22 октября Неделя памяти VII Вселенского собора

Экклесиология Святых Отцов VII Вселенского собора, основные понятия и терминология

краткий обзор

Η των Αγίων Πατέρων Ζ Οικουμενικού Συνόδου εκκλησιολογία, οι βασικές έννοιες και η ορολογία

η σύντομη ανασκόπηση

Отпадение от истины есть ослепление ума

Η της αληθείας απόπτωσις, νού καί φρενός έστι τύφλωσις¹

Для Церкви Христовой, Православной богослужение не есть нечто неважное и второстепенное. Весь богослужебный строй, церковная гимнография являются неким фиксированием во времени жизни Церкви как тела Христова, которая по своей онтологии вечна. Ритм церковного богослужения, те недельные акценты, которые расставлены на протяжении всего годичного богослужебного круга имеют свою гармонию, которая отражает то неизменное соприкосновение с вечностью и ту глубокую связь с миром горних, ангельских сил, с которыми во время богослужения чада Церкви составляют единый хор, прославляя единым сердцем и едиными устами единого в Троице сславимого Бога, Отца, и Сына и Святого Духа.

И если Церковь Христова в воскресные дни сочла необходимым прославлять святых Отцов Вселенских соборов, которые проходили в первом тясячелетии, то тем самым она хочет показать, что она не просто отдает «дань ее историческому прошлому», выражает почтение и «уважение к Святым Отцам», либо относится к ним как к историческим вехам имевшим некогда огромное значение для всей Церкви. В данном праздновании и прославлении Церковь Христова нам еще и еще раз указывает на наиважнейшие и спасительнейшие критерии православного богословия, как главной основы жизни во Христе. Поэтому совершенно неслучайно в день памяти VII Вселенского собора поется тропарь отцам собора, в котором Святые Отцы Вселенского собора называются «светилами» и наставниками «в истинной вере». Свт. Тарасий, патриарх Константинопольский в подтверждение этой мысли говорил на первом заседании VII Вселенского собора: «Мы находим, что Отцы ни в чем не разногласят, напротив все, имея как бы одну душу, одно и тоже проповедуют, одному и тому же учат».²

Для нас самую большую ценность представляют деяния Вселенских соборов, где и воспроизводится точная картина заседаний Собора, ход прений и обсуждений, выявляется четкая позиция отцов по исследуемым вопросам веры.

Интересуемый нас Вселенский собор был созван по настоятельной просьбе избираемого императрицей Ириной Афинской на Константинопольскую патриаршую кафедру сенатора Тарасия. В 786 состоялось его возведение на патриаршую кафедру. В текст Деяний Вселенского собора включена речь, названная апологией³, свт. Тарасия в которой он оставил свое свидетельство о своей просьбе к императору и императрице обязательно созвать собор ради прекращения раздора в Церкви и торжества богооткровенной истины: «Ничто так неблагоприятно Богу, как то, чтобы мы объединились и сделались единою Вселенскою Церковию, как мы исповедуем это в Символе нашей непорочной веры. Итак, братия, я прошу,..., благочестивейших и православных императоров наших созвать Вселенский собор, чтобы мы, как сыны единого Бога, были едино, как почитатели Троицы, были объединенными, единодушными и равночестными, как члены нашей Главы Христа, были единым стройным и неразрывным телом (σα μα εν συναρμολογούμενον καί συμβιβαζόμενον), как почитатели святого Духа, шли не друг против друга, но с друг с другом, как почитатели истины созерцали и говорили одну истину».⁴

