Алексиос Панагопуло, академик, профессор, доктор богословия

Αλέξιος Παναγόπουλος, καθηγητής

Великие писатели канонов – Дамаскин, Андрей Критский (византийские ученые мужи, поэты и творцы)

Οι μεγάλοι Συγγραφείς των  Κανόνων – Δαμασκηνός, Ανδρέας Κρήτης (βαζαντινοί λόγιοι, ποιητές, δημιουργοί) Αθῆναι 2009

Специалистов очень часто волновал и интересовал вопрос о том, существовала ли поэзия в Византии. Нам следует заметить, что стихосложение не является поэзией. Поэтому, если в византийской литературе обнаруживается размеренная речь без эстетического воздействия, то мы можем говорить не о поэзии, а о лирике, которая не является литературой по существу. Такое стихосложение является предметом изучения филологии, литературы, а более конкретно – византийской филологии как науки. Исследование языка, о появляющихся видах, их сочетании в историческом прошлом и их значение для будущего, имеет важность.

В Православной и Греко-христианской Византии появляется творчество стихосложения у многочисленных духовных создателей. Они подходят к своим духовными тематикам с помощью уникального творчества и с помощью его разных видов. С помощью внешней формы и церковного стихосложения, а также с помощью простой, демотической и словесной формы языка. Наблюдается появление миллиона книг с размерными стихами, не имеющих прототипов, аналогов без столь важного явления внутреннего душевно-психологического мира и получившими названия обычные, банальные. Тысячи тропарей, в виде «подобнов», на языке словесном или стихи без особого смыслового содержания, называемые «наставления-дидактики», на простом демодическом языке. Бесвкусные, непривлекательные хронографии и длительные богословские византийские или святоотеческие тексты, независимо от языковой формы и соответственного украшения, которые им придаются, наводняют разнообразно нашу средневековую византийскую литературу. Из-за существования этих текстов, не имеющих прототипов, без внутренней глубокой боли переживаний их создателей, однако же отсюда не следует нам их осуждать, а также и все то имеющееся остальное, то есть словесную поэзию песнописцев и гимнографов, таких как : Григорий, Синезий, Роман, Софроний, Андрей Критский, Дамаскин, Косма Маюмский, Кассия анонимных авторов, и даже сатирическую поэзию. Птохопродрома).

Истинная гимнография неразрывно связана с мелодией. Автор был вдохновлен как словами, так и музыкой, вдохновлен гимнографическим словом, византийской музыкой. Вплоть до нашего времени творения гимнографии как слово сохраняются в литургическом употреблении в области церковной литургической жизни. Творцы, авторы, которые называются «песнопевцами – οι μελωδοί», отличались большой и пространной значимостью и содержательностью творений. Песнопевец (ὁ μελωδός) вдохновлен был событиями из Священного Писания, церковной или византийской жизни и создавал песнопения, используя их как источник вдохновения и создавал мелодии вписывая их в структурные творения такие как: «кондаки», «каноны», «»подобны». Другие духовные творцы, которые составляли только тексты, они назывались «гимнографами» (ὑμνογράφοι), но не «песнописцами» (μελωδοί).

Во время составления церковных гимнов они составляют не всегда только подходящие и удовлетворяющие слуху благодатно-харизматические мелодии-песнопения, так как на слово оказывает влияние путы первой строки песнопения, ирмоса, последовательности, то есть византийское музыкальное завершение или песнопение. С помощью поэтической расположенности невозможно было ускользнуть и быть незамеченной «подражательности», подражание было не только в системе музыки, размеров, выражений, но и в языке. После эпохи великих гимнографов и поэтов, преимущественно с 12 столетия, наблюдается использование неуместных выражений, формулировок или эпитетов или повальных слов (ὲγκωμίων) в отношении святых лиц, по причине преизбыточного использовании форм. Это происходило потому, что гимнограф использовал в качестве богодухновенного какой-то древнейший текст и приспосабливал его под новейшие нужды для его использования.

Духовный перехват и хищение оправдывается  и упадком, разложением духовной жизни, отсутствием великих светильников духа, недостатком великих святых монахов, но и отсутствием глубокой образованности или образованных. Гимнографические тексты появляются и без той нужды и важности, которую они имели в предшествующие века….

