Митрополит Навпактский и св. Власия Иерофей

τοῦ Μητροπολίτου Ναυπάκτου καί Ἁγίου Βλασίου κ. Ἱεροθέου

«Неведомому Православию»[1]

«Τῇ ἀγνώστῳ Ὀρθοδοξίᾳ»

Расшифровка магнитофонной записи Проповеди Митрополита Навпактского и св. Власия г. Ирофея на Неделю Православия, 25 февраля, в митрополичьем храме святого Димитрия Навпактского

Сегодня, мои возлюбленные, Неделя Православия. И его Православная Церковь празднует как богословие и как Церковь и как жизнь. То есть это не только православная вера, но и православная жизнь, это правое-славление (прославление- ἡ ὀρθο-δοξία) и правое-житие (ἡ ὀρθο-ζωΐα).

Как установлено, сегодня везде, во всех святых храмах, где совершается Божественная литургия, будут слушать проповеди о Православии, и о нем будут говорить многие епископы, духовенство и богословы. Все выступающие с речью, православные, неоправославные, постправославные, патристы и метапатристы, неопатристы, сторонники модерна и постмодерна будут говорить о Православии и стремиться его представить таким, как они сами понимают чем является Православная Церковь, православное богословие и Православная Традиция.

Однако вопрос, который задается – таков: Что такое Православие? Это вопрос, на который следует ответить. Естественно, недостаточно одной литургийной проповеди для того, чтобы кто-то смог бы дать на него ответ, т.е. что есть Православие. Но как бы то ни было я постараюсь сегодня в Неделю Православия сформулировать несколько моих взглядов. Вчера вечером, размышляя над этим вопросом – что такое Православие – мне на ум пришла мысль о беседе, которую вел апостол Павел в Ареопаге. Среди всего прочего он сказал следующее…он пришел  на агору и увидел статуи, которые там были, статуи всех богов, и среди них он увидел статую[2] (в тексте Деяний написано  о жертвеннике Деян. 17, 22-23), посвященную «неведомому Богу», то есть там было написано «Неведомому Богу»[3]. Этот случай навел меня на мысль о теме моего слова в нынешний день. Я подумал о том, что то же происходит и с Православием. Все говорят о Православии, но в итоге Православие для многих является неведомым. Исходя из этого, мы могли бы сегодня дать Православию эпиграф, могли бы говорить о «Неведомом -неизвестном Православии».

Полагаю, что для многих Православие является неизвестным, хотя все и говорят  о нем, все о нем пишут, и есть книги, которые о нем дают сведения. Во всех них говорится о Православной Церкви, Православной Традиции, православном богословии, православной жизни, но все они избирательны и поверхностны.

Вероятно, и вы меня спросите: «Почему сегодня Православие неизвестно? Почему вы это говорите?»

Есть две основные причины, по которым мы имеем право утверждать, что Православие для большинства народа неизвестно, и не только для народа, но и для духовенства всех степеней.

Во-первых, для многих Православие остается неизвестным потому, что существует огромная путаница по православным богословским вопросам, имеется основательное незнание в отношении чистого содержания православных вопросов. Я об этом говорю легко. Поскольку у многих существует незнание Православия, именно потому, что существует путаница по богословским вопросам. Это происходит потому, что существует столько примесей, столько влияний со стороны всех направлений: философских, богословских, христианских, религиозных, что в итоге кто-то скажет: разве это Православие? А поскольку существует множество примесей и влияний, то посему имеется незнание глубины Православия.

Тот, кто наблюдает за различными богословскими и философскими течениями, которые преобладают на Западе, видит насколько православные богословские вопросы  испытали влияние со стороны схоластики, Реформации, Просвещения, а также от некоторых других восточных традиций. Но даже если кто-то в какой-то степени знаком с патристическим учением или с учением Вселенских Соборов и со вниманием читает некоторые старые учебники по Догматике, которые написаны профессорами Богословских факультетов, то он увидит там взгляды, которые не являются святоотеческими. Потому что они писались теми, которые стремились превзойти патристическую традицию, Отцов и которые были привнесены в православие извне. Исходя из этого кто-то говорит: разве возможно, чтобы кто-то, читая Догматическое богословие Церкви, встретился бы с влияниями и воздействиями со стороны других традиций? Те, которые занимаются учением Святых Отцов и христианскими потрясениями, которые происходили в Европе с 11 столетия, знают, что богословы схоласты Средневековья использовали философов для интерпретации богословских догматов. Мы также знаем, что у протестантов существует тенденция к усвоению еретических взглядов, при этом они скептически относятся к тому, что эти взгляды осуждены Отцами Вселенских Соборов. Они считают это несправедливым, как, например, осуждение Ария, Нестория, Феодора Мопсуетского, Аполлинария, Диоскора и других. И они, естественно, пишут исследования по этим вопросам.

Это доказывает, что, к сожалению, что сегодня для многих западных инославных христиан различные еретические взгляды, которые были осуждены Православной Церковью, считаются как передовые, а поскольку они озадачивают многих православных богословов, то они вносятся в православные книги. Следовательно, одна из величайших проблем, которая у нас существует сегодня, для православной стороны, это – что такое Православная Традиция и что такое иные традиции. Почему я об этом говорю? Потому что существуют многие традиции, христианские традиции, традиции разных религий, и у нас есть необходимость обратить внимание на то, чем же в точности является Православная Традиция, как она определяется и как Православная Традиция отличается от иных традиций.

Во-вторых, сегодня наблюдается незнание Православия, потому что преобладают тенденциозность и корыстность. То есть, некоторые люди могут знать о том, что говорят Отцы Церкви по разным богословским вопросам, но, поскольку они разнятся с разными тенденциями, то они не могут быть в точности представлены, то есть так как они прочитываются в самих патристических текстах. Но они представляются в соответствии с интерпретациями исследователей, в которых скрываются их страсти. Существует слишком большая тенденциозность и в отношении данного вопроса и это имеет причину в тех страстях, которые есть у этих людей. Когда я говорю о тенденциозности, то я под этим подразумеваю, кроме всего прочего, и современный национализм и геополитические стратегии, которые по сути своей ослабляют Церковь и ее поставить в положение пленения мирскими действиями.

