Характеристика

православного монашества¹

Χαρακτηρισμός

τοῦ ὀρθoδόξου μοναχισμοῦ

Архимандрит Георгий (Капсанис)

игумен священной обители прп. Григория Святая Гора Афон

Ἀρχιμ.Γεώργιου (Καψάνη)

καθηγουμένου τῆς Ἱερᾶς Μονῆς τοῦ ὁσίου Γρηγορίου

прп. Антоний Великий, современная икона, Греция

Касаясь отношения современного общества к институту монашества без сомнения можно констатировать следующий факт: для многих людей монашество является непонятным и вызывает раздражение. Причина этого заключается в том, что монашество является глубоко духовным институтом, и его невозможно понять с позиции людей, лишённых православного духа жизни. Однако и верующие люди, если у них отсутствует подлинное православное благочестие, также не умеют должным образом воздавать почтение монашеству.

Я постараюсь приложить все усилия к тому, чтобы выделить те основные черты и характеристики православного монашества, которые помогут нам его понять, а также постараюсь показать те различия, которые существуют между монашеством в разных религиях, основанных на разных догматах.

А. Православное монашество уходит своими корнями в Священное Писание

Святые Ветхого Завета, такие как пророк Илия и пророк Елисей, в своей жизни хранили девство. Последний из ветхозаветных пророков, честный Предтеча Господень, Иоанн Креститель своей аскетической жизнью и борьбой с демонами в пустыне положил начало монашеству и явился в Церкви первым монахом.

Лишь в Новом Завете девство становится добродетелью. Сам Господь говорил о скопцах по духу (т.е. девственниках), что они оскопили себя ради Царства Небесного. Девство, по слову Господа, является таким даром Божиим, который подаётся весьма немногим: «Не все вмещают слово сие, но кому дано». (Мф. 19, 11)

Великий апостол Павел говорит о безбрачии как о средстве с помощью которого можно посвятить себя апостольской деятельности, и рекомендует его всем тем, кто захотел бы полностью посвятить себя служению Господу: «Ибо желаю, чтобы все люди были как и я». (1 Кор. 7, 7

Союз апостолов во главе со Христом является самой первой из всех общин Церкви.

В словах Господа, Его Апостолов и Святых мы находим твёрдое обоснование монашеского подвига и посвящения в монахи: «И всякий, кто оставит домы, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли, ради имени Моего, получит во сто крат и наследует жизнь вечную». (Мф. 11,12). «Царство Божие силою берётся, и употребляющие усилия восхищают его».(Мф. 11, 12) Монахи являются теми, кто прилагает усилия ради Царства небесного. По Иоанну Лествичнику «монах есть постоянное понуждение естества и неослабное хранение чувств».² Терпение и очищение сердца от страстей, пост, несребролюбие, нестяжание, молитва, братолюбие – эти главные добродетели монаха являются особенными евангельскими добродетелями. Непрестанная молитва (1 Фес. 5, 17), созерцание Бога и обожение также являются евангельскими дарами.

Таким образом, православное монашество и есть то евангельское тенистое дерево, которое произросло из зерён проповеди Христова Евангелия.

Б. Православное монашество является церковным институтом

Древо православного монашества постоянно питается от Церкви Христовой. Православное монашество не выше Церкви и не может существовать без Церкви. Оно живёт за счёт той силы, которая подаётся в церковных Таинствах, которым хранится и мир Церкви.

С помощью канонов, утверждённых Вселенскими соборами, Церковь, предохранила монашество от различного вида самочиния. Монашество подарило Церкви сонм святых – преподобных, мучеников, праведников. Оно обогатило Церковь монашеским богослужением, монашеским уставом и всем тем, что она с любовью себе усвоила из монашества.

Никак нельзя согласиться с тем, что монашество якобы представляет собой некое убежище для личностей подозрительных и опасных для общества, среди прочих причуд которого ещё и желание уединения. Напротив, духовные черты, которое несёт в себе православное монашество, являются выражением святого устремления членов Церкви в наивысшей духовности. Как говорит прп. Иоанн Лествичник, «свет монахов суть Ангелы, а свет для всех человеков – монашеское житие»³

прп. Иоанн Лествичник. 16в. фреска. Феофан Критский м-рь Ставроникита Святая Гора

В. Православное монашество является исихастским – оно не устремлено к внешней деятельности, в отличие от западного монашества.

Православному монашеству как носителю евангельского православного Предания чуждо стремление к контактам с миром через внешнюю деятельность; оно стремится к преображению мира через покаяние, очищение от страстей, молитву и участие в таинствах Церкви. С их помощью монах просвещается, освящается, обоживается. Именно так – онтологически, а не внешне – меняется жизнь монаха. Именно так весь человек обращается к первоначальному добру, в нем восстанавливается образ и подобие Божие.

