Краткий историко-канонический обзор отношения к Римскому епископу в Древней Церкви

1. Отношение к Римскому епископу до IV столетия

В первые три века христианства Римская церковь была по преимущество греческая¹, её первосвященники были в основном греки², а до папы Виктора I (189-199) в Римской церкви и официальный язык был греческим³. На греческом языке было написано и первое послание к Коринфянам свщмч. Климента Римского. Тем не менее, уже в это время Римские епископы за своё твёрдое стояние в вере и исповедничество, активную материальную помощь другим церквам приобрели себе большое уважение во всей Церкви⁴. Однако это уважение, даже как к епископу столичного города, не выходило за рамки обычного отношения к Римскому епископу как равному по чести и по достоинству другим епископам. Авторитет Римской Церкви в основном основывался на том обстоятельстве, что на Западе только она одна была основана Апостолами и потому часто именовалась sedes apostolica и ecclesia matrix. Но на Востоке, где многие церкви были основаны самими Апостолами положение Римской церкви должно было быть совершенно иным. К Римской кафедре уважение всегда оказывалось именно как к столичной кафедре и как месту, где первоверховные апостолы «сказали своё последнее слово и пострадали за Христа»⁵.

Католические источники, доказывающие изначальность папского примата в Церкви, как правило в качестве авторитетного письменного памятника приводят первое послание к Коринфянам свщмч. Климента Римского. Они уверяют, что это послание представляет собой «эпитафию примата Рима»⁶. Но при этом сами же подчёркивают, что это послание «не содержит никаких категорических утверждений в духе святителя Льва Великого, теоретически обосновавшего идею примата»⁷.

Большой интерес для выяснения поднятой нами проблемы представляет собой свщмч. Ириней Лионский, ученик св. Поликарпа Смирнского. В борьбе с еретиками-гностиками он в качестве действенного аргумента истинности Кафолической Церкви приводит факт несомненного происхождения Её епископов от апостолов, т.е. говорит об апостольском преемстве:

«Но поелику было бы весьма длинно в такой книге, как эта перечислять преемства (предстоятелей) всех церквей, то я приведу предание, которое имеет от апостолов величайшая, древнейшая и всем известная церковь, основанная и устроенная в Риме двумя славнейшими апостолами Петром и Павлом, и возвещённую людям веру, которая через преемства епископов дошла до нас...Ибо по необходимости, с этой церковью, по её преимущественной важности, согласуется всякая церковь, т.е. повсюду верующие, так как в ней апостольское предание всегда сохранялось верующими повсюду»⁸.

В данном тексте свщмч. Ириней, как подчёркивает В. В. Болотов, свидетельствует о том, что положение Римской церкви вызвано только более лёгкой в Ней возможностью для сохранения предания, «и хранителем этого предания является не римский епископ сам по себе, а сходящиеся в Риме qui sunt undique fideles»⁹.

Это схождение к Римской церкви означает вовсе не некий долг, обязанность всех церквей, но именно здесь, в этом сочинении свщмч. Ириней заявляет о простом историческом факте, совершившемся в силу практической необходимости.«Таким образом, Рим является центром потому, что он – столица всего мира. Отсюда несомненна его выгода. Сюда стекались со всех концов христианского мира, почему епископ его мог лучше всех других знать о состоянии церквей – мог знать нужды и удовлетворять их, - мог знать смуты и умиротворять их; и наконец – в догматическом отношении он мог проверять свои местные богословские воззрения, справляясь, как мыслят другие церкви о том или ином догмате»¹⁰.

Следовательно мы с полной уверенностью можем сказать о том, что в первые два столетия не существовало никаких письменных свидетельств, церковно-канонических памятников, обосновывающих первенство-примат Римского епископа.

