Я наималѣйшій, грѣшный, исполненный проступковъ Ефремъ, въ состояніи-ли буду выговорить о томъ, что выше силъ моихъ? Но поелику Спаситель по благоутробію Своему и некнижныхъ научилъ премудрости, а чрезъ нихъ повсюду озарилъ вѣрныхъ, то и мой языкъ содѣлаетъ Онъ безъ недостатка яснымъ къ пользѣ и назиданію какъ меня самого, который говорю, такъ и всѣхъ слушателей. Но съ болѣзнію начну рѣчь, и съ воздыханіями буду говорить о скончаніи настоящаго міра и о томъ безстыднѣйшемъ и ужасномъ зміѣ, который приведетъ въ смятеніе всю поднебесную, въ сердца человѣческія вложитъ боязнь, малодушіе и страшное невѣріе, и произведетъ чудеса, знаменія и страхованія, якоже прельстити, аще возможно, и избранныя (Матѳ. 24, 24), и всѣхъ обмануть ложными знаменіями и призраками чудесъ имъ совершаемыхъ. Ибо попущеніемъ Святого Бога получитъ онъ власть обольщать міръ, потому что исполнилось нечестіе міра, и повсюду совершаются всякаго рода ужасы. Посему-то пречистый Владыка за нечестіе людей попустилъ, чтобы міръ былъ искушенъ духомъ льсти, такъ какъ восхотѣли люди отступить отъ Бога и возлюбить лукаваго.

Великъ подвигъ, братія, въ тѣ времена, особливо для вѣрныхъ, когда самимъ зміемъ съ великою властію совершаемы будутъ знаменія и чудеса, когда въ страшныхъ призракахъ покажетъ онъ себя подобнымъ Богу, будетъ летать по воздуху, и всѣ бѣсы, подобно Ангеламъ, вознесутся предъ мучителемъ. Ибо съ крѣпостію возопіетъ, измѣняя свой видъ и безмѣрно устрашая всѣхъ людей. Кто тогда, братія, окажется огражденнымъ, непоколебимымъ вѣрою, имѣющимъ въ душѣ вѣрный знакъ — святое пришествіе Единороднаго Сына — Бога нашего, какъ скоро увидитъ сію неизреченную скорбь, отовсюду приходящую на всякую душу, потому что совершенно ни откуда нѣтъ у ней ни на землѣ, ни на морѣ никакого утѣшенія, ни покоя; — какъ скоро увидитъ, что весь міръ въ смятеніи, что каждый бѣжитъ укрыться въ горахъ, а одни умираютъ отъ голода, другіе истаяваютъ, какъ воскъ, отъ жажды, и нѣтъ милующаго; — какъ скоро увидитъ, что всякое лицо проливаетъ слезы и съ сильнымъ желаніемъ спрашиваетъ: «есть-ли гдѣ на землѣ слово Божіе», и слышитъ въ отвѣтъ: «нигдѣ»? Кто перенесетъ дни сіи, кто стерпитъ невыносимую скорбь, какъ скоро увидитъ смѣшеніе народовъ, которые отъ концовъ земли идутъ увидѣть мучителя, и многіе поклоняются мучителю, съ трепетомъ взывая: «ты — нашъ Спаситель»? Море мятется, земля изсыхаетъ, небеса не дождятъ, растенія увядаютъ, и всѣ живущіе на востокѣ земли отъ великаго страха бѣгутъ на западъ, а также живущіе на западѣ солнца съ трепетомъ бѣгутъ на востокъ. Безстыдный же, принявъ тогда власть, пошлетъ бѣсовъ во всѣ концы смѣло проповѣдывать: «великій царь явился во славѣ, идите и видите его». У кого же будетъ такая адамантовая душа, чтобы мужественно перенести ему всѣ сіи соблазны? Гдѣ, какъ сказалъ я, такой человѣкъ, котораго бы ублажали всѣ Ангелы?

А я, христолюбивые и совершенные братія, прихожу въ ужасъ при одномъ воспоминаніи о зміѣ, помышляя въ себѣ о той скорби, какая постигнетъ людей въ сіи времена, помышляя о томъ, сколько жестокимъ къ человѣческому роду окажется сей скверный змій, и еще болѣе злобы будетъ имѣть на святыхъ, которые могутъ преодолѣть его мечтательныя чудеса. Ибо много найдется тогда людей благоугодившихъ Богу, которымъ въ горахъ и въ мѣстахъ пустынныхъ можно будетъ спастись многими молитвами и невыносимымъ плачемъ. Ибо Святый Богъ, видя ихъ несказанныя слезы и искреннюю вѣру, умилосердится надъ ними, какъ нѣжный отецъ, и соблюдетъ ихъ тамъ, гдѣ они укроются; между тѣмъ какъ всескверный змій не перестанетъ отыскивать святыхъ и на землѣ, и на морѣ, разсуждая, что уже воцарился онъ на землѣ и всѣ ему подчинены. И не сознавая своей немощи и той гордыни, отъ которой палъ, замыслитъ несчастный воспротивиться въ тотъ страшный часъ, когда Господь придетъ съ небесъ. Впрочемъ, приведетъ въ смятеніе землю, устрашитъ всѣхъ ложными чародѣйными знаменіями.

Въ то время, когда прійдетъ змій, не будетъ покоя на землѣ: будетъ великая скорбь, смятеніе, замѣшательство, смерти и глады во всѣхъ концахъ, ибо Самъ Господь нашъ Божественными устами изрекъ, что таковая скорбь не бысть отъ начала созданія (Марк. 13, 19). Какъ же мы, грѣшные, изобразимъ сію чрезмѣрную, даже несказанную скорбь, когда такъ наименовалъ ее Богъ? Да остановитъ каждый со вниманіемъ умъ свой на святыхъ реченіяхъ Господа и Спасителя, какъ Онъ, по Своему благоутробію, ради чрезмѣрной нужды и скорби, желаетъ сократить дни скорби увѣщавая насъ и говоря: молитеся, да не будетъ бѣгство ваше зимою, или въ субботу (Матѳ. 24, 20); и еще: бдите на всяко время, непрестанно молящеся, да сподобитеся убѣжати и стати предъ Богомъ (Лук. 21, 36), потому что время близко. И всѣ мы подвержены сему бѣдствію, но не вѣримъ. Будемъ же непрестанно просить въ слезахъ и молитвахъ, день и ночь припадая къ Богу, чтобы спастись намъ грѣшнымъ.

У кого есть сокрушеніе и слезы, тотъ въ молитвахъ да проситъ Господа, чтобы избѣгнуть ему великой скорби, какая прійдетъ на землю, и чтобы вовсе не видѣть самого звѣря, и не слышать также, какія будутъ по мѣстамъ страхованія, землетрясенія, глады и различныя смерти на землѣ. Нужна душа мужественная, способная, скажу такъ, управить свою жизнь среди сихъ соблазновъ. А если какой человѣкъ окажется, хотя нѣсколько, нерадивымъ, того удобно преодолѣютъ и плѣнятъ знаменія лукаваго и коварнаго змія. И таковый на судѣ окажется неизвинимымъ, потому что самъ добровольно повѣрилъ мучителю. Много нужно намъ молитвъ и слезъ, возлюбленные, чтобы твердо устоять въ искушеніяхъ. Много мечтаній наведетъ звѣрь, потому что онъ, богоборецъ, захочетъ всѣхъ погубить.

Послушайте, христолюбивые братіи мои, что сдѣлалъ онъ въ пустыни съ Израилемъ, исшедшимъ изъ Египта, какъ ухитрился онъ, окаянный и всескверный, вовлечь всѣхъ въ самый тяжкій грѣхъ; внушилъ мысль Валааму, подать самый злой совѣтъ Валаку, царю Мадіамскому, чтобы городскихъ женщинъ вывелъ въ кущи и уловилъ ими израильтянъ, склонилъ къ блуду и жертвоприношенію, чтобы въ конецъ потребилъ ихъ Богъ, какъ нечестивцевъ, когда всѣ будутъ блудодѣйствовать съ сими женщинами, подобно безсловеснымъ. И поставилъ царь женщинъ открыто предъ народомъ и трапезы при дверяхъ съ возліяніями и жертвами, всѣхъ вовлекая въ смерть, чтобы желающій блудодѣйствовать съ сими скверными сперва сдѣлалъ возліяніе, и потомъ вошелъ въ кущу, потому что женщины ничего не брали у израильтянъ, но всякаго приходящаго къ нимъ принуждали принести жертву. И князьямъ вывелъ онъ дочерей княжествъ, а также богатымъ дочерей людей богатыхъ, всему же народу множество женщинъ изъ простого народа, чтобы вдругъ всѣхъ уловить въ смерть, и богатый не погнушался бѣдною, и князь какою-либо дочерью простолюдина. Видишь дѣло неправды, лукавый умыселъ! Какъ всѣмъ ископалъ ровъ погибели въ смерть! Видѣлъ-ли кто изъ васъ когда-нибудь такое безстыдное дѣло — блудъ вооруженный мечемъ обоюдуострымъ? Ибо сугубою страшною смертію истребляли женщины входящихъ къ нимъ, побуждая приносить жертвы и блудодѣйствовать.

Сей же самый способъ употребитъ мучитель, чтобы всѣ носили на себѣ печать звѣря, когда въ свое время, при исполненіи временъ, придетъ онъ прельстить всѣхъ знаменіями, чтобъ такимъ только образомъ могли купить себѣ пищи и всего нужнаго; для исполненія же сего повелѣнія поставитъ народныхъ начальниковъ. Обратите вниманіе, братія, на чрезмѣрную злокозненность звѣря, на ухищренія его лукавства — начинаетъ онъ съ чрева, чтобы человѣкъ, доведенный до крайности недостаткомъ пищи, принужденъ былъ принять его печать. И будетъ полагать свою печать сей скверный, не на какомъ бы то ни было членѣ тѣла, но чтобы не затруднялись симъ, будетъ полагать ее на правой рукѣ человѣка. А также и на челѣ положитъ нечестивое начертаніе, чтобы человѣкъ не имѣлъ возможности правою рукою напечатлѣвать на себѣ знаменіе Христа Спасителя нашего, и также не могъ назнаменовать у себя на челѣ, безъ сомнѣнія, страшное и святое имя Господне и славный и страшный крестъ Спасителевъ. Ибо знаетъ сей злосчастный, что крестъ Господень, если будетъ на комъ напечатлѣнъ, разрушитъ всю его силу. И потому будетъ класть печать на правой рукѣ человѣка, такъ какъ она запечатлѣваетъ крестомъ всѣ члены наши, а подобнымъ образомъ и чело на верхѣ своемъ носитъ свѣтильникъ свѣта. Итакъ, братія мои, всѣмъ вѣрнымъ и сильнымъ христолюбивымъ людямъ предлежитъ страшный подвигъ, чтобы ни однажды не уступить до часа смертнаго, и не изнемочь, когда змій будетъ начертывать печать свою вмѣсто креста. Ибо всѣми способами будетъ ухищряться, чтобы имя Господа и Спасителя — сіе всесвятое и пречистое имя, вовсе не было именуемо во времена змія. Сдѣлаетъ же сіе немощный страшась и трепеща святой силы Спасителева имени. Ибо кто не запечатлѣется его печатью, тотъ не будетъ плѣнникомъ его мечтаній; отъ таковаго не отступитъ Господь, но будетъ просвѣщать его сердце и привлечетъ къ Себѣ.

