Протопресвитер Константин Стратигопулос. Богословие иконописи.
В начале наших уроков мы посвятим 20 минут вводному курсу, который мы назовем «богословием иконы». Этот курс является очень важным. Занимаясь иконописью, мы не просто описываем факты и не воспроизводим их субъективно, так, как нам приходит в голову. Каждая линия — это богословие, потому что в иконе концентрируется все богословие святых отцов.
Чтобы стало возможным изучение событий Божественного домостроительства, наша Церковь имеет: Священное Писание, повествующее нам о событиях; Святых Отцов, которые дают этим событиям толкование; гимнографию, также объясняющую эти события (церковные песнопения — это толкование текста Библии); иконы, которые в свою очередь являются толкованием посредством изобразительного искусства. Следовательно, чтобы сделать толкование так, как делают его Отцы Церкви, иконописец должен быть человеком просвещенным, участвующим в церковной жизни и знающим Священное Писание.
Обучение иконописи — это процесс, который происходит на особом языке: языке Священного Писания. Иконописец должен знать, как истолковывает все события Церковь, чтобы он мог отобразить в иконе те же богословские истины, которые отображены в Священном Писании и у Святых Отцов. Никто не может брать и описывать события священной истории согласно своей собственной фантазии. В ходе наших уроков вы увидите, как каждая линия и каждое выражение — неразрывны (и, безусловно, многие элементы являются догматическими). В иконах всегда воплощаются и выражаются догматы Церкви. Человек не должен их изменять. В догматы никто не вмешивается. Вы это увидите во время уроков и поймете. Лично я считаю это самой важной частью нашего вводного курса, потому что, если вы изучите технику иконописи без глубокого знания богословия, вы ничего не сделаете. Вы просто зациклитесь на том, «как я это сделаю?», «я это сделаю так», «я это сделаю иначе» и станете имитаторами, копировальщиками икон и больше никем.
Поскольку мы начинаем сегодня богословие в первый раз, я изложу вам некоторые очень общие принципы иконописи, просто чтобы вы их помнили, и чтобы они стали для вас теми вехами, на которых в дальнейшем мы построим фундамент, называемый «богословием иконы».
Первый основной принцип иконописи, очень существенный принцип — это то, что любая икона отражает события в двух измерениях и никогда в трех измерениях. Насчет двух измерений. В раннем христианстве существовали кое-какие статуи и барельефы, которые постепенно были упразднены. И это связано с богословием. Вы знаете, в римо-католической «церкви» объемные скульптуры остались. У нас они окончательно исчезли по глубоко богословским и по очень существенным причинам, благодаря тому событию, которое происходит, когда перед иконой стоит верующий человек. Вы понимаете, что, когда я говорю «два измерения», я имею в виду длину и ширину, а не глубину (или перспективу — прим. пер.).
Конечно, в какой-то технике иконописи кто-то мог бы сделать и глубину, задать так называемую центральную точку отсчета где-то на горизонте и, исходя из этой точки, изображать события, которые впереди нее — бόльшими, а события позади нее — меньшими. Несмотря на то, что композиция иконы может состоять из многих событий (πολύπτυχο), и есть такие темы, когда это равновесие «впереди или позади», «маленькое или большое» часто нарушается. Возьмем, например, Рождество Христово, это многоплановое событие. Нас не интересует, чтобы в иконе была перспектива. Нам нужна только длина, ширина и никогда — глубина. Почему так? Ведь логика изобразительного искусства очень верно подсказывает мне, чтобы была и глубина — тогда иконы лучше смотрятся?
