Свт. Иоанн Златоуст
Апостол Павел, учитель любви
Блаженный Павел, выражая силу человеческой ревности и то, что мы можем достигать до самого неба, – оставив ангелов, архангелов и прочие силы, иногда повелевает только по нему одному подражать Христу: «Будьте подражателями мне, как я Христу»; а иногда и без себя возводит их к Самому Богу: «Итак, подражайте Богу, как чада возлюбленные». Потом, желая показать, что ничто столько не составляет этого подражания, как общеполезная жизнь и старание – быть полезным для каждого, он присовокупляет: «живите в любви». Поэтому, сказав:«будьте подражателями мне», он тотчас начинает беседовать о любви, выражая, что эта особенно добродетель приближает к Богу. Все прочие ниже ее, и все имеют отношение к одному человеку, напр., борьба с похотью, война с чревом, сопротивление сребролюбию, сражение с гневом; а любовь – это общее у нас с Богом. Поэтому и Христос говорил: «молитесь за обижающих вас, …да будете» подобными Отцу вашему, Сущему на небесах. И Павел, признавая это главным из благ, совершал его с великим усердием. Подлинно, никто так не любил врагов, никто так не благодетельствовал строившим ему козни, никто так не страдал за оскорбителей своих, – потому что он смотрел не на то, что сам терпел, но помышлял об общности природы, и чем больше они свирепствовали, тем больше он жалел об их неистовстве. Как отец скорбит о сыне, впадшем в сумасшествие, и чем больше больной оскорбляет и бьет его, тем больше он жалеет и оплакивает его, – так и Павел, по чрезмерности бесовских действий заключая о силе болезни оскорблявших его, располагался к большему о них попечению.
Послушай, с какой кротостью, с каким состраданием он говорит нам о тех самых, которые пять раз бичевали его, побивали камнями, связывали, жаждали его крови и ежедневно желали растерзать его: «Ибо свидетельствую им, что имеют ревность по Боге, но не по рассуждению». И в другом месте, обуздывая тех, которые превозносились над ними, говорит: «не гордись, но бойся. Ибо если Бог не пощадил природных ветвей, то смотри, пощадит ли и тебя». Так как он знал определение Господа, произнесенное против них, то делал все, что было в его власти, – непрестанно плакал о них, скорбел, останавливал желавших нападать на них и по возможности старался найти для них хотя тень извинения. И так как не мог убедить их словом, по упорству их и ожесточению, то обращался к непрестанным молитвам: «Братия! – говорил он, – желание мое …и молитва к Богу о них во спасение». Напоминал им и о благих надеждах: «нераскаянна бо, – говорил, – дарования и звание Божие», – чтобы они не отчаялись совершенно и не погибли. Все это было знаком его попечительности и великой к ним горячности, равно как и следующие его слова: «придет от Сиона Избавитель, и отвратит нечестие от Иакова». Так сильно он мучился и терзался, видя погибающих! Поэтому старался найти себе и много утешений в такой скорби, и говорил: «придет …Избавитель, и отвратит нечестие от Иакова», и еще: «так и они противились вашей милости, чтобы и сами они были помилованы». Так поступал и Иеремия, стараясь и употребляя все силы найти какое-нибудь оправдание грешникам, и говорил:«беззакония наши свидетельствуют против нас, …твори с нами ради Тебя», и еще: «что не в воле человека путь его, что не во власти идущего давать направление стопам своим». И в другом месте говорится: «помнит, что мы – персть». Так обыкновенно поступают молящиеся за грешников: если они не могут сказать ничего основательного, то придумывают какую-нибудь тень оправдания, которая хотя не может быть принята за непреложную истину, однако утешает тех, которые скорбят о погибающих. Поэтому и мы не будем в точности исследовать таких оправданий, но помня, что это – слова скорбящей души, ищущей сказать что-нибудь за грешников, так и будем принимать их.
Но разве он был такой только в отношении к иудеям, а ко внешним не таков? Нет; он был всех сострадательнее и к своим, и к чужим. Послушай, что говорит он Тимофею: «рабу же Господа не должно ссориться, но быть приветливым ко всем, учительным, незлобивым, с кротостью наставлять противников, не даст ли им Бог покаяния к познанию истины, чтобы они освободились от сети диавола, который уловил их в свою волю».
Хочешь ли видеть, как он беседовал и с согрешившими? Послушай, что говорит он в послании к Коринфянам: «Ибо я опасаюсь, чтобы мне, по пришествии моем, не найти вас такими, какими не желаю» и немного после: «чтобы опять, когда приду, не уничижил меня у вас Бог мой и чтобы не оплакивать мне многих, которые согрешили прежде и не покаялись в нечистоте …и непотребстве, какое делали» . И в послании к Галатам говорит: «Дети мои, для которых я снова в муках рождения, доколе не изобразится в вас Христос!». Послушай, как и о блуднике он скорбит не меньше его самого и ходатайствует за него, говоря: «окажите ему любовь», и когда отлучал его, то делал это со многими слезами: «От великой скорби, – говорит, – и стесненного сердца я писал вам со многими слезами, не для того, чтобы огорчить вас, но чтобы вы познали любовь, какую я в избытке имею к вам»; и еще: «для Иудеев я был как Иудей, …для подзаконных был как подзаконный, …для немощных был как немощный, для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых»; и еще в другом месте: «чтобы представить всякого человека совершенным во Христе Иисусе».