Сонмъ святыхъ, христолюбивые и вѣрные! Со слезами умоляю и увѣщаваю васъ я, жалкій, вовсе не будемъ удобоуловимы врагомъ, лучше сказать, не будемъ неудобоуловимы силою крестною. Неизбѣжный подвигъ уже при дверяхъ. Всѣ воспріимемъ на себя щитъ вѣры; съ любовію почерпнемъ изъ Божественнаго Источника спасительныя для души нашей надежды. Разумѣю же, возлюбленные братія, несозданную Единосущную Троицу, сей Источникъ, источающій жизнь. Если душа наша ограждена такими оружіями, то змій попранъ. При всемъ томъ, должно намъ молиться, чтобы не внити въ напасть, и не зимою спасаться бѣгствомъ. Итакъ, будьте готовы, какъ вѣрные служители, любящіе своего Владыку и не принимающіе иного. Ибо сей злочестивый и грозный тать придетъ прежде, во время свое, съ намѣреніемъ похитить, заклать и погубить избранное стадо истиннаго Пастыря. Онъ приметъ видъ истиннаго пастыря, чтобы обольститъ овецъ стада. Но хорошо знающіе святой гласъ истиннаго Пастыря, тотчасъ узнаютъ обманщика, потому что голосъ злочестиваго ни мало не походитъ на гласъ истиннаго Пастыря и язвителенъ; голосъ татя притворенъ, и вскорѣ дѣлается извѣстнымъ, каковъ онъ. Постараемся же узнать, други, въ какомъ образѣ придетъ на землю безстыдный змій.

Спаситель, вознамѣрившись спасти родъ человѣческій, родился отъ Дѣвы, и во образѣ человѣческомъ попралъ врага святою силою Божества Своего; былъ же кротокъ и смиренъ на землѣ, чтобы насъ вознести отъ земли на небо. Сей самый Богъ, Который дѣйствительно и истинно былъ зачатъ, воплотился и родился во плоти нашей отъ Святой Дѣвы, крестнымъ Своимъ страданіемъ спасъ всѣхъ, давъ заповѣди. Онъ же и опять придетъ въ послѣдній день судить живыхъ и мертвыхъ, и всѣмъ праведнымъ и нечестивымъ воздастъ по дѣламъ ихъ, какъ праведный Судія. Узнавъ сіе врагъ, а именно — что Господь опять придетъ съ неба во славѣ Божества, умыслилъ посему принять на себя образъ Его пришествія и прельстить всѣхъ. Но Господь нашъ на свѣтоносныхъ облакахъ, подобно страшной молніи, придетъ на землю. Не такъ — не на свѣтлыхъ облакахъ придетъ на землю врагъ, потому что онъ — отступникъ. Дѣйствительно же родится орудіе его отъ скверной жены; не самъ онъ воплотится, но въ образѣ его придетъ всескверный, какъ тать, чтобы прельстить всѣхъ. Придетъ притворно благоговѣйнымъ, смиреннымъ, кроткимъ, ненавидящимъ, какъ скажетъ о себѣ, неправды, отвращающимся идоловъ, предпочитающимъ благочестіе, добрымъ, нищелюбивымъ, въ высшей степени благообразнымъ, весьма постояннымъ, ко всѣмъ ласковымъ, уважающимъ особенно народъ іудейскій, потому что іудеи будутъ ожидать его пришествія. При всемъ этомъ, съ великою властію совершитъ знаменія, чудеса и страхованія; приметъ хитрыя мѣры всѣмъ угодить, чтобы въ скоромъ времени полюбилъ его простой народъ. Не будетъ брать даровъ, говорить гнѣвно, показывать пасмурнаго вида, но всегда будетъ ласковъ. И во всемъ этомъ благочинною наружностью станетъ обольщать міръ, пока не воцарится. Ибо когда многіе народы и сословія увидятъ такія добродѣтели, совершенства и силы, всѣ вдругъ возымѣютъ одну мысль, и съ величайшею радостію воцарятъ его, говоря другъ другу: «найдется-ли еще человѣкъ, столь добрый, правдивый?» Всего болѣе воздадутъ честь и обрадуются царствованію его народъ убійцы-іудеи. Почему и онъ, какъ бы изъ предпочтенія, промышляя о нихъ, укажетъ всѣмъ имъ мѣсто и храмъ. Въ царствованіе же на землѣ сего змія народы со всею охотою сдѣлаются его союзниками. Едомъ, Моавъ, а также Аммонитяне съ радостію поклонятся ему, какъ законному царю и будутъ изъ первыхъ его споборниковъ. И скоро утвердится царство его и въ гнѣвѣ поразитъ онъ трехъ великихъ царей. Потомъ чрезъ мѣру вознесется сердцемъ, и изрыгнетъ горечь свою этотъ змій, извергая смертоносный ядъ съ Сіона; смятетъ вселенную, подвигиетъ концы ея, всѣхъ притѣснитъ, осквернитъ многія души; поступая уже не какъ человѣкъ благоговѣйный, благопопечительный, ласковый, но при всякомъ случаѣ суровый, жестокій, гнѣвливый, раздражительный, стремительный, ненавистный, мерзкій, лютый, лукавый, губительный, безстыдный, своимъ неистовствомъ старающійся весь родъ смертныхъ ввергнуть въ пучину нечестія, произведетъ великія знаменія, многочисленныя страхованія, показывая сіе лживо, а не дѣйствительно. Подобнымъ сему образомъ мучитель этотъ будетъ переставлять горы въ одномъ лживомъ призракѣ, а не въ дѣйствительности. Въ присутствіи многолюдной толпы изъ многихъ народовъ и сословій, восхваляющихъ его за мечтательныя чудеса, издастъ онъ крѣпкій гласъ, отъ котораго поколеблется мѣсто, гдѣ собраны предстоящія ему толпы, и съ дерзостью скажетъ: «Познайте, всѣ народы, великую силу моей власти. Вотъ, предъ всѣми вами повелѣваю этой великой горѣ, стоящей напротивъ, чтобы она, по слову моему, изъ-за моря перешла теперь сюда къ намъ». И скажетъ скверный: «повелѣваю тебѣ, переходи сейчасъ сюда чрезъ море». И въ глазахъ зрителей гора пойдетъ, нимало не подвигшись съ своихъ основаній. Ибо, что въ началѣ творенія водрузилъ и поставилъ Всевышній Богъ, надъ тѣмъ не будетъ имѣть власти этотъ всескверный, но станетъ обольщать міръ чародѣйными мечтами. Также другой горѣ, лежащей во глубинѣ великаго моря, въ видѣ весьма великаго острова, повелитъ сойти со своего мѣста и въ удовольствіе зрителей стать на сушѣ на пріятныхъ берегахъ. И хотя островъ вовсе не двинется изъ моря, однакоже будетъ казаться горою, стоящею на сушѣ. Еще змій сей простретъ руки, и соберетъ множество пресмыкающихся и птицъ. Подобнымъ образомъ ступитъ на бездну, и пойдетъ по ней, какъ по сушѣ, представляя все это мечтательно. И многіе повѣрятъ и прославятъ его, какъ крѣпкаго Бога. Но кто имѣетъ въ себѣ Бога, у тѣхъ свѣтлы будутъ сердечныя очи и искреннею вѣрою въ точности увидятъ они и узнаютъ его. Всякій, кто имѣетъ въ себѣ страхъ Божій и у кого свѣтлы сердечныя очи, въ точности будетъ знать, что ни гора не двигалась съ мѣста свбего, ни островъ не переходилъ изъ моря на сушу.

Тогда сильно восплачетъ и воздохнетъ всякая душа; тогда всѣ увидятъ, что несказанная скорбь гнететъ ихъ день и ночь, и нигдѣ не найдутъ пищи, чтобы утолить голодъ. Ибо жестокіе надзиратели будутъ поставлены на мѣсто, и кто только имѣетъ у себя на челѣ или на правой рукѣ печать мучителя, тому позволено будетъ купить немного пищи, какая найдется. Тогда младенцы будутъ умирать на лонѣ матерей, умретъ и матерь надъ своимъ дѣтищемъ, умретъ также и отецъ съ женою и дѣтьми среди торжища, и некому похоронить и положить ихъ во гробъ. Отъ множества труповъ, поверженныхъ на улицахъ, вездѣ будетъ зловоніе, сильно поражающее живыхъ. Съ болѣзнію и воздыханіями скажетъ всякій по утру: «когда наступитъ вечеръ, чтобы имѣть намъ отдыхъ»? Когда настигнетъ вечеръ, съ самыми горькими слезами будутъ говорить сами въ себѣ: «скоро-ли разсвѣтъ, чтобы избѣжать намъ постигшей скорби? Но некуда бѣжать или скрыться, потому что все въ смятеніи и море, и суша. Посему-то сказалъ намъ Господь, чтобы мы бодрствовали, неотступно молясь о томъ, чтобъ избѣжать скорби. Зловоніе на морѣ, зловоніе на сушѣ; глады, землетрясенія; смущеніе на морѣ, смущеніе на сушѣ; страхованія на морѣ, страхованія на сушѣ. Множество золота, и серебра, и шелковыя одежды не принесутъ никому пользы во время сей скорби, но всѣ люди будутъ называть блаженными мертвецовъ, преданныхъ погребенію прежде, нежели пришла на землю эта великая скорбь. И золото, и серебро разсыпаны на улицахъ, и никто до нихъ не касается, потому что все омерзѣло. Всѣ поспѣшатъ бѣжать и скрыться, и негдѣ имъ укрыться отъ скорби; напротивъ того, при голодѣ, скорби и страхѣ, будутъ угрызать плотоядные звѣри и пресмыкающіеся. Страхъ внутри, извнѣ трепетъ; день и ночь трупы на улицахъ. Зловоніе на стогнахъ, зловоніе въ домахъ; голодъ и жажда на стогнахъ, голодъ и жажда въ домахъ; гласъ рыданія на стогнахъ, гласъ рыданія въ домахъ. Съ рыданіемъ встрѣчаются всѣ другъ съ другомъ, — отецъ съ сыномъ, и сынъ съ отцемъ, и матерь съ дочерью. Друзья на улицахъ, обнимаясь съ друзьями, кончаютъ жизнь; братья, обнимаясь съ братьями, умираютъ. Увядаетъ красота лица у всякой плоти, и видъ у людей какъ у мертвецовъ. Омерзѣла и ненавистною стала красота женская. Увянутъ всякая плоть и вожделѣніе человѣческое. Всѣ же, повѣрившіе лютому звѣрю и принявшіе на себѣ печать его — злочестивое начертаніе оскверненнаго, приступятъ къ нему вдругъ, и съ болѣзнію скажутъ: «дай намъ ѣсть и пить, потому что всѣ мы истаяваемъ томимые голодомъ, и отгони отъ насъ ядоносныхъ звѣрей». И этотъ бѣдный, не имѣя къ тому средствъ, съ великою жестокостію дастъ отвѣтъ, говоря: «откуда, люди, дамъ вамъ ѣсть и пить? Небо не хочетъ дать землѣ дождя, и земля также вовсе не даетъ ни жатвы, ни плодовъ». Народы слыша это восплачутъ и прольютъ слезы, не имѣя утѣшенія въ скорби; напротивъ того, другая неизреченная скорбь приложится къ ихъ скорби, а именно, что такъ поспѣшно повѣрили мучителю. Ибо онъ, бѣдный, не въ силахъ помочь себѣ самому: какъ же окажетъ милость имъ? Въ тѣ дни великая будетъ нужда отъ многой скорби, причиненной зміемъ, отъ страха, и землетрясенія, и шума морского; отъ голода, и жажды, и угрызенія звѣрей. И всѣ, принявшіе печать Антихристову и поклонявшіеся Антихристу, какъ благому Богу, не будутъ имѣть никакой части въ царствѣ Христовомъ, но вмѣстѣ съ зміемъ будутъ ввержены въ геенну. Блаженъ, кто окажется всецѣло святымъ и вѣрнымъ, у кого сердце несомнѣнно предано Богу, потому что безстрашно отринетъ онъ всѣ предложенія змія, пренебрегая и истязаніями, и мечтаніями его.

