Слово о исходѣ души и страшномъ судѣ.
Боюсь смерти, потому что она горька. Трепещу геенны безконечной. Ужасаюсь тартара, гдѣ нѣтъ и малой теплоты. Боюсь тьмы, гдѣ нѣтъ и слабаго мерцанія свѣта. Трепещу червя, который будетъ нестерпимо угрызать, и угрызеніямъ котораго не будетъ конца. Трепещу грозныхъ ангеловъ, которые будутъ присутствовать на судѣ. Ужасъ объемлетъ меня, когда размышляю о днѣ страшнаго и нелицепріятнаго суда, о престолѣ грозномъ, о Судіи праведномъ. Страшусь рѣки огненной, которая течетъ предъ престоломъ и кипитъ ужасающимъ пламенемъ острыхъ мечей. Боюсь мученій непрерывныхъ. Трепещу казней, не имѣющихъ конца. Боюсь мрака. Боюсь тьмы кромѣшной. Боюсь узъ, которыя никогда не разрѣшатся, — скрежетанія зубовъ, плача безутѣшнаго, неминуемыхъ обличеній.
Судія праведный не требуетъ ни доносителей, ни свидѣтелей, не будетъ нуждаться въ постороннихъ показаніяхъ или уликахъ; но все, что мы ни сдѣлали, о чемъ ни говорили, о чемъ ни думали, — все обнаружитъ предъ очами насъ грѣшныхъ. Тогда никто не будетъ ходатайствовать за насъ; никто не освободитъ отъ мученія: ни отецъ, ни мать, ни дочь, ни другой кто-либо изъ родныхъ, ни сосѣдъ, ни другъ, ни благодѣтель, — и ничто не избавитъ: ни раздача имѣній, ни множество богатства, ни гордость могущества, — все это, какъ прахъ, въ прахъ обратится. И подсудимый одинъ будетъ ожидать приговора, который, смотря по дѣламъ, или освободитъ его отъ наказанія, или осудитъ на вѣчныя мученія.
О, горе мнѣ, горе мнѣ! Совѣсть будетъ обличать меня, писанія свидѣтельствовать противъ меня и уличать меня. О, душа, дышащая сквернами, съ гнусными дѣлами твоими! Увы мнѣ! я растлилъ тѣлесный храмъ и опечалилъ Духа Святаго. О, Боже, истинны дѣла Твои, правы пути Твои и неизслѣдованны судьбы Твоя. Ради временнаго грѣховнаго наслажденія вѣчно мучусь, ради плотской сладости предаюсь огню. Праведенъ судъ Божій, потому что когда меня призывали, — я не послушался; учили, — не внималъ наставленіямъ; доказывали мнѣ, — я пренебрегалъ. А что прочитывалъ и познавалъ, тому не давалъ вѣры. Я не почиталъ для себя худымъ оставаться въ небреженіи, лѣности и въ уныніи, но, препровождая время въ пустыхъ шатаньяхъ и бесѣдахъ, любилъ наслаждаться и насыщаться суетою и тревогами мірскими; въ радостяхъ и веселіи мірскомъ проводилъ всѣ годы, мѣсяцы и дни моей жизни, трудился, подвизался, страдалъ, — но все въ пустыхъ заботахъ о временномъ, тлѣнномъ и земномъ.
Но какому страху и трепету подвергнется душа, какая предлежитъ ей борьба, и чѣмъ она должна запастись на неминуемое время разлученія ея отъ тѣла, на это я не обращалъ вниманія и не подумалъ во время. Между тѣмъ, при исходѣ души насъ окружатъ съ одной стороны воинства и силы небесныя, съ другой — начальники тьмы, силы вражескія, содержащія въ своей власти міръ лукавый, начальники мытарствъ, воздушные истязатели и надзиратели надъ нашими дѣлами, съ ними и исконный человѣкоубійца діаволъ, сильный въ злобѣ своей, котораго языкъ, по слову Пророка, какъ острая бритва (Псал. 51, 4): стрѣлы сильнаго изощрены, со угльми пустынными(Псал. 119, 4) и который присѣдитъ яко левъ во оградѣ (Псал. 9, 30). великій змѣй, отступникъ, адъ разверзающій уста свои, князь власти тьмы, имѣющій державу смерти, который особеннымъ нѣкіимъ образомъ истязуетъ душу, представляя и исчисляя всѣ грѣхи и беззаконія, сдѣланныя нами дѣломъ, словомъ, въ вѣдѣніи и невѣдѣніи, отъ юности до дня кончины, когда душа вземлется на Судъ Божій.
