Русская Православная Церковь

ПРАВОСЛАВНЫЙ АПОЛОГЕТ
Богословский комментарий на некоторые современные
непростые вопросы вероучения.

«Никогда, о человек, то, что относится к Церкви,
не исправляется через компромиссы:
нет ничего среднего между истиной и ложью.»

Свт. Марк Эфесский


Интернет-содружество преподавателей и студентов православных духовных учебных заведений, монашествующих и мирян, ищущих чистоты православной веры.


Карта сайта

Разделы сайта

Православный журнал «Благодатный Огонь»
Церковная-жизнь.рф

2. Ложное направление духовной жизни

по святителю Игнатию Брянчанинову

(по книге игумена Марка (Лозинского). Духовная жизнь мирянина и монаха по творениям и письмам епископа Игнатия (Брянчанинова))

Святитель Игнатий (Брянчанинов) о подготовке будущих служителей Церкви |  Публикации | Православие в Татарстане | Портал Татарстанской митрополии

Прелесть есть усвоение челвеком лжи принятой за истину

Eп. Игнатий

В девятой главе этой работы было изложено учение епископа Игнатия о необходимости христианину непрестанно бодрствовать над собой; в данном разделе будет рассмотрено учение Владыки о прелести – том ужасном состоянии, в которое может прийти христианин, оставивший непрестанное бодрствование над собой и попустивший ложно развиваться своей духовной жизни. Следуя учению святых отцов, преосвященный Владыка считал, что все человечество после грехопадения находится в состоянии самообольщения.

Диавол ложью прельстил первых людей: праотцы, прельстившись, признали истиною ложь, и с того времени естество человека заражено ядом зла – имеет склонность к прелести.

«Надо признать – и это признание будет вполне справедливым, – надо признать, что все мы, человеки, находимся больше или меньше в самообольщении, все обмануты, все носим обман в себе. Это – следствие нашего падения, совершившегося чрез принятие лжи за истину, так всегда падаем и ныне», – учил Владыка.

В прелести, в широком смысле этого слова, находится все человечество в состоянии грехопадения, потому что все человеческое естество повреждено ложью.152 Говоря о прелести, присущей всем людям, епископ Игнатий приводит слова преподобного Симеона Нового Богослова, который сказал: «Господь наш Иисус Христос потому и сошел к нам, что восхотел изъять нас из плена и из злейшей прелести».153 В прелесть впадает тот человек, кто развил в себе до крайности свойственное всем людям самообольщение, вступил в общение с диаволом и стал его храмом и орудием.

Источником прелести, как всякого зла, всегда был диавол.

Человеку по искуплении предоставлена свобода повиноваться Богу или диаволу, и для того, чтобы свобода могла обнаружиться непринужденно, диаволу оставлен доступ к человеку. Диавол хочет оставить человека у себя в порабощении и по искуплении, для этого он употребляет обыкновенное свое орудие – ложь. Он старается обмануть человека, опираясь на его греховное естество, возбуждает страсти и, придавая им благовидность, склоняет к удовлетворению их, развивает в человеке самообольщение и стремится через это привести его в большее подчинение себе.

Человек, уверовавший во Христа Спасителя, действуя под руководством Евангелия, укрощает страсти и этим постепенно выводит себя из состояния самообольщения и подчиненности падшим духам в область истины и свободы.

Христианин, не следующий учению Христову, живущий по своей воле и разуму, удобно подчиняется диаволу и из состояния самообольщения переходит в состояние бесовской прелести.154

Самообольщение и неразрывно связанная с ним гордость всегда бывают причиной падения человека в прелесть.

Преподобный Григорий Синаит сказал: «Вообще одна причина прелести – гордость». Продолжая эту мысль, Эпископ Игнатий пишет: «В гордости человеческой, которая есть самообольщение, диавол находит себе удобное пристанище и присоединяет свое обольщение к самообольщению человеческому. Всякий человек более или менее склонен к прелести, потому что природа каждого человека уязвлена гордостию».

Епископ Игнатий учил, что прелесть первоначально действует на образ мыслей, постепенно сообщается сердцу – извращает сердечные ощущения; покорив себе всего человека, прелесть отражается и на всей деятельности человека – овладевает даже самим его телом.155

Как разнообразны человеческие страсти, так многообразны и состояния людей, подверженные бесовской прелести, и насколько порабощен человек лжи, настолько и сильна бывает прелесть, объявшая его.

