Иоанн Н. Кармирис, профессор Афинского университета

Раскол Римской церкви

The Schism of the Roman Church

Перевод Z. Xινταράς Θεολογία, Ἀθῆναι, Афины 1950, 400–587 стр.

Иоанн Н. Кармирис (1902 - + 5.01.1992):

В 1936 году он получил степень доктора богословия Богословского факультета Афинского университета, защитив с отличием диссертацию. В 1937 г. он был избран профессором всеобщим голосованием, в 1939 г. он стал экстраординарным профессором, а в 1942 г. он был избран штатным профессором истории догматов и символизма и занимал эту должность до 1969 г., когда он стал заслуженным профессором (по возрасту). Он был деканом Богословского факультета Афинского университета в 1947–1948, 1953–1954 и 1961–1962 учебных годах[5]. В 1962 году он преподавал в течение одного семестра по приглашению в университетах Лунда и Упсалы в Швеции, а также в Свято-Владимирской богословской семинарииНью-Йорке и Святого Креста в Бостоне в 1968 году и в Богословском институте Григория Паламы в Милане в 1970 году. [6]В 1974 г. [8] он был избран действительным членом Афинской академии наук , а в 1981 г. [9] стал ее президентом. В 1968 году он был удостоен звания почетного доктора Богословской школы Святого Владимирской семинарии, а в 1973 году – Богословского факультета Университета им. Аристотеля в Салониках.

Более подробно См. Θεολογία, τόμος ΞΓ, Ιανουάριος- Μάρτιος 1992, τέυχος Α’

Глава II

Таковы были отношения между двумя Церквями, когда примерно в середине девятого века ими руководили два в высшей степени могущественных иерарха, папа римский Николая Ι с одной стороны, и Константинопольский патриарх Фотий — с другой. Николай, человек, любящий власть, более деспотичный и одержимый идеей абсолютного папского главенства и вселенской Римской Церкви, стремился навязать и расширить свою юрисдикцию во всех направлениях, считая это главной целью правления папы. Считая себя властителем всей вселенной, он начал церковную и политическую борьбу против патриархов и королей. На самом деле, ему главным образом после папы Льва Ι и Геласия Ι удалось отстоять теорию примата и придать ей определенную форму. Ему удалось возвысить папскую власть до невиданной прежде степени (1).

Свт. Фотий, наделенный выдающимися талантами, которыми редко наделяет человека природа, и известный в связи с этим как самый мудрый человек своего времени и величайший защитник Православия от папства, выступил против папы как непобедимый и непревзойденный хранитель целостности и чистоты Православия, а также независимости и прав его Церкви (2).

Столкновение между этими двумя великими иерархами было неизбежным, как только первый попытался распространить свою власть на Восточную Церковь. К сожалению, это не заставило себя ждать ввиду исторических последствий эволюции Церкви в предшествующие столетия. Фактически, папа Николай, вдохновленный своими успехами на Западе после того, как укрепил свои позиции в церковной и политической сфере, стремился навязать подлинно римскую политику церковного империализма, унаследованную от древнего Рима, даже на православном Востоке.

Это было особенно необходимо, потому что папский примат, принятый на Западе с помощью Пипина и Карла Великого, должен был получить признание четырех оставшихся восточных патриархатов церковной Пентархии, особенно патриарха Константинопольского, чтобы подстраховаться. Поскольку это признание было недостижимо мирным путем, было необходимо вмешательство с помощью силы, и для успешного насаждения примата Римского папы на Востоке, была необходима правильная политика. Папа Николай думал, что благоприятную возможность он нашел в споре разгоревшемся в Константинополе между Фотием и Игнатием. Разногласия были вызваны необоснованным вмешательством византийского двора, а также христианизацией Болгарии Византией и ее подчинением Константинопольскому патриархату во времена Фотия. Обе причины явно имели церковно-политический характер и не имели намерения экспансии, что было характерно для целей папы Николая. В них не было ничего, что можно было бы назвать антиканоничным, и они не давали права вмешиваться епископу Рима. Тем не менее, вместе с несколькими новыми догматическими латинскими учениями они послужили формальным предлогом для начала церковного раскола, внутренние причины которого, однако, находятся, как мы уже увидели, в системе папства и в направлении его развития.

