Архимандрит Ефрем, игумен Ватопедского монастыря

От Личности Пост-Модерна к Личности

From the Post-Modern Persona to the Person

продолжение

Очищение страстей сердечной молитвой

Верующие питают свой разум Иисусовой молитвой: «Господи Иисусе Христе, помилуй мя». Когда имя Христа вращается в уме верующих, оно подает божественное просвещение, чтобы они могли различать мысли, побуждающие к активному греху, и чтобы тогда они могли эти мысли в самом своем зарождении[20], то есть до того, как они примут вызывающий образ. А когда страсти не возбуждаются, то постепенно, при содействии Божественной благодатии, они угасают, или, вернее, преображаются, как объясняет Палама. Когда начинается этот некроз/метаморфозис страстей, они входят в созерцание и там, у «престола Благодати, сердца»[21], обнаруживают в нем иную энергию, энергию непосредственного познания[22]. Затем происходит соединение ума и сердца. Наш ум, пожалуй, самая фундаментальная тема аскетической антропологии и самая трудная для понимания тем, кто не духовен, кто земной[23]. Многие отцы давали описания ума. По большому счету они считают его силой или оком души. Палама, однако, определяет ум и его функции уникальным, откровенным и точным образом. Он считает ум самоподдерживающейся и в высшей степени активной субстанцией[24]. Он не выполняет свою надлежащую функцию и теряет свою ценность, когда ограничивается интеллектом, который активизируется в земном духе, обитающем в мозгу[25]. Наш ум имеет субстанцию и энергию. Энергия непосредственного познания, рассеянная вовне через чувства и смешанная внутри с разумом, должна вернуться в субстанцию ума, находящуюся в сердце, в первый, телесный, счетный орган[26]. И это возвращение осуществляется через молитву.

Если христиане проявляют настойчивость через покаяние в этом состоянии молитвы, Бог посылает им дар сердечной молитвы. Когда ум находит сердце и обитает там, как в удобном месте молитвы, тогда можно сказать, что человек молится прямо, от сердца, чисто — термины тождественны. Когда молитва в сердце активизируется энергией непосредственного познания, тогда можно говорить о непрестанной молитве, тогда можно применять заповедь апостола Павла «непрестанно молиться»[27]. Люди, имеющие дар непрестанной молитвы, способны произносить сердечную молитву, поминание Иисуса в сердце, в то же время занимаясь своими делами с другими, работая, учась и вообще занимаясь внешне обычным делом, проводя естественную жизнь. И это также может быть достигнуто в «миру». Открытие этой энергии непосредственного познания указывает на опытное общение с Богом. Эта энергия есть та пуповина, которой верующие привязываются к Благодати и питаются духовно.

При ощутимой энергии сердечной молитвы с ясностью переживается успокоение, и люди начинают жить своим освобождением от злых страстей; и это настоящая свобода. Воспоминание о Боге питает и умножает божественную тоску и любовь к ближнему, ибо, как подчеркивает Палама в своих проповедях, любовь к ближнему есть результат любви к Богу. Настоящий самоанализ ведет к скромным и любящим социальным отношениям и культивирует их. В состоянии постоянного и совершенного просвещения, т. е. максимально возможного восприятия и впитывания дара Благодати, наступающего после длительного периода отстранения или удаления, в соответствии с промыслом Божиим в воспитании нас[28], все наши духовные и телесные силы обретают их естественные функции, как в Божественном плане вещей.

Такие люди переживают Благодать как свет, как нежное пламя в своем сердце. В их душах и телах царит чудесный покой и сладость. То, что «тело каким-то образом принимает на себя благодать, действующую в разуме»[29] и что энергии души и тела общны[30], является центральным положением в учении святителя Григория Паламы, отвергавшего неоплатонизирующую антропологию и гносеология, выраженную Варлаамом. Нетварный свет, которого они еще не видят, дает им удивительное знание[31], неопровержимое и достоверное, и их разум часто оказывается заложником чудесных «видений», т.е. откровений сверхъестественных тайн Божиих[32]. Просвещение ума есть результат не изучения или наставления, а личного участия в нетварном познании Бога.

Подвизающиеся, пребывая в покаянии и уповая на чистую Иисусову молитву, устраивают сердца свои так, чтобы они становились вместилищами видения нетварного Света, «силы Божественного Духа… до прекращения всякой умственной деятельности»[ 33], где «созерцают славу [своего] святого естества в то время, когда Бог сочтет их достойными допущения к духовным таинствам»[34], как выражается Палама, а не тогда, когда они сами хотят. Видением нетварного света христиане действительно переживают обожение, непосредственное видение Бога[35]. Однако этому видению нет конца, а есть непрерывный прогресс. Вот почему «одно дело мгновенное озарение, а другое — постоянное видение света»[36]. Обожение, или прославление, неподвластно человеческому разуму, по словам святителя Григория Паламы. Оно не может быть объяснено логически и невыразимо даже для тех, кто его испытывает[37]. За пределами понимания остается не только несмешанная сущность Божия, но и нетварные энергии, даже если в них в каком-то смысле и участвовали люди.

Необходимость аскетического подвига для тех, кто живет в миру

Здесь стоит упомянуть некоторые наставления этого великого светоча Православия, взятые из двух проповедей на праздник Преображения Христова. «Мы должны верить, как нас учили просвещенные Богом и имеющие опыт в этих делах… Итак, веря их учению, пойдем навстречу сиянию того Света»[38]. Здесь очевидно, что он говорит нам продвигаться к этому Свету, то есть к видению нетварного Света, который есть «сияние, в котором Бог общается с достойными»[39]. Это видение, состоящее из переживания Божественной Благодати, не является роскошью в нашей жизни, это цель нашего существования. Если мы истощаем свои силы на низших ступенях духовной жизни, где достигаем отношения с Богом, где оно не более чем интеллектуальное, то это не более чем морализм и интеллектуализм. И Палама продолжает: «Когда возлюбим красоту непорочной славы, тогда очистим очи души своей от земных помыслов, отвергнув все приятное и прекрасное, что не вечно»[40]. «Сбросим с себя одежды кожаные, то есть образ нашего земного и плотского мышления, и станем на святой земле, которая есть подвиг за добродетель и устремление нашего взора к Богу. Когда у нас есть такая уверенность, к нам движется Свет Божий, и мы просвещаемся и становимся бессмертными в славе и сиянии тройственного солнца Божества»[41]. С другой стороны, если мы продолжаем идти по широкой дороге, какой бы милой и привлекательной она ни казалась сначала, « она приносит вечную боль, потому что облекает душу безобразным одеянием греха»[42]. И если у нас нет одежды божественной славы, мы не сможем войти в «небесный брак», но вместо этого будем приведены «в тот огонь и внешнюю тьму»[43].

