Зияющая рана Гаваны. К годовщине встречи Патриарха Кирилла с папой римским Франциском

Автор: Алексей Владимирович Скиженок,

Аналитик и редактор сайта

Аналитического центра святителя Василия Великого

Самое сложное искусство из числа всех – искусство понимания. Оно недостижимо в тех случаях, когда мы стремимся ухватить суть предмета, исходя из совокупности его внешних проявлений. Понимание – не в том, чтобы сложить все данные о мире или о человеке, и сделать заключение на их основе. Понимание – это откровение другого в самом себе, это провидческий дар. Понимание – это плод Духа Святаго в сердце человека, свойство благодати, когда видишь другого и весь мир в луче правды Божией. Понимание другого есть обретение и себя самого, образа Божия в себе, стремящегося к обожению.

В понимании окружающего мира и другого человека заключена любовь и сострадание, в нём лежит источник славы и смирения, в нём находится свидетельство о том, что мы не сами по себе живём в пространстве мировой истории, а совершаем свой земной путь вместе с Богом, отверзающим ум для всякого разумения.

Противоположность пониманию – сухой рассудочный анализ, выводящий заключения об окружающем мире на основании себя самого. Такой анализ лежит в основе почти всех знаний западной культуры. Он – основа научного знания с точки зрения западного человека. Будучи самонадеянным, но не самодостаточным, глубоко ущербным в самом себе, рациональный тип мышления – основа западной схоластики – является самым тоталитарным из всех типов мышления и не терпит ничего, кроме самого себя. Альтернативное познание для него заведомо ложно и категорически недопустимо, потому лежит вне него.

Когда сегодня во всех сферах жизни, и, увы, внутри церковной ограды, разделяют Истину на точки зрения, мнения, аспекты и факторы, думая, что можно вывести умозаключение об Истине логическим путём, это есть свидетельство того, что частью народа Божьего утрачено богообщение и извращено понятие духовной жизни. Когда сегодня нас призывают вести переговоры и вступать в диалог для достижения единства, не гнушаясь лукавством и лицемерием, самомнением и гордым пресыщением ума и сердца ради мнимого эффекта и внешних впечатлений, то свидетельствуют лишь о том, что какое-либо понимание ими утрачено – даже понимание смысла собственных слов. Утрачено понимание – и нет ни одного правдивого слова во всех речах, утрачено понимание – и каждое слово – ложь, потому что нет в нём Истины.

Истина не есть предмет дискуссии, Истина даётся в Откровении и непосредственном созерцании. Когда нам предлагают диалог и диспут в качестве средства достижения каких-то целей, а в качестве инструмента катехизации – лукавство и лицемерие, нам являют глубочайшее презрение к Церкви и святыне, которую наши отцы хранили в непорочной чистоте и правде, соединённой с милостью во Христе Иисусе, Господе нашем. За такими общими фразами про «мир во всём мире» на самом деле нет ничего: ни доброго, ни даже злого умысла. Они – ничто.

Встреча Патриарха Кирилла с папой римским, состоявшаяся 12 февраля 2016 года, запечатлелась зияющей раной и неутихающей болью в сердцах каждого православного человека. Рана, нанесённая Церкви год назад, кровоточит до сих пор. Но в неутихающей боли позора, которым покрыли нашу Церковь, надо не забывать, что проходившая под знаменем диалога встреча, сама по себе – ничто. Она даже не угроза Церкви, она вообще не есть что-либо. Она

«…на памятном листке

Оставит мёртвый след, подобный,

Узору надписи надгробной

На непонятном языке».

Единственная угроза, которую несла в себе эта встреча – это провокация раскола, который оказался бы не каноничным и беззаконным в тех условиях, когда Предстоятель Церкви, хоть и нарушив принцип соборности и отправившись говорить от лица Церкви при полном Её неодобрении - всё же не преступил основных апостольских постановлений. В такой ситуации любой раскол означал бы произвол и ревность не по разуму, и в этой ревности не по разуму была угроза Церкви. Но милостью Божией раскол не состоялся, и Русская Православная Церковь избежала великого соблазна принять участие в лицемерном и лживом «восьмом» соборе на Крите.

В те печальные и тяжёлые дни, которые мы все хорошо помним, нам оставалась только одна свобода, «свобода, - согласно отцу Роману (Матюшину), - восходить на эшафоты». Восходить на эшафоты мысленно, взирая умом в сердце со жгучим чувством боли, стыда и неспособности на что-либо повлиять. Свобода восходить на эшафоты собственной душевной муки, с осознанием того, что это наши личные грехи привели Патриарха Московского и всея Руси к тому, чего не бывало и не могло быть никогда. Свобода восходить на эшафоты с чувством стыда и вины перед своими предками, которые в отличие от нас не допускали такого никогда. Свобода восходить на эшафоты в чувстве вины перед своими детьми, в памяти которых мы навсегда останемся те, кто не сохранил Церковь от поругания.

В связи с этим чувством – чувством бессильного, беспомощного созерцания происходящего и дерзновенной мольбы к Богу остановить беззаконие «имиже веси судьбами», хочется вспомнить один эпизод из нашей новейшей истории.

Через год после победоносного возвращения Севастополя и Крыма в состав Российской Федерации один из непосредственных участников событий описал в своей книге воспоминаний тот момент, когда, в наиболее тяжёлую минуту, в которую решалась судьба всего предприятия и жизнь миллионов людей – во второй день народного восстания и задолго до появления российских войск – он, до той поры светский не церковный человек, отошёл в сторонку от общего собрания людей и всем телом, всей утробой взмолился Богу. Взмолился Богу так, как только может неожиданно взмолиться человек, находящийся в крайних жизненных обстоятельствах, у последней черты, на грани жизни и смерти. «Теперь я истинно знаю, - говорит он в книге, - что Господь любит и охраняет нас»[1]. Нам представляется, что судьба Крыма и Севастополя решалась в тот момент, в ту самую минуту, и уже была решена. Ввод войск был неизбежен, и признание было неизбежно, и срыв провокаций со стороны незаконной власти в Киеве был неизбежен.

Подобно этому сегодня и у нас есть оружие веры против лжи и нечестия. Это оружие – утробная молитва людей, из пещи огненной взывающих ко Господу и молящихся о срыве планов по развитию экуменического движения и церковного модернизма. Оружие всесильное, сокрушающее зубы грешником и изменяющее ход истории.

Испытание экуменизмом и модернизмом попустил Господь ради нас, ради нашего спасения и за наши грехи. Ради очищения от страстей, ради нашей пользы и вящей славы Божией. Если сегодня мы сохраним верность Богу, не уклонившись от Него ни вправо, ни влево, то и мы услышим подобно трём халдейским отрокам в пещи, не соблазнившимся пытками Навуходоносора, глас, прославляющий Бога перед лицом неминуемого и славного Воскресения Христова и Второго Его Пришествия во славе!