Матильда великолепная
А. Н. Боханов
Матильда Феликсовна Кшесинская... Одно из самых известных имен в истории мирового балета. Невысокая (160 сантиметров), черноволосая, с некрупными, но выразительными чертами лица, с тонкой талией, с сильными мускулистыми ногами, она владела филигранной балетной техникой.
Кшесинская, если и не первая, то одна из первых балерин, превратила танец из набора заученных движений, в живое экспрессивное действие. Она вдохнула в него энергию. Все ее подвижное тело, «до кончиков ногтей», участвовало в спектакле. Она отдавалась танцу целиком, излучая страсть, которая обжигала зрителей; ее появление на сцене сравнивали с блеском молнии. В конце XX века ее непременно назвали бы «сексуальной». (В ее время подобного термина еще не существовало).
Кшесинская прожила без малого сто лет. Родилась в августе 1872 года в Лигово, под Санкт-Петербургом, умерла в декабре 1971 года в Париже. Похоронена на русском кладбище Сент-Женевьев-де-Буа, рядом со своим мужем кузеном Николая II Великим князем Андреем Владимировичем (1879-1956), с которым обвенчалась во Франции в 1921 году.
Она прославилась как балерина и эпитетом «выдающаяся» критика награждала ее не одно десятилетие. Первый раз вышла на большую сцену в петербургском Мариинском театре в 1890 году, а последний раз в 1936 году в лондонском Ковент Гарден, где исполнила русский танец. Ей тогда было почти 64 года и подобного сценического долголетия балетное искусство еще не знало.
Матильда происходила из актерской семьи и, хотя потом писала и говорила, что ведет родословную от польского графского рода Красинских, однако аристократическая генеалогия так никогда и не была документально подтверждена. Но ее претензии были, в конце концов, удовлетворены. В эмиграции «парижский царь» Кирилл Владимирович (старший брат мужа) «пожаловал» ей княжеский титул Романовской-Красинской.
Матильда всю жизнь, до глубокой старости, обожала игру в рулетку, бриллианты, икру, ананасы, устриц и ...мужчин. В мужском обществе всегда чувствовала себя легко и свободно. Уже во вполне «перезрелых летах» позволяла себе флиртовать с мужчинами, которые порой не только в сыновья, но во внуки и даже правнуки ей годились. Матильду это никогда не смущало. Она любила жизнь, любила людей, а окружающий мир всегда был наполнен для нее «упоительными звуками» и «чарующими впечатлениями».
Ее прекрасно знали во всех игорных домах Европы, где она получила прозвище «Мадам Семнадцать», так как всю жизнь ставила только на число семнадцать, которое считала счастливым. Игроком она была азартным, немало выигрывала, но еще больше проигрывала, но всегда вставала из-за стола в ровном настроении и, выпив очередной бокал шампанского, покидала зал с неизменной улыбкой на устах. Ее походку и осанку называли царственными...
Матильда почти всю жизнь была «госпожа Эпатаж». Многое, связанное с ней, окружал ореол, если и не скандала, то, во всяком случае, пикантности. Ее шумные великосветские «фуэте» неизменно привлекали внимание. Свои роли и на сцене, и в жизни играла самобытно и с неизменным успехом...
Кшесинская бежала из России в феврале 1920 года, отплыв на итальянском пароходе из Новороссийска вместе со своим тогда еще «гражданским мужем» великим князем Андреем Владимировичем и его матерью великой княгиней Марией Павловной. Случилось это всего за «пять минут» до прихода красных. Исход происходил в атмосфере паники, хаоса, холода, голода. Тиф косил людей без разбора званий и положений. Кругом царили уныние и отчаяние.
Кшесинская таким настроениям не поддавалась. Жизнелюбие никогда не покидало. Она умудрялась делать гимнастику, маникюр и следить за прической даже на краю бездны. Потом о том времени у нее не осталось мрачных воспоминаний. Помнилось другое.
Как она с Великим князем Андреем и еще двумя друзьями в каком-то разрушенном железнодорожном вагоне пила шампанское, встречая 1920 год, и как раздобыли какао и шоколад. Когда же после мытарств покинула Россию, то первым делом бывшая прима Императорской сцены познакомилась с капитаном и отправилась к нему в рубку любоваться рассветом над Босфором.
