ОТРЫВКИ ИЗ ДНЕВНИКА ЮНОГО КНЯЗЯ ОЛЕГА КОНСТАНТИНОВИЧА РОМАНОВА
Дневник князь Олег Константинович, следуя примеру отца, начал вести рано, с 9-ти лет. Записи поражают глубиной мыслей. Первая запись девятилетнего отрока была такова: "Я большой и потому имею мужество. Я тут отмечаю, сколько грехов я сделал за весь день.… Отмечаю тут неправду точками, а когда нет неправды, отмечаю крестиками".
Эпиграфом к одной из своих дневниковых тетрадей он избрал наставление Серафима Саровского: "Каждодневно выметай свою избу, да хорошим веником". "У меня очень неприятная вещь: я почти не могу молиться. Мне очень трудно. Я вдумываюсь, и очень трудно вдуматься, и повторяю одно слово или фразу несколько раз. Это у меня отнимает много времени, я раздражаюсь и устаю. В некоторых случаях бывает так тяжело. Душа у меня в грехах, я обдумал некоторые вещи во время болезни. Молиться надо: хорошо, что спохватился, а то было бы поздно…".
"Я слишком о себе высоко мнения. Гордым быть нехорошо. Я напишу тут, что я про себя думаю. Я умный, по душе хороший мальчик, но слишком о себе высокого мнения. У меня талант писать сочинения, талант к музыке, талант к рисованию. Иногда я сам себя обманываю, и даже часто. Я иногда закрываю себе руками правду. Я нервный, вспыльчивый, самолюбивый, часто бываю дерзок от вспыльчивости. Я эгоист. Я сердит иногда из-за слишком маленького пустяка. Хочется быть хорошим. У меня есть совесть. Она меня спасает. Я должен ее любить, слушаться, а между тем я часто ее заглушаю. Можно заглушить совесть навеки. Это очень легко. Но без совести человек пропал. Надо прислушиваться к ней".
"Я однажды лежал вечером в кровати и прочитал все заповеди Ветхого и нового Заветов, подумал о моей жизни: могу ли я наследовать Царствие Небесное? И когда я прочитал вторую заповедь Ветхого Завета "не сотвори себе кумира", то подумал, что верховая езда – мой кумир, я весь день думаю, будет ли верховая езда, а душу забываю. Я должен заботиться о своей душе. Я должен о ней думать и готовить к Страшному Суду. А я о ней так мало думаю. Можно думать и о верховой езде, но не надо этим злоупотреблять и забывать душу".
"Вспоминаю молитву Ефрема Сирина. Если бы люди исполняли эту молитву! Мы молимся, чтобы Господь избавил нас от лености, а я что делаю? Лень идти на уроки и приготовлять их; лень скоро мыться, лень идти на отдых. "Уныние" - сразу, как получу наказание, и всегда уныние. "Любоначалие" - всегда приятно покричать. Никогда Игоря не пускаю командовать. Далее "Целомудрие и смиренномудрие" - разве я целомудрен? Разве я смиренен? Разве я всегда добрый? Разве я всегда хороший? Разве я не бываю невежлив? Разве я не люблю поважничать?"
Очень близко к сердцу принимал Князь Олег события, связанные с русско-японской войной. "Сегодня за завтраком говорили, что в Порт-Артуре осталось только 10 000 войск, что Порт-Артур не выдержит. В 6 часов вечера я заперся в комнате и стал просить Всевышняго о помощи Порт-Артуру. Потом я взял молитвенник, хотел по нему прочитать молитвы, какие попадутся, - те и прочту. Может быть, будут как раз те, которые на войну, - это воля Бога. Разворачиваю молитвенник – попадаются молитвы на войну".
"Бедный, бедный Порт-Артур! До чего мы дожили! Стессель сдал Порт-Артур. Не было возможности держаться… Да, много героев пало под Порт-Артуром. Кто во всем виноват? Русская халатность. Мы, русские, живем "на авось". Это "авось" нас делает виноватыми".
"В Петербурге был бунт, в Москве на окраинах города были беспорядки. 4-го убили дядю Сергея. Бедный! Мама пишет ужасные подробности и что мы в нем потеряли истинного друга… Бедный дядя! Когда же наконец люди не будут убивать друг друга, а жить дружно, мирно? Только тогда, когда любить станут Отчизну и друг друга. О, если бы это было!"