Воображаешь ли, душа моя, какой страхъ и ужасъ обыметъ тебя въ тотъ день, когда увидишь страшныхъ, дикихъ, жестокихъ, немилостивыхъ и безстыдныхъ демоновъ, которые будутъ стоять предъ тобою, какъ мрачные, мурины? Одно видѣніе ихъ ужаснѣе всякихъ мукъ. Смотря на нихъ, душа смущается, приходитъ въ волненіе, мятется, старается укрыться, чтобы не видѣть ихъ, прибѣгая къ Ангеламъ Божіимъ.
Душа, поддерживаемая и возвышаемая Ангелами, проходя воздушныя пространства, на пути своемъ встрѣчаетъ мытарства, — какъ-бы отдѣльныя группы духовъ, которые наблюдаютъ надъ восхожденіемъ душъ, задерживаютъ ихъ и препятствуютъ восходящимъ. Каждое мытарство, какъ особое отдѣленіе духовъ, представляетъ душѣ свои особенные грѣхи. Первое мытарство — духовъ оглаголанія и чревнаго неистовства. На немъ духи представляютъ грѣхи, въ которыхъ душа согрѣшила словомъ, каковы: ложъ. клевета, заклятія, клятвопреступленія, празднословіе, злословіе, пустословіе, кощунства, ругательства. Къ нимъ присоединяются и грѣхи чревобѣсія: блудодѣяніе, пьянство, безмѣрный смѣхъ, нечистыя и непристойныя цѣлованія, блудныя пѣсни. Вопреки имъ святые Ангелы, которые нѣкогда наставляли и руководили душу въ добрѣ, обнаруживаютъ то, что она говорила добраго устами и языкомъ: указываютъ на молитвы, благодаренія, пѣніе псалмовъ и духовныхъ пѣсней, чтеніе Писаній, словомъ — выставляютъ все то, что мы устами и языкомъ принесли въ благоугожденіе Богу. Второе мытарство духовъ льсти и прелести — къ видѣнію очей. Они износятъ то, чѣмъ страстно поражалось наше зрѣніе, что приглядно казалось для глазъ, — и влекутъ къ себѣ пристрастныхъ къ непристойному взиранію, къ непотребному любопытству и къ необузданному воззрѣнію. Третье мытарство духовъ нашептывателей — къ чувству слуха или просто наушниковъ. Все, что льстиво раздражаетъ нашъ слухъ и страстно услаждаетъ насъ, въ ихъ вѣдѣніи, и они все пріемлютъ, къ чему пристрастны были любители слушать, и хранятъ до суда. Четвертое мытарство стражниковъ надъ прелестью обонянія: все, что служитъ къ страетному услажденію чувства обонянія, какъ-то: благовонные экстракты изъ растеній и цвѣтовъ, такъ называемые «духи», масти, обыкновенно употребляемыя на прельщеніе блудными женщинами, — все это содержится стражниками этого мытарства. Пятое мытарство сторожитъ то, что сдѣлано лукаваго и непотребнаго осязаніемъ рукъ. Прочія мытарства — мытарство злобы, зависти и ревности, тщеславія и гордости, раздражительности и гнѣва, острожелчія и ярости, блуда и прелюбодѣйства и рукоблудія; также убійства и чародѣянія и прочихъ дѣяній богомерзкихъ и скверныхъ, о которыхъ на сей разъ не говоримъ подробно, потому что разскажемъ въ другое время въ правильномъ порядкѣ, такъ какъ всякая душевная страсть и всякій грѣхъ имѣетъ своихъ представителей и истязателей.
