырский интерес Папы к Константинопольской Церкви обнаруживается в положении «отца и попечителя», что, очевидно, не является каноническими и законными правами. Папа решил подражать Христу, «первому и великому архиерею», Который уничижил Сам Себя, восприял образ раба. Когда Папа заинтересовался «как если бы уклонившимися этими прежде в схизматическое заблуждение, все Христу, нашему истинному Богу, общему всех главе да прилепимся и к единому Его хлебу свершающемуся в тело».

В дальнейшем Фотий спросил о здоровье Папы. Кардинал ответил: «Хорошо, по вашим святым молитвам». Далее свт. Фотий спросил о Римской Церкви, которая принадлежала Папе, очевидно для того, чтобы сравнить ее с мнением о вселенскости, которую имел Папа и с расположенностью его вмешиваться в другие церковные юрисдикции: «И каковое положение имеет Божия Церковь и все ее архиереи и иереи?» Кардинал понял смысл этого вопроса и свое слово обратил к Фотию: «Все пребывают в добром здравии по вашим святым молитвам, но святейший папа желает вашей святости иметь любовь и веру, что вы скажите?»Тогда свт. Фотий с любовью обратился к нему, которую выражает в словах: «Сила слов являет свою ясность в реальных делах, святейший же папа, наш духовный отец, засвидетельствовал это предшествующими словам деяниями...» И здесь свт. Фотий Папу именует как «духовного отца», а не пастырем всей Церкви.

Тогда кардинал обратился к епископам, которые присутствовали на Соборе, и, поскольку он им огласил приветствие Папы и что благодаря его присутствию через своих посланников на Соборе, как представителей Папы, «вас посещает папа», передал желание Папы умирить и соединить Церковь, признавая свт. Фотия патриархом: «Братья и сослужители, папа как нежно любящий отец ищет своих чад. Но и как добрый пастырь своего стада с помощью своих посланий и увещаний своих наместников и ведущий и посещающий вас, желающий всей святей Церкви соединиться и чтобы она стала единой паствой единого пастыря». Здесь самым явным образом им вновь высказывается мысль о первенстве папы во всей Церкви, поскольку он считает себя самого пастырем всех христиан, которые являются его овцами. С помощью этой власти папа увещевает епископов признать Фотия за Патриарха.

Тогда митрополит Ираклийский Иоанн от имени всех епископов ответил, что вопрос о признании Фотия патриархом решен самой Константинопольской Церковью, которая  для решения этого вопроса обладает достаточной компетентностью, и она сама восстановила Фотия на патриаршей кафедре, поэтому он действительно является пастырем и Вселенским патриархом: «Егосвятыми молитвами  паства стала единой, и мы имеем одного истинного пастыря, преподобного и беззлобного Фотия нашего святейшего господина и Вселенского патриарха». Так, таким образом была законно отвергнута власть папы в Константинопольской Церкви.

Это произошло во время первого Деяния-заседания Собора. В течение последующих Деяний со стороны папских легатов была предпринята попытка ввести экклезиологические взгляды Папы, но, в конечном итоге, преобладание получили  взгляды Восточной Церкви, поскольку  Собором не были усвоены папские воззрения, которые содержались в «Коммониториуме». И таким образом было отвергнуто первенство власти папы во всей Церкви.

б) «Коммониториум»

«Коммониториум», что означает наставления и руководства, это решения Собора, который был созван в Риме с целью составить такой документ, а эти руководства послать в Константинополь через кардинала Петра с той целью, чтобы их согласовать с новыми решениями Папы, данным папским легатам Павлу и Евгению, которые уже в то время оказались в Константинополе. Это нужно было и для того, чтобы иметь возможность оказать противостояние при обсуждении тех вопросов, которые будут обсуждаться на Соборе, который ради этих то вопросов и был созван. Эти наставления касаются десяти конкретных вопросов:

