Русская Православная Церковь

ПРАВОСЛАВНЫЙ АПОЛОГЕТ
Богословский комментарий на некоторые современные
непростые вопросы вероучения.

«Никогда, о человек, то, что относится к Церкви,
не исправляется через компромиссы:
нет ничего среднего между истиной и ложью.»

Свт. Марк Эфесский


Интернет-содружество преподавателей и студентов православных духовных учебных заведений, монашествующих и мирян, ищущих чистоты православной веры.


Карта сайта

Разделы сайта

Православный журнал «Благодатный Огонь»
Церковная-жизнь.рф

Некоторые тезисы профессора А. Гусева в отношении значения и достоинства символических книг Православной Церкви

 

В данной статье нам хотелось бы обратить внимание читателей, боголюбивых православных христиан на проблему достоинства и значения символических книг Православной Церкви. Речь идет, прежде всего, о Православном Исповедании веры  Кафолической и Апостольской Церкви Восточной (1662г.) и Послании Патриархов Восточно-Кафолической Церкви о православной вере (1723г.). Причина, которая заставила нас обратиться к данной теме заключается в том, что сегодня, в среде православных богословов часто приходится слышать мнения и даже заявления о их неправославности, пропитанности духом католической схоластики и т. д[1]. При этом в качестве авторитетного мнения в отношении этих книг современные богословы приводят статьи приснопамятного Высокопреосвщеннейшего Василия (Кривошеина), архиепископа Бельгийского и Брюссельского и протоиерея Георгия Флоровского.

Относительно позиции архиепископа Василия, нужно заметить, что она вовсе не носит характера резкого и огульного отрицания, что часто встречается у сторонников современного экуменического богословия. В своем вполне обстоятельном труде «О Символических книгах» Преосвященный автор дает вполне взвешенную характеристику их достоинства и места в Православной Предании. Он склоняется к мнению, которое стало характерным в греческом богословии середины 20 столетия, что понятие «Символические книги» не приемлемо для Православия в принципе, и более точнее их было бы называть «символическими текстами». Однако, владыка Василий не отрицает, в отличие от современных неумеренных критиков Символических книг, их авторитета, православности. Он отводит им место вспомогательной литературы, отражающей догматическое сознание Церкви той эпохи.

Этого мы уже не видим, например, у протоиерея Георгия Флоровского. Мы не станем останавливаться на его доводах и аргументах, а лишь адресуем читателей к статье протоиерея Валентина Асмуса «К оценке богословия святителя Петра Могилы, митрополита Киевского».[2]

Заметим сразу, что критика данных символических книг носит крайне поверхностный характер и порой не всегда объективный. Опасность такой критики состоит в том, что рациональный метод оценки церковного Предания становится методом и правилом в современной богословии, который не приемлет доводы церковных духовных авторитетов прошлого. Тое есть современные критики, не обладая даром духовного рассуждения, встают на очень опасный путь разрушения церковного сознания. Иначе это можно назвать как временную победу варлаамизма над паламизмом.

Во-первых, чтобы понять причину, можно сказать, столь внезапного появления критики данных символических книг Православной Церкви, необходимо учитывать исторический контекст. То есть очень важно осознать то, в какой исторический отрезок современной церковной истории появляется эта критика. Вполне возможно, что – кто-то посчитает это за некое совпадение, но как это не покажется странным, но критика Символических книг появляется только в самом начале 60-х годов прошлого XX столетия. То есть это то самое время, когда РПЦ вступает в ВСЦ, начинает свое полноправное участие в экуменическом диалоге с инославными конфессиями. И нами уже упомянутый труд Высокопреосвященного Василия «Символические тексты в Православной Церкви» является ни чем иным как доклажом, подготовленным для Всеправославного Совещания на о. Родос, состоявшегося в 1961г. Это Совещание было созвано по инициативе Вселенского патриарха Афинагора. Тогда в ходе этого и последующих Совещаний принимается решение о вступлении в диалог с Римо-Католической церковью на равных правах. И не только это. В это же время в духовных школах РПЦ происходит серьезная ревизия учебников по ряду богословских дисциплин. Что нового внесла эта ревизия? А новое заключалось именно в изменении традиционного, то есть святоотеческого взгляда на инославный мир. Теперь то, что в святоотеческом богословии всегда именовалось словом «ересь», получило иное именование «инославное христианство», а позднее «церкви-сестры». То есть набирал силу процесс изменения, и притом сознательного, церковного сознания. В 1965 г. патриарх Афинагор, вопреки древнему правилу придерживаться принципа совместного всеправосланого решения по важным догматическим и каноническим вопросам, самостоятельно снимает анафему с латинян Константинопольского собора 1054г.[3] Несмотря на антиканоничность данного деяния Вселенского патриарха[4], которое было подкреплено инсценированием созыва Синода Константинопольской Церкви, это решение без всякого обсуждения поместными церквами стало распространяться в учебниках Духовных школ.

