Русская Православная Церковь

ПРАВОСЛАВНЫЙ АПОЛОГЕТ
Богословский комментарий на некоторые современные
непростые вопросы вероучения.

«Никогда, о человек, то, что относится к Церкви,
не исправляется через компромиссы:
нет ничего среднего между истиной и ложью.»

Свт. Марк Эфесский


Интернет-содружество преподавателей и студентов православных духовных учебных заведений, монашествующих и мирян, ищущих чистоты православной веры.


Карта сайта

Разделы сайта

Православный журнал «Благодатный Огонь»
Церковная-жизнь.рф

 

Архимандрит Плакида (Deseille) о Католицизме XX столетия

Placide Deseille on twentieth century Catholicism


Я недавно прочитал статью архимандрита Плакиды (Deseille) о его обращении в Православие. Впрочем, «прочитал»это, вероятн,о неверно выбранное слово, так как приходилось статью переводить с французского языка, а мой французский оставляет желать лучшего. Но, хотя у меня не было времени, чтобы сидеть со словарём и читать всё это внимательно, я вполне достаточно понял, что это история весьма интересная.1 Отец Плакида был Placide монахом-цистерцианцем (из монастыря в Bellefontaine во Франции) и один из ведущих ученых Порядок и поэтому у меня всегда было довольно любопытно о его истории. Хотя есть и некоторые стороны его жизни, которыми я вполне удовлетворен, в особенности его крещение на Святой Горе Афон, я должен признать, что его тон более мирный, чем мне казалось. Это в тоже время очаровательная история, которая проливает свет на то, что скрывается за занавесью жизни цистерцианцев середины двадцатого столетия. Он говорит с любовью и признательностью о его наставниках и учителях и о тех базовых знаниях, которые он получил об Отцах Церкви и о монашеской традиции. Но его признательность к Отцам Церкви разделяли далеко не все. Он рассказывает об одном наставнике-игумене, который, признавая, что у Отцов очень много хорошего, но в то же время утверждал, что в Церкви не было истинного богословия до Фомы Аквинского, и не было подлинной мистической жизни до святого Бернарда, более того, что оно не пришло к своей зрелости вплоть до Иоанна Креста! Может быть, чем меньше об этом говорить, тем лучше.

Что
я нахожу интересным в его рассуждениях, так это то, что произошло с предсоборным движением библейского, литургического и патристического обновления. Он пишет:

Я ожидал от всех этих усилий большего, но две вещи меня расстроили и обеспокоили. С одной стороны, они явным образом ограничили аудиторию и многое не достигло и большинства французского епархиального духовенства. С другой стороны, мощная и сильная партия в Римской Церкви был занята Католической Акцией движения и в области пастырских исследований, которое возникло из движения священников. Я был охвачен неподдельной симпатией ко множеству инициатив и неоспоримым апостольским утсремлениям, которые в них были заключены. Но в то же время я понимал, что, несмотря на частичное сходство, обстановкаи атмосфера там была совершенно иная и отличалась от вивлейского и пастристического обновления. Деятельность Католической Акции подразумевала под собой и экклезиологию, которая, без сомнения, явилась следствием Контрреформации и которая не могла ужиться с ужитьться с этой древней Церковью. Некоторые увидели в этом движении стремление возвращения в образцам древнего богослужения, которые оказались чуждыми духу традиционной литургии и богослужения. Я столкнулся во всем этом более с новым воплощением современного католицизма, нежели жизненно важным возвращением к истокам, которые потребовали бы радикального обновления.

Я
тогда не достаточной мере осознавал, что это было скорее второе течение, а не первое, которое представляло собой реальную логику современного католицизма, который мог нейтрализовать и вытеснить другие тенденции. Я надеялся, что сухие кости оживут, что все традиционные элементы, которые были сохранены римской Церковью в его институтах и литургии будут открыты заново в качестве тонизирующего средства для питания современного человечества. Я надеялся, что всё, что появилось в католицизме после Контрреформации, что было чуждо великой традиции Церкви, уступит возрождению "Западного Православия» первых веков, в результате чего произойдёт встреча древнего наследия и живых сил современности.

Хотя он и приветствовал Ватиканский собор великой радостью", но он постепенно осознал двусмысленность различных течений, и его надежды на возвращение к истокам стали исчезать. Ватиканский собор был не столько причиной этого, сколько он вскрыл то, что происходило в ту пору. Многие из традиционных институтов, и в некоторой мере литугии, смогли устоять из-за сильной центральной власти. Но люди, особенно духовенство, в значительной степени потеряли более глубокий смысл, и это привело к строительству на на новой основе.

В
то время как быстрое разложение Католицизма двадцатого столетия вызывало тревогу, тогда о. Плакида осознал, что этот процесс имеет более глубокие корни и является частью определенной логики самого Католицизма.

