Проходят ли души мытарства? Что такое рай и ад?

О книге митрополита Иерофея (Влахоса) «Рай и ад»

Прежде всего, остановимся на изданной уже в начале этого года книги «Рай и ад», автором которой, судя по надписи обложки, является митрополит Навпактский Иерофей (Влахос).

Основная задача автора этой книги состоит в том, чтобы опровергнуть широко распространенные в церковном народе якобы так называемые «франко-германские» понятия о рае и аде, о вечных мучениях и посмертных мытарствах душ людей.

Учение о мытарствах, как считает автор данной книги, является лишь «творческой переработкой»¹ святыми отцами гностических и языческих текстов, мифов о загробной участи душ людей. Отцы Церкви, заявляет автор «не боялись такой творческой переработки»².

Принципиальная ошибка автора заключается в том, что учение о мытарствах, является не переработкой языческого фольклора, а богооткровенной истиной, которая зафиксирована не только в некоторых житиях святых, но и в богослужебных последованиях, которые для Церкви являются поэтической формой выражения ее Предания.

Святитель Игнатий (Брянчанинов) в своей книге «Слово о смерти», скрупулезно исследуя учение Церкви о загробной участи человека, пишет о мытарствах следующее: «Учение о мытарствах, подобно о местонахождении рая и ада, встречается, как учение общеизвестное и общепринятое, на всем пространстве богослужения Православной Церкви. Возвещает и напоминает она его чадам своим, чтоб насеять в сердцах их душеспасительный страх, и приготовить их к благополучному переходу из временной жизни в вечную».³

Еще в первой половине XIX столетия, по свидетельству святителя Игнатия, большая часть т.н. образованного общества отвергала существование, как падших духов, так и реальность загробного мира. Разными способами люди, развращенные умом и не доверявшие Церкви Христовой, находясь под сильным воздействием демонических внушений, боролись с христианским богооткровенным учением о загробной участи человека. В упоминаемой нами книге мы как раз и найдем подрывающий доверие к Церкви и ее преданию скепсис. Но этот скепсис облечен в специфическую форму якобы «святоотеческого богословия».

Автор этой брошюры пытается доказать, что рай и ад не являются какими-то конкретными местами, где пребывают души людей, а всего лишь состояния душ, которое обусловлено их способностью воспринимать или не воспринимать Божественный свет.

«Из святоотеческого предания ясно видно, - как считает автор брошюры, -что рай и ад нельзя рассматривать как два разных места, но Сам Бог является раем для святых и адом для грешников»⁴.

Тем не менее, свт. Григорий Богослов, который является для Церкви непререкаемым авторитетом, ясно говорит о том, что рай и ад являются вполне конкретными местами-уделами для душ людей, в которых души испытывают совершенно противоположные состояния:

«И первые (т.е. праведники) наследуют неизреченный свет и созерцание Святые и царственные Троицы, Которая будет озарять яснее и чище, и всецело соединиться со всецелым умом; а уделом вторых (т.е. грешников), кроме прочего, будет мучение, или, вернее сказать, прежде всего прочего, - отвержение от Бога и стыд совести, которому не будет конца».⁵

Святитель Филарет митрополит Московский также пишет: «Слово ад в переводе с греческого языка означает место, лишенное света. В христианском учении под этим наименованием понимается духовная темница, то есть состояние душ, грехом отторгнутых от лицезрения Божия и соединенных с Ним света и блаженства (Иуд. 1, 6. Октоих, глас 5, стихиры 2, 4)»⁶

Преп. Симеон Новый Богослов свидетельствует, что между раем «светом будущих благ» и адом «тьмой наказаний», как это открыто Самим Богом-Словом в притче о богаче и Лазаре (Лк. 16, 26), находится «страшная пропасть, разделяющая одних от других».⁷

По мнению автора этой же брошюры, как райское блаженство, так и адские мучения являются лишь образом принятия человеком нетварной божественной энергии «в соответствии со своим состоянием»⁸.

Это означает, что как муки ада, так и блаженство по своей природе являются совершенно тождественными, и это тождество обусловлено единой природой нетварного божественного света, который лишь по-разному переживается и воспринимается грешником и праведником.