Видя все это и еще большее и гораздо худшее, душа ужасается, трепещетъ и мятется, доколѣ не произнесенъ будетъ приговоръ освобожденія или осужденія. Какъ тягостенъ, болѣзненъ, плачевенъ и безутѣшенъ этотъ часъ ожиданія — что будетъ? — когда мучишься отъ неизвѣстности. Небесныя силы стоятъ противъ нечистыхъ духовъ и приносятъ добрыя дѣянія души — дѣлами, словами, помышленіями, намѣреніями и мыслями, — между добрыми и злыми ангелами стоитъ душа въ страхѣ и трепетѣ, пока отъ дѣяній — словъ и дѣлъ своихъ — или, подвергшись осужденію, будетъ связана. или, оправданная, освободится; ибо всякій свяжется узами собственныхъ своихъ грѣховъ. И если душа окажется по благочестивой жизни достойною и Богоугодною въ семъ вѣкѣ, то принимаютъ ее Ангелы Божіи, и уже безъ печали совершаетъ она свое шествіе, имѣя спутниками святыя силы, какъ говоритъ Писаніе: яко веселящихся всѣхъ жилище въ Тебѣ (Псал. 86, 7). И исполняется писанное: отбѣже болѣзнь, и печаль, и воздыханіе (Ис. 35, 10). Душа, освободившись отъ лукавыхъ, злыхъ и страшныхъ духовъ, наслѣдуетъ эту неизглаголанную радость. Если же какая душа окажется жившею въ небреженіи и распутствѣ, услышитъ ужасный оный гласъ: да возьмется нечестивый, да не узритъ славы Господни (Ис. 26, 10). И наступятъ для нея дни гнѣва, скорби, нужды и тѣсноты, дни тьмы и мрака. Святые Ангелы оставляютъ ее, и она подвергается власти мрачныхъ демоновъ, которые сперва мучатъ ее немилосердно и потомъ ввергаютъ ее связанною неразрѣшимыми узами въ землю темную и мрачную, въ низменныя ея части, въ преисподнія узилища, въ темницы ада, гдѣ заключены души отъ вѣка умершихъ грѣшниковъ — въ землю темну и мрачну, въ землю тмы вѣчныя, идѣже нѣсть свѣта, ниже жизнь человѣковъ, какъ говоритъ Іовъ (Іов. 10, 21-22); но гдѣ пребываетъ вѣчная болѣзнь, безконечная печаль, непрестанный плачъ, неумолкающій скрежетъ зубовъ и непрерываемыя воздыханія. Тамъ гóре, — гóре всегдашнее. Увы мнѣ, увы мнѣ! восклицаетъ душа, — и нѣтъ помощника; вопіетъ, — и никто не избавляетъ. Невозможно пересказать той крайней тягости жалостнаго состоянія; отказывается языкъ выразить болѣзни и страданія тамъ находящихся и заключенныхъ душъ. Никто изъ людей не можетъ вообразить страха и ужаса, никакія уста человѣческія не въ состояніи высказать бѣду и тѣсноту заключенныхъ. Стенаютъ они всегда и непрестанно, и никто не слышитъ. Рыдаютъ, и никто не утѣшаетъ, никто нейдетъ на помощь. Взываютъ и сокрушаются, — но никто не оказываетъ милости и состраданія.
Тогда — гдѣ похвалы міра сего? гдѣ тщеславіе? гдѣ пища? гдѣ наслажденіе? гдѣ довольство и пресыщеніе? гдѣ мечтательные планы? гдѣ покой? гдѣ міръ? гдѣ имѣнія? гдѣ благородіе? гдѣ красота? гдѣ мужество плоти? гдѣ красота женская, обманчивая и губительная? гдѣ дерзость безстыдная? гдѣ красивыя одежды? гдѣ нечистая и гнусная сладость грѣха? гдѣ водимые мерзкою мужеложественною сладостію? гдѣ намащающіе себя мастьми и благовоніями окуривающіеся? гдѣ пирующіе съ тимпанами и гуслями? куда скрылось высокомѣріе жившихъ безъ всякой боязни? гдѣ пристрастіе къ деньгамъ и имуществу и происходящее отъ нихъ немилосердіе? гдѣ безчеловѣчная гордость, гнушающаяся всѣми и внушающая уважать только одного себя? гдѣ пустая и суетная человѣческая слава? гдѣ нечистота и ненасытное вожделѣніе? гдѣ величіе и господство? гдѣ царь? гдѣ князь? гдѣ настоятель, гдѣ начальники? гдѣ гордящіеся множествомъ богатства своего, несострадательные къ нищимъ и Бога презирающіе? гдѣ театры, зрѣлища и увеселенія? гдѣ кощунники, смѣходѣи, насмѣшники и безпечально живущіе? гдѣ мягкія одѣянія и мягкія постели? гдѣ высокія зданія и широкія ворота? гдѣ пожившіе въ безстрашіи? Тогда, увидѣвши себя безъ всего, ужаснутся; ужаснувшись, воскликнутъ; смутившись, подвигнутся; трепетъ обниметъ ихъ и болѣзни, какъ рождающую, и уносимые бурнымъ вихремъ, сокрушатся. Гдѣ мудрость мудрыхъ, благоязычіе ораторовъ и суетная ученость? Увы, смятошася, подвигошася, яко піяный, и вся мудрость ихъ исчезе (Псал. 106, 27). Гдѣ премудръ, гдѣ книжникъ, гдѣ совопросникъ вѣка сего? (1 Кор. 1, 20).
