Собор Трех Патриархов в 1756 году

Ἡ Σύνοδος τῶν Τριῶν Πατριαρχῶν τοῦ ἔτους 1756

Σεβ. Μητροπολίτου Ναυπάκτου καί Ἁγίου Βλασίου Ἱεροθέου

Преосвященнейшй митрополит Навпактский св. Власия Иерофей

(вопрос о принятии латинян и простестантов в Православную Церковь,

акривия и икономия)

Способ, которым Православная Церковь принимает обращающихся к ней из иных христианских традиций (латинян, Протестантов) очень часто ее занимал. А и в отношении их Церковь поступала либо по акривии, принимая их через перекрещивание, либо по икономии, помазывая их святым Миром и написанием ими либеллиума (то есть хартии с отречением от заблуждений). Это всегда зависело от «прозелитизма папства» и от противодействия православных христиан вызовам западных христиан.

В этих рамках, нам следует смотреть и на Собор Трех Патриархов (Константинопольского, Александрийского, Иерусалимского) состоявшийся в 1756г. Решение этого Собора было официально опубликовано в книге, которая была напечатана в Типографии Вселенской Патриархии Мануилом Гедеоном под названием «Канонические Постановления».[1]

Я проведу анализ этого вопроса с помощью взглядов двух современных маститых иерархов Вселенской Патриархии.

1.Акривия и икономия, согласно точке зрения Митрополита Ефесского Хризостома Константиниди

Митрополит Ефесский Хризостом, который играл важную роль в подготовке Святого и Великого Собора, в своей книге под названием «Признание Таинств Инославных в диахронических отношениях Православия и Римокатолицизма»[2] раскрывает два важных вопроса, т.е. «Мистириальные » и «Акривия, икономия и признание таинств».

В этой книге он излагает различные взгляды, которые на протяжении истории были сформулированы по вопросу о Таинствах Православных и римо-католиков, но в данном труде он, главным образом, проявляет интерес к акривии и икономии как способам вхождения инославных в Православную Церковь.

Прежде всего, он дает определение тому, что такое акривия в вопросах веры и Таинств, он пишет:

«Акривия является абсолютным сохранением как по сути, так и по букве некоего вполне ясного изложения, официального формулирования, каноническим и авторитетным, церковной инстуциональной истины, или учения, или мнения, или постановления, которое относится либо к правой вере, или к правому делу Церкви, т.е. иными словами, к церковному «право-славию» и соответственно «правому деланию»(ὸρθοπραξία) .

Это означает, что акривия (ἡ ἀκρείβια) для Церкви и, естественно, и для тех, которые живут сознательной жизнью в Церкви, является строго определенной линией, которая предопределяет степень точности, которой каждый член Церкви должен следовать и исповедовать то, что является ее строгим и определенным установлением о вере и  что всякое отклонение от нее влечет за собой различные степени и категории отклонений от самого тела Церкви. Это отклонение возлагает ответственность и следовательно и санкций- наказаний на того, кто дерзает идти на это отклонение, при естественной и неотвратимой мысли, что таковой нарушает то, что является и должно оставаться «само по себе» ненарушимым и непреложным в церковном теле и в более широкой структуре церковной жизни».[3]

Акривия последовательно распространяется и на Таинства.

«С самого начала я непосредственно хочу подчеркнуть, что в отношении области таинств, того, что совершается и освящается в Православной Церкви и о том, что «считается, что совершается» в неправославных церквах акривия является самым верным принципом, к которому необходимо проявлять абсолютное и всецелое уважением».[4]

Что же касается вопроса об акривии, то в 1-ом правиле Карфагенского собора, которое 2-ым правилом Пято-Шестого Вселенского собора рассматривалось как имеющее вселенский авторитет, согласно которому «вне кафолической церкви невозможно совершать никакое крещение, ибо единое, по сути, крещение, и только одна существует кафолическая церковь…Необходимо же исследовать крещение еретиков и раскольников, его одобряют те, которые ими были крещены. Не могут с их стороны это утверждать, ибо они не могли быть крещены, утверждать, что получили Святого Духа, они не могли суть, так они по сути вне (Духа Святого)., у них нес святого Духа, он не мог прийти чтобы крестить, поскольку одно по сути крещение, и по сути один Святой Дух, и одна Церковь Христа Господа нашего…То, что у них происходит, ложно и тщетно, всегда является фальшивым.  Не может же то, что ими совершается делать это приемлемо и понятно по Богу».[5]

Это означает, что как  в вопросах веры существует акривия, точно также существует акривия и в вопросах Таинств Церкви, потому что между верой и Таинствами существует самая непосредственная связь. Пишет Преосвященнеший митрополит:

«Следовательно, всякий раз, когда имеет силу акривия и требуется сохранение уважения к церковным вероучительным вопросам, эта основа на акривии,  качественно и количественно, требуется и для Таинств. И как немыслимо и недозволительно искажение в вере и догматах истинствующей церкви, ибо такое изменение ведет непосредственно к ереси или расколу, таким же образом немыслимым и недозволительным является принятие и отождествление с «таинствами» , которые не несут сами по себе надежность и подлинность истинствующей церкви.