В прелесть христианин может уклониться, упражняясь неправильно любым видом подвига. Для подтверждения этой истины епископ Игнатий приводит слова преподобного Макария Великого, который сказал: «Со всею осмотрительностию должно наблюдать устраиваемые врагом (диаволом) со всех сторон козни, обманы и шоковарные деяния. Как Святый Дух через Павла служит всем для всех, так и лукавый дух старается злобно быть всем для всех, чтоб всех низвести в погибель. С молящимися притворяется и он молящимся, чтоб по поводу молитвы ввести в высокоумие; с постящимися постится, чтоб обольстить их самомнением и привести в умоисступление; с сведущими Священное Писание и он устремляется в исследование Писания, ища по-видимому знания, в сущности же стараясь привести их к превратному разумению Писания; с удостоившимися осияния светом представляется и он имеющим этот дар, как говорит Павел: сатана преобразуется в ангела светла (2Кор. 11, 14), чтобы, прельстив привидением как бы света, привлечь к себе. Просто сказать: он принимает на себя для всех всякие виды, чтоб действием, подобным добру, поработить себе подвижника и, прикрывая себя благовидностию, низвергнуть его в погибель».156

Епископ Игнатий свидетельствует, что ему случалось видеть старцев, которые занимались исключительно усиленным телесным подвигом и пришли от него в величайшее самомнение и самообольщение. Их душевные страсти: гнев, гордость, лукавство, непокорность – получили необыкновенное развитие. Самость и самочиние преобладали в них. Они же с ожесточением отвергали все спасительные советы и предостережения, не повинуясь даже святителям, они попирали не только смирение и скромность, но даже правила приличия, выражая самым наглым образом пренебрежение к начальству.157

Все многообразие прелести Владыка относит к двум главным видам, первое – прелесть, которая возникает от неправильного действия ума, и второе – прелесть от неправильного действия сердца. Первый вид прелести может возникнуть у подвижника при неправильном направлении молитвенного подвига. Если христианин, молясь, будет сочинять в своем уме различные мечтания и рисовать пленительные картины, то он не избежит пагубной прелести. Все великие христианские наставники воспрещают при молитве не только самому сочинять мечтания, но и принимать образы, которые могут представиться подвижнику непроизвольно. От принятия и услаждения произвольными и непроизвольными мечтаниями подвижник непременно придет к душевному расстройству и прелести. Предостерегая христианина от мечтательной молитвы, епископ Игнатий приводит слова преподобного Григория Синаита, который пишет: «Никак не приими, если увидишь что-либо, чувственными очами или умом, вне или внутри себя, будет ли то образ Христа или Ангела, или какого святого, или представится тебе свет... Будь внимателен и осторожен! Не позволь себе доверить чему-либо, не вырази сочувствия и согласия, не вверься поспешно явлению, хотя бы оно было истинное и благое, пребывай хладным к нему и чуждым, постоянно сохраняя ум твой безвидным, не составляющим из себя никакого изображения и не запечатленным никаким изображением. Увидевший что-либо в мысли или чувственно, хотя бы то было и от Бога, и принимающий поспешно, удобно впадает в прелесть – по крайней мере, обнаруживает свою наклонность и способность к прелести, как принимающий явление скоро и легкомысленно... Бог не прогневается на того, кто, опасаясь прелести, с крайнею осмотрительностью наблюдает за собой, если он и не примет чего посланного от Бога, не рассмотрев посланное со всею тщательностию, – напротив того, Бог похваляет такого за его благоразумие».158

Принимающий при молитве мечтания заимствует их из своего самообольщения, своей гордости и обманывает сам себя. Все, что представляет он себе, есть вымысел и не существует на самом деле. Мечтательность из области истины вступает в область лжи и отца лжи – диавола.

Истинные христиане всех времен, опасаясь прелести на поприще духовной жизни, ни в чем не доверяли себе и старались жить по совету опытных людей, оберегая себя этим от самообольщения.

Преслушание старших и своя воля удобно могут привести христианина к прелести.

