иеромонах Лука Григориатский

Богослужение, православный догмат и наша церковная жизнь

Доклад на конференции Центра Патристических исследований «На волне литургического возрождения: Перевороты в богослужении»

Η λατρεία τού Θεού, το ορθόδοξο δόγμα και η εκκλησιαστική μας ζωή (Ιερομονάχος Λουκάς Γρηγοριάτης)

ΕΙΣΗΓΗΣΗ ΣΤΗΝ ΗΜΕΡΙΔΑ ΤΗΣ ΕΣΤΙΑΣ ΠΑΤΕΡΙΚΩΝ ΜΕΛΕΤΩΝ:
ΣΤΟΝ ΑΠΟΗΧΟ ΤΗΣ ΛΕΙΤΟΥΡΓΙΚΗΣ ΑΝΑΝΕΩΣΗΣ: ΑΝΑΤΑΡΑΞΕΙΣ ΣΤΗ ΘΕΙΑ ΛΑΤΡΕΙΑ

В данном докладе мы подойдем к тому факту, что богослужение, православное учение и евангельский этос являются взаимопроникающими, взаимозависимыми и взаимоутверждающими. Ошибочная вера невозможна для истинно и божественно поклоняющейся души. А антиевангелический этос не может явить ни подлинный религиозный опыт, ни неложное учение.

Блаженной памяти игумен нашего монастыря отец Георгий Капсанис в своей проповеди в 1987 году в Салониках заметил: «Секуляризм разрушает органическое единство богослужения и веры, богослужения и нравственности, богослужения и миссии. Он разделяет нас, чтобы наша жизнь не была продолжением и следствием Богослужения»[1]. Секуляризация лишает нашу церковную жизнь ее религиозной глубины.

Но что же на самом деле представляет собой поклонение Богу?

Я читаю цитату из статьи, описывающую, что такое Богослужение.

«Богослужение не является и не может быть ни простым религиозным ритуалом, ни делом (освящяющим), просто отдельным от так называемого учения и пастырской деятельности Церкви. Оно затрагивает самую суть Церкви и всю ее Тайну. Эта сущность — сам Христос и новая жизнь во Христе. Богослужение не просто соприкасается, но и отождествляется с этой новой жизнью во Христе. Через богослужение Церковь являет и передает этого Христа и эту жизнь в Нем. Поэтому богослужение – это явление и проведение в жизнь собрания верующих (συνάξεως τῶν πιστῶν) в вере и в новой жизни...Ложная вере и неправильный дух этос неспособен явить и дать верное богослужение. Между этими тремя существует органическая взаимозависимость. Обычно мы читаем у отцов-пустынников, как они могли по позе во время молитвы определить, является ли молящийся еретиком или православным. Это доказывает, что только из правильного исповедания, славы (ὀρθῆς δόξης ) может произойти правильное славословие, исповедание веры (ἡ ὀρθή δοξολογία ) и способ славословия, так что богослужение является реализацией веры в полном смысле слова. Поэтому не случайно православное богослужение и богослужебные тексты нашей Церкви имеют преимущественно догматическоее содержание, содержащее в то же время подлинный православный этос. (τό γνήσιον ὀρθόδοξον ἦθος).. Богослужение - это не просто ритуал, касающийся лишь нескольких моментов жизни человека. Оно определяет все сферы жизни человека. Когда человек правильно поклоняется, служит Богу, он не только предлагает свои дары и устное славословие. Он одновременно предлагает свое тело и свою кровь, он становится священником усвоенного тела и добродетели души [...] Если он даже не приобрел этого богослужебного мышления…, то тогда его поклонение также будет простым ритуализмом без содержания и жизни, тогда его жизнь будет лишена настоящей глубины... Богослужение – это не средство, это способ существования. Оно относится не только к Богу и не только Ему предлагается: «подобает только Божественному естеству» [...] Богослужение это то, что «неотделимо» от Бога, непрестанная память о Господе… По мнению прп. Григория Синаита, ум прелюбодействует, как только будет отступать от «памяти Божией», т. е. как только он перестанет поклоняться и молиться. Человек по своей природе существо поклоняющееся, служащее Богу ( λατρευτικόν ὄν.). Когда он не поклоняется истинному Богу верой, жизнью и послушанием [т.е. Его заповедям], то служащий Богу ищет выхода в лжепоклонении, поклонении телу (σαρκολατρεία), эгоизме, сребролюбии и идолопоклонстве всех форм и видов. Все это и тому подобное, с библейской точки зрения, есть не что иное, как прелюбодеяние»[2].