На пути к стиранию догматических и экклезиологических границ камнем преткновения стояли именно эти символические книги и ряд позднейших посланий Вселенской патриархии в отношении инославия. Во всех них выражалось традиционное сознание Православной Церкви в отношении того, что Церковью в сущности является только одно-лишь Православие. Именно поэтому перед инициаторами и приверженцами экуменизма стала вполне серьезная задача: подорвать авторитет символических книг Православной Церкви.

Профессор Императорской Казанской Академии поднимает вопрос об авторитетности т. н. Символических книг Православной Церкви в разгар острой богословской полемики Российской Православной Церкви со старокатоликами по вопросу о filioque и пресуществлении в Евхаристии.

 

Что необходимо понимать под Символическими книгами?

А. Гусев: «Читая обращенные ко мне авторами Ответа упреки за то, что называю Православное исповедание и Послание восточных патриархов «своего рода символическими книгами», я не мало изумлялся в виду необычайной произвольности и странности этих упреков. Кому же из богословов неведомо, что во всякой духовной литературе принято называть вообще символическими книгами не одни символы, но и более или менее пространные вероизложения, данные конечно, от имени  не какой бы то ни было церкви и долженствующие, поэтому, иметь обязательно-руководственное значение для всех ее членов в деле познания и понимания ими подлинного ее вероучения? Всякому богослову хорошо известно, что существует даже особая наука: Символика, имеющая, между прочим, своей задачею сравнительное изучение и оценку разных символических книг, принадлежащих различным церквам. Эта наука имеет свою литературу и успела выставить несколько славных имен в ряду ее немалочисленных работников из коих достаточно здесь назвать Планка, Мелера, Гасца и др.».[5]

 

Почему книги Православное Исповедание и Послание восточных патриархов могут называться Символическими книгами?

А. Гусев: «Вероизложения Православной Церкви: Исповедание и Послание несоизмеримо больше заслуживают название символическими книгами, чем, например, Катихизис германских старокатоликов. Ведь сами авторы Ответа не решились назвать его символической книгой всех старокатолических общин. Между тем, Исповедание и Послание признаются за символические книги всеми поместными церквами, образующую единую православную Церковь. Самая история происхождения и признания этих книг говорит об их преимуществе пред старокатолическим Катехизисом. Возьмите хотябы Православное исповедание. Будучи составлено для охранения чистоты православия как от мнений лютеран и кальвинистов, так и от римско-католических заблуждений, оно сперва рассмотрено и одобрено было на двух поместных соборах (Киевском и Ясском), затем всеми восточными патриархами с их синодами, далее русскими патриархами (Иоакамом и Адрианом) и, наконец, принято всеми, образующими единую Православную Церковь, частным церквами. Послание восточных патриархов, составленное на поместном Иерусалимском соборе, было потом одобрено всеми же патриархами и другими архипастырями Православной Церкви и всей ею принято за руководственное».[6]

 

 

Ответ на возражение о наличии в Символических книгах богословских мнений

А. Гусев: «То обстоятельств, что в Исповедании и Послании содержатся, наряду с догматическими истинами, и богословские мнения, нисколько не отнимает у них значения символических книг и не уменьшает их важности и авторитета. Ведь эти книги не суть краткие символы веры, в которых излагаются все или некоторые догматы только. Возьмите хотябы Православное исповедание. В нем содержится изложение и изъяснение не Символа лишь веры, но и молитвы Господней и Евангельского учения о блаженствах и проч. Даже и в той части этой книги, в которой объясняется Символ, рассматриваются многие вопросы, прямого и ясного решения коих не дано ни в Священном Писании, ни в согласном церковном предании. Что же удивительного - в том, если в Исповединии действительно встречаются, наряду с догматическими истинами, и богословские мнения?[7] Коль скоро обратимся к упомянутому Ответом старокатолическому Катихизису, то ведь и в нем найдем не мало-же богословских мнений наряду с догматическими истинами».[8]