По своему содержанию эта речь свт. Тарасия очень важна, поскольку в ней высказываются наиболее ценные положения православной экклесиологии, учении Церкви: учение о Церкви как Теле Христовом, о ее единстве, которое достигается только исповедание «единой истины». Также свт. Тарасий указывает и на то тяжелое состояние «разделенности Церкви», которое возможно до окончательного принятие решения Вселенского собора, как способа провозглашения истины и произнесения анафемы не еретичествующих. Мысль о неразделенной разделенности внутри Церкви глубока, однако она носит характер не столько догматический, сколько умозрительный, выстраиваемый на прозрении скорейшего исправления трагического положения. А оно, как пишет свт. Тарасий выражалось в том, что «основанная на камени Христе, Боге нашем, Церковь Его ныне рассекается и разрывается и мы в одно время говорим так, в другое время иначе, а наши восточные единоверцы еще иначе; с ними единогласны и христиане западные».⁵ Такое положение было создано, безусловно «Вселенским собором» иконоборцев, который был созван в 754г. в Константинополе. Этот собор состоял исключительно из епископов Константинопольского патриархата, в нем не принимали участие «восточные», то есть патриархаты Александрии, Антиохии и Иерусалима, а также «западные христиане» Римской церкви. Это и создало во всей Церкви хаос, привело к жесточайшим гонениям со стороны иконоборцев, и прежде всего императоров-иконоборцев. Тем не менее, свт. Тарасий, прекрасно зная о незаконности собора 754г., о неправославности его определения против иконопочитания, вовсе не стыдится оценивать положение Константинопольской церкви по отношению ко Вселенской Церкви как отпавшей от нее. «И мы отчуждены от них (т.е. от остальных патриархатов) (ηλλοτριωμένους δι´ ημάς εκείνων απάντων) и каждый день анафематствуемся ими. Тяжелое наказание анафема (δεινόν έστι τό ανάθεμα), - подчеркивает свт. Тарасий, - оно удаляет (πόρρω τού Θεού βάλλει) от Бога, изгоняет (της βασιλείας των ουρανών εκδιώκει) из царства небесного, увлекает во тьму кромешнюю».⁶

То есть на Вселенский собор возлагалась величайшая задача — восстановить мир в Церкви на основании утверждения истинной веры и осуждения ереси. Эта задача была непростая. На что показал и перенос заседаний вселенского собора из Константинополя, гд первоначально проходили подготовительные заседания с 786г в храме святых Апостолов, в Никею. Последний был городом с историческим именем, так как в нем проходили заседания I Вселенского собора 325г, и он имел высокое административное положение как город провинции Вифиния места частого пребывания в нем императора и синклита. Сами заседания проходили в сохранившемся до наших дней храме святой Софии. Поскольку в нашу задачу не входит подробное описаний заседаний этого Вселенского собора, а нас преимущественно интересуют боле конкретные вопросы связанные с экклесиологией, то мы остановимся именно на рассмотрении именно этого важного вопроса.

Однако в экклессиологии существуют кроме рассмотрения известных свойств Церкви апостоличности, святости, единства, еще и ряд других вопросов, которые оказываются самым тесны образом связанными с ней. Это, безусловно вопросы об отношении к ереси, то есть каково положение ереси по отношению к Церкви, каковы причины появления ереси, ее истоки и методология выстравивания своей апологии. На все эти смежные вопросы в Деяниях собора мы находим вполне исчерпывающие ответы-определения. И все они носят ясное, краткое и четкое изложение, лишенное богословских рассуждений и интуиций присущих современному богословию, критерием которого являются личные мнения и представления.

Сначала мы приведем большую часть текста итогового определения Собора. Мы считаем полезным ознакомиться с ним каждому из нас по нескольким вполне объективным причинам. И первой из них, безусловно, является незнание содержания этого наиважейшего документа Православной Церкви большинством из христиан. Само верооопределение можно разделить на две части: вступление и само изложение веры отцов собора. Эта традиционная форма вероопределений. Обратимся к вступительной части вероопределения-ороса, в которой для нас есть искомый материал.