Но прежде нежели будетъ сіе, Господь, по милосердію Своему, пошлетъ Илію Ѳесвитянина и Еноха, чтобы они возвѣстили человѣческому роду богочестіе, дерзновенно проповѣдали всѣмъ благовѣдѣніе, научили не вѣрить мучителю изъ страха, вопія и говоря: «Это лесть, о, человѣки! Никто да не повинуется богоборцу; никто изъ васъ да не приходитъ въ страхъ, потому что онъ скоро будетъ приведенъ въ бездѣйствіе. Вотъ, Святый Господь идетъ съ неба судить всѣхъ повѣрившихъ знаменіямъ его». Впрочемъ, немногіе тогда захотятъ послушать и повѣрить сей проповѣди пророковъ. Спаситель же дѣлаетъ сіе, чтобы показать неизреченное Свое человѣколюбіе, потому что и въ это время не оставляетъ родъ человѣческій безъ проповѣди, да будутъ всѣ безотвѣтными на судѣ.

Многіе изъ святыхъ, какіе только найдутся тогда, въ пришествіе оскверненнаго, рѣками будутъ проливать слезы къ святому Богу, чтобы избавиться имъ отъ змія, съ великою поспѣшностію побѣгутъ въ пустыни, и со страхомъ будутъ укрываться въ горахъ и пещерахъ. И посыплютъ землю и пепелъ на главы свои, въ великомъ смиреніи молясь день и ночь. И будетъ имъ сіе даровано отъ святого Бога; благодать Его отведетъ ихъ въ опредѣленныя для сего мѣста, и спасутся, укрываясь въ пропастяхъ и пещерахъ, не видя знаменій и страхованій антихристовыхъ, потому что имѣющимъ вѣдѣніе безъ труда сдѣлается извѣстнымъ пришествіе Антихриста. А кто имѣетъ умъ на дѣла житейскія и любитъ земное, тому не будетъ сіе ясно, ибо привязанный всегда къ дѣламъ житейскимъ, хотя и услышитъ, не будетъ вѣрить и погнушается тѣмъ, кто говоритъ. А святые укрѣпятся, потому что отринули всякое попеченіе о сей жизни.

Восплачетъ тогда вся земля и море; восплачетъ воздухъ, а вмѣстѣ восплачутъ дикіе звѣри и птицы небесныя; восплачутъ и свѣтила небесныя о родѣ человѣческомъ, потому что всѣ уклонились отъ святого Бога и повѣрили лести, принявъ на себя, вмѣсто Животворящаго Спасителева креста, начертаніе сквернаго и богоборнаго. Восплачутъ земля и море, потому что въ устахъ человѣческихъ прекратится вдругъ гласъ псалма и молитвы; восплачутъ великимъ плачемъ всѣ церкви Христовы, потому что не будетъ священнослуженія и приношенія.

По исполненіи же трехъ съ половиною лѣтъ власти и дѣйствія нечистаго, и когда исполнятся всѣ соблазны всей земли, придетъ, наконецъ, по сказанному, Господь; подобно молніи блещущей съ неба. Придетъ святый, пречистый, страшный и славный Богъ нашъ съ несравненною славою въ предшествіи Его славѣ чиновъ ангельскихъ и архангельскихъ; всѣ же они — пламень огненный; и рѣка въ страшномъ клокотаніи полная огня, Херувимы съ поникшими долу очами и Серафимы летающіе и закрывающіе лица и ноги крылами огненными, и съ трепетомъ взывающіе: «возстаньте почившіе, се, пришелъ Женихъ!» Отверзутся же гробы и во мгновеніе ока пробудятся всѣ колѣна и воззрятъ на святую лѣпоту Жениха, и тьмы темъ и тысячи тысячъ Ангеловъ и Архангеловъ, безчисленныя воинства, возрадуются великою радостію. Святые и праведные и всѣ, не принявшіе печати змія и нечестивца, возвеселятся. Мучитель со всѣми демонами связанный Ангелами, также всѣ принявшіе печать его, всѣ нечестивые и грѣшники, связанными будутъ приведены предъ судилище. И Царь дастъ на нихъ приговоръ вѣчнаго осужденія въ огнь неугасимый. Всѣ же, не принявшіе печати антихристовой и всѣ скрывавшіеся въ пещерахъ, возвеселятся съ Женихомъ въ вѣчномъ и небесномъ чертогѣ со всѣми святыми въ безпредѣльные вѣка вѣковъ. Аминь.

Источникъ: Пророческія вѣщанія преподобнаго Ефрема Сирина о пришествіи Антихриста. // «Православный путь». — Церковно-богословско-философскій ежегодникъ.Приложеніе къ журналу «Православная Русь» за 1991 годъ. — Jordanville: Тѵпографія преп. Іова Почаевскаго, 1991. — С. 157-165. 

Въ предыдущее воскресеніе притчей о спасенномъ блудномъ сынѣ Церковь творила памятствованіе несравненнаго человѣколюбія Божія по отношенію къ намъ. Въ настоящее же воскресеніе она учитъ о страшномъ Судѣ Божіемъ, содержа прекрасный строй и слѣдуя пророческимъ словамъ, ибо говорится: «Милость и судъ воспою Тебѣ Господи» (Пс. C, 1), и — «Единою глагола Богъ: двоя сія слышахъ, зане держава Божія, и Твоя Господи милость: яко Ты воздаси комуждо по дѣломъ его» (Пс. LXI, 12). Итакъ, милосердіе и долготерпѣніе Божіе предшествуетъ Его Суду, ибо, Богъ обладающій и охватывающій въ Себѣ всякую добродѣтель, сущій справедливый и вмѣстѣ милостивый, поскольку милосердіе не сочетается съ безпристрастной справедливостью суда, по написанному: «Да не пощадишь нищаго на судѣ», — справедливо распредѣлилъ время и для того и для другого, установивъ настоящее время — какъ вѣкъ милосердія, а будущее — какъ вѣкъ воздаянія. Посему все совершаемое въ Священной Церкви установлено Благодатію Святаго Духа такимъ образомъ, чтобы научить насъ, еще здѣсь, въ этой жизни находящихся, проявлять тщаніе, для стяжанія вѣчной милости и содѣланія себя достойными Божественнаго человѣколюбія.

Мы недавно, взявшись, говорили о несравненномъ милосердіи Божіемъ къ намъ; сегодня же намъ предлежитъ слово о Второмъ Пришествіи Христовомъ и связанномъ съ нимъ /с. 46/ трепетнѣйшемъ Судѣ, и о тѣхъ непостижимыхъ вещахъ, которыя должны будутъ совершиться изъ-за него, которыя ни глазъ не видѣлъ, ни ухо не слышало, ни на сердце человѣка, не озаренное Божественнымъ Духомъ, не всходили, но которыя превосходятъ не только человѣческія ощущенія, но и — умъ и разумъ человѣческій. Ибо хотя Онъ — все вѣдущій и имѣющій судить всю землю, учитъ насъ о семъ, однако снисходитъ къ нашей возможности разумѣнія, представляя соотвѣтствующія понятія. Посему и: «молнія», «облака», «трубный звукъ», «престолъ» и подобное сему вводится, хотя, согласно Его возвѣщенію, мы ожидаемъ новыя небеса, когда нынѣшнія измѣнятся. Если же только сказанное, и то сказанное такимъ образомъ, — доступно пониманію исполняетъ душу разумно слушающихъ страхомъ и трепетомъ, то что же будетъ тогда, когда это будетъ самой вещью совершаться?! Каковымъ же подобаетъ намъ быть въ святомъ поведеніи и благочестіи, ожидающимъ день Пришествія Божія, по причинѣ котораго, какъ говоритъ божественный Петръ: «Небеса убо съ шумомъ мимоидутъ, стихіи же сжигаемы разорятся, и опаляемы растаются, земля же и яже на ней дѣла, сгорятъ» (2 Петр. III, 10, 12)?! Прежде же сего, на краткое время, для борьбы съ вѣрой допущены будутъ поношеніе и тягчайшій приходъ антихриста, и если бы они не прекратились, то не спаслась бы никакая плоть, какъ возвѣщаетъ Господь въ Евангеліяхъ. Посему Онъ и увѣщаваетъ близкихъ Ему, говоря: «Итакъ, бодрствуйте на всякое время и молитесь, да сподобитесь избѣжать всѣхъ сихъ будущихъ бѣдствій, и предстать предъ Сына Человѣческаго».

Итакъ, все это приводитъ въ сильный трепетъ. Но для тѣхъ, которые проводятъ свою жизнь въ невѣріи и неправедности и безпечности, угрожаетъ еще болѣе страшное, чѣмъ то, о чемъ говорилось. Такъ и Самъ Господь говоритъ: «Тогда восплачутся вся колѣна земная». Племена же земныя, это — тѣ, которыя не покорялись Пришедшему съ небесъ, и не знали и не призывали Небеснаго Отца. Они по качеству своихъ дѣлъ никакъ не могутъ быть отнесенными къ Его племени. И еще: «Яко сѣть найдетъ день той на вся сидящія на лицѣ всея земли», т. е. на тѣхъ, которые въ объяденіи, и пьянствѣ, и въ нѣгѣ, и житейскихъ заботахъ къ землѣ и къ земному пригвоздили себя и всецѣло отдались тому, что угождаетъ чувственности: богатству, славѣ и услажде/с. 47/нію; чрезъ выраженіе «лицо земли» — Онъ далъ понять въ чемъ представлялась ихъ радость; говоря же, что они «сидятъ», Онъ обозначилъ ихъ упорную и ставшую ихъ природой косность. Этими словами Онъ сочетаетъ съ нечестивцами и тѣхъ, которые безъ покаянія до конца пребываютъ въ грѣхѣ, какъ и Исаія до того говорилъ: «Сожгутся беззаконницы и грѣшницы вкупѣ, и не будетъ угашаяй» (Ис. I, 31). — «Наше бо житіе на небесѣхъ есть, отонудуже и Спасителя ждемъ», говоритъ Апостолъ (Фил. III, 20); и — «Вы не отъ міра сего», сказалъ Господь Своимъ ученикамъ, которымъ еще говоритъ и — «Начинающимъ же симъ бывати, восклонитеся, и воздвигните главы ваша: зане приближается избавленіе ваше» (Лк. XXI, 28). Видите ли, какъ живущіе о Христѣ исполняются радости и неизрѣченной увѣренности потому, чтó немедленно послѣдуетъ за сими событіями; а живущіе по плоти — стыда и унынія? Посему и Павелъ восклицаетъ, говоря: «Богъ воздастъ коемуждо по дѣломъ его: овымъ убо по терпѣнію дѣла благаго, славы и чести и нетлѣнія ищущимъ, животъ вѣчный: а иже по рвенію противляются убо истинѣ, повинуются же неправдѣ, ярость и гнѣвъ. Скорбь и тѣснота на всяку душу человѣка творящаго злое» (Рим. II, 6-9). Такъ и когда во времена Ноя, грѣхъ умножился и возобладалъ почти надъ всѣми людьми, пришелъ потопъ отъ Бога, уничтожившій все живое, и только этотъ Праведникъ былъ сохраненъ со всѣмъ своимъ домомъ для вторичнаго рожденія міра. И послѣ сего опять безмѣрно разросшееся зло Богъ частично пресѣкалъ: огнемъ сжегши содомлянъ, въ морѣ же ужасно потопивъ людей фараона, вседерзкій же родъ іудеевъ истребляя голодомъ, и мятежами, и болѣзнями, и суровыми карами. Но употребивъ болѣзненныя лѣкарства и врачеванія, общій Врачъ человѣческаго рода не упустилъ, воистину, и того, что легко помогаетъ и сочетанно съ радостью, а именно: Онъ возставилъ Отцевъ, явилъ Пророковъ, совершалъ знаменія, далъ Законъ, послалъ Ангеловъ. Поскольку же предъ лицемъ неудержимаго напора нашего зла и это было безсильно, то Само великое Врачество, полагающее конецъ великимъ грѣхамъ, Само Слово Божіе, склонивъ небеса, пришло на землю, ставъ во всемъ тѣмъ, за исключеніемъ грѣха, что и мы, въ Самомъ Себѣ упразднило грѣхъ, и укрѣпивъ насъ, притупило его жало, и Крестомъ посрамило начальниковъ и сотрудникопъ его, смертью уничтоживъ имѣющаго державу смерти.

