Вопросы к Комиссии «Всеправославной Конференция»

Ἐρωτήματα εἰς τήν ἐπιτροπήν τῆς «Πανορθοδόξου Διασκέψεως»

 Архимандрит Саранти Саранту

Аρχιμανδρίτου Σαράντη Σαράντου

Мы получили неофициальное сообщение, то есть не непосредственно из церковной прессы, о трёх вопросах, которыми занимается «Всеправославное Совещание» в Женеве.

Пусть нам будет дозволено смиренно донести до сведения данные вопросы. Полагаем, что это сообщение не выражает только наши личные убеждения. По силе своей оно является выражением жизни православного народа, который мы имеем честь смиренно пастырски окормлять. Этот православный народ Божий непринуждённым образом стремиться осуществлять в своей жизни то, что предлагает Священное Предание для спасения и обожения человека.

В самом начале мы хотели бы задать вопрос: На каком основании называется совещание в Женеве «Всеправославным», поскольку на него не приглашены все канонически законные епископы (митрополиты), которые окормляют местные церкви по всей Вселенной? На каком из Соборов нашей Церкви в столь важных вопросах принимало бы столь незначительное число их представителей, и притом столь незначительное? Следовательно по какой причине и по какой логике возможно, чтобы для православной полноты были бы приемлемы невероятные решения такого рода собрания, которое не гарантировало самого основного: его хотя бы формальную соборность-кафоличность?

Более того, слово «конференция» выражает то, что происходит на самом деле (перифраз «λόγου τό ἀληθές” - древнегреческое высказывание). С помощью же слова «конференция» мы осознаём, что то, что происходит в Женеве, является неким простым заседанием, неким свободным обсуждением в рамках гносеология и рационализма, а не «в Дусе Святе», поскольку не принимают участия в нем все канонические епископы, или же даже через их представителей, чего требуют священные каноны (Апостольское правило 46, Никейского собора 4 и 5, Пято-Шестого Вселенского собора 5 и Карфагенского собора 21, 55, 77, 80).

Итак, по этой причине с лёгкостью и достаточно удобно с помощью термина «конференция» мы дерзаем со всяким подобающим уважением обсуждать три вопроса:

1. Об общей Пасхе,

2. о посте,

3. и о препятствиях к браку.

1. Об общей Пасхе.

Изучая священные каноны, относящиеся к данным вопросам (Апостольское 7, и 37, Карфагенского собора 55 и 77, и Антиохийского собора 1 ), мы убеждаемся в том, что касается непосредственно определения праздника Пасхи, а не иных праздников, Церковь почувствовала необходимость в созыве каждый год Собора (а не конференции). Если даже если несколько позже было установлено «правило», которое определило точную дату Пасхи, тем не менее епископы каждый год не умалчивали о дне празднования Пасхи, возвещая об этой дате с помощью Соборного решения. И это вполне очевидно, поскольку Пасха согласно духовному опыту всех Святых Отцов и всех православных в основном не являлась обыкновенным праздником.

Пасха для православных является «священным восьмым днем» и «образом будущего века». Этот день переживал православный народ, который прежде подготавливался к нему с помощью длительного периода святой Четыредесятницы. Пасхальная Божественная литургия «по благодати Божией» пульсирует от исполненного сердечным трепетом и беспредельной открытостью к Царю Небесному настолько как никогда иначе. Пасха для православных, после поста, слез, покаяния, воздержания, длительных богослужебных последований, «плавления» , подвига (все это по силам каждого) составляет уникальную возможность для созерцания нетварного Света нашего Воскресшего Господа.