1. Папские посланники, прежде всего, должны встретиться с императором, а затем уже с остальными лицами.
2. Не следует что-либо обсуждать с императором прежде нежели он прочтет «Коммониториум» и послание, которое ему направил Папа.
3. Им не следует касаться содержания посланий, которые посланы Собору и Фотию, прежде нежели их прочтет сам император.
4. Как только император прочтет послания, тогда уже на следующий день посланникам следует войти в сношение с Фотием и ему передать послание Папы к нему, и ему сказать, что Папа с ним вступает в общение.
5. Пусть они сообщат Фотию, что Папа желает восстановить всех гонимых епископов последователей патриарха Игнатия.
6. Папские легаты посланы Папой на Собор для того, чтобы водворить мир в Церкви Константинопольской и установить в ней единогласие.
7. Те из епископов, которые не согласны, подлежат извержению.
8. Не совершать «из толпы»  рукоположение епископов, то есть, таким образом, как был избран патриарх Фотий и некоторые другие епископы.
9. Чтобы таким образом Фотий не посылал своих людей в Болгарию.
10. Аннулируются решения Собора 869-870гг., которые отлучили Фотия.

Из этих наставлений становится ясен способ и образ каким действовал Папа: с одной стороны - в первую очередь он сносится с императором, а затем с Фотием и с Собором, а с другой стороны  - представляется так, что он стоит выше Собора и желает навязать свои решения, которые Собор обязан принять. Из этого следует, что соборное управление не имеет силы, поскольку решения рассматриваются как заранее ошибочные и тем самым выражается полностью идея о первенстве власти Папы во всей Церкви.

Однако характерным является и способ, с помощью которого Папой передаются его инструкции и наставления Собору, который ради этого и был созван. Есть несколько весьма выразительных высказываний, которые заявляют о том, какую желает иметь власть папа над Собором: «Повелеваем, чтобы пред  нами явился на собор (Фотий) и дал показания всей Церкви». «О распоряжении в наших письмах объявите ему и им». «Встань с места, сказал ему (Фотию). Повелевает господин наш, святейший папа...». «Покажись (Фотий) им как отец чадам...». «Господин наш, святейший папа всех церквей, заботливый отец и о нашем спасении...». «...соделайте их лишенными церковного общения и лишите всякой церковного чина, до тех пор пока они не соединятся с патриаршим домом...». «Сообщаем перед Собором наше желание, чтобы ранее пронареченный святейшим патриархом Фотий был на него приглашен...»

 Необходимо заметить, что во время зачитывания «Коммониториума» дважды происходили прения. В начале, после прочтения седьмого определения, согласно которому посланные Папой прибыли в Константинополь для того, чтобы умирить Константинопольскую церковь, и легаты Римского папы задали вопрос: «Итак, это хорошо или нет?» Тогда Собор ответил: «Все что касается мира и согласия Церкви да будет, и добро и вполне признаем». Далее, во время чтения «Коммониториума» и в особенности десяти  наставлений касательного того, что Папой аннулируются решения Собора 869-870гг., присутствующие на Соборе епископы ответили, что они публично отвергли, исключили и предали анафеме этот Собор и тем самым соединились с Фотием, святейшим патриархом. Они также анафематствовали и тех, которые не отвергли все то, что было сказано и написано на этом Соборе (869-870гг.).

И из всего этого оказывается, что Папа себя считает выше Церкви и поэтому дает наказы и считает себя даже единственной первой персоной.

Как мы уже говорили ранее, «Коммониториум» был прочитан во время третьего Деяния Собора. Однако на Четвертом деянии Собора между всем прочим были представлены привилегии Папы касательно того, чтобы не допустить вмешательства Константинопольской кафедры в Болгарскую епархию, и не совершать рукоположения в епископское достоинство из числа мирских людей, как это произошло с Фотием и некоторыми другими.