Так что всякий, кто интерпретирует святоотеческие тексты, иди раскрывает богословские вопросы сообразно со своими страстями, то он раскрывает Православие сообразно своему собственному внутреннему болезненному состоянию. Когда кто-то хочет скрыть самого себя и оправдать себя для своих действий, то тогда он основывается на святоотеческих текстах, которые он неверно искажает. Эта огромная тенденциозность существует сегодня, и нам приходится это видеть. Поэтому многие и не знают что такое Православие, или же не хотят, чтобы его представляли в ее подлинном виде. Это связано с тем, что дают разную характеристику тем, которые желают  оставаться верным учению Святых Отцов Церкви. Это такие характеристики как фундаментализм, консерватизм, традиционализм и т.д.

Кроме того, к этой категории относятся и те, которые ощущают некий страх, когда оказываются возле сильных мира сего, либо политиков, либо представителей Церкви, по причине все той же тенденциозности, и не хотят ясно и четко высказываться, но склоняются преимущественно  к так называемой богословской «дипломатической неясности», которая вносит неясность в богословские вопросы, в то время как они требуют ясного и чистого изложения. Это означает, что сегодня даже в догматических вопросах используются термины и выражения, которые имеют два или более смысла, различные понимания, так что  даже затемняются преимущественно реальные вещи.

Приходится даже наблюдать и такой феномен, когда какой-то клирик или богослов присутствует в аудитории, которая состоит из инославных, чтобы выказать свою вежливость, чтобы самовыразиться, ради того, чтобы инославные имели о нем некое иное мнение. Это опасно, а он не говорит авторитетно, православно и святоотечески. Однако когда он, в последствии, оказывается в окружении своей аудитории, то он становится «супер» православным. В таком менталитете всякий может распознать страх и тенденциозность. Но Православие и исповедание истины не могут выражаться с помощью синдрома страха  или разными секулярными тенденциями. О. Иоанн Романидис, профессор Догматики, который сам лично принимал участие в межправославных  и межхристанских встречах, говорил, что есть православные богословы  духовенство, которые перед инославными стоят словно «мышки», то есть они пугливы  и не правят слово истины, но когда оказываются перед своей собственной аудиторией, то тогда там они являются словно «львы Православия». В то время, как во время разных межхристианских и межправославных встречах дается возможность всякому исповедовать Христа и православное богословие, а он этого не делает, тем не менее, когда таковой приходит в свою паству, он становится пламенным исповедником Православия.

Как то таким образом, таковой становится в этот день православным. Сегодня, как я уже ранее сказал, все будут говорить о величии и достоинстве Православной веры и Православной Церкви. Но я предпочел бы, чтобы это делали, когда проводят межхристианские и межправославные встречи.

С сожалением я обратил внимание на то, что когда мы обсуждали между иерархами Элладской Церкви новую программу по предмету религиоведения, многие архиереи не говорили, но при этом их молчании оказалось, что они приняли новую программу. Но в то время когда они вернулись в свои епархии и увидели противодействие преподавателей богословия, учителей и многих других христиан, то они стали высказываться против новой программы по религиоведению.

Поэтому-то я и ранее говорил, что Православие неизвестно, с одной стороны потому, что существует путаница между традициями, а, с другой стороны, потому что преобладают страх  и тенденциозность между теми, которые должны быть исповедниками веры.

В итоге остается вопрос, и мы к нему подходим: Чем же Православие  в действительности является? Мне могут сказать: «Прекрасно, на сегодня у большинства христиан наблюдается незнание Православия, но тенденциозность со страхом в отношении сильных мира сего. Что же вы в итоге могли бы нам сказать в немногих словах – что такое Православие?»

 Я думаю, что в крайне сжатой форме я мог бы сказать о том, что Православие – это три основных фактора:

Во-первых, Православие это решения Вселенских соборов, то есть догматы, которые были сформулированы Вселенскими соборами, но и Поместными соборами, которые были признаны первыми. Если кто-то станет читать Деяния и решения Вселенских соборов, тогда он поймет суть Православия.

Во-вторых, Православие это содержание пятитомного творения, которое называется «Добротолюбие пребывающих в священном трезвении» (Φιλοκαλία τῶν ἱερῶν νηπτικῶν), которое указывает на способ, с помощью которого кто-то может достичь опыта общения с Богом, то есть это священно-безмолвие, исихазм, который связан с покаянием, молитвой,  очищением сердца. Добротолюбие является сборником святоотеческих творений, в которых говорится о священном безмолвии, исихазме. По своей сути оно непосредственно указывает на метод, с помощью которого можно достичь духовного познания Бога, то что выражают догматы, по сути определения Вселенских соборов.

В-третьих, Православие это богослужение нашей Церкви, Таинства, во главе которых стоит таинство Божественной Евхаристии, вместе с нашим церковным искусством, то есть церковной гимнографией, священными иконами и т.д.

Впрочем, почему же Церковь установила нынешний день, который является  поставлением заново священных икон, праздновать как неделю Православия? Она это сделала потому, что иконы являются тем, что они являют собой все духовное внутреннее величие православного богословия и Православной Церкви. Они некоторым образом авторитетно указывают на таинство вочеловечения Сына, и на таинство обожения человека. Следовательно, когда связуются эти три фактора, то ест догматы, которыми являются решения Вселенских соборов, традиция исихазма, как она излагается в книге Добротолюбие, и других святоотеческих творениях, церковное искусство – икнописание, наша музыкальная традиция, тот способ с помощью которого мы строим храмы, способ с помощью которого мы совершаем Божественную литургию, Божественную Евхаристию, только тогда мы сможем постичь – что такое Православие. Все что совершается в Православной Церкви это плод тех самым основополагающих признаков. Это означает, что самым тесным образом догмат связан с молитвой, которая совершается в сердце человека и богослужением нашей Церкви., в особенности с Божественным причащением Тела и Крови Христовых. Что бы выразить это более кратким образом, то я бы сказал, что Православие это встреча со святым боговидцем, который самым тесным образом связывает Божественную литургию с сердечной молитвой и опытным познанием Бога, чтобы учится подле него, чтобы следовать его советам, и чтобы ему подражать.

