Настойчивый совет Патриарха за которым скрывается угроза серьезного разрушительного удара по монастырям и монашеству

Несколько важных комментариев на Слово Святейшего Патриарха Кирилла, сказанное им 8.10.2023г. монашествующим на трапезе в Свято-Троицкой - Сергиевой Лавре[1]

Вероятно, мы не стали бы обращать внимания на частную речь Его Святейшества, произнесенную на праздник прп. Сергия Радонежского на трапезе в Троице-Сергиевой Лавре, и обращенную как к братии Лавры, так и присутствовавшим гостям разного ранга.

Тем менее, поскольку текст этого Слова Его Святейшества, хотя и несколько редактированный, появился на официальном портале Московского Патриархата, то мы просто вынуждены дать несколько важных комментариев на него.

Отметим прежде всего, что общая направленность Слова Патриарха верна, и указанные в ней ориентиры во многом правильны. Тем не менее, они верны в той части, когда они относятся лишь к важности в жизни монашествующих взращивания переживания тому горю, которое обрушилось в последнее время на Россию, Украину и весь русский народ, важности усиления искренней и исходящей от сердца молитвы. Ведь фактически идет братоубийственная война. Патриотизм, правильный патриотизм – был всегда присущ русскому монашеству. Ибо, исторически неоспоримым фактом является то, что русское монашество стояло на страже Православного Отечества, веры, православного царя. Дореволюционное братство Лавры было глубоко монархическим, осознавая, что Царь является не политической фигурой, а «несущим величайшее служение удерживающего от мирового зла и погибели».  Всероссийский Государь Император - это и символ Святой Руси. Последний наместник Троицкой Лавры прпмч. Архимандрит Кронид (Любимов), при допросах явно свидетельствовал о своих монархических убеждениях, в «которых он воспитывал и всю братию»[2]. Именно эти убеждения свмч. Кронида послужили основой для вынесения приговора ВЧК о расстреле его и бывшей с ним братии Троицкой Лавры.

Но сегодня мы живем не в Православной России, а с точки зрения духовной и политической - в очень сложное и даже коварное время – время, которое получило наименование «глобализация». Это процесс не просто универсализации мира, его экономики,  всех сторон жизни современного человечества, а время настоящей Революции  в мировом масштабе. Именно так мыслят в наше время устроители Всемирных Экономических форумов, движущие и осуществляющие идеологию глобализации в жизни. Они этот процесс еще цинично и в оккультном смысле называют Великой Перезагрузкой. В этой перспективе, подпитываемой идеологией Нью Эйдж, трансгуманизма , увы, экономически и духовно активно и стремительно движется современная Россия. И это видно невооруженным взглядом. И проблема взаимоотношений между современной государственной властью и Православием состоит в том, что руководители государства, обеспечивая формальный мир для Церкви, на самом деле пропитаны идеологией трансгуманизма, их мировоззрение является для русского народа  разрушающим и деструктивным, это мировоззрение и идеология навязываются. Сегодня, как пишет современный греческий адвокат Димитриос Даскалакис, целью современного глобализма является  "внедрение беспощадной и бесчеловечной глобальной системы цифрового тоталитаризма и реализации трансгуманистической программы с единственной целью – биологической трансформации человека". (https://tasthyras.wordpress.com/2023/02/06/δεν-είναι-ο-πούτιν-νεοταξίτης/) В то время как любые просьбы Церкви о необходимости альтернатив встречают явное противодействие. Сегодня происходит широкомасштабное навязывание всему народу уже биометрии. А данная технология не раз подвергалась критике Православной Церковью. Если же быть внимательным и к Священному Писанию, и процессу биометризации, то станет вполне очевидным то, что сегодня происходит не просто и не только навязывание технологии опознания человека используемой для преступников, для уголовников, но белее того -  беззастенчивое распространение технологии самой апокалипсической печати.

Мы уверены в том, что всякий искренне молящийся Богу православный верующий, а тем более монашествующий, прекрасно понимают, что события на Украине и характер ведения СВО диктуются далеко не интересами России, тем более не православным мировоззрением, а другими интересами, силами. Но, тем  не менее, все молятся и за Главу Государства и за Предстоятеля РПЦ, потому что знают, что не молиться – значит лишь еще более усложнить итак непростую, запутанную ситуацию, дать больше воли мировым силам зла.