Западное христианство и христиане, а значит, и порождённое ими монашество, не знают в чем состоит смысл обожения человека, и занимаются только нравственным совершенствованием. Это происходит потому, что западное христианство не делает различия между Божественной сущностью и Божественной энергией, а значит, не признает нетварную энергию обожения человека. Внешняя деятельность западного монашества, выраженная в самых разных видах социального служения, не даёт ему возможности распознать в себе духовную болезнь и страстность, в которой пребывает человек, и по этой причине монашествующие на Западе не ведут борьбу за очищение своего сердца, просвещение и освящение самих себя.

Православное монашество, наоборот, с помощью священного безмолвия имеет возможность постоянно подвизаться на поприще духовного делания (πράξη = κάθαρση; делание=очищению)в постоянном созерцании Бога (освящении и просвещении).

Пребывающие в Боге и состоянии обожения монахи – признанный источник света для всего человечества. Тысячи людей к ним за духовной помощью и молитвой о спасении мира. Достаточно привести в качестве примера великого исихаста прп. Антония, “молитвенника о благостоянии Вселенной”.

Что же касается Ватикана с его цезарепапистскими устремлениями, то он свое господство рассматривает как власть – в экономике, в дипломатии, в военно политике; поэтому в монашеской среде не считается дурным тоном политическая и общественная активность, и многие деятельные монахи используются папой в качестве солдат для осуществления его целей по всему миру.

Я хотел бы здесь напомнить, что блаженной памяти архиепископ Серафим как-то обратился к народу с таким вопросом: “Хотел бы я вас спросить: разве Ватикан является Церковью?” Конечно же, на Западе существуют различные виды монашества (например в Трапистоне упражняются в молчании). Но все они (за небольшим исключением) отличаются от православного монашества духом.

Для православного монах, который не только стремится к созерцанию Креста и страданий Христовых, но одновременно получает освящение от света Преображения и Воскресения, не характерно такое явление как появление на теле так называемых стигматов страстей Христовых. напротив, живущие в Боге православные монахи восприемлют огонь Фаворского Света, а с ним и славу грядущего и уже явившегося Царствия Божия.

Г. Православное исихастское монашество чуждо миру, однако оно не является антисоциальным явлением или полумирским учреждением – наоборот, его социальная польза заключается в сущности его служения миру.

Отличительной особенностью православного монашества является его общественно-социальная значимость. Убегая от мира, монах живет подлинной общественной жизнью, иначе говоря, в общении любви с Богом и людьми. Такого единения с Богом и людьми крайне трудно достигнуть в миру, поскольку общество ограничено различными видами порядка, условностями и внешними общественными отношениями. Чтобы обрести единение с Богом и людьми, монаху требуется ежедневная борьба с помощью покаяния, подвига терпения, а также постоянное очищение от порождаемых самолюбием страстей – главного препятствия на пути к этой высокой цели.

Святые отцы весьма точно указывают на то, что самолюбие не дает возможности иметь любви ни к Богу, ни к человеку. Кроме того, самолюбие является корнем всякого зла. Наши страсти препятствуют нам в том, чтобы правильно и непосредственно видеть Бога, человека и Божественные дары. Смотреть с пристрастием – это тоже, что иметь больное духовное зрение, все воспринимать в искаженном виде. Мир прекрасен, однако мы смотрим на него враждебно – через то зло, которое сами порождаем. Как говорит прп. Исаак, “мир – это наши страсти”..

Монах, который работает над освобождением от страстей, видимым образом очищает душу и имеет возможность смотреть на вещи с высоты чистого бесстрастия. Поэтому он может выстраивать верные отношения с другими людьми и использовать вещи в их подлинном предназначении.

Вполне очевидно,что монашеской общине чужды какие-либо чувственные состояния и человеческие узы (дружба, родственные связи, недуховная любовь), но присущи духовные состояния, подаваемые Святым Духом за напряжённую работу по очищению от страстей. Если кто не может вместить в своём сердце Бога и человека, значит, он исполнен самолюбия. Насколько кто освобождается от самолюбия, настолько у него возрастает способность вместить Бога и своего ближнего. Сей дар приобретается монахом через подвиг и борьбу, по силе страданий равных пролитию крови.

