Русская Православная Церковь

ПРАВОСЛАВНЫЙ АПОЛОГЕТ
Богословский комментарий на некоторые современные
непростые вопросы вероучения.

«Никогда, о человек, то, что относится к Церкви,
не исправляется через компромиссы:
нет ничего среднего между истиной и ложью.»

Свт. Марк Эфесский


Интернет-содружество преподавателей и студентов православных духовных учебных заведений, монашествующих и мирян, ищущих чистоты православной веры.


Карта сайта

Разделы сайта

Православный журнал «Благодатный Огонь»
Церковная-жизнь.рф

Воспитание сердца трезвением и молитвой

Архимандрит Захария (Захару)

Непременным условием воспитания сердца и преуспения в молитве является внимание. Человеку необходимо полностью задействовать внимание, дабы обратить ум на сердце свое, а затем возвести его к Богу. Внимание помогает человеку полностью сосредоточиться на своем стремлении предстать перед лицом Господним и исполнить его заветы.

Такое стремление в аскетической традиции получило название трезвения или блюдения ума. Трезвение необходимо в молитве для исполнения первой и величайшей заповеди – любви к Богу. Оно следит за каждым движением ума и сердца, чтобы обратить человека к Господу всецело и в согласии с Духом Его. Господь-ревнитель хочет, чтобы ему было предано все сердце человека. И потому и христианин с самого начала дня всем существом своим обращается к Богу. Он устанавливает внимание ума в сердце и контролирует все свои мысли и чувства перед лицом Господа.

thelordjesuschrist

«Суровые слова» Святого Писания вызывают в сердце пророческий «трепет». Как в день Святой Пятидесятницы подул сначала сильный ветер с неба, и лишь затем излился Святой Дух «на всю плоть», так и ныне духовный трепет являет нам новое сердце: не каменное, но чуткое, способное принять дар Святой Пятидесятницы. Такое сердце столь драгоценно Господу, что на каждый призыв или моление его Он обращает все Свое внимание и посылает ему в ответ Свою Благодать.

Эти же цели преследует и добровольное подвизание в самоукорении. Строго судя себя, человек приходит в сокрушение и собирает весь свой ум в сердце. И лишь после этого он может возопить «всем сердцем своим» Господу и принять от Него прощение. Так осуществляется трезвение и ставится заслон на всех лукавых путях, которыми враг рода человеческого может проникнуть в сердце верующего.

Внимание верующего во время молитвы, называемое также молитвенным вниманием, должно сопровождаться самоограничением и терпением. Они препятствуют рассеянию ума и сохраняют в неприкосновенности молитвенное дело. Но и сама молитва, сформировавшаяся в православной традиции, состоящая в кратком призыве Имени Господня, способствует достижению этой цели: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя».

Первая часть этой молитвы заключает в себе исповедание веры в Божественную природу Христову и во всю Святую Троицу. Вторая часть: «помилуй мя» – это исповедь молящегося, признание грехопадения (общего и личного), греховности и необходимости искупления. Обе эти части: исповедание веры и покаяние молящегося – придают молитве полноту и смысл.

Сия краткая Иисусова молитва возносится, прежде всего, устами. Затем она совершается в уме, и, наконец, по благодати, ум спускается в глубину сердца человека. И потому эта молитва называется умной или сердечной.

Непрестанно призывая Имя Христово и сосредотачивая ум на словах молитвы, мы создаем в душе постоянное молитвенное настроение. Так молитва становится естественным способом существования человека, одеянием его души и самопроизвольной реакцией его сердца на любое явление духовного мира. Сие душевное состояние имеет особую важность в смертный час. Подвижнический молитвенный подвиг есть не что иное, как приуготовление к завершению нашей земной жизни, дабы рождение верующего в небесной жизни произошло по возможности безболезненно и безопасно.

Сошествие, «погружение» ума в сердце человека не может быть достигнуто искусственными приемами, такими как положение тела или контролируемое дыхание. Несомненно, эти приемы не лишены пользы, но могут употребляться лишь как вспомогательные на первых этапах духовной жизни, под бдительным наблюдением духовного наставника и при наличии подлинного смирения делающего первые шаги ученика. Важнейший фактор слияния ума с сердцем есть Благодать Божия.

Нередко среди безграмотных людей нашего времени господствуют разнообразные заблуждения, приводящие к смешению Иисусовой молитвы с буддийской практикой йоги, с трансцендентальной «медитацией» и с прочими восточными течениями. Однако сходство между ними лишь внешнее и ограничивается самым нижним уровнем. Коренное отличие христианства от прочих вероисповеданий состоит в том, что Иисусова молитва основана на Откровении Живого и Личного Бога Святой Троицы. На других путях невозможно личное общение между Богом и молящимся.