Важно и ценно отметить, что эти увещания отбросить земные помыслы, очистить сердце и идти к Богу обращены святителем Григорием не к собранию монашествующих, а к своей пастве в Салониках, к женатым и холостым людям. , и являются указанием на то, что это путь, которым мы все должны следовать, чтобы прийти «чувством и сверх чувства (к тому божественному Свету, который есть) невыразимому, неприступному, нематериальному, нетварному, обожествляющему, вечному, сиянию божественной природы». , слава Божества, утонченность небесного царства»[44].

С тем, что мы уже упоминали, связан и случай из жизни святителя Григория Паламы. Во его подвижнической жизни в скиту близ Верии у святителя была очень интересная беседа с добродетельным подвижником Иовом о практике сердечной молитвы живущими в мире. Святитель призывал всех христиан к молитве, в то время как Иов имел другое мнение, пока ему не явился Ангел Господень и не подтвердил учение Григория как богодухновенное и необходимое для пастырского богословия Церкви[45].

Обожение, цель человеческого существования

По Отцам, обожение, или прославление, есть не нравственная категория, а онтологическое состояние. Тварная человеческая природа соединяется, «замешивается» с Триединым Богом через тварные энергии, но не по существу[46]. «Обожение было с самого начала сокровенным желанием человеческого существования. Когда Адам попытался присвоить его, нарушив заповедь Божию, он потерпел неудачу и вместо устремления нашел тление и смерть. Но Божья любовь через воплощение Его Сына, дала нам возможность снова обожения»[47].

Люди, не сообразующиеся с исихастским учением святителя Григория Паламы, выражающим в Православии подлинный духовный опыт, путь обретения человека, демонстрируют отсутствие у них православного церковного мировоззрения. Исихазм — это действие, а не инерция[48]. Это внутреннее духовное состояние. Вначале оно требует яростной борьбы со страстями, но затем правильное духовное устроение и единство во Христе достигаются в области сердца, откуда возникает личность, ипостась. Люди тогда обретают ипостасную молитву, молитву о спасении всего мира, они живут в единстве и любви ко всем другим и к Богу, в «действительном спокойствии», которое для Паламы есть «совершенство сверх совершенства»[49]. В заключительной стадии обожения, которая «непонятна и неизреченна», они наслаждаются, приобщаются божественному блаженству, покою и передышке.

Люди сегодня устроили свою жизнь так, что нет времени на молитву «умолкнуть и познать Бога»[50]. С современными средствами связи и транспорта мы можем быть в прямом контакте с большим количеством людей и в более короткие сроки, чем когда-либо прежде. Мы знаем и общаемся со многими людьми, но, в конце концов, не знаем самих себя. Это разочарование, эта экзистенциальная пустота, это одиночество, которое испытывают люди нашего времени, объясняется, большей частью, тем, что мы не умеем молиться, не уделяем молитве времени ни днем, ни ночью. Наше существо расширяется через молитву, и мы охватываем весь мир. В мире отсутствует молитва, поэтому он в таком плачевном состоянии.

Ценность человеческой личности

Хотя люди сотворены и ограничены, они могут общаться с нетварным и бесконечным Богом через молитву. Тварные люди посредством нетварных энергий Божиих способны стяжать нетварную, божественную жизнь, стать тем, что есть Бог, по Благодати, хотя и не тождественными по существу. Это единство, это личное отношение к Богу может быть достигнуто каждой человеческой личностью, потому что ипостасно, в лице Христа, совершенная божественная природа соединилась с совершенной человеческой природой, неразлучно и неслитно. Итак, мы видим, как сказал блаженный старец Софроний, что Бог относится к людям не как к предметам или субъектам, а как к факту, как к личности[51], потому что между Богом и нами существует экзистенциальная симметрия[52]. Мы можем стать личностями, потому что созданы по образу Бога Слова, Христа, который есть Личность. Только когда мы познаем и опытно-эмпирически соединимся с Триединым Богом, мы сможем стать личностями и сбросить свои «безобразные маски». Церковь, как харизматическое государство, есть общение реальных и вечных личностей.

Эмпирическое, опытное богословие указывает и сохраняет путь, способ, с помощью которого можно найти настоящего человека, чего не может сделать академическое богословие. Сегодня многие говорят о человеке, но в интеллектуализированной, философско-религиозной и академической манере[53], что в лучшем случае выливается в переделку «отталкивающей маски» в «интеллектуальную» или «персонализацию» современного человека в одно с православной богословской верхней одеждой, но никак не в человека. Без аскетического подвига, только с теоретической подготовкой не может быть достигнута православная духовная жизнь, не может возникнуть личность. Как говорит святой Павел: «Ибо не слушающие закон праведны пред Богом, но соблюдающие закон оправдаются»[54]. Отцы подчеркивают, что настоящее созерцание является наградой за настоящее занятие, «практика созерцания есть вход», а не наоборот. Так говорил блаженный старец Ефрем из Катунаки: от послушания – молитва, от молитвы – богословие. Современные блаженные благодатные старцы, такие как старец Софроний, старец Паисий, старец Порфирий, старец Ефрем из Катунаки, старец Иаков Цаликис, старец Симон Арванитис и старец Амвросий, являются наиболее осязаемыми примерами реальных, вечных личностей.

Секуляризация, угрожающая Церкви, религиозизация Православия через внешние, моралистические, пуританские формы, с одной стороны, и интеллектуализированные модели и нездоровые мозговые структуры, с другой, — явления нашего постмодернистского века, постхристианского, по мнению многих. Бороться с ними можно только опытным богословием, реальным общением с Нетварным и открытием истинного человека. Богословие, учение о человеке, есть уникальное и исключительное явление, которое можно пережить только в православном Предании, а не в философии, психологии и даже в других христианских конфессиях.

СНОСКИ

[20] See Ps. 100, 8.

[21] On those Living the Hesychast Life in Sanctity.

[22] Ibid.

[23] On the difference between earthly and spiritual people, see I Cor. 2, 10-16.

[24] «[Νους] αυτοτελής εστιν ουσία και καθ᾽ εαυτήν ούσα ενεργητική», Homily 55, 36.

[25] Ibid.