Но и в это время появляются некоторые Римские епископы, которые пытаются проявить свою некую административную власть по отношению к некоторым поместным церквам в спорах каноническо-дисциплинарного характера. Первым таким спором, в котором было непринято стремление к внецерковному учительству Римских первосвященников, был спор о праздновании Пасхи между папой Виктором и епископом Эфесским Поликратом. Этот спор закончился тем, что предстоятель Эфесской церкви, созвав поместный собор, отверг требования Римского епископа Виктора принять апостольский обычай празднования Пасхи в воскресенье, который соблюдался Римской церковью, вместо обычая малоазийских церквей совершать празднование Пасхи в 14 день лунного месяца¹¹. «Я, братья, прожил шестьдесят пять лет в Господе, - говорил на соборе свт. Поликрат Эфесский, - пребывал в сношениях с братьями во всей вселенной, прочитал всё Священное Писание и никаких угроз не испугаюсь, ибо большие меня сказали: “Повиноваться следует больше Богу, нежели людям“»¹².

Собиравшиеся в это же время соборы в Палестине, Птолемаиде и Египте подтвердили свой обычай, а не обычай Римской церкви, праздновать Пасху в воскресный день.

Епископ Виктор решил их отлучить от Церкви: «Тогда Виктор, предстоятель римлян, собрался разом отлучить за инакомыслие Асийские и сопредельные с ними Церкви; он клеймил всех тамошних братьев письменно, огульно объявляя их отлучёнными»¹³. Однако противниками таких резких административных действий папы Виктора были и некоторые епископы Римской церкви, а также свщмч. Ириней Лионский¹⁴. Обратим наше внимание, что данную историю, которая привела к поражению всех властных амбиций Римского папы, иначе и вопреки сведениям Евсевия Памфила оценивает профессор. А. П. Лебедев. Высказанная мысль А. П. Лебедевым, что этот случай из церковной истории является якобы доказательством уже имевшегося тогда права Римского епископа «определять, чем должно условливаться общее единение Церкви»¹⁵ не соответствует действительности¹⁶.

В III столетии было несколько знаменательных событий, которые также свидетельствуют о том, что Римские епископы не обладали никакими преимуществами чести и власти в Церкви.

При св. Каллисте (217-222 гг.) был отвергнут ригоризм монтанистов в вопросе о принятии в Церковь впавших в тяжёлые грехи. Тертуллиан, несмотря на возвышенные эпитеты, которые он применял в отношении Римского епископа¹⁷, его порицал.

В 251 г. произошёл Новацианский раскол. Нова и Корнелий обратились к суду Вселенской Церкви, написав письма к епископу Дионисию Алесандрийскому и др.

При св. папе Стефане и свщмч. Киприане Карфагенском начался спор между обеими церквами по вопросу о приёме еретиков через крещение. В отличие от Карфагенской церкви, которая при возвращении еретиков в Кафолическую Церковь совершала над ними крещение, Римская церковь держалась иного правила. Она не перекрещивала еретиков. Римская церковь в лице своего предстоятеля требовала покориться её практике. Однако свщмч. Киприан и собор епископов отвергли претензии Римской церкви на право учить другую поместную церковь и тем более навязывать ей мнения не соответствующие Преданию и учению Священного Писания о единой вере и едином крещении: «Прекрасное же и законное предание предлагает брат наш Стефан своим учением! ...До какого же несчастья унижена Церковь Божия и невеста Христа, что она должна подражать примерам еретиков...»¹⁸. В другом же письме он порицает претензии Папы: «Петр, которого первого избрал Господь и на котором основал Свою Церковь, ничего нагло не присваивал себе и не говорил с высокомерием, что ему как первоизбранному, должны повиноваться новички и последующие»¹⁹. Рассуждения же Папы по вопросу о крещении²⁰ свщмч. Киприан именуетупорством и предубеждением, которое «предпочитает предание человеческое, преступает и обходит Божественные заповеди»²¹, согласно предубеждению «слишком высокомерному или вовсе не относящемуся к делу или самому себе противоречащему»²².

