Церковь как причастие обожения

(эккезиология свт. Григория Паламы)[1]

Ἡ Ἐκκλησία ὡς κοινωνία θεώσεως

ομότιμου καθηγιτού του ΑΦΠ

Γεωργίου Ι. Μαντζαρίδου

почетный профессор Фесалоникийского университета

Георгий Мантзаридис

Мы уже говорили о том, что через участие в таинствах Христовых человек причащается нетварной Его энергии и соединяется с ним в одно тело в один дух. Эта непосредственная и личная связь каждого верующего со Христом приводит  и к реальному единству и общению между собой. Таким образом созидается новое неизреченное и сверх природное сродство и общение Христа с людьми, Церковь: «По благодати все мы едины верой в него и составляем едино тело Его Церкви, имея одну главу – Его; и единым духом напоены по благодати Всесвятого Духа; единое крещение мы все восприняли; и единая во всех надежда; и единый у нас Бог, сущий над всеми, и через всех, и во всех нас».[2]

Церковь является «новым творением», основанная Христом посредством Его воплощения и имеющее Его своей Главой[3]. Во Христе соединилось небо и земля, и Им создана единая Церковь, которая имеет и небесную и в то же время и земную природу, которая включает в себя не только верующих людей, но и благих ангелов.[4] Цель Церкви это обожение ее членов, по этой причине свт. Григорий Палама характеризует Церковь, как «причастие обожения».[5]

Все строение Церкви основывается на общении Бога с человеком посредством нетварной благодати. Благодать Божия связует членов тела Церкви с главой и между собой, так что заключает в себе и собирает воедино всю Церковь. Если бы божественная благодать была бы тварна, как учили противники Паламы, то тогда не существовало бы личного общения между Богом и человеком, и, следовательно, не существовало бы Церкви в действительности. И если бы также люди не приобщались бы благодати, а сущности Бога, тогда бы мы не имели бы общения обожения вовсе, но общение богов. Верующие, приобщаясь  божественной благодати, приобщаются всего Бога и приемлют как дар обожение. Однако они не приобщаются сущности божией, поскольку они не боги по природе и не могут изменить свою природу на божественную.[6]

Единство веры является выражением единства Церкви, и эта вера основана не только на апостолах, но и на Пророках, имея своим краеугольным камнем Христа. Свт. Григорий не умаляет значение апостольского преемства в Церкви, но и особую важность придает пророческому дару. Когда  преемники Апостолов забывают о своей связи с «краеугольным камнем Иисусом Христом» и престают быть Его представителями и Его истины, то они не принимают  как дар и награду особую вышеестественную власть, но теряют всякую возможность  для просвещения и спасения  других людей, но скорее всего, уводят их самих от Церкви Христовой. Когда же человек через участие в Таинствах и жизнь во Христе становится связанным с телом Христовым и соединен с Церковью первородных, тогда он является истинным членом тела Христова и даже тогда, когда в случае когда они отлучаются церковным решением с стороны недостойных представителей апостольского преемства. «Разве, - спрашивает Палама, - и Златоустый отец, еще будучи обложен нетленным телом, соединившийся с Церковью первородных, который больше чем кто-либо ясно, вено и усладительно написавший о благочестии, он столь великий, разве не был отлучен от Церкви и не был разве осужден на изгнание как мыслящий и пишущий  как еретики оригенисты?»[7]

Поскольку, как говорит апостол Павел, Церковь есть «столп и утверждение истины» (1 Тим. 3, 15), то и в основе общение с ней полагается общение с истиной: «Те, которые принадлежат Церкви Христовой принадлежат истине». Причастность Церкви означает связь с истиной, общение с боготворящей благодатью, жизнь в общении обожения. Человек, разрывающий связь с истиной, прерывает общение в благодати Божией и перестает быть членом Церкви.

Такой взгляд на Церковь не является в православной экклезиологии нововведением, но основывается на духе Святых Отцов и  византийском предании. Еще до свт. Григория Паламы прп. Никита Стифат, «истинный ученик» пр. Симеона Нового Богослова, указывая на динамический и харизматический характер Церкви приходит к тому, что он ассоциирует степень чистоты и общения человека со Святым Духом с иерархическими степенями.[8]

В связи с тем, что патриарх Антиохийский Игнатий принял мнения Варлаама и Акиндина о божественной благодати, свт. Григорий Палама с особенной силой говорит о таким пастырях, которые отходят от церковной истины. Эти люди, хотя их и называют пастырями  и архипастярями, не являются членами Церкви Христовой: «Те, которые не пребывают суть в истине, не принадлежат Церкви Христовой; и это тем более истинно, если они лгут о себе, называя себя или если они слывут  пастырями и архипастырями; однако мы научены, что христианство определяется не внешними проявлениями, но истиной и точной верой».[9]

Таким образом, согласно учению свт. Григория Паламы, принадлежность человека Церкви не является неким статическим феноменом, но динамической реальностью. Это не результат и не итог тварного дара, которого человек достигает однажды и сохраняет его благочестивым поведением и путем праведности, но является плодом личного общения с нетварной обоживающей благодатью. Через Крещение, миропомазание и Божественную Евхаристию человек обновляется и входит в Церковь, в то же самое время его связь с заблуждением века сего составляет постоянную нависшую угрозу для отпадения от Церкви и разрыва с ней.

Опасность этого опадения существует не только для отдельных членов Церкви, но и для целых церковных обществ.[10] Для всех них, то есть для отдельных отпавших личностей и отпавших церквей, единственным путем возвращения в Церковь является покаяние, то есть отвержение лжи и возобновление соединения с Духом истины.

