Митрополит Касторийский г. Серафим

Του Σεβ. Μητροπολίτου Καστορίας κ. Σεραφείμ

Великий Четверг: Ненавистный

О δυσώνυμος

«Святые Отцы все премудро устроившие, преемственно от божественных апостолов и Священных и Божественный Евангелий» передали нам праздновать во время Святого и Великого Четверга четыре события, «1) Божественное умовение (ног); 2) Тайную Вечерю и установление Святых Таин; 3) неоьычайную молитву и, наконец, 4) предательство». (Синаксарь Великого Четверга)

Каждое из этих событий могло бы стать предметом истолкования, исследования и глубокого размышления, располагая нас к целому океану богословия, которое исходит от пера богодухновенных Отцов Церкви. Однако же личность Иуды из-за его поведения в каждом из нас порождает соответствующие вопросы.

Давайте обратим наше внимание на то, что говорят богоносные Отцы.

Ненавистным, несчастным его называет священный песнописец свт. Косма Поэт. «Законныя дружбы злоименный искариот волею забыв, яже нозе умы, уготови на предание: и Той ядый Хлеб, Тело Божественное, воздвиже ков[1] на Тя Христе, и вопити не разуме: Господа пойте дела, и превозносите во вся веки».[2]

Свт. Иоанн Златоуст в своей первой беседе (гомилии) «На предательство Иуды»[3], истолковывая свидетельство святого Евангелиста о поведении Иуды, и естественно в отношении книжников и фарисеев, говорит: «Что вы дадите мне, и я вам предам Его?»[4], делает следующие потрясающие замечания:

Первое. «Этому ли, скажи мне. Научил тебя Христос? Не потому ли говорил Он: «не стяжите злата, ни сребра, ни меды при поясех ваших» (Мф. 10, 9), заранее сдерживая твою склонность к сребролюбию? Не к этому ли убеждал Он постоянно…».[5]

«Что ми хощете дати, и аз вам предам Его?» «О безумие, или лучше, сребролюбие!...За что? Скажи мне. В чем малом или великом имея обвинить (Его), ты предаешь Учителя? За то, что Он дал власть тебе над демонами? За то, что дал силу исцелять болезни, очищать прокаженных? За то, что дал силу воскрешать мертвых, что поставил господином над властью смерти? За эти благодеяния даешь ты такую оплату?»[6]

Второе. «Что ми хощете дати, и аз вам предам Его?». «О безумие, или лучше, сребролюбие! Оно породило все это зло; им увлеченный, он предал Учителя. Таков этот злой корень; он хуже беса приводит в неистовство души, которыми овладевает, производит в них забвение о всем – и о себе, и о ближних, и о законах природы, лишает самого смысла и делает безумными. Смотри, сколько вещей он изгладил из души Иуды: сообщество (с Иисусом Христом), приязнь, общение в трапезе, чудеса, учение, наставление: все это тогда сребролюбие ввергло в забвение».

Третье. «Почему же Христос не изменил Иуду, дабы он не впал в деяние преступления?»,- спрашивает святой Отец Церкви. «Почему не сделал его благоразумным и добрым? Как следовало его сделать добрым? По принуждению или по воле? Если по принуждению. То таким образом он не смог бы сделаться лучшим, потому что никто не может быть добрым по принуждению; если же – по воле и свободному решению, то Он (Христос) употребил все меры, которые могли испытывать волю и намерение. А если тот не хотел принять врачевство, то это вина не врача, а отвергшего врачевание.

Посмотри, сколько сделал Христос, чтобы склонить его на свою сторону и спасти его: научил его всякому любомудрию и делами и словами, поставил его выше бесов, сделал способным совершать многие чудеса, устрашал угрозою геенны, вразумлял обетованием царства, постоянно обличал тайные его помышления, но обличая не выставлял на вид всем, омыл ноги его вместе с прочими (учениками), сделал участником Своей вечери и трапезы, не опустил ничего – ни малого, ни великого; но он добровольно остался неисправимым».

 Может быть и мы находимся в таком состоянии?

Может быть и мы своим поведением и сегодня предаем Господа?

Может быть через выгоду, ненависть, убийство, а главным образом из-за сребролюбия, которые церковные гимнографы называют исступлением[7], под угрозой смерти ипогибели находится спасение нашей души.

Может мы уподобляемся ненавистному?

Если да, то тогда давайте понудим себя на использование покаяния и на изменения, пока еще есть для этого время.

«Лобызаеши и продаеши иудо, целуеши и не стыдишися, лестию притекий. Кто ненавидя лобызает треокаянне? Кто любя продает на цене? Лобызания твоего безстуднаго злосоветия обличает произволение».[8]

«Но пощади Господи, души наша от таковаго безчеловечества, Едине в долготерпении неизреченный».[9]