Теперь что касается проблемности Слова Его Святейшества? Она заключается в том, что в ней прослеживается четкая линия административного курса на привлечение монашества к внешнему социальному служению. В данном случае к систематическому посещению госпиталей с ранеными.

С точки зрения нецерковной, светской, политической – это некое благо, которое будет приветствоваться, хотя не бесспорно, светским обществом. Но что касается монашества, то оно служит миру не действенной , видимой помощью миру, а всегда молитвой. Хотя дозированная и посильная помощь внешнему миру оказывалась также. Еще в конце 4 столетия свт. Иоанн Златоуст в своих словах о монашестве (К враждующих против тех, которые привлекают к монашеской жизни) подчеркнул важную сторону его служения, которая невидима, но действенна  - "молитвами монашества стоит мир".

Главная задача монашества состоит в молитве за весь мир – своей жизнью и даже внешним видом напоминать человеку о главном – о покаянии, о вечности, о Творце и Создателе мира.

Что касается монашеского правила, келейного, то оно для монаха "является не формальной вычиткой и тарабарщиной",  серьезной оградой и исполнением благословения духовника-старца. Так называемая «вычитка правила» - это послушание и исполнение благословения, которое при всей кажущейся формальности носит спасительный и богоугодный характер. По высказыванию  одного из опытных духовников Троицкой Лавры, несколько лет ушедшего из этого мира, монашеское правило – «духовная ограда»[3]. А те, «которые им пренебрегают, приносят себе огромный вред». Пребывание в келье – это не попытка спрятаться от происходящих проблем, а нанеобходимейшая основа правильного духовного жительства монашествующих. Основатель православного монашества прп. Антоний Великий не просто так говорит в своих поучениях: «Как извлеченные из воды рыбы умирают, так и случается с монахом, который долго промедляет вне кельи своей». В комментарии на это изречение дается полное разъяснения того, что означает эта смерть монаха и какие процессы происходят в его душе. «Жизнь души состоит в непрестанном любительном богомыслии, которое достойно именоваться жизнью души, объединяя и соединяя в себе ум и сердце. Итак, если монах будет толкаться по городам, то, развлекаясь видением и разговорами, он лишается духовной жизни и умирает, потому что он отводится от Бога и забывает Его, и изгоняет из сердца своего любовь ко Христу, которую стяжал в себе многими трудами, когда безмолвствовал в келье». [4]

Прп. Никодим Святогорец в своих наставлениях в связи с этим указывал на то, что «послушания монаха, в особенности новоначального, не должны быть с выходами в мир». Многочисленные факты из истории, в особенности современной доказывают справедливость всех святоотеческих предостережений относительно выхода из монастыря, оставление кельи. Слишком много падений. И закрывать глаза на это, и толкать монахов в госпитали – это сознательный подрыв православного монашества. В монастырях монахи ведут войну более опасную и более серьезную чем на простой войне, "войне с самим тираном, дьяволом", "вырывая поглощенныедуши из самих челюстей демона" (свт. Иоанн Златоуст. К враждующих против тех, которые привлекают к монашеской жизни, Слово 1.)

В истории России ярким примером такого служения милосердия явила святая Царская Семья. Святая мученица императрица Александра Феодоровна и все Великие княжны были сестрами милосердия, принимали непосредственное участие в сложнейших многочасовых операциях, выполняли самую грязную работу. Раненные военнослужащие со слезами глубокой благодарности принимали такую помощь и отвечали на это заботу и сочиненными стихами и т.д. Но главное в их глазах Царская Семья – это пример проявления самоотверженной любви к поданным. Мы этого не видим в современной России, у наших политиков, которые поворачиваются спиной к святым Царственных Страстотерпцам, финансируют бесстыдные кинофильмы.

Но Царская Семья – это миряне Церкви. Склоняясь перед их подвигом великой любви к русскому народу, в особенности проявленной в годы Ι Мировой Войны 1914-17гг., мы не должны забывать о монашестве,  о монастырях, жизнь которых внешне должна быть оторвана от внешнего мира. Ради этого монашество и монастыри создавалось.