Поэтому и свт. Иоанн Златоуст восстаёт против латинян с их определённым порядком, западных христиан, которые пренебрегли решением первого в Никеи Вселенского Собора. Исправления могут даже быть более совершенные с точки зрения даты, но «нарушение соборного решения создало схизму, которая является греховная характеристикой западного высокомерного менталитета. Предпочтительнее ошибка в дате, нежели церковная схизма, которую вызвали западные, и это поддерживает мудрый православный богослов свт. Иоанн Златоуст (Пидалион, с. 8-9). Итак вполне естественно из уст православных истекает вопрос к Комиссии в Женеве: Возможно ли то, чтобы паписты действительно праздновали вместе с нами Пасху? Без упражнения в посте святой Четыредесятницы, которая прежде всего ими своевольно давно упразднена, без отдельного самостоятельного сопереживания воскресного праздника (поскольку Рождество Христово является хотя и большим праздником, но с более антропологическим оттенком) и с помощью тактики пренебрежения к соборным решениям возможно ли им с нами праздновать Пасху? Но даже если они будут праздновать вместе с нами Пасху по времени, но в соответствии с неприемлемой уступкой, тем не менее в сущности, психологически, духовно, экклезиологически они не будут праздновать вместе с нами. Дело вовсе даже не в том, чтобы ощущать Христа. Они не вкусят пасхальной радости.

Почему мы из любви Христовой не проповедуем им об образе истинного приготовления (который они добровольно отвергли), возможно ли, что когда-то они поймут и раскаются для того, чтобы нам праздновать истинную Пасху «в Дусе и истине», а не формально?

Итак, вполне естественно, что православные не желают совместного празднования Пасхи. Их сопротивление не является выражением жёсткого фанатизма, но является сопротивлением здравого организма членов Церкви. Противодействие в стольких и стольким скрытным противоправославным действиям папистов со стороны православных этим объясняется и до сих пор.

Православная Пасха, вместе с православным образом жизни после православного подвига является избранным даром Божиим православным. Никто ещё не исключается от празднования «этого прекрасного и светлого праздника», пусть даже если католик и придёт в «одиннадцатый час», то есть если он покаялся и пришёл в Единую, Святую, Соборную и Апостольскую Церковь.

2. Пост

Предложение Комиссии о внесении изменений в образ традиционного поста в особенности взывает к совести священнослужителя и смущает православный народ по одной вполне простой причине: Потому что православные отцы духовники, в особенности новейшие, являются теми, кто до бесконечности снисходит человеческой немощи. Нам известно от нашего народа, что «духовники» не принуждают верующих к соблюдению по уставу малых или великих постов. Более того, происходит совершенно обратное. Следовательно длительный пост не создаёт проблемы, поскольку духовники с рассуждением «оберегают» народ. Параллельно существует большое количество случаев с верующими, преимущественно молодых, которые очаровываются акривией и с большой ревностью соблюдают посты. Имеются семейные люди, учёные, молодые и весьма взрослые, простые христиане, которые живут в стеснённых городских условиях и они в своей жизни с изрядным усердием соблюдают пост Великой Четыредесятницы без растительного масла или более лёгкие посты. По причине разумного послушания и горячей ревности по Богу у них открывается способность к духовной жизни как последствия поста. В их телах и душах они ощущают лечебное действие святого поста. Следовало бы подчеркнуть, что эти благочестивые христиане с помощью поста как орудия порабощения страстей восходят без всякого фанатизма на более духовные состояния. Они то в действительности и создают образ-тип христообразного человека в среде нашего ежедневно нищего общества.

Нет необходимости нам оспаривать исполнимость установленных нашей Церковью постов, положения, когда очень многие из современных гигиенистов, физиотерапевтов и эндокринологов предлагают строжайшие диеты и даже более тяжёлые, нежели Великая Четыредесятница православных христиан. Они, например, предлагают трёхмесячное и на более длительное время исключение мяса, полное или частичное исключения масла растительного за обедом и т.д. Впрочем какая необходимость была в том, что даже Сам Христос как Бог должен был поститься постоянно сорок дней и сорок ночей? Характерным и неоспоримым примером является то, что Он нам Сам даёт границы послушания и аскетики.

Нам, православным, не позволяется, прибегая к индивидуалистическим рационалистическим критериям, на которых влияние оказывает западный обмирщённый менталитет, предлагая сократить традиционные посты, поскольку известно, что сегодня многие молодые люди склоняются на проповеди других религий с поразительной сдержанностью, которые разрушительно действуют на религиозное создание людей в пределах Греции. Вероятно не смогли бы подпасть под заблуждение те молодые люди, которые вдохновлены высшими богоугодными подвигами, если для них не сокрыт точный путь православного подвижничества, который ведёт ко Христу.