Из самого смысла и понятия Богослужение (θεία Λατρεία) в приведенном выше отрывке, следует следующее:

а. Мы истинно служим Богу, когда всецело приносим Богу свое существо, когда соединяемся с Богочеловеком Господом, когда новая жизнь в Нем наполняет наш ум, сердце и жизнь. Отец Георгий Капсанис, говоря о Богослужении на Святой Горе, отмечает по этому поводу: «Служение Богу для святого монаха не является чем-то второстепенным или побочным, а занимает центральное положение в его жизни. В Богослужении он несет служение, то есть служит, приносит себя Богу. Он выражает и приумножает свою любовь к Богу. Он совершает тайный брак с Женихом Христом, ради которого и оставил мир. В Богослужении (с центром его Божественной Евхаристией) он не только приноситcя Богу самого себя, но и достигает Бога, усваивается Ему [корень λα- (λατρεία поклонение) означает созидание (κτῆσι)]»[3].

Мы можем с уверенностью и утешающим тоном сказать, что подлинная христианская жизнь, жизнь, ведущая к обожению, к истинному поклонению Богу, не исчезла. Бог благословил нашу эпоху, несмотря на по сути свое отступничество мира. Везде есть центры духовной жизни, в монастырях и приходах, везде мы встречаем освященные души. Отец Георгий в одной из своих пастырских проповедей сказал: «Отцы мои, давайте стремиться стать серьезными монахами, чтобы вести брань. В своей жизни я встречал святых архиереев, святых священников, святых монахов и монахинь, святых мирян». Бог явил в наше время много святых людей, возможно, в качестве компенсации за охватившую нас секуляризацию, чтобы мы не потеряли окончательно свою ориентацию.

Они опубликовали очень духовные тексты, учения наших современных святых, другие более практические, как святой Паисий и святой Порфирий, и другие более теоретические, как святой Софроний, которые указывают нам путь к обожению. Такими текстами обновляется прежняя святоотеческая аскетическая литература, Евергетинос, Лествица, Добротолюбие, Подвижнические слова свт. Василия Великого, пастырские проповеди великих учителей Церкви. Это единственное учение выкристаллизовалось в гимнографии Церкви, подобно тому, которое мы слышали на прекрасном, светлом богослужении праздника Пятидесятницы, например, « Боже́ственнымъ покрове́нъ медленоязы́чный мра́комъ, извитíйствова богопи́санный Зако́нъ: ти́ну бо отря́съ очесе́ у́мнаго, ви́дитъ Су́щаго и науча́ется Ду́ха ра́зуму, хваля́ боже́ственными пѣ́сньми»[1] καί «ти́ну бо отря́съ очесе́ у́мнаго, ви́дитъ Су́щаго и науча́ется Ду́ха ра́зуму» и «Ели́цѣмъ дхну́ богото́чная благода́ть, свѣтя́щеся, блиста́юще, измѣня́еми стра́ннымъ измѣне́ніемъ».[2] Мы счастливы и благодарны Богу, потому что познали метод истинного богопознания, т. е. то, как человек через очищение, просвещение и обожение становится целостным в Боге, т. е. как он обретает чувство и причастность к  божественной Жизни. Мне вспоминается один из многочисленных духовных текстов, который имеет название «Гносеология святителя Исаака Сирского». Она была написана в 1924 году святым Иустином Поповичем и опубликована на греческом языке отцом Феоклитом Дионисиатисом. Это методология истинного познания Бога. Когда в человеческом разуме господствовали рационализм, интеллектуализм, деизм и пантеизм, которые как знание охватывали всегда текущие и никогда не остающиеся фрагментированными человеческое знание, прп. Иустин показал, что истинное знание — это приобщение к божественной Благодати.

При таком чувстве и целях наша церковная жизнь является истинным богослужением.