Она не сетовала на обстоятельства, а воспоминания о потерянных в России драгоценностях и виллах не вызывали слез. Она не унывала даже в самые критические моменты. В Париже она основала балетную студию и достигла профессиональных и материальных успехов на педагогическом поприще.
В Европе имя ее еще при жизни стало легендарным. О ней писали статьи и книги, у нее брали интервью, приглашали на светские приемы. Превозмогая возрастные немощи, она позволяла себе провести ночь в приятном обществе, где неизменно оставалась центром внимания. Это всегда льстило самолюбию старой женщины, придавало ей силы.
Театральное искусство вообще, а балетное в особенности, это всегда шедевр момента. Опускался занавес, расходилась публика, гасли огни рампы и все, что совсем недавно волновало, впечатляло, потрясало отходило в историю. Спектакли запечатлевались в откликах рецензентов, в театральных программках, но и, конечно, в памяти зрителей. И только.
Потом появляются книги воспоминаний, специальные исследования, где рассказывается об отлетевшем в вечность мимолетном театральном священнодействии. Однако пожелтевшие страницы газет и журналов с рецензиями, сочинения знатоков сценического мастерства не могут ничего ни оживить, ни возродить. Это все равно, что по прошлогодней листве судить о красоте весенней природы. Главное - память сердца зрителей. Когда они уходят, то исчезает и живая память об актере.
Так случилось и с Кшесинской. Она пережила не только всех знакомых, родственников и друзей, но и современников, и очевидцев ее театральных триумфов. Задолго до своей смерти она стала живым реликтом.
Интерес к ней вызывался в первую очередь не теми балетными партиями, в которых она когда-то блистала на сценах Петербурга, Москвы, Парижа, Лондона, Вены, Берлина. В театральных амплуа ее уже прочти никто не помнил, да и редко кто видел. Публику притягивало совсем другое - образ возлюбленной Последнего Русского Царя.
Главным событием ее жизни действительно была связь с Николаем II. Собственно с Царем-то у нее отношений никаких не существовало, но вот до того как стать таковым, Николай Александрович испытывал несомненную тягу к восходящей звезде Императорской сцены. Она ему нравилась. И он ей тоже. Матильда, которую все знакомые с детства звали Малечкой, была сильно увлечена Наследником Престола. Он стал не только первой, но и «главной» любовью всей ее жизни.
Они познакомились в марте 1890 года на выпускном акте Императорского балетного училища. Первый раз недолго поговорили летом того же года. В последующие месяцы встречались от случая к случаю.
«Я влюбилась в Наследника с первой нашей встречи. После летнего сезона, когда я могла встретиться и говорить с Ним, мое чувство заполнило всю мою жизнь, и я только о Нем могла думать. Мне казалось, что хоть Он и не влюблен, но все же чувствует ко мне влечение, и я невольно отдавалась мечтам».
В свою очередь Цесаревичу все больше и больше нравилась эта маленькая танцовщица и, глядя на нее, странные чувства восторга и трепета в нем просыпалось. Не знал, что происходит, но раньше ничего подобного не случалось. Правда, в театр удавалось вырываться не всегда: то спектаклей не было, то ему приходилось быть или на службе, или в отъезде.
Сестре Ксении рассказал, что у Него есть теперь «друг» - балерина Кшесинская. Сестра, сгоравшая от любопытства, стала хранителем сердечной тайны. Когда осенью 1890 года Цесаревич отбыл в девятимесячное кругосветное путешествие, то Ксения в письмах непременно сообщала новости о «его друге».
«Жалею, что не могу рассказать Тебе кое-что о Твоем друге Кшесинской, т.к., к несчастью, она слишком далеко от меня. Надеюсь часто ее видеть зимою, чтобы Тебе сообщать о ней». «Видела Твоего друга, маленькую Кшесинскую этот раз в Пиковой даме! Она танцевала в балете на балу и мне очень Тебя напомнила».
Ничего особенного о балерине не знала, хотя очень хотела узнать. Ведь все «актриски», как в том не сомневалась Великая княжна, должны быть «страшно развратны». Но ничего скандального не выяснялось. Брату передавала лишь невинные слухи: где выступала, что о ней говорили. Ксения не умела хранить тайны: многим рассказывала «по секрету» и с упоением обсуждала эту историю.
