Главная страница

v\:* {behavior:url(#default#VML);} o\:* {behavior:url(#default#VML);} w\:* {behavior:url(#default#VML);} .shape {behavior:url(#default#VML);} Normal 0 false false false MicrosoftInternetExplorer4 /* Style Definitions */ table.MsoNormalTable {mso-style-name:"Обычная таблица"; mso-tstyle-rowband-size:0; mso-tstyle-colband-size:0; mso-style-noshow:yes; mso-style-parent:""; mso-padding-alt:0cm 5.4pt 0cm 5.4pt; mso-para-margin:0cm; mso-para-margin-bottom:.0001pt; mso-pagination:widow-orphan; font-size:10.0pt; font-family:"Times New Roman"; mso-ansi-language:#0400; mso-fareast-language:#0400; mso-bidi-language:#0400;}

Болонский процесс,
или Дорога с односторонним движением

Сегодня мы обсуждаем «болонскую» проблему c человеком, который занимается вопросами образования не только на уровне университета – доктором философских наук, профессором, деканом философского факультета НГУ Владимиром Диевым.

Он является членом Президиума учебно-методического объединения по философии министерства образования РФ, а также членом координационного совета при администрации области по проблемам общественных наук.

– Что представляет собой, по Вашему мнению, Болонский процесс? Что он означает для Европы, России, НГУ?

– Когда я говорю со студентами, магистрантами, аспирантами об их работах, всегда обращаю их внимание на то, что надо четко ставить цели и определять задачи. С этого давайте и начнем. Какие цели стоят перед Европой – и перед Россией? Европа мечтает о полной интеграции входящих в нее стран, и хочет стать первой экономикой мира. Но очевидно, что этих целей нельзя достичь, не решив задач в образовании.

Цели России – удвоение ВВП, поднятие уровня жизни, борьба с бедностью. И этих целей достичь без решения задач образования тоже нельзя. Европа интегрируется давно, и важную роль в этом процессе играет мобильность населения. Например, инженер, получающий образование в Португалии, хочет приехать на работу во Францию и остаться там. Перед Европой стоит задача введения единых требований к образованию, чтобы такого человека действительно приняли на работу в другой стране и были уверены в нем как в специалисте.

По сути, такая же задача стоит и перед Россией. У нас огромная страна. Выпускник вуза из Астрахани, к примеру, хочет жить и работать в Санкт-Петербурге. Или другая сторона этого же вопроса. Какие профессии сейчас наиболее популярны? Экономист, психолог, юрист. Их готовят во множестве вузов. Естественно, хотелось бы, чтобы качество образования во всех этих вузах было одинаково высоким. Повышение качества образования – важнейшая задача России.

Таким образом, задачи сходные. А цели разные. Теперь, что такое Болонский процесс? Нужно ли туда вступать России? Обратимся к документам. Болонская декларация 1999 года, документы встречи в Саламанке 2001 года, встречи в Праге 2001 года и берлинской встречи министров образования в сентябре 2003 года. Во всех этих документах цели провозглашаются благородные, правильные. Что же тогда вызывает наибольшие дискуссии? Это вопрос о введении системы зачетных единиц – «кредитов». И проблема введения двух степеней – бакалавр и магистр.

На встрече в Саламанке, где участвовало более 300 европейских вузов, отмечалось: «Имеется достаточно общее мнение, что для получения первых степеней должна быть выполнена учебная работа, оцениваемая в переделах от 180 до 240 зачетных единиц ECTS. Первые степени должны вести к возможной занятости на рынке труда или, главным образом, быть подготовительной ступенью для дальнейшего обучения на послестепенном уровне. При некоторых обстоятельствах университет может вводить интегрированные учебные планы, ведущие непосредственно к степени магистра. Важную роль в принятии таких решений имеют сети, созданные на основе однородности изучаемых дисциплин. Университеты убеждены в пользе накопительно-перезачетной системы, основанной на ECTS и на базовом праве принимать решения о приемлемости зачетов, полученных в другом месте».