И соответственно  этому то, что не преподносится как «таинство» внешне в соответствии с выше описанными «церковными» границами, не является таинством, не признается как верное и спасительное таинство».[6]

Кроме акривии в Церкви имеет силу и икономия (ἡ οὶκονομία). Анализируя данный вопрос? Преосвященнейший митрополит устанавливает: а)какой смысл имеет икономия по отношению к  акривии, б) когда и как она применяется, и в) как и насколько она может быть распространена на область таинств».[7]

Он ссылается на учение разных Отцов Церкви и в особенности  на канонистов. Интересным является позиция свт. Кирилла Александрийского, который предписывает икономию на время, с изложение «дела сути икономии так, что оно полагаю иногда является тем, что на краткое время по некоторой причине  необходимо сделать в качестве временного отступления», Евлогия Александрийского, который говорит только о временном характере икономии, свт. Фотия, который  говорит о «лишь на некоторое время» использовании икономии, и Феодора Студита, который говорит о «двойной икономии», «на время» и «длительном» для некоторых обычаев, которые встретились в нашей жизни.[8] Святые Отцы в общем избегают «постоянности икономии».[9]

Во всяком случае, подчеркивает Преосвященнеший автор, акривия и икономия являются «двумя взаимосвязанными структурными принципами в жизни Церкви» вплоть до Пято-Шестого Вселенского Собора и после него вплоть до нашего времени.[10]

Во всяком случае, принцип икономии не упраздняет принцип акривии, но его предполагает, поскольку, согласно свт. Фотию Великому, он является «самым точным законом или временным снисхождением».[11] Это означает, что Церковь должна «была установить содержание и рамки «точнейших законов», которые имеют силу в ее лоне, и в дальнейшем «следует и тем, которые в будущем намереваются применять икономию, знать и осознавать, как и в каких пределах работает принцип икономии с православной позиции, и в свете всего учения о акривии».[12]

Так что икономия является «неким отклонением от акривии»[13], икономия в большинстве случаев «является таким положением, когда к не Церковь прибегает добровольно» и «по необходимости»[14], любовь является важным фактором икономии. Церковь должна прибегать «к использованию икономии, насколько надо  и когда надо»[15], а в целом что касается Церкви, то «она должна прибегать к икономии не неразумно, не неограниченно».[16] И все это осознается, что оно делается «ради того, чтобы, как бы то ни было, икономия является установлением кафолическим и эффективным, и приемлемым в Церкви, и необходимо, чтобы существовало гарантированное и кафолическое одобрение и принятие в целом икономии всей Церковью, того, что мы называем «свидетельством полноты», «consensus fidelium».[17] И, безусловно, на том основании, что поскольку икономия является временным явлением, то заинтересованные в ней лица «должны признавать и то, что необходимо, при скорейшей возможности, восстановить установление богословской акривии и канонического порядка».[18]

Хотя митрополит Ефесский Хризостом дает пространный анализ церковной традиции в отношении вопроса об акривии и икономии, раскрывает в рамках этой перспективы вопрос о вхождении инославных и конечно же «римо-католиков» в Православную Церковь.

В главе под названием «двоякий взгляд на таинства, совершаемые вне православия: исследуя сами по себе или высказывая суждения о случаях обращения инославных к Православию», он, прежде всего, дает вполне ясное разграничение в отношении того, что одно это вопрос «как смотреть на прием допускаемых к православию инославных », а иное «параллельно этому вопросу» «как принимать (и признавать) их таинства». Эти два вопроса являются «по отдельности, существенными для Православной Церкви уже с первых веков истории Древней Церкви». И, как пишет Его Преосвященство, эти вопросы обсуждаются «с чуткостью и ответственностью», но «не всегда единообразно и безусловно в отношении применения акривии или икономии». «И, естественно, эти вопросы имеют иное суждение  уже с самого начала по вопросу о признании «таинств», которые совершаются вне Православия, и т.е. имеющих быть в ереси или расколе, и которые, согласно образу самосознания, относятся к категории тех случаев, когда приходится им оказывать противодействие с помощью величайшей и совершенной акривии, или же применением икономии в тех случаях, которые требуют величайшей точности в изложении мысли и, как бы то ни было, необычайно внимательной оценки слов и условий, которые будут содействовать его применению».[19]

