Преображение

Μεταμόρφωση

Архимандрит Павел Димитракопулос, храм Честного Креста в Пирее

Αρχ. Παύλου Δημητρακοπούλου, Πρ. Ιερού Ναού Τιμίου Σταυρού Πειραιώς

В очередной раз, мои дорогие братья, наша святая Церковь  празднует и торжественно совершает празднование великого Господского Праздника божественного Преображения Господня. И она всех нас, ее верных чад,  призывает к тому, чтобы мы приблизились к постижению смысла и содержания его.

Во время этого события, этого сверхъестественного чуда, мы вновь видим загрязненное, по причине совершенного грехопадения первозданных  людей,  естество Адама, которое сияет «первообразной красотой» ее и в ее божественной славе в лице преображающегося Христа.  Каждый верующий в преображении Христа видит не только обожение человеческой природы, но и возможность своего собственного персонального обожения.  Благодаря преисполненным Духа и богосиянным тропарям, песнопениям и чтениям, благодаря нашему участию в евхаристическом собрании и благодаря всей праздничной атмосфере этих дней, Церковь хочет нас  руководить и нас удостоить стать причастниками божественной славы преображающегося Господа.

Библейские тексты, которые сообщают об этом событии и относятся к содержанию праздника, являются той исторической отправной точкой, начиная от которой Святые Отцы идут далее, к  богословскому благодатному взгляду на этот праздник и его изъяснение. Они простираются в глубину события  и раскрывают глубочайший смысл чудесного события Преображения в его сотериологической проекции. Они, сами обладая тем же опытом обожения, который переживали ученики на горе Фавор, не богословствовали рассудочно, по аристотелевски, но истинно, в Духе Святом.  Как ученики Христа, когда они вышли на проповедь, они представили проповедь свидетельства о том, что они видели и что осязали, точно также и Святые Отцы в своих словах несут свой собственный опыт обожения и боговидения.

В последствии все это богатство святоотеческого богословия в неизмененном виде передается и в православное богослужение, а в особенности это относится к праздничной гимнографии, которая приобретает характер поэмы с византийской мелодией. Ежедневно поются православными песнопения, которые нас  таинственно нас вводят и руководствуют в горний мир. Они нам оказывают помощь в том, чтобы мы могли бы приблизиться к сути таинства, не просто как простые зрители, но причаствующие ему и участвующие в нем. Два богоносных отца песнописца праздника прп. Иоанн Дамаскин и св. Косма Маюмский, которые написали хвалебные песненные последования, в целом пытаются, вместо излишнего разноцветия, обобщающим словом нам представить образ-икону события в некоем уникальном реализме и образности. Они гармонично связывают историю с богословием, догмат и веру Церкви с практическими последствиями на уровне повседневной жизни. Каждый тропарь, стихира нам раскрывают разные стороны таины, каждое песнопение дает разъяснение какой-то стороне чуда.

Центральной фигурой, которая доминирует во всем чуде, несомненно, является личность Христа и центральное событие, которым является факт Преображения. Как тропарь, так и кондак, как в принципе и целая плеяда стихов канона, также относятся к этому событию, поскольку  оно является сердцем тайны, центром вокруг которого вращается все.

 Но как же интерпретируют богоносные песнописцы и Святые Отцы  это событие? Что произошло во Христе в момент Преображения? Они говорят, что Христос явил «первообразную  доброту»[1] свою, «отчую славу». Иными словами, Господь открыл славу Своего Божества. Он подал «богоприличный знак»[2], то есть божественный знак своего Божества. Он дал возможность явить Свою «силу», то есть божественную силу, озаряя своих учеников нетварным Светом, который воссиял «паче солнца», не только от его Лица, но от всего Его тела. Это явление не было видимо  во всей своей полноте, как подчеркивается в одной из стихир, (третья стихира на Литии)[3] , но оно совершилось по мере и в весьма ограниченной степени, соответственно тому насколько могли воспринять и вместить его ученики. Ученики видели славу Божества «якоже можаху», согласно словам тропаря праздника и  «якоже вмещаху», согласно словам кондака.   Ибо явление величайшей славы означало бы для жизни учеников смерть, согласно словам другой стихиры на Литии.[4]  Тот, кто после Своего воскресения «отверз им ум разуметь Писания», и теперь отверзает душевные и телесные очи и дает возможность им видеть, зреть. В то время, когда является малая часть Божественной славы Христа, человеческое тело Его, хотя все оно и излучает невещественный Божественный свет, остается подлинно человеческим. Плоть преображается, светится, но не отделяется, не исчезает в пламени Божества. Христос, преображающийся на Фаворе, пребывает настолько  совершенным человеком, насколько Он им был в каждый момент своей жизни.   Только ненадолго уступает человеческое естество «», дабы явить славу Божества, которая была сокрыта под ней, во всяком случае,  это происходит не для того, чтобы ему  исчезнуть или потеряться в Божественном Свете. Следовательно, слава Божественного Света не было чем-то приобретенным, чем-то данным человеческому естеству  внешне, но она всегда была присуща Ему с момента  зачатия. Эту истину исповедуют все Отцы, и , конечно же и прп. Иоанн Дамаскин, который в своем слове на Преображение Господне замечает: «Посему, когда Христос преображается, то Он становится не тем, чем не был, но отверзая очи Своих учеников и из слепых делая их зрячими».