Сразу хочу оговориться. Основные принципы сотрудничества в области образования в Европе хорошо разработаны. Была создана европейская комиссия, работавшая более 15 лет со 145 учебными заведениями и постепенно апробировавшая систему кредитных единиц. Эта комиссия сделала вывод о том, что эффективное обучение достигается при накоплении студентом 180-240 зачетных единиц, или кредитов, на первом уровне (бакалавр) и 90-120 кредитов – на втором уровне (магистр). Один кредит – это от 25 до 30 часов учебной нагрузки, включающей в себя и аудиторные часы, и самостоятельную деятельность.

– Зачем нужна двухступенчатая система?

– Достаточно известная проблема – старение европейского населения. Кроме того, в Европе не хватает рабочих мест. При этом в послевоенное время в Европу приехало около 20 миллионов выходцев из Азии и Африки – турецкая община, марокканская община, пакистанская община. И их надо включать в социальную жизнь. Итак, первая ступень – бакалавр. Бакалавр получает 180 зачетных единиц за 3 года. Магистр учится еще 1,5–2 года. Если люди будут иметь возможность трудоустроиться через три года после начала образования, то они быстро социализируются и задача будет решена.

– Какие трудности стоят перед Россией в связи с Болонским процессом?

– Здесь приведу одну выдержку из российского закона о высшем образовании. «1. Основные образовательные программы высшего профессионального образования могут быть реализованы непрерывно и по ступеням. 2. В Российской Федерации устанавливаются следующие ступени высшего профессионального образования (ВПО): ВПО, подтверждаемое присвоением лицу, успешно прошедшему итоговую аттестацию, квалификации (степени) «бакалавр»; ВПО, подтверждаемое присвоением лицу, успешно прошедшему итоговую аттестацию, квалификации «дипломированный специалист»; ВПО, подтверждаемое присвоением лицу, успешно прошедшему итоговую аттестацию, квалификации (степени) «магистр».

Итак, у нас есть три квалификации, и стратификация их достигается за счет ГОСов, государственных образовательных стандартов. Это обязательный минимум содержания образовательных программ, отражающий уровень выпускника – совсем другой подход, чем в Европе. В начале девяностых годов у нас в стране уже вводилась двухступенчатая система, но она не была принята в «чистом виде», поскольку у Российской высшей школы свои традиции.

Кроме того, в Болонском движении есть еще одна тонкость. Не Россия подписала Болонскую декларацию. Ее подписал министр, теперь уже бывший, В.М.Филиппов. Весь «болонский процесс» идет на уровне министров, а правовое регулирование остается на долю законодательных органов управления. У нас в законе сказано: если Россия вступила в международное соглашение, то положения международного договора имеют главенство над законом Российской Федерации. На сегодняшний день я не очень хорошо представляю правовой статус Болонского соглашения у нас в стране. Какую силу имеют положения Болонской декларации для России и в России?

Еще одна проблема – гласность при принятии этого решения. Образование в нашей стране касается большинства населения, а именно 40 миллионов человек. Из них 6 миллионов преподавателей и 34 миллиона учащихся, от дошкольного до высшего образования. И это не считая родителей. Болонская декларация была подписана без обсуждения с общественностью, в отличие от Европы, где в течение 15 лет велась подготовительная работа. Такие важные, судьбоносные решения нельзя принимать без согласия общества, и уж тем более, обсуждения в профессиональном сообществе.

Выскажу еще один тезис. В советское время был реализован знаменитый проект «Газ – трубы». Позже появилась знаменитая карикатура, смысл которой был таким: «Мы поставляем им газ, в обмен они поставляют нам трубы, по которым мы поставляем им газ». Болонский процесс – это «Газ – трубы» в наше время.

Если мы вступим в Болонский процесс, то будем решать проблемы Европы, а не России. Лучшие наши выпускники поедут в Португалию и Испанию, а выпускники Португалии и Испании не поедут в Новосибирск, Читу, Хабаровск. Для такого переезда у них нет мотивации, да и чисто организационные препятствия весьма существенны.

