По поводу избрания Высокопреосвященнейшего Кирилла (Гундяева), митрополита Смоленского и Калининградского местоблюстителем Патриаршего престола

Με αφορμή την ἐκλογή τοῦ Σεβασμ. Κυρίλλου, μητροπολίτης τῆς Σμολένσκ καὶ Καλίνινγρατ ὡς τοποτηρητή τοῦ Πατχικοῦ θρόνου

Опасения и тревоги

Ανησυχίες και φόβοι  
 

Большинство церковного народа, как впрочем и многие клирики Русской Православной Церкви высказывают свои опасения за дальнейшую судьбу нашей поместной Церкви в связи с избранием Высокопреосвященного Кирилла, митрополита Калининградского и Смоленского патриаршим местоблюстителем. Чем они вызваны — ответить оказывается не так уж просто, в первую очередь потому, что личность Его Высокопреосвященства действительно выдающаяся и талантливая, а деятельность его многосторонняя и многогранная. Поэтому говорить о митрополите только в тёмных тонах или только в радужных и в тоне восторга было бы неверно и не рассудительно. Хотя, конечно, каждая личность и неповторима, а значит и незаурядна, но и не безгрешна в своих решениях и поступках. Исходя из этого Православная Церковь всегда подчёркивала необходимость осознания каждым христианином, и иерархом и мирянином, особенности и специфичности православной экклезиологии: Православная Церковь не имеет некоего видимого непогрешимого органа управления, власти. Даже собор не всегда может вынести правильное, соответствующее Богооткровенной истине решение. Доказательств этому в истории Церкви более чем достаточно. Поэтому нет ничего удивительного и в том, что даже предстоятели поместной Церкви совершали и совершают ошибки. Критерием истины в Православной Церкви, как это подчеркивают Восточные патриархи в своём послании всегда является вся церковная полнота, вся Церковь, а не только иерархия.¹ Исходя из этого фундаментального положения нашей экклезиологии мы должны исходить и в своих оценках деятельности любого иерарха: от епископа до митрополита и патриарха. Главой Церкви всегда является Сам Господь. И для того, чтобы принятый иерархом шаг, или решение соответствовали воле Божией, требуется не иерархическое приближение к Богу, а духовно-нравственное, выраженная в степени обожения человека.² Любое решение Собора настолько приемлемо Церковью, насколько оно приемлемо народом Божиим, и соответствует истине Христовой. Всё, что не соответствует истине, хотя и принято формально на Соборе, не может рассматриваться Православной Церковью в качестве некоего нового постулата и безоговорочно приниматься в качестве учения хотя бы даже Поместной Церкви. Этот немаловажный принцип заложен и в основе канонического права Православной Церкви.³ Это возлагает на каждого православного христианина, а наиболее всего на клириков и иерархов, ответственность за сохранение веры, что в свою очередь требует от нас не формально-церковной жизни. а воспитания в себе православного сознания: и церковного чутья к истине, и знание веры.