Только тогда из опыта можно научиться тому – как ученик, который постигает научное знание от научного исследователя (руководителя) – что такое Православие и стать православным во всех выражениях и явлениях свой жизни. Православие воспринимается как духовное рождение изнутри от  духовно «живых организмов». В данном случае происходит то же, что и в биологической жизни, которая передается из поколения в поколение, от биологически живых организмов. Это то, что характеризуется как «Богословие фактов». Тогда можно научиться на деле тому, что Православие это не вербализм, не идеологии, не призывы (лозунги), не умные атаки, которые создают временное впечатление, словно небесные яркие вспышки. Отсюда следует, что для того, чтобы научиться Православию, необходимо заниматься и интересоваться глубиной этих вопросов. В завершении, Православие это то, когда оно познается в его глубине, которым является покаяние  смирение. А тогда потом познается и его высота, которым является гора Фавор, свет Воскресения, и живительный дух Пятидесятницы.

Как было бы хорошо, если бы до того, как мы завершим нашу жизнь, прежде чем оставим этот тщетный мир, чтобы мы изучили, пуст даже и немного, что такое Православная Церковь,  и что такое православное богословие, и дабы мы не оставались вплоть до конца нашей жизни в состоянии незнания Православия, пусть, даже если мы его и исповедуем и его светло и тожественно празднуем.

http://www.parembasis.gr/index.php/el/journal/current-issue/5167-2018-259-01

©перевод выполнен интернет-содружеством «Православный Апологет» 2018г.

"Абсолютно очевидно, что церковным сознанием данный Соборбудет воспринят так же,

как проходившие в прошлом, но подобные Соборы (Лионский и Флорентийский)"

Протопресвитер Анастасий Гоцопулос,

клирик храма Святого Николая, г. Патры.

тел. 0030-6945-377621 - agotsopo@gmail.com

ПРЕЗЕНТАЦИЯ КНИГИ

Митрополита Навпактского и Свято-Власиевского Иерофея (Влахоса)

«Святой и Великий» Критский Собор, богословские и экклезиологические тезисы

изд-во: Монастырь Рождества Пресвятой Богородицы (Пелагия), 2018 г.

г. Патры, 01.07.2018

Соборный строй является богодухновенным даром Господа своей Церкви. Его истинное значение и ценность, кроме прочего, заключается в соработничестве и взаимодействии[1] всех членов Тела Христова, т. е. Церкви. Церковное и соборное предание показало, что участие народа Божия в соборном строе не ограничивается только его участием в соборах, где народ Божий представлен епископами, но продолжается и в критические послесоборные периоды, когда народ Божий (священники, монахи и миряне), являющийся «защитителем веры», должен показать, принимает он или отвергает решения состоявшегося Собора. На официальном уровне решение, принятое «церковным сознанием», будет закреплено во время созыва следующего Собора, где разрешается вопрос, считать ли предыдущий Собор имеющим важное значение или неприемлемым для Церкви.

В этот период, который мы проживаем сейчас с вами после созыва «Святого и Великого Собора» и который с хронологической точки зрения является послесоборным периодом, а с точки зрения церковного предания — даже скорее соборным периодом, все «верные», как бы их ни называли — будь то народ Божий или все члены Тела Христова, призваны с максимально высоким чувством ответственности по отношению ко Христу изучить и оценить события, произошедшие на Крите в июне 2016 года.

В течение работы Собора нас, как членов народа Божия, проживающего в Греции, представляла делегация из 25-ти епископов Элладской Поместной Церкви. Но теперь, во время послесоборного периода, каждый из нас лично, будучи членом Тела Христова, в соответствии со своим служением и дарованиями,[2]должен со всей ответственностью, серьезностью и уважением отнестись к Церкви Христовой в это критическое и очень важное время, когда происходит процесс оценивания Собора, и во всем руководствоваться догматическим сознанием нашей Церкви. Нерешительность, безразличие, выгода и корысть (например, боязнь расстроить кого-либо своим решением или «испортить свою репутацию») не должны никоим образом просматриваться в этом вопросе. Мы призваны с полной ответственностью засвидетельствовать свою экклезиологическую позицию и проявить тем самым свое церковное самосознание, будучи членами Православной Церкви.

Так же, как и другие дела, совершаемые в Церкви, такое высочайшее деяние как Собор может иметь благоприятный исход лишь при наличии синергии Бога и человека: благодать и просвещение подаются от Господа, но при этом необходимо и наше личное содействие.Для того, чтобы человеческая деятельность, направленная на оценивание Критского Собора, была результативной и плодотворной, нужно, чтобы информирование о ходе Собора и о многочисленных сложных богословских вопросах, которые обсуждались на нем, а также понимание текущей ситуации в Церкви[3], было максимально ответственным и полным, насколько это возможно.

В этом произведении, отражающем ответственную личную позицию верующих, рассказывается о людях, которые, по благодати Божией, в переживаемый сейчас нашей Церковью послесоборный период являются настоящими путеводителями, указывающими верный путь всем верующим. Своим вдохновляющим отеческим словом и публикациями, они, бросая вызов опасностям и трудностям, с полной ответственностью просвещают и наставляют народ Божий, который следует за ними, таинственно ведомый Духом Истины.

Одной из таких личностей, которую в этот критический для всех нас период даровал нам Промысл Божий, является Митрополит Навпактский и Свято-Власиевский Иерофей (Влахос).Несомненно, стоит отдельно отметить его вклад в развитие современного богословия. Более 100 его произведений, 85 из которых переведены на более 25-ти языков мира, являются неоспоримым доказательством богословской ценности и значимости его творчества. Что касается ситуации с состоявшимся Критским Собором, следует напомнить, что во время критического предсоборного периода замечания Митрополита Навпактского по поводу предсоборных документов и работы планируемого Собора вышли за пределы Элладской Церкви и приобрели всеправославное значение,стали предметом серьезного обсуждения и изучения, а также нашли поддержку со стороны Архиерейских соборов других, в том числе не грекоговорящих Поместных Церквей и Патриархатов. Позвольте мне, на основании моего визита в Грузинский Патриархат сразу после созыва Собора (июль 2016 г.), лично засвидетельствовать тот факт, что Митрополита Навпактского уважают и считают выдающимся богословом как лица из высших кругов Грузинского Патриархата, так и самые простые священники в Тбилиси, отмечающие ценность и значимость высказываний Митрополита о Критском Соборе…

Но и в период работы Критского Собора, где Его Преосвященство присутствовал в качестве участника, его высказывания и вносимые им предложения во время заседаний Собора стали определяющими, и были признаны представителями всех богословских направлений, участвовавших в Соборе.