Мы смиренно полагаем, что даже если и прогрессивная традиция нашей Церкви с древнейших времён не принуждала к этому необходимейшему и прекраснейшему образу поста, то следовало бы и современным святым Отцам (епископам) с помощью Соборного решения определить этот способ

в наше время крайнего плюрализма, в то время как многочисленное число народа надоедает едой. Кроме того современная наука разделяет мнение об «умеренной диете».

С другой стороны «единым является путь благочестия, который разделяют многие тропинки», утверждает свт. Григорий Богослов. Единый устав, а не многие удерживают единство Церкви, в которой гармонично сосуществует «большее» и «меньшее», совершенное и «по икономии», акривия и милосердие, главное и весьма индивидуальное. В этих границах и крайности могут быть удобно смещены для каждого православного христианина, в соответствии с его добрым выбором, его силами, телесной выносливостью и его послушанием.

В конечном итоге позвольте нам утверждать, что нет никакой причины, которая нас вынуждает попирать древнее предание нашей Церкви, угнетать совесть наших верующих, которые до сих пор соблюдают преданные посты и нечестиво отнять смиренное сознание тех других, которые это предание не соблюдают, поскольку столько «снисходительных» решений ему предлагается.

3.Препятствия к браку

Мы не станем заниматься всеми предложениями по данному вопросу, но только одним. То есть предлагается не создавать препятствие для священника вступать в брак. Простыми словами: Чтобы клирики могли жениться и после их рукоположения.

Особенное наше удивление вызвал именно этот вопрос. Этот вопрос является весьма серьёзным для жизни нашей Церкви. В сущности никогда, вплоть до сего времени не возникала проблема и столь остро в Православии относительно брака клириков после рукоположения.

Напротив, вместе с папистами и Православие всегда давало разрешение на женитьбу клириков до рукоположения. Так, зрелые семейные люди, духовные люди, подвергнутые испытанию общины и в каноническом возрасте могли бы, по изначальному обычаю, быть рукоположены и стать хорошими пастырями православного народа.

Священные каноны, главным образом Церковь, проявляет свою неотступность и в случае даже вдовых клириков, когда им воспрещает вступать во второй брак после рукоположения (3 правило Пято-Шестого Собора, 24 пр. свт. Василия Великого). Давайте вспомним о том, что никогда второбрачный не рукополагается (Апостольское правило 17).

Священнику, который является образцом для верующих, его желают видеть выше авторитета и властности, которая им владеет внутри его и вне его, уникальность его единой личности одной супруги, как говорит ап. Павел (Тит 1, 6). Он хранит единство с личностью, которая живёт (или которая преставилась к иной жизни). После смерти своей супруги открывается некая новая перспектива. Заключение нового брачного союза внутри его самого, духовного брака с Женихом Христом. Плод этого нового брака может представлять собой внутрицерковное духовное служение при помощи многоразличных видов и способов. Поскольку для чад вдового священника существуют многоразличные решения, им достаточно снова со всей силой и терпеливо повергнуть свой ум перед превосходящим все промыслом великого Бога.

В случае безбрачных клириков, пусть от нас не ускользнёт (и в основном от них самих), что с самого начала либо официально, либо неофициально эти клирики дают обещание, исключая монашеский постриг, конечно же добровольно жить духовным браком и девственной жизнью во Христе. Первой их заботой является осознание этого брака и неуклонное предварительная подготовка для приумножения любви их к личности Архиерея-Христа. Итак, какой же смысл может иметь брак после хиротонии, поскольку по причинам, о которых мы прежде говорили священные каноны однозначно запрещают. (Трулльский собор. 3, 6, 26, и) свт. Василия Великого 12, 16).

Но более практично, если мы посмотрим на данный вопрос, то мы вновь будем заведены в тупик. Очень просто непосредственно каждому начальнику в нашей Церкви провести анализ действий, если он задумается хотя бы немного над важностью противодействий и насмешек народа, если он увидит священника или епископа ставшего женихом.