В Византии Эллинизм был взаимосвязан с Христианством. Они имели взаимопроникающую друг друга связь.! Поэзия византийцев не была народной, но церковной. Византийская жизнь по преимуществу взирала на духовную пользу и на переход из этой преходящей жизни в вечность, на небеса, к нетленности, и с такой же напряженностью вплоть до эпохи епископа схоластика Евгения Вульгариса и схоластика Неофита Кавсокаливита.

 Нам следует подчеркнуть следующее. Византия была преимущественно Востоком, а не Западом, а посему и наш восток является знамением возвещения образа жизни, живота и божественного вдохновения. После римских времен Pax Romana, Константинополь станет светящим маяком для всего мира. Монашество Египта, идеалы монашества Сирии и Малой Азии главным образом достигли и Греции, монахи занимали доминирующее положение во время иконоборчества и спасают Православие. Неделя Православия, день исторической памяти и самосознания, которое к сожалению современные политики игнорируют, которым пренебрегают, словно его не существует для нашей Нации! Тогда, в те времена, монашество становится весьма сильным и обладало силой и духовной жизнью, которая предначертывалась и определялась монашествующими.

Что же касается народной поэзии, мы знаем достаточно мало, потому что очень немного сохранилось стихов, написанных до 10 в. Весьма важным является к героическому эпосу, в котором содержаться и древнейшие стихи из древнейших духовных народных творений. Герои греческих и византийских средневековых исторических рубежей, с дерзновением  и мужеством смогли бы защитить Византию и Эллинизм от врагов – варваров, часто и почти всегда сохранялись.

Заповедь христианской жизни не разрешает услаждаться мирскими удовольствиями, но ведет к боговидению и созерцанию Бога, что достигается молитвой, славословием, исповедью и покаянием. Они то и становятся знамением извещения, оповещения и целью повседневной христианской и византийской жизнью. Грех и покаяние являются причиной и источником вдохновения для достаточного числа гимнографов и песнопевцев. Только так мы сможем понять и постичь глубину христианской и византийской гимнографии. Но даже и с помощью светской поэзии мы сможет заняться вопросом, почему она не была используема в христианской жизни, то есть у Синезия, Григория, Георгия Писиды, Иоанна Мавроподы, Мануила Фили и у других. Для этого существует необходимость в познании содержания христианской веры и жизни. Так мы смогли бы погрузиться в глубину духовных смыслов творцов духовных песнопений и мелодий. Византийцы, будь то пишущие о своей персональной благодарности и трудах, либо о церковной жизни и о широком литургическом применении и использовании их текстов, их содержание включает в себя те же христианские догматы, которые основаны и вдохновлены Святыми Вселенскими Соборами и Отцами Церкви. Их исследование проводится благодаря истинному знанию, а не с помощью еретический фальсификаций и искажений, в которых современный человек заблуждается и в вводит в заблуждение.

Священные догматы – это истины веры, которые не могут быть подвергнуты сомнению или перетолкованию. Это истины, которые предлагаются для их принятия, независимо от того установлены ли они Вселенскими Соборами, или Поместными Соборами, или канонами Отцов Церкви, как и истолковательно-герменевтические учения Святых, как и воззрения свт. Григория Паламы, архиепископа о божественной сущности и божественных энергиях-действованиях (середина 14 столетия). Вокруг этого догматического учения Церкви  и были составлены и написаны гимны, песни, тропари и каноны, и в целом вся византийская гимнография, для использования и литургической практики верующих, которые переживают ее реальность, как в миру в качестве духовенства или народа, так и как монахи в священных монастырях.

Византийская поэзия не имеет этически-осязаемых критериев, в особенности же что касается современной поэзии. Представители духовного движения, которые нас подталкивают к филологическому исследованию очень часто убеждаются в том, что это ненужное и не стоящее внимания занятие. Форма – это обязательный элемент поэтического творчества, когда она естественным образом неразрывна с этой, а не с чуждой оболочкой. Форма, язык, размеры, ритм, способы, византийская музыка и вопросы относящиеся ко временах зарождения видов, рассвета поэтов, традиции, подлинности текстов, это все те вопросы исследований византийской филологии, которые не могут сокрыть отсутствие поэтического творчества. Ни тематика может удостаивать поэзию ее оригинальности, в ту эпоху, во время которой тематики были приняты и усвоены из Священного Писания и священной традиции церковной и византийской письменности.

Иоанн Дамаскин, богослов гимнограф

Ιωάννης ο Δαμασκηνός, ο υμνογραφικός Θεολόγος

Иоанн Дамаскин (+749), явил себя как выдающийся гимнограф-догматист-богослов и защитник истин христианской веры, защитник чести святых икон в период иконоборчества. Он стал монахом в монастыре Святого Саввы и был записан в каталог песнописецев Церкви. Его труды настолько разнообразны и обширны, что наука призвана исследовать и выявить неизвестные аспекты его творчества.