Видишь ли душу, которая выше всей земли? Всякого человека он хотел представить таким, и, с своей стороны, всех представил. Подлинно, как бы сам родив всю вселенную, он беспокоился, трудился, старался всех ввести в царство, исцеляя, увещевая, обещая, молясь, упрашивая, устрашая бесов, прогоняя развращающих, своим присутствием, посланиями, словами, делами, через учеников и сам лично поднимая падающих, укрепляя стоящих, восстанавливая поверженных, врачуя сокрушенных, возбуждая беспечных, страшно вопия против врагов, грозно взирая на противников; подобно какому-нибудь военачальнику или отличному врачу, он сам был и оруженосцем, и щитоносцем, и защитником, и помощником, сам был всем для войска; и не только о духовных потребностях, но и о телесных обнаруживал великое попечение, великую заботливость. Послушай, как он пишет об одной женщине к целому народу: «Представляю вам, – говорит, – Фиву, сестру нашу, диакониссу церкви Кенхрейской. Примите ее для Господа, как прилично святым, и помогите ей, в чем она будет иметь нужду у вас». И еще: «вы знаете семейство Стефаново: …и выподчиняйтесь таковым»; и еще: «почитайте таковых» .
Любви святых свойственно помогать и в этих нуждах. Так и Елисей не духовную только пользу оказал принявшей его женщине, но старался вознаградить ее и вещественными благами; поэтому и говорил: «не нужно ли поговорить о тебе с царем, или с военачальником?». Что же удивительного, если Павел употреблял ходатайство в посланиях и, призывая кого-нибудь к себе, не считал недостойным и того, чтобы позаботиться о нужном для них на пути и упомянуть об этом в послании? Так в послании к Титу он говорит: «Зину законника и Аполлоса позаботься отправить так, чтобы у них ни в чем не было недостатка». Если же он, делая поручения, так тщательно заботился, то тем более сделал бы все, когда бы видел находящихся в опасности.
Посмотри, как он в послании к Филимону заботится об Онисиме, как мудро, как ревностно пишет о нем. Если же об одном рабе, и притом сбежавшем и унесшем много от господина своего, он не отказался составить целое послание, то представь, каков он был в отношении к другим.
Одно только он считал постыдным – пренебрегать чем-нибудь, потребным для спасения. Поэтому он употреблял все средства и не щадил ничего для спасаемых, ни слов, ни имущества, ни тела; многократно жертвуя своей жизнью, он тем более не пожалел бы имущества, если бы имел его. Но что я говорю: если бы имел? Не смотря и на отсутствие (у него имущества), можно доказать, что он не жалел его. Не принимай этих слов за загадку, а послушай опять, как он сам говорит: «Я охотно буду издерживать свое и истощать себя за души ваши». И в речи к Ефесянам говорит: «сами знаете, что нуждам моим и нуждам бывших при мне послужили руки мои сии».
Будучи велик в главной из добродетелей – любви, он был сильнее всякого пламени; как железо, брошенное в огонь, все делается огнем, так и он, пылая огнем любви, весь стал любовью; и как общий отец всей вселенной, он поступал со всеми подобно родителям, или – лучше – превосходил всех родителей заботами о телесных и духовных нуждах, не щадя для возлюбленных ничего, ни имущества, ни слов, ни тела, ни души. Поэтому он и называл любовь исполнением закона, союзом совершенства, матерью всех благ, началом и концом добродетели, поэтому и говорил: «Цель же увещания есть любовь от чистого сердца и доброй совести» ; и еще: «Ибо заповеди: не прелюбодействуй, не убивай, …и все другие заключаются в сем слове: люби ближнего твоего, как самого себя».
Итак, если и начало, и конец, и все блага – в любви, будем и в ней соревновать Павлу, потому что и он чрез нее сделался таким. Не указывай мне на мертвых, которых он воскрешал, и на прокаженных, которых он очищал: Бог не потребует от тебя ничего такого. Приобрети любовь Павлову – и получишь совершенный венец. Кто говорит это? Сам питавший в себе любовь; он поставлял ее выше и знамений, и чудес, и многого другого. Так как он вполне руководился ею, то и знал в точности силу ее. Через нее он и сам сделался таким, и ничто столько не доставило ему достоинства, как сила любви, – почему он и говорил: «Ревнуйте о дарах больших, и я покажу вам путь еще превосходнейший», называя любовь этим превосходным и удобным путем. Будем же и мы постоянно ходить этим путем, дабы нам увидеть Павла, или – лучше – Господа Павлова, и сподобиться нетленных венцов, благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, Которому слава и держава ныне и присно, и во веки веков. Аминь.
Иоанн Златоуст, Беседы о святом Апостоле Павле, Беседа 3