Роман с «Малечкой» достиг кульминации зимой 1892-1893 годов, когда встречались особенно часто. Цесаревич регулярно посещал на дому живую, раскованную, лишенную предрассудков и условностей танцовщицу, порой оставался до утра. Дневник Николая Александровича пестрит красноречивыми записями о его свиданиях с Малечкой, с его «М.К».
«В 12 час. отправился к М.К., у которой оставался до 4 час. Хорошо поболтали, посмеялись и повозились».
«Отправился к М.К.; провел чудесных три часа с ней».
«Закусывали в 7 1/2 час, как раз в то время начиналась «Спящая красавица» и думы мои были там, так как главным действующим лицом являлась М.К.».
«Посетил мою М.К., где оставался до 6 часов».
«Провел большую часть вечера у М.К.».«Отправился к М.К., где ужинал по обыкновению и провел прекрасно время».
«Вечером полетел к моей М.К. и провел самый лучший с ней вечер до сих пор. Нахожусь под впечатлением ее – перо трясется в руке».
В столичном обществе связь наследника с танцовщицей стала темой пересудов. Хозяйка влиятельного петербургского салона генеральша Александра Богданович фиксировала жгучие столичные новости.
«Она (Кшесинская) не красивая, не грациозная, но миловидная, очень живая, вертлявая, зовут ее Матильдой. Цесаревич говорил этой «Мале», что упросил Царя два года не жениться. Она всем и каждому хвалится своими отношениями с ним» (21 февраля 1893 года).
«Кшесинская очень заважничала с тех пор, как находится для особых милостей» (10 апреля).
В 1892 году восходящая звезда Императорской сцены сняла на Английском проспекте уютный двухэтажный особняк, куда и переехала от родителей, жить с которыми становилось «не удобным». Там Матильда вместе со своей сестрой Юлией (актрисой кардабалета) и поселилась. Здесь принимала поклонников и первого среди них - Николая.
По странному стечению обстоятельств этот дом за двадцать лет до того был построен сыном Николая I Великим князем Константином для своей возлюбленной, тоже балерины, Анны Кузнецовой. Потом Великий князь так увлекся, что бросил свою законную супругу и начал жить с Кузнецовой «одним домом». Кшесинская знала эту историю. В театральном мире она давно стала «хрестоматийной».
Самоуверенная и деловитая Малечка явно была не прочь повторить успех предшественницы. В ее случае «приз» был еще дороже - Наследник Престола, в будущем Царь. Правда, оставались закон, традиция, общественное мнение, престиж Династии, наконец.
Всему этому Кшесинская могла противопоставить лишь одно - свои женские чары. Когда отец Матильды задал ей вопрос: знает ли она, что не может рассчитывать на большее, чем роль «наложницы», то услышал в ответ: «Я отлично все осознаю, но всей душой люблю Ники и не могу задумываться о том, что меня ожидает. Я хочу лишь воспользоваться счастьем, хотя бы и временным, которое выпало на мою долю».
Она пользовалась «счастьем». Одновременно она пользовалась и вполне определенными выгодами, которые открывало положение «наложницы» Цесаревича. В театре начала себя вести «по-царски». Скандалы и столкновения с другими актерами стали нормой для Кшесинской. От всех требовала к себе особого отношения. Ни от кого не скрывала своих отношений с будущим Царем.
Более того. Она афишировала эту связь, подчеркивая, что у них именно интимные отношения, а высокородный поклонник «ее боготворит» и сделает все, что она пожелает. Резонанс не замедлил о себе дать знать. Слухи по этому поводу заполонили Петербург.
Издатель влиятельной петербургской газеты «Новое время», писатель и владелец известного в конце XIX века драматического театра (ныне в этом здании на берегу Фонтанки размещается известный петербургский БДТ) Алексей Суворин (1834-1912) записал 8 февраля 1893 года в дневнике: «Наследник посещает Кшесинскую и е... ее. Она живет у родителей, которые устраняются и притворяются, что ничего не знают».
Суворин ошибся даже в «географии». К тому времени Матильда уже арендовала особняк. Что же касается «существа вопроса», то здесь все покрывала «тайна неизвестности».
