Святитель Тарасий, архиепископ Константинопольский

о единстве Церкви

Ὁ Ἅγιος Ταράσιος Κονσταντινουπόλεως περί τήν ἑνότητα τῆς Ἐκκλησίας

St. Tarasios the archbishop of Konstantinopol about the unity of the Church

свт. Тарасий, архиепископ Константинопольский,

фреска, Феофан Критский 16в.

Поистине существует между нами некоторого рода война, - без оружия правда, на одних словах...Победным трофеем ее служит непобедимая истина.

свт.Тарасий. Послание к архиереям и священникам Антиохии, Александрии и Святого Града.

Введение

В наше время, когда постоянно говорится о необходимости сохранения единства в Церкви и единства Церкви, появляется необходимость понять в чём состоит сложившаяся по ряду причин принципиальная разница в понимании этого единства в наше время и у святых Отцов Церкви. Сегодня единство Церкви понимается как:

• просто каноническая верность предстоятелю поместной Православной Церкви,

• при этом каноническая верность предполагает категорический запрет на всякое критическое восприятие действий предстоятеля поместной Церкви, и даже в тех случаях, когда они противоречат учению Церкви и святым канонам Церкви,

• чтобы оправдать, например, канонические нарушения, которые вводят в соблазн паству (совместные молитвы с инославными, присутствие иноверцев и инославных на божественной литургии и др.), внедряются антиканоническое сознание в епископате и пастве. Одним их таких является совершенно неприемлемое утверждение о праве епископского собора изменять или издавать решения, которые противоречили бы общеканоническому порядку или бы его пересматривали. Именно это и преследует, судя по перечню вопросов, готовящийся т.н. «Великий святой Всеправославный собор»,

• в рамках межправославных отношений это единство воспринимается как просто формальное единство внешнего плана. При этом допускается сосуществование разногласий по ряду вопросов канонического и экклезиологического характера,

• ради сохранения этого внешнего единства допускается преступление священных канонов и правил Православной Церкви, которые рассматриваются как не что-то обязательное и неизменяемое, а как изменяемое и даже упраздняемое,

• ради этого единства (формального) допускаются богословские формулировки противоречащие вере Церкви (отношение к инославию и их таинствам - это прежде всего).

То есть единство даже Православной Церкви не мыслится как строгое следование вере Отцов, а следование каким-то принятым на высшем церковном уровне, иерархическом каким-то общепринятым формулировкам и постановлениям. То есть вера отходит на задний план, она становиться не фундаментом для единства, а лишь одним из инструментов для выстраивания определенного рода дипломатических отношений между Церковью и миром, между Церковью и инославием.

В связи со всем этим мы хотели бы сегодня обратить наше внимание на свт. Тарасия, архиепископа Константинопольского, на те, может быть крайне немногочисленные его высказывания, которые сохранились до нашего времени. Причина, по которой мы обратились именно к личности свт. Тарасия, состоит в том, что именно в его время Константинопольская церковь оказалась в состоянии схизмы, раскола по отношению ко всей Вселенской Церкви из-за ереси. Мы сразу же заметим, что до нашего времени не сохранилось какого-то корпуса сочинений свт. Тарасия. Все его пастырские послания преимущественно сохранились в Деяниях VII Вселенского собора.

При тщательном изучении Деяний Вселенских соборов, позиции Святых Отцов по вопросу о единстве Церкви, отношению ее к ереси, инославию мы можем лишь констатировать факт удивительного единомыслия. И это единомыслие пронизывает все Вселенские соборы, всех Святых Отцов Церкви на протяжении не только исторического отрезка времени, который ограничивается семью Вселенскими соборами, но и даже в более поздние века.

Положение Церкви накануне VII Вселенского собора и избрание свт. Тарасия.