Что же касается первого вопроса и привилегии папы, было сказано: «Так чтобы более уже не рукополагал в Болгарии Константинопольский (патриарх), ни посылал омофора, более не связывал их и они бы не прибегали к Вашему святейшеству, удостаиваясь сочувствия». Собор не принял этой привилегии Папы и решил, что это не является в данный момент пунктом для того, чтобы выносить осуждение, но передать этот вопрос на решение императора, в особенности, когда империя будет восстановлена «в древних границах»: «Что же касается слова о приходах, ныне поставленного вопроса и самим обстоятельвом требующего ответа, Но мы же оставляем его, призывая благочестивейшего нашего василевса, и дабы им руководил Бог и сотворил  вдохновенный божественными канонами и да обрести  бы и нам спасение, любовь и благоволение наше». Таким образом было отвергнуто притязание папы на то, чтобы иметь ему каноническую юрисдикционную власть в Болгарской Церкви.

Что же касается второго вопроса, то есть не возводить никого из мирян на патриаршую степень: «Так чтобы впредь никто из мирских не возводился на Константинопольский престол, что изредка происходило, и да бывало ради блага, да не будет это иметь силы закона». Это имело отношение к тому, что в ту эпоху у Папы появились в его Церкви проблемы, вызванные тем фактом, что франки поставляли епископов из мирян. Соборное решение было же таковым: «Каждый престол имел некоторые древние переданные обычаи, и не следует о них другим как-то состязаться или спорить».

Следовательно основные привилегии-наказы Папы, что становится очевидным из Деяний Собора, не были приняты VIII Вселенским собором. Поэтому соборная система Церкви, а не абсолютная власть Римского папы, который хотел навязать ей свои взгляды, получила преобладание.

в) Первенство Папы

 Предыдущие материалы, изложенные нами, показали, каким образом западные христиане высказывались о первенстве Римского папы в первом тысячелетии. Это не было преимущество чести, как первого в системе Пентархии, но это было первенство власти, при стремлении Папы навязать свои взгляды всей Церкви, в которой, как он считал, он имеет каноническую компетенцию и ответственность.

На Соборе легаты папы постарались ввести мнение, что апостол Петр и его преемники приемлют от Христа власть «вязать и решить» и обладают главной компетенцией во всей Церкви. В рамках такой перспективы Папа является единственным источником священства, и поэтому патриарх Фотий не имел власти архиерейской сам по себе, но ее имел от Папы. Далее в Деяниях Собора выявляется то, что Папа оказывается выше Собора, является тем, кто устанавливает решения и утверждает их. И даже в послании, которое он написал на латинском языке и которое он направил на Собор дабы урегулировать вопрос о Фотии, он дал повеление, чтобы Фотий испросил прощение за те проблемы, которые он создал в Церкви, и таким образом в действительности Папа поставил самого себя над всеми патриархами.

Это восприятие Папой его первенства, которое было развито в первом тысячелетии самим Папой, не было принято на VIII Вселенском соборе. Свт. Фотий Великий окончательно сформировал  свои взгляды, которые были основаны на законном учении Церкви, и это вошло в решение Собора.

Патриарх Фотий признавал преимущество чести Римского папы, поэтому его называл братом, сослужителем и духовным отцом. Но это преимущество чести не могло поставить Папу выше Церкви, над соборным устройством Церкви. Первенство папы – это диакония, служебное и служит единству Церкви, и поэтому оно выражается через кеносис и жертвенность, как это мы непосредственно видим в деле вочеловечения Христа.

Да, в 1 правиле, которое составил VIII Вселенский собор во время пятого своего Деяния, ведется речь о прерогативе Церкви Древнего Рима: «Притом в преимуществах, принадлежащих святейшему престолу Римския Церкви и ее председателю, совершенно да не будет никакого нововведения, ни ныне, ни впредь».

 Тем самым признается первенство епископа Древнего Рима, но оно должно служить в Церкви как первенство диаконии и чести, а не первенство власти, превышая Собор. То есть в данном случае необходимо  следовать утверждению 34 Апостольского правила. И, конечно, это понимается так, что западная «Церковь» возвратится в Православную Церковь при отказе от всех еретических учений и других  нововведений.

г) Filioque

На шестом Деянии Собора обсуждался догматический вопрос о Filioque.