Поразительный пример бесовского обольщения, происшедшего от неправильной молитвы, Владыка приводит из воспоминаний своих юношеских лет. В 1824—1826—м годах он, учась в Инженерном училище, посещал в Александро-Невской Лавре монаха Иоанникия, ученика старцев Феодора и Леонида, и совещался с ним о своих помыслах. Посещали о. Иоанникия и многие другие миряне. Ходил к нему и солдат Павловского полка Павел. Он недавно обратился из раскола. Лицо ого сияло радостью. Имея весьма скудные понятия о духовном подвиге, Павел предался неумеренному телесному подвигу, несообразному с его телесными силами, и мечтательной молитве. Однажды ночью, когда он стоял на молитве, около икон внезапно явился солнцеобразный свет и посреди его сияющей белизны – голубь. «Приими меня: я – Святый Дух, пришел соделать тебя моею обителью», – такой глас раздался от голубя. Павел выразил радостное согласие. Голубь вошел в него через уста, и Павел, изнуривший свое тело постом и бдением, внезапно ощутил в себе сильнейшую блудную страсть, оставил молитву и побежал в блудилище. С того времени он посещал все доступные для него притоны. Через несколько лет он опомнился. Свое обольщение бесовским явлением он изложил в письме к иеросхимонаху Леониду, жившему тогда в Александро-Свирском монастыре. Епископ Игнатий был в то время послушником старца Леонида, по благословению старца он читал это письмо и свидетельствует, что в письме проявилось прежнее высокое состояние падшего.159

Некоторые подвижники, впавшие в первый вид прелести, окончили свою жизнь самоубийством. Происходит это оттого, что среди ложного наслаждения, доставляемого бесовскою прелестию, иногда приходят минуты, в которые прелесть обнажает себя и дает вкусить себя такой, какова она есть. В эти минуты прельщенный чувствует невыносимую душевную горечь и отчаяние. Эти минуты с очевидностью говорят о неправильности всего душевного направления, но так как начало прелести – гордость, то прельщенный упорно признает себя сосудом благодати Святого Духа, не внимает спасительным советам ближних и не принимает никаких мер к исцелению себя. Идет время, а припадки отчаяния становится все сильнее, и, наконец, отчаяние обращается в умоисступление и оканчивается самоубийством.160

Епископ Игнатий сообщает, что такая трагедия произошла в начале XIX столетия в Софрониевской пустыни. Там жил схимонах Феодосий, проводивший возвышенный образ жизни, так это казалось братии и мирским посетителям обители. Однажды ему представилось, что он восхищен в рай. Свое видение он подробно пересказал настоятелю и выразил сожаление, что видел в раю себя одного и не видел никого из братии. Эта черта ускользнула от внимания доверчивого настоятеля, он поверил истинности видения, собрал всю братию, пересказал им о видении схимонаха и увещевал всех вести более строгий образ жизни. Однако со временем начали обнаруживаться странности в действиях схимонаха. Кончилось же тем, что схимонах был найден удавившимся в своей келье.161

Второй вид прелести происходит в том случае, если подвижник, исполнившись гордости и безрассудства, будет стремиться развить в своем сердце ощущения святые и духовные, к которым он еще не способен. «Как ум нечистый, желая видеть Божественные видения и не имея возможности видеть их, сочиняет для себя видения из себя, ими обманывает себя и обольщает: так и сердце, усиливаясь вкусить Божественную сладость и другие Божественные ощущения и не находя их в себе, сочиняет их себе, ими льстит себе, обольщает, обманывает, губит себя...» – пишет владыка Игнатий.162

Второй вид прелести, по свидетельству Владыки, одинаково душепагубен, как и первый, но проявляется он менее явно. Он редко приводит к сумасшествию и самоубийству, но решительно растлевает как сердце, так и ум.163

Прелесть, возникающая в сердце по производимому состоянию в уме, названа святыми отцами «мнением».

Подверженный «мнению» «мнит о себе», составляет о себе мнение праведности. «Мнение» всегда основывается на ложных понятиях и ложных , ощущениях и принадлежит к области отца лжи – диавола. Думающие о себе, что они праведны и преисполнены дарами Святого Духа, чтобы поддержать в окружении людей свое достоинство, способны и на лицемерство, лукавство и обман. На тех, кто не признает их мнимой святости, они распаляются непримиримою враждою и ненавистью.