[26] For the great weight that Palamas lays on this most specific, greatest and  very particular energy of the nous and its distinction from our reasoning energy, see our paper «Η χρήση της λογικής καιτης νοεράς ενεργείας του ανθρώπου κατά τον άγιο Γρηγόριο Παλαμά», Acts of the International Conferences of Athens and Limassol, Ο άγιος Γρηγόριος ο Παλαμάς στην ιστορία και το παρόν, pub. by the Holy and Great Monastery of Vatopaidi, Holy Mountain 2000, pp. 769-780.

[27] I Thess., 5-17.

[28] On this extremely important and intense period of trial, see . Γέροντος Ιωσήφ Βατοπαιδινού, ΟΓέροντας Ιωσήφ ο Ησυχαστής, pub. by the Holy and Great Monastery of Vatopaidi, 2001, pp. 280-291, 379-389; Archim. Sophrony, We Shall See Him As He Is, Essex 1996, pp. 193-220, 344-5.

[29] On those Living the Hesychast Life in Sanctity, 1, 3, 31.

[30] Ibid., 2, 2, 12.

[31] «Νοερόν τουτί το φως και γνώσεως παρεκτικόν». Ibid., 1, 3, 50.

[32] «Τοιούτον γαρ τι εστι και η εξαιρέτως αληθής υπό των Πατέρων ονομαζομένη θεωρία και η της ευχής εγκάρδιος ενέργεια και η εξ αυτής πνευματική θέρμη τε και ηδονή και το εκ της Χάριτος θυμήρες δάκρυον. Τα γαρ τούτων αίτια νοερά κυρίως καταλαμβάνει αισθήσει». Ibid.,1, 3, 31. AlsoHomily 53, 40, Ομιλίαι ΚΒ , Οικονόμου, p. 178: «έργοις εδίδαξας ημάς ότι το θεωρείν ουκ αισθήσει μόνον η και λογισμώ τοις όντως προσγίνεται ανθρώποις (μικρώ γαρ αν είεν των αλόγων κρείττους), αλλά πολλώ μάλλον τη του νοός καθάρσει και τη της θείας Χάριτος μεθέξει, καθ’ ην ου λογισμοίς αλλ’ επαφαίς αύλοις τοις θεοειδέσιν εντρυφώμεν κάλλεσιν».

[33] Ibid., 1, 3, 17.

[34] Ibid., 2, 3, 15.

[35] Ibid., 2, 3, 29.

[36] Ibid., 2, 3, 35.

[37] Ibid., 3, 1, 32. See also Rebuttal of Akindynos, 2, 75.

[38] Ομιλίαι ΜΑ, Jerusalem, 1857, Homily 34, p. 194.

[39] Προς Αθανάσιον Κυζίκου 14.

[40] Ομιλίαι ΜΑ, Homily 34, p. 194.

[41] Ibid., Homily 35,  pp. 199-200.

[42] Ibid., Homily 34,  p. 194.

[43] Ibid., Homily 34,  p. 194.

[44] On those Living the Hesychast Life in Sanctity, 3, 1, 22.

[45] Ομιλίαι ΜΑ, Patriarch Filotheos, Λόγος εγκωμιαστικός εις τον Θεσσαλονίκης Γρηγόριον τον Παλαμάν, pp. 18-19.

[46] See Saint Maximos the Confessor, Epistle 1, PG 91, 376B. Cf. Jn. 17, 21-24.

[47] See George Mantzaridis, Παλαμικά, pub. Pournaras,  Thessaloniki, 1998, p. 153.

[48] Те, кто настаивает на интеллектуализме или морализме, оцепенели. Вот почему Григорий Палама назвал Варлаама «учителем праздности». See also G. Mantzaridis, op. cit., p. 15.

[49] Εις τον βίον του οσίου Πέτρου του εν Άθω 20, p. 173.

[50] See Пс.. 45, 11.

[51] See Archim. Sophrony, We Shall See Him As He Is, p. 176.

[52] See Fr. Nicholas Sakharov, I Love, Therefore I Am.

[53] See  Archim. Ierotheos Vlachos, Το πρόσωπο στην Ορθόδοξη Παράδοση,  The Holy Monastery of the Birth of the Mother of God, Levadeia 1994, p. 87.

[54] Рим 2, 13.

Иерофей Митрополит  Навпактский и святовласиевский

Μητροπολίτης Ναυπάκτου και Αγίου Βλασίου κ. Ιερόθεος

Мысль и духовность Святых Отцов

Болезнь, врачевание и врачеватель согласно

святому Иоанну Лествичнику

Στοχασμός και πνευματικότητα των Πατέρων

Ασθένεια, θεραπεία και θεραπευτής, κατά τον άγιο Ιωάννη τον Σιναΐτη

часть 1

Сегодня очень часто говорят о терапии, лечении людей, поскольку убеждаются в том, что человек, который проводит индивидуалистический образ жизни, отрываясь от общества и будучи вынужден жить в традиции, которая утратила свой социальный характер, где хотя и существует общество сохраняющее личность человека, но оно является больным. И, вполне естественно, когда мы говорим о недуге, болезни, то мы ее понимаем не с точки зрения неврологии и психологии, но как гибель жизни в подлинном смысле этого слова. Именно это то главным образом, преимущественно, и по сути является болезнью.

Православная Церковь лечит пораженную болезнью человеческую личность, а это, несомненно, является и делом Православного богословия. В святоотеческих текстах мы встречаемся с той истиной, что Православное богословие является терапевтической наукой и воспитанием. С одной стороны это потому, что богословами являются только те, которые приобрели личное знание Бога, в откровении. А это означает, что прежде в нем были исцелены божественной благодатью все душевные силы, а во-вторых потому, что те, которые нашли подлинный смысл жизни, истинную цель своего существования, такие в дальнейшем другим людям оказывали помощь следовать по этому пути, пути обожения.

 Пытаясь изучить проблемы человека, мы сможем убедиться в том, что по своей сути они являются богословскими, поскольку человек создан по образу Божию и по подобию Божию. Это означает, что человек создан Богом для того, чтобы сохранять, блюсти связь, связь с Богом, связь с другими людьми и связь со всем творением. Эта связь успешно осуществлялась первозданными людьми непосредственно потому, что они имели Божественную благодать. Однако же, когда заболел внутренний мир человека, когда он утратил свою ориентированность к Богу, когда он утратил Божественную благодать, то тогда прекратила свое существование и эта живая и оживотряющая связь. В результате чего потрясение претерпели все связи с Богом, с другими людьми, творением и с самим собой. Все внутренние и внешние силы были расстроены. Бог перестал быть для человека центром, им стал он сам, но, однако же, он, оторванный от остальных связей, самоизолировался, в результате чего он вознедуговал по сути и в действительности. Поэтому то здоровье, которое было бы следствием, воспринималось как реальная связь, а недуг, болезнь как разрыв этой связи, когда человек, вместо диалога с Богом по сути, диалога с другими людьми, своими ближними и творением, впал в некий трагический монолог.