В Слове Его Святейшества приводится пример прп. Сергия: его благословение вел.князя Димитрия на битву с Мамаем, благословение данное великим святым двум схимникам Андрею и Александру, пребывавшим в подвиге затвора, вступить в битву с полчищем татар. Однако к нашему историческому моменту данный факт является явно неуместным. Здесь есть ряд причин говорить об этом. Одна их них заключается в том, что прп. Сергий это святой, а не церковно-административная фигура. Обратим внимание, что в данном эпизоде благословения прп. Сергия вел. князя Димитрия не было митрополита Киевского. В этом событии нет никаких даже намеков на церковную администрацию. Данное событие благодатно-харизматическое. Само благословение прп. Сергия - это благословение Божие. И оно уникально, а потому и неповторимо. Этот факт, как уникальный в духовном плане не может быть использован в качестве подражания, использования церковной администрацией в своей интерпретации и понимании. Кстати сам прп. Сергий, отсылая с вел. Князем Димитрием своих учеников схимников на бой с татарами, не покидал свой монастырь, свою убогую пустыньку. Он всю время пребывал в молитве. И незадолго до начала Куликовской битвы, как нам сообщает Житие прп. Сергия, великий угодник Божий, духовно прозревая победу малочисленного русского воинства, присылает великому князю в знак благословения «Богородичную просфору».

Так что прп. Сергий и его небольшое братство помогали русскому воинству прежде всего усердной и пламенной молитвой. А благословение прп. Сергия двух великосхимников, бывших воинов-богатырей, носил исключительный и глубоко символический характер.

В данной непростой обстановке, жизни России в состоянии братоубийственной войны, многим их монашествующих нужны были слова Святейшего Патриарха, направленные на призыв к подлинно монашескому жительству, усердной молитве. И об этом Святейшим было сказано, но очень скромно и мало. Однако особенно важно было Святейшему, как духовному отцу и архипастырю предостеречь иноков от увлечения интернетом и сенсорными телефонами. Последние самым разрушающим образом воздействуют на психику людей, способствуют их деградации и удалению от Бога. [5] Ими нельзя пользоваться в храмах, превращая жилище Божие в магазин или проходной двор. Однако этих слов пастырской заботы о духовном здравии монашества никто, увы, не услышал. А, тем не менее, именно эти Айфоны, интернеттехнологии являются коварнейшим инструментом разрушения личности, деградации. Именно они разрушают монашество, губят души иноков, постоянно вводя в страсти и различные развлечения. Они лишают иноков "благодатной соли".

Мы еще и еще раз подчеркнем, что любая переориентация монастырей на социальное служение - это подрыв монашеской жизни, окончательное ослабление монашества. Сегодня монашество нуждается в серьезном оздоровлении через более тщательное покаяние, отложение всяких развлечений.

А важным действенным вкладом нашего монашества в богоугодном разрешении непростой ситуации в России, несомненно, было бы совершение регулярных соборных молитвенных служений перед образами Державной Богоматери и святых Царственным мучеников об Отечестве нашем Российстемъ, властехъ и воинстве ея.

Мы также сочли нужным и важным наш комментарий завершить статьей о Православной монашестве выдающегося богослова, пастыря, святогорского игумена архимандрита Георгия (Капсанис +2014), наместника святой обители прп. Григория.

Характеристика

православного монашества¹

Χαρακτηρισμός

τοῦ ὀρθoδόξου μοναχισμοῦ

Архимандрит Георгий (Капсанис)

игумен священной обители прп. Григория Святая Гора Афон

Ἀρχιμ.Γεώργιου (Καψάνη)

καθηγουμένου τῆς Ἱερᾶς Μονῆς τοῦ ὁσίου Γρηγορίου

прп. Антоний Великий, современная икона, Греция

Касаясь отношения современного общества к институту монашества без сомнения можно констатировать следующий факт: для многих людей монашество является непонятным и вызывает раздражение. Причина этого заключается в том, что монашество является глубоко духовным институтом, и его невозможно понять с позиции людей, лишённых православного духа жизни. Однако и верующие люди, если у них отсутствует подлинное православное благочестие, также не умеют должным образом воздавать почтение монашеству.

Я постараюсь приложить все усилия к тому, чтобы выделить те основные черты и характеристики православного монашества, которые помогут нам его понять, а также постараюсь показать те различия, которые существуют между монашеством в разных религиях, основанных на разных догматах.

А. Православное монашество уходит своими корнями в Священное Писание

Святые Ветхого Завета, такие как пророк Илия и пророк Елисей, в своей жизни хранили девство. Последний из ветхозаветных пророков, честный Предтеча Господень, Иоанн Креститель своей аскетической жизнью и борьбой с демонами в пустыне положил начало монашеству и явился в Церкви первым монахом.