Факты о его жизни перемешаны с легендами и преданиями. Его жизнь, записанная в греческой патрологии, представляет собой перевод с арабского оригинала. «Житие святого отца нашего Иоанна Дамаскина авторство Иоанна Патриарха Иерусалимского» (Βίος του οσίου πατρός ημών Ιωάννου του Δαμασκηνού συγγραφείς παρά Ιωάννου πατριάρχου Ιεροσολύμων)[1], но кто такой Иоанн VII (патриаршество 964–966) или VIII (патриаршество 1098–1106)[2]. Позднее Иерусалимский патриарх Иоанн IX Меркуропулос († 1157) также напишет житие Иоанна Дамаскинска. Византийские хронисты ничего не сохранили его творчестве, кроме фактов, связанных с иконоборчеством и связанных с ним его воззрений.

Его отец по имени Сергий имел большое положение при Халифе, поэтому умерял и облегчал жестокость мусульман по отношению к христианам, а также помогал обиженным[3]. Как Министр финансов он обладал огромной властью. Его фамилия была Мансур = победитель (Μανσούρ=νικητής), искупленный, спасенный. Христианскому исповеданию веры его научили пастыри Иерусалимской церкви. Иоанн  сменил своего отца на службе у Халифа в качестве министра финансов, но вскоре уехал в Иерусалим, чтобы вместе с Косьмой (по мнению многих, пасынком Сергия) отправиться в Иерусалим, а оттуда в монастырь святого Саввы, где стал иеромонах. Косма также стал иеромонахом, а позже и епископом Майумы. В 726 г. он находится в своем монастыре и оттуда выступает против Льва III Исавра[4]. Он отстоял почитание икон и был предан анафеме по приказу императора Константина  V', который, от Мансура, назвал его Манзиро, что по-еврейски означало незаконнорожденный. Мы не знаем точную дату его кончины. В 753 году иконоборческий Собор в Иерии осудил патриарха Константинопольского Германа I, Иоанна Дамаскина и Георгия Кипрского, которых VII Вселенский Собор восстановил и прославил.

Иоанн после смерти отца стал главным советником арабского Халифа, как свидетельствует биограф [5], т. е. занял отцовскую должность главного советника или иного министра финансов.

Иоанн Дамаскин — единственный песнописец Церкви с такими разнообразными и важными сочинениями, справедливо и правильно названным «благословеннм Златоструем». Широта его духовного творчества и и его писательская продуктивность затрудняют научную проверку и систематизацию всех его трудов. Его три замечательные апологетические речи, «К отвергающим почитание святых икон», являют его божественную просвещенность[6].

Παραπομπές:

[1] P.G. 94, στ. 429-489.

[2] Βλ. Βασ. Αναγνωστόπουλου, Ιωάννης ο Δαμασκηνός, Ορθοδοξία ΛΑ’, 1956, 502.

[3] Βλ. Κ. Ακροπολίτης, P.G. 140, 820 Β. Πρβλ. και P.G. 94, 437-439.

[4] Βλ. St. Runciman, Η Βυζαντινή Θεοκρατία, σελ. 68 και 71. Πρβλ. Δαμασκηνού Βασιλόπουλου, Ένας άγιος υπουργός, Ναύπακτος, 1992.

[5] P.G. 94, 449 Β.

[6] Πρβλ. Πρακτικά Ζ’ Οικουμενικής συνόδου, Πράξις 6. Πρβλ. G. Ostrogorsky, Ιστορία του βυζαντινού κράτους, Αθήναι 1979, τόμ. ΙΙ, σελ. 41 «ο διωγμός εναντίον των εικονοφίλων εξελίχθηκε με τον καιρό σε εκστρατεία εναντίον του μοναχισμού…, πολλά μοναστήρια έκλεισαν ή μεταβλήθηκαν σε στρατώνες, σε δημόσια λουτρά…»

Святой Андрей Критский, благодатный гимнограф и оратор

Άγιος Ανδρέας Κρήτης, ο χαρισματικός υμνογράφος και ρήτορας

АНДРЕЙ КРИТСКИЙ (память 4 июля), родом из Палестины, жил между Константинополем и Критом [1], где в течение 30 лет был архиепископом. Отличился своей благотворительной деятельностью в Константинополе, а затем в Гортине на Крите, восстановил многие храмы. Один из величайших поэтов византийской литературы, прославившийся своим «Великим каноном» и составлением многочисленных стихов, канонов, идиом, благодатный оратор. Его произведения сохранились до наших дней в Минеях, Триоди, Пентикостарионе и др.