В аскетических практиках нехристианского Востока существуют техники мысленного отрешения от всей окружающей и преходящей действительности с целью слияния человека с безличным Абсолютом, с которым, согласно их учению, он некогда составлял единое целое, однако затем отдалился от него, подвергшись разрушению и тлению, вступив в изменчивую и многообразную жизнь нынешнего века. Данные техники являются эгоцентричными и основываются на воле человека. Они имеют чисто рассудочный характер и ни в коей мере не задействуют сердце. В этом аскетическом учении человек стремится вернуться в безличное и всеохватывающее Абсолютное начало и соединиться с ним. Он жаждет влить свою душу (атман) в безличный океан Всеобщего Абсолюта.

Для достижения этой цели аскеты восточных религиозных учений должны отрешиться от всех страстей и от любого рода изменений своей преходящей жизни и погрузиться в некую абстрактную мысленную сферу чистого бытия. Это достигается путем отрицания и отрешения от своего «я». С помощью указанных техник человек созерцает не Бога, но самого себя. Сердце никоим образом не задействовано в данных процессах. В Унипашадах нет сведений о том, что гордыня является препятствием духовному совершенствованию, а смирение – добродетелью. В целом, продвижение на пути самосовершенствования всецело предопределяется желанием человека. В учении отсутствует и положительная составляющая аскезы как стяжания высшей жизни, источником которой является только Бог Откровения. Искусственная отрешенность от внешнего мира, привносимая буддизмом, даже в самых своих благородных проявлениях, есть не что иное, как самая несущественная часть всего дела. Существует опасность, что разум, обнаженный во «мраке совлечения», обратится на самое себя, восхищаясь своей светлой, но тварной красотой, и начнет «служить твари вместо Творца». И тогда, по словам Господним, «бывает для человека… последнее хуже первого».

Следовательно, это восточное учение не есть учение Божие, но учение человека о самом себе. Оно не преодолевает границы тварного мира и не восходит к изначальной сущности Живого Бога Откровения. И потому, хотя возможно допустить, что такие приемы могут способствовать процессу релаксации или обострить душевные или умственные способности человека, при этом не стоит забывать, что «рожденное от плоти есть плоть» и «Богу угодить не может».

Подлинное «совлечение» ума, то есть отрешение его от любой чувственной привязанности из числа видимых и преходящих составляющих этого мира достигается естественным образом в пылу покаяния. Сердечная боль, рождаемая в благодати покаяния, не только снимает с ума оковы тленного мира, но и возводит его к невидимому и вечному. Итак, как мы только что отметили, «совлечение» является лишь первой половиной процесса, касающейся человеческого фактора на тварном уровне бытия. Затем в христианстве душа облачается в облекающую ее благодать Божию, становясь залогом жизни бессмертной.

Многие восхощаются Буддой и сравнивают его со Христом. При этом говорится, что Будда, проявив сострадание к человеческому несчастью, словесно учил людей возможности и способу отрешиться от своих страстей и мук и не чувствовать их. Единородный же Сын Божий, Христос, Своими страстями, Своей Крестной Смертью и Воскресением добровольно и безвинно принял страдание и преобразил его в средство выражения Своей совершенной Любви. Этой Любовью он исцелил творение Свое от тяжкого бремени первородного греха и создал из него «новую тварь». И потому страдание столь важно в молитвенном деле, ибо присутствие его есть знак, что подвижник близок к истинному и святому пути любви к Господу. А эту любовь человек выражает в молитве.

9_n crop

Следовательно, молитва есть дело любви. Если мы молимся, то это значит, что мы любим Бога. Если мы любим Бога, то мы молимся. Интенсивность молитвы являет и силу нашей любви к Господу. И потому святой Силуан отождествляет память Божию с молитвой, а святые отцы называют забвение Бога тягчайшей страстью. Когда нас поражает страсть, мы можем вступить в борьбу с нею, призвав Имя Божие. И чем более мы смиряемся, призывая Господа нам на помощь, тем сильнее становимся и побеждаем врага. Если же мы забываем Бога, то враг поражает нас в самое сердце. Именно потому святые отцы называют забвение Бога тягчайшей страстью.

(Архим. Захарий Захарос «Тайник сердца человеческого», Изд-во Святого ставропигиального монастыря св. Иоанна Предтечи, графство Эссекс, Англия, 2012, С. 110-116)

Перевод с новогреческого: редакция интернет-издания “Пемптусия”.



Подписка на новости

Последние обновления

События