Выше сказанное раскрывают и упоминаемые нами святые гимнографы, (и в целом Отцы), в целом ряде стихир, и при этом в самой тесной связи между крестной жертвой и Преображением, которое предшествовало страданиям Христа совсем незадолго. Уже в праздничном кондаке  самым непосредственным образом соединяются Преображение с Крестом, Фавор с Гологофой: «да егда Тя узрят рапинаема, страдание уразумеют вольная…». В соответствии с мыслью гимнографа одной из целей Преображения является подготовка учеников к зрению крестных страданий, так чтобы когда несколько позднее они увидят Христа пригвождаемого ко кресту в состоянии полного изнеможения и оставленности,  они смогли бы понять, что страдания являются вольными и тем самым, чтобы они бы они не окончательно не поколебались в вере. Необходимо было им напомнить, что на кресте умирающий Господь является «возлюбленным Сыном» Отца, Которого они увидели прославленным на Фаворе. Во втором стихире вечерни священный гимнограф сообщает о том, что Иисус берет учеников на Гору Фавор и там преобразился пред ними «показати хотя воскресения светлость», то есть желая им показать светозарность воскресения. Иными словами, нетварный Свет Преображения  является ни чем иным как Светом Воскресения. Во время Преображения ученики предварительно вкушают Свет и радость воскресения. Воскресный пасхальный стих «ныне всяческая исполнишася света», имеет силу и для Преображения, только лишь в данном случае этот Свет еще не воссиял для пребывающих в преисподней, поскольку Христос еще не сошел во ад.

 Согласно повествованию апостола Луки, когда время  преображения явились два великих мужа Ветхого Завета, Моисей и Илия «явившись во славе, они говорили об исходе Его, который Ему надлежало совершить в Иерусалиме» (Лук. 9, 31). То есть предметом  беседы между этими двумя пророками и господом были непосредственно страдания и предстоящая крестная смерть, которые произойдут в Иерусалиме. Страдания и слава, Фавор и Голгофа переплетаются между собой и связуются, так что они представляют собой две стороны одной и той же неделимой тайны. Страдание мыслиться и осознается в славе  Преображения, а слава Преображения в страдании. Даже Сам Господь видит свою славу прежде всего не столько в Преображении, сколько в страдании. Как повествует Иоанн Богослов, когда некоторые эллины требовали показать им господа, то Он, говоря о страданиях, сказал: «пришел час, да прославится Сын Человеческий» (12, 23).  Позднее, когда Иуда решает исполнить свой план предательства, Господь повторяет те же слова «ныне да прославится Сын Человеческий» (13, 31). Действительно, страдания Господа является прежде всего Его славой, более великой нежели эта, Преображения, поскольку на кресте сокрушена сила дьявола, тогда побеждена смерть и упразднено тление. Тогда было разорвано рукописание грехов наших. Тогда небесное соединилось с земным, иудейский и языческий мир стали единым телом, Церковью.

Несомненно, плотской человек, который смотрит и оценивает светскими критериями, он неспособен понять того, что тайна страданий является  такой же тайной как и слава Преображения. То, что эти две тайны оставляют две стороны одной реальности. И это происходит потому, что человеческая логика не может принять того, что бесчестье,   унижения и истощение в последней мере, которое приводит к смертному приговору человека, повешенному на кресте, является причиной славы и победы и триумфа. Крест, как подчеркивает апостол Павел в послании к Коринфянам, для иудеев «соблазн», а для язычников «безумие».

Светский человек в целом не способен приблизится к тайне Преображения и обладать какой-то причастностью к Божественному Свету без очищения души от страстей, поскольку, как подчеркивает Господь: «блаженни чистие сердцем, яко тии Бога узрят»  (Мф. 5, 8.) Только «которые возделывают добродетели, они будут удостоены узреть божественную славу». То есть тот человек, который остается неочищенный по причине наличия страстей, он не сможет стать причастным Свету Преображения.

Да сподобимся и мы, мои дорогие друзья читатели,  стать причастниками этого света уже в нынешней жизни, аминь.

©перевод выполнен интернет-содружеством «Православный Апологет» 2017год