 В одном из пунктов своего исследования Преосвященнеший митрополит пишет:

«Таинства инославных, окончательно действительно расцениваются сами по себе и в отколовшейся инославной церкви, в которой совершают их и пребывают в ней, согласно акривии как невозможными для их признания. Это является и остается вне какого либо оспаривания».[20]

Безусловно, в данном пункте становится явным то, что таинства инославных и конечно же «римо-католиков» принимаются по икономии, и он пишет, что «только в особых случаях, в которых существует уверенность в необходимой для инославных мистириологической склонности к православному учению, традиции и практике»[21], «их таинства могут признаваться, конечно же, по икономии, но никак не по акривии».[22] Утснавливая и поерделяя этот вопрос, он пишет: «С помощью икономии не просто и не только устанавливается действительность для «института» недействительности в сфере таинств, но подается возможность для более тесных и плодотворных контактов между противоположными или находящимися в состоянии полемики сторонами, и приведение в порядок и чин в церкви того, что обычно неизбежно случается в отношениях истинствующей церкви с ересями и расколами».[23]

Из всего проводимого анализа вполне очевидным становится то, что в вопросах веры и таинств существует акривия, в то время как в некоторых случаях в вопросе о способе принятия инославных в Православную Церковь может применяться икономия, при определенных условиях «сообразно случаю и месту и личности и положению, так чтобы «по икономии» не было чем-то непостоянным или недопустимым, или изворотливым, гибким, что назначалось или же что скрывалось ради всякого рода положений или аномали в Церкви».[24] Применение икономии не отменяет, ни принижает акривию, но выделяет, подчеркивает ее в еще даже большей мере. Из этого следует, что нельзя говорить о крещении инославных как «действительном» (ἔγκυρο) и «существующем» (ὑποστατό).

Эти взгляды станут весьма полезными для последующего времени.

2. Собор Трех Патриархов в 1756г, согласно взглядам митрополита Старца Дерского Апостолоса Даниилиди.

Согласно мнению профессора Иоанна Кармириса, после Схизмы между «Римо-католиками» и Православной Кафолической Церковью, при приеме в Православную Церковь латинян и тех, кто позже стал именоваться «латиномудрствующими и униатами», стала господствовать практика простого отречения и отказа от латинских неправославных учений и исповеданием Православной веры, обычным помазанием святым Миром, согласно 7 правилу II Вселенского собора и 95 правилу Пято-Шестого Вселенского собора.

Но с эпохи Крестовых походов и униатских Соборов в Лионе в 1274г. и во Флоренции в 1439г., во время которых Папы стремились навязать Православным многочисленные латинские нечестивые учения и их подчинить себе, способ приема латинян в Православную Церковь стал изменяться в сторону большей строгости, то есть, хотя в начале ими исповедовалась православная вера, то после их делали православными через помазание святым Миром. В этой то перспективе Поместный Собор 1484г, в котором участвовали Патриархи Константинопольский Симеон, Александрийский Григори           й, Антиохийский Дорофей и Иерусалимский Иоаким, было принято решение о том, чтобы принимать «приходящих к Православию латинян только помазанием миром, подавая рукописание о вере и отказываясь от чуждых догматов веры и обычаев латинян». Этот собор, который провозгласил себя как вселенский (ὡς οἰκουμενική), отменил униатский Собор во Флоренции, который состоялся в 1439г.

Но в 1756г. Собор Трех Патриархов, то есть Константинопольского Кирилла V, Александрийского Матфея и Иерусалимского Парфения, отверг крещение «римо-католиков» и Протестантов, которое совершалось окроплением и потребовал их перекрещивания. Безусловно, что касается этого решения, то оно основывалось на 7 правиле II Вселенского собора и на 95 правиле Пято-Шестого Вселенского собора, которые были разъяснены по букве (κατά γράμμα). Решение о перекрещивании было сделано по причинам случайным и под давлением народа, и оно не получило доминирующего положения,  а посему Церковь вновь возвратилась к решению 1484года.[25]

Старец, Митрополит Деркский Апостолос Даниилидис в своей недавней интересной работе под названием: «Вопрос о принятии инославных в Церковь и перекрещивание»[26] представляет весьма интересные стороны как фактов относящихся к Собору Трех Патриархов 1756г., так и, в целом, относительно способа принятия инославных, который стал в Православной Церкви преобладать сегодня.