 

Ответ на возражение, что эти книги не составлены на Вселенском соборе

А. Гусев: «Против признания  Исповедания и Послания символическими книгами Ответ возражает указанием на то, что эти книги вышли не от Вселенского собора. Напрасное возражение! Ведь я не утверждал, что они – произведение Вселенского собора. Однако, из этого никак не следует, что в догматической  своей части они не были бы одобрены Вселенским собором и не имеют общеобязательного значения после вероопределений Древней Церкви и в зависимости от согласия с исконным церковным преданием. Такое значение и усваивается этим книгам в Православной Церкви, а потому я и назвал их своего рода символическими книгами. Не подлежит сомнению, что и какой угодно из бывших Вселенских соборов одобрил бы изложение и изъяснение догматических истин в Исповедании и Послании. Составители последних руководились в этом деле Свящ. Писанием и исконным преданием Древней «неразделенной» Церкви, каковое предание имеет надлежащее выражение в вероопределениях Вселенских соборов и в согласном учении ее отцов и учителей. С другой стороны, одобрение и принятие этих книг всей наличной Православной Церковью разве нисколько не равняется одобрению и принятию их истинно-вселенским собором? Ведь непогрешимое решение истинной Церкви Христовой, - повторяю, - выражается не  на Вселенских только  соборах, но и другими законными путями».[9]

 

Православная экклезиология по А. Гусеву

В этой же статье проф. А. Гусев очерчивает и православную традиционную экклезиологию. В отношении Церкви, как богочеловеческого организма, проф. А. Гусев отвергает мнение о существовании вне Православия какой-либо Церкви. Он категорически отвергает понятие разделения Церквей. В истории Церкви происходили и происходят не разделения церквей, а отпадения от Церкви. В качестве примера он приводит Великую Схизму 1054г. В это время произошло печальное отпадение Западной церкви от Единой Святой Соборной и Апостольской Церкви, т.е. Православной. Несмотря на отпадения от Церкви различных религиозных групп, единству и нераздельности Церкви не наносится ущерб. И это потому, что Церковью необходимо считать только ту церковь, которая пребывает неизменной апостольской вере, не изменила догматов. И в этом отношении профессор А. Гусев ссылается на авторитет и Символических книг, которые выражают общецерковное, святоотеческое учение о Церкви.

Ссылаясь на авторитет свтятителя Филарета, митрополита Москоского и Коломенского, его формулировку Церкви, проф. А. Гусев замечает: «Такая именно Церковь, по катехизису, и есть Единая Святая Соборная и Апостольская Церковь, представляемая теперь только Православной Церковью, образующеюся из поместных церквей: Иерусалимской, Антиохийской, Александрийской, Константинопольской и прочих, находящихся в каноническом общении с ними, частных церквей, ибо только эта Церковь неизменно сохранила и сохраняет в первоначальной чистоте истинно-христианскую веру».[10]

В отношении даже Римо-Католической церкви, которая вроде бы и сохраняет по виду преемство рукоположения епископата, он делает следующее резюме:

«А что же касается даже и Римо-Католической церкви, не говоря уже о протестансткой и англиканской, то митрополит Филарет ни в одном из своих творений не называл Римско-Католическую церковь вполне истинной церковью и уже этим одним исключает ее из состава Единой святой Кафолической и Апостольской Церкви, ибо Христос не основывал не вполне истинной церкви, и не может иметь ее Своим телом и быть ее Главою».[11]

«Отпадение западной церкви от Восточной не могло уничтожить единства и вселенскости Церкви. Ведь и в период древней «неразделенной» Церкви было не мало случаев а) разрыва с нею многочисленных раскольников и еретиков разного рода и б) образования ими отдельных религиозных обществ. Однако, несмотря на это, Церковь всегда ебывала и сознавала себя единой неразделенной Церковью. В частности, именно в ту эпоху, когда Вселенский Собор исповедал и узаконил верование в Едину Святую Соборную и Апостольскую Церковь, отложились от наличной Христовой Церкви и удалены были  ею из ее среды и образовали из себя особые общества многочисленные и разнообразные еретики…Это обстоятельство, ч точки зрения отцов собора, нисколько не мешало Церкви оставаться единой нераздельной вселенской Церковь. Самое вероопределение Вселенского Собора, относящееся к учению о Церкви, имело целью провозгласить и утвердить на все последующие времена ту истину, что, какие бы многочисленные сонмища еретиков или раскольников ни отпадали от Церкви и какие бы мнимые церкви ни образовывали они, Церковь Христова от этого не перестает быть Единой нераздельной Вселенской Церковью».[12]

