Существует ли божественная справедливость и наказание?

О книге профессора А. Каломироса «Река огненная»

Существует ли божественная справедливость и наказание?

В книге профессора А. Каломироса «Река огненная», излагается совершенно надуманный взгляд на правосудие Божие как на страсть, сопоставимую с человеческой страстью гнева и ярости. Затем же эта теория им же опровергается с той целью, чтобы доказать тезис о всеобщей божественной любви, которая несовместима ни с каким гневом и наказанием.

«Итак, на языке Священного Писания, справедливость означает благой и любящий…Когда мы говорим, что Бог справедлив, мы не подразумеваем, что Он лишь беспристрастный судия, который только и знает, как наказывать людей по справедливости, в соответствии с серьезностью их преступлений. Напротив, мы подразумеваем, что Он бесконечно благ и по Своей безмерной любви готов прощать любые преступления, любые грехи, любое непослушание, и что Он хочет спасти нас во что бы то ни стало, и никогда не воздает злом за зло».¹

В чем же состоит ошибка данной мысли автора?

Эта ошибка кроется, прежде всего, в неправильном понимании справедливости и наказании как некоего воздаяния зла за зло. А отсюда выступает совершенно ложное представление о Боге, как только всепрощающем и совершенно безразличном ко злу. Эта концепция сродни учению о Брахме в индуизме и учению Л. Н. Толстого «о непротивлении злу».

Что есть зло и является ли Божественная справедливость злом?

Бог же, как это совершенно верно замечает автор, ссылаясь на свт. Василия Великого (О том, что Бог не виновник зла), не является источником зла. Порочная воля человека порождает зло, является его источником. Позже преп. Иоанн Дамаскин, следуя преп. Максиму Исповеднику и другим отцам Церкви о происхождении и природе зла скажет следующее:

1. бытие разумной твари вообще всегда предшествует добру или злу

2. все, что сотворено Богом имеет добрую природу,

3. зло есть ничто иное, как лишение добра и уклонение от естественного к противоестественному,

4. зло не есть какая-либо сущность и не свойство сущности, но нечто случайное, т. е. своевольное уклонение от естественного к противоестественному,

5. зло появляется вследствие выбора человеческого свободного произволения.²

Что же касается Божественной справедливости, как ниспосылаемых от Него наказаний, как проявлений гнева, то они не являются злом. Все указанные слова можно отнести к категории так называемым антропоморфизмов, т. е. таким словам, при помощи которых человек описывает действия невидимого и непостижимого Бога.

И любовь, и милосердие, и справедливость, и правосудие – все это действия и проявления Божественного промысла о человеке и сотворенном Им мире. Все действия Божия в Священном Писании, как говорит свт. Григорий Богослов, получают именования сообразно представлениям человека, его понятиям.³ Далее свт. Григорий приводит некоторые характерные примеры таких антропоморфизмов и разъясняет их смысл. «Когда Бог по причинам ему самому известным, прекращает свое попечение и как бы нерадит о нас; это значит – он спит; потому что наш сон есть подобная бездейственность и беспечность. Когда, наоборот, начинает благодетельствовать; значит – Он пробуждается; потому что пробуждение есть минование сна… Он наказывает; а мы сделали из сего – гневается; потому что у нас наказание бывает по гневу. Он действует то здесь, то там; а по нашему Он ходит; потому что хождение есть поступление от одного к другому. Он упокоевается и как бы обитает во святых Силах; мы назвали это седением на престоле, что также свойственно нам… Быстродвижность у нас названа летание, смотрение наименовано лицеем, даяние и приятие – рукою. А также всякая другая Божия сила и всякое другое Божие действие изображены у нас чем-либо взятым с телесного».⁴

Как сочетаются в Боге свойства любви, справедливости и правосудия?

Однако Бог, как личность, раскрывает себя в тварном мире посредством своих действий-энергий, которые описываются как Его свойства и обозначаются в виде имен. И если святитель Григорий Богослов в одном из своих слов говорит, что «мы чтим любовь. Ибо по изречению Святого Духа, Бог наш любы есть (1 Иоан. 4, 8), и именование сие благоугоднее Богу всякого другого имени»⁵, тем не менее, это вовсе не означает, что у Бога нет других свойств. Священное Писание Бога наделяет именем «Правда» (1 Кор.1, 30); «потому что разделяет по достоинству, правдиво судит и тех, которые под Законом, и тех, которые под благодатью, и душу и тело…»⁶ И это в первую очередь касается такого свойства, как правосудие, без которого не мыслима подлинная любовь. Так святитель Григорий Богослов, например, расценивает погибель императора Юлиана Отступника в персидском походе как проявление Божественного правосудия над нечестивым, и пишет:

«Доселе Бог удерживал еще и отлагал Свой гнев за нас (т.е. за христиан), не возжег еще всей Своей ревности, а только высоко занес десницу на нечестивых, и хотя натянул и уготовал лук, однако же, удерживал его силою, и ожидал, пока выйдет наружу вся злоба Юлианова, подобно какому-нибудь злокачественному и гнойному вреду; - ибо таков закон Божия суда, - подчеркивает Святитель, - или спасти покаянием, или наказать по справедливости».⁷

Наказывает ли Бог и что есть наказание?

Что же касается наказания Божия, то тот же Святитель Константинопольский пишет, что оно «часто служит ко благу наказываемых».⁸И в подаваемых Богом различных наказаниях необходимо усматривать не зло, а сокрытую от человеческого ограниченного ума Божественную премудрость и благость. Вот как об этом пишет свт. Григорий: «Довольно смирял Ты сердце мое. Наказываешь ли ты меня за горький грех, или укрощаешь скорьбями, как укрощают молодого коня, гоняя по непроходимым местам, или останавливаешь превозношение моего ума, так как оно весьма удобно раждается в тех из благочестивых, которые имеют легкий ум и самою благость Божию обращают в повод к кичению, или моими бедствиями, Спаситель мой – Слово, хочешь ты вразумить смертных, чтобы они возненавидели порочную жизнь, которая непостоянна, приводит к гибели всякого, и доброго и злого, поспешали же к иной жизни, к постоянной неразвлекаемой, а для благочестивых и лучшей; - но в великих глубинах премудрости Твоей сокрыто сие, что значат в продолжении превратной жизни преподаваемые смертные уроки, и благие и горестные, во всяком же случае самые полезные, хотя и скрывается сие большей частью от дебелости нашего ума. Ты премудро движешь кормилом мира, куда не обращаешь его; и им только спасаемся мы от опасных утесов, переплывая великое и наполненное подводными камнями море непостоянной жизни».⁹

Итак, для свт. Григория Богослова наказание Божие существует как действие водительной Его премудрости; вразумления человека, отвращения его от греха и охранения от порока, приведение человека к жизни богоугодной.

«Но, что, когда мы согрешаем, - говорит преп. Иоанн Дамаскин, - Он не бывает неправедным, наводя Свой гнев(ουκ αδικός εστιν επιφέρων την οργήν), и прощая кающихся(μετανοούσι συγχωρών), является победителем нашего зла».¹⁰ Несомненно, то, что Бог создал человнка для блаженства, и после грехопадения человека Он промышляет о человеке так, чтобы «всем спастись и достигнуть Его царства». «В самом деле, - как говорит преп. Иоанн Дамаскин, - как благой, Он создал нас не затем, чтобы наказывать, а чтобы мы были причастниками Его благости; но как правосудный, Он хочет, чтобы грешники были наказаны».¹¹

Является ли смерть для человека наказанием?

Отрицание наказания как одного из Божественных действий приводит автора и к отрицанию того, что тление и смерть, явившиеся в первозданном человеке после преступления заповеди в раю, являются справедливым и благим наказанием Божиим. Автор, как и митрополит Иерофей (Влахос), настаивает на том, что смерть – это всего-лишь естественное следствие греха прародителей.

В рассуждениях автора, во-первых, обнажается непоследовательность. Сам же автор приводит слова преп. Анастасия Синаита; «Мы стали наследниками проклятия в Адаме…». Следовательно, то состояние смертности и тления, которое явилось в Адаме по преступлении является состоянием проклятия, т. е. наказания Божия, а не просто-лишь естественным следствием.

Точно также считает и столп Православия свт. Григорий Богослов: «Впрочем, и здесь приобретает нечто, именно смерть – в пресечение греха, чтобы зло не стало бессмертным. Таким образом, само наказание делается человеколюбием (και γίνεται φιλανθρωπία η τιμωρία). Ибо так, в чем я уверен, наказывает(κολάζειν) Бог».¹²