В творениях Святых Отцов подвижников Православия мы находим единственно верное учение о человеке – православную антропологию и социологию. Из личного опыта борьбы Святые Отцы познали, насколько антисоциален сам человек, который живёт по страстям, и насколько общественно полезен человек бесстрастный и преображённый. Вспомним слова прп. Максима исповедника: «Ум, прилепляющийся к Богу и в Нем пребывающий молитвой и любовью, бывает мудр, благ, силен, человеколюбив, милостив, великодушен, и, просто сказать, почти все Божественные свойства в себе носит. А удаляющийся от Него и с вещественными предметами сдружающийся, предавшись сластолюбию, бывает или скотен, или зверек, воюя с людьми из-за этого».⁴

Неотмирность монаха не означает, что он антисоциален, точно также как и обмирщённость вовсе не означает социальность. В том-то и чудо, что монахи, чуждаясь мира, открыты для каждого человека. Почему же они воспринимают любого из мира как образ Божий и как брата? Зачем они, благодатные и преуспевающие в молитве, готовы подавать утешение запутавшемуся и изнурённому суетой человеку? Они испытали на себе святоотеческую аксиому: «так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне». (Мф. 25, 40)

О социальном служении и той общественной пользе, которую несут монастыри, свидетельствует усиливающийся в них поток паломников. Мистическая сторона любви монахов к людям открывается в их непрестанной молитве за мир. Насколько преуспевает монах в монашеском подвиге, настолько усиливается и возгорается его молитва и живых и усопших. Старец Силуан, недавно прославленный в лике святых, замечал: «Некоторые говорят, что монахи должны служить миру, чтобы они не ели народный хлеб дурно; надо понять, в чём это служение и чем монах должен помогать миру.

Монах – молитвенник за весь мир; он плачет за весь мир, и в этом главное его дело.

Кто понуждает его плакать за весь мир? Понуждает Господь Иисус Христос, Сын Божий. Он даёт монаху любовь Святого Духа, и от этой любви сердце монаха всегда печально о народе, потому что предал Себя на крестную смерть. И Божия Матерь ту же печаль о людях носила в сердце своём. И Она, подобно Своему возлюбленному Сыну, всем до конца желала спасения».⁵

К людям обращены и имеют огромную социальную значимость сочинения прп. Никодима Святогорца, переписка старцев Даниила Катунакского и Иосифа Пещерника, беседы, исповеди и, конечно же, пастырское служение блаженных старцев Гавриила Дионисиатиса, Филофея Зервакоса, Амфилохия Макриса, а также многих других подвижников и молитвенников о спасении мира, их пример терпеливого перенесения скорбей и сложных периодов в жизни Церкви. все они смиренно принимают от людей преследования, притеснения, испытания и при этом сохраняют свою любовь к людям, своё общественное служение и заботу о них, свою апостольскую проповедь и отеческую помощь, как это, например, делала святая Филофея в Афинах во время турецкого ига, святой Косма Этолийский, Папулакос и другие.

Военачальник Макрияннис, упоминая о значении монашества в народно-освободительной войне, пишет следующее: «Были совершенно разорены все монастыри и уничтожены бедные монахи в тех местах, где было восстание, т.к. именно монастыри были первым оплотом нашего восстания. Турок настораживало то, что в них находились склады пороха и всякого рода други необходимые для военных действий вещи. Бедные монахи при несли себя в жертву, и большинство из них погибло во время сражения. Баварези в Греции, как Капучини в Европе, это порицал, он не понимал того, как скромные и добрые люди, которые работали собственными руками, могли на такое пойти, проводить столько времени в брани и труде, жить в бедности и есть только хлеб... Баварези в результате уничтожил и разрушил все храмы монастырей».⁶

В 1821г. монастырь святой Лавры призвал греков к восстанию и участию в освободительной войне, и это – исторический факт. Известно также, что исихастское православное монашество является символом сохранения православной веры;именно ему греческий народ обязан тем, что во время турецкого ига и в другие тяжёлые периоды истории были сохранены национальный язык, национальная культура и православный дух народа.

На пути социального служения монах преодолевает большие трудности. Само служение требует длительной и непрерывной борьбы. Без неё, как и без благодати Божией, не изжить самолюбия и, следовательно, не обрести социальной значимости.

Православные киновии – общежительные монастыри с их неотмирностью и особым укладом жизни – являются духовными центрами, излучающими свет Православия, и предназначены для общения во Христе. Точно также и каждый освящённый монах, и каждый верный христианин становится центром единения людей в вере, стояния в истине в масштабе общественном.

* * *

Если позволите, я предложу вам похвальное слово монашеству великого отца Церкви свт. Афанасия, архиепископа Александрийского.