О, братья, помыслите, каковымъ подобаетъ быть намъ, имѣющимъ отдать подробный отчетъ въ каждомъ поступкѣ нашемъ: и великомъ, и маломъ! Даже за каждое праздное слово мы дадимъ отвѣтъ Праведному Судіи (Матѳ. 12, 36). Съ другой стороны, каковыми надобно быть намъ на тотъ часъ, для полученія той милости у Бога, чтобы, при разлученіи насъ другъ отъ друга, стать одесную Царя Небеснаго?! Въ какой степени намъ нужно приготовиться къ той неизглаголанной радости, чтобы услышать сладчайшій гласъ Царя царствующихъ къ тѣмъ, которые будутъ по правую у Него сторону: пріидите, благословенніи Отца Моего, наслѣдуйте уготованное вамъ царствіе отъ сложенія міра? (Матѳ. 25, 34). Тогда наслѣдуемъ блага, ихже око не видѣ, и ухо не слыша, и на сердце человѣку не взыдоша, яже уготова Богъ любящимъ Его (1 Кор. 2, 9): и тогда-то уже не будетъ тревожитъ насъ никакая печаль, никакая болѣзнь и опасеніе. Будемъ чаще помышлять объ этомъ. Будемъ представлять себѣ и безконечную муку грѣшниковъ, и то, какой они будутъ испытывать стыдъ предъ праведнымъ Судіею, когда, приведенные на страшное судилище, не будутъ въ состояніи сказать ни одного слова въ свое оправданіе. Какому подвергнутся сраму, когда будутъ отдѣлены на лѣвую сторону Царя! Какой мракъ покроетъ ихъ, когда Господь возглаголетъ къ нимъ гнѣвомъ Своимъ и яростію Своею смятетъ ихъ (Псал. 2, 5), когда скажетъ къ нимъ: идите отъ Мене, проклятіи, въ огнь вѣчный, уготованный діаволу и аггеломъ его (Матѳ. 25, 41). Увы мнѣ, увы мнѣ! какая скорбь и болѣзнь, какая тѣснота, какой страхъ и трепетъ обниметъ духъ ихъ, когда услышатъ грозный гласъ всѣхъ силъ небесныхъ: да возвратятся грѣшницы во адъ! (Псал. 9. 18). О, гóре, гóре! какой поднимутъ плачъ, вопль и рыданіе ведомые на горькія вѣчныя муки! какъ будутъ стонать, биться и терзаться! Увы мнѣ, увы мнѣ! каково то мѣсто, гдѣ плачъ и вопли, скрежетъ зубовъ, такъ называемый тартаръ, котораго и самъ діаволъ трепещетъ! О, гóре, гóре! какова та геенна съ неугасаемымъ огнемъ, который горитъ и не освѣщаетъ! Увы мнѣ, увы мнѣ! каковъ тотъ неусыпающій и ядовитый червь! Увы, увы! каково люта тамошная тьма кромѣшная, никогда ничѣмъ не освѣщаемая! Увы мнѣ, увы мнѣ! каковы тѣ немилостивые и жестокосердные ангелы, которые приставлены находиться при мукахъ, ибо они жестоко посрамляютъ и люто бьютъ! Мучимые усильно взываютъ тамъ, и нѣтъ никого, кто-бы спасъ ихъ; воззовутъ ко Господу, — и не услышитъ ихъ. Тогда уразумѣютъ, что все земное, житейское — пустота, и то, что считали они благомъ здѣсь, опротивѣетъ; чѣмъ они услаждались, то окажется горче желчи и всякаго яда.