Но при всём этом свщмч. Киприан всегда в отношении Римской церкви отзывается с уважением, называя её «матерью и корнем», «недром и корнем Вселенской церкви»²³.

Подводя некий итог, исследуемому раннему периоду истории Церкви, мы вправе сказать, что со стороны Римских епископов делались попытки утвердить свой авторитет в Церкви, присвоить себе некое право быть блюстителем веры. Тем не менее все эти попытки постигла неудача. Территориально-каноническое устройство Церкви в I-III вв. было таково, что оно определялось не конкретной кафедрой, а 34 апостольским правилом, которое могло быть применено к любой кафедре. Именно этим правилом свидетельствуется о соборности, как о равенстве, а не примате: «...творити же каждому (епископу) только то, что касается до его епархии. Но и первый (первенствующий епископ поместной церкви)ничего да не творит без рассуждения всех. Ибо таково будет единомыслие, и прославится Бог...»²⁴.

2. Отношение к Римскому епископу в IV и V веках

Одним из авторитетных памятников церковно-канонического права, который рассматривается Римской церковью в качестве подтверждения притязаний Римского епископа на первенство, является 6 правило I Вселенского собора. Этим правилом подтверждается право на хранение древнего обычая, согласно которому в юрисдикцию епископа Александрийского входили Египет, Ливия и Пентаполь. О Римском епископе сказано лишь то, что он обладает подобной властью над подчинёнными областями: «и римскому епископу это обычно». Римскому епископу, как епископу столичного города подчинялись видимо и некоторые смежные области, которые в целом получили наименование ecclesia suburbicarie²⁵. Но в этом правиле не содержится даже и намёка на привилегии Римского епископа. Даже в IV столетии Медиоланская и Аквилейская церкви сохраняли полную независимость от Римского епископа, и при избрании своего предстоятеля—митрополита последний не получал утверждения или паллиума из Рима²⁶. Их подчинение Риму произошло по разным обстоятельствам только в конце VI (593 г. Медиоланская церковь) и в конце VII столетий (698 г. Аквилейская). Однако, в Римский список 6-го правила было кем-то внесено изменение, и епископ Пасхазиан на IV Вселенском соборе в Халкидоне, чтобы доказать главенство папы в Церкви приводит этот искажённый текст: «ἡ Ἐκκλησία Ρώμης πάντοτε ἔχη τα πρωτεῖα ἔχει τοιγάρουν καὶ ἡ Αἴγυπτος». Однако это искажение текста в смысле выгодном для Римских епископов вызвало бурю негодования у восточных иерархов²⁷.

Другим каноническим документом является 3-е правило Сардикийского собора. Не только Римо-Католическая церковь, но и некоторые сторонники папского примата в Православной Церкви считают это правило своего рода каноническим закреплением и подтверждением роли Римского папы в качестве главы Церкви, к которому могут подавать апелляции все епископы христианского мира²⁸. Однако, православные канонисты вполне справедливо опровергают такое мнение, доказывая, что право Римских епископов принимать апелляций на решения областных соборов от епископов других епархий распространялось только на Римский патриархат²⁹. И данное правило было выработано в связи с тяжёлой ситуацией в Церкви, когда фактически весь Восток принял арианство. Епископ Никодим Милаш пишет: «Чтобы оградить, при таком положении вещей, православных епископов, подчинённых римскому патриархату, от арианского самоволия, сердикские отцы были вынуждены, сделав исключение из общей канонической нормы, существовавшей относительно самостоятельности суда епархиальных епископских соборов и выраженной в 5 правиле I Вселенского собора, ограничить власть этих соборов для всех областных церквей римского патриархата, также в большей или меньшей степени заражённых арианством, или имеющих хоть по одному епископу, склонному к арианству, а особенно для церквей преимущественно в восточном Иллирике»³⁰.

