Вера и наука в православной гносеологии и методологии

протопресвитер Георгий Металлинос,

профессор Афинского Университета

Faith And Science In Orthodox Gnosiology and Methodology

1. Реальная п
   роблема или псевдо-проблема?
2. Православная гносеология
3. Два вида познания
4. Богочеловеческая диалектика
5. Насаждение  проблемы Запада на Православном Востоке.

А. Реальная проблема или псевдо-проблема?

Противопоставление веры и науки и, как следствие, конфликт между ними являются проблемой, характерны для западноевропейской мысли (франко-латинской), но представляют собой псевдо-проблему для православной святоотеческой традиции. Данное мнение основано на исторических данных этих двух регионов.

Дилемма, что вера противоположна науке, появляется в Западной Европе в 17 веке при одновременном развитии эмпирических  наук. Примерно в это же время появляется первая  по данному вопросу Православная позиция. Важно отметить, что эти события на Западе происходят вне  Православия. Эти последние века  стали периодом духовной отчужденности и растущего различия между [рациональным] Западом и Православным Востоком. Этот факт, характеризуется отступлением от православной традиции и секуляризацией западного европейского мира,  привнесением в веру схоластики и юридизма, и окончательного ее формирования как религии Западной Европы. И таким образом, эта религия представляет собой опровержение Православия и, по мнению священника Иоанна Романидиса, является «болезнью человеческой». Поэтому Православие исторически оставалось вне  формирования настоящей западной европейской цивилизации, которая также отличается по своим масштабам от цивилизация Православного Востока.

Следующие моменты этого процесса являются поворотными изменениями в Западной Европе: проявление схоластики (13 век), возникновение номинализма (14 век), начало  эпохи гуманизма/Возрождения (15 век), Реформация (16 век) и возникновения движения Просвещения (17 век). Эти, по сути, революции, были, в то же время,  недостатками и брешами в структуре западноевропейской цивилизации, что  было обусловлено диалектикой этих двух противоположных движений.

В основе схоластики лежит принятие воззрений Платона. Наш мир задуман как образ трансцендентных универсалий (реализм, архетип). Инструментом познания является разум-интеллект. Познание (в том числе познание Бога) осуществляется путем проникновения логики в суть  бытия. Это  является основой метафизической теологии, которая предполагает принцип Подобие Бытия (лат.), важных онтологических отношений между нетварным Богом и тварным миром.  Номинализм утверждает, что универсалии (фил. общие понятия) суть простые имена, которые в реальности не существуют. Это, по сути, борьба между платонизмом и аристотелевской мыслью, выраженная европейской мысли. Однако, номинализм оказался, своего рода, ДНК европейской цивилизации, существенными элементами которого является философский дуализм и социальный индивидуализм. Процветание станет основным поиском западного человека, основанного на схоластическом богословии средних веков. Номинализм (то есть дуализм) является основой научного развития западного мира, то есть развития эмпирических наук.

Православный Восток прошел другую духовную эволюцию. Ее развитие шло под руководством его духовных наставников  – святых, и тех, кто последовал за ними, истинно верующими, которые остались верными пророческой-апостольской-святоотеческой традиции. Эта традиция  противоположна схоластике и всем историческим событиям духовного развития Европейского мира. На Востоке исихазм, или сердечная молитва,  является доминирующим началом (и является основой святоотеческой традиции). И это выражается в аскетическом  опыте причастности Истине, выраженном как общение с Несотворенным. Вера как возможность соединения с Богом и миром (Творцом и его творением) исторически сохранилась на Православном Востоке. И это означает отказ от любой формы дуализма. Наука же, а она достигла высокого уровня в Римско-Византийской империи, развивалась уже в рамках этого мировоззрения.

Научная революция в Западной Европе 17-го века поспособствовала разделению областей веры и знания. Это привело к следующему аксиоматическому принципу: новая (эмпирическая) философия принимает только истины, которые проверяются через рациональное знание. Это абсолютный  критерий западного мышления. Истины этой новой философии - существования Бога, души, добродетели, вечности и суда.  Принятие этих истин, конечно, может быть только при божественном просвещении, так как мы также находим атеизм среди структурных элементов современной мысли. Церковные догматы, которые были отвергнуты рационализмом – это троичная природа Бога, Боговоплощение, прославление, спасение и т. д. Такая естественная и логичная религия, с точки зрения Православной веры, не только отличается от атеизма, но гораздо хуже его. Атеизм менее опасен, чем его искажения!