Принимая во внимание вышесказанное, следует отметить, что все мы, кто с полной ответственностью и серьезностью занимаемся вопросами Критского Собора, с особым интересом ожидали издания столь важной работы Митрополита Навпактского. Так, сразу после Пасхи в свет вышла его долгожданная работа под названием «Святой и Великий» Критский Собор,с подзаголовком «Богословские и экклезиологические комментарии»,изданная Св. Монастырем Рождества Пресвятой Богородицы (Пелагия), который взял на себя и редакцию этой работы.

Издание широкоформатное (17Χ24), общее количество страниц – 767, в жестком переплете. Автор посвящает свою книгу своим предшественникам, четырем епископам Навпактским, которые в свое время принимали участие во Вселенских Соборах и, в частности, в Сардикийском Соборе (Сардика – совр. София, 343 г.)

Содержание книги

Книга включает работы автора, написанные начиная с 2014 г. до сегодняшнего дня, которые имеют отношение к «Святому и Великому Собору» (СВСПЦ[4]). Многие из них уже были опубликованы ранее, соответственно, наибольший интерес представляют те из них, которые публикуются в данном издании впервые.

После краткого Введения,где представлен краткий исторический обзор подготовки к Собору и дано краткое описание содержания книги, следует изложение основного материала, который публикуется в 4-х главах:

I. В первой главе под названием Основные богословские и экклезиологические вопросы в связи с Соборами и диалогами с инославными (стр. 23-196), содержатся 10 работ, которые сам автор характеризует как «богословское введение»и которые касаются богословских и экклезиологических принципов Православной Церкви.

II. Вторая глава под названием До созыва «Святого и Великого Собора» (март 2014 – начало июня 2016 гг.) (стр. 197-304) включает 7 работ, основной темой которых является последний период подготовки к Собору – предсоборный (2014 г. -июнь 2016 г.) и освещаются вопросы, которые должны были быть в дальнейшем рассмотрены на Соборе, а также непосредственно те вопросы, которые касаются самосознания и канонического аспекта созыва Собора (расширенный «Собор предстоятелей», принятие решений по принципу единогласия, недостаточная подготовка и т.д.). Особенное значение имеют те работы из этого раздела, которые публикуются впервые и касаются переписки и богословских комментариев автора на Архиерейском Соборе Элладской Церкви, отрывки из протоколов заседаний Постоянного Священного Синода и Архиерейского Собора, а также доклады представителей Элладской Церкви, поданные на рассмотрение Специальной межправославной комиссии по пересмотру документов Всеправославного Критского Собора (стр. 207-247).

III. В третьей главе под названием «Мои выступления на «Святом и Великом Соборе» (июнь 2016)» (стр. 305-400) приводится 12 выступлений на протяжении работы СВСПЦ с подробными разъяснениями. Также, приводится диалог, который состоялся во время созыва Собора, по поводу комментариев автора. Особое значение имеет личное свидетельство автора об атмосфере, которая, в основном, царила на заседаниях Собора, — в частности, каким образом делегация Элладской Церкви на Соборе пришла к тому, чтобы выдвинуть и принять новое предложение, вопреки единогласному решению нашего Архиерейского Собора. В общем, документы, вошедшие в эту главу, публикуются впервые.

IV.Последняя, четвертая глава под названием После созыва «Святого и Великого Собора» (июль 2016-2017 гг.) (стр. 401-733) содержит 13 работ, где автор, уже имея опыт участия в Соборе, излагает свою богословскую позицию и дает собственную оценку Критскому Собору и его решениям.

Книга завершается Приложением (стр. 735-751), где упоминается и другая книга автора «Церковь и экклезиологическое мышление», а также ее перевод на итальянский язык, сделанный представителем римо-католической богословской школы.

Оценка издания

I. Значимость данного издания, в первую очередь, обусловлена личностью его автора:

1.Автор книги является епископом Элладской Церкви, признанным авторитетом в области богословского образования, который известен своей просветительской деятельностью на межправославном уровне. Автор всегда отличался стремлением к четкому, сознательному и последовательному изложению святоотеческого предания, что прослеживалось и в его участии в последней стадии подготовки к СВСПЦ. Главным образом, следует отметить, что автор был членом делегации Элладской Церкви, и, как следствие, участвовал в Критском Соборе. Таким образом, он видел, слышал и лично участвовал в заседаниях Собора, как говорится, изнутри, и, как это видно из настоящего издания, смог максимально четко и развернуто представить все происходящее на его заседаниях. Иными словами, в данном издании представлено уникальное и единственное в своем роде, личное свидетельство епископа, максимально подтвержденное соответствующими документами, и поэтому заслуживает особого внимания.

2. В данной работе автор исполняет свое обязательство по отношению ко всей полноте Элладской Церкви.Епископы, как правило, не участвуют в Соборе как богословы и ученые, а в основном — как представители своей Поместной Церкви, экклезиологические убеждения которой они представляют и выражают на Соборе. Это означает, что после завершения Собора они обязаны официально и с полной ответственностью отчитаться своим «отправителям» о своем представительстве и участии в Соборе. В нашем случае «отправителем» и «поручителем» является сам народ Божий,т.е. священники, монахи и простые верующие-миряне. Как показывает изучение ситуации, большинство епископов предпочли промолчать о состоявшемся Критском Соборе, и лишь немногие проинформировали о нем собрания духовенства в своих епархиях – в большинстве случаев изложив материал в письменном виде с последующей соответствующей публикацией – и при этом не сочли нужным дать необходимую богословскую оценку Собору и его решениям. Среди членов делегации Элладской Церкви данное обязательство по отношению к полноте Элладской Церкви выполнил Митрополит Навпактский: он опубликовал ряд соответствующих комментариев и материалов сразу же после завершения Собора, и, что особенно ценно, выпустил данное издание. Ожидаем и надеемся, что и другие уважаемые нами представители духовенства предоставят свои личные свидетельства об участии в Соборе.