Три измерения в классическом понимании, пусть я назову это Эвклидовым размышлением о геометрии… и не стану затрагивать другие измерения — такие, как время — но только длину, ширину и глубину: классическую трехмерную геометрию. Нечто, изображенное в трех измерениях, выглядит очень правдиво, достоверно, но является самодостаточным, т. к. обладая длиной, шириной и глубиной, оно не нуждается в чем-то еще. Это объект, мы видим его с разных сторон, он очень реален. Однако если кто-то стоит перед иконой и видит только длину и ширину, но не видит глубины, икона заставляет его понять, что в ней чего-то недостает. Обратите внимание: чего не достает в иконе? Глубины. Для чего это нужно? Это нужно для того, чтобы человек, стоящий перед иконой, понял, что той глубиной, которой недостает в иконе, является он сам. Икона — это не музейный экспонат, не произведение искусства. Это произведение, которое приглашает меня участвовать в изображаемых событиях, участвовать молитвенно.
Верующий человек, который стоит перед иконой и чувствует, что в ней недостаточно глубины, сам становится глубиной. Вместо глубины в иконе человек сам становится частью иконы и её третьим измерением. Это очень важный принцип иконописи, фундаментальный принцип, который не может быть объяснен с помощью параметров логической интерпретации многих западных исследователей иконы, которые говорят: «Это прекрасное искусство, но ему не хватает глубины». Но мы не занимаемся «искусством для искусства», мы занимаемся искусством для молитвы.
Иконопись — это толкование текста, как я уже вам говорил, и в то же время редуцированное искусство. Это значит, что верующий человек будет участвовать в событиях и восполнит недостаточную глубину иконы своим присутствием перед ней. Поэтому мы не любим, чтобы иконы были в музеях, чтобы посетители просто на них смотрели. Икона — для церквей, где кто-то стоит перед нею и молится. И может получить через икону Божественную благодать. Мы часто говорим, что есть чудотворные иконы, что икона мироточит. Как икона становится чудотворной? По двум причинам.
Первая причина: иконописец, который написал икону, был святым. И икона освятилась. Вторая причина — это то, что у иконы многие люди получили благодать. Плач, молитва, покаяние — и икона освятилась. Дерево само по себе не имеет таких свойств, но люди передают свои благодатные свойства предметам. Вы помните тень св. апостола Петра? Происходили исцеления от одежды Иисуса Христа… милоть св. пророка Илии, цепи св. апостола Петра делали чудеса. Что это было? Предметы, которые получили благодать от святого человека. Сам по себе предмет не делает ничего. Итак, это был первый основной принцип иконописи: отмена трехмерного пространства и переход третьего измерения на лицо, которое участвует в этих событиях.
Второй принцип иконописи довольно ярко проявляется в иконе Рождества — я вскоре скажу несколько слов об этой иконе, композиция которой состоит из множества событий. Вот икона Рождества. Вы видите: на одной иконе описывается все. Здесь есть Богородица, Христос, Ангелы, которые спускаются; пастухи, которые смотрят на происходящее; Иосиф, который думает: отпустить Богородицу или нет; волхвы, которые приходят — очень много событий, произошедших в разное время, на одной иконе. Мы не описываем события так, как это делают в комиксах. Все диахронические события сконцентрированы вместе. Второй принцип — это принцип упразднения и преодоления времени. В Церкви время упраздняется, и все становится вечностью.
Что мы говорим во время Страстной седмицы: «Днесь висит на древе…» или на Рождество: «Дева днесь Пресущественного раждает». Как понимать слово «днесь»? Упразднение и преодоление времени: каждое событие объединяет, каждое событие происходит сегодня, и все они происходят вместе. Есть две иконы, которые отображают это. Расскажу вначале об одной, чтобы вы поняли. Это икона Вознесения Господня. Через 40 дней после Воскресения Христос возносится на небо. На иконе мы видим Божью Матерь впереди и вокруг — апостолов. Так происходило и на самом деле. Ангелы спустились. Господь вознесся с Ангелами на небо. До сих пор все очень хорошо. Однако в этой иконе есть нечто абсурдное. Впереди — апостол Павел, который во время Вознесения еще даже не был христианином. Если вы прочитаете Деяния Св. Апостолов, то увидите, что история Вознесения Господня описывается в 1 главе. Апостол Павел видит «Свет» в Дамаске и раскаивается. Это происходит в 9 главе, то есть намного позже. Значит эта икона анахроническая? Святой апостол Павел «не имеет отношения» к событиям, изображенным на иконе Вознесения? И все-таки, для нас он имеет отношение к ним.