Святителю Тарасию пришлось взойти на патриарший Константинопольский престол в крайне трудное время. В это время всю Константинопольскую церковь волновала иконоборческая ересь. Эта ересь особенно укрепила свои позиции после проведения Константинопольского лже-Вселенского собора в 754г. На самом соборе не было представителей восточных патриарших престолов, а также не было представителей из Рима.¹ В 764г. против иконоборчества как ереси высказались восточные патриархи, которые в то время находились в положении политической независимости от Константинополя ,т..к все территории были захвачены арабами-магометанами. В Иерусалиме патриархом Феодором была составлена Синодика (Συνοδικήν), которая была им отправлена в Антиохию и Александрию. Принятая там патриархами, она была дополнена и была направлена папе Римскому Константину II. В свою очередь папа Константин, приняв это исповедание восточных патриархов, посылает ее в качестве свидетельства православной веры королю франков Пипину.² При такой ситуации Константинопольская церковь оказалась в состоянии раскола по отношению ко Вселенской Церкви. Поэтому предшественник свт. Тарасия патриарх Павел IV Кипрянин (780-784гг.), видя полное расстройство Константинопольской церкви и захват ее еретиками, оставил патриарший престол и, приняв великую схизму удалился в затвор в монастырь Флора.³ На вопрос императрицы Ирины о причине ухода с кафедры, как сообщает Феофан в своей хронике, патриарх Павел ответил: «Он обливаясь слезами отвечал ей: если б и сначала не садился я на престол священства церкви Божьей, насильствуемой, отчужденной от всех прочих православных церквей вселенских, и преданной анафеме. Она, призвавши патрициев и первых мужей из сената, послала к нему послушать слов его; и он говорил им: если не будет вселенского собора и не исправится погрешность среди нас, то вам не иметь спасения». Единственное, что он смог сделать – это упросить императрицу Ирину вместо него поставить патриархом тогда ещё главного секретаря императорской канцелярии патриция Тарасия. Пожелание патриарха Павла было исполнено, и императрица Ирина настоятельно предлагала занять патриаршую вакансию Тарасию на что свое согласие дали и епископы. Феофан сообщает об этом избрании: «Тут все единогласно сказали, что нет другого человека, кроме Тарасия секретаря, и царица отвечала им: мы его же назначаем, но он не слушается; пусть он скажет, по какой причине не принимает он голоса царицы и всего народа».⁴ Тарасий поставил главным условием для своего возведения на патриаршую вдовствующую кафедру обязательный созыв Вселенского собора для осуждения иконоборческой ереси. «Меня, - пишет в своём послании свт. Тарасий к восточным патриархам, - доныне находившегося в числе мирян и состоявшего на государственной службе, не знаю, какими судьбами он возвел на священно-начальническую кафедру, после убедительной и настоятельной просьбы, обращенной ко мне со стороны поборников истины, благочестивейших и православных императоров наших, а также святейших епископов и клириков. Я вынужден был им уступить и пожать плод моего послушания». ⁵

Свт.Тарасий и свт. Адриан, папа Римский о восстановлении единства в Церкви

В цитируемом нами послании свт. Тарасия мы находим не только обстоятельства, которые заставили его обратиться, «соединить разделенное и уврачевать долголетнюю рану» в Церкви, но и исповедание веры. Оно считалось обязательным после поставления нового предстоятеля одной из поместных церквей. Этим исповедание свт. Тарасий свидетельствовал о своём единстве с иными патриархатами в вере. Константинопольский иерарх не только перечисляет все шесть Вселенских соборов, но вместе с ними подтверждает верность их определениям и анафематствует тех еретиков, которые были анафематствованы Церковью на этих соборах. О V Вселенском соборе свт. Тарасий говорит, что он «как меч духовный, отсек накопившиеся с давних времен неосновательные ереси и изобретателей их».⁶ О ереси монофелитства и их последователях он говорит: «...а их учение я возненавидел как содомский виноград и как гоморрскую виноградную ветвь с горькими плодами».⁷ Исповедуя в этом послании преданность апостольскому и отеческому обычаю почитать святые иконы, свт. Тарасий свидетельствовал о своём единомыслии и православии с другими патриархатами. Прочитанное папой Римский Адрианом это послание свт. Тарасия, исповедание в нем правосланой веры и почитания икон, дало право признать возведение Тарасия даже из чина мирян в патриаршее достоинство. «В вышеупомянутом соборном послании вашей святости мы находим, кроме полноты веры, чистоты исповедания священного символа и признании всех шести святых соборов, достойную похвали и удивления ревность о священных и честных иконах...»⁸ именно это исповедание веры во всей ее полноте дает возможность свт. Адриану папе Римскому говорить со свт.Тарасием «в духе священного единомыслия».⁹ Однако свт. Адриан считал недостаточным для восстановления церковного единства только исповедание свт. Тарасия. Римский первосвятитель убеждает свт. Тарасия в необходимости убедить императора и императриц созвать Вселенский собор и осудить «лжесобор против священных икон, чтобы всякий плевел был с корнем вырван из церкви...».¹⁰ В противном случае, если не произойдет восстановления иконопочитания в Константинопольской церкви, то папа Адриан не сможет признать хиротонию свт. Тарасия.¹¹