Доказательством того, что это правило ограничивает право Римского епископа только границами Римского патриархата, показал случай 417 г. по поводу низложения Карфагенским собором пресвитера Апиария. Отцы Карфагенской церкви, когда папа Зосим взял под свою защиту пресвитера Апиария, указали ему на нарушение существующих правил невмешательства в дела поместной независимой церкви. По этому поводу был созван известный Карфагенский собор 418 г., указавший ещё раз Римскому папе на неканонический характер его действий. Рим признал свою ошибку и на протяжении длительного времени егопервосвященники не предъявляли больше право верховного суда в делах, которые не подлежали его ведению³¹.

Ярким примером того, как церкви Востока относились к Риму в IV столетии, является, попытка свт. Василия Великого вступить в диалог с папой Дамасом (366 – 383 гг.) по вопросу о так называемой партии «новоникейцев», с тем, чтобы составить серьёзный противовес арианскому Востоку и не дать императору Валенту задушить остатки Православия на Востоке. Но к великому сожалению Римская церковь холодно отнеслась к просьбам свт. Василия Великого. Свт. Василий во-первых свидетельствует о том, что западные не знают вовсе здешних обстоятельств³². Он также говорит о присущем западным высокомерии и гордости³³.

Когда свт. Василия просили повторно послать с письмом в Рим свт. Григория Нисского, он пресвитеру Дорофею дал такую характеристику Папы: «И для человека благомыслящего свидание с ним достойно уважения и весьма дорого; но если кто горд, заносчив, посажен высоко и по тому не способен слушать, когда говорят ему правду люди низкие; то какая будет польза для общественных дел от совещания его с мужем, у которого нрав далёк от подлого ласкательства?»³⁴. Несмотря на то, что свт. Василий всё-таки написал официальные письма в Рим (Ep. 242, Ep. 243), а пресвитер Дорофей выступил посредником в вопросе о святителе Мелетии Антиохийском, просьба свт. Василия о присылке представителей от Рима не была исполнена. Только благодаря уже деятельному вмешательству свт. Амвросия Медиоланского, который с великим почтением относился к свт. Василию Великому, из Рима был дан благосклонный ответ (Послание папы Дамаса Ep.II, fr. 1 «Ea gracia»)³⁵. Тем не менее, только после смерти свт. Василия Великого на соборе в Антиохии в 379 г. был положен конец разрыву Востока с Римом, т.н. Мелетианскому расколу³⁶.

Если на Западе к Римской Церкви и её предстоятелю относились с большим уважением, поскольку, как мы уже говорили ранее, это единственная кафедра, учреждённая Апостолами, то Восток не воспринимал этих привилегий Римского епископа и не смотрел на него как на первого, но как на равного. Сношения Восточныйх церквей с римом в 4 столетии были вызваны прежде всего арианской смутой в Церкви, что и вызвало возрастание влияния Римских пап на церковные дела. Во время неоднократных распрей церковных паритй на Востоке, каждая из них стремилась к союзу с Римом. «Епископ Рима, как главный пастырь Западной церкви, естественно сделался органом сношений с восточными собратьями, к которым он бращался как представитель всего Запада и почти сосредотачивавший в себе весь его авторитет».³⁷