Поскольку он покаялся, он приобретает и потерянное время. Он присутствует в этом времени. Он присутствует! Покаявшийся приобретает потерянное время. Понимаете, это упразднение времени. У нас есть и другие иконы, где описаны такие события, которые преодолевают время. И это очень важный принцип иконописи. Мы не говорим: «Павла там не было». — «Был», — так как он покаялся.
Еще один очень важный принцип — это то, что в иконах нет теней. Если мы посмотрим на землю, то теней мы не увидим. Вы видите: на этой иконе на земле нет ни тени, ни полутени. Никаких теней. Почему они отсутствуют? Ведь тени существуют. Там, где есть источник света. Смотрите: появляется источник света, и он оставляет тень на потолке. Есть тень на улице, тень от лампы. Существует один источник, из которого исходит свет. Если же свет исходит отовсюду, то тени быть не может, она упраздняется. Все – это свет.
И в иконе мы выражаем все как свет. Просто есть лишь немного складочек в одежде и т. п., но в иконе все — это свет. Мы никогда не делаем теней и полутеней, потому что такое изображение не совместимо с понятием Царствия Божия. Свет, которым наполнены иконы, особенно иконы, написанные на дереве – из золота. Этот свет выражают, конечно, и во фресках, но поскольку позолота не держится на стенах так же хорошо, как и на дереве, мы используем и другие цвета. В иконах же, написанных на дереве, отсутствие тени выражается особенно ярко, свет идет отовсюду, символизируя свет Царствия Божия. Это еще один базовый принцип иконописи, который касается тени, света и того, как свет представлен на иконах.
И еще один ключевой принцип, — хоть я и не могу сказать вам почему… (я вынужден сейчас объяснить вам эти принципы вкратце, чтобы вы получили начальные понятия об этом курсе богословия иконы) — это то, что святые (любые святые) изображены на иконе лицом к нам (анфас). «Лицом» не обозначает, что святой смотрит прямо перед собой. Это изображение «анфас».
Существуют иконы, такие как икона Вознесения, где апостолы изображены сбоку, но мы видим их глаза. Икона никогда не бывает написана [просто] анфас. Фигуры могут быть изображены сбоку — мы назовём это «боковым изображением» — или анфас, но у всех всегда видно оба глаза. Лицо никогда не упраздняется, потому что это символизирует, что мы увидим Бога лицом к лицу (1 Кор. 13, 12).
Слово «лицо» звучит по-гречески просопон (πρόσωπον), оно состоит из двух слов: предлога προς (переводится «к») и слова ώπα (переводится «глаза») и обозначает «к глазам». «Просопон» (πρόσωπον) — это взгляд в лицо (ср. церковнославянское «лицезреть» — прим. переводчика). И святые видят Бога лицом к лицу, в пределах своих возможностей, конечно. Мы увидим это и в других иконах так, как об этом говорит св. апостол Павел, хотя, конечно, есть и некоторые исключения.
Я осмелюсь рассказать вам и о некоторых исключениях из этого правила. Мы будем рассматривать иконы, и вы будете спрашивать: «Почему здесь есть изображения в профиль?», почему у Феофана, великого иконописца Критского, на некоторых иконах есть изображения в профиль? Я не знаю почему. Не могу этого понять. Но богословие иконы всегда требует, чтобы изображение было анфас, и чтобы видны были оба глаза. (Пρος и ώπα) — чтобы были видны глаза. Как нужно писать икону, мы рассмотрим позже.
То, что я вам сейчас сказал — это некоторые очень общие принципы в курсе лекций по богословию иконы, на которых мы в дальнейшем постепенно рассмотрим все иконы. На уроках, посвященных богословию иконы, которые состоятся в дальнейшем и на которых мы постепенно рассмотрим и другие иконы; вы увидите много мелких деталей и очень глубокое богословие. Это подтолкнет вас к изучению богословских дисциплин, если вы действительно хотите писать иконы правильно.