Известно, исходя из других аналитических трудов, что Filioque, то есть мнение о том, что Святой Дух исходит и от Сына, было введено франками, а оно, конечно же, вызвало противодействие со стороны пап Древнего Рима. Также известно, что франки-миссионеры в Болгарии вместе с другими литургическими обычаями, вводили и вставку Filioque в Символ веры.

На этом Вселенском соборе, который мы изучаем (879-880гг.), обсуждался и этот вероучительный вопрос.

Вопрос этот поднял император Василий с той мыслью, что необходимо прийти к единству «в единогласии и глубоком мире», и создать определение для церковного мышления: «не вводить чего-либо нового и не делать тайком, но суть так, как установил святой и великий  Собор в Никее». В данном случае речь идет о новом и тайком введенном франками определении  Filioque в Символ веры. С этим предложением согласились Отцы Собора, наместники Римского первосвященника и патриарх Фотий.

В дальнейшем было признано, что «Символ веры» необходимо сохранять таким, как его установили I и II Вселенские соборы. И после прочтения определения все присутствующее «священное собрание воскликнуло»:

«Все также мыслим, также веруем, в это исповедание мы крестились и священной степени удостоились. Тех, кто иначе, вопреки этому мыслит мы почитаем как врагов Божиих и врагов истины. Если кто дерзает вопреки этому священному Символу иное писать, или добавлять в него, или удалять, и будет осмеливаться презирать орос-определение, является осужденным и достойным всякого отвержения от христианского исповедания; отнимать же или прибавлять к святой и единосущной и нераздельной Троице вплоть до сего дня (не дозволяется), а на изначальное исповедание указывается апостольским преданием и заключается в учении  Отцов; если же однако дерзает кто-либо вводить это безумие, о котором говорилось выше, составлять другой Символ и называть иное определение, или же делать вставку или убавление в переданное нам вопреки святому Вселенскому первому великому собору в Никее, да будет анафема».

В дальнейшем патриарх Фотий предложил – если соблаговолят Отцы собора – да подпишет его царь, скрепит печатью и утвердит все «что сделано на Соборе и определено». Тогда Отцы возгласили, что не только соблаговолят, но и даже усердно просят царя, чтобы он своей подписью принял бы и утвердил все, что было совершено на святом и Вселенском этом соборе.

 Из этого становится очевидным то, что Собор при свт. Фотие Великом  в 879-880гг. имел все характеристические признаки Вселенского собора. Главным образом это видно из того факта, что тематика поднятых вопросов и принятые решения относились к догматике и экклезиологии. Свт. Фотий на Соборе  был главной и доминирующей фигурой, который был человеком духовным, как это становится видно из его других документов. На Соборе присутствовали и другие Древнейшие Патриархии и Старейшего Рима, которые подписали решения Собора, но и были скреплены подписью императора, который утвердил Деяния Собора.

Если кто-то будет изучать Деяния VIII Вселенского собора, то он убедится в том, что вопросы, которыми занимался этот Собор, имеют догматический характер, как, например,  Filioque и утверждение решений VII Вселенского собора; вопросы экклезиологии, такие как - Первенство и обращение с апелляцией к Папе, не избирать епископов из мирян, каноническая юрисдикция в Болгарской епархии, то есть вопросы, которые имели отношение к единству Церквей Востока и Запада и примирению между церквами, а также и по различным  каноническим вопросам.

Одновременно с прениями, которые проходили во время работы VIII Вселенского собора очевидными становятся различия между Восточной и Западной Церквами, и даже по вопросам первостепенной важности. То есть Восточная Церковь стремилась разрешить важные богословские вопросы, то есть относящиеся к единству между Церквами и осуждению Filioque, в то время как Западная Церковь, которая подверглась обмирщению, требовала решения внешних вопросов: то есть признания Первенства Папы и права обращения к нему с апелляцией, отмены «массовости», то есть хиротонии епископов из мирских и достижение юрисдикционной власти над Болгарской епархией. Становится ясным то, что представители Папы не смогли провести ни одну из своих позиций, поэтому на этом Соборе полностью получила преобладание экклезиология Восточной Церкви, то, что мы уже говорили ранее.