Во-первых, сегодня исторически установлено, при каких условиях был низложен Константинопольский Патриарх Игнатий в 857 г. (3). Он был вынужден уйти в отставку главным образом по политическим причинам и без какого-либо вмешательства со стороны Фотия; также известно как самый образованный профессор Константинопольского университета и протоапокрисиарий Фотий был против своей воли (4) избран на вакантную кафедру канонически и единогласным голосованием духовенства и мирян (5). Игнатий и его последователи действительно с самого начала признавали его каноническим патриархом (6). Известно также, что Собор, созванный в Константинополе в 861 г. «proto-deutera» (Двукратный) (7), единогласно признал избрание Фотия каноническим. В этом Соборе приняли участие официальные представители папы Николая, голосуя в пользу Фотия и осуждая Игнатия (8).

Несмотря на это, Николай, думая, что представилась возможность представить восточным свое абсолютное превосходство и всеми возможными способами навязать его им, написал одинаковые письма императору Михаилу III, патриархам и епископам Востока и «ad omnes fideles» и «самому ученому учителию Фотию» — не признавая его епископом - в котором на основании псевдоисидоровских декреталей он представляет себя абсолютным властелином Церкви и ее верховным судьей, и, следовательно, судьей в споре между Фотием и Игнатием. Таким образом, он отменил в 862 году акты церковных соборов, созванных в Константинополе, и объявил Фотия мирянином, а Игнатия — единственным каноническим патриархом Константинополя. Причиной для этого, по его словам, стала смена патриарха, произведенная без его ведома и согласия («sine romani pontificis consultu»). (9) Кроме того, он созвал Латинский собор в Риме в 863 году, который также низложил и предал анафеме Фотия и тех, кого он рукоположил, и объявил Игнатия каноническим патриархом и восстановил его и епископов Игнатия в их сане (10). Оставшись без внимания и ответа из Константинополя, он продолжил ту же яростную полемику против Фотия; например, его ответное письмо императору Михаилу в 865 г. (11) и другие его письма 866 года тому же Михаилу, Варде, императрицам Феодоре и Евдокии, членам сената, патриархам Фотию и Игнатию, остальным патриархам и епископам Востока (12) и константинопольскому духовенству (13).

Папа обосновал это самовольное и антиканоническое вмешательство в чужую и независимую Церковь псевдоисидоровыми декреталиями и на крайне неверном толковании 9-го правила IV Вселенского Собора, что даже его апологет кардинал Хергенретер признает, что оно «истолковано не в том смысле, в каком его авторы, отцы Халкидонского Собора толковали» (14), а произвольно для своей собственной выгоды. Следовательно, он утверждал, что его так называемые привилегии давали ему превосходство и власть «super omnem terram, id est super omnen Ecclesiam» (15). Однако правда в том, что папа не имел права вмешиваться, потому что, согласно  правилам Вселенских Соборов, начиная с 4-го правила Ι Вселенского Собора (16) епископы избираются, ставятся и судятся епископами местной провинции или церковного округа, как и в случае с Фотием (17).

Очевидно, что Николай, действуя вопреки церковным канонам также действительно по прошествии многих лет после канонического избрания Фотия, стремился распространить свою власть на восточных епископов и особенно на константинопольского патриарха, которого считали в Риме опасным противником, и таким образом подчинить Восточную Церковь. Именно это стало первой причиной возникновения церковного раскола, главная ответственность за который лежит на папе римском Николае.

Но тот же деспотичный папа Николай почти одновременно дал еще один повод для возникновения раскола, проистекающую из его церковно-политических амбиций.