Это заставило меня задуматься над религиозной историей Запада, и особенно над глубокими переменами, которые можно выделить во всех областях между одиннадцатым и тринадцатым веками. В этот период один видит изменения в структуре и управлении церкви частности, понимание папства в григорианской реформе), в сакраментальной обрядовой (отказ от крещения погружением, причастие под двумя видами, неодобрительная формула для отпущения грехов и др.), в догматах (введение Filioque в Символ веры, развитие схоластического метода в богословии). В то же время можно было увидеть и появление нового религиозного искусства, которое было натуралистическим и разорвало с канонами традиционного христианского искусства, которые были выработаны во времена святых Отцов.
 

© Перевод Максима Павлова специально для «Православного Апологета», 2012г.

 

Комментарий «Православного Апологета»: Предложенная статья американского православного учителя классической школы об о. Плакиде, где представлены его весьма ценные оценки тенденций и направлений т. н. обновления в Римо-Католической Церкви перед II Ватиканским собором имеет огромную ценность, вособенности для Православия нашего времени. Процесс еще большей секуляризации перед и после II Ватиканского собора для Римо-Католической церкви был исторически обусловлен ее онтологией, которая расрывается в свете святоотеческой экклезиологии. Как ересь, она не является Церковью в собственном смысле, поэтому многие проводимые в ней реформы на протяжении всей ее истории по необходимости сводились как бы к двум направлениеям: рационализм в богословиисхоластика, рост централизованной власти пап и Ватикана. Эти тенденции могут быть объясними правильно не с точки зрения секулярного сознания, опираюегося на идеи исторической и политической необходимости укрепления и защиты Церкви как юридического института сходного с мирской светской струтурой на подобии государства, а исключительно с точки зрения святоотеческого богословия и мышления, которое даёт совершенно иное видение многих проблем. И в данном случае, когда Римо-Католическая церковь утратила свою благодатную основу из-за ересей, превратившись в светскую религиозную организацию, она ставит проблемы аминистративно-правового характера, опираясь не на благодать, то есть не на Христа, которого Она потеряла, а на силу, как проявление мирской светской власти. Некая малая элита в виде папской курии является главным иделологическим центром секуляризованной богатой Западной церкви, она предрешает все реформы и определяет все тенденции.

Кроме того, увы, многие тенденции предсоборного обновления в Римо-Католицизме, то есть до II Ватиканского собора, прослеживаются и в наши дни в нашей Русской Православной Церкви. И прежде всего это проявляется в опаснейших тенденциях именно обновления, которые, как мы узнаём при тщательном исследовании, также как и в Католицизме середины прошлого столетия, имели ложный, антибогословский, антипатристический и антиисторический характер, а значит и ненаучный и они также выявляют тот болезненный характер состояния внутри нашей Церкви. Мы назовем лишь некоторые, которые тщательно продавливаются и страстно навязываются «элитной партией» РПЦ:

  • введение календарной реформы,

  • литургическая реформа:

а) патологическое сокращение чина Божественной литургии,

б) навязывание идеи о частом причащении вне традиции сввятоотеческой аскетики, должного поста, обязательности очищения совести исповедью, чтения молитвенного правила,

в) введение возмутительного причащения мирян, а не исключено и части духовенства вином и Телом Христовым традиции, заимствованной от униатов,

г) исключение из литургии 3-х ектений об оглашенных и верных перед «Херувимской песнью»,

д) введение национальных новых, нелитературных языков, в том числе и русского в богослужение.

Причин для таких тенденций достаточно много: первая из них — это игра с догматами, легкомысленное к ним отношение, созание сомнительных по содержанию документов и активное участие в бессмысленных межхристианских богословских диалогах, а второе — отсутствие правильных основ духовной жизни у епископата и духовенства, которые не имеют ни опытных духовников, не советуются и не исповедуются регулярно, в третьих — утрата культуры святоотеческой аскетической жизни и богословского мышления.

Безусловно, всё это исправимо, но при личном желании прежде всего епископата. А для этого монастыри должны занять центральное место в жизни Церкви, как её оплот и опора.
 

1Эта история обращения в Православие о. Плакиды переведена на новогреческий язык и называется ΠΛΑΚΙΔΑΣ DESEILLE«Η πορεία μου στην Ορθοδοξία»// www.oodegr.com/oode/biblia/plakida1/kef.htm К глубокому сожалению, этот бесценный труд не переведен на русский язык, а об истории о. Плакиды фактически русский читатель ничего не знает. Тем не менее эта история обращения доказывает одноПравославие требует от человека максимального напряжения всех жизненных, духовных и интеллектуальных сил. Оно раскрывает свою пренебесную, подлинно божественную красоту, высочайшее богословие опыте тем, кто сам искренен и стремится к глубокому постижению христианства как уникального и единственного откровения Божия.

 



Подписка на новости

Последние обновления

События