Однако подобный авторский тезис ничего общего не имеет с учением Церкви, поскольку святыми отцами Церкви:

• Ад и рай рассматриваются как сотворенные Богом места, в которых души испытывают совершенно противоположные и различные состояния: муку и блаженство⁹;

• Эти места совершенно очевидно необходимо понимать, прежде всего, в духовном смысле, хотя и рай и ад, как предназначенные первый – для человека, а второй для падших ангелов и грешных людей являются местом, как духовным, так и чувственным¹⁰; Эти места невозможно определить координатами нашей земной жизни, поскольку они имеют некую иную неземную реальность и измерение. ¹¹

• Блаженство, как состояние обожения, есть общение человека с Богом и осияние его Божественным нетварным светом;(Симеон Новый Богослов)

• Состояние человека в аду, именуемое словом мучение, противоположно райскому блаженству и представляет собой состояние богооставленности и мучения от дьявола и его слуг¹², а также от угрызений совести¹³;

• Природа геенского огня вовсе не нетварна, как считает автор брошюры, а тварна¹⁴, имеет совершенно иную природу, нежели нетварная благодать Божия. Геенский огонь обжигает только тех, кто порабощен страстям, т.е. имеет неуврачеванные души¹⁵.

• Божественный огонь, которым является благодать, своим веществом имеет добродетели¹⁶, он не опаляет душу, но возжигает в ней любовь к Богу¹⁷, а страсти его угашают¹⁸.

Одна из главных ошибок автора, которую он допускает при истолковании мест Священного Писания о загробной участи человека, это неуместный аллегоризм, присущий, как правило, воззрениям, прежде всего Филону Александрийскому, доходившего до полного отрицания буквального смысла Священного Писания, а потом и Клименту Александрийскому и его ученику Оригену. В книге митрополита Иерофея это проявляется в том, что Его Высокопреосвященство всецело предаваясь аллегорическому способу изъяснения учения Церкви о загробной участи человека, незаметно для самого себя, занимает позицию полного опровержения буквального смысла Священного Писания. Заметим, что при изъяснении и истолковании Священного Писания представители будь то Александрийской или Антиохийской богословской школы, никогда не отрицали буквального исторического метода истолкования Священного Писания. Более того, преп. Иоанн Кассиан Римлянин свидетелствует, что Священное Писание имеет два способа истолкования: исторический (буквальный) и духовный (таинственный). В свою очередь таинственный смысл Священного Писания разделяется на три вида: аллегорический, тропологический и анагогический.¹⁹

Его Высокопреосвященство же в своей брошюре о рае и аде идет дальше Оригена. Ориген по крайней мере не отрицал того, что рай и ад – это все же места, уготованные душам праведников и грешников. Ад Ориген назывет «преисподней (infernorum)», «областью адской (χώριον άδου), «местом наказания грешников (κολαστήριον τών αμαρτωλών)».²⁰ Но мысль митрополита Иерофея о чисто духовном характере вечных мук и огня заимствованы у Оригена. Точно также у Оригена митрополит Иерофей заимствует учение о том, что сожигающим огнем ада является не что иное как огонь, который принес на землю Христос, огнем является Сам Бог, который истребляет грешников, т.е. нетварная божественная благодать.²¹

Ориген также считает, что адским огнем является и собственный огонь, которым человек наказывается. «Каждый грешник сам для себя зажигает пламя собственного огня, а не погружается в какой-то другой огонь, зажженный уже кем-то иным или прежде него существовавший».²²

Однако Церковь Христова на V Вселенском соборе Оригену, предала анафеме его и его творения.²³ Его учение о муках во многом, как это заметно, не соответствуют учению Церкви. Не приняла Церковь Христова и взглядов свт. Григория Нисского о загробных муках как временного явления, имеющего лишь характер врачевания душ с последующим изживанием и преображением нравственно-испорченной природы (ιατρεία καί θεραπεία)²⁴.

Неслучайно свт. Григорий Богослов подчеркивает: «Знаю огонь и неочистительный(πύρ ου καθαρτήριον), а карательный (κολαστήριον)…, уготованный Диаволу и аггелам его».²⁵

На возражения автора брошюры, что рай и ад нельзя воспринимать чувственно и считать их какими-то конкретными местами, мы должны ответить: да, это несомненно не конкретные места, которые расположены в пределах наших земных видимых координат. Однако, как свидетельствует опыт Церкви в лице ее многочисленных подвижников, это все же вполне конкретные места. Совершенно справедливы слова почившего подвижника иеромонаха Серафима Роуза: «Наше любопытство не должно простираться дальше общего знания о том, что небо и ад действительно «места», но не места в этом мире, в нашей пространственно-временной системе. Эти «места» настолько отличаются от наших земных понятий «места», что мы безнадежно запутаемся, если попытаемся свести воедино их «географию»».²⁶

Автор брошюры «рай и ад» даже не указывает на весьма важную особенность учения Церкви о загробной участи людей: до всеобщего Страшного Суда, который произойдет во время второго пришествия Христа, души усопших находятся в еще неопределенном состоянии, состоянии предварительного определения. В этом временном состоянии душа испытывает предчувствие райского блаженства или геенских мук, или же, по словам свт. Афанасия Великого, праведники после смерти испытывают «частичное наслаждение, а грешники – «частичные мучения».²⁷

О некоторых особенностях учения преп. Исаака Сирина о геенне и муках.