 

Учение о разделенности Церкви противоречит учению Древней Церкви

Предположение, на котором настаивают западные христиане и поныне, что после 1054 года единство Церкви превратилось в двоицу, как замечает проф. А. Гусев в корне противоречит экклезиологии Древней Церкви. И экллезиология была вполне четко и ясно заркплена Никео-Цареградским Символом веры. «С учением Древней Церкви, ясно и раздельно выраженном Никеоцареградским Символом, несоединима мысль о каком-то распадении Церкви «на две половины» и о какой-то «разделенной» церкви. По согласному учению Древней Церкви, Христова Церковь не подлежит никакому разделению или раздроблению. Думающие об этом иначе, значит, впадают в ересь своего рода. Чсто еретическое учение о «разделенной Церкви» и выражено авторами Ответа (старокатоликами), адресованной мне».[13]

 

Римо-Католическая церковь является ересью, а не Церковью

Проф. А. Гусев, опираясь на традиционное понятие ереси, как об отпадении от Православия по какому-либо догматическому вопросу[14], дает соответственное определение Римо-Католической церкви как ереси.

«Но коль скоро какое-нибудь частное мнение, быв возведено на степень догмата, несомненно становится ересью, а Римско-Католическая церковь своим внесением частного мнения (Filioque) некоторых ее богословов в самый Символ веры, бесспорно придала этому мнению догматическое значение, то уже через один этот поступок свой упомянутая церковь впала в несомненную ересь и стала несомненно еретической. Но разве ограничилась папская цековь одной этой ересью?» Принятие догмата о непогрешимости папы, о непорочном зачатии Девы Марии и другие (17 июля 1870г. I Ватиканский собор), которое еще больше увеличили пропасть между Римо-католицизмом и Православием, являются лишь доказательством того, что Римо-Католическая церковь не удержала залога веры и отпала от Вселенской Церкви.

«А если, -заключает проф. А. Гусев, - уже при отпадении от Восточной Римско-Католическая церковь бесспорно оказалась не только раскольнической (схизматической), но и еретической церковью, то «ясно как солнце», что единой истинно Христовой Вселенской Церковью осталась лишь «Восточная» церковь и всегда пребудет таковою, пока не изменит «наследию» Христову».[15]

 

 

Кандидат богословия иеромонах Сергий (Троицкий).


[1]              Эта ничем неоправданная мысль постоянно пронизывает лекции проф. МДА иС А. И. Осипова, а также этот тезис о неправославности Символических книг является основной «богословской» базой для критики всего дореволюционного богословия  и русской богослвской мыслм в частности у проф. М. С. Иванова.

[2]              Эта статья размещена на сайте Православный апологет. // www.apologet.spb.ru

[3]              См. размещенную на нашем сайте статью Диалог с Римо-католиками из книги Παναγιτης Σημτης. Διαχριστιανικοι κα διαφρησκειακοι διλογοι. κδ. Τνος. Ἀθήνα 2003., σελ. 43 - 89

 

[4]              На это деяние патриарха Афинагора последовал протест Элладской Церкви, ее Предстоятеля. Несогласие с таким шагом патриарха выразил и Святейший патриарх Алексий I.

[5]              А. Гусев. Старокатолический ответ на наши тезисы по вопросу о filioque и пресуществлении.// Православный собеседник. 1903, январь, стр. 103-104

[6]                Там же, стр. 105-106

[7]              Вопрос о том, каких богословских мнений всего лучше держаться-бы православным христианам, небезразличен сам по себе, а потому потребен совет со стороны Церкви и в деле выбора нами богословских мнений. (примеч. А. Гусева)

[8]              стр. 104-105

[9]              стр. 107-108

[10]              Там же, с. 114

[11]              Там же, с. 114

[12]              с. 115

[13]              Там же, с. 116

[14]              См. Свт. Василий Великий 1 каноническое правило.

[15]              Там же, с. 120




Подписка на новости

Последние обновления

События