Византийские писатели и особенно святые Церкви не сообщают о фактах из своей жизни по смирению, поэтому исследователь призван углубляться, главным образом, в их творчество и через это формировать психографический характер их жизни.

Сведения, дошедшие до нас через источники и синаксарии, не дошли до наших дней неповрежденными, к тому же монахи как писатели стремились прежде всего представить благочестие жизни святого, и поэтому многие их труды, не были и столь догматические или богословские, они были упущены из виду, так что они были потеряны в потоке времени.

Похвальные слова или похвальная гимнография не всегда писались очевидцами, даже не в то же время что и преставление святого, поэтому их сведения не всегда были авторитетными и подлинными, так как благочестие и ревность писавших имели своей главной целью память о святом как подражании святому. Таким образом, информация, украшения и дополнения в уже существующих текстах были сделаны из благочестия путем искажения исходного текста.

Житие святого Андрея Критского написано патрицием и квестором Никитой [2]. Согласно записям этого жития, он родился в Дамаске у Георгия и Григории. До 7-го года жизни у него не было голоса и он заговорил чудесным образом. Позже он отправился в Иерусалим в храм Воскресения, стал монахом и нотариусом Патриархии. Тогда Патриархат был представлен На Вселенском соборе только 680/1 г. только одним пресвитером, когда оттуда нотариус Андреас и два другие старца были приглашены для формирования делегации, чтобы отправиться в Константинополь и передать вверительные грамоты императору. В 685 году делегация прибывает в столицу, но Андрей, в конце концов, там остается и там был рукоположен во диакона. В Константинополе он пребывает в течение 20 лет, а после своего избрания архиепископом острова Крит кафедры апостола Тита[3], он уезжает туда и там совершает свое деятельное служение, вероятно, около 711 года. Его биограф не дает нам много информации о его писательской и гимнографической работе. Свт. Андрей духовно укрепил Крит и спас его от арабов, но и совершил чудеса. Он отправился в Константинополь и по возвращении своем предрек о своей кончине в Ерессо Митиленском, в церкви святой мученицы Анастасии.

Около 1422 г. монах Макариос Макрис пишет «Житие святого Андрея, архиепископа Критского Иерусалимского» [4]. Автор умер позже, через несколько лет в 1425 г., и, по-видимому, пользовался афонскими кодексами богослужебных книг, в которых содержались поэтические и гимнографические произведения святителя [5], а также некоторые синаксарии, которые он свободно передавал, поэтому он распространил мнение о том, что свт. Андрей восприял первую степень священства в Иерусалиме, при этом Эрессо называет Иериссосом. Однако из его сообщений мы заключаем, что он знал о составлении свт. Андреем Великого канона и о толкованиях сделанных им на этот канон. Упоминает он и о том, что гармонизировал и упорядочил музыку, каноны и тропари, чтобы придать праздникам блистательность и доставить духовную радость своему народу, а также он составил Великий канон не только для увещевания к покаянию и созерцанию, но и для боголюбивого познания и тщательного и большего и усердия обучение через священную историю.

Есть достаточное количество неопубликованных похвальных слов (εγκώμια) свт. Андрея Критского [6], а также части неопубликованных богослужебных текстов в парижских греческих кодексах №. 13, 368, 1575, 1576, а также в библиотеке Великой Лавры своды (I, 135), (С, 74), (D, 45) и др. Также в издании Болландистов сохранилось похвальное слово: «Великому человеку и честному мужу Андрею и целомудренно усопшему… (Μέγας άνθρωπος και τίμιος ανήρ ανδρεία και σωφροσύνη κεκοσμημένος…)[7].