Лишь в Новом Завете девство становится добродетелью. Сам Господь говорил о скопцах по духу (т.е. девственниках), что они оскопили себя ради Царства Небесного. Девство, по слову Господа, является таким даром Божиим, который подаётся весьма немногим: «Не все вмещают слово сие, но кому дано». (Мф. 19, 11)

Великий апостол Павел говорит о безбрачии как о средстве с помощью которого можно посвятить себя апостольской деятельности, и рекомендует его всем тем, кто захотел бы полностью посвятить себя служению Господу: «Ибо желаю, чтобы все люди были как и я». (1 Кор. 7, 7

Союз апостолов во главе со Христом является самой первой из всех общин Церкви.

В словах Господа, Его Апостолов и Святых мы находим твёрдое обоснование монашеского подвига и посвящения в монахи: «И всякий, кто оставит домы, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли, ради имени Моего, получит во сто крат и наследует жизнь вечную». (Мф. 11,12). «Царство Божие силою берётся, и употребляющие усилия восхищают его».(Мф. 11, 12) Монахи являются теми, кто прилагает усилия ради Царства небесного. По Иоанну Лествичнику «монах есть постоянное понуждение естества и неослабное хранение чувств».² Терпение и очищение сердца от страстей, пост, несребролюбие, нестяжание, молитва, братолюбие – эти главные добродетели монаха являются особенными евангельскими добродетелями. Непрестанная молитва (1 Фес. 5, 17), созерцание Бога и обожение также являются евангельскими дарами.

Таким образом, православное монашество и есть то евангельское тенистое дерево, которое произросло из зерён проповеди Христова Евангелия.

Б. Православное монашество является церковным институтом

Древо православного монашества постоянно питается от Церкви Христовой. Православное монашество не выше Церкви и не может существовать без Церкви. Оно живёт за счёт той силы, которая подаётся в церковных Таинствах, которым хранится и мир Церкви.

С помощью канонов, утверждённых Вселенскими соборами, Церковь, предохранила монашество от различного вида самочиния. Монашество подарило Церкви сонм святых – преподобных, мучеников, праведников. Оно обогатило Церковь монашеским богослужением, монашеским уставом и всем тем, что она с любовью себе усвоила из монашества.

Никак нельзя согласиться с тем, что монашество якобы представляет собой некое убежище для личностей подозрительных и опасных для общества, среди прочих причуд которого ещё и желание уединения. Напротив, духовные черты, которое несёт в себе православное монашество, являются выражением святого устремления членов Церкви в наивысшей духовности. Как говорит прп. Иоанн Лествичник, «свет монахов суть Ангелы, а свет для всех человеков – монашеское житие»³

прп. Иоанн Лествичник. 16в. фреска. Феофан Критский м-рь Ставроникита Святая Гора

В. Православное монашество является исихастским – оно не устремлено к внешней деятельности, в отличие от западного монашества.

Православному монашеству как носителю евангельского православного Предания чуждо стремление к контактам с миром через внешнюю деятельность; оно стремится к преображению мира через покаяние, очищение от страстей, молитву и участие в таинствах Церкви. С их помощью монах просвещается, освящается, обоживается. Именно так – онтологически, а не внешне – меняется жизнь монаха. Именно так весь человек обращается к первоначальному добру, в нем восстанавливается образ и подобие Божие.

Западное христианство и христиане, а значит, и порождённое ими монашество, не знают в чем состоит смысл обожения человека, и занимаются только нравственным совершенствованием. Это происходит потому, что западное христианство не делает различия между Божественной сущностью и Божественной энергией, а значит, не признает нетварную энергию обожения человека. Внешняя деятельность западного монашества, выраженная в самых разных видах социального служения, не даёт ему возможности распознать в себе духовную болезнь и страстность, в которой пребывает человек, и по этой причине монашествующие на Западе не ведут борьбу за очищение своего сердца, просвещение и освящение самих себя.

Православное монашество, наоборот, с помощью священного безмолвия имеет возможность постоянно подвизаться на поприще духовного делания (πράξη = κάθαρση; делание=очищению)в постоянном созерцании Бога (освящении и просвещении).

Пребывающие в Боге и состоянии обожения монахи – признанный источник света для всего человечества. Тысячи людей к ним за духовной помощью и молитвой о спасении мира. Достаточно привести в качестве примера великого исихаста прп. Антония, “молитвенника о благостоянии Вселенной”.