/с. 48/ И какъ во дни Ноя, Господь потопилъ грѣшниковъ водою, такъ затѣмъ грѣхъ Онъ потопилъ Своею праведностію и благодатію, воздвигнувъ Себя безсмертнымъ, какъ бы нѣкое Сѣмя и Начатокъ вѣчнаго міра, являя въ Себѣ примѣръ и наглядность Воскресенія, на которое мы неложно надѣемся. Воскресши же и вознесшись на небеса, Онъ послалъ Апостоловъ во всю вселенную, выставилъ безчисленный строй Мучениковъ, выдвинулъ множество Учителей, явилъ Церковь Святыхъ. Поскольку же все совершивъ и ничего не оставивъ несдѣланнымъ изъ того, что нужно было сдѣлать, Онъ увидѣлъ, что зло, по свободному нашему произволенію, до такой степени возрастаетъ, лучше же сказать, — увидитъ, что оно достигаетъ наивысшей степени, такъ что люди, оставивъ самого истиннаго Бога и самого истиннаго Христа, поклонятся тогда антихристу и послушаютъ его. Тогда Самъ Онъ сойдетъ съ небесъ съ силою и славою многой, уже исполненный не долготерпѣнія, но имѣющій покарать тѣхъ, которые, по причинѣ злыхъ дѣлъ, сокровиществовали себѣ гнѣвъ Божій, въ то время, когда эта земная жизнь была временемъ долготерпѣнія Его; и, какъ сгнившій членъ, отсѣкнувъ и предавъ огню неизлѣчимыхъ, Онъ близкихъ Ему, искупивъ отъ оскорбительнаго отношенія и совмѣстной жизни со злыми людьми, сдѣлаетъ ихъ наслѣдниками небеснаго царства.

Немедленно послѣ отвратительной антихристовой дерзости, Содержащій все приведет все въ потрясеніе, согласно сказанному чрезъ Пророка: «Къ тому же заразъ Я потрясу не только землю, но и небо» (ср. Агг. II, 21). Итакъ, Онъ потрясетъ міръ, и расторгнетъ высочайшій предѣлъ всего, и совьетъ небесный сводъ, и землю примѣшаетъ огню, и разрушитъ все. Съ высоты, какъ бы нѣкіе несмѣтные удары молній, пошлетъ Онъ множество звѣздъ на головы боготворящихъ лукаваго. Прежде всего съ той цѣлью, чтобы повѣрившіе антихристу отрезвились отъ тѣхъ обольщеній, которыя опутали ихъ умъ. Затѣмъ Онъ явится съ неизрѣченною славою и слышнымъ для всѣхъ голосомъ трубы оживитъ всѣхъ отъ вѣка усопшихъ, какъ нѣкогда оживилъ Онъ нашего Праотца дуновеніемъ Своимъ, и представитъ ихъ живыми предъ Собою. А нечестивыхъ не на судъ Онъ приведетъ, ни однимъ словомъ не удостоитъ ихъ: потому что, согласно Писанію, не на судъ воскреснутъ нечестивые, но — на осужденіе.

Представитъ же Онъ на судъ все наше, согласно прочитан/с. 49/нымъ сегодня евангельскимъ словамъ. Ибо говорится: «Егда пріидетъ Сынъ Человѣческій въ славѣ Своей, и всѣ святіи Ангели съ Нимъ»; такъ въ первомъ Его пришествіи слава Его Божества была скрыта подъ плотью, которую отъ насъ ради насъ Онъ воспринялъ; нынѣ она скрывается въ нѣдрахъ Отца на небѣ вмѣстѣ съ обожествленной плотію; тогда же откроется вся Его слава: ибо отъ востока до запада она явится сіяющей и озаряющей концы вселенной лучами Божества, при звучаніи всемірной и животворящей трубы и вмѣстѣ съ ней созывающей все къ Нему. И раньше Онъ невидимо принуждаетъ Ангеловъ, удерживая ихъ рвеніе противъ богоборцевъ, а потомъ Онъ явно пріидетъ и не премолчитъ, но и съ презрѣніемъ отвергнетъ непокорныхъ и предастъ ихъ мукамъ.

Итакъ, «Егда пріидетъ Сынъ Человѣческій въ славѣ Своей, и вси святіи Ангели съ Нимъ, тогда», — говорится, — «сядетъ на престолѣ славы Своея». Такимъ же образомъ и Даніилъ и предвидѣлъ и предсказалъ; потому что онъ говоритъ: Се престоли поставишася, и Ветхій денми сѣде... и видѣхъ яко Сынъ Человѣческій идяше на облацѣхъ небесныхъ, и даже до Ветхаго денми дойде, и Тому дадеся всякая честь и власть; тысяща тысящъ служаху Ему, и тмы темъ предстояху Ему (Дан. VII, 9, 10, 13). Созвучно сему — и Святое Евангеліе: «тогда», — говорится, — «соберутся предъ Нимъ вси языцы, и разлучитъ ихъ другъ отъ друга, якоже пастырь разлучаетъ овцы отъ козлищъ». «Овцами» — Онъ называетъ праведныхъ, какъ кроткихъ и добрыхъ и ходившихъ гладкимъ и Имъ проложеннымъ путемъ добродѣтелей и какъ уподобившихся Ему: ибо и Самъ Онъ былъ наименованъ Агнцемъ Пророкомъ и Крестителемъ, говорящимъ : «Се Агнецъ Божій, вземляй грѣхи міра» (Іоан. I, 29). «Козлищами» же Онъ именуетъ грѣшниковъ, какъ наглыхъ и безпутныхъ и сбрасываемыхъ съ обрывовъ грѣха. И первыхъ, какъ дѣлающихъ правыя дѣла, Онъ поставитъ по правую сторону, а тѣхъ, которые не таковы, какъ оные, — на лѣвую сторону. «Тогда речетъ Царь», говоритъ Онъ, и не прибавилъ какой Царь или надъ чѣмъ Царь, ибо нѣтъ инаго Царя, кромѣ Него: ибо если здѣсь и есть много царей и владыкъ, но только одинъ есть истинно Господь, одинъ — Царь, Владыка надъ всей природой. Итакъ, тогда единый Царь скажетъ находящимся по правую сторону отъ Него: «Пріидите благословенніи Отца Моего, наслѣдуйте уготованное вамъ царствіе отъ сложенія міра».

/с. 50/ Воистину, это-то и было цѣлью отъ начала сложенія міра и ради этой-то цѣли было оное небесное и древнѣйшее намѣреніе Отца, согласно которому, «Великаго совѣта Отца Ангелъ» сотворилъ живого человѣка не только по образу, но и по подобію Своему, дабы нѣкогда онъ возмогъ вмѣстить въ себѣ величіе Божественнаго Царства, блаженство Божественнаго Наслѣдія, совершеннѣйшее Благословеніе Небеснаго Отца, чрезъ которое все видимое и невидимое пришло въ бытіе. Ибо Онъ не сказалъ: отъ сложенія чувственнаго міра, но просто — «міра», какъ небеснаго, такъ и земнаго. Но не только это, но и неизрѣченное истощаніе и Богочеловѣческій образъ жизни, спасительныя Страсти, всѣ Таинства, которыя предусмотрительно и премудро устроены, имѣли ту цѣль, чтобы вѣрный въ настоящей жизни, благодаря имъ услышалъ отъ Спасителя: «Добре, рабе благій и вѣрный, о малѣ былъ еси вѣренъ, надъ многими тя поставлю; вниди въ радость Господа твоего» (Мѳ. XXV, 21). Итакъ, войдите, — говоритъ, — наслѣдуйте наступившій и пребывающій и небесный міръ, вы, которые, по Моему совѣту, благородно пользовались земнымъ, тлѣннымъ и мимотекущимъ міромъ: ибо — «взалкахся, и дасте Ми ясти: возжадахся, и напоисте Мя: страненъ бѣхъ, и введосте Мене: нагъ, и одѣясте Мя: болѣнъ, и посѣтисте Мене: въ темницѣ бѣхъ, и пріидосте ко Мнѣ».

Спрашивается здѣсь: почему Онъ упомянулъ только милостыню, ради которой далъ благословеніе и наслѣдіе Царства? — Но для слушающихъ съ разумѣніемъ — ясно, что не только одну ее Онъ упомянулъ; ибо дѣятелей ея Онъ выше наименовалъ «овцами», и этимъ наименованіемъ засвидѣтельствовалъ имъ ихъ подобіе Ему и всякую добродѣтель, а также и то, что они постоянно были готовы ради добра идти на смерть, какъ и Самъ Онъ, какъ написано, «яко овча на заколеніе ведеся и яко агнецъ предъ стрегущимъ его безгласенъ» (Ис. LIII, 7). И вотъ такимъ-то людямъ Онъ въ добавленіе громко свидѣтельствуетъ благотвореніе: ибо тому, кто имѣетъ наслѣдовать оное вѣчное Царство, оно должно быть присуще, какъ проявленіе и плодъ любви и какъ бы нѣкая, лежащая надъ всѣмъ глава всѣхъ добродѣтелей; что Господь явилъ и чрезъ притчу о десяти дѣвахъ. Ибо не всѣ случившіяся тутъ были введены на божественный бракъ, но — именно тѣ, что были украшены дѣвствомъ, которое не будетъ успѣшно соблюдено до конца, если при этомъ не будетъ наличія аскетизма, воздержанія и /с. 51/ многихъ и тяжкихъ подвиговъ о добродѣтели. Кромѣ того, конечно, дѣвы, держащія въ рукахъ свѣтильники, т. е. свой умъ и ввѣренное ему познаніе, дѣятельность души, — что образно представляется какъ «руки», — поднимающія и поддерживающія и въ теченіе всей жизни посвящающія Богу и дѣлающія ихъ подобными свѣтильникамъ. Долженствуетъ также быть и достаточно елея, дабы они пребыли горящими. Елей же — это любовь, которая есть верхъ добродѣтелей. Какъ если бы ты положилъ основаніе и поставилъ стѣны, а не наложилъ бы крышу, этимъ всю работу сдѣлалъ бы безполезной, такъ и если ты стяжалъ бы всѣ добродѣтели, но при этомъ не стяжалъ любви, то этимъ всѣ оныя добродѣтели ты сдѣлалъ бы безполезными и напрасными; но — и кровля дома не можетъ быть наложена без наличія поддерживающихъ ее снизу стѣнъ.

Итакъ, Господь даруетъ наслѣдіе Царства тѣмъ, которые иныя добродѣтсли запечатлѣли любовью; либо своей безупречной жизнью къ ней притекли, либо чрезъ покаяніе нашли въ ней убѣжище; первыхъ изъ нихъ я именую «сынами», какъ хранителей таинственнаго возрожденія отъ Бога; вторыхъ же — называю «наемниками», какъ, благодаря многовиднымъ слезамъ покаянія и смиренія, вновь получившихъ благодать, какъ бы нѣкую плату (за ихъ трудъ). Посему, изложивъ ранѣе въ божественныхъ Евангеліяхъ то, что относится къ суду, онъ затѣмъ привелъ относящееся къ любви, какъ усовершенствующей или возбуждающей къ перечисленнымъ выше добродѣтелямъ (благотворенія). Но праведные въ отвѣтъ скажутъ: «Господи, когда Тя видѣхомъ алчуща, и напитахомъ? или жаждуща, и напоихомъ? Когда же Тя видѣхомъ странна, и введохомъ? или нага, и одѣяхомъ? Когда же Тя видѣхомъ боляща, или въ тѣмницѣ, и пріидохомъ къ Тебѣ?» Видите ли тѣхъ праведныхъ, стоящихъ одесную Его? — Значитъ, вслѣдствіе праведности и вмѣстѣ съ праведностью имъ присуще — милосердіе. Видите ли и иную добродѣтель, свидѣтельствуемую у праведныхъ въ дополненіе къ полнотѣ любви, какъ бы благовременно воздвигнутую кольцевую стѣну (защищающую всѣ добродѣтели), именно — смиреніе? Ибо они утверждаютъ, что они недостойны провозглашенія и похвалъ, какъ не совершившіе никакого добра, тѣ, о которыхъ свидѣтельствуется, что они ничего не оставили несодѣланнымъ. Посему, думается мнѣ, Господь и провозглащаетъ ихъ открыто, дабы /с. 52/ были явлены люди такого рода и чрезъ смиреніе возвысились и справедливо обрѣли благодать отъ Него, которую Онъ обильно даруетъ смиреннымъ: ибо Господь гордымъ противится, смиреннымъ же даетъ благодать. Такъ и теперь Онъ говоритъ имъ: «Аминь глаголю вамъ, понеже сотвористе единому сихъ братій Моихъ меньшихъ, Мнѣ сотвористе»: «меньшимъ» — называя по причинѣ убогости и незначительностн положенія, «братомъ» же — потому, что и Самъ Онъ такимъ образомъ (въ бѣдности) жилъ въ плоти на землѣ.