Увы грѣшникамъ! Вотъ праведники стоятъ одесную Царя, а они скорбятъ. Теперь, когда грѣшники рыдаютъ, праведники ликовствуютъ; праведники въ прохладѣ, грѣшники въ томленіи и бѣдствіи. Увы грѣшникамъ! Они осуждаются, а праведники прославляются. Увы грѣшникамъ: когда праведники наслаждаются всякими благами, они во всякомъ лишеніи бѣдствуютъ! Увы грѣшникамъ: когда праведники ублажаются, они унижаются. Праведники во святынѣ, грѣшники же въ огнепаленіи. Праведники восхваляются, а грѣшники въ поруганіи. Праведники во святыхъ обителяхъ, грѣшники въ вѣчномъ изгнаніи. Праведники услышатъ: пріидите, благословенніи Отца Моего, наслѣдуйте уготованное вамъ царствіе отъ сложенія міра. Грѣшники же: идите отъ Мене, проклятіи, въ огнь вѣчный, уготованный діаволу и аггеломъ его. Праведники въ раю, грѣшники въ неугасимомъ огнѣ. Праведники наслаждаются, грѣшники злостраждутъ. Праведники ликуютъ, грѣшники мучатся связанные. Праведники поютъ, грѣшники плачутъ. Праведники (возглашаютъ) трисвятую пѣснь, грѣшники (оплакиваютъ) свое троекаянство. Праведники (вкушаютъ сладость) пѣнія, грѣшники терпятъ свою бѣдственную погибель. Праведники въ нѣдрахъ Авраамовыхъ, грѣшники въ кипучихъ волнахъ веліара. Праведники въ спокойствіи, грѣшники въ смущеніи. Праведники орошаются, грѣшники опаляются пламенемъ. Праведники веселятся, грѣшники изсыхаютъ въ горькой печали. Праведники въ величіи, грѣшники въ тлѣніи. Праведники возвышаются, грѣшники глубже и глубже низлагаются. Праведники окружаются свѣтомъ, грѣшники пребываютъ во мракѣ. Праведники блаженствуютъ, грѣшники мятутся. Праведники наслаждаются созерцаніемъ Бога, грѣшниковъ сокрушаетъ пламень огненный. Праведники — сосуды избранія, грѣшники — сосуды геенны. Праведники — очищенное золото, испробованное серебро, драгоцѣнные камни; грѣшники — дрова, стебли, сѣно, подгнета для огня. Праведники — царская пшеница, грѣшники — погибельные плевелы. Праведники — избранное сѣмя, грѣшники — плевелы, пища огня. Праведники — божественная соль, грѣшники — смрадъ и зловоніе. Праведники — чистые Божіи храмы, грѣшники — скверныя жилища демоновъ. Праведники въ свѣтломъ чертогѣ, грѣшники въ бездонной пропасти. Праведники въ свѣтосіяніяхъ, въ лучезарномъ свѣтѣ, грѣшники въ бурномъ мракѣ. Праведники съ ангелами, грѣшники съ демонами. Праведники ликуютъ съ ангелами, грѣшники рыдаютъ съ демонами. Праведники среди свѣта, грѣшники среди тьмы. Праведники утѣшаются Святымъ Духомъ (Параклитомъ), грѣшники раздираются въ мукахъ съ демонами. Праведники предстоятъ престолу Владыки, грѣшники стоятъ предъ непроходимымъ мракомъ. Праведники всегда открыто взираютъ на лице Христово, грѣшники безсмѣнно стоятъ предъ лицемъ діавола. Праведники поучаются тайнамъ Божіимъ отъ ангеловъ, грѣшниковъ научаютъ своимъ тайнамъ демоны. Праведники возносятъ молитвы, грѣшники — непрестанный плачъ. Праведники находятся въ горнихъ селеніяхъ, грѣшники пресмыкаются долу. Праведники на небеси, грѣшники въ безднѣ. Праведники въ вѣчной жизни, грѣшники въ погибели смертной. Праведники въ руцѣ Божіи, грѣшники тамъ, гдѣ діаволы. Праведники (въ общеніи) съ Богомъ, грѣшники съ сатаною.
Увы грѣшникамъ, когда они будутъ разлучены съ праведниками! Увы грѣшникамъ, потому что дѣла ихъ обнаруживаются и помышленія сердецъ объявляются! Увы грѣшникамъ, потому что хитрыя намѣренія (сочетанія умовыя) ихъ обличаются, и сплетенія лукавыхъ помысловъ распутываются и истязуются, и мысль взвѣшивается! Увы грѣшникамъ, потому что они ненавистны для святыхъ ангеловъ и гнусны для святыхъ мучениковъ! Увы грѣшникамъ, потому что они изгоняются изъ чертога! Увы! какое тогда раскаяніе! Увы! какая тогдашняя скорбь, какая тогдашняя нужда, увы, какая тогдашняя буря! Ужасно разлучаться отъ святыхъ, еще ужаснѣе разлучаться отъ Бога. Безчестно быть связаннымъ по рукамъ и ногамъ, и быть вверженнымъ въ огнь. Болѣзненно, горестно быть отосланнымъ во внѣшнюю мрачную тьму, чтобы скрежетать зубами и истаевать: тяжко непрестанно мучиться. Ужасно, когда запекается языкъ отъ пламени; безотрадно просить капли воды и не получать. Горько быть въ огнѣ, вопить и не получать помощи. Непроходима дербь, и неизмѣрима пропасть. Заключенникъ не убѣжитъ оттуда, не будетъ выхода держимому, непроходима темничная стѣна; жестоки стражи, темница мрачна, узы неразрѣшимы, оковы неснимаемы. Слуги того адскаго пламени дики и свирѣпы. Ужасны и мучительны орудія. Ногти тверды и несокрушимы. Жилы воловьи жестоки. Смолы мутны и кипучи. Гнойна площадь зрѣлища. Одры раскалены до красноты угля. Жаръ невыносимый. Червь смраденъ и зловоненъ. Судилище закрыто для прощенія и милости. Судія нелицепріятенъ. На приговоръ нѣтъ извѣта къ оправданію. Лица сильныхъ посрамлены. Властители стали убоги, цари — нищи. Мудрецы стали невѣждами. Сладкорѣчивые ораторы — нѣмыми и непріятными, богатые — безумными.
