Православие, жизнь в воскресении

протопресвитер Димитрий Станелоа

Ὀρθοδοξία, ἀναστάσιμη ζωὴ

  Τοῦ Πρωτοπρεσβύτερου Δημητρίου Στανιλοάε

Воскресение является тем глубочайшим основанием и даром, который характеризует Православие и пронизывает все его богослужение. Пасха, центр православного поклонения, является всплеском радости, той радости, которую ощутили ученики, когда они увидели воскресшего Спасителя. Оно является всплеском всемирной радости по причине торжества жизни после невыносимой скорби по причине смерти, которую подобало претерпеть и Господу жизни, поскольку Он стал человеком. Теперь все исполнено несомненной жизнью, в то время как прежде  все неумолимо приводилось к смерти. Русский богослов Александр Шмеман говорит, что радость воскресения это Евангельская реальность, «добрая весть», которую проповедует миру Христианство. Если бы Христианство прекратило бы нести эту радость миру, тогда не было бы причины для существования. Радость воскресения возвещается Христианством каждый воскресный день, поскольку Воскресный день посвящается воскресению.

Православное богослужение всецело находится под сильнейшим влиянием этой радости воскресения и тем самым оно пронизывает и строго эсхатологическую направленность ее надежды на конечное воскресение.

«Ныне вся исполнишася света небо и земля...» воспевает Церковь на Воскресной вечерне. На протяжении некой бессмысленной ночи один мир осуждается на смерть, один мир  покрываемый неким сводом из неизвестных предположений – мгновением, когда все направлялось к смерти, некий момент, который характеризуется отсутствием всякого смысла – Жизнь сверкнула как в памяти. Эта жизнь наполняет весь мир и время его разумным светом.  В другой раз  для нас явилась  она  в проявлении любви неба к миру, одновременно являя Ангелам смысл творения.

Время, из того, чтобы быть направленным к смерти, движением в бессмысленную тьму, теперь превратилось в движение к воскресению,  некоему всеосвященному откровению, нескончаемому празднику. Все стороны времени стали праздниками, поскольку нам дается несомненное уверение в том, что нас ведут к воскресению, как привели к жизни в славе святых, с которыми и совершаем наше торжественное празднование этих праздничных дней.

Более того, все дни стали вечерней вечного Воскресного дня – и это действительно так, так как все дни недели составляют подготовку к Воскресному дню – поскольку нас призывают к некому усилию какое прилагали в течение своей жизни здесь на земле святые, с тем чтобы мы смогли бы разделить  радость их восстания.

Православие подчеркивает с особой настойчивостью веру Христианства в торжество жизни. Борьба между жизнью и смертью, которая не подвергалась осуждению на протяжении столького времени, была решена окончательным триумфом жизни. Теперь мы более не боимся смерти, смерть более не застигнет нас врасплох, потому что  есть путь для истинной жизни, предвкушение того, что теперь мы приемлем.

Всемирная сила воскресения Христа и опытное постижение таинства спасения в общественном богослужении Церкви составляют орнаментный рельеф кафоличности Православия. Свет и сила воскресения Христа окружает и пронизывает все. Мы все воскреснем и вновь вместе и одновременно, весь мир станет обновленным. Каждый из нас воскреснет просто как член человеческого общества, в полной солидарности с ним и со всем миром. Первое значение кафоличности – это охват всего долу лежащего светом грядущего воскресения.

Спасение – это  собрание-синаксис всех в Сыне и Боге Слове, через Которое все создано (см. Кол.1, 17-20). Церковь является закваской, с помощью которой это собрание всего мира переходит в сущую реальность, так Церковь несет высочайшую ответственность трудиться ради этой цели. Церковь является обществом тех, кто знает, что он органически входит в онтологический диалог с воскресшим Христом. Это Сам Христос, Который их и ввел в этот диалог. Церковь же является в действительности кафолической разве только тогда, когда она ощущает свое единство со всем миром и, следовательно, когда она взращивает это чувство единства. Ее верные чада-члены являются аналогичным образом кафоличными в той степени,  в какой они ощущают самих себя связанными со целым миром с помощью их связи со Христом, трудящимися ради этой цели. Церковь благодаря этому чувству во Христе характеризуется солидарной с миром и согласной со своей обязанностью оказывать содействие этой солидарности.