3. Данной работой автор четко выражает свое глубокое уважение к соборному строю и к практике проведения соборов в целом.Уважение к соборному строю нашей Церкви вовсе не означает безрассудное принятие какого-либо Собора, без учета тех богословских и пастырских проблем, которые были им созданы. Если бы слепое принятие любого собора было правильным, то в таком случае следовало бы отлучить от Церкви и святого Марка Ефесского, отвергающего решения Флорентийского собора — как этого настойчиво добивался Виссарион, и вместо него чтить память вероотступников Виссариона и Исидора! Точно также мы должны были бы выражать почтение не преподобномученикам-святогорцам, которые отвергли решения Лионского Собора (1274 г.), а их палачу, Патриарху Константинопольскому Иоанну Веккосу! Исходя из этих же соображений, нам не следовало бы почитать и святого Григория Паламу, который был категорически против лжесобора (1344 г.) Константинопольского Патриарха Иоанна Калекаса! Уважение к практике проведения соборов не означает, что мы должны признавать все проблемные решения Собора; отвергать Собор в частных беседах, но в публичных высказываниях, по причине «целесообразности», замалчивать все эти проблемы и иронизировать над теми, кто исповедует истину. Уважение к соборному строю означает серьезно, ответственно и систематически работать над тем, чтобы уврачевать имеющиеся проблемы, неравнодушно и прилагая многочисленные старания к этому; проинформировать народ Божий и активизировать самосознание верующих таким образом, чтобы полнота Церкви приняла решение о ценности или ненадобности состоявшегося Собора. В этом контексте следует подчеркнуть тот значительный вклад, который имеет деятельность автора для всей Православной Церкви, который со всей ответственностью и надлежащей аргументацией информирует Тело Церкви о происходящих событиях.

II. Уникальность данного издания вытекает также из его содержания:

1. Работы, которые вошли в настоящее издание, были написаны с целью дальнейшего распространения по приходам, поскольку большинство из этих работ изначально были опубликованы в газете Священной Навпактской Митрополии «Церковное обозрение» («Ἐκκλησιαστικὴ Παρέμβαση), а также в интернете. Таким образом, несмотря на то, что эти статьи посвящены некоторым тонким богословско-экклезиологическим и каноническим вопросам, в то же время они понятны и обычному читателю, который не так хорошо знаком с богословской терминологией. Лучшему пониманию вопросов, которые освещаются в текстах издания, способствуют повторы, местами дублирование информации, которое неизбежно встречается в текстах, поскольку речь идет о сборнике опубликованных и неопубликованных работ (2014-2017), а не о едином систематизированном труде.

2. Читатель, который внимательно ознакомится с данным изданием, получит целостную и полную картину всей богословской проблематики состоявшегося Собора. При подаче материала автор не ограничивается только литературной техникой монологической речи, т.е. простой констатацией своих взглядов, а прибегает и к диалогам, способствующим лучшему пониманию сути обсуждаемых вопросов. Диалог используется не только в третьей главе (стр. 305-400), где приводятся 12 выступлений автора во время заседаний Собора, но еще и в четвертой главе, даже в более расширенной форме (стр. 401-733), в работах, которые были написаны после завершения работы Собора. В этих текстах автор смело обличает и опровергает аргументы каждого из «защитников» Собора. Таким образом, с чувством уважения по отношению к иному мнению и применяя научный подход, автор излагает аргументы, приводимые в пользу другой точки зрения, отличной от его собственного мнения, и затем выступает с критикой, основываясь на святоотеческом и соборном предании нашей Церкви. Ни один из аргументов, которые были использованы противоположной стороной, чтобы оправдать отступление от экклезиологической традиции, не остался незамеченным со стороны автора. Так, им было опровергнуто использование слова «Церковь» в качестве «технического термина» для именования инославных, будь то по договоренности или по принципу икономии, который якобы применялся в таком значении святыми и во времена Соборов. Термин «инославные церкви» и «братские церкви», утверждение о действительности и существенности крещения инославных, «крещальное богословие», харизматические и канонические границы Церкви, применение апофатического богословия по отношению к экклезиологии, ориентация на инославных, Церковь как образ Святой Троицы, богословие личности – это некоторые из богословских вопросов, которые особенно удачно раскрыты автором. Характерно то, что противоположная сторона не осмелилась выступить с существенными богословскими возражениями!

3. Особенно важным и, по праву сказать, уникальным является вклад этого издания в информирование народа Божия, и даже самих епископов о Соборе, поскольку оно содержит некоторые данные, которые впервые преданы широкой огласкеи разрешают многие сомнения тех, кто серьезно и с полной долей ответственности занимается этими вопросами. В качестве наглядного примера приведем следующее:

а) переписку автора с Архиерейским Собором Элладской Церкви;

б) расширенные выдержки из протоколов заседаний Постоянно Действующего Священного Синода Элладской Церкви, к которым имеют доступ только митрополиты, а не все остальные члены Церкви;

в) доклады представителей Элладской Церкви в Специальной межправославной комиссии по пересмотру документов во время последней и самой важной стадии подготовки к собору (2014-2015). На первой странице этих документов присутствует пометка «РАНЕЕ НЕ ОПУБЛИКОВАНО», и они до сегодняшнего момента остаются неизвестными даже большинству иерархов. Автор рекомендует опубликовать эти документы, подчеркивая, среди прочего, тот факт, что они являются источником важнейшей информации, которая необходима для того, чтобы понять, по какой причине на Критском Соборе отсутствовали четыре Патриархата;

г) единогласно утвержденные предложения Архиерейского собора Элладской Церкви (24-25.05.2016) касательно исправления предсоборных документов;

д) 12 выступлений автора на заседаниях СВСПЦ;

е) расширенные выдержки из протоколов, которые вел лично автор во время заседаний Критского Собора, где четко отображается образ мыслей и высказывания Предстоятелей и представителей высшего церковного духовенства – епископов из Поместных Православных Церквей различных стран;

ж) ситуация, в рамках которой Элладская Церковь была вынуждена изменить предложение, с которым она должна была выступить, нарушая тем самым единогласное решение своего Архиерейского собора.