Неслышно притворныхъ рѣчей льстецовъ. Кривизны лукавства объявлены. Неправда лихоимцевъ обнаружена. Смрадъ душитъ обоняніе сребролюбцевъ. Разоблачена скрытная гнилость лицемѣровъ. Соразмѣряютъ съ виною налагаюшіе язвы, — предъ ними все обнаружено и объявлено. Увы грѣшникамъ, потому что они нечисты, скверны и мерзки предъ Богомъ! Какъ оземленѣли и осквернѣли ихъ души! Какъ смердятъ ихъ тѣла отъ блуда, отъ ненасытности блуженія и блуднаго пресыщенія! Какъ они осквернили тѣло и душу, не соблюдши одежды святаго крещенія! Какъ безъ стыда и срама предавались объяденію и распутному пьянству, наполняя безмѣрно свое чрево, не пребывали въ воздержаніи и не удовольствовались нужнымъ удовлетвореніемъ своихъ потребностей, но, употребляя богатство свое на чувственныя удовольствія, какъ свиньи, валялись въ сладости чувственной, провели дни и годы своей жизни въ скверныхъ помыслахъ, злыхъ намѣреніяхъ, празднословіи и пѣсняхъ блудныхъ! Какъ въ ослѣпленіи измѣнили свое сердце, не принявъ въ умъ того, что сочетались со Христомъ и отреклись отъ діавола! Какъ отдалились отъ прямого пути, ходивши во тьмѣ невѣдѣнія, предавшись сну лѣности и погрузившись на дно геенны! Какъ отчуждились свѣта добродѣтелей, возлюбивъ грѣховную тьму, чтобы ходить имъ широкимъ и пространнымъ путемъ злобы! Какъ они забыли пришествіе Господа Бога и Спасителя нашего Іисуса Христа и Его безчисленныя и неизслѣдимыя благодѣянія! И очистившись водою Божественнаго крещенія, освятившись Святымъ Духомъ и украсившись мѵромъ духовнаго радованія, ради ничтожной, гнусной и не стоящей вниманія сладости, пренебрегли столь великими дарами и поработили себя духу блуда и прелюбодѣйства? Увы оставившимъ усыновленіе Богу и предавшимся сладостямъ міра! Увы слѣдующимъ мірскимъ мудрованіямъ! Увы любящимъ тьму грѣховную! Гóре удаляющимся отъ свѣта истины! Увы ходящимъ въ ночи грѣха! Увы оставляющимъ свѣтлый день Боговѣдѣнія! Увы предающимся злому обычаю смѣха! Увы украшающимся для того, чтобы уловлять души въ нечистыя наслажденія блуда! Поистинѣ, преукрашенія себя есть уда діавола; для тѣхъ, которые желаютъ и ищутъ спасенія, оно ненавистно. Увы клевещущимъ другъ на друга! Гóре наушникамъ и производящимъ раздоры и мятежи! Увы клянущимся ради сластолюбія! Увы клятвопреступникамъ! Увы чревоугодникамъ, имже богъ чрево (Флп. 3. 19). Увы пьяницамъ!