Князь Олег с младшим братом Игорем и генералом Ермолинским отправился в заграничное путешествие по маршруту: Одесса, Константинополь, София, Казанлык, гора Св. Николая, Плевна, опять София, Белград, Триест, Каттаро, Цетинье – и затем обратно в Россию через Мюнхен и Берлин. Маршрут этот говорит о многом: Ведь тут в основном славянские земли и воспоминания о героической Балканской войне. И рядом с этим – православные святыни Царьграда. В этом путешествии он увидел переделанный в мечеть храм святой Софии.
"Невольно переносишься в те времена величественной Византии, когда тут шло торжественное Богослужение и пел громадный, великолепный хор… Стены варварски замазаны. Наверху, по четырем углам, висят большие зеленые щиты с золотыми надписями из Корана… направо и налево есть еще ходы с остатками фресок. Я снял с храма две фотографии. Он производит сильное впечатление".
"Когда я чувствую себя несчастным, сажусь за рояль и обо всем забываю. Как жаль, что у меня столько всяких обязанностей, что я не могу отдаться музыке всецело!"
"Быть писателем — это моя самая большая мечта, и я уверен, убежден, что я никогда не потеряю желания писать".
"Вообще я довольно много думал, думаю и, дай Бог, всегда буду думать о том, как мне лучше достигнуть моей цели – сделать много добра Родине, не запятнать своего имени и быть во всех отношениях тем, чем должен быть русский князь. Я стараюсь всеми силами бороться со своими недостатками и их в себе подмечать".
"Я так люблю книгу «Юношеские годы Пушкина», что мне представляется, что я также в Лицее. Я не понимаю, как можно перестать читать эту книгу. В этой книге моя душа".
В конце февраля 1913 года у Князя Олега начались выпускные экзамены в Лицее. Перед экзаменом он пришел в храм. "...Трое певчих, откашлявшись, начинают старательно выводить : "Да исправится …" Сперва это плохо удается… Стараешься не обращать на это внимания, вникнуть в слова молитвы, к которой так давно привык и которую так любишь! Я делаю земной поклон и долго остаюсь в таком положении. Я заметил, что так легче молиться… "Яко кадило пред Тобою, - поют певчие, - воздеяние руку моею…" Отчего-то мне вдруг рисуется кадило, которое на кольцах легкой, изящной цепочки повисло в воздухе… Из кадила густым туманом несется дым ладана, все выше и выше … но хочется, чтоб и моя молитва неслась так же непорочно, так же непосредственно к Престолу Всевышняго. "Положи, Господи, хранение устом моим…" - поют певчие, уже став на колени, а мне делается отчего-то так тепло, хорошо. На глаза навертываются слезы".
"Меня всегда увлекает мечта, что, в конце концов, в Царской семье образуется с течением времени остров. Несколько человек будут проводить в жизнь реакцию по отношению ко всем безобразиям сегодняшней жизни. И мало-помалу опять появятся настоящие люди, сильные и здоровые духом, а во-вторых, и телом. Боже, как мне хочется работать на благо России!"
1 августа 1914 года Германия объявила России войну. Сердце Князя Олега еще более воспылало любовью к Отчизне.
"Мы все, пять братьев, идем на войну со своими полками. Мне это страшно нравиться, так как это показывает , что Царская семья держит себя на высоте положения. Пишу и подчеркиваю это, вовсе не желая хвастаться. Мне приятно, мне только радостно, что мы, Константиновичи, все впятером на войне".
"20 июля была нам объявлена Германией война. В тот же день приказано было собраться к трем с половиною часам в Зимнем дворце… Улицы все были запружены народом , который кричал при нашем проезде «Ура!» В Николаевском зале был отслужен молебен. Прочитан манифест. «Ура» стояло страшное, я так кричал, что закашлялся. Во время молебна все присутствовавшие пели «Спаси, Господи…» , а потом «Боже, царя храни…». Когда Государь подъезжал к дворцу, вся толпа стала на колени… все мы плакали от подъема чувств".
"Мы должны высоко нести свой стяг, должны оправдать в глазах народа свое происхождение".
"Мне вспоминается крест, который мне подарили на совершеннолетие. Да, моя жизнь – не удовольствие, не развлечение, а крест".
11 сентября Князь Олег писал родителям в своем последнем письме: "Молитесь за нас! Да поможет Бог нашим войскам поскорее одержать победу!"
В 8.20 утра 29 сентября 1914 года Князь Олег Константинович скончался от вражеской пули… "Я так счастлив, так счастлив! Это нужно было. Это поддержит дух. В войсках произведет хорошее впечатление, когда узнают, что пролита кровь Царского Дома",- сказал Олег Константинович перед смертью.