Я уже вам говорил, что изучение Св. Писания, святых отцов и церковных песнопений отображает богословие иконы. Когда вы слушаете церковное песнопение — это богословие. Кто-то изучил одно из событий и богословствует о нем. Завтрашний тропарь святому — это не просто описание его жизни. Это богословие его жизни. И здесь, как мы говорили, — это богословие, которое создается на языке Св. Писания и изобразительного искусства.
Давайте взглянем всего лишь на несколько минут на икону Рождества Господа нашего Иисуса Христа. Рассмотрим некоторые элементы. Обратите внимание, эта икона всем нам хорошо известна. Мы смотрим на центральные события иконы. В центре находится пещера, в которой родился Христос, в глубине — темнота. Я вам напомню, что мы никогда не изображаем зло на иконах, например, диавола – никогда. Даже здесь темнота — это небольшое исключение, чтобы показать слова пророка Исайи о том, что Христос родился «в стране и в тени смертной» (Ис.9, 1-2). Никогда не изображают тьму. Есть много икон с темнотой, потому что некоторые иконописцы не знают богословия и не знают того, что они делают: например, изображают св. Марину с бесенком. Мы никогда не пишем на иконе зло. Это совершенно неправильно, так как мы должны изображать то, что сотворил Господь, Который является Ипостасным, а не диавол — неипостасный. Обратите внимание: «неипостасный» — это не значит, что его не существует. «Существовать» и «иметь ипостась» — это не одно и то же. Есть большая разница. Я не говорю, что диавола не существует. Я сказал, что диавол «неипостасный». Это очень существенная разница, если вы знаете греческий язык. Это богословие Отцов Церкви.
«Неипостасный» обозначает то, что Бог не создавал такой ипостаси. Диавол был ангелом. Бог создал ипостась ангела. Он не создавал ипостась диавола, поскольку Бог – Творец только добра. Он не создает зла. По своей свободной воле диавол пожелал стать неипостасным. Существующим, но не ипостасным. Обратите внимание: диавола, как творения не существует. Он был ангелом и по своей природе остается ангелом, который извратил свою ангельскую природу. Это значит «неипостасный». Итак, мы никогда не изображаем в иконописи неипостасного, страшных сцен и т. п. Никогда.
Очень важно в иконописи то, что мы никогда не изображаем тех, кого не видели. Все святые являлись людям. Они были явлены. В иконе Св. Троицы мы не должны изображать Бога Отца, потому что мы никогда его не видели. Бога Сына мы видели, и мы его изображаем. Святого Духа мы видели, как огонь или как голубя, и мы Его изображаем. Икона Св. Троицы, где Бог Отец — это старец с бородой, — ошибочна, она богословски необоснованна, т. к. «Бога не видел никто никогда» (Ин. 1,18). Итак, здесь мы видим темноту, это та «тьма и сень смертная», о которой говорит пророк Исайя. В пещере — два животных. Ослик и бык. Два животных.
Почему мы не выбираем других животных для иконы Рождества? На рождественских открытках, чтобы они были радостными, рисуют кроликов, динозавров, которые очень нравятся детям, и любых других животных. Св. Писание останавливается только на этих двух животных, так как о них упоминает и пророк Исайя и пророк Аввакум, когда они пророчествуют о событиях Рождества. Оба пророка упоминают двух животных, между которыми родился Христос.
«Посреде двою животну познан будеши», — говорит пророк Аввакум (Аввак. 3, 2), а пророк Исайя даже называет этих животных: «Вол знает владетеля своего, и осел ясли господина своего, а Израиль не знает [Меня]» (Ис. 1,3). Смотрите, он говорит «вол» и «осел». Что обозначает сегодня «вол» и «осел»? По святоотеческим толкованиям, это прежде всего бессловесные животные, которые символизируют неразумие человеческое.