Услышьте и возвеселитесь, вы, бѣдные и убогіе! — ибо по причинѣ сего, вы — братья Богу; и хотя бы не зависимо отъ вашей воли вы были бѣдны и убоги, но тѣмъ, что будете терпѣть и благодарить (Бога), вы сдѣлаете себѣ это благо добровольнымъ. Услышьте, вы, богатые! — и возлюбите блаженнѣйшую бѣдность, дабы вамъ стать наслѣдниками и братьями Христу, и то — болѣе родными, чѣмъ по неволѣ бѣдствующіе: ибо и Онъ добровольно ради насъ бѣдствовалъ. Услышьте и стѣнайте, вы, злостно пренебрегающіе страждущими братьями вашими, лучше же сказать — Божіими братьями, и изъ вашего изобилія не удѣляющіе нуждающимся ни пищи, ни убѣжища, ни одежды, ни необходимой заботы, и не пользующіе вашего избытка на восполненіе ихъ недостатка. Лучше же сказать — не: «услышьте и стѣнайте», но — «услышимъ и возстенаемъ»: ибо и самого меня, говорящаго вамъ это, упрекаетъ совѣсть, какъ не совершенно чистаго отъ привязанности (къ земному): ибо въ то время какъ — много холодныхъ и голодныхъ, я — полонъ всѣмъ и одѣтъ; но большаго плача достойны — тѣ, которые сокровища, превышающія ежедневныя потребности и имѣютъ, и удерживаютъ, или еще и стараются ихъ увеличить; и тѣ, которымъ заповѣдано любить ближняго, какъ самого себя, даже и за прахъ земной его не признаютъ! Не означаетъ ли это, что серебро и золото мы возлюбили больше, чѣмъ братьевъ? Но обратимся и покаемся, и помогая нуждамъ бѣдствующей въ нашей средѣ братіи, сдѣлаемъ ихъ участниками того имущества, которымъ обладаемъ; и если мы не изберемъ боголюбиво израсходсвать все наше имущество, однако же да не задержимъ немилосердно все за собою; но одно, дѣйствительно, сдѣлаемъ, а за то, что отстали въ другомъ, смиримъ себя предъ Богомъ, и получимъ отъ Него прощеніе, ибо Его человѣколюбіе восполняетъ нашъ недостатокъ; но только поступимъ такъ, дабы /с. 53/ не случилось, — да не будетъ сего! — услышать тѣ страшныя слова, какъ написано: «Тогда рѣчетъ сущимъ ошуюю Его: идите отъ Мене проклятіи». О, какъ это много заключаетъ: удалитесь отъ жизни, будьте исключены отъ наслажденія, лишены свѣта!

Но и это не все, но и — «идите отъ Менѣ проклятіи во огнь вѣчный, уготованный діаволу и ангеламъ его». Ибо, какъ находящіеся по правую сторону, будутъ имѣть жизнь и будутъ имѣть «съ избыткомъ»: жизнь — въ томъ, что они — съ Богомъ, и «съ избыткомъ» — въ томъ, что они пребываютъ сынами и наслѣдниками Его Царства; такъ и, напротивъ, стоящіе по лѣвую сторону, тѣмъ что удалились отъ Бога, потерявъ истинную жизнь, потерпятъ и вящшее зло, которое выражается въ томъ, что они будутъ счислены вмѣстѣ съ бѣсами и преданы мучащему огню. Какой же долженъ быть ужасный оный огонь, который и души, находящихся въ тѣлахъ тѣхъ и безтѣлесныхъ духовъ, мучитъ и въ то же время сохраняетъ безсмертными, и отъ котораго нашъ земной огонь растаетъ, согласно написанному: «Разгорѣвшіяся стихіи растаютъ» (2 Петр. III, 12)?! Какое нестерпимое прибавленіе къ страданію: никогда не ждать освобожденія, ибо тотъ огонь неугасимъ! Что же означаетъ и оное насильственное влеченіе? — ибо оный огонь, какъ видится, подобенъ рѣкѣ, все далѣе и далѣе уносящей отъ Бога; посему Христосъ не сказалъ: «уйдите», но «идите» (т. е. непрестанно удаляйтесь) отъ Мене проклятіи, потому что и по причинѣ бѣдныхъ вы весьма проклятые, и хотя они сносили бы, но вы — достойны проклятія. Идите, — говоритъ имъ, — въ огонь, уготованный не вамъ, ко діаволу и аггеламъ его; ибо не въ этомъ была Моя первоначальная воля, не для этого Я сотворилъ васъ, не для васъ создалъ этотъ огонь; сей неугасимый огонь зажженъ для неизмѣнныхъ въ состояніи зла бѣсовъ, къ которымъ и васъ причислила, подобная имъ, нераскаянная ваша воля. Итакъ, вамъ самимъ было угодно сожительство вмѣстѣ съ дурными ангелами: «Взалкахся бо, и не дасте Ми ясти: возжадахся, и не напоисте Мене: страненъ бѣхъ, и не введосте Мене: нагъ и не одѣясте Мене: болѣнъ, и въ темницѣ, и не посѣтисте Мене». Ибо, братіе, какъ любовь и дѣла любви являются исполненіемъ (всѣхъ) добродѣтелей, такъ ненависть и дѣла ненависти, немилосердный образъ дѣйствія, воля ни съ кѣмъ ни чѣмь не дѣлиться, — являются полнотой грѣховности; и какъ че/с. 54/ловѣколюбію соотвѣтствуютъ и присущи добродѣтели, такъ ненависти — грѣхи, и посему даже ею одной люди осуждаются.

Я желалъ сказать, что нѣтъ большаго примѣра человѣконенавистничества, чѣмъ когда излишнія деньги ставятся выше брата, но вижу, что есть большее зло и большій обрѣтается примѣръ человѣконенавистничества: ибо бываютъ и такіе люди, которые не только не удѣляютъ милостыню изъ того, чѣмъ изобилуютъ, но и чужое похищаютъ. Итакъ, пусть они заключатъ на основаніи проклятія, которому подпадутъ немилостивіи, что же тогда они себѣ готовятъ и въ какую бѣду впадутъ, и какого недомыслимаго и страшнаго достойны осужденія, и пусть они отступятъ отъ грѣха и чрезъ дѣла покаянія умилостивятъ Бога.

Находящіеся по лѣвую сторону скажутъ Господу слѣдующее: «Господи, когда Тя видѣхомъ алчуща, или жаждуща, или странна, или нага, или больна, или въ тѣмницѣ, и не послужихомъ Тебѣ?» Замѣчаете ли (въ этихъ словахъ) и самое крайнее зло — гордыню, которая связана съ безжалостностью, какъ и наоборотъ, состраданіе связано съ смиреньемъ? Такъ, праведные, будучи хвалимы по причинѣ добродѣланія, не оправдываютъ себя, по еще больше смиряются; а эти, будучи осуждаемы Неложнымъ ихъ же бездушіемъ, не склоняются, смиряясь, но противорѣчатъ и оправдываютъ самихъ себя, почему и услышатъ: «Аминь глаголю вамъ, понеже не сотвористе единому сихъ меньшихъ, ни Мнѣ сотвористе»; и такимъ образомъ, говоритъ (Евангеліе), пойдутъ «сіи въ муку вѣчную: праведницы же въ животъ вѣчный».

Итакъ, сотворимъ себѣ милость, братіе, тѣмъ — что окажемъ милость братіямъ; чрезъ состраданіе — пріобрѣтемъ состраданіе; сдѣлаемъ добро — дабы намъ было благо: соотвѣтственное будетъ воздаяніе; но только наши добродѣланіе и человѣколюбіе, и любовь, и милосердіе, и состраданіе — ни по достоинству, ни по мѣрѣ не равняются наградѣ: ибо ты даешь изъ того, чѣмъ обладаетъ человѣкъ, и насколько человѣкъ въ силахъ дѣлать добро, — воспринимаешь же сторицей изъ божественныхъ и неизсякаемыхъ сокровищъ и вѣчную жизнь, и будешь облагодѣтельствованъ изъ того и насколько облагодѣтельствовать можетъ Богъ, а это — «ихже око не видѣ, и ухо не слыша, и на сердце человѣку не взы/с. 55/доша» (1 Кор. II, 9). Итакъ, проявимъ тщаніе, дабы намъ получить богатство милости; немногими деньгами купимъ вѣчное наслѣдіе; убоимся подобающимъ образомъ проклятія немилостивымъ, дабы вслѣдствіе сего не стать намъ осужденными; да не убоимся, что, давая милостыню, мы обѣднѣемъ: ибо и мы услышимъ отъ Христа: «Пріидите благословенніи Отца Моего, наслѣдуйте Царство». Убоимся и все содѣлаемъ, дабы не явиться намъ, вслѣдствіе бездушія, чуждыми любви къ Богу: «ибо не любяй брата своего, егоже видѣ», говоритъ Евангелистъ, «Бога, Егоже не видѣ, како можетъ любити?» (1 Іоан. IV, 20); а не любящій Бога, какъ возмогъ бы быть съ Нимъ? а тотъ, кто не съ Нимъ, тотъ отойдетъ отъ Него; а отходящій отъ Него, конечно, впадетъ въ геенну.

Но мы проявимъ дѣла любви къ нашимъ во Христѣ братіямъ: оказывая милость нуждающимся, обращая на правый путь заблуждающихся, какое бы это ни было заблужденіе, какая бы это ни была нужда, заступаясь за обиженныхъ, поддерживая въ немощи лежащихъ, будь то страдающіе по причинѣ видимыхъ враговъ или болѣзней или же по причинѣ злыхъ духовъ и страстей безчестія, посѣщая заключенныхъ въ тѣмницѣ, а также и перенося поступающихъ противъ насъ, и угождая другъ; другу, хотя бы кто и имѣлъ на кого недовольство, потому что и Христосъ угождалъ намъ; и, просто молвить: всѣми способами и всѣми дѣлами и словами, всѣмъ чѣмъ обладаемъ, явимъ любовь другъ къ другу, дабы и отъ Бога получить намъ любовь и быть благословенными отъ Него, и наслѣдовать обѣтованное намъ, уготованное для насъ отъ сложенія міра, небесное и вѣчное Царство, которое да сподобимся всѣ мы улучить благодатію и человѣколюбіемъ Господа нашего Іисуса Христа, съ Которымъ Отцу, вмѣстѣ и Святому Духу, честь и слава во вѣки вѣковъ. Аминь.
 

Примѣчаніе:
[1] Homilia IV. In Evangelium secundi adventus Christi, et de miserieordia et oeneficentia. P. G. 151 c. 48-64.
 

Источникъ: Бесѣды (Омиліи) Святителя Григорія Паламы. Часть I. // Пер. съ греч. яз. архим. Амвросія (Погодина). — Первое изданіе на русскомъ языкѣ. — Монреаль: Изданіе Братства преп. Іова Почаевскаго, 1968. — С. 45-55.