Взаимные заигрывания-флирт, экономические торги (приданое), расчёт красивых женщин, другие запросы на кандидата в невесты, споры заинтересованных родственников, сплетни соседей в отношении кандидата жениха священника, вероятные свидетели во время помолвки и обручения и в непосредственной связи с ними свадебные турне и т.д., являются совершенно противными тому уважительному и священному отношению к священному лицу. Насколько реальным является все это или лишь часть из упомянутого выше до рукоположения у мирского человека, настолько непонятным и необъяснимым в нашем народе кажется это в отношении рукоположенного клирика, восходящего на высшее достоинство, пусть даже если некоторые и утверждают нечто противоположное.

Это предложение Комиссии в Женеве самым существенным образом укрепляет обмирщённое представление о личности священнослужителя. Православный народ же практически будет научаться тому, что проповедь «о девстве и непорочности» (что и происходит) является басней и вся христианская жизнь является и должна стать с помощью полного прилепления ко греху чисто светским установлением.

Мы сожалеем, потому что Комиссия в Женеве взирает на священство настолько обесценивающе. Мы сожалеем, потому что она пренебрегает критериями священства для того, чтобы испытывать влияние священников оппортунистов и прокравшихся инуде. Без всестороннего подхода, Комиссия лишь ущербно и с пренебрежением смотрит на многих уважаемых простых священников, которые трудятся тихо, аскетично и ведя общественную работу во всем мире и со всеми народами.

Мы смиренно полагаем, что даже если до сих пор правильная практика и Предание нашей Церкви не налагали запрета на брак клириков после хиротонии, то следовало бы всем духовным внутрицерковным силам епископов, священства и народа мобилизировать все силы для ревностного установления некоего такого запрета, который бы вывел из очернения Церковь по причине выпавшего на неё длительного испытания из-за нелепого поведения уважаемого её пресвитерства, её богобоязненных дьяконов и её епископов.

Поводя итог, позвольте нам ещё раз высказать Комиссии в Женеве последний вопрос: Приняла ли она в расчёт те последствия некоего вероятного изменения, которое последует за её предложениями? На каком авторитете эта Комиссия дерзает столь решительно подготавливать изменения на законодательном уровне, которые несомненно создадут раскол в Церковном теле? Может быть следовало бы изменить темы вопросов этой Комиссии и при большой осмотрительности и осторожности склонить к некоей деятельности по православной евангелизации современных богословов и пастырей?

Церковь с помощью Святоотеческого рассудительного употребления «икономии» живёт единство веры и общение Святого Духа. При лёгкости «икономии» даже и весьма слабым в вере и в подвиге подаётся помощь в вышеупомянутых видах подвига. Как бы то ни было во всяком случае они являются причисленными к Кивоту спасения и совместно ведут борьбу на арене подвижничества нашей Церкви.

Те епископы, те духовные отцы, те верующие , которые живут «согласно принципу акривии», «в своей смиренной душе» открыли место для неизреченных даров Божиих. При условии традиционного поста, беспрерывного упражнении в девстве и осуществлении в жизни уникальности брака при вышеуказанном взгляде, они переживают в себе богоприличный праздник Пасхи с помощью таинственных духовных колебаний. Итак, возможно ли указать на некое урезание этих основных признаков православной веры? Возможно ли желать приведения к соответствию со светскими претензиями празднование Пасхи? Будут ли они попустительствовать узакониванию рабству своей плоти и весьма открытому высмеиванию священства?

Мы не верим тому, чтобы так называемое «Всеправославная конференция» сможет прийти к окончательному решению об изменениях. Если же несмотря на надежды будут сделаны изменения, это будет означать движение назад, анахронизм и возвращение в период идолопоклонства, к эпохе до Христа, или, в меньшей степени, к эпохе служения закону Ветхого Завета. Это будет возвращением и признанием необходимости служению «плотскому сознанию».

Естественно православная полнота не воспримет такие изменения, сколько бы их в этом не пытались убедить рационалистической аргументацией и другими видами насилия.

Поэтому мы смиренно помолимся Господу: «Да не случится этого».