«Святый Великий и Вселенский собор, Божией милостию и по повелению благочестивых и христолюбивых государей наших, Константина и матери его Ирины, второй созванный в славной митрополии Никейской в области Вифинский в святой церкви Божией, называемой Софийскою, следуя преданию Кафолической Церкви, определил следующее:

Христос Бог наш, даровавший нам свет познания и избавивший нас от мрака безумной приверженности идолам, обручивший Себе Кафолическую Церковь, неимеющую скверны или порока, обещал ей охранять ее и утвердил это обещание ученикам Свои, говоря: Азъ съ вами есмь во вся дни до скончанiя века. (Мф. 28, 20) Это обетование Он даровал не только им, но и нам, по их слову уверовавшим в имя Его. И вот некоторые, оставив без внимания этот дар, как бы по возбуждению коварного врага, отпали от истинного учения; возстав против предания Кафолической Церкви, они погрешили в понимании истины и, как говорится в «Притчах», заблудились в границах возделываемого ими поля и собирают руками неплодие (Пр. 9, 12). Они дерзнули отвергать богоугодные священные приношения и называли себя иереями, тогда как сами не были такими...Следуя людям нечестивым и руководясь своими помыслами, они оклеветали украшенную Христом Богом святую Церковь Его и не положили различия между святым и позорным; так что икону Господа и святых Его сочли за одно с истуканами сатанинских идолов. Поэтому Господь Бог, не терпящий зрети, чтобы покорные Ему были заражаемы такою язвою, по Своей благости, ревностию и повелением благочестивейших государей наших Константина и Ирины, отовсюду созвал сюда нас, представителей священства, да утвердится общим определением божественное предание Кафолической Церкви. Итак, мы исследовали и рассмотрели дело весьма тщательно и, следуя истине, ничего не убавляем и ничего не прибавляем, но сохраняем вс, что есть в Церкви лучшего, и следуем святым шести Вселенским соборам и прежде всего собиравшемуся в славной митрополии Никейской, а затем бывшему после него в богохранимом царствующем город Константинополе».

Итак, прежде всего, обратим наше внимание отцов собора на подход к проблеме вероучительного характера и на метод исследования. Метод изучения вероучительных вопросов — тщательное исследование. Более того, как подчеркивает митрополит Иерофей (Влахос), Святые Отцы не искали истину, а лишь изыскивали словесную форму выражения изначально существующей в Церкви истины. Большинство из Отцов Церкви обладали опытным познанием этой извечной истины, обладали чутьем истины.⁷ В святоотеческом богословии дается на один из наиважнейших даров Божиих — различение истины (η διάκρισις). На него как на способ выявления истины и отличение ее от тонко прикрытой правдой ереси указывается и в Деяниях собора. «Но люди, руководимые Духом божественным, отличают хорошее от худого, и то, что сказано благочестиво, что дышит характером святоотеческим, они принимают, а что сказано превратно и носит печать их вымысла, то отвергают».⁸ Эта просвещенность свыше, даваа возможность Отцам ощущать истину, отделять ее от плевел еретических силлогизмов и рассуждений, спрятанных под личиной истины. Но при этом, как мы видим Отцы собора тщательно исследовали писания предшествующих Отцов Церкви в которых имелись сведения о святых иконах. Именно этому было посвящно Деяние четвертое. Согласно благословению свт. Тарасия Константинопольского, председательствовавшего на соборе, были «принесены святейшия и священные книги». Самое подробнейшее исследование текстов святых отцов, свидетельства из житий святых, привели собор к следующему заключению: «Да исправят нас учния богоглаголивых отцов. Почерпая из них, мы напоились истиною; следуя им, мы прогнали ложь; быв научены ими, мы с любовию приемлем честные иконы. Отцы проповедуют, а мы остаемся послушными чадами и хвалимся перед лицом матери преданием Кафолической Церкви. Мы следуем древнему законоположению Кафолической Церкви. Ы анафематствуем привзошедшее нововведение обвинителей христианских. Мы с любовию принимаем честные иконы. Не так мыслящих мы подвергаем анафеме».⁹

То есть ересь, а в данном случае таковой ей является мнение отвергающее почитание икон и уравнивающее их с нечестивыми языческими идолами, является чуждой преданию Кафолической Церкви, ее преданию. Эта ересь «не согласна ни с евагелием, ни с Писанием, ни с Отцами, ни с здравым смыслом» и по своей сути она является попиранием Кафолической Церкви и восстанием против нее.¹⁰

Эти высказывания важны для оценки современных экклезиологических мнений, согласно которым границы Церкви простираются за границы Православия, Церковь с 1054г. пребывает в состоянии разделенности, нам неизвестно положение отпавших от Православной Церкви христианских деноминаций.