В своей «Речи перед народом», записанной в Деяниях Собора свт. Тарасий разъясняет духовный смыл и содержания анафемы: «Тяжелое наказание анафема; оно удаляет от Бога, изгоняет из царства небесного, увлекает в тьму кромешнюю».¹² И именно в таком состоянии и положении оказалась Константинопольская церковь по отношению к другим православных церквам востока и запада. «Мы отчуждены от них и каждый день анафематствуется ими»¹³, подчеркивал свт. Тарасий. И восстановление из-за ереси иконоборческой разорванного церковного единства свт. Тарасий также как и свт. Адриан Римский видел в восстановлении истины веры. Вот как об этом говорит и сам свт.Тарасий в своём «Защитительном слове народу» (Ἀπολογητικός πρός τόν λαόν...): «Итак, братия, я прошу, - думаю, что и вы просите, потому что знаю, что имеете страх Божий , - благочестивых и православных императоров наших созвать вселенский собор, чтобы мы, как сыны единого Бога, были едино, как почитатели Троицы, были объединенными, единодушными и равночестными, как члены единой нашей Главы Христа, были единым стройным и неразрывны телом, как почитатели Святого Духа, шли не друг против друга, но друг с другом, как почитатели истины созерцатели и говорили одну истину, чтобы не было между нами ни вражды, ни раздора, и чтобы мир Божий, превосходящий всякий ум, ограждал всех нас».¹⁴

Состоявшийся в Никее VII в 787г., провозгласив необходимость почитать иконы и осудив порицающих и отвергающих это почитание, совершил уврачевание длившегося более тридцати лет церковный раскол. То есть в основе преодоления расколе лежали не принципы современного «диалога любви», то есть не компромисс в вере, а согласие в вере Отцов. Неслучайно свт. Тарасий словно вслед за свт. Григорием Богословом¹⁵ напоминает нам о неизбежности в церковной жизни войны за веру, за апостольскую веру, за сохранение ее чистоты. «Поистине, - говорит свт. Тарасий, - существует между нами некоторого рода война, - без оружия, правда, на одних словах, но зато ими или мы поражаем других, или нас другие поражают. Победным трофеем ея служит непобедимая истина».¹⁶

«Таким образом разорванные члены соединялись в одно; утверждалось истинное согласие и Кафолическая церковь приобретала единение», - заключает свт. Тарасий.

Икона Святых Отцов Седьми Вселенских соборов

Касательно современного состояния Богословского диалога с Римо-Католической церковью, которая напомним с 1054г.¹⁷ находится в состоянии раскола и отпадения от Вселенской Единой Соборной и Апостольской Церковью (Православной), необходимо заметить, что направленность его противоречит тому, о чем говорил и учит свт. Тарасий и свт. Адриан, папа Римский: исправлять раскол отвержением заблуждений и соборным их анафематствованием. Рассуждения Смешанной Богословской Комиссии по диалогу Православной Церкви с Римо-Католической о положении Римского епископа в Церкви в I и II вызывают и совершенно справедливо опасения православных людей, поскольку они носят совершенно неоправданный характер. Это же касается и диалога с т.н. Ориентальными Дохалкидонскими (Антихалкидонскими) церквами категорически не признающих решений IV Вселенского собора и Томоса свт. Льва Римского, то есть тех фундаментальных основ православной веры на которых в точности выстраивается православная христология. С нашей православной стороны идет совершенно неоправданный процесс попытки выстроить богословское оправдание компромисса. Мы надеемся на богомудрие наших пастырей, на то, что образ разрешения трудной церковной ситуации в VIII столетии послужит прекрасным примером для того, чтобы понять на чем и на каких основаниях выстраивается искомое разрушенное единство с теми, кто отпал по догматическим причинам от Церкви.

А. С.

24. 02/ 10.03 память свт. Тарасия патриарха Константинопольского