б. Мы восприяли сильное влияние гуманистического, антропоцентрического, безбожного и антихристового духа этого мира. Старшие по возрасту якобы знают Традицию и сопротивляются. Однако новые чада игнорируют это и не понимают. Этому редко учат. Большинство из них остаются неоглашенными, ненаученными. Но даже без ярких примеров. Обостряется необузданный порыв юношеской натуры к страстям. Общество более не располагает механизмами сдерживания. Государство, используя противоположную практику, усугубляет и навязывает ее. Сама наша природа, от того образа жизни, который мы ведем, стала еще слабее и молодые люди стали теперь более поддающимися соблазну. Мы все в опасности, и монахи тоже. Только святость может стать оплотом. Но святость предполагает истинное поклонение Богу. Мы не поклоняемся Богу по-настоящему, когда формально (возможно, эгоцентрично) выполняем свое богослужение или литургические обязанности. Секуляризация создала новые условия и возможности, благоприятствующие нашим страстям. Наше богослужение превращается в ложное поклонение, когда оно захватывается и завоевано нашими страстями. Порабощение страсти – это идолопоклонство. Когда мы слышим слово идолопоклонство, наш разум обращается к древней религии Зевса, Аполлона, Афродиты и т. д., а также к приношению волов и овец в жертву их статуям, и мы с трудом можем поверить, что подчинение страсти, такое как ненависть или похоть являются идолопоклонством такого типа. Но истина в том, что и то древнее идолопоклонство, в своем реальном измерении, было поклонением тем человеческим страстям, которые люди олицетворяли, давая имена Марса, Афродиты и т. д. Святитель Максим Исповедник в «400 главах о любви» определяет богослужение-поклонение Богу как ежедневную и последовательную борьбу за чистоту от страстей и характеризует как идолопоклонство всякое страстное отношение к жизни. Кто еще порабощен страстными похотями плоти, пишет он, тот идолопоклонник и идолопоклонствует в земле Халдейской[4], а кто злопамятен, тот поклоняется «твари вместо Творца»[5]. Фактически, в другом отрывке из своих «400 глав о любви» он определяет, что богослужение является подлинным, когда присутствуют и православный догмат, и православный этос. Он пишет: «Кто строит на основании, которое есть Христос, золото и серебро и драгоценные камни, т. е. чистое и нефальшивое богословие, чистая жизнь и всесветлые смыслы, тот поклоняется Богу; кто строит из дерева, и травы, и тростника, т. е. страха, тревоги и неуверенности для вещей чувственных и земных, он идолопоклонник»[6].

А святой Григорий Богослов, говоря о девстве, говорит, что ум стремящегося к девству не должен боготворить лукавые помыслы как идолов

 «Да не впадает в мечтания ум, но да девствует, да не впаду в обольщение, на с помощью входящих в него лукавых вещей, да не обоготворит душа частично лукавый помысел, да возненавидит их» (Λόγος λζ΄, PG 36, 296).

Конечно, не следует отчаиваться в духовной борьбе, когда ведущий брань в своем изображает в своем уме образы лукавых вещей или когда сердце его на мгновение пленится ими. «Тебе одному мы согрешаем, но Тебе одному поклоняемся» — это данность нашей духовной жизни и нашей литургической практики. Исповедание своей греховности является элементом здоровья и не отменяет нашего истинного (хотя и не высокого уровня) участия в богослужении. Мы должны чувствовать утешение  в том, что наш добрый защитник знает человеческие слабости и ждет нашей окончательной победы. Прп. Максим понимает под идолопоклонством не невольное идолопоклонство злым вещам в воображении и разуме, но нераскаянность и посредством богословских изобретений заступничество нашего разума и сердца в неузнаваемых греховных ситуациях, таких как те, которые некоторые хотят, чтобы мы приняли как физиологические и неклассифицированные.

Чистота от страстных состояний, конечно, гораздо более необходима священнику. Блаженной памяти старец Георгий в своей статье, посвященной богослужению, писал: «Можно, даже будучи священником, совершать Божественную литургию и все же, по существу, оставаться нелитургисающим, потому что им не приносится и он не приносит Богу все».