4. Широко обращаясь к заседаниям СВСПЦ, автор не ограничивается только сообщениями по типу журналистских комментариев, но также приводит расширенные выдержки из протоколов заседаний Собора, которые вел он сам, и далее переходит к богословскому оцениванию и критическому рассмотрению всего сказанного на заседаниях, с должным уважением, но при этом «не взирая на лица» и не обращая внимание на то, является выступающий Предстоятелем или нет.

5.Заслуживает внимания тот факт, что автор издания с особым уважением относится к четырем Патриархам, которые не принимали участие в Критском Соборе (Антиохии, России, Болгарии и Грузии). Он осмеливается не согласиться с господствующей в грекоязычном православном мире концепцией, которая объясняет их неучастие в Соборе исключительно геополитическими факторами и влиянием этнофилетизма. Автор указывает и на богословские причины, которые побудили их принять такое решение (стр. 226, 228-229, 405-407). К сожалению, те, кто считает влияние экклезиологических факторов на геополитическую ситуацию в мире и дипломатические отношения основным и руководящим критерием для своего служения в Церкви на межправославном уровне, исходя из собственных соображений, не могут понять, что существуют и такие Поместные Церкви, которые с большим уважением относятся к Священному Преданию и экклезиологическим воззрениям своей паствы и действуют на основании Православного богословия. Наиболее печальным в этой ситуации является то, что многие клирики-традиционалисты, среди которых есть и епископы, абсолютно бездумно повторяют и распространяют ту современную «церковную» пропаганду, которая за последнее время была навязана грекоязычному церковному миру.

6.Вся книга пронизана болью и печалью автора из-за пренебрежения богословиемсо стороны Критского Собора. Он постоянно обращается к этой проблеме. В частности, он приводит конкретные выступления известных епископов, которые охарактеризовали богословское обсуждение существенных вопросов как «византинизм» и «потеря времени» (стр. 661), или их высказывания по поводу того, что «не верно поднимать такие догматические вопросы», поскольку «Святое Тело будет изнурено из-за разногласий богословского и философского характера» (стр. 661). Особенно болезненным для автора является выступление Предстоятеля Александрийской Церкви, который с пренебрежением отозвался о богословских дискуссиях во время заседаний Собора и, несмотря на это, его выступление сопровождалось аплодисментами со стороны большинства присутствовавших епископов и Предстоятелей (с. 662), что свидетельствует о неблагоприятной обстановке, в которой проходили серьезные богословские дискуссии на Соборе. Автор приводит данное высказывание в своем труде (стр. 662) и с печалью констатирует: «Богословие не приветствовалось на заседаниях Критского Собора и, следовательно, по-прежнему остаются актуальными слова св. Василия Великого о том, что многие епископы, клирики и богословы «только хитрословят, а не богословствуют» (стр. 684). В связи с этим, возникает вопрос, может ли Собор, который игнорирует Православное богословие, быть причислен к категории Святых и Великих Соборов Православной Церкви?

Если не Православное богословие стало основным деянием Собора и основой для всех дискуссий и обсуждений во время заседаний участников Собора, то что же тогда предопределило основные соборные решения особенно в случае разрешения спорных вопросов? Автор довольно категоричен в этом вопросе: это было не богословие, а геополитическая дипломатия!

Автор часто обращается к данному вопросу (стр. 251, 301-304, 433), поскольку совершенно справедливо считает его самым проблемным моментом состоявшегося Критского Собора и ключевой причиной всех его проблем. Имея личный опыт участия в соборных органах, а также будучи членом делегации Элладской Церкви и принимая непосредственное участие в СВСПЦ, автор осознает и смело заявляет, что основным критерием в работе заседаний Критского Собора было не богословие Святых Отцов и Вселенских Соборов, а церковная дипломатия и геополитические стратегии. Насколько же это трагично, что Собор такого высокого уровня, который был созван как «Святой и Великий Собор» и претендовал стать в один ряд с действительно Великими и Святыми Соборами Православной Церкви, в качестве ориентира выбрал геополитическую дипломатию! Абсолютно очевидно, что церковным сознанием данный Собор будет воспринят так же, как проходившие в прошлом, но подобные Соборы (Лионский и Флорентийский). Помимо того, вышеизложенное доказывает отсутствие серьезной богословской проблематики на «Святом и Великом Соборе» и вполне объясняет, почему он породил богословие достойное сожаления и в дальнейшем не получил высокую оценку даже со стороны своих участников…

7. Автору также не составляет труда отметить и позитивные стороны состоявшегося Критского Собора и его документов, особенно Окружного послания и Послания Святого и Великого Собора, которые «наполнены глубоким богословским смыслом… в том числе, в отношении Православной веры и свидетельства о ней» (стр. 724). Также, отмечается признание «вселенского авторитета» у Великих Соборов, состоявшихся при св. Фотии (779-880) и св. Григории Паламе (1341-1368), Константинопольского Собора 1484 г. и Соборов Восточных Патриархов.Позвольте мне указать еще пару позитивных моментов состоявшегося Собора, которые, на наш взгляд, имеют особое значение:

I. В связи с Критским Собором пробудились все мы, православные! Простые верующие, монахи, клирики и даже Архиерейские соборы поместных Церквей стали вникать в суть происходящего, проявили заинтересованность и обеспокоенность, стали принимать соответствующие конкретные решения. Впервые в новейшей церковной истории верующий народ стал участвовать в решении богословских вопросов, осознал опасность, которой подверглась истинная вера, выступил против, и ему в большинстве случаев удалось соделать беззаконные планы тщетными. Особенно показательной в данном вопросе является конференция четырех митрополий, а также «Собрания клириков и монахов» в г. Пирей (23.03.2016), где в качестве докладчика принимал участие Митрополит Навпактский. С текстом доклада можно ознакомиться в данном издании. Выступление Митрополита имели возможность наблюдать люди по всему миру (более 100 000 человек на сайте intv.gr, а также огромное количество на канале youtube и при помощи других интернет-страниц и приложений; тысячи просмотров получили его тексты, загруженные на сотнях сайтов и блогах; его выступление было переведено на большое количество иностранных языков). Уже один только этот факт демонстрирует обеспокоенность и заинтересованность народа Божия на всеправославном уровне.