Андрей Критский был одним из немногих, кто участвовал в огранизации созыва Собора 712 г. и вместе с патриархом, двумя иерархами и некоторыми придворными подписали анафематизм 6-го Вселенского Собора и сожгли его протоколы, временно признав монофелитство [8].. Уходящий на покой патриарх Кирос рукоположил Андрея Критского, а Кизический митрополит Герман был другом Андреаса со времен еще Иерусалима, и оба были ораторами и поэтами. Кажется, игра и вся история были политическими, потому что, когда армянин Варда Филиппик перестал быть на престоле, Патриарх Иоанн попытался реорганизовать и сохранить немногие уже сохранившиеся материалы и протоколы VI Вселенского Собора. Он посылал их тем, кто отрицал осуждение монофелитства. Андреас ответил ямбическими стихами, признавая двойную природу и двойную волю Богочеловека Господа Иисуса Христа. Это учение признавал и Герман Кизический, впоследствии ставший патриархом и защитником чести святых икон. Много лет спустя Феофан (+845) написал канон в память святого Андрея Критского [9].

Святой Андреас после достижения преклонных лет жизни около (660-675) пришел в монастырь святого Саввы Иерусалимского, где он получил внешнее образование: изучив грамматику и внешнюю философию, а обучился церковной византийской музыке и литургической практике. Жил он там вплоть до 685 года. Он знал арабский язык и их соответственно образование, как и несколько отцов этого монастыря и по сей день, в чем лично убедился писатель во время своего визита туда два года назад.

Значительно раньше Андрея в Константинополь прибыл тот самый юноша из Бейрута Роман Песнописец, который, вероятно, укрылся в известном монастыре Богородицы Влахернской, где оба они были посвятили свою жизнь Пресвятой Богородице. В Царьграде Андрей проявил себя как оратор и как административный управляющий благотворительными организациями, при этом из смирения он пишет, что у него нет ни знаний, ни образования внешнего. [10].

После свержения еретического царя Варды Филиппика Андрей сплетает прекрасные ямбические стихи[11], которые отправляет хартофилаксу через архидиакона, который обращается к святейшей Божией Великой Константинопольской Церкви, оттуда принесшему ему Деяния VI Вселенского собора.

Большая часть его Канона была написана на Крите, где он впервые был исполнен. Этот ученый поэт, художник и практик, простой человек укреплял монашескую жизнь Крита, основывал дома для бедных и больных и поддерживал людей во время засухи, болезней и чумы. Набеги арабов, сарацин и других вынудили укрепить остров, а также монастыри. Он организовал оборону острова своими опытными советами, а некоторые биографы думали, что он также защищал остров вместе с воинами от врагов, но мы не располагаем такими сведениями ( как, например, Ефрем Сирин в Месопотамии, патриарх Софроний Иерусалимский, патриарх Сергий в Константинополе).

Великий канон — это творение Андрея Критского [12]. Оригинальный в своем роде и в своем объеме. Канон имеет 250 тропарей и 11 ирмосов. Тропари по песне таковы: α- '25, β -' 41, γ - '28, δ - 23, ε - '33, στ'- 22, ζ' - 22, и θ΄ - 27. Согласно синаксарию святого и канону [13], поэт их гармонизовал, упорядочил их так, чтобы избежать подмены и прибегнуть к покаянию. В другом месте он указывает, что время последнее, а посему он призывает к подготовке к исходу из этой жизни и положению во гробе [14]. Он говорит о покаянии после содеянного греха.

СНОСКИ

1] Βλ. Σωφρ. Ευστρατιάδου, Ανδρέας Κρήτης ο Ιεροσολυμίτης, ΝΣ, ΚΘ’, 1934, σσ. 673-688. Πρβλ. Π. Χρήστου, Ο Μέγας Κανών Ανδρέου του Κρήτης, Θεσς., 1952 (περιοδικό Γρηγόριος Παλαμάς). Πρβλ. Εμμ. Πεζόπουλος, Τα λειτουργικά βιβλία, εν Νέα Φόρμιγξ Β’, αρ. 15 (Μάϊος 1922), σ. 1αβ. Βλ. Θεόδωρου Ξύδη, Ανδρέας ο Κρήτης, ο πρώτος κανονογράφος, εν Νέα Εστία, Αθήναι 1949, σ. 13. Πρβλ. έργα ρητορικά και υμνογραφικά του Ανδρέα Κρήτης  P.G. 97, 805-1444.

[2]Βλ. Αθ. Παπαδόπουλου-Κεραμέως, ΑΙΣ (=Ανάλεκτα Ιεροσολυμιτικής Σταχυολογίας), Πετρούπολη, 1898, σσ. 169-179, «Κύριε ευλόγησον. Ου θεμιτόν έστιν, ούτε μην όσιον…».