В. Православная гносеология

Было сказано, что на Востоке противостояние между верой и наукой является псевдо-проблемой. Возникает вопрос, почему? Потому что гносеология на Востоке определяется объектом, который должен быть известен в двух аспектах: Несозданный и созданное. Только Святая Троица является Несозданной. Вселенная (или вселенные), в которой мы существуем, была создана. Вера есть познание Несозданного, а наука есть знание всего созданного. Таким образом, существуют два различных способа познания, каждое из которых имеет свой собственный метод и средства познания.

Верующий, находясь  в области сверхъестественного, или в познании Несозданного, не следует только путем  метафизическим, или логическим, но переживает  опыт пребывания с Богом, находясь в общении с Ним. Это достигается принятием на себя  образа жизни, или традиции, который ведет к Богопознанию.

В том случае, если бы христианство первых веков было бы явлено в наше время, было бы правильно утверждать, что оно приняло бы форму института терапии, больницы, чтобы восстановить в прежнем положении деятельность человека как психосоматического существа. Вот почему святитель Иоанн Златоуст называет Церковь духовной лечебницей. Сверхестественное-богословское познание в Православии понимается как драматические события (жизненный опыт), как участие и общение с трансцендентной и недостижимой личностной истиной Несозданного, и, конечно, не как просто упражнение познания. Таким образом, христианская вера не является абстрактным созерцательным принятием метафизических истин, это, скорее, опыт восприятия Истинно Сущего: опыт общения с Надприродной (Сверхсущностной) Троицей.

Очевидно, что в Православии в опыте обретается сила. Опыт причастности Несотворенному,  видение Несотворенного (что выражается термином и "обожение" и "просвещение"), основано не на текстах или на Писании. Предание Церкви не сохраняется в текстах, но в людях. Тексты оказывают помощь, но  сами по себе не являются носителями Священного Предания. Традиция сохраняется Святыми. Люди являются носителями Евангелия. Если считать тексты выше реального опыта общения с Несозданным (отражение факта превращения веры в религию), то это приводит к их идеологизации и на самом деле превращению их в идолов. Это, в свою очередь приводит к абсолютному авторитету текста (фундаментализм), и все прекрасно понимают последствия этого.

Предпосылкой для познания Нетварного, в Православии, является отказ от всякой аналогии (фил. либо Бытия или Веры) в отношениях между творением и Творцом. Святой преподобный Иоанн Дамаскин суммарно излагает эту ранее существовавшую святоотеческую традицию следующим образом: невозможно найти в творении образ, который бы раскрывал образ бытия Святой Троицы. Потому что, как можно для тварного, которое является сложным и изменчивым и описуемым, которое обладает формой и является тленным,  постигнуть Сверхсущностную Божественную Сущность, которая свободна от всех этих категорий? (PG 94 821 / 21).

Таким образом, теперь становится понятно, почему школьное образование и философия в большей степени, согласно со святоотеческой традицией, не могу являться  условиями для познания Бога (Богопознания). Мы в равной степени воздаем честь как великому ученому свт. Василию Великому (+379), также и прп. Антонию (+350), который по критериям учености не обладал светской мудростью. Тем не менее, они оба являются учителями веры. Оба свидетельствуют о познании Бога, прп. Антоний как человек необразованный, а святитель Василий Великий, как тот, кто обладал большей образованностью нежели Аристотель.  Блаженный Августин (+430) отличается (это то, что Запад сочтет для себя несколько тягостным, если об этом там известно) от  святоотеческой традиции в тот момент, когда он игнорирует духовную и святоотеческую гносеологию и, по существу, оказывается неоплатоником! С его аксиомой («я верю для того, чтобы понять»), он ввел принцип, что человек приходит к логическому восприятию Богооткровения через веру. Этим отдается предпочтение интеллекту (разуму), который считается некой формой познания, чтобы служить орудием или инструментом познания как естественного, так и сверхъестественного. Бог рассматривается как познаваемый объект, который может быть постигнут человеческим интеллектом (умом) так же, как может быть познан любой природный объект. После блаженного Августина следующий шаг в этой эволюции (в нее будет привнесена схоластика Фомы Аквинского +1274) будет сделан Декартом (+1650) с его аксиомой  «Сogito, ergo sum» («Мыслю, значит - существую), в котором интеллект (ум) провозглашен в качестве главной основы существования.