Что же касается Ватикана с его цезарепапистскими устремлениями, то он свое господство рассматривает как власть – в экономике, в дипломатии, в военно политике; поэтому в монашеской среде не считается дурным тоном политическая и общественная активность, и многие деятельные монахи используются папой в качестве солдат для осуществления его целей по всему миру.

Я хотел бы здесь напомнить, что блаженной памяти архиепископ Серафим как-то обратился к народу с таким вопросом: “Хотел бы я вас спросить: разве Ватикан является Церковью?” Конечно же, на Западе существуют различные виды монашества (например в Трапистоне упражняются в молчании). Но все они (за небольшим исключением) отличаются от православного монашества духом.

Для православного монах, который не только стремится к созерцанию Креста и страданий Христовых, но одновременно получает освящение от света Преображения и Воскресения, не характерно такое явление как появление на теле так называемых стигматов страстей Христовых. напротив, живущие в Боге православные монахи восприемлют огонь Фаворского Света, а с ним и славу грядущего и уже явившегося Царствия Божия.

Г. Православное исихастское монашество чуждо миру, однако оно не является антисоциальным явлением или полумирским учреждением – наоборот, его социальная польза заключается в сущности его служения миру.

Отличительной особенностью православного монашества является его общественно-социальная значимость. Убегая от мира, монах живет подлинной общественной жизнью, иначе говоря, в общении любви с Богом и людьми. Такого единения с Богом и людьми крайне трудно достигнуть в миру, поскольку общество ограничено различными видами порядка, условностями и внешними общественными отношениями. Чтобы обрести единение с Богом и людьми, монаху требуется ежедневная борьба с помощью покаяния, подвига терпения, а также постоянное очищение от порождаемых самолюбием страстей – главного препятствия на пути к этой высокой цели.

Святые отцы весьма точно указывают на то, что самолюбие не дает возможности иметь любви ни к Богу, ни к человеку. Кроме того, самолюбие является корнем всякого зла. Наши страсти препятствуют нам в том, чтобы правильно и непосредственно видеть Бога, человека и Божественные дары. Смотреть с пристрастием – это тоже, что иметь больное духовное зрение, все воспринимать в искаженном виде. Мир прекрасен, однако мы смотрим на него враждебно – через то зло, которое сами порождаем. Как говорит прп. Исаак, “мир – это наши страсти”..

Монах, который работает над освобождением от страстей, видимым образом очищает душу и имеет возможность смотреть на вещи с высоты чистого бесстрастия. Поэтому он может выстраивать верные отношения с другими людьми и использовать вещи в их подлинном предназначении.

Вполне очевидно,что монашеской общине чужды какие-либо чувственные состояния и человеческие узы (дружба, родственные связи, недуховная любовь), но присущи духовные состояния, подаваемые Святым Духом за напряжённую работу по очищению от страстей. Если кто не может вместить в своём сердце Бога и человека, значит, он исполнен самолюбия. Насколько кто освобождается от самолюбия, настолько у него возрастает способность вместить Бога и своего ближнего. Сей дар приобретается монахом через подвиг и борьбу, по силе страданий равных пролитию крови.

В творениях Святых Отцов подвижников Православия мы находим единственно верное учение о человеке – православную антропологию и социологию. Из личного опыта борьбы Святые Отцы познали, насколько антисоциален сам человек, который живёт по страстям, и насколько общественно полезен человек бесстрастный и преображённый. Вспомним слова прп. Максима исповедника: «Ум, прилепляющийся к Богу и в Нем пребывающий молитвой и любовью, бывает мудр, благ, силен, человеколюбив, милостив, великодушен, и, просто сказать, почти все Божественные свойства в себе носит. А удаляющийся от Него и с вещественными предметами сдружающийся, предавшись сластолюбию, бывает или скотен, или зверек, воюя с людьми из-за этого».⁴

Неотмирность монаха не означает, что он антисоциален, точно также как и обмирщённость вовсе не означает социальность. В том-то и чудо, что монахи, чуждаясь мира, открыты для каждого человека. Почему же они воспринимают любого из мира как образ Божий и как брата? Зачем они, благодатные и преуспевающие в молитве, готовы подавать утешение запутавшемуся и изнурённому суетой человеку? Они испытали на себе святоотеческую аксиому: «так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне».(Мф. 25, 40)

О социальном служении и той общественной пользе, которую несут монастыри, свидетельствует усиливающийся в них поток паломников. Мистическая сторона любви монахов к людям открывается в их непрестанной молитве за мир. Насколько преуспевает монах в монашеском подвиге, настолько усиливается и возгорается его молитва и живых и усопших. Старец Силуан, недавно прославленный в лике святых, замечал: «Некоторые говорят, что монахи должны служить миру, чтобы они не ели народный хлеб дурно; надо понять, в чём это служение и чем монах должен помогать миру.