С помощью замечательной связи, которая существует между ними, верующие призываются к тому, чтобы показать совершенство согласия к которому призываются и все люди.  Все те, которые вступают в общение с воскресшим Христом таким образом показывают, что они вступают в общение воскресения только как целое, как члены единого всецелого Христа. Они молятся, поют вместе за литургией и следовательно их души  сливаются в единство мысли, чувств и свидетельства, в причастность любви ко Христу и между собой. Один обнимает всех. Всякий представляет реальное и действительное достоинство в этом единстве, которое живет каждый, дабы обогатить своеобразие и уникальность. Следовательно мы, соединенные в живом и онтологическом диалоге со Христом, все мы мыслим в рамках этого диалога. Поскольку богослужение – это причастность опыту таинства спасения, в этих рамках все верующие соблюдают и проникают в познание и понимание таинства. Каждый, благодаря его собственному опыту, обогащает опыт, который разделяют все; все питаются пищей, убеждаясь в высшей степени неограниченных возможностях в таинстве диалога. Так, подле «пространного» чувства кафоличности существует «сильное» чувство общения, которое обычно добавляет глубину, каждый развивается  в общении со всеми, в то время как общее развивается с помощью личностного и реального положительного вклада каждого члена, с помощью дара каждого, который возрастает в духе общения. Целое видится и подтверждается в каждом и каждый  видит и подтверждает свое собственное в целом.

Западный Католицизм, находящийся под влиянием феодализма, развил теорию удовлетворения. Протестанты, находящиеся под влиянием аристократического индивидуализма, развили теорию нравственного бессилия человека. Православие остается таким типом христианства, в котором общение - кинония занимает первостепенное положение, потому что, благодаря историческим обычаям, оно осталось христианством новых людей. Общество – это дело Духа, который распределяет различные дары и одновременно,  делая это для того, чтобы они приносили плоды для блага общины, для общего блага ее членов. То же самое  благодаря такому же деланию существует официальное священство, которое имеет некое двойное типичное служение: обладает той же благодатью представлять и действовать ради Христа для общества и представлять и действовать ради обращенных для Христа. Таинство принадлежит настолько Христу, насколько и общине.

Мистическое устроение Церкви выражает и открывает сознательно таинственное строение мира. Мир не имеет никакого смысла разве тогда, когда дар Божий человеком становится  приемлем. Мир - это виноградник, который Богом дан человеку. «Он для нас, но не мы для него»,- говорит свт. Иоанн Златоуст. Глаза – это дар Божий человеку, признак Его любви. Все вещи свидетельствуют нам о любви Божией и вводят в общение нас с ней, с Его благоволением или благодатью. Следовательно все является неким передатчиком божественного дара, точно также как всякий дар, который мы дарим другому человеку является неким знаком  и неким проводником нашей любви к другим людям. Но всякий дар требует воздаяния другим даром с тем, чтобы обоюдность любви имела доказательство. Однако человек не может дать Богу ничего кроме того, что ему дал Бог ради его потребности. Итак, Его дар – это жертва и он ее приносит Богу. Дар человека Богу – это жертва и «благодарение» в широком смысле этого слова. Христос – это Великий Архиерей и Он первый принес жертву. Во Христе соединены высочайшие дары Бога и непорочное, чистое «благодарение» человека. В его собственном Свете мы всецело постигаем мир как дар, и мы находимся в положении, чтобы принести себя Богу как чистую жертву.

Но приносящий мир Богу как дар, или жертву, мы полагаем на нем печать нашей собственной деятельности, понимания, духа жертвы и нашего шествия к Богу.  В какой степени мы постигаем  достоинство и сложность этого божественного дара и развиваем его возможности и способности и, следовательно прибавляем таланты, которые нам даны, настолько мы прославляем и радуем Бога, доказывая, что мы являемся деятельными сотоварищами в диалоге любви между Ним и нами.