Комментарий «Православного Апологета»:

Принадлежность к Церкви Христовой определяется строгостью следования истине, а не жестким подчинение иерархической власти и антиканоческим ее претензиям

Сегодня мы становимся очевидцами самого настоящего вырождения церковного сознания природы Церкви не только в народе, но и в епископате. Многие факты церковной жизни печально свидетельствуют о потери чувства Церкви, понимания и сознания того, что Церковь – это не человеческий институт, некая земная организация а Богочеловеческое тело, величайшая святыня.  И являясь таковой по своей природной сути и все что в ней учреждено - это святыня, требующая от каждого величайшего благоговения. И поэтому в Церкви каждый, и в первую очередь епископ, как «домостроитель тайн Божиих», обязан действовать и служить в рамках Евангелия, божественных заповедей, священных канонов и определений Вселенских соборов, в духе «евангельской любви и самоотвержения». В противном случае епископ, и даже собор епископов будет действовать не как орган Святого Духа, а как человек с присущими ему страстями, раскалывая Церковь – этот драгоценный хитон Господень.

Сегодня такое насильственное раскалыванием Церкви произошло и впервые в Сербской Православной Церкви, когда совершенно на антиканонических основаниях был «лишен епископского сана и монашества» митрополит Рашско-Призреский и Косовский Артемий, ближайший ученик прп. Иустина Поповича. И вина данного раскола лежит на подобострастии литинофильского патриарха Иринея, а также на «собратиях» епископа Артемия: митрополите Амфилохии (Радович) и епископе Афанасие (Евтич). Даже если бы те обвинения, которые были предъявлены епископу Артемию ранее, растрата большого количества выделенных ЕС денежных средств на храмы Косово, были бы и верны, то они не могут служить основанием для «извержения из священного сана». Причины таких страшных антицерковных деяний – это собственные пристрастия осуждающих епископа Артемия. Для нас и для Бога епископ Артемий остается архиереем Божиим с незапятнанным именем.

Далее мы еще хотели бы подчеркнуть, что в сознании свт. Григория Паламы, который для Православной Церкви является выразителем ее учения, строгое следование церковной истине, а не человеческой дисциплине, даже в иерахическом понимании, является первоосновой принадлежности Церкви Христовой. Всякое отклонение от истины Божией, правды Церкви, является преступлением и отпадением от нее.

Пребывание в Церкви означает соединение с истиной и приобщение к божественной благодати. Бог хочет, чтобы «мы рожденные благодатью... пребывали неразлучно друг с другом и с Ним Самим... Как язык, будучи членом нашим, не говорит нам, что сладкое есть горькое, и горькое – сладкое... так каждый из нас, призванный Христом, будучи членом всей Церкви, пусть не что иное вещает, как только что сознает отвечающим Истине; если же не так, то он – лжец и враг, но – не член Церкви».[11] Человек, порывающий с истиной, удаляется от божественной благодати и перестает быть христианином.

Грех против Истины – тяжелее других грехов, он удаляет человека от Церкви и врачуется только покаянием и обновлением ума.  Призвание содержать истину Христову, согласно словам свт. Григория Паламы, относится и ко всем Поместным Церквам, составляющих Единую, Святую, Соборную и Апостольскую Церковь Христову. Свт. Григорий говорит, что исторически все поместные Церкви пережили моменты отпадения от Истины, и только одна Римская церковь не возвратилась в Православие, хотя она и самая большая из всех.

«Ибо отпадать от правого исповедания было обычным делом для всех церквей, так как на протяжении многого времени зло находило себе пристанище то тут, то там. А опасть и больше не возвращаться – такое случилось только с церковью латинян, хотя бы она и была величайшей и самой выдающейся из всех патриарших престолов. И с ней – величайшей из церквей – случилось то же, что и с величайшим из животных – слоном, о котором  говорят, что он даже во время сна не преклоняется на землю для передышки... а латинян -, я думаю, - одна лишь их гордыня – страсть почти, я вынужден сказать, неизлечимая, свойственная, согласно апостолу, одному лишь лукавому, из-за чего он и пребывает во веки неисцельным».[12]

Эти слова, как, впрочем и продолжительные диалоги с Римо-Католической Церковью доказывают абсолютную бесполезность этого диалога. Он бесплоден. Но, более того, он становится опасен для самой Православной Церкви. Происходит утрата православного мышления, верного экклезиологического сознания. В недавнем выступлении митрополита Волоколамского Иллариона перед студентами МДА и С было сказано, что православная часть комиссии по диалогу Православной Церкви с Римо-Католической приняла решение о том, чтобы на официальном уровне не называть Римскою церковь ересью, а Церковью. Да, возможно в целях проявления такта и вежливости это и возможно. Но сколько опасностей таит в себе такая позиция. Фактически данное мнение, наверняка будет навязываться и всей Православной Церкви.

Диалог с Римо-Католической церковью велся и во времена свт. Григория Паламы. Как известно со стороны Рима были в 14в. сделаны две попытки весьти диалог о соединении церквей. Свт. Григорий был хорошо осведомлен об этих диалогах и в связи с ними пишет два известных своих творения 2 Слова об исхождении Святого Духа. Но для нас не может быть не безынтересны его выводы:

«А добровольно лежащим (имеется в виду в ереси латинян) не поможет абсолютно ничего, хотя бы и самими небесными умами было изготовлено и предложено им лекарство от лжеучения... Итак, едва ли не всуе подает им руку (помощи) подающий, разве что себе самому доставляя это чрезвычайное благо и воздавая Богу доказательство свойственное Его благости, а тех лишь показывая добровольно пребывающим во зле и, возможно, останавливая их от дальнейшего преуспеяния в несообразностях».[13]