В XIX веке не существовало прослушивающих устройств и скрытых кинокамер, позволяющих вторгаться в самые сокровенные уголки жизни известны людей, а потом все это делать достоянием публики. Хотя «бульварная пресса» и имелась, но общественные нравы того времени, в отличие от конца XX века, были совсем иными.
Если бы какому-нибудь не в меру ретивому репортеру и удалось сделать фотографию балерины в объятиях Наследника Престола, но можно смело утверждать, ни одно бы издание, ни в Европе, а уж тем более в России, никогда бы такой «сенсационный материал» не опубликовало.
Между тем вопрос о том связывала ли Цесаревича и Кшесинскую постель, или это была лишь романтическая влюбленность - интересовал не только современников. Более ста лет по этому поводу бытуют несхожие утверждения. Однако никто не отыскал убедительных подтверждений ни одной из двух самых расхожих версий («был секс» - «секса не было»).
Имея в виду жизненный темпераментность натуры «королевы фуэте» (она могла делать 32 таких сложных танцевальных движения), ее расчетливость и прагматизм трудно предположить, что Матильда могла спокойно упустить возможность набросить «любовный аркан» на своего Царственного поклонника.
Таким арканом могло стать деторождение. И если бы балерину и Цесаревича действительно связывали сексуальные отношения, то свой бы шанс она не упустила. Между тем, несмотря на то, что они встречались и «возились» много раз подобного не произошло. Приведенное соображение, конечно, служит лишь косвенным подтверждением версии об отсутствии «постельных отношений».
Никаких «документальных свидетельств» интимной близости между Последним Царем и танцовщицей не обнаружено. В личных бумагах Николая II нет никаких указаний на достоверность первой версии. Из скупых упоминаний в его дневнике, что они «хорошо посидели» и «повозились» абсолютно не следует, что они слились в сексуально-любовном экстазе. «Повозились» - расхожее выражение Николая II, которым он часто пользовался, начиная с юных пор. Не сохранилось даже ни одного любовного послания или даже записки, которые бы Цесаревич посылал балерине.
Вся история их отношений реконструируется обычно по воспоминаниям «Великолепной Матильды», которые она написала, когда перешагнула рубеж 70 лет. В них она и рассказала о Русском Царе и об их мимолетном романе. Но словам старой женщины, отдавшей свою жизнь сцене и любви, не следует безоговорочно доверять.
Николай Александрович являлся человеком своего времени и своего круга. У молодого неженатого офицера тогда обязательно должна была быть «дама сердца», его «Дульцинея», которой следовало поклоняться. У Престолонаследника на некоторое время таковой и стала Матильда.
Николай Александрович действительно увлекся молодой балериной, но никогда не забывал о том «кто Он» и «кто она» и знал, что дистанция между ними непреодолима. Как человек преданный долгу, уж по одной этой причине не мог ставить под сомнение свое будущее, престиж Династии и связывать жизнь с танцовщицей. Между тем о том, что у Него якобы существовало подобное намерение, «Малечка» намекала не раз.
Обладая богатым воображением, Кшесинская запечатлела слова и ситуации, которые ни подтвердить, ни опровергнуть невозможно. Например, цитирует по памяти письма Цесаревича Николая. «Чтобы со мной в жизни не случилось, встреча с тобою останется навсегда самым светлым воспоминанием Моей молодости».
Конечно, Кшесинская была удивительной женщиной, но воспроизводить тексты, даже любовных посланий через многие десятилетия, мог лишь тот, над чьей памятью время не властно. Но такого удела простые смертные лишены. Не составляла исключения и экс-балерина.
Многое же, о чем написала Матильда, опровергается достоверными документами. Когда впервые возникла перспектива женитьбы Цесаревича на Алисе Гессенской, то Кшесинская уверяла, что «любимому Ники» совсем не хотелось идти с Принцессой под венец.
«Принцесса Алиса отказалась переменить веру, а это было основным условие брака, и помолвка не состоялась. После своего возвращения Наследник снова стал бывать у меня, веселый и жизнерадостный. Я чувствовала, что Он стремиться ко мне, и я видела, что Он был рад, что помолвка не совершилась. Я была бесконечно счастлива, что Он вернулся ко мне».