С. Два вида познания

Именно Православная традиция полагает конец этой теоретической коллизии в области гносеологии. Это достигается путем различия двух типов знания и мудрости:

1. божественное или то, что "свыше",
2. секулярное (светское) или что ниже.

Первое познание это сверхъестественное, а второе это познание естественное. Это соответствует четкому различию между Несотворенным и созданным, между Богом и его творением. Эти два типа познания требуют и двух методов обучения. Метод божественной мудрости-познания – это общение человека с Несотворенным через сердце. Это достигается благодаря присутствию Нетварной энергии Бога в сердце человека. Метод светской мудрости-познания это - наука, который состоит в упражнении интеллектуальной логической силы человека. Православие устанавливает четкую иерархию двух типов познания и их методов.

Метод сверхъестественного познания-гносеологии, в Православной традиции называется исихазм и отождествляется с трезвением и очищением (греч nepsis и катарсис) сердца. Исихазм отождествляется с Православием. Православие, говоря по-святоотечески, немыслимо вне ее исихастского делания. Исихазм по своей сути, является аскетической лечебной практикой-деланием по очищению сердца от страстей, чтобы возродить умное делание как дар в сердце. Следует отметить, что в тоже время, метод исихазма как лечебной практики также научен и предполагает практику. Таким образом, богословие, в силу существенных условий, принадлежит к прикладным наукам. Академическая классификация богословия среди теоретических наук, или гуманитарных, началась в 12 веке на Западе по причине перехода от богословия к метафизике. Поэтому, те, на Востоке, кто осуждает наше собственное богословие, лишь демонстрирует свой перенятый с Запада образ мышления, поскольку они, по существу, осуждают и отвергают неузнаваемую карикатуру того, что они считают богословием. Но что есть умное делание? В Священном Писании есть, уже, различие между духом человека (его умом) и интеллектом (логосом или умом). Дух человека в патристике называется умом, чтобы отличить его от Святого Духа. Дух, ум, это очи души (см. Мф. 6:226).

Умная способность называется действие ума внутри сердца и является духовной функцией сердца, одновременно его назначением является работа сердца как органа, который перегоняет кровь по нашим телам. Это умная способность является системой памяти, которая существует в клетках мозга. Эти два положения известны и выявлены в рамках человеческой науки, но которые наука не может, однако, воспринять своим разумом. Когда человек достигает состояния просвещения Святым Духом и становится храмом Божиим, самолюбие изменяется в безусловную любовь, и тогда становится возможным построение реальных общественных отношений, которые строятся на безусловной взаимности (готовность идти на жертвы ради наших ближних), а не на корыстных претензиях личных прав в соответствии с духом западноевропейского общества.

Таким образом, мы должны понять некоторые выводы: во-первых, что христианство в его истинном понимании трансцендентно к религии и выше концепции Церкви лишь как института правил и обязанностей. Кроме того, Православие не может быть понимаемо как принятие некоторых принципов истины, навязанной сверху. Это инославная версия догмата (абсолютные принципы, навязанные истины). Концепции и смыслы в Православии рассматриваются через их эмпирическое подтверждение. Диалектико-интеллектуальный стиль мышления о богословии, а также как и догматизирование, чужды подлинной Православной Традиции.

В этом смысле, ученым и профессором в познании Нетварного, в Православной Традиции, является старец (старец, или духовный отец), руководитель или "учитель пустыни". Постижение обоих типов познания предполагает опытное знание носителя такого явления-феномена.

То же самое справедливым оказывается и в области науки, где только специалист понимает исследования других ученых той же области. Принятие выводов и результатов или открытий в научной отрасли неспециалистами (т.е. тех, кто не в состоянии экспериментально изучить исследования специалистов) основано на доверии специалистам. В противном случае, не было бы научно-технического прогресса.

То же самое относится и к науке веры. Опытное знание святых, пророков, апостолов, отцов и матерей всех веков принято и основано на том же самом доверии. Святоотеческая традиция и церковные Соборы основываются на этом доказуемом опыте. Нет, и не может быть Вселенского Собора без присутствия прославленных/обоженных лиц (theoumenoi), тех, кто обладает ведением Божественного (в этот состоит и проблема Церковных Соборов в наши дни!) Православного учения в результате таких отношений между Богом и человеком.