Далее святитель Григорий описывает виды Божественного домостроительства, направленные непосредственно Им благим Творцом к человеку для пресечения греховного образа жизни, удаления от Бога. Любые наказания Божии необходимо воспринимать именно в контексте Божественной педагогики. «Но в преграждение многих грехов, какие произращал корень повреждения(κακιας ρίζα εβλάστησε, т.е. дословно корень зла) от разных причин и в разные времена, человек и прежде вразумляем был многоразлично: словом, Законом, Пророками, благодеяниями, угрозами (απειλαίς), карами(πληγαίς), наводнениями, пожарами, войнами, победами, поражениями, знамениями небесными, знамениями в воздухе, на земле, на море, неожиданными переворотами в судьбах людей, городов, народов…»¹³

При этом мы также напомним слова преп. Исаака Сирина о Божественном правосудии: «Как песчинка не выдерживает равновесия с большим весом золота, так требования правосудия Божия не выдерживают равновесия в сравнении с милосердием Божиим. Что горсть песку, брошенная в великое море, то же грехопадение всякой плоти в сравнении с промыслом и Божией милостью. И как обильный водою источник не заграждается горстью пыли, так милосердие Создателя не препобеждается пороками тварей».¹⁴

Итак, Божественное милосердие и любовь вовсе не отменяют божественного правосудия, справедливого наказания, но оно в много раз его превышает, словно растворяет.

Следовательно, цепь различных событий как в жизни отдельного человека, так стран, народов и всего человеческого рода, развивается не при равнодушном попущении Бога по якобы присущей ему некоей вседозволяющей и беспринципной любви, а согласно Его промыслу. Божественный же промысл имеет две направленности: благоизволение и попущение. Последнее бывает также двух видов: спасительное или вразумляющее (досл.педагогическое) и попущение, «означающее полное отвержение человека Богом и ведущее к полному наказанию(πρός τελείαν κόλασιν)». Следовательно при необходимости Бог оказывает Свое непосредственное вмешательство на ход истории при излиянии на человека как наказаний, так и благодеяний. Но наказание, как это вытекает из слов того же святителя в приведенной нами цитаты из второго слова на Юлиана, Господь являет после длительного Своего долготерпения, длительного ожидания покаяния от человека.

Видимо предчувствуя несогласие со своей позицией о божественном правосудии, автор в итоге пытается оправдаться и признать реальность наказаний, посылаемых Богом. Он приводит и свидетельство прп. Исаака Сирина: «Бог наказывает с любовью, а не защищая Себя; Он хочет возвысить Свой образ (человека) и не гневается на него долго. Эта любовь праведна, и она не изменяется как страстная в самозащиту…».¹⁵

Этим автор перечеркивает все то, что им прежде столь активно защищалось – абсолютная уверенность в отсутствии праведного наказания. Для этого собственно была выдвинута им же придуманная схоластическая теория о бесконечно гневающемся Боге, требующего отмщения за Свое оскорбление. Надуманность этой тории легко раскрывается тем, что А. Каломирос не удосужился привести ни одного первоисточника по догматическому богословию Римо-Католической церкви.

Точно также надуманным и искусственно сфабрикованным является стремление автора, во что бы то ни стало противопоставить блаженного Августина всем отцам Восточной Церкви. V Вселенский Собор, состоявшийся в Константинополе в 553 году к категории «избранных учителей Церкви» (omnibus sanctor patres et docteres sanctae dei ecclesiae) относит не только отцов Востока, таких как свт Афанасий Великий, Василий Великий, Григорий Богослов и Григорий Нисский, но и западных отцов среди которых свт. Амвросий Медиоланский и его ученик блаж. Августин Иппонский. При этом в определении этого собора отцы Церкви, исчисляя имена учителей Церкви, пишут и следующее: «.Мы во всем следуем святым отцам и учителям Святой Церкви Божией….(имена)…и мы принимаем все, что они написали об истинной вере и об осуждении еритиков».¹⁶Видимо, для А. Каломироса решение V Вселенского собора, выражающее в себе отношение Церкви в частности к творениям и личности блаж. Августина, не является авторитетным.

Смертна ли наша душа или бессмертна?

Как следствие столь широкого «богословского либерализма» - это апология А. Каломиросом якобы святоотеческого учения о смертной сущности души.

Критикуя учение язычества о самодостаточности человека, что далеко не так как считает А. Каломирос, он заявляет: «Понятно, что человек, которого дьявол смог убедить поверить в то, что душа его вечна по природе, никогда не сможет быть смиренным, не сможет по настоящему верить в Бога…Поэтому Отцы Церкви, сразу поняв опасность этого безумного заблуждения, предупредили христиан, что, как формулирует это св. Ириней, «учение о том, что человеческая душа по природе бессмертна, - от диавола»».¹⁷

Прежде всего заметим, что таких слов у св. Иринея Лионского нет. Наоборот, в 34 главе второй книги «Против ересей», которая называется «Души помнят о содеянном ими в теле и бессмертны», священномученик Ириней доказывает:

1. души людей после смерти продолжают существовать,

2. не существует никакого переселения душ из тела в тело,

3. души сохраняют и по смерти характер тела и помнят все то, что совершили при жизни,

4. душа, хотя и сотворена Богом, т. е. имеет начало своего бытия в отличие от Бога, Который не имеет начала, но и она по природе бессмертна.