На Западе Римские первосвященники указывали на своё преимущество над другими как episcopos universalis, обосновывая своё непосредственное преемство от ап. Петра, начиная с папы Сириция (+399)³⁸. Именно его авторству принадлежат небезызвестные Decretum Gelasianum (epistola decretalis)³⁹. В них папа Сириций заявляет о том, что Римская церковь является главой всех церквей ни по чему либо иному, как по божественному установлению⁴⁰. В письме к испанскому епископу Гимерию, этот папа именует Римскую церковь «главой тела, к которому ты принадлежишь»⁴¹. Однако послание к Гимерию (epistola decretalis) написано было от лица собора Римских епископов⁴² и в духе совета и рекомендаций: «Теперь мы побуждаем тебя, брат мой, следить, чтобы каноны соблюдались и установленные декреталии не нарушались»⁴³. Но эти рекомендации epistola decretalis адресованы были для исполнения и иным церквам, которые не находились в юрисдиции Рима.⁴⁴ Лишь с течением времени эти «декретальные послания» переходили «от тона совета к тону руководства и повеления, и писались уже не от имени собора, но от имени одного только папы»⁴⁵. Папа Иннокентий (+417) напоминает италийским епископам о необходимости во всём следовать Римской церкви и только ей одной, так как она основана князем апостолов⁴⁶. Однако на Востоке вмешательство этого же Папы было безуспешным⁴⁷, когда к нему обратился за помощью свт. Иоанн Златоуст, после своего неправедного осуждения. Несколько ранее, попытки Римских пап урегулировать своим влиянием постановления II Вселенского собора кончились неудачно. А вызванный на суд папы епископ Флавиан Антиохийский на него не явился⁴⁸.

Для более ясного понимания того, что Церковь Христова подразумевала под первенством чести (τα πρεσβεῖα τῆς τιμῆς) приведём текст этого правила:

«Константинопольский епископ да имеет преимущество чести по Римском епископе, потому что град оный есть новый Рим»⁴⁹.

В этом правиле отцы II Вселенского собора указывают на причину возвышением ими чести Константинопольского епископа – потому что град оный есть новый Рим. «Издавая это правило, - подчёркивает епископ Никодим Милаш, - не говорят о каких-либо священных или церковных привилегиях Константинопольской кафедры, напр., об апостольском преемстве, или о чем-либо подобном, но исключительно о внешней государственной важности места, занимаемой Константинопольским епископом, «потому что град оный новый Рим» и ничего больше, вследствие чего отцы собора и ставят его кафедру выше других старейших и апостольских...». В этой чести необходимо видеть не какое-либо преимущество во власти, но только в чести, то есть исключительно иерархический порядок и внешнее значение иерарха⁵⁰. Тоже необходимо отнести и к чести Римского епископа. «Отцы собора, говоря о первенстве Римского епископа и признавая за ним это первенство пред другими епископами не по какой-либо особой причине, а только потому, что кафедра его находится в древней столице»⁵¹. Отцы Соборов часто при церковном делении принимали политическое деление Римской империи. Как замечает епископ Никодим, весьма важно, что этим правилом Древняя Церковь свидетельствует о том, что и Римский и Константинопольский епископы в Церкви были не episcopus episcoporum, и не обладали primatum universalis, о чём говорится в итоговом документе X пленума Смешанной богословской Комиссии в Равенне. Их положение в Церкви было по чести – т.е. почётное (τα πρεσβεῖα τῆς τιμῆς, primatum honoris).

Доктрина о папе как главе Церкви и его первенстве в Церкви получила своё полное раскрытие и обоснование у свт. Льва Великого. В своих знаменитых проповедях свт. Лев учит об ап. Петре, на власти которого основана и власть Римских епископов, следующим образом:

1. Как princeps всех епископов, который превосходит всех по власти.

2. Как основание всей Церкви. Через него как главу Церкви вся полнота благодати власти сообщается и всей Церкви.

3. Ап. Петр является totius ecclesiae princeps, primas всей Церкви⁵².

Свт. Лев в своих богословских воззрениях на епископат и священство смотрел через призму учения о власти ап. Петра. Поэтому свт. Лев приходил в выводам:

• Именно через посредство ап. Петра Христос подаёт все прерогативы апостольства, священства и пастырства.

• Примат ап. Петра является установлением вневременным, вечным.

• Римский епископ находится в самом непосредственном близком общении с ап. Петром⁵³.