Это христиане из иудеев и язычников. Кто поклонился Христу? Евреи, которые встретили Христа немного раньше, благодаря откровению свыше, а затем христиане из язычников. Их две категории. Из язычников и из иудеев. Однако и те и те — неразумные. Евреи встретили Его и распяли, а язычники ничего не знали о Христе. Всегда было и остается двое животных. Никаких других. Тот, кто осмелится изобразить в пещере, что-то другое, меняет Св. Писание. Некоторые второстепенные элементы можно поменять, что позволяется по икономии. Какой-нибудь цвет одежды. Больше ничего. Особенно центральные элементы иконы, которые менять нельзя. Например, Христа, Который в этом месте изображен в яслях. Это изображается так, и только так. Нельзя поменять ясли на кроватку и пеленки — на другую одежду.
Оба эти элемента являются богословскими и догматическими одновременно. Христос носит эту одежду именно потому, что Он приходит, чтобы быть распятым и умереть за нас. Рождество — это не самостоятельный праздник. Праздник Рождества имеет смысл, если то, что происходит сейчас, заканчивается событием, спасительным для человечества. Великое дело, когда Бог становится человеком, но этого недостаточно для спасения. Нужно, чтобы был уничтожен ад. Поэтому у нас, православных, Праздник праздников — это Пасха. На Западе — это Рождество. Там больше всего отмечают Рождество, а Пасху недооценивают. Мы же великое событие Рождества Христова празднуем на литургии как подчиняющееся Воскресению, делу спасения человека. Итак, это Дитя, которое сейчас рождается, готовится быть распятым и умереть за нас. И Умершего за нас символизируют эти пеленки: это те же погребальные пелены, в которые завернули Христа, когда Его погребали. Это те пелены, которые мироносицы нашли в пустом гробе свёрнутыми, в одном месте. Это то Дитя, которое умрет за нас. Поэтому ты не можешь по догматическим причинам изобразить Христа в любой другой одежде, но лишь в одежде Того, который готовится умереть и воскреснуть. Также и ясли, в которых Он лежит – это гроб. Гроб, в который вошел Христос, чтобы воскреснуть. Это не какая-нибудь кровать. Поэтому, когда мы видим какую-то икону, где это изображено иначе, и восторгаемся ею, следует знать, что она совершенно неправильная.
Это богословие иконописи совершенно ускользнуло от методологии изображения пространства у католиков. И у протестантов нет икон, только кое-какие изображения на витражах. Они тоже испытывают необходимость изобразить что-то. Рассматривая ясли Младенца Христа, как Его будущий гроб, мы употребили богословский подход к изучению иконописи. Я проанализирую эту икону в следующий раз.
В конце нашей беседы, остановимся на событиях следующей иконы, которую мы проанализируем после иконы Рождества Христова. Это Благовещение Пресвятой Богородицы. Богородица всегда изображается на иконах — всегда, абсолютно всегда — с тремя звездочками: одной на голове и двумя на плечах. Эти звездочки являются символическими. Они имеют восемь лучей. Это догматический элемент, и никто не может его менять: восемь лучей и три звездочки. Три обозначает догмат о приснодевстве Богоматери. Приснодевство обозначает, что Она была Девой до родов, во время родов и после родов. До, во время и после. Это смысл приснодевства. «Присно» (αεί — греч.) обозначает «всегда». Приснодевство выражается тремя звездочками, и это очень важно: они показывают, что это не простая женщина, это Жена, которая является Девой всегда. В то же время звездочки восьмиконечные. И это не случайно: мы не можем нарисовать звездочки с пятью, шестью или тремя лучами, потому что через приснодевство начинается таинственное дело восьмого дня творения. Бог сотворил мир за шесть дней. После этого Он почил. Если вы возьмете первую главу книги Бытия «И был вечер, и было утро: день один» (Быт.1, 5); «И был вечер, и было утро: день второй» (Быт.1, 8); «И был вечер, и было утро: день третий» (Быт.1, 13) — все дни заканчиваются. Наконец, Бог сотворил человека и сказал: «И был вечер, и было утро: день шестой» (Быт.1, 31). И творение заканчивается. Седьмой день, как вы очень хорошо знаете, описывается во второй главе Бытия, где говорится, что Бог «почил в день седьмый от всех дел Своих» (Быт.2, 2).