Коснемся, по возможности, и дадим посильный комментарий словам прп. Исаака Сирина относительно его взгляда на испытываемые муки в геенне. В слове 18 «о видении естества бесплотных»²⁸, раскрывая законы достижения истинного ведения вещей божественных и их созерцания, преп. Исаак Сирин пишет: «Говорю же, что мучимые в геенне поражаются бичом любви(τη μάστιγι της αγάπης μαστίζονται)! И как горько и жестоко это мучение любви(το της αγάπης κολαστήριον)! Ибо ощутившие, что погрешили они против любви, терпят мучение вящшее(μείζονα την κόλασιν) всякого приводящего в страх мучения; печаль(η γάρ λύπη), поражающее сердце за грех против любви, страшнее всевозможного наказания. Неуместна никому такая мысль, что грешники в геенне лишаются любви Божие(στερούνται της αγάπην του Θεού). Любовь есть порождение ведения истины, которое (в чем всякий согласен)дается всем вообще. Но любовь силою своею действует двояко (κατ διπλούν τρόπον): она мучит(κολάζουσα) грешников, как и здесь случается другу терпеть от друга, и веселить собою соблюдших долг свой. И вот, по моему рассуждению, гееннское мучение есть раскаяние (η εν τη γεένη κόλασις, η μεταμέλεια). Души же горних сынов любовь упоевает своими утехами».²⁹

Во-первых, как мы видим, преп. Исаак не настаивает на приведенной им последней мысли о том, что состояние грешников в геенне есть состояние раскаяния, но с кротостью великого подвижника говорит о том, что сие им сказанопо его рассуждению (εστι κατάγε τον εμόν λόγον), т.е. не является божественным откровением. Хотя данную мысль нельзя рассматривать как отличную от учения Церкви о посмертном состоянии грешников, наоборот она всецело с ней совпадает.

Во-вторых, преп. Исаак в этом слове с уверенностью утверждает, что грешники в геенне не лишены действия Божественной любви. Но это действие необходимо понимать, как возбуждение в грешниках чувства глубокого раскаяния при сознании того, что в течение их земной жизни они, предаваясь порокам и страстям, отвергли любовь Божию. И как следствие такого сознания, их душами овладевает глубокая печаль (λύπη η βάλλουσα εν τη καρδία).

Тем не менее, все же необходимо осознать, что эта божественная любовь действует на грешников в аду совершенно иначе, нежели в земной жизни. Во время земной жизни любовь долготерпит и милует, а в загробной жизни праведников «веселит», а в осужденных на муки ада она возбуждает муки совести.

Об этих же муках совести свидетельствует и великий созерцатель Божественного Света преп. Симеон Новый Богослов: «Где же будут стоять, удивляюсь я, отпадающие от Бога и далеко отстоящие от Того, Кто везде находится? И поистине, братие, это чудо исполненное великого ужаса, и чтобы хорошо уразуметь его и не впасть в ересь, как бы не доверяя глаголам Божественного Духа, требуется рассуждение ума просвещенного. Хотя и они будут находится внутри «всего», но поистине вне Божественного света и вне Бога. Ибо подобно тому, как (слепцы), не видящие сияющего солнца, хотя и всецело, со всех сторон бывают освещаемы (им), однако являются вне света, будучи удалены от него и чувством и зрением; так и Божественный свет Троицы есть во «всем», но грешники, заключенные во тьме, и среди (него) не видят (его) и совершенно не имеют божественного (познания) и чувства; но опаляемые и осуждаемые своею (собственной) совестью, они будут иметь неизреченное мучение и невыразимую скорбь во веки».³⁰

Однако, данное описание мук геенны является лишь раскрытием нравственной стороны этой истины, которая нигде и ни в чем не противоречит учению о действительности мук от тварного огня геенны.

Святитель Григорий Богослов вполне конкретно говорит, донося до нас всеобщее учение Церкви, а не свое частное мнение, что «для отшедших отсюда нет исповедания и исправления во аде, потому что Бог ограничил время деятельной жизни здешним пребыванием, а тамошней жизни предоставил исследование сделанного».³¹ В аду человека, по учению святого Отца Церкви, ожидает «клокочущий пламень (πύρ βρομέον), ужасная тьма (σκότος αινόν), червь и всегдашнее памятование наших грехов (ημετέρης μνήσις αεί κακίης)».³²

СНОСКИ И ПРИМЕЧАНИЯ