Боюсь смерти, потому что она горька. Трепещу геенны безконечной. Ужасаюсь тартара, гдѣ нѣтъ и малой теплоты. Боюсь тьмы, гдѣ нѣтъ и слабаго мерцанія свѣта. Трепещу червя, который будетъ нестерпимо угрызать, и угрызеніямъ котораго не будетъ конца. Трепещу грозныхъ ангеловъ, которые будутъ присутствовать на судѣ. Ужасъ объемлетъ меня, когда размышляю о днѣ страшнаго и нелицепріятнаго суда, о престолѣ грозномъ, о Судіи праведномъ. Страшусь рѣки огненной, которая течетъ предъ престоломъ и кипитъ ужасающимъ пламенемъ острыхъ мечей. Боюсь мученій непрерывныхъ. Трепещу казней, не имѣющихъ конца. Боюсь мрака. Боюсь тьмы кромѣшной. Боюсь узъ, которыя никогда не разрѣшатся, — скрежетанія зубовъ, плача безутѣшнаго, неминуемыхъ обличеній.

Судія праведный не требуетъ ни доносителей, ни свидѣтелей, не будетъ нуждаться въ постороннихъ показаніяхъ или уликахъ; но все, что мы ни сдѣлали, о чемъ ни говорили, о чемъ ни думали, — все обнаружитъ предъ очами насъ грѣшныхъ. Тогда никто не будетъ ходатайствовать за насъ; никто не освободитъ отъ мученія: ни отецъ, ни мать, ни дочь, ни другой кто-либо изъ родныхъ, ни сосѣдъ, ни другъ, ни благодѣтель, — и ничто не избавитъ: ни раздача имѣній, ни множество богатства, ни гордость могущества, — все это, какъ прахъ, въ прахъ обратится. И подсудимый одинъ будетъ ожидать приговора, который, смотря по дѣламъ, или освободитъ его отъ наказанія, или осудитъ на вѣчныя мученія.

О, горе мнѣ, горе мнѣ! Совѣсть будетъ обличать меня, писанія свидѣтельствовать противъ меня и уличать меня. О, душа, дышащая сквернами, съ гнусными дѣлами твоими! Увы мнѣ! я растлилъ тѣлесный храмъ и опечалилъ Духа Святаго. О, Боже, истинны дѣла Твои, правы пути Твои и неизслѣдованны судьбы Твоя. Ради временнаго грѣховнаго наслажденія вѣчно мучусь, ради плотской сладости предаюсь огню. Праведенъ судъ Божій, потому что когда меня призывали, — я не послушался; учили, — не внималъ наставленіямъ; доказывали мнѣ, — я пренебрегалъ. А что прочитывалъ и познавалъ, тому не давалъ вѣры. Я не почиталъ для себя худымъ оставаться въ небреженіи, лѣности и въ уныніи, но, препровождая время въ пустыхъ шатаньяхъ и бесѣдахъ, любилъ наслаждаться и насыщаться суетою и тревогами мірскими; въ радостяхъ и веселіи мірскомъ проводилъ
всѣ годы, мѣсяцы и дни моей жизни, трудился, подвизался, страдалъ, — но все въ пустыхъ заботахъ о временномъ, тлѣнномъ и земномъ.Но какому страху и трепету подвергнется душа, какая предлежитъ ей борьба, и чѣмъ она должна запастись на неминуемое время разлученія ея отъ тѣла, на это я не обращалъ вниманія и не подумалъ во время. Между тѣмъ, при исходѣ души насъ окружатъ съ одной стороны воинства и силы небесныя, съ другой — начальники тьмы, силы вражескія, содержащія въ своей власти міръ лукавый, начальники мытарствъ, воздушные истязатели и надзиратели надъ нашими дѣлами, съ ними и исконный человѣкоубійца діаволъ, сильный въ злобѣ своей, котораго языкъ, по слову Пророка, какъ острая бритва (Псал. 51, 4): стрѣлы сильнаго изощрены, со угльми пустынными (Псал. 119, 4) и который присѣдитъ яко левъ во оградѣ(Псал. 9, 30). великій змѣй, отступникъ, адъ разверзающій уста свои, князь власти тьмы, имѣющій державу смерти, который особеннымъ нѣкіимъ образомъ истязуетъ душу, представляя и исчисляя всѣ грѣхи и беззаконія, сдѣланныя нами дѣломъ, словомъ, въ вѣдѣніи и невѣдѣніи, отъ юности до дня кончины, когда душа вземлется на Судъ Божій.

Воображаешь ли, душа моя, какой страхъ и ужасъ обыметъ тебя въ тотъ день, когда увидишь страшныхъ, дикихъ, жестокихъ, немилостивыхъ и безстыдныхъ демоновъ, которые будутъ стоять предъ тобою, какъ мрачные, мурины? Одно видѣніе ихъ ужаснѣе всякихъ мукъ. Смотря на нихъ, душа смущается, приходитъ въ волненіе, мятется, старается укрыться, чтобы не видѣть ихъ, прибѣгая къ Ангеламъ Божіимъ.

Душа, поддерживаемая и возвышаемая Ангелами, проходя воздушныя пространства, на пути своемъ встрѣчаетъ мытарства, — какъ-бы отдѣльныя группы духовъ, которые наблюдаютъ надъ восхожденіемъ душъ, задерживаютъ ихъ и препятствуютъ восходящимъ. Каждое мытарство, какъ особое отдѣленіе духовъ, представляетъ душѣ свои особенные грѣхи. Первое мытарство — духовъ оглаголанія и чревнаго неистовства. На немъ духи представляютъ грѣхи, въ которыхъ душа согрѣшила словомъ, каковы: ложъ. клевета, заклятія, клятвопреступленія, празднословіе, злословіе, пустословіе, кощунства, ругательства. Къ нимъ присоединяются и грѣхи чревобѣсія: блудодѣяніе, пьянство, безмѣрный смѣхъ, нечистыя и непристойныя цѣлованія, блудныя пѣсни. Вопреки имъ святые Ангелы, которые нѣкогда наставляли и руководили душу въ добрѣ, обнаруживаютъ то, что она говорила добраго устами и языкомъ: указываютъ на молитвы, благодаренія, пѣніе псалмовъ и духовныхъ пѣсней, чтеніе Писаній, словомъ — выставляютъ все то, что мы устами и языкомъ принесли въ благоугожденіе Богу. Второе мытарство духовъ льсти и прелести — къ видѣнію очей. Они износятъ то, чѣмъ страстно поражалось наше зрѣніе, что приглядно казалось для глазъ, — и влекутъ къ себѣ пристрастныхъ къ непристойному взиранію, къ непотребному любопытству и къ необузданному воззрѣнію. Третье мытарство духовъ нашептывателей — къ чувству слуха или просто наушниковъ. Все, что льстиво раздражаетъ нашъ слухъ и страстно услаждаетъ насъ, въ ихъ вѣдѣніи, и они все пріемлютъ, къ чему пристрастны были любители слушать, и хранятъ до суда. Четвертое мытарство стражниковъ надъ прелестью обонянія: все, что служитъ къ страетному услажденію чувства обонянія, какъ-то: благовонные экстракты изъ растеній и цвѣтовъ, такъ называемые «духи», масти, обыкновенно употребляемыя на прельщеніе блудными женщинами, — все это содержится стражниками этого мытарства. Пятое мытарство сторожитъ то, что сдѣлано лукаваго и непотребнаго осязаніемъ рукъ. Прочія мытарства — мытарство злобы, зависти и ревности, тщеславія и гордости, раздражительности и гнѣва, острожелчія и ярости, блуда и прелюбодѣйства и рукоблудія; также убійства и чародѣянія и прочихъ дѣяній богомерзкихъ и скверныхъ, о которыхъ на сей разъ не говоримъ подробно, потому что разскажемъ въ другое время въ правильномъ порядкѣ, такъ какъ всякая душевная страсть и всякій грѣхъ имѣетъ своихъ представителей и истязателей.

Видя все это и еще большее и гораздо худшее, душа ужасается, трепещетъ и мятется, доколѣ не произнесенъ будетъ приговоръ освобожденія или осужденія. Какъ тягостенъ, болѣзненъ, плачевенъ и безутѣшенъ этотъ часъ ожиданія — что будетъ? — когда мучишься отъ неизвѣстности. Небесныя силы стоятъ противъ нечистыхъ духовъ и приносятъ добрыя дѣянія души — дѣлами, словами, помышленіями, намѣреніями и мыслями, — между добрыми и злыми ангелами стоитъ душа въ страхѣ и трепетѣ, пока отъ дѣяній — словъ и дѣлъ своихъ — или, подвергшись осужденію, будетъ связана. или, оправданная, освободится; ибо всякій свяжется узами собственныхъ своихъ грѣховъ. И если душа окажется по благочестивой жизни достойною и Богоугодною въ семъ вѣкѣ, то принимаютъ ее Ангелы Божіи, и уже безъ печали совершаетъ она свое шествіе, имѣя спутниками святыя силы, какъ говоритъ Писаніе: яко веселящихся всѣхъ жилище въ Тебѣ (Псал. 86, 7). И исполняется писанное: отбѣже болѣзнь, и печаль, и воздыханіе (Ис. 35, 10). Душа, освободившись отъ лукавыхъ, злыхъ и страшныхъ духовъ, наслѣдуетъ эту неизглаголанную радость. Если же какая душа окажется жившею въ небреженіи и распутствѣ, услышитъ ужасный оный гласъ: да возьмется нечестивый, да не узритъ славы Господни (Ис. 26, 10). И наступятъ для нея дни гнѣва, скорби, нужды и тѣсноты, дни тьмы и мрака. Святые Ангелы оставляютъ ее, и она подвергается власти мрачныхъ демоновъ, которые сперва мучатъ ее немилосердно и потомъ ввергаютъ ее связанною неразрѣшимыми узами въ землю темную и мрачную, въ низменныя ея части, въ преисподнія узилища, въ темницы ада, гдѣ заключены души отъ вѣка умершихъ грѣшниковъ — въ землю темну и мрачну, въ землю тмы вѣчныя, идѣже нѣсть свѣта, ниже жизнь человѣковъ,какъ говоритъ Іовъ (Іов. 10, 21-22); но гдѣ пребываетъ вѣчная болѣзнь, безконечная печаль, непрестанный плачъ, неумолкающій скрежетъ зубовъ и непрерываемыя воздыханія. Тамъ гóре, — гóре всегдашнее. Увы мнѣ, увы мнѣ! восклицаетъ душа, — и нѣтъ помощника; вопіетъ, — и никто не избавляетъ. Невозможно пересказать той крайней тягости жалостнаго состоянія; отказывается языкъ выразить болѣзни и страданія тамъ находящихся и заключенныхъ душъ. Никто изъ людей не можетъ вообразить страха и ужаса, никакія уста человѣческія не въ состояніи высказать бѣду и тѣсноту заключенныхъ. Стенаютъ они всегда и непрестанно, и никто не слышитъ. Рыдаютъ, и никто не утѣшаетъ, никто нейдетъ на помощь. Взываютъ и сокрушаются, — но никто не оказываетъ милости и состраданія.