Для того, чтобы привести какой-то пример, нам следует сначала сказать, что до падения человека его центром был Бог. Его душа питалась Божественной благодатью, а тело получало ее от облагодатствованной души, а эта та действительность, которая отражалась и на твари. В этом смысле человек являлся царем всего творения. Однако грехом это равновесия нарушилось. Душа, поскольку она пала и лишилась питания божественной благодатью, иссушило тело, и, таким образом, появились душевные страсти (эгоизм, гордость, ненависть и т.д.). Тело, поскольку оно перестало питаться от души, впитало в себя вещественную тварность, из-за чего возникли телесные страсти (гортанобесие, жажда, плотские удовольствия и т.д.) В этой перспективе начинает страдать и тварь, и  она испытывает некое насилие, поскольку  вместо того, чтобы воспринять Божественную благодать через чистое созерцание, которое совершается через ум человека, приемлется от человека насилие, поскольку он желает удовлетворить свои страсти. А отсюда возникают и экологические проблемы. У человека после грехопадения наблюдаются совершенно иные отношения с Богом, с человеком, с другими людьми и ближними  и тварью. Это и называется недугом, болезненностью. Итак, терапия, как на нее смотрит Православная Традиция, это обновление  и верное направление отношений в человеке, реконструкция бытия человека, дабы его центром был Бог, чтобы его душа питалась от Бога, а в дальнейшем, чтобы низвести и перенести божественную благодать на тело, а от него дабы благодать излилась бы на все неразумное, бессловесное творение.

Следовательно, проблемы человека это не просто проблемы психологические, социальные и экологические. Но это проблемы непосредственно связанные с его отношениями, связями, всеобщей ответственностью, то есть это проблемы, имеющие онтологический характер. В этих рамках мы и говорим и о болезненности, недуге человека,  и в свете этого мы говорим, что Православная Церковь  не отвергает медицинскую науку, которую в многочисленных случаях она приемлет и использует, но она онтологически смотрит на проблемы человека и старается преподать человеку верный на них взгляд и изначальное онтологическое направление. Исходя из этого, мы можем говорить о духовной психотерапии, о сущностном психосинтезе, а не о психоанализе. В этой перспективе и всякий, кто вроде бы и здоров с точки зрения психиатрии, с точки зрения богословской может быть больным.

В этих рамках вели свою работу и святые Церкви, среди которых находится и прп. Иоанн Синаит, автор широко известной книги, которая называется Лествица, которая получила такое наименование потому, что она указывает на лестницу восхождения человека к Богу. Это восхождение, на самом деле, является фактически осмыслением отношений человека с Богом, с ближними, с творением, и, вполне естественно, с самим собой. Те, которые последуют  этой Лествице должны, по сути, встать в эти рамки.

Личность прп. Иоанна Лествичника

Прп. Иоанн Лествичник жил в районе горы Синай в 6 столетии. В возрасте 16 лет он стал монахом и, безусловно, стал вести строгий аскетическо-исихастский образ жизни. В конце своей земной жизни он стал игуменом священной обители святой Екатерины, но в конечном итоге он возвратился в пустыню, которую он так сильно возлюбил.

Жизнеописатель прп. Иоанна нам дает небольшую информацию о его жизни, но он преимущественно нам описывает то, как он стал вторым Моисеем, который руководил новых Израильтян на пути от земного рабства к земле Обетованной. При вкушении небольшого количества пищи он победил рог спесивого мнения и тщеславия, которые являются весьма тонкими страстями и едва различимыми для  людей, парализованных многими мирскими попечениями. Благодаря безмолвию-исихии, умной и телесной, он потушил пламень пещи плотских вожделений. Благодатью Божией и своим собственным подвигом он освободился от работы идолам. Его душа воскресла от смерти, которая ей угрожала. Благодаря умертвию стремлений и благодаря ощущению невещественного и небесного, он порвал узы печали. Он даже излечился от тщеславия и гордости.

Оказывается, что святой Иоанн Синаит вел великую личную битву, нес огромный подвиг ради достижения духовной свободы, для разрешения от уз тирании чувств и чувственного, дабы все его силы могли служить сообразно природе и превыше природы. Ум его был освобожден  не только от господства страстей, но и от смерти смертной.

Умная молитва, в действительности же, очищает ум человека от различных внешних воздействий, и тогда человек становится прозорливым и предвидящим, и  он может понять те проблемы, которые есть у других людей и в мире. Тогда чистый ум находится в другом измерении и ясно видит все вещи. Как различные медицинские приборы могут диагностировать имеющиеся в теле болезни, точно также и чистый ум святого может видеть имеющееся внутреннее состояние души. Он обладает способностью вникать и проникать в душу, но и обладает мягкостью. Хотя по благодати Божией он и видит всю глубину человеческой души и проникает в нее, однако же он объемлет человека в объятия любви и мягкого отношения к нему. Он некоторым образом может в каком то смысле применить слово Ветхого Завета:«Земля же была невидима и пуста (не устроена) и тьма была над  бездной и Дух Божий носился над водой» (Быт. 1, 2). Бездна это сердце болезненного человека, однако же, над человеком носится Бог, с милосердием и любовью, для того, чтобы создать новое творение.

Огромным препятствием для терапии человека является смешение ума с идолами страстей и внешними образами. В этом состоянии человек взирает на вещи через некую разбитую призму, и, конечно же, он не умеет и не может оказать помощь травмированному и ищущему истину и свободу человеку.

Прп. Иоанн Лествичник достиг такой чистоты ума не благодаря обучению в великих центрах той эпохи, но благодаря научению в исихии-безмолвии в пустыне, там, где, прежде всего, неистовствуют страсти и они стремятся уничтожить человека. Его ум стал боговидным (θεοειδής) и богоподобным (θεοείκελος). Прп. Иоанн стал, прежде всего, таким человеком, которого создал Бог и обновленным во Христе Иисусе по действию Святого Духа. И то, что он написал, он это принес не от человеческих знаний и мудрых идей, но от собственной жизни. А поэтому его слово является сильным, ошеломляющим и терапевтическим, но и актуальным.