Блаженъ, кто въ здѣшней жизни уничижаетъ и смиряетъ себя ради Бога; онъ возвеличенъ будетъ Всевышнимъ Богомъ, прославленъ Ангелами и не станетъ на Судѣ ошуюю! Блаженъ человѣкъ, который пребываетъ въ молитвахъ, терпѣливъ въ постахъ, съ радостію предстоитъ на бдѣніяхъ, борется и прогоняетъ сонъ, преклоняетъ колѣна на Божіе славословіе, ударяетъ въ перси, возноситъ руки горѣ, возводитъ очи на небо къ Господу, размышляетъ о Сѣдящемъ на престолѣ славы, о Испытующемъ сердца и утробы (Апок. 2, 23). Ибо такой насладится вѣчными благами и содѣлается другомъ, братомъ, сыномъ и наслѣдникомъ Божіимъ; лице его возсіяетъ какъ солнце, въ день судный, въ Царствіи Небесномъ. Кто любитъ истину, тотъ становится другомъ Божіимъ, а кто постоянно лжетъ, тотъ другъ демоновъ. Ненавидящіи лесть избавляется проклятія. Кто терпитъ искушеніе, тотъ вѣнчается, какъ исповѣдникъ, предъ престоломъ Христовымъ. Кто въ напастяхъ ропщетъ и негодуетъ, въ приключившейся скорби унываетъ и хулитъ, тотъ впалъ въ прелесть и не имѣетъ упованія. Кроткій, тихій, смиренномудрый Богомъ похваляется, Ангелами ублажается и людьми почитается. А человѣка гнѣвливаго, яраго и желчнаго Богъ ненавидитъ; таковой питается плодами горечи бѣсовской; пьетъ вино змѣиной ярости и неизлѣчимый ядъ аспида. Чистые сердцемъ созерцаютъ славу Божію: осквернившіе же умъ свой и содѣлавшіе зло видятъ діавола. Помышляющіе о непотребномъ и вредномъ на ближняго устраняютъ себя отъ пріобщенія Божественнаго. Намазывающіеся благовонными мазями, притирающіе лица свои бѣлилами и нарумянивающіеся и обвѣшивающіеся каменьями, съ цѣлію уловить и прельстить души другихъ въ нечистыя пожеланія и непотребныя похоти, въ сатанинскія угожденія; таковымъ въ день судный нѣтъ мѣста между благочестивыми и вѣрными; но будутъ мучиться на ряду съ презрителями заповѣдей Божіихъ. Кто страстно взираетъ на чужую доброту и красоту, тотъ лишается райской красоты. Радующіеся грѣхопаденію друтихъ, сами впадаютъ въ грѣхъ. Желающіе чужого, лишаются своего и погибаютъ. Гордые, тщеславные, человѣкоугодники осуждаются съ діаволомъ. Лицемѣры мучатся съ сатаною. Питающіе тѣло свыше мѣры и потребы оставляютъ душу голодною. Кто грѣшитъ въ разумѣ и безъ принужденія, и не кается, тотъ мучится съ невѣрными. Тѣ, которые говорятъ: «въ молодости погрѣшимъ, въ старости покаемся», находятся въ поруганіи и прельщеніи у демоновъ, потому-что сознательно и свободно согрѣшаютъ, или соизволяютъ на грѣхъ, — и покаянія не сподобляются, но въ молодыхъ лѣтахъ серпомъ смерти пожинаются, какъ Аммонъ, царь Іудейскій (4 Цар. 21, 19-24; 2 Пар. 33, 21-25), который прогнѣвалъ Бога своими нечестивыми намѣреніями и скверными мыслями. Осуетились въ умствованіяхъ своихъ, и омрачилось несмысленное сердце у тѣхъ, которые говорятъ: «завтра покаемся, а сегодня погрѣшимъ», таковые погубляютъ и настоящій день, — растлѣваютъ и оскверняютъ тѣло, грязнятъ свою душу и омрачаютъ умъ, затмеваютъ мысль и заглушаютъ совѣсть, — а не подумаютъ, что завтра они, можетъ быть, будутъ похищены смертію.