источник: περιοδικό Περαϊκή Εκκλησία τέυχος 222, Ιανουαρίου 2011, σελ. 14-19

 ©перевод И.С.2011г.

Стилиан Пападопулос (монах Герасим, Святая Гора, монастырь Дохиар)

Почетный профессор  Богословского факультета Афинского университета

Στυλιανός Γ. Παπαδόπουλος (μοναχός Γεράσιμος Δοχειαρίτης),

Ομότιμος Καθηγητής της Θεολογικής Σχολής Πανεπιστημίου Αθηνών († 2012)

Богословский вклад святителя Фотия.

Чудо и первенство истины

Η θεολογική προσφορά του ιερού Φωτίου. Θαύμα & πρωτείο αληθείας

Чудо истины

Святитель Фотий в свое время был избранным сосудом Божиим. Другими словами, он был прежде всего выдающимся, подлинным носителем Предания и по этой причине был самым известным и, следовательно, самым значительным богословом того времени. Его мировоззрение и его богословие были выражением бытия Церкви и результатом просвещения его Святым Духом.

Этот факт, который не является столь распространенным в Церкви, как хотелось бы,  на протяжении всех последующих столетий согревал сердца верующих к Фотию и делал его символом и маяком истины.

Поэтому совершенно верно Церковь решила праздновать его память (6 февраля) особым образом, с особым акцентом. Таким образом, у нас есть возможность осознать масштабы и глубокий смысл праздника.

Сегодня мы чтим святого человека Церкви, мы чтим святого, который отличается от великого облака святых, мучеников и преподобных. Последние освятились через мученическую кончину, которой дивились верующие тех времен, освятились благодаря своей исключительно добродетельной жизни, через свой подвиг и боговидения. Все это стало знаками, подчеркивающими их святость, которые действовали и продолжают действовать в душах верующих людей как образец и импульс, как пример и доказательство нашей истины.

В новой реальности, то есть в Церкви, место героев и примеров заняли мученики и святые. И это потому, что они более других воплощали дух Церкви и отдавали за него свою жизнь. Более того, святые и мученики часто запечатлевали и продолжают запечатлевать свое превосходство над другими людьми, совершая чудеса.

Во все времена, во всех местах Церковь знала и знает бесчисленные чудеса, кроме чуда чудес, своей Божественной Евхаристии, тысячекратно повторяемой по всей земле. Чудеса святых показывают, как мал и как велик человек. Так чудо, как поразительное отречение от природной и духовной реальности, вплелось в жизнь Церкви и является ошеломляющим доказательством святости ее святых, которых она на протяжении веков ежедневно чтит.

Но посмотрите, как сегодня и завтра мы чествуем святого, который не вспоминает о римских гонениях и мученичестве. Мы не чтим святого Фотия за его многочисленные чудеса: мы не знаем, исцелял ли он хромых и слепых; если он утешал людей в боли; если он явился верующим после своей кончины, чтобы посоветовать, поддержать или ободрить их.

И хотя все это правда, Фотий достоин восхищения и велик. Так что чудо должно быть найдено в другом месте. Именно в той истине, которую он выразил в своем богословии, в своей борьбе за Церковь. У него нет чудотворных икон, но есть чудотворная истина в его произведениях.

Верующие не привыкли искать утешения у святого Фотия, но они привыкли и должны привыкнуть искать истину. Его чудо — это его правда. В этом его уникальность, его величие. Чудо явления истины есть чудо более сильное, чем другие, и в особенности его трудно созерцать, понять. Те, кто не готов, не узнают, что это такое. Те, кто не научился заботиться об истине так же сильно, как о своем теле, не понимают.

И все же, явление истины людям – это величайшее вмешательство Бога. Своими нетварными энергиями Святой Дух прорывает барьер человеческой относительности, раздвигает завесу секулярности и делает людей способными к созерцанию, к более глубокому и широкому переживанию истины, а затем к выражению этого страшного и божественного опыта.