Последнее положение неизбежно приводило к мысли о том, что Римский епископ как преемник ап. Петра воспринимает и все его дары и полномочия. Следовательно Римская кафедра является духовным центром христианского мира. Поэтому неудивительно, что стройная система экклезиологии свт. Льва приводила к убеждениям, что всякий удаляющий себя от общения с кафедрой Петра автоматически ставил себя вне Церкви. Именно эта мысль, получила своё отображение и в решениях II Ватиканского собора. Однако необходимо подчеркнуть, что взгляд свт. Льва на Римского епископа как episcopus universalis ни в коем случае не исключает иерархического равенства всех епископов⁵⁴. Но при этом равенстве, согласно теории свт. Льва, епископ Рима являлся хранителем и блюстителем православия во всей Вселенской Церкви. Все эти взгляды свт. Льва имели силу там, где действовала власть западного императора.

Характерный случай, доказывающий неприемлемость такого понимания власти и места в Церкви Римского епископа, это игнорирование отцами IV Вселенского собора протестов свт. Льва и его легатов против нами прежде упомянутого 28 правила. Несколько позже свт. Анатолий Константинопольский выразил свт. Льву своё недовольство из-за вмешательства Римского Cвятителя во внутренние дела его митрополии о еретиках⁵⁵. Cвт. Лев в своём письме вынужден был принести извинение: «Вы не должны сердиться на то, что я вам напомнил о том, чтобы расследовано было то, что молва приписывает подведомственным вам святителям; я этим вовсе не думал оскорбить ваше достоинство, а имел в виду именно вашу репутацию, которой дорожу, как и своей собственной»⁵⁶.

Другим важным доказательством неприемлимости теории Римского примата является тот факт, что на Востоке, хотя и относились с должным уважением к Римскому епископу, но не считали даже обязательной его подпись на соборных актах. Отсылая Папе Деяния Халкидонского собора Отцы писали ему: «извольте подписать».

В VI столетии, когда Римский епископом был свт. Григорий Великий произошло несколько событий, которые с одной стороны указывают на большой нравственный авторитет Римских пап в Церкви в целом, а с другой стороны - отрицательное отношение Папы к чрезмерному возвеличиванию и выделению в достоинстве любого из предстоятелей поместных церквей.

К первому случаю относится отмена св. папой Григорием Двоесловом осуждения для двух греческих клириков Иоанна и Афанасия, наложенного Константинопольским святителем Иоанном Постником по обвинению в ереси. Они лично обратились к Папе с апелляцией. Это свидетельствует о том, как подчёркивает протопресвитер Иоанн Мейендорф, что «Григорий полностью признавал римский principalis, определённый его предшественниками»⁵⁷. Фактически в данном случае произошло повторение ситуации произошедшей при папе Зосиме, когда он вмешался в дело пресвитера Карфагенской церкви Апиария (417 г.). Как и в том случае свт. Григорий видимо опирался на 3 правило Сердикийского собора, которое, как мы уже говорили не давало права Римским епископам вмешиваться в жизнь церквей находившихся за пределами Римского патриархата. Однако здесь, совершенно непонятно по каким причинам, дело имело положительный результат для папы. Это дело свт. Григорий рассудил сам в Риме⁵⁸.

Следовательно в этот период церковной истории Римскими папами началась разработка теории о их главенстве в Церкви, которое, согласно этой теории, они наследовали как Божественный дар от ап. Петра. Но эти претензии пап на приматство не воспринимались как в Западной части Церкви, так и, тем более, на Востоке. Некоторые восточные иерархи (свт. Афанасий Великий, свт. Василий Великий и свт. Кирилл Александрийский) искали поддержки у Римских пап, но не по причине якобы первенства в Церкви, а потому что в Восточной части империи складывалась критическая ситуация для Православия.

3. Отношение к Римскому папе после V столетия и до Великой Схизмы 1054 г.