Плоды, которые приносим мы Богу - это некое соединение Его дара с нашим собственным пониманием и деятельностью. В то время как мы их приносим Богу, они нам воздают издалека неким бременем нового благословения и нового потока любви. Так божественный дар сопутствуется нашей собственной жертвенностью и она после целого ряда проявления такой жертвенности сопровождается божественным даром в обычно возрастающем цикличном движении, которое вместе с тем преображает нас и очеловечивает, или одухотворяет мир. Как только это происходит, человек уверяется в том, что мир вокруг него не является каким-то бессмысленным предметом  ради лишь хищнического его использования, но находится в глубоком соприкосновении с личной связью, в последующем развитии, между человеком и Богом.

Однако мир, который дан человеку как дар, также необходимо, чтобы человек сохранил его характер как связи между людьми. Мир также дарован как и любовь, дабы просветить не только отношения между Богом и человеком, но и человека с человеком. Связь между этой двойной любовью, или между использованием мира как дара между человеком и Богом, и человека с человеком, является в православном благочестии из того факта, что всякий плод, который приносится человеком Богу в Церкви, поскольку он будет благословлен Богом, тратится не только приносящим, но и распределяется другим. Таким образом всякое приношение, которое совершается каким-то верующим человеком для бедных рассматривается как совершаемое для Бога, согласно слову Господа (см. Матф. 25, 34-40). Мы в действительности можем это мысленно провести до главного принципа. Тот факт, что мир как дар Божий вполне приемлем, возлагает на человека ответственность  в том, чтобы он постоянно этот дар доносил для других людей. Такое применение и использование дара преобразует материальные и духовные блага из неприступной и разделяющей стены и области обсуждения, споров, раздоров и гордости, в мост любви и общения, реальной кафоличности.

Точно также как обращение мира, как дар Божий никогда не будет иметь конца, но лишь указывает на некое постоянное движение вперед в развитии дара и умножении любви между Богом и человеком и таким образом наша ответственность любви в отношении к людям никогда не расценивалась как уже наполненная, но должна постоянно возрастать. Свт. Иоанн Златоуст, следуя апостолу Павлу (Рим. 13, 8) говорит, что  любовь никогда не прекратиться, но в какой мере мы исполняемся веры, в такой же мере увеличивается и наше познание ее.  Следовательно, и сам человек возрастает в духовном воскресении. Нужду в том, чтобы любить и быть любимым человек ставит на некое малое мгновение и глубоко, поскольку человек становится весьма духовным. Ниже указанные причины, по которым человек нуждается в постоянной любви и помощи представляются в постоянной особенной форме. Отцы Каппадокийцы рассматривают путь нескончаемого движения вперед и развития для человечества через призму приумножения познания обязанности любви людей между собой, ответственного отношения человека к человеку. Слава, к которой призывается человек должна стать божественной вместе с тем, чтобы  он стал более человечным.

Православие, рассматривая вещи как благо, которое необходимо распространить, а любовь для людей как некую не имеющую конца обязанность. Каждый раз, когда нам дается заповедь любить наших ближних, и даже наших врагов как самих себя, Бог требует «максималистских» идей общественных принципов как и Евангелие.

 Как мы, несомненно, никогда не сможем прекратить любить самих себя, точно также мы не сможем достичь того момента, чтобы прекратить любить других. В этих принципах сосредотачивается и совершается на деле и по «существу» бесконечные горизонты, которые открывает христианское богословие, или же иными словами, с помощью этих принципов мы воспеваем взгляды, которые раскрывает христианство в славолюбии человека. В каждом развитии, которое нами видится, нам всегда необходимо видеть как воскресение Христа, так и оценить наше к нему отношение, так как наша жизнь это ничто иное как путь любви Христовой, который в своем источнике неисчерпаем, а по отношению к совершенству-нескончаем.

 Ἀπὸ τὸ βιβλίο «Ἀνάσταση καὶ ζωή», ἐκδ. Ἁρμός.

περιοδ. Πειραϊκη Εκκλησία, ΑΡΙΘΜΟΣ ΦΥΛΛΟΥ 203, AΠΡΙΛΙΟΣ 2009, σελ. 5 – 7

© перевод «Православного Апологета», 2011г.