Это и есть чудо истины. Именно это произошло со святителем Фотием, и поэтому мы чтим его сегодня, как Церковь чтила его в прошлом и будет чтить в будущем. Насколько значительно чудо истины и насколько велик учитель, содействовавший ей, видно из этого простого факта: можно спастись, даже если твое тело искалечено; однако вы не можете быть спасены, если ваша вера сильно искалечена, если вы теряете истину, если у вас нет подлинной истины, если вы сомневаетесь в ней. И это потому, что спасение, обожение, блаженство означают причастность к истине, божественной реальности. Однако люди с нечестивыми верованиями заблуждаются, они думают, что у них есть истина, когда, на самом деле, у них ничего нет, и поэтому они не идут ко спасению.

Этот выдающийся учитель Церкви, как подлинный выразитель ее учения, содействовал спасению людей, участвовал в деле Божественного замысла спасения, и поэтому он, ставший Константинопольским патриархом в 858 г., считается святым.

Более широкое понимание природы Церкви

Этот святой человек бросил вызов злу ложной веры, и Восточная Церковь благодаря его борьбе и богословию сохранила свою чистоту, которая подвергалась серьезной опасности со стороны епископов Рима и франкских богословов. Римские папы, проникнутые светскими представлениями, исказили факт и институт церкви. Они пытались, через папу Николая I (858-867), насильно внедрить в Восточную Церковь эту фальсификацию, эту экклезиологическую болезнь.

Когда Римская Церковь добивалась первенства власти, когда она добивалась юрисдикции над другой Патриаршей Церковью, это означало, что она не жила должным образом фактом Церкви, что было повреждено непорочное мистическое тело Христово. Противодействие Фотия, его энергичная и глубоко богословская борьба были оправданы, поскольку они были попыткой проявить подлинное устройство Церкви. Вдохновленный антицерковными притязаниями Рима, Фотий продемонстрировал и подчеркнул природу Церкви.

Значение его борьбы заключается не столько в том факте, что новообразованная Болгарская церковь в конце концов не попала под юрисдикцию Рима, и а в том, что свт. Фотий показал, что Папа не имел права авторитетно вмешиваться в вопросы (провинции) Востока, а, следовательно, и в дела любой поместной Церкви. Принципиально то, что богословие о Церкви, богословие, начавшееся с Игнатия Богоносца и расширенное теперь Фотием, приняло новые размеры.

В заключительном и впечатляющем анализе Фотий выразил и спас понятие поместной церкви, особенно в отношении других поместных церквей. Первенство власти, к которому стремилась Римская Церковь, нанесло поместным Церквам большой ущерб. Местные епископы были в какой-то степени низведены до органов управления, то есть что они не стояли «на месте Бога Отца» (εις τόπον Θεού Πατρός), как это было в богословии свмч. Игнатия Богоносца, как это принимала Восточная Церковь и как правильно понимал Фотий.

Огромное значение проблемы можно понять, если учесть, что Церковь имеет два основных полюса; «Евхаристический реализм» и богословие епископа. Для тех, кто вне нашей Церкви, эти два полюса — иногда один, иногда другой или даже оба вместе — вводили в соблазн, продолжают соблазнять и резко противостоят друг другу. Именно потому, что нет Церкви без настоящей Евхаристии или без настоящего епископа, совершающего ее.

В контексте девятого века, как и позже, папы, по сути, пытались  на деле принизить истинное измерение епископства. Труд свт. Фотия, однако, свел на нет их замысел, и поэтому на Востоке служение епископа имеет духовное измерение, созданное Христом, главой Церкви.

Исхождение Святого Духа

Другой аспект великого богословского вклада Фотия касается области Триадологиии (учение о Боге в Трех Лицах) и пневматологии (учение о святом Духе). Франкские богословы без сильной православной традиции и римские богословы на сомнительных богословских основаниях учили, что Святой Дух также исходит от Сына. Они учили о Fillioque, которое некоторые из них, особенно франки, добавили к Символу веры.