Это было самовольное вмешательство в еще одну юрисдикцию, а именно в Болгарскую Церковь, которая незадолго до этого была основана Византией на своей территории и поставлена под духовное руководство Константинопольского патриархата (18). Чтобы подчинить эту недавно созданную Церковь и подчинить ее своему влиянию, этот папа и его преемники вели жестокую борьбу, тем самым внося существенный вклад в окончательное разжигание раскола. Потому что патриархи, а особенно византийские императоры, выступали против них в равной мере (19).

Как известно, в то время как Римский папа Николай занимался расширением своего влияния и навязыванием своих так называемых суверенных прав над Восточной Церковью посредством полемики с Фотием, последняя, наоборот, занималась христианизацией Болгарии и организацией Церкви и государства на христианской основе. Об этом говорится в письме патриарха Фотия «Михаилу; правителю Болгарии» (20) Но Николай, параллельно своими открытым нападкам на Константинопольскую церковь и ее главного лидера Фотия, косвенным образом разрушал ее, посылая в Болгарию антиканонически своих епископов, Формозу и Павла, позже Доната, Маринуса, Доминика, Леопарда и Гримоальда и многих других латинских священнослужителей, которые пытались латинизировать православную Болгарию и соседние славянские страны путем введения латинских догматов и традиций (21). Это было сделано в ущерб греческой Церкви, духовенство которой было изгнано, а православные традиции подвергались нападкам и клевете (22).

Таким образом, в то время как патриарх Фотий терпеливо претерпевал постоянные нападки и порицания из Рима, не отвечая на них, он внезапно удивился узнав, что «нечестивые и мерзкие люди, появляющиеся из темноты (потому что они были с Запада), напали на недавно появившуюся народность, как удар молнии, землетрясение или сильный град, или, говоря более привычным языком, как дикий кабан уничтожил ее, предварительно разделив любимый и недавно насаженный Господом виноградник. Их смелость была настолько велика, что это было достигнуто, можно сказать, зубами и гвоздями, то есть постыдными действиями и искажением догматов. Они бессовестно развращали и уводили их от истинных догматов и истинно христианской веры» (23). Именно этот последний пункт, конкретно искажение и фальсификация православных догматов и традиций, стал третьей причиной возникновения церковного раскола. Поскольку папские легаты представили в Болгарии новые инославные учения, византийцы были возмущены незнакомыми нововведениями. Латинское духовенство возмутило неофитов-христиан-болгар, объявив некоторые из их таинств недействительными, поскольку они были совершены женатым греческим духовенством, чье вступление в брак они критиковали в манихейской манере. Латиняне также навязывали обязательное безбрачие духовенства. Они также считали недействительным Таинство Святого Миропомазания, которое совершается священниками, а не епископами, как на Западе: «Миро священников бесполезно и празднование бесполезно, поскольку они действуют как самозванцы». Следовательно, они повторяли Таинство, которое догматически совершается только один раз. Они также изменили традиции поста согласно латинской практике, заново освятили церкви и т. д. Хуже всего было включение в Символ веры положения о «filioque», который возмущенные православные охарактеризовали как ересь. Это нововведение особенно взволновало православных, и Фотий осудил его в окружном послании всем православным патриархам и всему восточному миру как введение двух начал в монархической Троице и ведущее к признанию двух богов, поскольку монархия распалась. Далее он подчеркнул, что такого «богохульства против Святого Духа, тем более против Святой Троицы, даже если больше ни на что не осмелиться кроме этого, достаточно, чтобы предать анафеме десять тысяч из них». Он называет это совершенно «безбожным мнением». (24)