К тому времени, когда Матильда написала все это, давно были опубликованы дневники Последнего Царя, которые Матильда читала, из которых явствовало, что Николай Александрович мечтал жениться на Гессенской Принцессе задолго до того, как стал завсегдатаем особняка на Английском проспекте и никогда потом не изменял своей мечте.
Кшесинская все это прочла, но не заметила. Она осталась верна своей сладостной грезе, что только с ней Последний Царь был счастлив. Но кто может обвинить любящее женское сердце в неискренности? Грань между реальным и воображаемым в таких случаях почти всегда условна...
Однако в своих воспоминаниях Кшесинская не только выдала желаемое за действительно, но и о важном умолчала. Может быть, «запамятовала», а может быть не хотела бередить «старые раны».
Например, забыла упомянуть о том, что когда Цесаревич был уже обручен, то отвергнутая прима сцены отправляла Его Невесте в Англию подметные письма, где чернила бывшего возлюбленного, как могла.
Алиса, как только получила послание без подписи, содержавшие оскорбительные для Ники выпады, и читать дальше первых строк не стала. Передала листки Цесаревичу. Тот сразу понял - Малечка... Все рассказал невесте, которая Его тут же простила, а в дневник любимого записала:
«Мой дорогой мальчик, никогда не меняющийся, всегда преданный. Верь и полагайся на Твою девочку, которая не в силах выразить словами своей глубокой и преданной любви к Тебе. Слова слишком слабы, чтобы выразить любовь Мою, восхищение и уважение - что прошло, прошло и никогда не вернется, и мы можем спокойно оглянуться назад - мы все на этом свете поддаемся искушениям, и в юности нам трудно бывает бороться и противостоять им, но как только мы раскаиваемся и возвращаемся к добру и на путь истины, Господь прощает нас...Господь прощает кающихся. Прости, что Я так много пишу, Мне хотелось бы, чтобы Ты был во мне вполне уверен и знал, что Я люблю Тебя еще больше после того, что Ты Мне рассказал».
Из-за этого «подлого поступка» Николай Александрович невзлюбил некогда «свою М.К.», а когда после длительного перерыва увидел в январе 1896 года Матильду на сцене, то признался сестре Ксении, что Ему «было неприятно».
После того спектакля Ксения сообщала брату Георгию на Кавказ: «В воскресенье (28 января - А.Б.) мы были в «Спящей красавице» (Ники и Аликс тоже) и в первый раз видели Малечку. Ники мне потом признался, что у Него была ужасная эмоция и Ему было весьма неприятно в первую минуту ее появления...Аликс выглядела грустной, что вполне понятно!».
Императрица Мария Федоровна знала об увлечении Ники. Сын, живший с родителями под одной крышей в Аничковом Дворце, нередко возвращался или очень поздно, или даже утром. Установить же, где Он проводит вечера и ночи не представляло особого труда.
Мария Федоровна сочла нужным уведомить мужа, но тот не придал всей этой истории серьезного значения. Увлечения молодости! Императрица тоже особо не переживала, не сомневаясь, что ее Ники достаточно серьезен и слишком ответственен, чтобы позволить себе перейти допустимые пределы. Эту тему родители ни с кем не обсуждали. Другие дети были уверены, что отец и мать ничего не ведают.
После получения известия о помолвке 8 апреля 1894 года Цесаревича с Алисой Гессенской, его брат Георгий из Абас-Тумана писал сестре Ксении:«Очень и очень благодарен тебе за твои милые письма. Прости, что так редко пишу тебе. Слава Богу, что Ники, наконец, помолвлен с Аликс. Ты не поверишь, как я этому обрадовался; это великое счастье, что Она согласилась в конце концов, а то могла бы выйти весьма неприятная история, в особенности из-за Малечки; надо удивляться одному: как до сих пор Папа′ и Мама′ ничего об ней не знают. Хорошо еще, что это так кончилось».
Разрыв между балериной и Цесаревичем произошел за несколько месяцев до его помолвки. Инициатором стал Престолонаследник. У Него - своя судьба. У нее - своя. Первое время Матильда ужасно переживала, рыдала, несколько раз, сославшись на болезнь, не выходила на сцену.