Так что Лествица прп. Иоанна является продолжением исихатстких творений-текстов великих Отцов Церкви, первым систематическим анализом душевных болезней и духовного здравия человека. Она проделывает удивительный и весьма успешный психосинтез человеческой личности. И, конечно же, эту важную работу позднее продолжили и другие Отцы  Церкви. Это такие Отцы как прп. Максим Исповедник и свт. Григорий Палама. За много веков до появления психоаналитических теорий разных психиатров, психоаналитиков и психологов, Отцы Церкви, а в особенности прп. Иоанн Лествичник, детально раскрыли, чем является душа человека, они ее рассекли на части, чтобы вновь ее воссоединить. Сами исследователи этих Отцов были по сути сами в себе ограничены. Поэтому то, когда кто-то на самом деле осознает и понимает проблему зла в своем собственном бытии, но при этом, не имея желания его сокрыть, тогда он всеми своими силами начинает заниматься злом, которое имеется во всем творении.

Далее мы отрывочно исследуем, но  не аналитически, известное слово прп. Иоанна Лествичника «К пастырю».

Священник как врач

В моей ранее написанной книге, в которой я писал о Православной психотерапии (Архим. Иерофей Влахос. Православная Психотерапия), в первой ее главе я говорил о Христианстве, а в особенности о Православном богословии, что оно является наукой о терапии. Еще до обстоятельного разъяснения того, чем являются болезнь, недуг и терапия, прежде чем я анализирую понятия болезнь, недуг и терапия души, ума, разума, страстей и т.д. я, прежде всего, добавил главу о священнике как врачевателе. Некоторые из тех, которые читали эту главу, говорили, что вначале необходимо было бы мне сказать о терапии, а в дальнейшем написать о том, кто является терапевтом-врачом.

Однако же, внесение главы о деле священника как врачевателя-терапевта имело для нее большое значение, поскольку только тот клирик, который обладает необходимыми качествами, знаниями и опытом, а в особенности подлинным здравием, только он может применять учение Святых Отцов о терапии-врачевании людей. Если же клирик не является врачевателем, пусть даже он и любит Православную Традицию, он может оказаться жестоким и бессердечным, при этом используя учение Святых Отцов Церкви. То есть, ради врачевания, спасения,  исихии-безмолвия, он может привести человека к духовному тупику. Иными словами, когда библейские и святоотеческие тексты используются каким-то клириком неудовлетворительно и нетерпимым образом, тогда они могут превращаться в идеологические  тексты и даже в моралистические увещевания, что в своей перспективе принесет человеку, его душе страшные последствия. Такое неверное использование текстов  не преобразит страстного человека и не приведет его к обретению изначальных верных связей и отношений.

По словам прп. Иоанна Лествичника, священник, который берет на себя труд для врачевания человека, сам должен обладать соответствующими качествами, дабы верно осуществить этот труд,  и он должен прежде сам обладать в пределах личной жизни опытом богообщения.

Прп Иоанн, раскрывая труд доброго священника, в самом начале дает ему многие определения, приемля некоторые образы из его времени. Клирик, который руководит другими людьми, является «Пастырем», «Кормчим», «Врачом», «Наставником» (2, 3, 4, 5). Все эти четыре признака самым тесным образом связаны между собой, потому что они имеют связь с различными видами деятельности, которой должен заниматься священник. Следовательно, между этими четырьмя признаками существует взаимосвязь. Предполагается, что пастырь имеет словесное стадо, которое он должен правильно пасти. Кормчий, предполагается, что у него есть корабль, матросы и волны. У врача есть больные. У Наставника-Учителя есть не наученные ученики, которых необходимо обучить. Так, Пастырь одновременно является и кормчим, врачом и наставником-учителем. Кормчий является  пастырем, врачом и учителем. Врач является пастырем, кормчим и учителем. Наставник-учитель является всеми предшествующими.

Однако, прп. Иоанн Синаит, используя эти образы, представляет и соответствующие добродетели, которыми должен отличаться священник. Пастырю следует иметь для врачевания стада «незлобие, тщание и молитву» (2), Кормчим может быть тот, кто  достиг, «кто получил от Бога  за тяжелые труды (подвиги) духовную крепость», Врачом является тот, кто обрел здравие тела и души и в никаком лекарстве для своего здоровья не нуждается (4). Наставником-учителем является тот, кто восприял «духовную книгу знания». Потому что, согласно прп. Иоанну, таковой он уже не нуждается в том, чтобы он наставлялся из сочинений и наставлений других, как и художнику, чтобы ему делать списки с чужих рисунков (5).

Из этих образов, а также и признаков, которые оказываются тесно с ними связаны,  следует, что священник-врачеватель должен, по возможности, сам быть врачевателем, то есть по крайней мере должен иметь верное направление, обладать личным опытным знанием: ведением Бога для того, чтобы оказывать людям помощь из личного опыта. Речь не идет о какой-то человеческой силе и действовании-энергии, но о богочеловеческом действовании, помощи, которая исходит от Бога, которая, безусловно, действует через конкретного врачевателя-священника.

Во всяком случае, следует нам подчеркнуть, что из всех этих образов, тех, которые преобладают во всем тексте книги Лествица, но и в той главе, которую мы исследуем, главное место занимает образ врача.Клирик должен врачевать недуги людей, а это происходит не благодаря человеческим знаниям, а по действию Бога и его собственном содействии. Поэтому, говорит прп. Иоанн Синаит: «Добрый кормчий спасает корабль, и добрый пастырь оживотворит и уврачует недужных овец» (гл. 6). Некоторые, однако же не учитывают всю степень ответственности в этом деле и, конечно же, не обладая собственным опытом, «предприняли труд пасти неразумные души» (6).

Во всем тексте  Послания прп. Иоанна Синаита указаны благодатные дары и качества, которые должны украшать священника-врачевателя. Мы представим некоторые из них:

Прежде всего, как он подчеркивает, врачевание не является делом человеческим, но божественным, которое, безусловно, совершается и благодаря добровольному принятию священником этого дела. Он говорит о том, что есть некоторые, которые «получили от Бога силу принимать бремена иных», однако же, они не приемлют это дело с благодарностью ради спасения брата (48(12, 6). Во всяком случае, только тот, кто ощутил милость Божию, он и может  «неприметно  благодетельствовать недужным» (43 (11, 6). Потому что врачевание людей совершается не антропоцентричными средствами, но благодатью Божией, а посему врачевание в большинстве случаев совершается неприметно и скрытно. Клирик от Бога становится духовным устроителем человеческих душ.(81).