Таким образом, Православная вера является догматикой в такой же степени, как и наука. Те, кто говорят о тенденциозности и предубеждении в области веры, не должны забывать слова Марка Блока, что все научные исследования тенденциозны с самого начала, в противном случае исследование не было бы возможным. То же самое относится и к вере. Православие, делает различие между двумя типами познания (и мудрости), и их методами и способами, таким образом, избегая путаницы между ними, а также какого-либо конфликта. Дорога остается открытой для путаницы и конфликтов только там, где существенные положения и суть христианства будут утрачены. Однако, в среде православных, имеется некоторые нелогичные аналогии. Такие, как существование личности, которая отличается в области науки, однако во взгляде на божественное познание является ребенком; и наоборот, кто-то велик в божественном познании и полностью неграмотен в человеческой мудрости, как вышеупомянутый Св. Антония Великий. Ничто, однако, не исключает возможности обладания обеими типами мудрости/познания, как это имеет место быть у Святых Великих Отцов и Матерей Церкви. Это именно то, о чем говорят церковные песнопения третьего века, посвященные премудрой в математике святой Екатерине Мудрой, как обладающей обоими типами знаний: как мученица она получила мудрость от Бога, а с самого детства, узнала всю светскую мудрость...

Д. Богочеловеческая диалектика

Таким образом, верующий человек опытно постигает два способа познания-мудрости Богочеловекой диалектики. И пользуясь Христологической терминологией, каждое знание должно оставаться на своем месте и действовать в своих пределах. Проблема предела каждого вида знаний ставится таким образом: переход за эти пределы приводит к смешению этих функций и, наконец, к их конфликту. В соответствии с вышесказанным, Святые Отцы защищали правильное использование науки и образования. Святититель Григорий Богослов говорит: "Не должно уничижать ученость".[1] Тот же святой отец в своем втором слове о богословии также устанавливает пределы обоих видов мудрости. Святитель Григорий говорит, что древний мудрец (Платон Тимейский) сказал: «Уразуметь Бога трудно, а изречь невозможно».^[2] Однако тоже грек, но уже христианин, свт. Григорий понимает, что невозможно выразить (описать) Бога словами, более того совершенно невозможно Его понять! То есть, Платон уже указал на пределы человеческого разума, и важно добавить, что нет рационализма в древнегреческой философии. Святитель Григорий также свидетельствует о невозможности превозмочь эти пределы и постичь идею Несотворенного с помощью знаний сотворенного человека.

На различие и одновременно иерархичность этих двух видов знания были указаны свт. Василием Великим, когда он утверждает, что вера должна преобладать над словами о Боге и над доказательствами сделанными рассудком. Эта вера происходит от действий и энергии Святого Духа. Вера для свт. Василия Великого является просвещением Святого Духа в сердце (PG 30104 B-105B). Он также являет собой классический пример православного человека, который использует научные знания в своей работе «Шестоднев» (PG 29, 3-208). Он отвергает космологические теории философов о вечности и самостоятельном существовании мира, и переходит к синтезу библейских и научных  фактов, с помощью которых он превосходит научное знание. Кроме того, отвергая материалистические и еретические учения, он придает богословскую (но не метафизическую) интерпретацию природе тварного. Основная идея этой работы заключается в том, что логическое доказательство догмата не может основываться только на науке. Догмат принадлежит к другой сфере. Он выше разума и науки, но в рамках другого знания. Использование догмата в светском знании приводит к преобразованию науки в метафизику. В то время как использование разума в области веры подтверждает и свидетельствует о его слабости и относительности. Таким образом, неправильно заявлять, что в Православии нет места гносеологии, но каждая область имеет свои собственные критерии: наука с ее предпосылками и Божественное Знания с ее предпосылками.

Наиболее трагическим выражением отчужденности христианства по отношению к науке является церковное отношение на Западе к  ученому Галилео Галилею. Этот случай может быть охарактеризован как превосходящий пределы юрисдикции. Но гораздо более серьезным является смешение пределов знаний и их конфликта. Неопровержимым фактом является то, что потеря высшей мудрости на Западе, и способ для ее достижения сделали интеллект (разум) в качестве инструмента не только для постижения человеческой мудрости, но и Божественной Премудрости тоже. Использование интеллекта в области науки приводит неизбежно к отказу от сверхъестественного, как непонятного и непостижимого, а его использование в области веры может привести к отрицанию науки, когда  считается, что она должна быть в конфликте с верой. Такой же способ мышления и та же потеря критериев обнаруживаются в ситуации с отказом от системы Коперника на Востоке (1774-1821). Наука, в свою очередь, мстит Римской Церкви за осуждение Галилея, в лице Дарвина, с его теорией эволюции.