«Что я испытала в день свадьбы Государя, могут понять лишь те, кто способен действительно любить всею душою и всем своим сердцем и кто искренне верит, что настоящая, чистая любовь существует. Я пережила невероятное душевные муки, следя час за часом мысленно, как протекает этот день. Я сознавала, что после разлуки мне надо готовиться быть сильной, и я старалась заглушить в себе гнетущее чувство ревности и смотреть на ту, которая отняла у меня моего дорогого Ники, раз Она стала его женой, уже как на Императрицу.
Я старалась взять себя в руки и не падать духом под гнетом горя и идти смело и храбро навстречу той жизни, которая меня ожидала впереди. Я заперлась дома. Единственным моим развлечением было кататься по городу в моих санях и встречать знакомых, которые катались, как и я».
Кшесинская недолго оставалась затворницей. Вскоре она нашла утешения в объятиях Великого князя Сергея Михайловича (двоюродного дяди Николая II), а параллельно сожительствовала с кузеном Царя Великим князем Андреем Владимировичем, от которого летом 1902 году родила сына Владимира (1902-1974).
Этот «брак втроем» добавил Матильде скандальной славы. Лично ее это задевало мало, скорее наоборот: она даже бравировала своим влиянием и положением. Постепенно в театральном мире возникло убеждение во всемогуществе балерины. Говорили, что она может добиться от самого Царя Николая II всего, чего пожелает. Ведь она - «старая любовь»...
Кшесинская действительно на многое могла рассчитывать. В ней души не чаял двоюродный дядя Последнего Царя, друг его детских игр Великий князь Сергей Михайлович (1869-1918). В отличие от отношений с Николаем Александровичекм, об отношениях балерины с Сергеем сохранилось достаточно документальных свидетельств.
«Князь Сергей Михайлович баловал меня, как мог, ни в чем не отказывал и старался предупредить все мои желания».
Это было действительно так. Он буквально осыпал Матильду драгоценностями, любой ее каприз становился для дяди Царя непререкаемым. Именно его дорогой подарок - роскошный особняк стиля «модерн», воздвигнутый в Петербурге в начале Каменноостровского проспекта архитектором А.И. Гогеном, где прима-балерина с комфортом и разместилась.
Это «палаццо» получило широкую известность: в начале 1917 года хозяйку изгнали, а в особняке разместили свой штаб большевики во главе с Лениным. В будуаре «заслуженной артистки Императорских театров» лидер большевиком устроил свой кабинет.
Несмотря на все обожание князя Сергея, его связь с Матильдой носила платонический характер. Они жили одним домом, но их близость не имела сексуального характера. Пламенная и страстная же натура балерины требовала любви «полной» и «безбрежной».
Ее ей скоро и подарил другой Великий князь, двоюродный брат Николая II Андрей Владимирович, который был на шесть лет моложе балерины. Приятельница Кшесинской артистка М.А. Потоцкая, узнав о новом увлечении Матильды, не без удивления спросила: «С каких пор ты стала увлекаться мальчиками?». Для Кшесинской такая «мелочь» не имела значение. Главное, чтобы ее любили, чтобы ей поклонялись, чтобы ее боготворили. Андрей Владимирович как раз и был из разряда «преданных пажей».
Они познакомились в феврале 1900 году, а уже летом стали любовниками. Матильда и точную дату указала: 22 июля. «Мы чувствовали себя как в раю. Эту ночь, этот день мы никогда не забывали, и каждый год мы праздновали нашу годовщину». Прошло еще два года, и Матильда родила от Андрея Владимировича сына - правнука Царя Александра II. Его назвали Владимиром - в честь отца князя Андрея.
Кшесинская оставалась сама собой даже в самый «интересный момент»: последний раз перед родами танцевала на сцене на шестом месяце беременности! «По моим танцам и даже фигуре это совершенно не было заметно».
Но не менее интересные события происходили и после рождения сына 18 июня 1902 года.
«Когда я несколько окрепла после родов, и силы мои немного восстановились, у меня был тяжелый разговор с Великим князем Сергеем Михайловичем. Он отлично знал, что не он отец моего ребенка, но он настолько меня любил и так был привязан ко мне, что простил меня и решился, несмотря на все, остаться при мне и ограждать меня как добрый друг. Он боялся за мое будущее, за то, что может меня ожидать.