Российская модель образования строится на двух принципах. Первый принцип – фундаментальность, интеграция науки и образования. Основатель нашего Академгородка М.А.Лаврентьев говорил: «Нет ученого без ученика». Второй принцип – опора на научные школы. Болонское соглашение разрушает оба эти принципа. За три года обучения речь не идет о получении фундаментального образования.

Приходят тьюторы, кафедры не нужны – студент сам выбирает кредиты. А ведь наши кафедры выполняют две важнейшие функции – это организация обучения плюс исследовательская работа. В традициях советской и российской высшей школы, каждый диплом – это хотя бы отчасти, но самостоятельное научное исследование. По какой формуле перевести на язык «кредитов» научную работу студента на кафедре? В Болонском процессе «магистр» становится учебной степенью, которая будет даваться за определенное количество пройденных студентом часов.

С этим связан вопрос об ученых степенях Ph.D., кандидат и доктор наук. Сейчас Ph.D. приравнивается кандидату, но на самом деле кандидатская степень выше. Кроме пройденных курсов и сданных экзаменов, наш кандидат должен провести исследование, обязательно опубликовать свои результаты, его работа обязана иметь новизну. Звание магистра в Европе дается за учебную нагрузку. А что будет с докторской степенью? Ректор МГУ Виктор Антонович Садовничий обратил внимание общественности на то, что к 2010 году в России может быть отменена докторская степень. Это – удар по нашей науке, поскольку докторская степень – национальное достояние России.

С кредитами тоже есть «непонятность». Человек может набрать их, например, в трех вузах, учиться 8 лет, приехать в НГУ и попросить: «Перезачтите и выдайте мне диплом НГУ». Хорошо ли это?

Болонский процесс представляет опасность для элитных вузов. Студенты Сорбонны уже вышли на демонстрацию против участия в Болонском соглашении, они протестуют, говоря: «теряется статус диплома Сорбонны». У нас никто пока не выходит на демонстрации. А надо бы, пока не стало поздно.

Преподавателям и студентам пора срочно вмешаться, иначе указом введут кредиты, ликвидируют кафедры, упразднят докторскую степень. Россия должна решать свои проблемы, а Болонский процесс – это дорога с односторонним движением. В Европу.

– Итак, Вы – против?

– Я поддерживаю позицию, которую занимает В.А.Садовничий. Он считает, что в Болонском процессе следует участвовать только на тех условиях, при которых не будут утрачены достоинства отечественного образования. На мой взгляд, Болонский процесс представляет опасность для российской высшей школы.

Я очень рад, что в вашей газете освещается эта проблема. О ней должны знать и преподаватели, и студенты. Хотелось бы, чтобы какая-то студенческая организация НГУ, например, «Дискуссионный клуб», обратилась к студентам с предложением провести дискуссию о Болонском процессе. Кто-то из студентов может сказать: «Я буду учиться в России, но жить в ней потом не буду». Что ж, он имеет на это право. Но уверен, что большинству нашего студенчества не безразлично будущее российского образования.

подготовила Ольга БИЧЕНКОВА

Источник: Университетский проспект

Православный Апологет решил разместить эту статью для того, чтобы еще и еще раз показать не только нежелательность введения Болонской системы образования для Духовных школ Московского Патриархата, но и неприемлемость такого шага. 10 мая Высокопреосвященнейший митрополит Илларион на встрече со студентами Московских Духовных школ уверял, что необходимо сломать нынешнюю систему образования в Духовных школах и построить новую, основываясь на Болонской системе. Несомненно одно, что данная позиция Высокопреосвященнейшего митрополита Иллариона является либо следствием неосведомленности в том, чем на самом деле является Болонская система образования, либо она является озвучиванием заранее разработанной программы не просто перестройки образования, но ее уничтожения. Духовное образование в Русской Православной Церкви должно быть возвращено к академической системе дореволюционного образования, при каждой Академии и Семинарии должны быть реальные научные кафедры, вестись на них учебно-исследовательская и научно-богословская работа, создаваться научные кадры. Но во главу угла должно быть поставлено развитие научной школы как таковой и укрепление начал аскетической жизни. В противном случае православное образование будет просто уничтожено, а демагогия станет нормой деятельности.