О содержании Завещания прп. Сергия Радонежского

Нуклонное пребывание в Православии - как основа монашеского спасительного жительства

On the content of the Testament of St. Sergius of Radonezh

Για το περιεχόμενο της Διαθήκης του Οσίου Σεργίου

Μια σταθερή παραμονή στην Ορθοδοξία - ως βάση για μια μοναστική ζωή σωτηρίας

Для истории России, истории русского народа, Православной Российской Церкви и русского монашества, в частности, прп. Сергий Радонежский является не просто выдающейся личностью, но тем, кто стоял у истоков формирования послемонгольского облика русского народа. Монашество в истории Руси Киевской и Московской всегда занимало важное место в становлении, развитии и возрождении их культуры, мышления русского народа, который с окончательного Крещения Руси св. равноапостольным князем Владимиром в 10 столетии, становится православным.[1] Монашество на Руси и основанные монастыри, как в Византии, были средоточием средневековой учености, книжности, центрами распространения просвещения в русском народе.[2]

"Преподобный Сергий, - подчеркивает М. Концевич в своем глубоком научном исследовании "Стяжание Духа Святого на путях Древней Руси", - был вдохновителем и насадителем на Руси созерцательного подвига. Троицкий монастырь дал от себя 50 обителей, давших, в свою очередь 40 других. Иеромонах Никон в «житии» указывает на 100 имен преподобных, происшедших от монастыря преп. Сергия. Это была духовная школа, давшая расцвет созерцательного подвига во всей северо-восточной части России. Рассмотрим теперь житие преподобного именно с этой точки зрения. В. О. Ключевский говорит о прп. Сергии как личности, которая стала именем нарицательным и символом Святой Руси, которая выходит за временные рамки истории, и оказывает самое непосредственное влияние на жузнь русского человека и на всю Россию.

Нет необходимости говорить о том, какую роль в формировании единого Московского Русского государства и послемонгольской русской культуры играл прп. Сергий Радонежский и его вначале столь скромная и бедная обитель Святой Троицы. Об этом было написано много научных статей и исследований как в дореволюционной России, так и исследователями древнерусской истории и культуры советского и постсоветского периодов истории нашего государства.

Личность прп. Сергия Радонежского является, мы еще раз подчеркнем, символической для русской культуры и русского народа. Однако необходимо не забывать, что прп. Сергий всю свою жизнь жил в великом и непрестанном подвиге.[3]

Подвиг как форма и образ жизни инока, христианина является продолжением апостольского жития в непрестанных злостраданиях, о чем недвусмысленно говорит апостол Павел: «мы день и ночь в голоде и жажде... ». Вынужденные злострадания сочетались и с добровольным подвигом и страданиях за паству. Эти добровольные страдания и попечения о пастве апостолов были естественным следствием подражания жизни самого Богочеловека Христа. Христос, будучи Богом Словом  своим образом земной жизни «давал пример» (свт. Иоанн Златоуст, а апостолы, следуя образу жительства Христа, подвергаясь злостраданиям и ведя жизнь в разнообразного рода подвиге стремились к тому, чтобы в них «возобразился Христос». Этот образ жизни в непрестанно подвиге, трезвении стал образом и для иноческого жительства. Хорошо известная фраза «отдай плоть и прими Дух» стала важным ориентиром для монашеского жительства. Поэтому у всех родоначальников иноческого жития (прп. Павел Фивейский, прп. Антоний Великий, прп. Феодосий Великий и др.) мы всегда будем находить наставления о «постническом жительсте»,  разного рода «жительстве в злостраданиях» «ради Христа».[4]

В житии прп. Сергия мы находим все те же хорошо известные виды апостольского и монашеского подвига, разнообразных злостраданий, которые увенчиваются от Бога многочисленными духовными дарами. И в этом образе жизни прп. Сергий пребывал вплоть до последних дней своей жизни. «Живъ же святый лета довольна. Въ добромъ воздержании трудяся и неисповедима и несказанна чюдеса отъ делъ показа…И елико состареашеся возрастомъ, толико паче крепляшесе и растяше усердием, и божественных подвигъ мужественнее и тепле касаашеся. Никакоже старостью побеждаемъ».[5] Такое, во-истину, бесценное свидетельство об образе жизни прп. Сергия в подвигах, превозмогающих телесную немощь и возраст в последние годы его земного жития мы находим в тексте его Пространного жития прп. Сергия, составленного прп. Епифанием Премудрым, свидетелем жизни великого светильника Земли Русския.[6]