[3] Βλ. «Τίτος, λέγει, ο της δυοκαιδεκάδος των τήδε καθέδρας αρχίθρονος», P.G. 97, 1157b, 1144-1145. К которым восходят наименованиядвенадцари равных по числу городов Крита, епископов. Но очевидно то, что он получил название своего титула не от города, а от острова.

[4] Πρβλ. Κώδικας 635 του Βατοπεδίο (Ватопедский кодекс 635, , который был опубликован вместе с комментариями Βασ. Λαούρδα, Κρητικά Χρονικά (=Κρ. Χρ.), Ζ’, 1953, σσ. 63-74 (περιοδικό, Ηράκλειο, Κρήτη).

[5] Πρβλ. στον ως άνω κώδικα : «γραμματικήν τε (γάρ) εκμανθάνει και προσλαμβάνει ρητορικήν και των φιλοσοφίας δογμάτων επιβατεύει μετά συνέσεως, και απλώς ειπείν τοις αρίστοις των Ελλήνων συγγεγονώς και των μαθημάτων μνησθείς όσον κάλλιστον, την τε γλώσσαν καθαίρεται και την ψυχήν προς ανάληψιν αληθείας και αρετής επιτηδειοτάτην καθίστησι και τον νούν προς υψηλοτέρας θεωρίας ποιείται επήβολον…». Σε άλλο σημείο γράφει : «μετά πολλής σοφίας τε και συνέσεως και θεωρίας εμπνεύσεως λογογραφών και βιβλία συντίθησιν, άντικρυ μουσών και χαρίτων αγάλματα, δι ών αμφότερα και ρήτωρ αγαθός και ιεροφάντης θεόληπτος αναδείκνυται…». Σε άλλο χωρίο σημειώνει : «Συντίθησι δε προς την μουσικήν άγαν εναρμονίως κανόνας συχνούς και τροπάρια, άμα μεν φαιδρύνων τας εορτάς και προς πραγματικήν ευφροσύνην και θυμηδίαν τον λαόν προσκαλούμενος…».

[6] Βλ. Κώδικα Ι.Μ. Παντοκράτορα Αγίου Όρους : «Ου δίκαιον έστι, ως γε μοι δοκεί…», που συγγράφηκε τον 14^οαιώνα, πρβλ. Αθαν. Παπαδόπουλου Κεραμέως, Ανάλεκτα Ιερ. Σταχ., (=ΑΙΣ), Ε’, σ. 423.

[7] Πρβλ. Bibliotheca Hagiographica Graeca seu Elencus Vitarum Sanctorum typis impressarum, Βρυξέλλαι, 1895. Τρίτη έκδοση Ι-ΙΙΙ, 1957 (υπό F. Halkin).

[8] Διασώζει την πληροφορία ο Θεοφάνης ο Ομολογητής (+817).

[9] Βλ. Εορτολόγιο Μηναίο 4 Ιουλίου, Κανόνας (ωδή Στ’), где свт. Андрей чтится как защитник истинных догматов веры:«Ως θείος ιεράρχης ποιμαντικώς προπολεμών, του ποιμνίου τους θήρας απήλασας και των σεπτών εικόνων ετράνωσας…».

[10] Βλ. «…απείρω τε όντι των έξωθεν γυμνασμάτων…», P.G. 97, 845.

[11] Βλ. «Συμφύρσεως γάρ, ούχ ενώσεως τρόπος, η σύνθεσις πέφυκεν η κατ’ ουσίαν… Χριστού νοείσθαι τας ενεργείας δύο… διπλήν θέλησιν δογματίζεις…», πρβλ. A. Heisenberg, Ein jambisches Gedicht des Andreas von Kreta, Byzantinische Zeitschrift (=BZ), 10, 1901, 505-514 (περιοδικό, Μόναχο).

[12] Πρβλ. «Πόθεν άρξωμαι θρηνείν, τας του αθλίου μου βίου πράξεις;, ποίαν απαρχήν επιθήσω, Χριστέ, τη νύν θρηνωδία;…» (ωδή α’). «εγγίζει, ψυχή, το τέλος, εγγίζει και ου φροντίζεις, ούχ ετοιμάζη, ο καιρός συντέμνει, διανάστηθι, εγγύς επί θύραις ο Κριτής έστιν, ως όναρ, ως άνθος ο χρόνος, του βίου τρέχει, τι μάτην ταραττόμεθα;» (ωδή δ’).

[13] P.G. 97, 1361, 1364.

[14] P.G. 97, 1160, 116

©перевод выполнен интернет-содружеством «Православный Апологет» 2022г.