«Случилось так, что монастыри распространились и покрыли горы (Египта); они воспевали божественные песнопения и псалтирь, вели серьёзные разговоры, постились, проводили время в молитве, прославляли надежду будущего века и творили милосердие, любовь и всё то, что приносит согласие во всем. И было совершенно очевидно, что и весь этот хор, и каждый из него несёт в себе богочестие и праведность. И нет там ни нечестия ни нечестивых, ничего такого, в чем можно было бы упрекнуть, но все исполнено аскетизма, и все помышляют о добродетели, так что всякий, кто видит монастыри и живущих в них в монашеском чине, восклицает и глаголет: «Сколь прекрасны дома твои, Иакове, и шатры твои, Израилю! Словно покрытые лесами долины, словно сады при реках, словно шатры, как изрек Господь, как кедры при водах».⁷

От редакции “Православного Апологета”:

Монашество – это не спецназ Церкви, а её нервы и её сердце.

Мы сочли своим долгом именно сегодня опубликовать эту замечательную и интересную статью архим. Георгия о монашестве. Поскольку в наше время, время интенсивного поглощения людей и христианских церквей с их духовными лидерами в водоворот глобализации, усиливается тенденция не только непонимания смысла монашества, но растет даже в православных СМИ совершено необдуманная и огульная критика современного монашества. Эта критика направлена на все стороны жизни монашеского жития. Некоторые профессора не имея никакого опыта монашеского делания, начитавшись только некоторых книг, с великой дерзостью беруться критиковать святогорское монашество и практику высочайшего делания Иисусовой молитвы. В речах нынешнего Святейшего патриарха Кирилла не раз в последнее время вырывались в адрес монашества такие фразы: “Монахи засиделись в монастырях и ничего не делают. Они бездельники. Монашество это не спецназ. Будем их посылать в разные командировки”. Такие высказывания являются свидетельством совершенного не знания и непонимания сути православного монашеского жития. Многие из этих высказываний повторяют все те же упреки сторонников монаха Варлаама Калабрийца (14 в.), гуманистов, напавших вместе с ним на монашество и его главное делание – умную молитву. Хотелось бы Его Святейшеству, Святейшему патриарху Кириллу напомнить, что суть монашеского делания выражена в широко известном Святогорском Томосе, который был утвержден известным Константинопольским собором 1341г., а потому являющимся обязательным для следования ему всего монашества. А фактически в этих словах выражается чисто католический подход к монашеству – как инструменту исполнения планов патриарха в области социального служения Церкви. По своей сути – это серьезный удар по монашеству, а если быть точнее – это линия уничтожения монашества. Широкая критика нашего российского монашества, нужно сказать, возникла не на пустом месте. Поводы для этой критики подготавливались в течение многих лет. И вызваны современные нестроения в монастырях не монахами, которые с глубокой и искренней верой приходят в монастырь, тем начальством, которое в административном порядке поставляется священноначалием. безусловно, существуют определенного рода сложности в подборе кандидатов в настоятели монастырей. Но самое главное, что было нарушено в управлении монастырями – антиканонический отказ от права братства избирать себе игумена, а также попирание, и также антиканоническое. правящим епископом прав братства и игумена на полную самостоятельность своей внутренней жизни и независимость от епископа. Архимандрит Георгий, игумен священной обители Григориат на Святой Горе Афон, анализируя канонические права епископа в монастырях, делает очень важное резюме: “На основании вышеприведённых священных канонов можно сделать вывод, что епископ не должен вмешиваться во внутреннюю жизнь монастыря и заниматься пастырским окормлением монахов. Это дело возлагается на игумена монастыря. Епископ только следит за тем, чтобы жизнь обители протекала в русле традиции и не противоречила священным канонам”.⁸ Совершенно очевидно, что такое явление в жизни нашей поместной Церкви, как поставление игумена-наместника монастыря во епископы, нельзя назвать иначе как “издевательством над монашеством”. В таком случае монастырь превращается в чисто формальное церковное учреждение более похожее на католический орден в котором монашество – это орудия исполнения епископских приказов и капризов. Мудрость священных канонов как раз и заключается в том, что они ограждают монашество и монастыри от таких уродливых явлений. Кстати известный толкователь священных канонов Вальсамон в комментарии на 1 правило Двукратного собора указывает на четыре основных положения, которыми определяются права епископа в монастыре:

1. суждение о духовных погрешностях,

2. наблюдение за монастырскими властями,

3. возношение его имени,

4. поставление во игумены монастыря.

Как справедливо замечает архимандрит Георгий, при таком соблюдении канонических правил Церкви сглаживаются возможные трения между епископом и монастырем, “и монастыри могут полностью сосредоточится на своем служении, а монахи не будут подавать повод к соблазнам и уклоняться от монашеской добродетели”.⁹