Кто не оплакиваетъ паденія блуднаго, кто не рыдаетъ надъ грѣхомъ прелюбодѣянія, кто не болѣзнуетъ за оскверненіе мужеложствомъ и горько не плачетъ за мерзость малакіи (рукоблудія), никто изъ такихъ (грѣшниковъ) не способенъ искренно каяться въ прежнихъ грѣхахъ и избѣгать будущихъ. Тѣ, которые не ищутъ того, что потеряла душа ихъ, не пріобрѣли и того, что обращается во спасеніе; тѣ, которые не разсчитываютъ, какъ прибавляютъ убытокъ къ убытку, не только не получаютъ прибыли, но и головы теряютъ; тѣ, которые не трудятся разумно и не бодрствуютъ въ молитвахъ, попадаютъ въ плѣнъ своихъ суетныхъ и студныхъ помысловъ, а плѣненные, нехотя и не по волѣ, работаютъ злому обычаю. Кто невнимательно участвуетъ въ Богослуженіи, тотъ весьма многаго лишается. Кто не слушаетъ съ охотою и вниманіемъ Божественныхъ Писаній, но предается сну лѣности, тотъ вмѣстѣ сѣ пятью юродивыми дѣвами заключится внѣ чертога небеснаго Жениха. Пренебрегающіе постомъ, какъ средствомъ ко спасенію, погружаются въ чревоугожденіе и одолѣваются грѣхомъ, борющимъ похотью блудною. Не соблюдшіе заповѣдей Божіихъ уязвляются отъ демоновъ и осуждаются въ гееннѣ огненной. Удаляющіеся отъ святой Церкви и причастія Святыхъ Таинъ бываютъ врагами Божіими и друзьями демоновъ. Ереси безбожныхъ еретиковъ будутъ посрамлены, родъ невѣрныхъ погибнетъ, равно и полчища іудеевъ, уста богоборныхъ евреевъ заградятся. Когда возсядетъ судить Испытующій сердца и утробы, острѣйшій паче всякаго меча обоюдуостра, доходящій даже до раздѣленія плоти и духа, членовъ же и мозговъ, и судящій помышленія и мысли сердечныя, — тогда увидишь не часть какуго-нибудь изъ многаго, но все открытымъ, все обнаруженнымъ. Тогда волка не укроетъ овечья шкура и внѣшняя наружность дѣлъ не прикроетъ внутреннихъ помышленій. Нѣтъ созданія, которое бы не было извѣстно Создавшему, но вся нага и объявлена предъ очами Его.
Ополчимся же Божіими заповѣдями противъ страстей плоти, смиримъ гордые помыслы, подвигнемся на брань съ діаволомъ, озаримъ мысль духовною бодростію (трезвеніемъ), подавимъ грѣховныя вожделѣнія, позаботимся пріобрѣсть готовность и любовь къ молитвѣ, трезвенный умъ, бодренную мысль, чистую совѣсть, всегдашнее воздержаніе, усердный постъ, нелицемѣрную любовь, истинную чистоту, нескверное цѣломудріе, нельстивое смиреніе, постараемся пріобрѣсть непрестанное псалмопѣніе, чтеніе безъ тщеславія, колѣнопреклоненіе безъ гордости, моленіе нескудное, житіе чистое, правду въ словахъ, усердное страннопріимство, милостыню безъ размышленій, благоугодное терпѣніе. Остановимъ потоки желчи, истребимъ гнѣвъ, удалимъ отъ себя уныніе, пресѣчемъ ярость, отринемъ печаль, изсушимъ сребролюбіе, не будемъ страшиться общей намъ смерти, этого жнеца рода человѣческаго, но убоимся губителя человѣковъ. Истинная смерть не та, которая разлучаетъ душу отъ тѣла, но та, которая удаляетъ душу отъ Бога. Богъ есть животъ; кто отлучаетъ себя отъ Него, тотъ умираетъ и не имѣетъ дерзновенія къ Богу, потому-что отдалился отъ живота. Истинная смерть отъ діавола. Отецъ смерти — діаволъ — стоитъ, какъ крѣпко вооруженный ратоборецъ, чтобы напасть на насъ во святые дни и повергнуть въ свою власть, и потомъ сказать: «побѣдилъ Христовыхъ воиновъ, показавши имъ женскую красоту; прельстилъ ихъ слухъ; погубилъ въ гордости и чревоугожденіи; запуталъ въ похотяхъ; соблазнилъ пьянствомъ; отринувъ ихъ отъ Бога, я повергъ въ пропасть блуженія». Не дадимъ нечистымъ демонамъ посмѣяться надъ нами; мы имѣемъ Бога, Который есть нашъ Спаситель, а демоновъ погубитель. Имѣя на себѣ это мертвенное тѣло, мы не избѣжимъ смерти, но не смутимся, и да подвигнемся мужественно на побѣду съ нечистыми демонами. Если мы будемъ имѣть въ сердцѣ страхъ Божій и въ душѣ будемъ носить память о смерти, то пусть вооружаются на насъ всѣ демоны, они не причинятъ намъ никакого вреда, а окажутся овнами, безъ успѣха бьющими стѣну, потому что стѣну нашу найдутъ несокрушимою, такъ какъ съ нами будетъ Господь Богъ нашъ, Которому принадлежитъ слава, честь и власть во вѣки вѣковъ. Аминь.
Печатается по изданію: Святаго отца нашего Кирилла, Архіепископа Александрійскаго, Слово о исходѣ души и страшномъ судѣ. – Изданіе двѣнадцатое, Аѳонскаго Русскаго Пантелеимонова монастыря. – М.: Типо-Литографія И. Ефимова, 1909. – С. 3-19.