Монах – молитвенник за весь мир; он плачет за весь мир, и в этом главное его дело.

Кто понуждает его плакать за весь мир? Понуждает Господь Иисус Христос, Сын Божий. Он даёт монаху любовь Святого Духа, и от этой любви сердце монаха всегда печально о народе, потому что предал Себя на крестную смерть. И Божия Матерь ту же печаль о людях носила в сердце своём. И Она, подобно Своему возлюбленному Сыну, всем до конца желала спасения».⁵

К людям обращены и имеют огромную социальную значимость сочинения прп. Никодима Святогорца, переписка старцев Даниила Катунакского и Иосифа Пещерника, беседы, исповеди и, конечно же, пастырское служение блаженных старцев Гавриила Дионисиатиса, Филофея Зервакоса, Амфилохия Макриса, а также многих других подвижников и молитвенников о спасении мира, их пример терпеливого перенесения скорбей и сложных периодов в жизни Церкви. все они смиренно принимают от людей преследования, притеснения, испытания и при этом сохраняют свою любовь к людям, своё общественное служение и заботу о них, свою апостольскую проповедь и отеческую помощь, как это, например, делала святая Филофея в Афинах во время турецкого ига, святой Косма Этолийский, Папулакос и другие.

Военачальник Макрияннис, упоминая о значении монашества в народно-освободительной войне, пишет следующее: «Были совершенно разорены все монастыри и уничтожены бедные монахи в тех местах, где было восстание, т.к. именно монастыри были первым оплотом нашего восстания. Турок настораживало то, что в них находились склады пороха и всякого рода други необходимые для военных действий вещи. Бедные монахи при несли себя в жертву, и большинство из них погибло во время сражения. Баварези в Греции, как Капучини в Европе, это порицал, он не понимал того, как скромные и добрые люди, которые работали собственными руками, могли на такое пойти, проводить столько времени в брани и труде, жить в бедности и есть только хлеб... Баварези в результате уничтожил и разрушил все храмы монастырей».⁶

В 1821г. монастырь святой Лавры призвал греков к восстанию и участию в освободительной войне, и это – исторический факт. Известно также, что исихастское православное монашество является символом сохранения православной веры;именно ему греческий народ обязан тем, что во время турецкого ига и в другие тяжёлые периоды истории были сохранены национальный язык, национальная культура и православный дух народа.

На пути социального служения монах преодолевает большие трудности. Само служение требует длительной и непрерывной борьбы. Без неё, как и без благодати Божией, не изжить самолюбия и, следовательно, не обрести социальной значимости.

Православные киновии – общежительные монастыри с их неотмирностью и особым укладом жизни – являются духовными центрами, излучающими свет Православия, и предназначены для общения во Христе. Точно также и каждый освящённый монах, и каждый верный христианин становится центром единения людей в вере, стояния в истине в масштабе общественном.

* * *

Если позволите, я предложу вам похвальное слово монашеству великого отца Церкви свт. Афанасия, архиепископа Александрийского.

«Случилось так, что монастыри распространились и покрыли горы (Египта); они воспевали божественные песнопения и псалтирь, вели серьёзные разговоры, постились, проводили время в молитве, прославляли надежду будущего века и творили милосердие, любовь и всё то, что приносит согласие во всем. И было совершенно очевидно, что и весь этот хор, и каждый из него несёт в себе богочестие и праведность. И нет там ни нечестия ни нечестивых, ничего такого, в чем можно было бы упрекнуть, но все исполнено аскетизма, и все помышляют о добродетели, так что всякий, кто видит монастыри и живущих в них в монашеском чине, восклицает и глаголет: «Сколь прекрасны дома твои, Иакове, и шатры твои, Израилю! Словно покрытые лесами долины, словно сады при реках, словно шатры, как изрек Господь, как кедры при водах».⁷