II. Критский Собор стал поводом для существенного межправославного общения,и не только на уровне церковного руководства, поскольку на этом уровне зачастую нет места христианской простоте и искренности, а, как правило, преобладает политика, протокольные и дипломатические моменты. Таким образом, Собор способствовал общению, сотрудничеству и обмену мнениями между представителями народа Божия на всеправославном уровне. Искренняя заинтересованность и неподдельная обеспокоенность были уникальными и единственными в своем роде за последние десятилетия церковной хроники. И эта обеспокоенность народа Божия на всеправославном уровне по поводу состоявшегося церковно-богословского события была «во многом оправданной»,как охарактеризовал ее наш Архиерейский собор!

Это беспрецедентный случай, не имеющий аналогов в прошлом: с легкостью и искренностью, без вмешательств извне, не имея никаких механизмов поддержки и управленческого корректирующего звена, некоторые люди вышли за границы своих Поместных Церквей и на всеправославном уровне стали теми, благодаря кому нашло выражение всеправославное церковное сознание. В этом контексте мы имеем в виду трех человек: автора издания митрополита Навпактского Иерофея, протопресвитера, профессора богословия Феодора Зисиса, а также профессора догматики г-на Димитриоса Целенгидиса. Каждый из них по-своему, в зависимости от занимаемого положения и своих взглядов, содействовал решению вышеуказанного вопроса, но при этом все они руководствовались едиными экклезиологическими устоями и любовью к нашей Церкви, а их слово было основано на церковном предании. Это в высшей степени волнует и трогает, поскольку напоминает нам критические времена для нашей Церкви в прошлом. В этот критический период церковной истории Господь их избрал, чтобы они взяли на себя тяжесть защиты соборного строя и Православной веры на всеправославном уровне, ценой больших личных усилий. Таким образом, тексты их работ, основанные на святоотеческой и православной традиции, а также на богодухновенном опыте современных святых, смогли выйти за границы грекоязычного Православного мира, были переведены на иностранные языки и оценены на всеправославном уровне, и, как следствие, легли в основу проблематики, рассматриваемой на Архиерейских Соборах Автокефальных Церквей и Патриархатов.

8. Особое значение данного издания объясняется также и тем, что оно с исключительной смелостью, что, к сожалению, непривычно на уровне епископов, дает трезвую и строгую богословскую оценку и критикует Критский Собор и его документы. Это действительно настоящий крик мученической души, имеющий двойное значение: это передача личного опыта, но также, абсолютно точно, это и жертвенное приношение Телу Христову, т.е. всей Церкви. Мы все знаем, что ожидает тех, кто с уважением к вере и прислушиваясь к своей совести, мученически встает на защиту Истины: отчуждение, насмешки, обвинения, словесные порицания, угрозы и т. д. со стороны центральных и второстепенных представителей «церковной» власти. И, к сожалению, все эти интриги приводят к тому, что большинство наших епископов, несмотря на свои традиционные воззрения и неприязнь ко всем экуменическим крайностям и к новой «всеобъемлющей» экклезиологии, молчат, поскольку не находят в себе внутренней силы противостоять ярко выраженной либо, наоборот, тайной войне Нового мирового порядка, ведущего наступление на Церковь Христову (стр. 427)!

Однако Его Преосвященство, соблюдая свою архиерейскую присягу, осмеливается выступить и свидетельствовать об Истине. Он не боится использовать лексику, передающую смысл суровой реальности: он говорит о том, что Элладская Церковь «попала в ловушку» еще в предсоборный период, приводит такое понятие как «мирские компромиссы и выгоды»(стр. 250), и подчеркивает, что «после того, как будут опубликованы протоколы Собора,… тогда абсолютно четко станет видно, что на Соборе доминировали «теория ветвей», «крещальное богословие» и преобладал «принцип всеобъемлемости», то есть уход от принципа исключительности к принципу всеобъемлемости» (стр. 473). Также, как и все, кто занимается темой Собора, он подчеркивает два важнейших момента: а) «проблемность Собора с точки зрения богословия» (стр. 684) и б) «что данный Собор никоим образом не способствовал единству Церкви» (стр. 713). Иными словами, Критский Собор не служил делу единства Церкви в Истине. Соответственно, «как он может именоваться Святым и Великим»?!

9. Как это было ожидаемо, автор в своей книге особенным образом обращается к 6‑ому документу СВСПЦ под названием «Отношение Православной Церкви с остальным христианским миром».Этот документ является ведущим догматическим церковным документом Собора и, по сути, является ключевым элементом, согласно которому церковным сознанием будет определен статус Критского Собора – как действительного или нет. Во многих моментах Его Преосвященство отмечает, что этот документ «не созрел» для обсуждения и дальнейшего утверждения, поскольку, по его словам, «весь текст неточен и противоречив в плане экклезиологии» (стр. 412). Более подробно он говорит о таких понятиях, как «диглоссия», «двузначность» (стр. 608, 727), «противоречивость» (стр. 473), «экклезиологическое смешение» (стр. 549, 728), «искусственно созданная дипломатическая неясность»(стр. 506, 728). Автор подчеркивает также, «что этот документ не только не является богословским, но в то же время нечеткий, не имеет четких перспектив и основ, написан на языке дипломатии. Как уже было отмечено, он отличается искусственно созданной дипломатической неясностью. И, будучи дипломатическим документом, он не способен удовлетворить в полной мере ни Православных, ни иноверцев. Невозможно понять, каким образом данный документ примут другие так называемые «христиане», которых одновременно называют «инославными», т.е. еретиками, «остальными христианами» и «братьями», или, когда одновременно говорят об «инославных Церквах» и «братских Церквах» (стр. 506). Вышеуказанные моменты делают данный документ совершенное неприемлемым в качестве соборного решения Святого и Великого Собора, а также отклоняют и сам Собор, который его утвердил!

10. Ссылаясь на все те моменты, которые привели делегацию Элладской Церкви к нарушению единогласного решения ее Архиерейского собора и, как следствие, к тому, чтобы в итоге выдвинуть предложение, согласно которому еретические сообщества, именующие себя «христианами», были названы «Церквами», автор приводит обширную выдержку из обращения председателя Собора и Вселенского Патриарха Варфоломея к Архиепископу Афинскому (стр. 395-396).