Тогда — гдѣ похвалы міра сего? гдѣ тщеславіе? гдѣ пища? гдѣ наслажденіе? гдѣ довольство и пресыщеніе? гдѣ мечтательные планы? гдѣ покой? гдѣ міръ? гдѣ имѣнія? гдѣ благородіе? гдѣ красота? гдѣ мужество плоти? гдѣ красота женская, обманчивая и губительная? гдѣ дерзость безстыдная? гдѣ красивыя одежды? гдѣ нечистая и гнусная сладость грѣха? гдѣ водимые мерзкою мужеложественною сладостію? гдѣ намащающіе себя мастьми и благовоніями окуривающіеся? гдѣ пирующіе съ тимпанами и гуслями? куда скрылось высокомѣріе жившихъ безъ всякой боязни? гдѣ пристрастіе къ деньгамъ и имуществу и происходящее отъ нихъ немилосердіе? гдѣ безчеловѣчная гордость, гнушающаяся всѣми и внушающая уважать только одного себя? гдѣ пустая и суетная человѣческая слава? гдѣ нечистота и ненасытное вожделѣніе? гдѣ величіе и господство? гдѣ царь? гдѣ князь? гдѣ настоятель, гдѣ начальники? гдѣ гордящіеся множествомъ богатства своего, несострадательные къ нищимъ и Бога презирающіе? гдѣ театры, зрѣлища и увеселенія? гдѣ кощунники, смѣходѣи, насмѣшники и безпечально живущіе? гдѣ мягкія одѣянія и мягкія постели? гдѣ высокія зданія и широкія ворота? гдѣ пожившіе въ безстрашіи? Тогда, увидѣвши себя безъ всего, ужаснутся; ужаснувшись, воскликнутъ; смутившись, подвигнутся; трепетъ обниметъ ихъ и болѣзни, какъ рождающую, и уносимые бурнымъ вихремъ, сокрушатся. Гдѣ мудрость мудрыхъ, благоязычіе ораторовъ и суетная ученость? Увы, смятошася, подвигошася, яко піяный, и вся мудрость ихъ исчезе (Псал. 106, 27). Гдѣ премудръ, гдѣ книжникъ, гдѣ совопросникъ вѣка сего? (1 Кор. 1, 20).

О, братья, помыслите, каковымъ подобаетъ быть намъ, имѣющимъ отдать подробный отчетъ въ каждомъ поступкѣ нашемъ: и великомъ, и маломъ! Даже за каждое праздное слово мы дадимъ отвѣтъ Праведному Судіи (Матѳ. 12, 36). Съ другой стороны, каковыми надобно быть намъ на тотъ часъ, для полученія той милости у Бога, чтобы, при разлученіи насъ другъ отъ друга, стать одесную Царя Небеснаго?! Въ какой степени намъ нужно приготовиться къ той неизглаголанной радости, чтобы услышать сладчайшій гласъ Царя царствующихъ къ тѣмъ, которые будутъ по правую у Него сторону: пріидите, благословенніи Отца Моего, наслѣдуйте уготованное вамъ царствіе отъ сложенія міра? (Матѳ. 25, 34). Тогда наслѣдуемъ блага, ихже око не видѣ, и ухо не слыша, и на сердце человѣку не взыдоша, яже уготова Богъ любящимъ Его (1 Кор. 2, 9): и тогда-то уже не будетъ тревожитъ насъ никакая печаль, никакая болѣзнь и опасеніе. Будемъ чаще помышлять объ этомъ. Будемъ представлять себѣ и безконечную муку грѣшниковъ, и то, какой они будутъ испытывать стыдъ предъ праведнымъ Судіею, когда, приведенные на страшное судилище, не будутъ въ состояніи сказать ни одного слова въ свое оправданіе. Какому подвергнутся сраму, когда будутъ отдѣлены на лѣвую сторону Царя! Какой мракъ покроетъ ихъ, когда Господь возглаголетъ къ нимъ гнѣвомъ Своимъ и яростію Своею смятетъ ихъ (Псал. 2, 5), когда скажетъ къ нимъ: идите отъ Мене, проклятіи, въ огнь вѣчный, уготованный діаволу и аггеломъ его (Матѳ. 25, 41). Увы мнѣ, увы мнѣ! какая скорбь и болѣзнь, какая тѣснота, какой страхъ и трепетъ обниметъ духъ ихъ, когда услышатъ грозный гласъ всѣхъ силъ небесныхъ: да возвратятся грѣшницы во адъ! (Псал. 9. 18). О, гóре, гóре! какой поднимутъ плачъ, вопль и рыданіе ведомые на горькія вѣчныя муки! какъ будутъ стонать, биться и терзаться! Увы мнѣ, увы мнѣ! каково то мѣсто, гдѣ плачъ и вопли, скрежетъ зубовъ, такъ называемый тартаръ, котораго и самъ діаволъ трепещетъ! О, гóре, гóре! какова та геенна съ неугасаемымъ огнемъ, который горитъ и не освѣщаетъ! Увы мнѣ, увы мнѣ! каковъ тотъ неусыпающій и ядовитый червь! Увы, увы! каково люта тамошная тьма кромѣшная, никогда ничѣмъ не освѣщаемая! Увы мнѣ, увы мнѣ! каковы тѣ немилостивые и жестокосердные ангелы, которые приставлены находиться при мукахъ, ибо они жестоко посрамляютъ и люто бьютъ! Мучимые усильно взываютъ тамъ, и нѣтъ никого, кто-бы спасъ ихъ; воззовутъ ко Господу, — и не услышитъ ихъ. Тогда уразумѣютъ, что все земное, житейское — пустота, и то, что считали они благомъ здѣсь, опротивѣетъ; чѣмъ они услаждались, то окажется горче желчи и всякаго яда.

Увы грѣшникамъ! Вотъ праведники стоятъ одесную Царя, а они скорбятъ. Теперь, когда грѣшники рыдаютъ, праведники ликовствуютъ; праведники въ прохладѣ, грѣшники въ томленіи и бѣдствіи. Увы грѣшникамъ! Они осуждаются, а праведники прославляются. Увы грѣшникамъ: когда праведники наслаждаются всякими благами, они во всякомъ лишеніи бѣдствуютъ! Увы грѣшникамъ: когда праведники ублажаются, они унижаются. Праведники во святынѣ, грѣшники же въ огнепаленіи. Праведники восхваляются, а грѣшники въ поруганіи. Праведники во святыхъ обителяхъ, грѣшники въ вѣчномъ изгнаніи. Праведники услышатъ: пріидите, благословенніи Отца Моего, наслѣдуйте уготованное вамъ царствіе отъ сложенія міра. Грѣшники же: идите отъ Мене, проклятіи, въ огнь вѣчный, уготованный діаволу и аггеломъ его. Праведники въ раю, грѣшники въ неугасимомъ огнѣ. Праведники наслаждаются, грѣшники злостраждутъ. Праведники ликуютъ, грѣшники мучатся связанные. Праведники поютъ, грѣшники плачутъ. Праведники (возглашаютъ) трисвятую пѣснь, грѣшники (оплакиваютъ) свое троекаянство. Праведники (вкушаютъ сладость) пѣнія, грѣшники терпятъ свою бѣдственную погибель. Праведники въ нѣдрахъ Авраамовыхъ, грѣшники въ кипучихъ волнахъ веліара. Праведники въ спокойствіи, грѣшники въ смущеніи. Праведники орошаются, грѣшники опаляются пламенемъ. Праведники веселятся, грѣшники изсыхаютъ въ горькой печали. Праведники въ величіи, грѣшники въ тлѣніи. Праведники возвышаются, грѣшники глубже и глубже низлагаются. Праведники окружаются свѣтомъ, грѣшники пребываютъ во мракѣ. Праведники блаженствуютъ, грѣшники мятутся. Праведники наслаждаются созерцаніемъ Бога, грѣшниковъ сокрушаетъ пламень огненный. Праведники — сосуды избранія, грѣшники — сосуды геенны. Праведники — очищенное золото, испробованное серебро, драгоцѣнные камни; грѣшники — дрова, стебли, сѣно, подгнета для огня. Праведники — царская пшеница, грѣшники — погибельные плевелы. Праведники — избранное сѣмя, грѣшники — плевелы, пища огня. Праведники — божественная соль, грѣшники — смрадъ и зловоніе. Праведники — чистые Божіи храмы, грѣшники — скверныя жилища демоновъ. Праведники въ свѣтломъ чертогѣ, грѣшники въ бездонной пропасти. Праведники въ свѣтосіяніяхъ, въ лучезарномъ свѣтѣ, грѣшники въ бурномъ мракѣ. Праведники съ ангелами, грѣшники съ демонами. Праведники ликуютъ съ ангелами, грѣшники рыдаютъ съ демонами. Праведники среди свѣта, грѣшники среди тьмы. Праведники утѣшаются Святымъ Духомъ (Параклитомъ), грѣшники раздираются въ мукахъ съ демонами. Праведники предстоятъ престолу Владыки, грѣшники стоятъ предъ непроходимымъ мракомъ. Праведники всегда открыто взираютъ на лице Христово, грѣшники безсмѣнно стоятъ предъ лицемъ діавола. Праведники поучаются тайнамъ Божіимъ отъ ангеловъ, грѣшниковъ научаютъ своимъ тайнамъ демоны. Праведники возносятъ молитвы, грѣшники — непрестанный плачъ. Праведники находятся въ горнихъ селеніяхъ, грѣшники пресмыкаются долу. Праведники на небеси, грѣшники въ безднѣ. Праведники въ вѣчной жизни, грѣшники въ погибели смертной. Праведники въ руцѣ Божіи, грѣшники тамъ, гдѣ діаволы. Праведники (въ общеніи) съ Богомъ, грѣшники съ сатаною.

Увы грѣшникамъ, когда они будутъ разлучены съ праведниками! Увы грѣшникамъ, потому что дѣла ихъ обнаруживаются и помышленія сердецъ объявляются! Увы грѣшникамъ, потому что хитрыя намѣренія (сочетанія умовыя) ихъ обличаются, и сплетенія лукавыхъ помысловъ распутываются и истязуются, и мысль взвѣшивается! Увы грѣшникамъ, потому что они ненавистны для святыхъ ангеловъ и гнусны для святыхъ мучениковъ! Увы грѣшникамъ, потому что они изгоняются изъ чертога! Увы! какое тогда раскаяніе! Увы! какая тогдашняя скорбь, какая тогдашняя нужда, увы, какая тогдашняя буря! Ужасно разлучаться отъ святыхъ, еще ужаснѣе разлучаться отъ Бога. Безчестно быть связаннымъ по рукамъ и ногамъ, и быть вверженнымъ въ огнь. Болѣзненно, горестно быть отосланнымъ во внѣшнюю мрачную тьму, чтобы скрежетать зубами и истаевать: тяжко непрестанно мучиться. Ужасно, когда запекается языкъ отъ пламени; безотрадно просить капли воды и не получать. Горько быть въ огнѣ, вопить и не получать помощи. Непроходима дербь, и неизмѣрима пропасть. Заключенникъ не убѣжитъ оттуда, не будетъ выхода держимому, непроходима темничная стѣна; жестоки стражи, темница мрачна, узы неразрѣшимы, оковы неснимаемы. Слуги того адскаго пламени дики и свирѣпы. Ужасны и мучительны орудія. Ногти тверды и несокрушимы. Жилы воловьи жестоки. Смолы мутны и кипучи. Гнойна площадь зрѣлища. Одры раскалены до красноты угля. Жаръ невыносимый. Червь смраденъ и зловоненъ. Судилище закрыто для прощенія и милости. Судія нелицепріятенъ. На приговоръ нѣтъ извѣта къ оправданію. Лица сильныхъ посрамлены. Властители стали убоги, цари — нищи. Мудрецы стали невѣждами. Сладкорѣчивые ораторы — нѣмыми и непріятными, богатые — безумными.