Благодать Божия в сердце человека, а в особенности священника-врачевателя,  имеет явные признаки, поскольку человек возрождается духовно.  Указанием на это возрождение являются духовные дары, которые, в действительности, являются дарами Всесвятого Духа, то есть такие как смирение, которое хотя и является наивысшим даром, создает проблемы для врачующих (85), терпеливость, кроме, конечно же, случаев проявления непослушания (84), небоязнь смерти, поскольку «стыдно пастырю бояться смерти» (77(13, 1), готовность понести труды и лишения ради врачевания других (86),  внутренне безмолвие (95), поскольку тогда он будет иметь возможность увидеть болезни и их врачевать.

Выше всех благодатных даров является дар любви, поскольку «истинный пастырь выказывает любовь, ради любви Великий Пастырь распинается.. Все это является обязательным, несомненно потому, что  научаемые и врачуемые смотрят на пастыря и своего врача «как на первоначальный образ» и все, что им говорится и делается «воспринимается как правило и закон» (23).

В текстах прп. Иоанна Синаита часто говорится о бесстрастии, которым должен отличаться врачеватель. «Блаженна у врачей небрезгливость, в наставниках (у игуменов ) – бесстрастие» (13 (2, 11). Страшно для врачевателя тел, когда он чувствует себя больным при врачевании физических ран, но страшнее то, когда духовный врач стремится исцелить психические раны, будучи сам страстным. Тот же, кто в действительности окончательно очистился от страстей, тот будет судить людей как божественный судия (6). Клирику необходимо быть бесстрастным, потому что «небезбедно и тому, кто еще сам страстен, начальствовать над другими страстными», как и  льву не свойственно пасти овец (47 (11, 1).Безусловно, поскольку прп. Иоанн Синаит в точности знает, что врачевание не является просто лишь человеческим делом, но является следствием действия Бога и содействия Ему человека, то в своем слове он утверждает, что очень часто Бог чудотворит с помощью неопытных и небесстрастных старцев (41, 51).

Когда прп. Иоанн Синаит говорит о бесстрастии, то под ним он понимает не умерщвление страстности души, что является догмой стоических философов и иных восточных религий, но преображение сил души. То есть, в состоянии бесстрастия силы души, разумная, желательная и раздражительная, движутся к Богу и в Боге любят все создание. Следовательно, речь не идет о бездействии, но о некоем движении всех психосоматических сил.

Бесстрастие является необходимым для врачевателя, поскольку, таким образом, ему подается возможность судить, врачевать с рассуждением и благоразумием. Поскольку только тогда чувства души становятся открытыми «для различения между добром и злом и среднего» (14). То есть он знает, когда какая-то энергия исходит от Бога, а когда от дьявола, различает между тварным и нетварным, что имеет большие последствия для его болезни. Священник также знает, когда необходимо смиряться ради врачевания, а когда не следует, потому что  «пастырь не должен смиряться безрассудно, но не должен и возноситься несмысленно» (35 (8, 2) Безусловно, это зависит от расположения и состояния больного. Некоторые испытывают необходимость в смирении Пастыря, некоторые же, однако, в наказании. Достоинство добродетели рассуждения мы раскроем позднее, когда мы будем исследовать способы врачевания-терапии, которые применяет и использует рассудительный врач.

Прп. Иоанн положение и состояние священника-врачевателя уподобляет положению и состоянию Моисея. Как Моисей видел Бога, взошел на высоту созерцания, беседовал с Богом, а в последствии руководил израильским народом по пути из Египта в Землю Обетованную, встречаясь с многочисленными проблемами и искушениями, тоже самое делает и врач. Сам он должен находиться в духовном состоянии Моисея и своим собственным взором вести народ Божий в землю Обетованную.(100)

Этот образ и наша направленность напоминает нам, что цель православного врачевания это обожение человека, а не приобретение психологического равновесия. Этим делом занимается только такой священник, душа которого соединилась с Богом, а, следовательно, «он не имеет расположения к иноверному учению, но тайнотворит и ведет сообразно вечному Слову, и в нем пребывает просвещение и блаженство». Весь текст Послания прп. Иоанна вращается не на человеческом уровне, а на божественном, в нем не говорится о случаях с психологическими и неврологическими болезнями, но говорится о людях, которые хотят удовлетворить свои внутренние потребности, что является исполнением цели их творения, то есть об обожении. А это действительно и является величайшим голодом и жаждой.

Человек как больной

 Психическая-духовная болезнь и наличие священника-терапевта, безусловно, предполагают больного пациента. Раньше мы в какой-то мере определили, что такое психическое заболевание, о котором говорится в книге Лествица прп. Иоанна Синаита и, в частности, в  главе «К пастырю». Прп. Иоанн подробно объясняет этот вопрос, и мы должны обратить внимание на характеристики болезни и больного человека.

Как мы уже ранее говорили, психическое заболевание предполагает утрату богообщения, нарушение отношений человека с Богом и другими людьми, а также со всем творением и, конечно же, изменение и болезнь всех психических и физических сил. Речь идет о духовном отчуждении человека. Итак, больной видит свою болезнь в своих отношениях с Богом и другими. Когда он делает Бога своей идеей или воображением, когда он использует других ради своей оценки, когда он оказывает на творение некое насилие, то тем самым он раскрывает свою духовную болезнь.

Конечно, когда мы говорим о человеке, мы имеем в виду всю структуру, все существо человека, состоящее из души и тела, поскольку человек является сам состоящимй из двух частей, а не только из души или только тела. Это означает, что есть взаимодействие между душой и телом. Болезни души отражаются в теле, а также физические болезни имеют или могут иметь последствия в душе человека. Таким образом, когда человек не может удовлетворить свой экзистенциальный голод, выполнить самую глубокую цель своего существования, тогда все его существование, даже это тело, страдает и травмируется. Жалобы, разочарование, беспокойство, страдание, отчаяние связаны с неудовлетворенностью его духовных запросов.

Во-первых, Святой Иоанн говорит о духовной работе человека. Сам он был создан Богом и, однако же, он впал в рабство. Речь идет о духовной работе на дьявола, для греха и смерти. Таким образом, это подобно случаю с иудеями, которые были подчинены фараоны и нуждались в освобождении. Блестяще ассоциируя состояние травмированного человека к состоянию иудеев находившихся в земле Египетской, прп. Иоанн Лествичник говорит о «мертвенной оболочке» поскольку человек скрывает внутри себя мертвенность по причине страстей. Он говорит о " грязных кирпичах из глины "[1], поскольку человек, созданный для высшего, впал в земные и низменные вещи. Он говорит о Чермном и полыхающем море плотским огнем, говорит о «мраке и мгле, и бездне», и о тремрачной темноте неразумия, говорит о мертвом и бесплодном море, но и о приключениях во время странствования в пустыни (р ).[2] Человек на протяжении своей жизни очень часто оказывается  перед лицом трагических состояний, которые удерживают его в плену и ввергают его в  страшное отчаяние. И все это происходит от экзистенциального вакуума, пустоты, вины и проблемы смерти во всех ее значениями.

