Св. Феофан Затворник

О способах возбуждения внутреннего горения в душе, необходимости подвижничества и научения умной молитвы «Господи, Иисусе Христе, сыне Божий, помилуй мя».

и краткий коментарий Апологета

Буду теперь вам писать о способах, как возжечь постоянный огонек и теплоту в сердце. Припомните, как возбуждается теплота в физическом мире: трут дерево и получают теплоту и даже огонь; держат вещь на солнце и она согревается, а если сосредоточить побольше лучей, то и загорается. Способ к зарождению духовной теплоты похож на это. Трение — труды подвижничества; держание на солнце — умная молитва к Богу.

Труды подвижничества — это весь порядок богоугодной жизни. Перескажу его коротко. После того как в покаянии положено твёрдое намерение работать Господу и не оскорблять Его грехами, — для успеха в этом и для дальнейший движения по степеням совершенства христианской жизни, требуется изменить внешний образ жизни и внешние свои отношения по требованию данного обета (т.е. обещания исправиться); связать тело правилами во всех потребностях, особенно тех, которые больше всего дают подспорья страстям, — благоразумным воздержанием, посильным бдением и трудом, и отстранением раздражения чувств; занимать неопустительно все силы души, по духу начатой жизни: ум — душеспасительным чтением, собеседованием и глубокомыслием, волю — благими делами и начинаниями в исполнении заповедей Божией, а сердце — всяким видом молитвословия, церковного и домашнего, для возбуждения и утверждения в нём святых чувств и сочувствия к небесному; старательно держать дух в страхе Божии, в отрешении от земных благ, и более всего в покое со стороны совести. Так будут в постоянном трении и дух, и душа, и тело, во всех силах и отправлениях,а  через них и сердце — средоточие всех их. От этого оно само собою будет разогреваться всё более и более, как идущий естественно разогревается от движения и напряжения сил.

Трудами подвижничества может загореться огонь и в сердце, но не скоро, если они оставляются одни: путь этот многопрепятственен. Потому-то исстари ревнители спасения, опытные в духовной жизни, не отступая от этих трудов, по Божию внушению, открыли и передали к употреблению всех другой способ для согретия сердца, и притом простейший и легчайший на вид, но не менее трудный к исполнению, только скорее приводящий к цели: это целесообразное совершение умной молитвы к Господу Спасителю. Оно состоит в следующем: стань умом и вниманием в сердце, и, восстав из убеждения, что Господь близь и внимает, взывай к Нему умилённо: «Господи Иисус Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго (или грешную)», — и делай это непрестанно, и в церкви, и дома, и на пути, и за делом, и за столом, и в постели, словом — с той минуты, как откроешь глаза, до той, как закроешь их. Это будет точь в точь соответствовать держанию вещи на солнце, потому что тут есть держание себя пред лицем Господа, который есть солнце умного мира. Ведать надлежит, что плод этой молитвы начинается тогда, когда он привьётся к сердцу и углубится в него; а для этого надобно потрудиться над навыком совершать её; для этого надобно отделять исключительно для нее известную часть времени утром и вечером.

Когда всё это будешь проходить с усердием, нелестно и попустительниц, — милостив Господь, — затеплится огонёк в сердце, который будет свидетельствовать о зарождении в средоточии естества нашего внутренней духовной жизни, или о воцарении Господа в нас. Короче можно всё это выразить так: терпеливо проходи весь порядок богоугодной жизни, — молись много, и дома, и в церкви, особенно молитвою умною; исправляй все дела на тебе лежащие добросовестно, чтоб совесть твоя была чиста пред Богом, людьми и вещами; ник чему не будь привязан и на на чём не опирайся надеждою, ни на своих дарованиях, ни на своём достоинстве, ни на своём внешнем положении: но, вменив всё это в уметы (те ни во что, прах), положи утверждение своё в едином Боге. Устроясь так, с трепетом жди, пока придёт желаемое, искомое и чаемое.

...Откровения — болезнь мистиков. У них вся забота об умовой стороне, и все их ожидания вращаются около постижения сокровенных тайн миро бытия; тогда как существо дела в духовной жизни — многотрудная работа над собою, в видах очищения сердца от страстей. И даже тогда, когда это будет достигнуто, обещается не откровение тайн, а блаженное обозрение В откровении Божие¹ передано нам вполне достаточно о Боге, Божественном порядке вещей и о всем нужном для нашего спасения. Других откровений ожидать не следует; они не даются. Между тем, однако, эта речь Сперанского не во всём объёме несправедлива. В ней неверно только то, будто бы сообщаются какие-то необыкновенные откровения, истины неизъяснимые и несообщимые. По раскрытии в нас Царствия, точно, происходит нечто похожее на откровения, только не чего-либо нового, а того же, что уже открыто и что уже известно было нам по уму, а не по опыту. Тут даётся сердцем ощутить Божественные истины, и теоретические, и практические, составляющие существо христианства, или нашего богообщения в Господе Иисусе Христе, благодати Святаго Духа. И прежде они были ведомы, но не совсем так, так что не знавшим их теперь думается, что они получают нечто новое. Это похоже на то, как, читая путешествие, напрягаешься вообразить всё по описанию и думаешь, что всё знаешь; а когда придётся взглянуть на всё своими глазами, то находишь всё совершенно новым, словно прежде ничего о том и не воображалось. Возьмём одну главную мысль. Христианство², то есть вера в Господа нашего Иисуса Христа и общение с Ним, есть спасение или избавление нас от решительных зол, ничем другим не отвратимых. Все это исповедуют, но только исповедание это до времени суть умовое верование; когда же вступит кто в то состояние, о котором речь идёт, тогда он начинает носить в себе чувство спасения и избавления. Он не только верует быть спасенным, но чувствует себя спасённым: всё одно как утопал бы кто и принят был в спасительную лодку. Когда придёт это чувство, тогда самая истины спасения явится в новом свете и в иной силе. Как эта истина переходит в чувство, так и все другие — и большие и малые — все входят в сердце и обращаются в существо нашего ума и духа. И всякое такое восприятие сердцем истины отзывается в сознании новым откровением, словно тут только она и узнана....