Прежде чем перейти к оценке высказываемых опасений, мы хотели бы остановиться на самом избрании Священным Синодом митрополита Кирилла. Кандидат на местоблюстительство был избран тайным голосованием, в то время как прежде местоблюстителем становился старейший по епископской хиротонии постоянный член Священного Синода РПЦ. Чем вызвано такое изменение в порядке избрания местоблюстителя? Полагаем, что причин было несколько, и все они объяснимы. Одна из них — это возраст и плохое состояние здоровья старейших иерархов Священного Синода. И это невозможно не учитывать, поскольку даже временное замещение патриаршей вакансии связано с большим, если не огромным перечнем обязанностей, которые от предстоятеля Церкви безусловно требуют сил и здоровья, не говоря уже о догматической и канонической грамотности. Кроме того, инертность большинства из них и фактическая неспособность управлять поместной Церковью с сохранением и даже отстаиванием ее интересов перед всепоглощающей машиной государства — также не вызывает сомнения. Нужно отдать должное митрополиту Кириллу и признать, что это человек действительно энергичный и талантливый, который многое сделал и делает для Церкви. Ему присуще столь важное для иерарха чувство глубокой ответственности за Церковь и любовь к ней. Но, тем не менее, митрополит Кирилл — это архиерей несколько иного воспитания, культуры и направления нежели покойный Первосвятитель нашей поместной Церкви. И это необходимо учитывать для того, чтобы понять и существующее различие во взглядах на церковную жизнь у покойного Первосвятителя и ныне избранного Местоблюстителя. Митрополит Кирилл — это не только умный и грамотный церковный политик, но очень жёсткий администратор, что безусловно может за собой повлечь дальнейшее уничтожение одного из основополагающих принципов устроения Православной Церкви — соборности. Причина же непонимания и природы и сущности церковной соборности необходимо искать всегда во внутреннем устроении человека и прежде всего Предстоятеля Поместной Церкви, которому особым промыслом Божиим вверяется кормило управления церковным кораблем. Умаление соборности — это следствие обмирщения духа, который неизбежно ведет и церковный организм к обмирщению.⁴ Чтобы этого не происходило, каждый христианин, а тем более Предстоятель Церкви, должен стремиться прежде всего к созиданию внутреннего человека, преодолевать жестоким внешним и внутренним подвигом ветхого человека. Если этого не происходит, то даже при внешней активной жизни, эта активность превращается в «фикцию», поскольку такая деятельность не сообразована с волей Божией. Для человека не очищенного от страстей, страстное сердце и страстная воля становятся фундаментом для ложной добродетели. На различии человеческого добра и добродетели очень много останавливался в своих творениях свт. Игнатий (Брянчанинов), к сочинениям которого мы и отсылаем наших читателей. Но и об этом очень важно знать особенно тем, которые в митрополите Кирилле главным достоинством считают его необычайную деятельность. Однако, составленные под его непосредственным руководством такие, теперь уже общецерковные документы, как «Социальная концепция» требуют серьезной глубокой переоценки. Это касается и такого документа, который был составлен тогда еще помощником митрополита Кирилла, ныне епископом Венским и Австрийским Иларионом, «Основные положения отношения РПЦ к инославию». Этот документ выявляет тот догматический хаос и путаницу, которая присуща её авторам. Прежде всего в этом документе преподается неправославная экклезиология, поскольку в нём Единой Соборной и Апостольской Церковью признается не только Православная, но и Римо-Католическая, возможно и разорвавшие общение с Православной Церковью монофизитские и несторианские деноминации. В разделе экклезиологии невооружённым взглядом видна терминологическая путаница в богословских понятиях: залог, благодать, границы Церкви, икономия и акривия. Не случайно Высокопреосвященнейший митрополит Навпакта и св. Власия в своей обзорно-аналитической статье, посвященной влиянию экуменизма на православное богословие «Экуменизм в действии» (опубликована на нашем сайте), подчеркивает, что среди «православных экуменистов царит путаница в богословских понятиях».

Другим характерным примером поддерживания этой «экуменической путаницы» в догматах веры является отклонение Священным Синодом по настоянию митрополита Кирилла выводов Богословской комиссии по вопросу о Евхаристии. Все богословские школы РПЦ признали православность учения о пресуществлении в Евхаристии, как это было изложено на Константинопольском соборе в 1691г., но для Высокопреосвященного митрополита Кирилла эти выводы показались необоснованными. Здесь выявляется ещё одна сторона, безусловно отрицательная, линии митрополита Кирилла: учение Церкви и соборный голос Церкви не являются обязательными. В таком случае предпочтение отдается не истине, а собственному мнению и партийным интересам. И в этом еще одна серьёзная угроза подлинному соборному началу Церкви. Несомненно и то, что подготовленный при непосредственном участии Высокопреосвященного Кирилла итоговый документ Межрелигиозного Саммита в Москве — это свидетельство не только талантливости авторов, сколько религиозно-догматической безграмотности. Например, утверждение о том, что у всех религий существуют «единые нравственные ценности» может лишь озвучиваться людьми, которые либо абсолютно не сведущи в этическом учении как православной веры, так и инославия и иных вер, либо сознательно это скрывает, подыгрывая политике. Тем не менее, такого рода документы для простого верующего человека являются соблазном и сбивают с толка тех, кто приближается к Православию сердцем, осознавая его богочеловеческую исключительность и спасительность.

Собственно развитие этой линии, продавливания в церковное управление партийных выгод и личных мнений вопреки соборному разуму Церкви, проявилось и на Архиерейском соборе 2008г., когда Его Высокопреосвященство, безусловно испытывая личную обиду и оскорбление, решил, вопреки заключению канонической Комиссии по делу о епископе Диомиде, которое было представлено в обширном и обстоятельном докладе митрополита Онуфрия Черновицкого и Буковинского⁵, не только поднять вопрос о «мятежном епископе», но и принять откровенно антиканонические решения. Мы не будем рассматривать вопрос о правоте или неправоте Преосвященного Диомида. Нас в данном случае интересует лишь степень каноничности подхода к разрешению вопроса, поднятого митрополитом Кириллом. Заметим лишь с глубокой печалью и сожалением, что этот вопрос был «решён» путем грубейшего нарушения канонического права, запрещающего, независимо от обстоятельств, при отсутствии предварительных вызовов подсудимого архиерея на церковные суды низшей инстанции, и тем более при его отсутствии и не предъявления предварительного обвинения, выносить высшей инстанцией церковного суда решение об извержении из сана.⁶ Тем самым был создан реальный прецедент для церковного раскола. А далее, как нам всем известно, раскол и произошел. Необходимо осознать и понять, что подобные методы решения церковных вопросов в дальнейшем могут привести лишь к дальнейшему дроблению нашей Церкви.