Во-первых, Святой Иоанн говорит о духовной работе человека. Сам он был создан Богом и, однако же, он впал в рабство. Речь идет о духовной работе на дьявола, для греха и смерти. Таким образом, это подобно случаю с иудеями, которые были подчинены фараоны и нуждались в освобождении. Блестяще ассоциируя состояние травмированного человека к состоянию иудеев находившихся в земле Египетской, прп. Иоанн Лествичник говорит о «мертвенной оболочке» поскольку человек скрывает внутри себя мертвенность по причине страстей. Он говорит о "грязных кирпичах из глины "[3], поскольку человек, созданный для высшего, впал в земные и низменные вещи. Он говорит о Чермном и полыхающем море плотским огнем, говорит о «мраке и мгле, и бездне», и о тремрачной темноте неразумия говорит о мертвом и бесплодном море, но и о приключениях во время странствования в пустыни (р ).[4] Человек на протяжении своей жизни очень часто оказывается  перед лицом трагических состояний, которые удерживают его в плену и ввергают его в  страшное отчаяние. И все это происходит от экзистенциального вакуума, пустоты, вины и проблемы смерти во всех ее значениями.

Все эти описания показывают человека, который подвергается пыткам и страданиям, которые полностью травмированы. Святой Иоанн Синайский не говорит о состояниях невроза или психоза, но он говорит о всех тех случаях с человеком, когда они сами чувствуют, что они несчастны в жизни вовсе не потому, что не получили удовлетворение каким-то земным целям, но потому что не обрели удовлетворение самой глубокой цели своего бытия, которой является связь и общение их с Богом, являющейся конечной целью их творения.

Однако святой Иоанн Синайский не ограничивается внешними и общими описаниями, а переходит к другим внутренним диагнозам. Он представляет человека, страдающего в его ментальном мире. Это не эпидермальные, физические, а внутренние болезни, которые происходят в глубине души. Это психическое заболевание, поскольку человек характеризуется как «страждущий душой» (π), дремлющий душой (8 '), как пребывающий ночи страстей (9). В своей душе человек чувствует ужасную толпу помыслов (63), которые его мучают, а  он хочет ее освободить от них.

Опять же, мы должны сказать, что речь идет не об общем и абстрактном состоянии, а о внутренней нечистоте. Человек осознает эти состояния, но не может только сам обрести свободу. Он нуждается в божественном вмешательстве, в помощи опытного духовного врачевателя. Характерны слова, используемые святым Иоанном Синаитом, которые указывают на это внутренний недуг человека. Он пишет: «Устыдившиеся врачей подвергали раны свои гниению, а многие нередко умирали».[5] Люди этой категории стыдятся раскрывать травмы своих душ, и поэтому внутренние раны души доводятся до состояния гниения и даже приводят их к духовной смерти. Вот почему больные с доверием должны раскрывать свои травмы опытному врачу (36). В пространстве души есть «невидимая скверна» для невооруженного глаза, внутренняя нечистота, сгнившие члены, а душа нуждается во врачевании и очищении(12).[6]

Это означает, что человек не нуждается во враче для психологической поддержки и эпидермального лечения, он не нуждается в священнике для удовлетворения своих религиозных потребностей, а он нуждается в рассудительном и любовном вмешательстве, в божественной благодати и в проявлении своей собственной свободы, в том, чтобы совершить врачевание его внутреннего мира, во врачевании его собственного погибшего корабля, своей нечистоты. Такой врач, который благодаря своей собственной чистоте сам познал в своей личной жизни «отирает скверну других чистотою, данную ему от Бога, и от нечистых приносит Богу дары»(85)[7]

Духовный врач подходит к психически раненному человеку с осторожностью, сочувствием и мягкостью, изобилием любви, знанием, а главным образом с божественной благодатью. Он не играет со спасением других людей, он не издевается над тем, кто приходит к нему и ищет такого очищения от внутренних страстей.
Действительно, страшно подойти к священнику, чтобы удовлетворить весь этот внутренний голод, очистить язвы своей души, устранить всю эту внутреннюю грязь и, тем не менее, увидеть возрастание внутренних страстей и накопление экзистенциального вакуума и экзистенциальной агонии, чтобы еще больше увидеть духовную смерть, чтобы понять, что ты ей обладаешь. Тогда наносится глубокая травма и происходит мучительная агония.

продолжение следует...

перевод выполнен интернет-содружеством "Православный Апологет"2018г.

источник ΑΠΟ ΤΟ ΠΕΡΙΟΔΙΚΟ: ΝΕΑ ΚΟΙΝΩΝΙΟΛΟΠΑ 30 - ΚΟΙΝΩΝΙΟΛΟΓΙΚΗ ΕΠΙΘΕΩΡΗΣΗ ΤΗΣ ΝΕΑΣ ΕΛΛΑΔΑΣ -Β’ ΠΕΡΙΟΔΟΣ 13ος ΧΡΟΝΟΣ - ΑΝΟΙΞΗ 2000 - ΕΚΔΟΣΕΙΣ ΠΑΠΑΖΗΣΗ

Митрополит Лимассольский Афанасий

τοῦ Πανιερωτάτου Μητροπολίτου Λεμεσοῦ κ. Ἀθανασίου

Воскресенье Православия

Sunday of Orthodoxy

Κυριακή Ορθοδοξίας

В первое Воскресенье Великого поста мы празднуем Воскресенье Православия, то есть праздник восстановления почитания святых икон, поскольку Церковь еще раз, милостью Божией, победила ересь иконоборцев и сохранила в точности веру и предание Святых Отцов Церкви так, как они сохранялись на протяжении веков.

Результатом этой веры стало исцеление человечества, наше спасение и обожение. Почитание святых икон является доказательством того, что мы исповедуем и признаем, что Бог стал личностью, Которая может быть изображена, что Слово Божье воистину воплотилось и стало личностью, но также и то, что люди действительно стали детьми Божьими и сосудами Святого Духа, храмами Божьими и членами Христа. Мы чтим святые иконы святых и их святые мощи, потому что в них пребывает Бог. Итак, мы празднуем восстановление почитания святых икон и имеем благословенный обычай нести их в процессии, чтить и обнимать иконы Христа и Богоматери и Святых Церкви.