Я чувствовала себя виноватой перед ним, так как предыдущей зимой, когда он ухаживал за одной молоденькой и красивой Великой княжной и пошли слухи о возможной свадьбе, я, узнав об этом, просила его прекратить ухаживания и тем положить конец неприятным для меня разговорам. Я так обожала Андрея, что не отдавала себе отчета, как я виновата была перед Великим князем Сергеем Михайловичем».
После тех «тяжелых событий» Матильда перенесла много всего другого. После отречения Николая II от Престола Романовы и все, кто с ними был как-то связан, превратились в объект беспощадного шельмования и преследования. Не избежала этой участи и Матильда.
Пресса «свободной России» обвинила ее в том, что «царская наложница», пользуясь своим влиянием на Великого князя Сергея Михайловича, занимавшего пост генерал-инспектора артиллерии, раздавала за взятки военные заказы, и таким путем, «на крови солдат» нажила баснословное состояние. Кшесинскую объявили «врагом народа».
Восторженный поклонник революции Великий князь Николай Михайлович, имевший близкие отношения с кумиром новой власти А.Ф. Керенским, тотчас обратился к брату Сергею с нервным письмом, требуя порвать все отношения со своей «гражданской женой». Великий князь может быть так бы и сделал – твердых принципов у него не имелось, да политических убеждений не имел никаких. Однако он не мыслил своей жизни без Малечки.
Своему брату-республиканцу ответил: «То, что ты пишешь о Малечке, прямо ужасно. Я не знаю, кто против нее озлоблен, и причины этого озлобления кроются только либо в личных счетах по сцене, либо во вздорных слухах.
Я клянусь перед образом, что за ней нет ни одного преступления. Если ее обвиняют во взятках, то это сплошная ложь. Все дела вел я, и я могу представить, кому нужно, все самые точные данные. Какие деньги у нее есть и были, откуда они поступили. Я знаю, что ее дом грабили и грабят; воображаю, сколько дорогих и художественных вещей пропало! Неужели ты не веришь твоему брату, который клянется, а веришь слухам, которые злонамеренные люди? Что было мое, все должно перейти Вове. И что же теперь мы – нищие из-за слухов, распускаемых неизвестно кем!…Ты пишешь, что если я приеду, чтобы я не смел с ними видеться. Что же я – подлец, я брошу свою жену и своего мальчика? Нет, я всю жизнь был честным и благородным, таким и останусь».
У Кшесинской наступила долгая черная полоса в жизни. Она жила по разным адресам, у друзей и знакомых, а летом 1917 года затеяла тяжбу с большевиками, пытаясь по суду вернуть себе особняк на Каменноостровском проспекте. Она там пару раз побывала. Видела мерзость разорения и даже слышала угрозы матросов ее «прихлопнуть». Особенно потрясла одна омерзительная сцена, которую сподобилась лицезреть: подруга Ленина известная революционерка А.М. Коллонтай с видом хозяйки прогуливалась в ее саду и в ее горностаевом манто!
В середине лета 1917 года Кшесинская вместе с сыном Владимиром уехала из Петрограда в Кисловодск, где ее ждал Андрей Владимирович. С Сергеем Михайловичем они расстались на перроне вокзала со слезами на глазах. Однако и на Юге России не было спокойно, Матильде пришлось испытать немало превратностей.
Она все выдержала, все вынесла. Пережила убийство в 1918 году своего обожателя, «верного рыцаря» Сергея Михайловича, потерю многих других людей, с кем связана была многими обстоятельствами своей бурной и яркой жизни.
На закате дней ей не раз являлся сон: как она, еще совсем молодая дебютантка, с трепетным волнением ждет прихода в балетное училище Царской Семьи, как они появляются в конце бесконечно длинного коридора, и идут навстречу: Император Александр III, Императрица Мария Федоровна и Цесаревич, несравненный Ники. Его помнила всегда, «выражение и тепло Его глаз ни с чем сравнить не могла».
Все, что произошло в ее долгой жизни потом, все что имела, чем дорожила, всем готова была пожертвовать, чтобы еще хоть раз, перед смертью, наяву увидеть и ощутить то, что давным давно ушло, но не оставило, что нетленным воспоминанием навеки запечатлелось в сердце женщины: образ первой любви.
http://xn--80abe7bdc0c.xn--p1ai/index.php/internet/208-matilda-velikolepnaya