Восточная Церковь считала, что этим учением фальсифицируется вера в Бога Отца, поскольку мы принимаем Его как единственный источник двух других лиц. Иными словами, с этим новым учением, сознательно или бессознательно, источники, начала лиц стали двумя, Отцом и Сыном, что поставило под сомнение единство Троицы и единосущность Духа по отношению к Отцу и Сыну.

Таким образом, Filioque не было подлинным богословским прогрессом, а частичным ниспровержением веры Церкви, которая до тех пор приобреталась и выражалась в драматических битвах и просвещении от Святого Духа.

Святитель Фотий смог в богословских терминах показать характер этого новаторского западного учения, его ошибочную основу и его ниспровергаемость. С помощью Предания, краткого изучения вопроса и руководства Святого Духа он прояснил истину, и таким образом стало ясно, что Fillioque не имеет основания, оно не реально, это воображаемая истина и поэтому подвергает серьезной опасности Спасение тех, кто принимает его.

Последствия этого богословия для жизни и мировоззрения верующих быстро стали очевидны: после IX века Православная Церковь стала яснее, чем раньше, осознавать образ исхождения (τρόπος της εκπορεύσεως) Святого Духа и была совершенно уверена, что Fillioque нечестивым учением (κακοδοξία). С тех пор даже жители Запада пытались интерпретировать свое Filioque таким образом, чтобы не искажать Триадологию. Это заслуга святителя Фотия, который по этой причине служит Церкви как великий Отец и Учитель.

Первенство истины

Если мы посмотрим на личность и богословие святителя Фотия через более широкую призму, которая не исказит ни его самого, ни его вклада, то мы сможем прийти к очень важному убеждению.

В то время как Римские епископы обычно претендовали на первенство, Церковь, Восточная и Западная, затем прямо или косвенно приняла позицию и богословие свт. Фотия. Римские епископы стремились навязать себя, полагая, что у них есть для этого особые властные полномочия. Однако у них не было подлинной истины, которую можно было бы навязать, и, следовательно, не было власти над другими церквами. Свт. Фотий, на стороне которого была Традиция, пытался проявить истину, поскольку это было связано с проблемами его времени. Он не говорил о власти; он трудился ради истины, которая является единственной гарантией спасения. Но тот факт, что истина была дана Фотию, который трудился над ней, а не папам, искавшим авторитета, означает, что точка зрения Фотия, а не пап, была достойна принятия; верующие должны иметь мышление Фотия, чтобы жить, как он. Отсюда следует, что правило в Церкви таково, правило состоит в том, что истина и тот, кто выражает правду, побеждают..

Это само собой разумеется, потому что последней мерой и критерием в Церкви является истина. Привилегии и первенства зависят исключительно от истины. Вот почему в Церкви нет другой формы первенства. Есть только первенство истины, которое в девятом веке было дано Богом в личности свт.Фотия.

Первенство истины, которое мы можем видеть и которому мы можем следовать во всем историческом ходе Церкви, не связано ни с каким местом, потому что Дух дышит, где пожелает. Он не идет на компромисс со светскими амбициями, с претензиями на привилегии, потому что Бог к ним равнодушен.

И Церковь, особенно сегодня, которая борется между церковными формами, временными и преходящими традиционными формами, современными проблемами и истиной, победит в этой духовной борьбе не на жизнь,  на смерть, только если она пойдет по стопам Святителя Фотия, то есть если она будет жить своим подлинным Преданием, если она жертвует собой ради проблем времени, если она проявляет абсолютное доверие к просвещающему Святому Духу. Аминь.

Источник: Η προσωπικότητα και η θεολογία του Μεγάλου Φωτίου. Επίσημοι λόγοι εκφωνηθέντες επί τη ιερά μνήμη του κατά τα έτη 1970-2010, The Holy Synod of the Church of Greece, Athens 2011, pp. 201-7.

©перевод выполнен интернет-содружеством «Православный Апологет»2023г.