Сама мысль о разделенности Церкви, безусловно, противоречит учению Символу веры о единой Церкви, которое не дает никакого повода об исповедании Церкви в состоянии разделенности и одновременном сохранении благодатности и кафоличности во всех т. н. разделенных частях Церкви.

Здесь мы еще раз остановимся а экклесиологической проблеме т. н. разделенности Церкви. Для более точного понимания в каких случаях эта разделенность исповедается, и что под ней подразумевается, мы еще раз обратимся к апологетическому слову свт. Тарасия к народу. «Но самая важная причина моего страха и отказа заключается в следующем: смотрю я и вижу: основанная на камне Христе, Боге нашем, церковь Его ныне разсекается и разрывается¹¹ и мы в одно время говорим так, в другое иначе».¹² То есть, несмотря состоявшийся на Константинопольский собор 754г., который считал себя «седьмым вселенским собором», в Церкви был водворен не мир, не восстановлено единство, а, наоборот, церковь продолжала «рассекаться» и «разрываться». Эти выражения свт. Тарасия, которыми он оценивает состояние Вселенской Церкви, необходимо рассматривать в контексте всей его речи. То, что в этих словах заключено лишь сетование и печаль, растворенные умозрением и предвидением возможного восстановления единства Церкви и искоренения ереси, но дается догматико-экклесилогичская оценка состоянию Церкви, видно невооруженным взглядом. Далее свт. Тарасий напоминает, что из-за принятой ереси, Константинопольская церковь «отчуждена» (ἡλλητριωμένης) от всех поместных церквей, а значит и Вселенской Церкви. Последнее подтверждается его словами о непосредственном действии анафем, произносимых восточными и западными церквами на Константинопольскую: «Тяжелое наказание анафема; оно удаляет от Бога, изгоняет из царства небесного...».

Во время обсуждения вопроса о принятии прежде еретичествовавших епископов к клир были высказаны важные положения, которые разъясняют отношение Церкви к ереси, к рукоположениям у еретиков и о правилах принятие еретичесвующих епископов в лоно Кафолической Церкви.

Во-первых, на первом заседании было всем собором подтверждено, что «ересь отделяет от Церкви всякого человека».¹³ Во-вторых любая ересь, независимо от степени отпадения от православной веры, является злом. «Зло так зло и есть, - говорит свт. Тарасий, - особенно в делах церковных; что касается догматов, то погрешит ли в малом или в великом, это все равно, потом что в том и другом случае нарушается закон Божий».¹⁴

Относительно епископских хиротоний еретиков и принятия их при обращении к Церкви собор, прочитав каноны и послания Святых Отцов, однозначно не признавали действительности рукоположений у еретиков, как совершенных вне Церкви и для служения для разрушения Церкви¹⁵, но принимали «в сущем сане» раскаивавшихся без повторения рукоположений. При этом собор отметил, что в «сущем сане» не принимаются начальники и учители ересей, «первенствовавших в ереси и страстно преданных ей», а также тех, которые «прикрываются личиною истины, а умом злодействуют».¹⁶ Принятие не означает признание действительности хиротоний вне Церкви, как считают часто сегодня, а есть действие церковной икономии. И об этом мы также читаем в Деяниях собора: «Отец не сказал, что их (еретиков) не следует принимать, но он выразил мысль как бы не потерпели притеснения те из них, которые захотели бы присоединиться к православному клиру; потому что это происходит не без препятствий и затруднений»¹⁷,- таков был дан комментарий свт. Тарасия на послание свт. Василия Великого к Никополитам. Однако принятие в клир еретиков ставило в качестве главного требования к обращающимся раскаяние, то есть на соборе прочитывались персональные «отречения» от ереси обращающихся к Церкви епископов .¹⁸

А. С.

Продолжение следует