Этот труд разделен на три части. В первой части речь идет о «вопросе о принятия инославных в  Церковь и перекрещивании: исторический обзор», из которого вытекают следующие вопросы: «единство и кафоличность Церкви», «охранение единства и мира в Церкви» и «разделение Церкви и «причины церковной тенденциозности». Во второй части раскрывается вопрос: «Неустойчивость и изменчивость на практике»: Целостный образ современного состояния», в котором представляется то положение, которое стало преобладать в России, во Вселенской Патриархии и на Святой Горе. В третьей части представляются «два предложения для разрешения вопроса», для «уточнения церковной тематики» и «акривия и икономия».

Всякий, кто читает данное исследование, сможет в точности узнать исторический ход развития вопроса о принятии инославных в Православную Церковь, но также и о  существовании различных способов решения вопроса разными Церквами, что означает, что на практике силу имели и решение Собора 1484г. и решение Собора 1756г.

В отношении решения Собора 1756г, пишется, что «оно было следствием великого возмущения народа папской пропаганды и миссионерской деятельности протестантских миссионеров», «оно является решением, которое полностью оправдано, если его рассматривать с точки зрения церковной и пастырской нужды, или более того исторического существования и продолжения бытия Православного Востока». Одновременно, оно является решением, которое «ниспровергает всю многовековую традицию икономии и практику Церкви, и оно ведет по пути акривии как таковой, но и «воссоздает  некое прошлое, которое  Поместные Церкви не могли даже отменять соборно, так что хотя при этом  изменялись многие из исторических обычаев».[27]

В этом исследовании, при прекрасном знании и понимании вопроса, пишется, что по данному вопросу существует  различная практика и в пределах достаточно широкой юрисдикции Вселенской Патриархии. Характерным образом замечается, что во Вселенской Патриархии по данному вопросу «с первого взгляда не существует неизменчивости, ни  неясности». Одновременно замечается, что:

«Однако, к сожалению, реальное положение не столь простое. То есть замечается, серьезная непоследовательность как к тому, что относится к решениям самой Константинопольской Церкви, которая с течением времени и, очевидно, учитывая новейший ход развитий в межхристианских отношениях, не применяет более орос собора 1756г. Она непосредственным образом возвращается к линии решения собора 1484, косвенно же к духу 95 правила Пято-Шестого Вселенского собора. Это-то, конечно же, не создавало бы больших трудностей и противоречий, если бы она прежде отвергла бы решение собора 1756г. Но сегодня есть много таких, которые обращаются к решению этого собора и, вследствие его, возникают новые споры и тенденции в лоне самой Вселенской Патриархии, и охватывают  и более широкую область греческого Православия или старейших Патриархий».[28]

Далее в исследовании пишется:

«В завершении, мы могли бы легко оправдаться и принять практику Константинопольской Церкви, если бы не существовала бы уже отличная от нее практика с другой сестрой Православной Церковью, но и различные практики в лоне самой канонически и духовно  широкой юрисдикции Патриархии. Давайте же учтем, что эта духовная и каноническая юрисдикция Константинопольской Патриархии распространяется не только на древнюю, но  и новейшую диаспору, но и на миссионерские области, такие как Корея и Индонезия, где пускают ростки новые многочисленные судьбоносные вопросы».[29]

Это означает, что существуют даже некоторые круги, для которых имеет силу решение Собора 1756г. А важным же является то, что оно никогда не отменялось тем же способом, каким оно было принято, то есть соборно. Поэтому в исследовании пишется, что это решение «Поместных Православных Церквей никогда не могло быть отвергнуто соборно»[30] и в другом месте, что «решение 1756 г. даже не могло быть отвергнуто»[31]. Поэтому в заключении автор приходит к выводу:

«В завершении, я полагаю, что некое всеправославное исследование и решение по данному вопросу необходимо. Этот вопрос является не только весьма запутанным, сложным, но и важным. Его невозможно ставить и решать с помощью индивидульных научных попыток или ограниченного характера пастырских инициатив».[32]