в. Истинное поклонение-богослужение (λατρεία) – это не личное дело, это новая и совместная жизнь Единой Святой Соборной и Апостольской Церкви. Все вместе мы, собрание членов Церкви, как Тела Христова, поклоняется, служим Богу. Богословская глубина этого события велика, так как Христос есть «приносящий и приносимый, и приносится, и принимает, и распространяет» в Божественной литургии. Ипостасное соединение двух природ (божественной и человеческой) во Христе и обожение человеческой приемлемые в Нем является основой нашего истинного поклонения. Мы поклоняемся Богу не антропоцентрически, как отдельные личности, а христоцентрически. Отец Георгий Капсанис соответственно пишет: «Божественное поклонение, богослужение – это общее путешествие и шествие к Царству Божию… не как поклонение различных личностей, собравшихся в одном пространстве, но как поклонение людей, собранных вместе и в единстве, как тело Христово, поклоняющееся Богу»[7]. Истинный поклонник Бога является выразителем божественного поклонения Церкви. И община (например, монастырь, приход, поместная церковь) истинно поклоняется Богу, когда оно согласуется с позицией и жизнью Кафолической Церкви. На богословском языке это называется общением в Таинствах и причастием ко всем Святым.

д. Святые Апостолы и святые Отцы, как истинные богопоклонники, передали нам Православие и вероопределения (ὅρους) Православия, рамки, в которых сохраняется и культивируется истинное богопоклонение.

Истинными богопоклонниками являются лишь достигшие обожения члены тела Христова, подвизающиеся на узком и утомительном пути нашего Православного Предания. Нет истинного богослужения-богопклонения без Богочеловека и вне сакраментального тела Богочеловека, как сказал Господь самаритянке [8], потому что никто вне Церкви не может поклоняться Богу в духе и истине. Церковь, наша Православная Церковь, — единственное место, где истинно поклоняются Богу. Только народ Божий как Тело Христово может сказать молитвой обращения: «Еще приносим Тебе словесную сию и безкровную службу». В этот час, в соответствии с точным порядком-чином церковным, в храме не находятся ни оглашенные, ни кающиеся, так как после чтения Евангелия они покидают храм и внутри остаются только верные, то есть способные причащаться. Божественных Тайн, как пишет святой Дионисий Ареопагит в своем труде «О церковной иерархии»[9], и соответствующие священные каноны. Псевдоцерковные организации, будь то ересь или раскол, существуют по-разному и, по сути, обладают мирским блеском и силой, но там не совершается истинное богопоклонение, даже если ритуалы выполняются в их крупных религиозных центрах с глобальным спутниковым вещанием. Вот почему святые каноны-правила запрещают участие православных в богослужениях инославных, а также иноверцам участвовать в богослужениях православных. Поскольку одной и той же веры не существует, то не может быть и воздаяния общего славословия Богу. Потому что восхваление Бога – это выражение нашего поклонения. Измененное и искаженное славословие Бога означает ложное поклонение Богу.

Чем было древнее арианство? Не было ли это богословским заблуждением, ложью о Боге, идолом, созданным человеческим разумом? Какому Богу мы поклоняемся, когда мы мыслим по-ариански? Ариане хотели почтить Отца, но заблудились в своих размышлениях и умалили Сына, назвали Его творением.

Аналогично, каковы современные неоарианские теории, которые говорят, что в Святой Троице только Отец является истинно Богом? Не является ли это заблуждением, идолом нашего рассудка, который вновь умаляет Христа и Святого Духа ради удовлетворения человеческого разума и мирских требований (таких, как сближение монотеистических религий)? Однако эти богословские рассуждения не являются истинным поклонением Богу.

Занятие богословием, когда оно не предполагает сердца, поклоняющегося Богу, рискует оказаться интеллектуализмом, рационализмом, тщеславием и стремлением, эгоистичной работой, которая не мешает снизойти божественному просвещению в ум. Для плодотворного богословского вклада в Церковь необходимо смирение, готовность подчиняться Церковному Преданию, свобода от духа новаторства, ежедневный подвиг направленный на чистоту помыслов, расположений и намерений, борьба во избежание ложных страстей, ежедневное покаяние, участие в божественных Таинствах, а это то что составляет истинное поклонение Богу.