Я думаю, и всякий испытывал, как иногда вещь какая-нибудь лежит перед глазами, и всё не видится; а потом вдруг как бы выходит в глаз — глядишь и недоумеваешь, откуда она взялась. То же совершается и в духовной жизни: ныне одна, завтра другая истина домостроительства нашего спасения вводится в сердце и начинает быть чувствуема в её истинном виде, но никаких новых откровений не бывает. Вот это именно, а не другое что означает и древнее обетование, что все будут научены Богом.³

...Оговорить это счел я нужным против мистиков, которые живут в области мечтательных и обманчивых ожиданий. В этом настроении они распаляют своё воображение до того, что иногда им кажется, будто им даются откровения; правда, иногда они и видения видят, но эти видения суть призрак, а не самое дело...

Комментарий «Православного Апологета»:

Отказ от святоотеческого предания в жизни, от подвига как принципа евангельской жизни — неизбежно ведёт к подрыву Церкви изнутри.

Данное письмо св Феофана мы решили опубликовать по нескольким причинам. Во-первых, мы напомним, что святитель Феофан в своих письмах даёт чёткое и ясное изложение пути богоугодной жизни, как она излагается Православной Церковью в лице её Святых Отцов и подвижников. Св. Феофан никогда не уклоняется от верной линии этого изложения, поскольку жил сам этим учением и наставлениями Отцов об аскетической жизни. Поэтому советы св. Феофана — это верное, богоугодное наставление и для нас, православных христиан, как правильно и богоугодный жить, достичь единения с Богом.

Вторая причина по которой мы публикуем это письмо — показать опасность тех предложений в области литургической и духовной жизни, которые в частности были недавно предложены на XX съезде съезде духовенства Белгородской и Старо оскольской епархии о. Карпоеды

Безусловно, идеи высказанные и апробированные протопресвитером Александром Зееманом, не могут и не должны быть апробироваться на пастве Русской Православной Церкви. Это путь не только опасный, но заведомо ложный, который приводит христианина в состояние духовной экзальтации и прелести. Неслучайно, а по Божественному промыслу митрополит Иерофей Влахос, этот видный богослов и духовник, в своей статье «Вынашиваемая в лоне Православной Церкви новая ересь» вырывание таинств из контекста подвижнической жизни, как необходимого и наиважнейшего условия для исцеления искалеченной страстями души и спасения, диагностирует именно фразой «новая ересь». Отказ от подвига в «литургическом возражении» это отказ от основополагающих евангельских принципов христианской веры, где покаяние, подвиг, самоотречение, распятие себя миру и сораспятие Христу, как проявление заповеданной нелюбви к миру как совокупности греховных пристрастий и жизни по закону тления и греха, являются взаимосвязанными. Навязывание людям идеи об обязательном причащении за каждой литургией — это не только подталкивание к дерзости и наглости по отношению к Богу, но проявление полного «безрассудства». Именно о нём, как «недостойном причащении» неслучайно говорит апостол Павел: «Ибо всякий, кто будет есть хлеб сей и пить чашу Господню недостойно, виновен будет против тела и Крови Господней. Да испытывает же себя человек, и таким образом пусть ест и пьет из чаши сей. Ибо, кто ест и пьет недостойно, то ест и пьет в осуждение себе, не рассуждая о Теле Господнем».(1 Кор 11, 27-29) Еженедельное причащение первых христиан в день Господень было неотступным правилом, которое было связано и аскетическим, строгим образом жизни христиан, куда не вкрадывался эгоцентризм, присущий подавляющему большинству современных людей, и гедонизм, поскольку «всё было одно», был «единый дух». Такой подвижнический образ жизни и поражающее самоотречение первых христиан, соединенный ещё с постоянным ожиданием мученичества был непрестанным горением к Богу, живым переживанием присутствия Христа, которое вполне закономерно достигало свой кульминации в причащении тела и Крови Христа во время Евхаристии. В подтверждение того, что так жили христиане, сами апостолы, приведём столь красноречивые слова апостола Павла: «Ибо я думаю, что нам, последним посланникам, Бог судил быть как бы приговоренными к смерти, потому что мы сделались позорищем для мира... Даже доныне терпим голод и жажду, и наготу, и побои, и скитаемся, и трудимся, работая своими руками... хулят нас, мы молим; мы как сор для мира, как прах, попираемый доныне» ( 1 Кор 4, 9-13). «Мы никому ни в чём не полагаем пресмыкания, чтобы порицаемо было служение: но во всём проявляем себя, как служители Божии, в великом терпении, в бедствиях, в нуждах, в тесных обстоятельствах, под ударами, в темницах, в изгнаниях, в трудах, бдения, постах, в чистоте, в благоразумии, в великодушии, в благости, в Духе святом, в нелицемерной любви, в слове истины....(2 Кор 6, 3-7).