Е. Насаждение проблемы Запада на Православный Восток

Европейское Просвещение было борьбой между физическим эмпиризмом и метафизикой Аристотеля, а просветители также являются философами и рационалистами. Греческие просветители, во главе со своим «патриархом» Адамантом Кораисом, были метафизиками в богословии, и именно они переносят конфликт между эмпирикой и метафизикой в Грецию. Тем не менее, православные монахи Афона, отцы Колливады и другие отцы-исихасты остались эмпириками- приверженцами опыта в их методе богословствования. Введение метафизики в наше народное и академическое богословие связано, главным образом, с Кораисом. По этой причине Кораис стал авторитетом для наших академических богословов, а также для популярных движений за нравственность. Это означает, что очищение сердца перестало рассматриваться в качестве важного условия для богословия, и его место заняло схоластическое образование. Та же проблема появилась в России во времена императора Петра Великого (17-18-го века). Таким образом, отцы стали считаться философами (в основном неоплатониками, как и святой Августин) и социальными деятелями. Это стало прототипом пиетистов в Греции. Кроме того, исихазм стал отвергаться как обскурантизм и мракобесие. Что касается, так называемых прогрессивных идеи Кораиса, то необходимо понимать и осознавать, что сам Кораис был сторонником кальвинизма, а не Римо-католической метафизики, и его богословские труды испытали сильное влияние кальвинистского пиетизма (морализма).

Однако, для Святых Отцов Православие является антиметафизическим, так как оно постоянно ищет опытное подтверждение с помощью исихастского метода. Именно поэтому исихазм святых отцов Колливадов является и эмпирическим и научным. Рациональное, согласно прп. Никодиму Святогорцу, является эмпирическим. Это иллюстрируется исихастами 18-го века в их пути, в котором они принимают научный прогресс Запада. Отцы Колливады признавали научную точку зрения, как, например, прп. Никодим Святогорец использовал ее в своем труде, Symbouletikon, где он рассматривает последние теории своего времени, относящиеся к работе сердца. Святитель Афанасий Парийский не борется с самой наукой, но как она используется западными просветителями греческой нации. Они считали науку Божьим делом и как средство улучшения жизни. Но использование науки в метафизической борьбе против веры, как это было на Западе, и как оно было перенесено на Восток, противоречило, и совершенно справедливо, традиционным богословам 18-го и 19-го веков. Ошибки необходимо отнести на сторону греческих просветителей, которые, не имея какого-либо отношения к патристике и ее научным взглядам, хотя сами они были священниками и монахами, однако они перенесли с Запада конфликт метафизики и опыта-эмпирики в Грецию, говоря об иррациональности религии. В то время как Святые Отцы Православия, различая между двумя видами знаний,  делают в то же время различие между рациональным с сверхрациональным.

Проблема конфликта между верой и наукой, кроме путаницы в знании, вызвали тенденцию к возведению в абсолют двух видов знания. Таким образом, это привело в христианстве к слабой и вялой апологетике (например, греческий профессор апологетики много лет назад ввел математическое доказательство существования Бога!) В Православии, однако, этот дуализм не является само собой разумеющимся. Ничто не исключает сосуществование веры и науки, когда вера - не воображаемая метафизика, а наука не дискриминирует ее позитивный характер, прибегая к метафизике. Существующий научный язык  дает возможность взаимному пониманию науки и веры.

Принцип неопределимости (что не существует причинности явлений) является своего рода «апофатизмом» в науке. Поэтому обращение к Святым Отцам помогает преодолеть этот конфликт. Принятие пределов двух видов знаний (Творца и его творения) и использование соответствующего аппарата, или инструмента, для каждого из них, является элементом Православного учения и Святых Отцов, которые ставили земную мудрость ниже более высокого и божественного знания.

В противоположность этому, смешение двух типов знания в западной мысли способствует их взаимному неправильному толкованию, и продолжает, и усугубляет конфликт. Церковь, которая основывается на метафизической теологии, будет всегда вынуждена просить прощения за Галилея, а наука, которая также игнорирует свои пределами, будет скатываться в метафизику и либо будет неизбежно иметь дело с существованием Бога (но Который не является ее компетенцией), либо отвергнуть Бога полностью.

 Источник: http:// www.romanity.org

©перевод «Православный Апологет» 2011г.