На Архиерейском соборе 2008г. Высокопреосвященным Кириллом был провозглашен тезис, выражающий суть его взглядов на церковное управление: «Мы собор — мы и каноны». Необходимо понять, что такой подход является по сути неправославным, а чисто реформаторским, мятежно-протестантским. Попытка поставить решение Архиерейского собора над рамками канонического права — это и проявление признаков римо-католической системы управления Церковью. Митрополит Кирилл видимо считает уместным и правомочным предоставление Архиерейскому собору некоего права пересмотра и ревизии канонических правил и норм, принятых Вселенской Церковью. Однако каноническое право Православной Церкви не предоставляет ни Поместному собору, ни Архиерейскому собору, ни даже Всеправославному Совещанию реформировать канонический строй Церкви, освящённый решением Вселенских соборов. Каждый собор, а тем более поместной Церкви, может и обязан действовать лишь в пределах принятого Церковью канонического строя. В противном случае тот или иной собор, идя на нарушение канонического права Вселенской Церкви ступает на путь разрушения канонического единства Православной Церкви, её канонического строя. Епископ Далматинский Никодим, выдающийся канонист Православной Церкви конца XIX столетия по этому поводу замечает: «Относительно законодательной деятельности поместных соборов, каноны предписывают обращать внимание на то, чтобы законы этих соборов не только не нарушали вселенской основы церковного устройства и не противоречили истинному духу Церкви Христовой, именно духу православия, святости, нравственной чистоты, ...но касались лишь частных сторон канонов... Поэтому, если поместный собор случайно издает закон, не имеющий строгого канонического основания, он должен тотчас же,..., принять меры к его изъятию».⁷ Еще один из подобных примеров пересмотра и перетолковывания церковной каноники – это вопрос о совершении совместных молитв с инославными и с иноверцами. Митрополит Кирилл, как известно, утверждал, что запрет священных канонов на совместную молитву с инославными «сегодня не работает». И чтобы оправдать право на перетолкование канонов церкви, Его Высокопреосвященство выдвигает теорию о применимости и целесообразности применения этих канонов сообразно исторической ситуации. В таком случае, если игнорировать всех известных ранее и авторитетных канонистов Православной Церкви, которые следовали «букве» церковных правил, запрещающих совместные молитвы с еретиками, что возникает вопрос: а что для митрополита Кирилла является критерием оценки действенности того или иного правила Святых Отец? Ответ, исходя из тезисов митрополита Кирилла и даже протоиерея Владислава (Ципина) может быть один: личное мнение того архиерея, чьи интересы активно лоббируются группой наемных богословов, оправдывающих любые нарушения канонического права в действиях этого иерарха. Но это необходимо квалифицировать как навязывание Православной Церкви чисто протестантских принципов в подходе к Священному Преданию Церкви.

Кстати говоря, именно такое произвольное истолкование священных канонов привело Константинопольских иерархов уже в начале XX столетия к грубейшим нарушениям канонического строя Православной Церкви. В основе этих нарушений лежали ложно выдуманные претензии Константинополя на некое сходное с первенством Римского епископа понимание роли и права Вселенского патриарха в Православной Церкви как первого не только по чести но и по власти. Сюда относятся такие известные факты из истории как фактически насильственное вмешивание Константинополя во внутренние дела Всероссийской Церкви: предоставление автономии епархиям Всероссийской Церкви (Варшавской, Эстонской, Финляндской), требование от свт. Тихона покинуть патриарший престол и поддержание обновленческого Синода, самостоятельный переход на новый стиль, снятие в одностороннем порядке анафемы Константинопольского собора 1054г., в одностороннем порядке принятие решения о вступлении в ВСЦ и т.д. Теперь же Вселенский патриарх Варфоломей, словно забыв обо всех этих исторических фактах, уверяет предстоятелей всех Поместных Церквей, что Константинопольская патриархия всегда «гарантировала единство Православной Церкви без малейшего ущемления или умаления независимости Поместных Автокефальных Церквей каким-либо вмешательством в их внутренние дела...»⁸

Безусловно, все названные действия Его Высокопреосвященства не могут не вызывать вполне обоснованной тревоги и опасений за сохранение чистоты Православной веры. К ним можно еще добавить склонность к введению нового стиля и такой общеизвестный факт, как настойчивое внедрение современного русского языка в наше богослужение: чтение Священного Писания на русском языке, экспромтные переводы некоторых вполне казалось бы наиболее понятных возгласов и некоторых слов на русский язык. Но это тоже особая тема для разговора. Заметим, что всё же необходимо в церковной жизни различать церковную культуру, как тоже метод и способ воспитания духа, и миссионерство, как начальный и вводный курс в Православие. Их нельзя смешивать. Кстати говоря, на Руси после принятия Крещения почти повсеместно богослужение совершалось за небольшими исключениями на древнегреческом языке, и чтобы разрешить возникшее затруднение для понимания богослужения, в Киеве, Новгороде при архиерейских домах заводились училища, где обучали и греческому и даже латыни. Мы же сегодня поощряем активное изучение западноевропейских языков, в то время как изучению основного языка славянской культуры не придаем нужного значения.