А поскольку наша тема - иконы, то давайте вспомним по преимуществу икону, икону-образ Бога, человека. Первым, кто создал образ-икону или изображение Себя, был Бог. И эта икона - человеческое лицо. Бог сказал: «Сотворим человека по образу и подобию Нашему», и, действительно, человек стал иконой-образом Триединого Бога, иконой Бога невидимого. Мы можем видеть этот образ Бога. Человеческая личность - самое прекрасное и самое любимое из творений Бога. Если бы Бог хотел сделать что-то лучше, Он бы это сделал. Его образ-икона, человеческая личность, был лучшим, что Он создал. Но эта прекраснейшая икона Бога, в которой были все дары, данные ей Богом при ее создании, была, к сожалению, разбита, расколота, потому что дьявол смог разбить ее.

Иконоборческая борьба не была феноменом исключительно VII века. Она началась с первого появления человека. Дьявол развязал войну против иконы Божией, против человеческой личности, и сумел разбить ее, заставить впасть в смерть, в грех, исказить этот прекрасный образ до такой степени, что он больше не был свидетельством красоты Бога, но вместо этого, что он стал уродливым, полным страстей и грехов. Но Бог не хотел видеть, чтобы Его образ томился в страданиях, Он не хотел, чтобы Его икона, созданная Им с такой любовью и заботой, затерялась в запустении падения и грехопадения. Так Он Сам стал человеком и образцом нашего спасения. И чтобы помочь нам заново открыть для себя красоту и уникальность нашего творения, когда мы оттолкнули Его руки, Он создал Церковь, через которую, в первую очередь, Он дает благодать Святого Духа. Задача Святого Духа - обновление нашей испорченной природы и наше возрождение. Это возрождение достигается за счет двух факторов. Первое - это благодать Святого Духа, а второе - человеческая свобода. Вот как Бог нас переделывает. Прежде всего, через таинство Святого Духа. Когда мы принимаем Крещение, то открывается великая тайна нашего перетворения; мы отбрасываем  ветхого человека и облекаемся во Христа, нового человека. После этого силой Святого Духа, данной нам через Святое Миро, мы наполняемся энергией и получаем силу, так что дары, данные нам через Крещение и Миропомазание, могут быть активизированы для приумножения духовных плодов, для прославления. и освящение нас.

Со стороны Бога все было сделано в совершенстве, идеально и подобающим образом. Бог совершил наше спасение и исполнил Свою задачу; Теперь дело за нами, как сделать эти дары своими собственными. Люди, крещенные во имя Святой Троицы, в Церкви и через Церковь и помазанные Святым Духом, впоследствии становятся людьми, перерожденными во Христе, которые теперь могут двигаться вперед и активировать в себе дары, данные им Богом. Итак, мы все крещены благодатью Божьей. Неважно, младенцы ли мы, когда крестимся, потому что крещение - это не результат нашей собственной воли и нашего собственного разума, а результат и действие Святого Духа. То, что происходит после крещения, требует нашего содействия и согласия. Во время крещения нет такого дара, которого бы нам не дал Бог. Он полностью возрождает человека, меняет его облик и действительно облекает во Христа. Итак, мы начинаем нашу борьбу, а поскольку Бог не действует магически и не уничтожает человеческую свободу, то посему нужна наша собственная свобода: трудиться с благодатью Божьей.

Духовная борьба, в которой мы участвуем с того момента, как осознаем себя в течение нашей жизни, заключается именно в том, чтобы задействовать те дары, которые мы получили при Крещении и которые, конечно же, мы получили от нашего творения. Именно из-за того, что мы ранены и пребываем в плену греха, нам необходимо Крещение и почему Христос был столь категоричен в своих словах: «Всякий, кто верует и крестится, спасется», потому что Крещение необходимо вместе с верой для нашего спасения, поскольку без них мы не можем возродиться.

Итак, борьба начинается, и это борьба с иконоборчеством. Это борьба сатаны, греха нашего окружения, наша собственная борьба против образа Божьего, против иконы, которую мы несем в себе. Как дьявол может разрушить образ Божий, который есть у нас по нашей природе и в результате нашего Крещения? Грех - вот что разрушает образ; вот что портит образ и разлагает его, что делает людей раздробленными и неспособными действовать естественно, как Бог создал нас. Грех по сути своей является пленением, он направлен непосредственно на нашу свободу и убивает ее, поэтому грех - это оскорбление Бога и человека. Люди, подверженные греху, не имеют свободы. В каждом пункте, моменте, когда мы терпим поражение от греха, мы становимся рабами греха. После этого любовь, которую мы имели, потому что мы были созданы по образу Бога, которая была направлена к Богу и через Бога к миру и творению, а также к нашим собратьям, становится страстной любовью, идолопоклоннической и развращенной. Что касается творения, то оно превращается в идолопоклонство, а в отношении страстей - в чувственность, честолюбие и алчность. Человек, который был таким красивым, созданным Богом и, прежде всего, свободным, теперь является рабом и пленником этих уз.

Несмотря на то, что мы крещены и запечатлены Святым Духом, хотя внутри нас есть семена красоты Божьей, нам все же необходимо содействовать нашему соработничеству благодати, чтобы прорасти все эти семена.

Как люди могут переделать этот образ Бога и увидеть великую красоту, которой они обладают от природы, в самом их творении? Вот почему эта духовная борьба со стороны Церкви так важна, потому что мы знаем, что цель борьбы - восстановить разрушенный образ- икону Божию. Именно в этот период Церковь мобилизует все свои силы, чтобы помочь каждому из нас завершить нашу собственную борьбу и достичь цели. У Церкви есть духовное оружие и лекарства, потому что это духовная хирургия; у нее есть средства, чтобы избавить тело и душу от болезней, и она знает, как вернуть людям их здоровье. Итак, пост, молитва, бдение, раздача милостыни, исповедь, участие в таинствах, Божественная Евхаристия - все, что предлагает Церковь, - это лекарство, уничтожающее зло.

Присутствие Бога в Церкви меняет наш образ для нас, и мы действительно становимся такими, как Бог создал нас, Его образом-иконой и подобием. Это происходит, когда человек входит в царство благодати. И люди, которые добиваются успеха, - это те, кто находят ключ к вхождению в Царство Небесное, люди, которые научились покаянию, которые смогли изменить свой образ мышления и смирились. Будем держать перед собой эту икону Божию и бороться против иконоборчества дьявола, желающего разрушить образ Божий, которого мы были удостоены и облечены при нашем Святом Крещении.

Источник: https://pemptousia.com/2021/03/24908/

©перевод выполнен интернет-содружеством «Православный Апологет»2021г.