Содержание Завещания прп. Сергия

книжная миниатюра 16 века, слева изображен прп. Епифаний Премудрый, начертавший первые строки Жития

Содержание предсмертного завещания прп. Сергия помещается в Пространном житии прп. Сергия.[7] И оно, безусловно, составляет несомненную ценность. Ибо это Завещание не обычного человека, а святого, уста которого были движимы Святым Духом. Поэтому каждое слово этого Завещания является благодатным небесным даром, дыханием Святого Духа, заповедью и правилом для правильного, богоугодного и спасительного жительства иноков в обители святой Троицы на все века и все времена. Мы обращаемся к этому священному тексту Завещания по той причине, что его некоторые части не цитируются и не отражаются даже в иконографии прп. Сергия. То есть в подавляющем большинстве случаев нам приходиться сталкиваться с фактом приведения какого-то сокращенного текста, урезанного Завещания, а потому и ущербного по содержанию.

Ниже мы приведем текст Завещания прп. Сергия на церковно-славянском и русском литературном языках.

«И месяца септевриа в недугъ убо в телесный впаде, и видѣ убо конечнѣ свое к Богу отхожение естества отдати долгъ, духъ же к желанному Исусу предати, призывает священно исплънение и новоизбранное стадо. И бесѣду простеръ подобающую, и ползе поучивъ, непреткновенно въ православии пребывати рече, и единомыслие другъ къ другу хранити завѣща, имѣти же чистоту душевну и телесну и любовь нелицемѣрну, от злых же и скверных похотей отлучитися, пищу же и питие имѣти не мятежно, наипаче смирениемъ украшатися, страннолюбиа не забывати, съпротивословиа удалятися, и ничтоже вмѣняти житиа сего честь же и славу, но вмѣсто сих еже от Бога мъздовъзданиа ожидати, небесных вѣчных благъ наслажение».[8]

Русский текст Завещания «В сентябре он заболел, и, зная, что скоро отойдет к Богу, чтобы отдать долг природе и соединиться с желанным ему Иисусом, он призвал священное братство, новоизбранное стадо, и произнес пред ними подобающее поучение о душевной пользе, в котором заповедовал непреткновенно пребывать в Православии, хранить единомыслие друг с другом, блюсти душевную и телесную чистоту и нелицемерную любовь, остерегаться злых и нечистых желаний, с умеренностью вкушать пищу и питие и превыше всего украшать себя смирением, не оставлять страннолюбия, уклоняться от споров и ни во что вменять почести и славу земной жизни, но вместо них ожидать воздаяния от Бога – наслаждения небесных благ.»[9]

Первая заповедь из Завещания – неуклонное (непреткновенное) пребывание в Православии

Итак, в тексте Завещания прп. Сергия на первом месте стоит заповедь о неуклонном пребывании в Православии. Именно эта заповедь, которая, мы это еще раз подчеркнем, является в Завещании прп. Сергии первой, как это ни странно, всегда опускается. Вероятно, она рассматривается  или рассматривалась, как что-то вполне очевидное. Такой иерархический порядок выстраивания заповедей в тексте Завещания прп. Сергия был вызван многими причинами. Несомненно, что на текст Завещания прп. Сергия оказала восточно-православная традиция иночества, которая была зафиксирована в таком наиважнейшем и фундаментальном источнике для монашества как Лествица прп. Иоанна Лествичника, игумена Синайской обители. Этот труд был всегда читаем и изучаем во всех монастырях Православного Востока.[10] Рукопись славянского перевода, вероятно сделанного прп. Афанасием в Константинополе, находилась и в «библиотеке» Троицкой обители времен прп. Сергия и прп. Никона.[11] Прп. Иоанн Лествичник в Послании (Слове ) к пастырю (Λόγος ἐτέρος τοῦ αὐτοῦ εἰς τὸν ποιμένα) вменяет игумену монастыре заботиться о том, чтобы «прежде всего, оставлять сынам твоим в наследие непорочную веру и святые догматы»[12]

В Завещании прп. Афанасия Афонского[13], память которого промыслительно празднуется в день обретения мощей прп. Сергия 5/18 июля, хранение православной веры приобретает иную, более обширную формулировку, которая может расцениваться, как «приобретение и хранение православного сознания»:

«При сем завещаваю всем отцам и братиям и моим духовным чадам, всех прошу ради любви во Христе и всех заклинаю именем Бога и Пресвятой нашей Богородицы повиноваться и покоряться игумену, моему преемнику, как и моему смирению, и жить друг с другом в любви и единомыслии – сильным носить тяготы немощных, всеми силами и всем расположением подвизаясь каждый, кто получил Божественную благодать, и делом и словом править душами, утверждая братий и увещаниями, и просьбами, и наставлениями, – соблюдать же и в св. церкви Божией, и в трапезе, и во всех других службах уставы, как письменно изложенные, так и неписанно переданные, которые уложили святые и богоносные отцы, а мы, недостойные, из их писания и предания по частям заимствовали и передали в правило и образец нашей Лавре.»[14]

Кроме того, одним из важных исторически памятников из жанра Завещания является Завещание, составленное прп. Феодосием, игуменом  Киево-Печерским, хотя последнее было адресовано князю Изяславу.[15] В тексте Завещания прп. Феодосия первый наказом–заповедью является ни что иное, как сохранения Православной веры и уклонения от латинства:

 «Вере латинской (католической) не приобщайтесь, обычаев их не придерживайтесь, причастия их бегайте и всякого учения их избегайте и нравов их гнушайтесь.

Берегитесь, чада, кривоверов и всех бесед их, ибо и наша земля наполнилась ими. Если кто и спасет свою душу, то только живя в Православной вере, ибо нет иной веры, лучшей, чем наша чистая и святая Вера Православная.

Живя в этой вере, не только избавишься от грехов и вечной муки, но и станешь причастником вечной жизни и без конца будешь радоваться со Святыми. А живущие в иной вере: в католической, или мусульманской, или армянской — не увидят жизни вечной.

Не подобает также, чадо, хвалить чужую веру. Хвалящий чужую веру, все равно, что свою хулит».

 После окончательного отпадения Римской Церкви от Вселенского Православия, который начался с 1009 года и завершился в 1054г., Киевская Русь, а затем и Московская Русь оказались в окружении латинского запада. И прп. Феодосий счел необходимым и важным обратить внимание и  князя и, безусловно, самих русских иноков на необходимость сохранения верности спасительному апостольскому Православию. Сознание того, что римо-католическая вера, латинство является пагубной ересью было присуще уже первым русским святым. Как и весь Православный Восток, Киевская Русь в лице прп. Феодосия духовно и мистически ощущало и знало о гибельности латинства, о его чуждости апостольской вере. В русской литературе киевского периода сохранились полемические и обличительны трактаты новшеств и заблуждений латинства. О чуждости Православию и враждебности ему Римской Церкви прекрасно знал защитник отеческого Православия святой благоверный великий князь Александр Невский. Именно ему пришлось отстаивать независимость от Ватикана Православную Русь, которая в 13 столетии была ослаблена, политически обескровлена и разбита монголо-татарским нашествием.

Ко времени прп. Сергия, времени становления Московского государства и постепенного расцвета духовной жизни отношение к латинскому западу не изменилось. Кроме того, в ходе современных прп. Сергию т.н. Паламитских споров о природе Божественного Света, и проведения выдающихся Константинопольских соборов 1347-1351, была вновь обнаружена великая богословская и духовная пропасть, разделявшее Православную Восточную Церковь с Римо-Католической Церковью. Тексты Синодика Православия и Святогорского Томоса, куда были включены положения осуждавшие западную схоластику, философию и воззрения Варлаама и Акиндина о созданности божественной благодати были принесены и в Россию, и, мы более чем в этом уверены, в обитель Святой Троицы к прп. Сергию[16]. Существовавшая богословская, а не только политическая, угроза и опасность со стороны латинского запада, прекрасно осознавалась и понималась прп. Сергием. И именно поэтому, как мы полагаем, прп. Сергий, хотя и следует традиции прп. Феодосия Киево-Печерского, но еще и еще раз повторяет о первостепенной важности «сохранения неуклонным Православия». Для прп. Сергия невозможность богословского компромисса  с латинским западом была очевидной. И эта бескопромиссность в богословии по отношению к латинству прп. Сергия была подтверждена его посмертным явлением двум пресвитерам Русской Церкви, который тайком покинули Ферраро-Флорентийский собор 1337-38гг.