«Почил от всех дел Своих» в седьмой день. Если вы будете искать во всей Библии, вы не найдете нигде, что седьмой день закончился. Там не будет написано: «И был вечер, и было утро: день седьмый». Седьмой день продолжается. Это день, в котором мы сейчас живем. Мы живем в седьмом дне творения. Но в седьмом дне человеку не удалось стать тем, чем Бог предуготовил ему быть.
И Бог, прощая падение человека, открыл восьмой день, который является делом Божественной икономии, и в этом деле участвует Богородица. Сейчас, когда мы живем здесь, мы находимся в седьмом дне творения в этом падшем мире и одновременно, если мы живем в Церкви, мы находимся и в восьмом дне творения.
После Второго Пришествия будет только восьмой день творения. У кого есть дерзновение, тот может прочитать Максима Исповедника, который еще в 6 веке очень глубоко описывает таинство восьмого дня. Вы видите, здесь мы имеем отражение богословия. Но мы не будем говорить много слов на эту тему. В ней существуют невообразимые секреты, как вы понимаете. Об этом читать намного тяжелее, чем читать Максима Исповедника. Св. Максим говорит об этом ясно. Нужно знать Максима Исповедника, чтобы понять этот факт.
Я вам рассказал немножко о ключевых моментах и секретах богословия иконы, которым мы будем заниматься почти все время с применением различных подходов к этой теме, чтобы вы поняли, как глубоко выражают Православие иконописцы, потому что если иконописец не знает богословия, у него ничего не выйдет.
Все православные должны быть богословами, это не вопрос диплома. Это вопрос личного соучастия в событиях и, конечно, личного очищения и просвещения. Это не вопрос техники. Раньше иконописцы, чтобы писать иконы, постились очень много дней, молились, служили молебен [тому святому, которого они хотели изобразить] и только тогда начинали. И если вы хотите, что-то выучить здесь, в этой области, или, когда вы готовитесь к написанию любой иконы, вы это будете делать в посте и молитве. Вы будете молиться о событиях, которые хотите изобразить, чтобы участвовать в них, чтобы произошло «взаимонахождение» (αλληλοπεριχώριση). Когда иконописец изображает святого, он узнает его и происходит взаимонахождение: они находятся один в другом взаимно.* Вы должны прочитать житие святого. Выучить тропари этому святому. Иконопись – это не ремесло. У иконописи есть только одна возможность для добавления нового (αύξηση). Добавление – это не значит, что я буду создавать новые формы иконописи. Это значит, что я смогу глубже выразить богословие в иконе. В Церкви нет застывших, статических форм. Добавление происходит с помощью людей, просвещенных Благодатью Святого Духа, и Благодать является источником добавления. Благодать, а не моя личная идея создать модернистскую школу иконописи. Если вы изучите историческое развитие иконописи, вы увидите добавление; даже не понимая различия между основными богословскими элементами, вы увидите его. Рассмотрите, к примеру, сербскую школу иконописи, которая в основном берет начало от двух школ: Панселина и Феофана. Сербские иконописцы основываются на них, но добавляют иные глубокие и разнообразные элементы, не меняя при этом богословия иконы и пропорций. Это более позднее добавление в иконописи является очень глубоким, потому что Святой Дух всегда помогает людям приумножить достигнутое. Я остановлюсь на этом, чтобы не утомить вас.
Вопрос: Какими животными изображаются язычники, а какими — иудеи?
Ответ: Теленок символизирует христиан из иудеев, а христиане из язычников, согласно Святым Отцам, изображаются в виде ослика. Он более неразумный из этих двух животных. Это не имеет такого большого значения.
Запись беседы протопресвитера Константина Стратигопулоса, которая состоялась в пятницу 4.11.2005 г. в рамках уроков Православной иконописи.
___________________________
* Этот богословский термин употребляется у св. Иоанна Дамаскина в «Точном изложении православной веры», в главе 8 [30], главе 14 [47] и др. – прим. переводчика.