Важность этой позиции заключается в том, что когда в 1971 в Женеве была созвана Подготовительная Комиссия по Святому и Великому Собору Православной Церкви «один из семи документов был посвящен вопросу «Икономия в Православной Церкви», в котором одна значительная часть раскрывала вопрос о «таинствах», которые совершаются вне Церкви, а также и приему еретиков и раскольников.[33] Как отмечает Митрополит Ефесский Геронда  (а тогда еще Мирский) Хризостом в своей речи с церковной кафедры во время заседания Всеправославной Комиссии (1971), которую он тогда возглавлял как ее председатель, что «вопрос об икономии в Православной Церкви не имеет комментария». И подчеркнул, что необходимо его причислить к вопросам важным и взаимосвязанным, как: «Что такое по своей сути это согласно икономии (τό κατ΄οὶκονομίαν)? До какого момента этот принцип распространяется? Когда имеет место для его применения, а когда происходит злоупотребление им? А когда они не применимы? Господствует идея, что Православие является Церковью «по-икономии», так что отсюда для многих в равной степени имеет силу церковный компромисс. Но разве это акривия?»[34]

Однако, в конечном итоге, как замечает Митрополит Деркский Апостолос, «Развитие событий на пути к Собору внесли некоторые изменения в данную тематику. Так вопрос об икономии был исключен из каталога вопросов, невзирая на достигнутый прогресс».[35]

Сам Старец Митрополит Ефесский Хризостом делает резюме по данному вопросу:

«Когда в первой фазе изучения первых поставленных вопросов для Святого и Великого Собора был затребован вопрос об икономии, то на Межправославной Подготовительной Комиссии в Женеве, он был одним из первых и многих основных вопросов, которые были поставлены и на  которые мы были призваны дать всеправославный ответ, то есть о применимости икономии в вопросе признания крещения инославных. О возможности использовать в данном случае икономию Православной стороной, о границах этой икономии и, даже, до какого момента эта икономия применяемая Церковью и она не приостанавливает  акривию, в данном случае, что богословие крещения, как, прежде всего, таинство христианского посвящении, необходимо чтобы оно основывалось и зиждилось  на экклезиологии акривии.  То есть тогда была предпринята добрая попытка для определения основных критериев для богословия крещения. Но, как известно, этот вопрос был удален из повестки Святого и Великого Собора и  таким образом было упущена добрая актуальность».[36]

Однако, осталась его книга, где он в самом начале ссылается на эту статью.

Старец Митрополит Деркский Апостолос в конце своего исследования замечает, что разрешение вопроса о таинствах инославных «непосредственно связан с экклезиологией и богословием крещения. Что касается этого вопроса, то он не может быть успешно решен из-за ссылки на особенности данного времени, с одной стороны,  ибо это впрочем, делали и соборные Отцы, а, с другой стороны, на то, что он не может быть решен на всеправославном уровне, где не может быть что-то сказано вопреки высказанному соборно».[37]

Вывод можно сделать такой, что Соборы 1484 и 1756 годов имеют силу, и они выражают соответственно дух икономии и акривии Церкви. Хотя икономия имеет временный характер, и она не может отменять акривии, которая является постоянной.

Здесь следует напомнить о том, что решение какого-то последующего Собора, то есть решение Восточных Патриархов 1848г, говорит о терминологии и идентичности как «Кафолической Православной Церкви, так и о ереси «Папизма. Оно также говорит о противостоянии еретикам и возвращении их в Церковь. Между всем прочим в нем пишется, что возвращение еретиков «к неискаженной кафолической православной вере и общим нашим Отцам» должно совершаться через отречение «современных папских догматов и таинств», поскольку они являются «человеческими предписаниями».[38]

Это означает, что сохранилась традиция акривии в вере и в Таинствах, поскольку, конечно же, никогда не отменялись соборно ни только решение Трех Патриархов 1756г, но и решение Восточных патриархов 1848г.

Следовательно, решение Трех Патриархов 1756г. и Восточных Патриархов 1848г. могут быть отменены только соборно и конечно же при достаточно ясных богословских и экклезиологических основаниях. Однако же, эти вопросы не поставлены в перечень вопросов Святого и Великого Собора Православной Церкви и естественно они не могу быть косвенно и тайным образом.

В моей статье я отдал предпочтение ссылке на двух уважаемых и значимых архиерея Вселенской Патриархии, которые знают этот вопрос,  и что касается его применения как в теории, так и на практике. И это указывает на важность вопроса, который не решается научными академическими исследованиями и выдающимися сообщениями, но соборными деяниями и решениями Церкви.

Источник: parembasis.gr

© перевод выполнен интернет-содружеством «Павославный Апологет» 2016год