Неслышно притворныхъ рѣчей льстецовъ. Кривизны лукавства объявлены. Неправда лихоимцевъ обнаружена. Смрадъ душитъ обоняніе сребролюбцевъ. Разоблачена скрытная гнилость лицемѣровъ. Соразмѣряютъ съ виною налагаюшіе язвы, — предъ ними все обнаружено и объявлено. Увы грѣшникамъ, потому что они нечисты, скверны и мерзки предъ Богомъ! Какъ оземленѣли и осквернѣли ихъ души! Какъ смердятъ ихъ тѣла отъ блуда, отъ ненасытности блуженія и блуднаго пресыщенія! Какъ они осквернили тѣло и душу, не соблюдши одежды святаго крещенія! Какъ безъ стыда и срама предавались объяденію и распутному пьянству, наполняя безмѣрно свое чрево, не пребывали въ воздержаніи и не удовольствовались нужнымъ удовлетвореніемъ своихъ потребностей, но, употребляя богатство свое на чувственныя удовольствія, какъ свиньи, валялись въ сладости чувственной, провели дни и годы своей жизни въ скверныхъ помыслахъ, злыхъ намѣреніяхъ, празднословіи и пѣсняхъ блудныхъ! Какъ въ ослѣпленіи измѣнили свое сердце, не принявъ въ умъ того, что сочетались со Христомъ и отреклись отъ діавола! Какъ отдалились отъ прямого пути, ходивши во тьмѣ невѣдѣнія, предавшись сну лѣности и погрузившись на дно геенны! Какъ отчуждились свѣта добродѣтелей, возлюбивъ грѣховную тьму, чтобы ходить имъ широкимъ и пространнымъ путемъ злобы! Какъ они забыли пришествіе Господа Бога и Спасителя нашего Іисуса Христа и Его безчисленныя и неизслѣдимыя благодѣянія! И очистившись водою Божественнаго крещенія, освятившись Святымъ Духомъ и украсившись мѵромъ духовнаго радованія, ради ничтожной, гнусной и не стоящей вниманія сладости, пренебрегли столь великими дарами и поработили себя духу блуда и прелюбодѣйства? Увы оставившимъ усыновленіе Богу и предавшимся сладостямъ міра! Увы слѣдующимъ мірскимъ мудрованіямъ! Увы любящимъ тьму грѣховную! Гóре удаляющимся отъ свѣта истины! Увы ходящимъ въ ночи грѣха! Увы оставляющимъ свѣтлый день Боговѣдѣнія! Увы предающимся злому обычаю смѣха! Увы украшающимся для того, чтобы уловлять души въ нечистыя наслажденія блуда! Поистинѣ, преукрашенія себя есть уда діавола; для тѣхъ, которые желаютъ и ищутъ спасенія, оно ненавистно. Увы клевещущимъ другъ на друга! Гóре наушникамъ и производящимъ раздоры и мятежи! Увы клянущимся ради сластолюбія! Увы клятвопреступникамъ! Увы чревоугодникамъ, имже богъ чрево (Флп. 3. 19). Увы пьяницамъ!

Блаженъ, кто въ здѣшней жизни уничижаетъ и смиряетъ себя ради Бога; онъ возвеличенъ будетъ Всевышнимъ Богомъ, прославленъ Ангелами и не станетъ на Судѣ ошуюю! Блаженъ человѣкъ, который пребываетъ въ молитвахъ, терпѣливъ въ постахъ, съ радостію предстоитъ на бдѣніяхъ, борется и прогоняетъ сонъ, преклоняетъ колѣна на Божіе славословіе, ударяетъ въ перси, возноситъ руки горѣ, возводитъ очи на небо къ Господу, размышляетъ о Сѣдящемъ на престолѣ славы, о Испытующемъ сердца и утробы (Апок. 2, 23). Ибо такой насладится вѣчными благами и содѣлается другомъ, братомъ, сыномъ и наслѣдникомъ Божіимъ; лице его возсіяетъ какъ солнце, въ день судный, въ Царствіи Небесномъ. Кто любитъ истину, тотъ становится другомъ Божіимъ, а кто постоянно лжетъ, тотъ другъ демоновъ. Ненавидящіи лесть избавляется проклятія. Кто терпитъ искушеніе, тотъ вѣнчается, какъ исповѣдникъ, предъ престоломъ Христовымъ. Кто въ напастяхъ ропщетъ и негодуетъ, въ приключившейся скорби унываетъ и хулитъ, тотъ впалъ въ прелесть и не имѣетъ упованія. Кроткій, тихій, смиренномудрый Богомъ похваляется, Ангелами ублажается и людьми почитается. А человѣка гнѣвливаго, яраго и желчнаго Богъ ненавидитъ; таковой питается плодами горечи бѣсовской; пьетъ вино змѣиной ярости и неизлѣчимый ядъ аспида. Чистые сердцемъ созерцаютъ славу Божію: осквернившіе же умъ свой и содѣлавшіе зло видятъ діавола. Помышляющіе о непотребномъ и вредномъ на ближняго устраняютъ себя отъ пріобщенія Божественнаго. Намазывающіеся благовонными мазями, притирающіе лица свои бѣлилами и нарумянивающіеся и обвѣшивающіеся каменьями, съ цѣлію уловить и прельстить души другихъ въ нечистыя пожеланія и непотребныя похоти, въ сатанинскія угожденія; таковымъ въ день судный нѣтъ мѣста между благочестивыми и вѣрными; но будутъ мучиться на ряду съ презрителями заповѣдей Божіихъ. Кто страстно взираетъ на чужую доброту и красоту, тотъ лишается райской красоты. Радующіеся грѣхопаденію друтихъ, сами впадаютъ въ грѣхъ. Желающіе чужого, лишаются своего и погибаютъ. Гордые, тщеславные, человѣкоугодники осуждаются съ діаволомъ. Лицемѣры мучатся съ сатаною. Питающіе тѣло свыше мѣры и потребы оставляютъ душу голодною. Кто грѣшитъ въ разумѣ и безъ принужденія, и не кается, тотъ мучится съ невѣрными. Тѣ, которые говорятъ: «въ молодости погрѣшимъ, въ старости покаемся», находятся въ поруганіи и прельщеніи у демоновъ, потому-что сознательно и свободно согрѣшаютъ, или соизволяютъ на грѣхъ, — и покаянія не сподобляются, но въ молодыхъ лѣтахъ серпомъ смерти пожинаются, какъ Аммонъ, царь Іудейскій (4 Цар. 21, 19-24; 2 Пар. 33, 21-25), который прогнѣвалъ Бога своими нечестивыми намѣреніями и скверными мыслями. Осуетились въ умствованіяхъ своихъ, и омрачилось несмысленное сердце у тѣхъ, которые говорятъ: «завтра покаемся, а сегодня погрѣшимъ», таковые погубляютъ и настоящій день, — растлѣваютъ и оскверняютъ тѣло, грязнятъ свою душу и омрачаютъ умъ, затмеваютъ мысль и заглушаютъ совѣсть, — а не подумаютъ, что завтра они, можетъ быть, будутъ похищены смертію.

Кто не оплакиваетъ паденія блуднаго, кто не рыдаетъ надъ грѣхомъ прелюбодѣянія, кто не болѣзнуетъ за оскверненіе мужеложствомъ и горько не плачетъ за мерзость малакіи (рукоблудія), никто изъ такихъ (грѣшниковъ) не способенъ искренно каяться въ прежнихъ грѣхахъ и избѣгать будущихъ. Тѣ, которые не ищутъ того, что потеряла душа ихъ, не пріобрѣли и того, что обращается во спасеніе; тѣ, которые не разсчитываютъ, какъ прибавляютъ убытокъ къ убытку, не только не получаютъ прибыли, но и головы теряютъ; тѣ, которые не трудятся разумно и не бодрствуютъ въ молитвахъ, попадаютъ въ плѣнъ своихъ суетныхъ и студныхъ помысловъ, а плѣненные, нехотя и не по волѣ, работаютъ злому обычаю. Кто невнимательно участвуетъ въ Богослуженіи, тотъ весьма многаго лишается. Кто не слушаетъ съ охотою и вниманіемъ Божественныхъ Писаній, но предается сну лѣности, тотъ вмѣстѣ сѣ пятью юродивыми дѣвами заключится внѣ чертога небеснаго Жениха. Пренебрегающіе постомъ, какъ средствомъ ко спасенію, погружаются въ чревоугожденіе и одолѣваются грѣхомъ, борющимъ похотью блудною. Не соблюдшіе заповѣдей Божіихъ уязвляются отъ демоновъ и осуждаются въ гееннѣ огненной. Удаляющіеся отъ святой Церкви и причастія Святыхъ Таинъ бываютъ врагами Божіими и друзьями демоновъ. Ереси безбожныхъ еретиковъ будутъ посрамлены, родъ невѣрныхъ погибнетъ, равно и полчища іудеевъ, уста богоборныхъ евреевъ заградятся. Когда возсядетъ судить Испытующій сердца и утробы, острѣйшій паче всякаго меча обоюдуостра, доходящій даже до раздѣленія плоти и духа, членовъ же и мозговъ, и судящій помышленія и мысли сердечныя, — тогда увидишь не часть какуго-нибудь изъ многаго, но все открытымъ, все обнаруженнымъ. Тогда волка не укроетъ овечья шкура и внѣшняя наружность дѣлъ не прикроетъ внутреннихъ помышленій. Нѣтъ созданія, которое бы не было извѣстно Создавшему, но вся нага и объявлена предъ очами Его.

Ополчимся же Божіими заповѣдями противъ страстей плоти, смиримъ гордые помыслы, подвигнемся на брань съ діаволомъ, озаримъ мысль духовною бодростію (трезвеніемъ), подавимъ грѣховныя вожделѣнія, позаботимся пріобрѣсть готовность и любовь къ молитвѣ, трезвенный умъ, бодренную мысль, чистую совѣсть, всегдашнее воздержаніе, усердный постъ, нелицемѣрную любовь, истинную чистоту, нескверное цѣломудріе, нельстивое смиреніе, постараемся пріобрѣсть непрестанное псалмопѣніе, чтеніе безъ тщеславія, колѣнопреклоненіе безъ гордости, моленіе нескудное, житіе чистое, правду въ словахъ, усердное страннопріимство, милостыню безъ размышленій, благоугодное терпѣніе. Остановимъ потоки желчи, истребимъ гнѣвъ, удалимъ отъ себя уныніе, пресѣчемъ ярость, отринемъ печаль, изсушимъ сребролюбіе, не будемъ страшиться общей намъ смерти, этого жнеца рода человѣческаго, но убоимся губителя человѣковъ. Истинная смерть не та, которая разлучаетъ душу отъ тѣла, но та, которая удаляетъ душу отъ Бога. Богъ есть животъ; кто отлучаетъ себя отъ Него, тотъ умираетъ и не имѣетъ дерзновенія къ Богу, потому-что отдалился отъ живота. Истинная смерть отъ діавола. Отецъ смерти — діаволъ — стоитъ, какъ крѣпко вооруженный ратоборецъ, чтобы напасть на насъ во святые дни и повергнуть въ свою власть, и потомъ сказать: «побѣдилъ Христовыхъ воиновъ, показавши имъ женскую красоту; прельстилъ ихъ слухъ; погубилъ въ гордости и чревоугожденіи; запуталъ въ похотяхъ; соблазнилъ пьянствомъ; отринувъ ихъ отъ Бога, я повергъ въ пропасть блуженія». Не дадимъ нечистымъ демонамъ посмѣяться надъ нами; мы имѣемъ Бога, Который есть нашъ Спаситель, а демоновъ погубитель. Имѣя на себѣ это мертвенное тѣло, мы не избѣжимъ смерти, но не смутимся, и да подвигнемся мужественно на побѣду съ нечистыми демонами. Если мы будемъ имѣть въ сердцѣ страхъ Божій и въ душѣ будемъ носить память о смерти, то пусть вооружаются на насъ всѣ демоны, они не причинятъ намъ никакого вреда, а окажутся овнами, безъ успѣха бьющими стѣну, потому что стѣну нашу найдутъ несокрушимою, такъ какъ съ нами будетъ Господь Богъ нашъ, Которому принадлежитъ слава, честь и власть во вѣки вѣковъ. Аминь.

Печатается по изданію: Святаго отца нашего Кирилла, Архіепископа Александрійскаго, Слово о исходѣ души и страшномъ судѣ. – Изданіе двѣнадцатое, Аѳонскаго Русскаго Пантелеимонова монастыря. – М.: Типо-Литографія И. Ефимова, 1909. – С. 3-19.