Этот факт описан в т.н. Новых чудесах прп. Сергия, составленных Авраамием Палициным в 47 главе под названием «О пресвитере и мужах бывших в латинских землях»[17]. Во время своего явлению пресвитеру в сонном видении прп. Сергий дал важную оценку и свт. Марка Эфесского и латинству: «И вот видит пресвитер, что стоит над ним честной старец и, взяв его за правую руку, говорит: «Получил ли ты благословение у ефесского епископа Марка¹⁰³, последовавшего стопам апостольским?» Он же отвечал: «Да, господин, я видел этого чудного и крепкого мужа и взял у него благословение».

Старец продолжал: «Человек этот угоден Богу, ибо никто из сего суетного латинского сборища не смог его одолеть ни богатством, ни лестью, ни угрозами мучений. Ты сам видел это и в прелесть не уклонился, оттого и пострадал. Поучение, данное тебе святым Марком, проповедуй везде, куда придешь, всем православным, хранящим предания святых апостолов и заповеди святых отцов семи Соборов. Имеющий разум истинный да не соблазнится об этом».[18]

Заключение

Итак, подлинный текст Завещания прп. Сергия, бережно сохраненный «учеником» прп. Сергия прп. Епифанием Премудрым в составленном им Житии, имеет свою закономерную духовную последовательность. Эта последовательность выстраивается согласно той иерархии заповедей согласно которой православная вера ее сохранение является первоочередной заповедью. Это определяло и весь строй жизни монастырей, который был направлен не на дисциплину в ее светском понимании,  а воспитании в монашествующих православного сознания, этоса. Этой цели были подчинены и внешние и внутренние подвиги. Именно поэтому в Завещании прп. Сергия заповедь о «неуклонном пребывании в православии» ставится на первое место. Именно бережное хранение веры предопределяет и единомыслие и обязывает к воспитанию в себе страха Божия через приобретение телесной и душевной чистоты. Эта лествица добродетелей от исповедания веры (ὁρθοδοξία και ὁμολογία τῆς πίστεως) и до делания ( ἡ ὀρθοπραξία) всегда составляли основу спасительного пути, жительства, устройства монастыря и монашества. Этим объясняется и тот исторический факт, являющийся неоспоримым, что монашество в период вероучительных волнений в Церкви оказывалось в передовых рядах борьбы и защиты православия.[19] Многие гражданские и политические войны, которые охватывали Россию имели вероисповедный характер. При жизни прп. Сергия такой войной за веру православную против «поганых» была война св. благоверного князя Димитрия Донского с монголами.

Опасностью для современного монашества является распространение безразличия к вере, хранению чистоты православия и увлечение исключительно и только молитвой. Это ошибочное направление, поскольку монашеская жизнь охватывает все стороны жизни человека – и физическую и мыслительную. Для монашество вероучение и делание составляли всегда две стороны спасительного жительства, пути. Прп. Симеон Новый Богослов подчеркивает, что "похвалу и ублажение святых составляют двоя сия – православная вера и добродетельное житие, а третье – дары Всесвятого Духа. Первым двум – вере и делам, следует третье – дары. Когда кто поживет богоугодно при православном мудровании, и облагодатствуется и прославится Богом благодатию Святого Духа, тогда ему бывает похвала и ублажение от всей Церкви верных и от всех учителей ея. Но если кто не имеет непогрешительной веры и добрых дел на того никак невозможно низойти благодати святого и поклоняемого Духа. Если же не внидет в какого человека благодать Святого Духа, чтоб обитать в нем явно и заведомо, то такого никак не следует именовать духовным человеком". (Слово 55) То есть забота о чистоте вере, о православии, и притом не формальном внешнем, составляет важную фундаментальную часть монашеского жительства. Без этого фундамента чисто внешний подвиг, как впрочем и молитва, оказываются бессмысленными.  Следовательно безразличное отношение к вере и ее догматам ведет к серьезному  и опасному духовному охлаждению. Оно, как правило, порождается, прекращением внутреннего делания, состоящего не только в молитве, молитве Иисусовой, но и в регулярном исповедании помыслов духовнику, чтении святоотеческой литературы, постижении всей культуры православного жительства - и теоретически и практически.

25.09/8. 10.2021г.

И. С. кандидат богословия