Его Всесвятейшество в своей попытке убедить Элладскую Церковь отказаться от единогласного решения Архиерейского собора Элладской Церкви, согласно которому еретики не могут называться «Церквами» на соборном уровне, дословно сказал следующее: «Единой Святой Соборной и Апостольской Церковью являемся только мы. По договоренности мы называем Церквами и других» (стр. 396)! Следует отметить, что об этом высказывании Вселенского Патриарха Варфоломея умолчали все те, кто занимались изучением Критского Собора,и только Его Высокопреосвященство Митрополит Навпактский приводит нам это высказывание Патриарха. Почему же это произошло? Вопросы Патриаршего вмешательства можно охарактеризовать как каталитические: разве возможно, чтобы в соборном документе, принятом на уровне Святого и Великого Собора, экклезиологическая терминология использовалась «по договоренности»? Или почему это высказывание Его Всесвятейшества не было приложено в качестве разъяснения к соборному документу (что «Единой Святой Соборной и Апостольской Церковью является только Православная Церковь, а все остальные христиане — по договоренности (или согласно принципу икономии) называются Церквами»), чтобы не допустить возможность неверного толкования, и чтобы успокоить верующих?

Позвольте нам задаться вопросом: каким образом возможно, чтобы Его Всесвятейшество при обращении к собранию православных иерархов на Крите и с трибуны Председателя СВСПЦ отметил, что «Единой Святой Соборной и Апостольской Церковью являемся только мы. По договоренности мы называем Церквами и других», и в то же время представители Вселенского Патриархата, а также и он сам, обращаясь или подписывая общие заявления с Папой Римским и текст Баламандского соглашения, также как и «Фиатирское Исповедание» (стр. 179-196) отметили, что Рим и протестантские сообщества обладают статусом Церкви не «по договоренности», а в полной мере (апостольская традиция, апостольское преемство, таинства, в особенности таинства священства и крещение, участие в духовном руководстве народом Божиим и др.), и тем самым признали их полноценную причастность Телу Христову (стр. 602-608); Итак, какова же истинная экклезиологическая позиция Вселенского Патриархата? Принимает он «исключительную» или «всеобъемлющую» экклезиологию? Почему в таких спорных сложных вопросах присутствует такая нечеткость и неопределенность?

К сказанному добавим также, что на Крите было признано и принято абсолютно неприемлемое и самоисключающее понятие «инославные Церкви». Однако, давайте поинтересуемся теперь, вот уже два года спустя после Критского собора, где и когда было использовано это понятиев текстах или речах Его Всесвятейшества или представителей Вселенского Патриархата или других Церквей, которые это понятие одобрили, подписались под соответствующими документами и отстаивают его? Нигде и никогда!Все они говорят только о «Церквах» или о «братских Церквах», однако никогда не используют понятие «инославные Церкви»! Иными словами, с одной стороны, они сами приложили максимум усилий, чтобы документально было утверждено и принято понятие «инославные Церкви», а с другой стороны, в действительности они применяют термин «Церкви», наделяя их всеми основными экклезиологическими элементами Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви Христовой (стр. 602-608)! Это ли ни что иное, как диглоссия, двуязычие, это введение в заблуждение членов Собора – в особенности, делегации Элладской Церкви – и всей полноты Православных христиан.

К сожалению, боюсь, что митрополит Навпактский прав, когда абсолютно четко высказывается по поводу многих представителей духовенства и богословов: «В итоге, основными факторами, которые мешают в этом вопросе, является то, что в дискуссиях внутри и за пределами Православной Церкви имеет место двух- и трехсмысленность, и даже многозначимость,нет единой терминологии. Иным образом высказываются в православных и монашеских кругах, и по-иному среди инославных. По сути, как это становится абсолютно очевидным, имеет место отход от принципа исключительности к принципу всеобъемлемости» (стр. 607).

В заключениеследует сказать, что данное издание вне всякого сомнения демонстрирует, что все те, кто спешат и стремятся оказать давление, дабы приостановить дискуссию и критику «Святого и Великого Собора», поскольку все происходящее на Соборе было якобы правильным и истинным, или не осознают всего происходящего, или служат мирской выгоде, чуждой истинному экклезиологическому и соборному строю, сохраняемому нашим церковным преданием. Невозможно, чтобы экклезиологическое сознание не принимало во внимание те насущные вопросы, которые с богословской ясностью, смело и открыто поднимает Его Высокопреосвященство Митрополит Навпактский. Архиерейские соборы Поместных Православных Церквейдолжны реагировать на эту ситуацию с полной долей ответственности и со всей серьезностью, тем самым залечивая раны, от которых после созыва Критского Собора пострадало Тело Христово – Церковь – на всеправославном уровне, а также на уровне Поместных Церквей. В противном случае, проблемы как на местном, так и на всеправославном уровне будут только увеличиваться. Со своей стороны, народ Божийобязан возродить тот дар, которым он наделен, будучи представителем полноты Православной Церкви, и осознанно выразить и проявить свое экклезиологическое самосознание в зависимости от степени церковного служения и даров, которыми он обладает в Теле Христовом. Вклад данного издания в служение Православной Церкви уникален и имеет большую ценность в этот критический послесоборный период.

Позвольте завершить презентацию данного издания, цитируя слова самого автора: «В итоге, Критский Собор уже является частью истории, которую будет оценивать и судить «догматическое сознание» Православных христиан, которые имеют «ум Христов» (1Кор. 2, 16) и суть «друзи Христовы» (Ин. 15, 14). Наш долг — делиться своими мыслями и свидетельствовать о Православной вере» (стр. 722).

Источник: Πρωτ. Ἀναστάσιος Γκοτσόπουλος, ΒΙΒΛΙΟΠΑΡΟΥΣΙΑΣΗ Μητροπολίτου Ναυπάκτου καὶ Ἁγ. Βλασίου Ἰεροθέου, Ἡ «Ἁγία καὶ Μεγάλη Σύνοδος» στὴν Κρήτη, Θεολογικὲς καὶ ἐκκλησιολογικὲς θέσεις, ἔκδ. Ἱ. Μ. Γενεθλίου τῆς Θεοτόκου (Πελαγίας), 2018. http://aktines.blogspot.com/2018/07/blog-post_30.html