Это были три самые серьезные и непосредственные причины, ускорившие церковный раскол, главной причиной и источником которого был монархический папский примат, с папой Николаем I во главе (25). Святитель Фотий Великий, оказавшись под постоянными несправедливыми нападениями Рима, в эпицентре антилатинской гнетущей атмосферы и перед лицом всеобщего мятежа, решил, что пришло время защищаться. Когда в Константинополе стало известно о действиях папы и латинян, о том, что они совершаются в ущерб православной вере и традициям, независимости и самостоятельности Восточной Церкви и ее лидера Фотия, началось всеобщее волнение. Демонстративное и единодушное мнение, всеобщее решение и требование, особенно правителей, заключалось в том, что злу следует положить конец. Существенный вклад в эту агитацию внесли девять упомянутых выше писем Папы Николая, написанных высокомерным и резким тоном и направленных против Константинопольской Церкви. Более того, различные обвинения поступали в адрес Фотия с Запада относительно деспотичного поведении Папы Николая.

Об этом Фотий пишет: «Оттуда вышло некое соборное письмо и другие письма из разных источников, полные трагедии и великой скорби» (26).

Под давлением народного мнения и императора, что было вызвано потерей Болгарии, одаренный, талантливый поборник Православия свтятитель Фотий, «покоривший сердца всей Империи и всей Византийской Церкви» (27), получив «серьезную рану внутри, как тот, кто видит, как содержимое его желудка разрывается и разрывается на куски рептилиями и дикими зверями», и который претерпел «труды и страдания за их (болгар) возрождение и развитие» (28), решил отреагировать духовно против расширения суверенитета Римского папы Николая. Его целью было осудить Николая за фальсификацию православной веры, за нарушение древних традиций и за стремление латинизировать Болгарию и другие страны, включая даже Грецию. С этой целью Фотий издал свое знаменитое окружное послание в 866 году (29) с одобрения постоянного Собора Константинополя (30), озаглавленный «к Восточным Архиерейским Престолам» (31), в котором инославные учения и антиканонические действия Рима и ее папы Николая осуждаются с редким мастерством и православной ревностью. (32)

Этот Собор собирался в июле-августе следующего года в Константинополе под председательством святителя Фотия и в присутствии церковных представителей Александрийского, Антиохийского и Иерусалимского Патриархатов, многочисленных епископов и священнослужителей, а также императора Михаила, соратника императора Василия Македонянина и многих советников, аристократии и других чиновников (33) и осудил вышеупомянутые латинские учения и нововведения. На нем также было провозглащено, что папа Николай будет низложен, предан анафеме и отлучен от Церкви (34), а также его сторонники, особенно папские легаты в Болгарии, которые насаждали на православном Востоке латинские нововведения, осужденные в хорошо известном окружном послании святителя Фотия.

Как заметил церковный историк и архиепископ Афинский Хризостом Пападопулос, «в лице Николая примат папы, о котором не слышали в Восточной Церкви, было осужден и анафематствован. Согласно этой теории папского примата, канонический порядок и независимость патриарших престолов, как было установлено Вселенскими Соборами, были опровергнуты. Вдобавок Римский епископ стремился стать абсолютным правителем всей Церкви, судить всех и не быть осужденным никем, навязывая Церкви не только свои собственные пожелания в административных вопросах; но даже его собственные нововведения и неортодоксальные учения» (35). Профессор Α. Д. Кириакос также пишет: «На этом Соборе Восточная Церковь заявила о своих правах и, низложением Папы, просившего подчинить ее, выразила свою автономию и независимость» (36).

Таким образом, в связи с тем, что папа Николай и патриарх Фотий предали друг друга анафеме, решениями Латинского собора 863 года в Риме и Православных Соборов 867 года в Константинополе, и в основном по причине самовольного вмешательства папы произошел первый крупномасштабный губительный церковный раскол. Этим бесшовное одеяние Спасителя было разорвано на две части, и Христова Церковь разделилась: Восточная, состоящая из четырех древних Патриархатов, и Западная, принадлежащая Римскому Патриархату.

Именно здесь у всех справедливо возникает вопрос: кто же тогда истинный зачинщик и виновник раскола?