Из церковной истории мы знаем, что причиной богословских и церковных искажений было эгоцентризм, гордыня. Показательна история древнего еретика Маркиона: Маркион был сыном Синопского епископа, он давал Богу обещания девства. Однако он был «растлился» с посвященной девой и за это отец-архиерей отлучил его (отсек от общения поместной церковью, чтобы он покаялся). «отвергнутый» отцом, Маркион отправился в Рим, где просил принять его в общение с Церковью, но духовенство Рима должным образом не приняло его, уважая церковное решение отлучившего его от церкви епископа. Из-за своей нераскаянности и упрямства Маркион создал свое течение и ересь.

Феодорит Киррский повествует о древнем ересиархе Татиане Сиросском[10]. Высокомерие, честолюбие, дух новаторства-модернизма и начитанность в писаниях тех, кто был еретиком до него, заставили Татиана стать совершенно отличным от святого мученика Иустина, своего учителя, сбиться с пути и захотеть создать свою линию и ересь идропарастов.

Святитель Симеон Солунский так комментирует причину заблуждения и ереси: «От этой [гордыни] и произошли породившиеся  бесчисленные лжепророки и начальники ересей, и даже до сего дня некоторые, то есть отступающие от Церкви и которые ведут себя по причине гордостного мнения как еретики, и, будучи в себе самих будучи дерзкими, а думая, что они мудры, а они, скорее младенчетсвуют умом»[11]. И святитель Епифаний Кипрский также очень ясно пишет: «Не принявшие благодать Святого Духа не познали глубины Божии, и в сии впали в ереси и расколы под предлогом раздора»[12]. Когда мы не имеем, говорит он, просвещения от Святого Духа, мы находим легкие предлоги (ἄλλοθι) для несметного количества тех, что ведут богословскую болтовню, чтобы расколоть Церковь.

В том же экклезиологическом контексте полезно и следующее наблюдение, связанное с нашей верностью истинному поклонению Богу. В наши дни сильно ослабло чувство и забота о том, кто должен являться для причащения Божественных Тайн и после какой подготовки. Померкло и апостольское слово: «Посему, кто будет есть хлеб сей или пить чашу Господню недостойно, виновен будет против Тела и Крови Господней. Да испытывает же себя, и таким образом пусть ест от хлеба сего и пьет из чашей сей» (1 Кор. 11, 27-28). Важным напоминанием является извечное наставление Василия Великого священнодействующему священнику быть осторожным в отношении того, кому он преподает Святые Тайны: «священник, будь вмнимателен к тому, чего преподаешь». Прежде всего, не преподавать Тайны неправославным на основании общих так называемых богословских соглашений, которые вполне соответствуют догматическому и религиозному мнению Католической Церкви.

«Таинство [предлагается] нам и наше», — напоминает нам святой Иоанн Дамаскин, цитируя текст ранее упомянутого святого отца.

е. Также великой вершиной-главой является переданная нам святыми Апостолами и Святителями пастырское служение в Церкви. Тот же Дух Утешитель поставил пастырей и учителей в Церкви. «Пастырская наука», как дар Божий - это плод чистой и обоженной души. Оно исходит из сердца, которое поклоняется Богу и приносится в жертву телу Христа, детям Христа, «за которых [Он] умер». Жертва Христа принесенная им вплоть до Креста и Смерти является образцом для пастыря. Пастырь осуществляет пастырское служение в христоцентричной ретроспективе, подчиняясь кафолической воле Церкви, хранимой Святыми Канонами. Антропоцентричные пастырские методы и перспективы, которые игнорируют, подвергают сомнению или даже отрицают наследие священных Канонов, показывают, что ориентация и интерес пастырского служения перешли от Богочеловека к падшему человеку.

Достигшие святости, освященные пастыри нашего времени, следуя линии великих святых пастырей Церкви, показывают нам, что в перспективе пастырского обожения пастырь стремится быть носителем подлинного поклонения и направлять пастырей к совершенству во Христе. Он не поддается искушению тронуть слух людей словами «неважно то или это». Блаженный старец Георгий Капсанис в своей книге «Пастырское служение по Священным канонам» писал: «Искушение спасения не через Богочеловека, а только через человека никогда не отсутствовало у человечества. По этой причине и сегодня существует православное богоантропологияеское пастырство и недобросовестное антропоцентрическое пастырство в различных формах, обычно замаскированных. Это злонамеренное антропоцентрическое пасторство отрицает свое подчинение. Канонам и Преданию Церкви и под предлогом осовременивания пастырства он также выдвигает волю непреображенного человека в качестве регулятора пастырского метода и этики»[13].