5. для души свойство бессмертия является даром Божиим,

6. «душа, сообщая жизнь телу, сама не перестает жить».¹⁸

7. жизнь есть исключительно дар Божий, поэтому свщм. Ириней делает следующее предположение, но не утверждая: «то возможно, что и души, прежде не существовавшие, будут продолжать свое бытие, когда Бог захочет, чтобы они существовали и продолжались. Ибо во всем должна господствовать и управлять воля Божия, а все прочее должно уступать Ему, подчиняться и быть в служении Ему».¹⁹

О бессмертии души, как ее природном свойстве говорит и преп. Иоанн Дамаскин в своем труде «Точное изложение православной веры»:

«Душа есть сущность живая, простая и бестелесная; невидимая по своей природе, телесными очами, бессмертная, одаренная разумом и умом, не имеющая определенной фигуры; она действует при помощи органического тела и сообщает ему жизнь, возрастание, чувство и силу рождения».²⁰ Невозможно не доверять преп. Иоанну Дамаскину, т.к., в частности его труд «Точное изложение…» , является для Церкви «богоначертанной скрижалью, которая служит немалым утешением всем как мудрым, так и простым, и является дверью вхождения в тайны богословия и прочие догматы святой веры, а равно заключает в себе в сжатом виде познание о всем существующем, как мыслимом, так и воспринимаемом чувством».²¹

Да, действительно у отцов Церкви мы встречаемся с понятием «смерть души». Но что же на самом деле это означает: то ли это то, что считает А. Каломирос – смертность природы, либо это нечто иное?

Святитель Григорий Палама, отвергая мысль о смертности природы души, поясняет что необходимо подразумевать под смертью души: «Знай, досточтимая мать…что у души есть смерть, хотя она бессмертна по естеству…Ибо как отделение души от тела есть смерть тела, так отделение Бога от души есть смерть души И это есть главным образом смерть, смерть души… И вот настоящая смерть, когда душа разъединяется с Божественною благодатью и сочетавается с грехом… Жизнь души есть единение с Богом, как жизнь тела – единение с душой».²²

Рай и ад – одно ли и то же?

Неудивительно, что А. Каломирос, как и автор книги «Рай и ад», отвергая Божественное правосудие, наказание как меру врачевства человека, так же отрицает реальность мук ада.

Для автора ад и рай - одна и та же реальность, одной и той же сущности:

«Бог есть любящий огонь, и Он есть любящий огонь для всех – и праведных и грешных. Однако, различие состоит в том, как сами люди принимают этот огонь любящего Бога… Один и тот же любящий огонь просвещает тех, кто отвечает любовью на любовь, и обжигает тех, кто отвечает на любовь ненавистью. Рай и ад – это одна и та же Божия река, один и тот же огонь божественной любви, который пронизывает всех одной и той же благотворной энергией без различия и недостатка».

Как и митрополит Иерофей (Влахос), проф. А. Каломирос ошибаются в самом главном:

• Действие Божественного всепрощения и человеколюбивого долготерпения к человеческим падениям и порокам прекращается с окончанием его земной жизни.

• После кончины каждый человек предстает перед судом Божетвенного правосудия. «Ибо праведный и человеколюбивый Судия наших дел всегда ценит наши заслуги, сообразуясь с родом жизни каждого».²³ «..не хорошо пройти мимо манны, и потом желать пищи; худо позднее сожаление, худо тогда уже почувствовать свою потерю, когда нет способа отвратить ее, то-есть по отшествии отсюда, по горьком заключении того, что совершено каждым в жизни, по наказании грешников и прославлении очищенных».²⁴

• Блаженство есть наслаждение нетварным Божественным светом, обожение.

• А адские муки, это муки не только совести, нравственные муки при позднем раскаянии²⁵, но муки от духов злобы, которым при жизни во власть предалась душа человека.²⁶

• Ад и рай, как учит Церковь Христова суть совершенно разные жилища для душ людей, между которыми «огромная пропасть» (Лк. 16)

СНОСКИ И ПРИМЕЧАНИЯ