Несомненно то, что реформаторские настроения митрополита Кирилла, видимо игнорирующие необходимость сохранения церковной культуры, а также обучения и введения людей в круг культуры богословия и аскетики не может не вызывать настороженности.

Наряду со всеми вышеперечисленными «против», ещё раз подчеркнем, что нельзя не видеть и положительных сторон его деятельности. К ним, пожалуй, можно отнести и выработанный документ «Основы учения Русской Православной Церкви о достоинстве, свободе и правах человека», который был принят на последнем Архиерейском соборе. очень важно то, что в этом документе, вопреки обвинениям в адрес Священноначалия со стороны епископа Диомида, указаны все негативные стороны электронной идентификации и связанных с ней новых технологий,  реально угрожающих психическому здоровью человека и его свободе.

Однако... Однако при обзоре и оценке всех за и против последних, как это не странно, оказывается больше. И их высказывает глубоко церковный народ. Мы считаем, что обсуждение кандидатуры на патриарший престол должно быть широким, и наш церковный народ не должен сковывать себя какой-то странной и непонятной боязнью, а должен реально болеть за судьбу нашей Поместной Церкви. Безусловно, что это может проявляться различным образом: и молитвенным подвигом за церковь, и высказыванием своей позиции, формированием общественного мнения.

При этом мы высказываем наше полное несогласие с высказанными недавно мнениями дьякона Андрея (Кураева), о чём пишет и Русская линия, тон и содержание которых дерзким образом преступают принципы церковной культуры, церковного миропонимания и сознания, ищущего прежде всего не земных благ и выгод, не построения земного благополучия в Церкви, а того, чтобы в деятельности Предстоятеля церкви отражалась вечная Божественная правда, являлась неотмирность природы Церкви, её Богочеловеческий характер и небесное достоинство. Если же Церковь будет восприниматься в основном как экономический монстр или концерн, а ее предстоятель не как архипастырь и преемник апостольского служения, а «менеджер по экономическому расцвету или кризису», то в чем же тогда принципиальное отличие Православной Церкви, единственной в подлинном смысле Церкви, единой, святой, соборной и апостольской, от безблагодатного Ватикана? Любой клирик обязан осознавать Церковь телом Христовым, Богочеловеческим организмом, в котором благодатью Божией в человеке созидается не циничный прагматик и философ-циник, а «чадо Божие», отражающее в себе черты Богочеловека, имеющее «ум Христов».

Кстати говоря, возможно не случайно нами был упомянут Ватикан. Ибо последние события в развитии диалога Православной Церкви с Римо-Католической приняли, как мы уже неоднократно указывали через публикации статей о Константинопольском патриархе и о Смешанной Богословской Комиссии проходившей в октябре прошлого года в Равенне, кране опасный характер. Благодаря чрезмерной уступчивости и неосторожности православных представителей в этом Диалоге, Православная Церковь оказывается на пороге своего исчезновения через заключение унии на основании признания первенства Римского епископа.⁹ Если последний Святейший патриарх Алексий всячески противился сближению с Ватиканом и униональным мероприятиям с Римо-Католической церковью, то нет уверенности в том, что Высокопреосвященный нынешний Местоблюститель будет отстаивать Православие. Для таких сомнений было дано много поводов, и сравнительно недавно, во время прошлогоднего визита митрополита Кирилла в Ватикан. Нет гарантии тому, что Его Высокопреосвященство, ведя долгий личный разговор с Римским понтификом, не принял от главы Ватикана каких-либо инструкций. Безусловно, время покажет многое. Но и бодрственная настороженность и сдержанность, а не бездумная восторженность, должна охватывать настоящего христианина при произнесении имени митрополита Кирилла.

На этом мы завершим наш небольшой анализ деятельности нынешнего Высокопреосвященнейшего местоблюстителя Патриаршего престола, молясь Богу о том, чтобы Он Сам, без человеческого вмешательства, избрал и поставил на патриаршее служение того, кого Он считает достойным и нужным в условиях очень непростой ситуации и в нашей Поместной Церкви, и в стране, и в мире.