В Священных канонах раскрываются драгоценные богословские авторитеты, на основании которых в целом Церковь неоспоримо содержит единство во святом Духе, как об этом пишет прп. Никодим Святогорец: «От них рождается благочиние патриархов, согласие архиереев, благонравие иереев, благоприличие диаконов, достопочтенность клириков, благоустроение монахов, познания духовных отцов, необходимые ради исправления [грешников], почтение к императорам, являющееся долгом для всех, и вообще у всех христиан рождается подобающее христианам поведение и устроение.»[14] .

Оставляю напоследок и этим завершу вопрос об исповедании Православной веры, потому что и это есть плод боголюбивого поклонения-служения сердца. Вместо другого моего комментария о том, что такое дух Православного исповедания, я прочитаю два отрывка: первый из слов святого Максима Исповедника и второй из патриарха Геннадия Схолария.

Св. Максим Исповедник пишет: «Такую познал я веру и такой научился и у преждеотошедших святых блаженных Отцов наших, и у ещё живущих, которым вверено кормило соборной святой Божией Церкви, ими в пристань воли Божией верно направляемой; в её лоне и я по их молитвам оставлю настоящую жизнь и вместо всяких достоинств поднесу Богу это исповедание – незапятнанное, и непорочное, и возвышающееся над любой бурей ереси. Я ведь не могу похвалиться жизнью, осиянной делами праведности, потому что во всё время земного существования был добровольным нарушителем Божиих законов». (PG. t. 91, 2 p. 532 D) Характеристиками этого исповедания являются: Божественное желание (рачение); скромность, смирение и миролюбие; догматическая чистота; верность традиции и церковному сознанию; но также рассуждение, доброта и благородство. Эти дары святой подтвердил в трудные минуты унизительных и изнурительных допросов светских и церковных правителей и, наконец, во время своей мученической кончины. Точно такого же мнения придерживаются великие поборники веры Афанасий Великий и Василий Великий, Фотий Великий, святитель Григорий Палама и Марк Евгеник.

Этот здоровый и освященный дух выражен и в молитве Георгия Схолария (впоследствии Патриарха Геннадия), с которой этот святой муж обратился к Господу Церкви в конце своей проповеди в один из дней тождества Православия. Он сказал:

«Сохрани в нас, Христе Царю, догматы истины... и не позволяй питающимися от истины Твоей [т. е. православным] обращаться к прежним ересям... ни по своему человеческому рассуждению быть втянутым в какую-либо из появившихся в последнее время ересей ["растлений истины"]. Изгони из наших душ сребролюбие и гордыню, из-за которых ясно, что еретики с самого начала и доныне впали в страшные ереси... Пошли нам руководителей, которые жизнью и словом будут направлять нас на пути Твоем... Пастыри наши , которые находятся на священнейших [архиерейских ] престолах, покажите в себе истинных [пастырей], которые будут самоотверженно проповедовать слово Твое, научите их говорить перед тиранами и царями, не колеблясь нисколько... Таким образом, имея нашу веру [православие] острую и полную, которую мы получили от вас и от отцов, мы желаем тем из нас [еретикам], которые отделились от нее, вернуться и стать с нами, принять душой своей и исповедовать устами своими истинную веру. .. , чтобы Церковь Твоя могла возрастать... Даруй нам, сладчайший Иисусе, так как мы таким образом сохраняем веру с точностью и прибавляем [к ней] еще и красоту дел, чтобы прийти сияющими к лику [наших] Отцов и жить вместе с ними и царствовать вечно, как Ты обещал, имея символы их собственной добродетели и веры, которые заключаются в том, чтобы познавать тебя и с радостью знать Тебя, единородного Сына истинного Бога, и твоего сопричинного Отца, и что от Него существующего к вам и ради вас являемого всесвятаго Духа, единого Бога в трех лицах, Которому подобает слава и поклонение от всей твари во веки веков: аминь»[15].

Такое мышление имеет чистоту, которую дает только Дух Святой Своим истинным поклонникам и богомольцам, это мышление, сознание, обеспечивающее духовное единство Единой Святой Соборной и Апостольской Церкви, о которой сегодня много говорят и за которую ведут борьбу.