Второй случай представляется ещё более интересным и важным для понимания того, как святитель Григорий Двоеслов относился к власти в Церкви. Когда свт. Иоанн Постник стал применять к себе титул «Вселенский»⁵⁹, свт. Григорий, как и в 558 г. его предшественник папа Пелагий ΙΙ, опротестовал его использование, хотя этот титул с точки зрения Константинополя и не предполагал некоего посягательства устанавливающего универсальность власти Константинопольского патриарха. Титул патриарха «Вселенский» означал всего лишь тоже, что и «имперский», из-за его столичного положения в империи, однако Папа увидел в нём именно опасность для сохранения равенства в достоинстве власти всех епископов. «Всякий, - писал свт. Григорий императору, - кто хочет быть всемирным, «универсальным епископом», играет роль антихриста, поскольку даже апостол Пётр, которому Христос вверил своих овец, никогда не именовался «всемирным универсальным апостолом»⁶⁰. Признать за собой права быть вселенским-универсальным, как считал свт. Григорий, означало бы тогда, что если один епископ универсален, то «другие не являются епископами вовсе»⁶¹.

Несколько позже патриарх Константинопольский Евлогий сам обращается к свт. Григорию с письмом в котором называет его из уважения «вселенским папой». В ответном письме свт. Григорий Великий упрекал патриарха Евлогия за эту приписку так:«Я прошу тебя, чтобы никогда больше я не слышал этого слова. Ибо я знаю, кто ты и кто я. По положению – ты мой брат, по характеру – мой отец. Поэтому не мне приказывать, но я только пытался указать на то, что считаю желательным... Я сказал, чтобы ты не употреблял такой титул, когда пишешь ко мне ли или к кому-нибудь другому. Но теперь в своём последнем письме ты, несмотря на моё запрещение, опять обратился ко мне с гордым титулом универсального папы. Я прошу твою Святость, кого я так люблю, больше этого не делать...Я не считаю для себя честью ничего, что лишает моих братьев подобающей их чести. Честь моя есть честь Вселенской церкви, честь моя есть объединённая сила моих братьев. Тогда и только тогда я истинно почётен, когда никто не лишается чести, справедливо ему принадлежащей. Но если твоя Святость именует меня универсальным (вселенским) папой, то ты отрицаешь, что сам ты есть то же, что ты приписываешь мне, - универсальный (вселенский). Запрети то Бог! Да будут далеки от нас титулы, которые надмевают человеческую гордыню и ранят любовь»⁶².

Но уже в IX столетии Римские папы опять заявляют о своих привилегиях и о главенстве в Церкви. Наиболее ярким примером домогательства таких прав оказался папа Николай Ι. На основании Лже-Исидоровых Декреталий папа Николай утверждал, что он в Церкви является абсолютным монархом и является её верховным судьёй⁶³. Именно по этой причине он выступает в качестве арбитра в деле двух Константинопольских патриархов. Такая смелость и даже в некоторой степени дерзость Римского Папы была вызвана рядом исторических обстоятельств, которые сделали Римского папу Николая активным участником в политической жизни Европы. «Усиление папской власти при этом первосвященнике, пишет известный историк 19 столетия профессор и каноник Архиепископа Кентерберийского Джемс С. Робертсон, - было необычайным. Он приобрел такую власть над государями (западных стран. Примеч. Наше), какая не была известна ранее.⁶⁴ Он делал беспримерные дотоле шаги к низложению чужеземных митрополитов и к отмене решений Франкского национального собора приговором Римского собора. Он пренебрегал всеми старыми каноническими формальностями, которые стояли на пути проявления им непосредственной юрисдикции во всей Западной церкви».⁶⁵ Хотя сама история взаимоотношении между Папой и западными цекрвами свяидетельсвует о том, что такие национальные церкви как Галльская и реймская архиепископия, на основании Сардикийского собора отстаивали право независимости церковной жизини от Рима.⁶⁶

В своих письмах Восточно-Римскому императору Михаилу VIII Папа заявлял, что «каждый собор заимствует свою силу и авторитетность только с папского утверждения». «Не говорите, пишет папа Николай, - что вы не имели нужды в суждении Римской церкви (по делу свт. Игнатия – примеч. наше), когда только эта Церковь своим авторитетом утверждает собранные соборы, своей властью охраняет их. Отсюда-то и происходит, что некоторые из них, как скоро не имели папского согласия на свои решения, теряли всякую силу»⁶⁷. Тем не менее, в лице свт. Фотия Римский Первосвященник встретился с сильным и образованным иерархом, который опроверг все доводы папы.