Одержимый «мнением» теряет способность духовного преуспеяния. Обманывая себя, он думает, что достиг уже святости, и гордость, всегда сопутствующая мнителю и питающая его мнение, не дает ему возможности увидеть свое истинное положение.

Преосвященный Владыка пишет: «Мнящий о себе, что он бесстрастен, никогда не очистится от страстей; мнящий о себе, что он исполнен благодати, никогда не получит благодати; мнящий о себе, что свят, никогда не достигнет святости. Просто сказать: приписывающий себе духовные делания, добродетели, достоинства, благодатные дары, льстящий себе и потешающий себя «мнением», заграждает этим «мнением» вход в себя и духовным деланиям, и христианским добродетелям, и Божественной благодати, – открывает широко вход греховной заразе и демонам».164

Основываясь на утверждении преподобного Макария Великого, сказавшего, что нет ни одного человека, совершенно свободного от гордости, епископ Игнатий говорит, что нет людей, которые были бы свободны от действия на них «утонченной прелести, называемой «мнением».165

Следствиями «мнения» бывают еретические мысли, богохульство и раскол. Множество душевредных книг написано из этого состояния. Иногда «мнение» приводит свою жертву к очевидной для всех катастрофе. Епископ Игнатий приводит следующий пример гибели подвижника, подверженного прелести «мнения». На Валаамском острове некий схимонах Порфирий возомнил о себе... что от усиленного подвига он стал легким и может перейти глубокий залив по очень тонкому льду. Отвергнув предостережения старцев, схимонах вступил на лед, но недолго шел он. «Мнение» погубило мнителя, лед проломился, и он погиб.166

Ярко выраженная прелесть (как первого, так и второго вида) бывает чаще всего у безмолвников, но и многие люди, живущие среди общества, из-за неправильного направления подвига часто подвергаются тяжкой прелести. Так была во времена епископа Игнатия, так было до и после него.

Трудно, почти невозможно христианину, одержимому прелестью, отказаться от нее и вернуться на правильный спасительный путь. «Труден выход из самообольщения, – свидетельствует святитель-подвижник. – У дверей стража, двери заперты тяжеловесными крепкими замками и затворами, приложена к ним печать бездны».167 Замками и затворами Владыка называл гордость, тщеславие, лицемерие и лукавство самооболыценных, адской несокрушимой печатью – признание действий самообольщения действиями благодатными168

Чтобы выйти из прелести, нужен богомудрый наставник, который мог бы вовремя заметить прелесть и исторгнуть ее плевелы из души, если же прелесть укрепилась в душе, нужен дерзновенный пастырь-молитвенник, который своей молитвой мог бы отторгнуть духов тьмы от души прельщенного и вывести ее из области лжи к Свету и Истине – Христу.

Христианин, подверженный прелести, если и сможет с большими усилиями отказаться от нее, то по причине душевного расстройства, причиненного прелестью, бывает неспособен к прохождению возвышенного христианского подвига.

Каждый христианин, заботящийся о своей душе, должен знать о том, что ложное направление в духовной жизни приводит к прелести, и поэтому всеусиленно стараться шествовать истинным путем, чтобы вместо спасения не унаследовать погибель.

Как христианину избежать прелести во всех ее многоразличных проявлениях? В «Отечнике» епископ Игнатий приводит слово Великого Антония: «Люби смирение, оно покроет тебя от грехов».169 Только истинное смирение избавляет христианина от всех опасностей в духовной жизни.

По убеждению Владыки, смирение должно идти рядом с подвигом. Подвиг без смирения не только не приносит никакого плода, но вводит в высокоумие, осуждение других, в обольщение и прелесть. Владыка Игнатий смирению давал даже явное предпочтение пред подвигом, считая, что если человек не будет нести никаких подвигов, но преуспеет в смирении, он достигнет того же совершенства, какое достигается подвигом. Видя постоянно увеличивающуюся человеческую немощь: душевную и телесную, святитель Игнатий писал: «В наше время Бог дарует спасение более при посредстве смирения, нежели подвига, ныне при умножившихся немощах подвиг особенно опасен, как сильно наветуемый осуждением, притом требующий опытного руководителя, а смирение – всегда непадательно».



Подписка на новости

Последние обновления

События