В X столетии происходит столкновение патриарха Константинопольского Николая Мистика с папой Анастасием III по делу о четвертном браке императора Льва VI Мудрого. Патриарх отлучает от Причащения Императора, требует разрыва этого незаконного брака и отказывается до расторжения брака крестить новорождённого царевича Константина Порфирородного. Папа Анастасий решил воспользоваться возможностью и вмешаться в дела Константинопольской церкви. Но ему пришлось встретиться с жёстоким отпором со стороны патриарха Николая. В одном из свои писем Папе Патриарх с упрёком вспоминает те обиды, которые нанесла Римская церковь при свт. Фотие. Он пишет: «О чём буду писать тебе? Должен ли я сокрушаться о страданиях, какие претерпела наша Церковь, или должен благодарить Бога за благодеяния, за то, что Он помиловал нас? Или же должен я обратиться с братским порицанием за всё, что претерпели мы?»⁶⁸. После того, когда Папа прислал в Константинополь своих легатов для пересмотра запрета патриарха Николая и его осуждения, Патриарх отверг как незаконные действия Римского Папы: «тяжело переносить для нашей Церкви, когда возвещается, что будто принадлежащая ей издревле власть, утверждённая святыми отцами, передаётся в руки других, что запрещено и осуждено канонами? Хотя император и говорит, что легаты пришли для того, чтобы снять с него запрещение, но на это нет позволения в канонах»⁶⁹.Все эти незаконные действия Римского Папы патриарх Иоанн Мистик справедливо расценил как «объявление войны» против Константинопольской церкви⁷⁰.

В 1014 г. Римская церковь при папе Бенедикте VIII официально приняла догмат Filioque, который был охарактеризован на Востоке как ересь⁷¹. Между Восточными церквами и Римской церковью увеличивались расхождения.

События предшествовавшие окончательному разрыву Церквей в 1054г. начались с гневных посланий папы Льва ΙΧ в ответ на увещевания патриарха Михаила Кируллария⁷² оставить нововведения Римской церкви (опресноки, пост в субботу, безбрачие духовенства и т. д.). Папа же в ответ стал отстаивать права Римского престола на главенство во всей Церкви на основании власти ап. Петра и доказывал, что «Петр и его преемники имеют право свободно произносить суд о всякой Церкви, и никто отнюдь не должен возмущать или колебать их состояния; ибо высшая кафедра ни от кого не судится»⁷³.

Вывод: Краткий историко-канонический анализ о примате Римского папы показывает, что Римская кафедра, равно как и Константинопольская, Александрийская и Антиохийская были наделены: τα πρεσβεῖα τῆς τιμῆς т.е. primatum honoris, и не обладала какими-то особыми преимуществами власти. Это преимущество чести, а не власти оказывалось им как столичным городам Римской империи и было закреплено канонами Церкви (II и IV Вселенскими соборами и др.). Однакоэто первенство чести не давало права Римской церкви, или иным первенствующим церквам вмешиваться в жизнь самостоятельных поместных церквей, нарушая их каноническую независимость. Это положение первенствующих епископов столичных кафедр не нарушало равенства епископов всей Церкви, а потому не имело ничего общего ни с episcopus episcoporum, ни с primatum universalis на чём настаивает итоговый документ X пленарного заседания Смешанной Богословской Комиссии по диалогу Православной и Римо-Католической Церквей прошедшей 8-14 октября в Равенне, и что собираются обсуждать на следующем пленуме Смешанной Комиссии по православно-католическому Диалогу.

Интернет-содружество преподавателей и студентов «Православный Апологет».