На основании того, что мы уже написали, можно сделать вывод, как мы думаем, что глубочайшей причиной этого печального события было Папство как система в целом и особенно его попытки расширить и даже навязать свою власть и суверенитет, латинские догматы и традиции на Православном Востоке. Действительным зачинщиком, первопричиной и виновником раскола и первым, кто полностью противопоставил Восток и Запад, был папа Николай I. Он был агрессором, а святитель Фотий стал защитником. Последний был вынужден десять лет спустя снова, как и ранее,  предать анафеме Рим и осудить Николая за вмешательство в иностранные административные вопросы и за навязанные нововведения (37). Следовательно, те, кто приписывают ответственность за раскол свт. Фотию, называя его «отцом раскола», делают это несправедливо. Это был не «фотийский раскол» (38), а «Раскол Римской Церкви» (39).

Мы не считаем Фотия непогрешимым; мы признаем, что ему было суждено совершить некоторые ошибки в ужасной церковно-политической неразберихе и конфликте двух миров. Но, принимая во внимание то условие, что он подвергался несправедливым нападкам, он был обязан — независимо от Собора 867 года — защищать независимость, права и догматы своей церкви. Он был вынужден отвергнуть отступления папства от канонического пути, поскольку это отклонение противоречило всему историческому прошлому Церкви Христовой.

Несомненно, мудрый и проницательный свт. Фотий предвидел и своим сопротивлением предотвратил в Восточной Церкви то, что произошло на Западе, то есть необоснованное преобразование древней соборной и демократической формы церковного правления в монархию. Он оценил и провел проверку внедрения новых догматов и традиций в Восточную Церковь, таких как, например, теория примата папы, положение о «filioque», непорочное зачатие Девы Марии, сверхпризнанные заслуги Христа и святых, доктрину о преизбытке заслуг, индульгенция, огонь чистилища, нововведения в таинствах и церковном богослужении, а также известные злоупотребления латинского средневековья. Все эти нововведения всколыхнули людей Запада и, в конце концов, вызвали два новых раскола в лоне Западной церкви: раскол протестантского мира и раскола старо- католиков. Греческий народ Византии, державший в руках скипетр цивилизации в девятом веке, не делал ничего, кроме того, что культурные люди Запада сделали столетия спустя в результате папских злоупотреблений (40).

Мы не должны забывать, что Фотий действовал как представитель и носитель воли своей церкви и народа, чьи права были нарушены и чья автономия и независимость оказались под угрозой. Поэтому он был вынужден бороться против папских амбиций и ниспровергать их, чтобы спасти Православие и Эллинизм от подчинения и латинизации (41). Как пишет профессор Н. Кириакос, «Фотий, сделав это, стал спасителем Восточной Церкви от страшной опасности под названием папство», и по этой причине «Восточная Церковь и греческий народ бесконечно благодарны великому Фотию за его борьбу против папства» (42).

Чтобы поработить непокоренную и свободную греческую Церковь, папа Николай и его преемники стремились свергнуть ее соборную административную систему, унаследованную от апостолов (основанную на равенстве и братстве всех епископов), и навязать централизованную и монархическую систему, ранее неизвестную в Церкви и основанную на подчинении всех епископов, соборов и поместных церквей епископу Рима. Таким образом, они стремились централизовать всю власть и наделить себя почти божественными правами и атрибутами. В будущем Папа не был удовлетворен тем, что считал себя до этого primus inter pares (первым среди равных), но хотел, чтобы его признали primus super omnes (первым над всеми) и абсолютным и непогрешимым главой всей Церкви. Именно от этого антиканонического отклонения Фотий пытался удержать папу Николая, не желая раскола.

То что Фотий не желал раскола и не спровоцировал его, и, следовательно, его нельзя критиковать как ответственного за разделение церквей (43), подтверждает тот факт, что в течение десяти лет он терпеливо переносил папское вмешательство во внешнее администрирование, а также антиканонические решения и действия Николая, осуществляемые за его счет. Даже Собор 867 года в Константинополе не мог бы быть созван, если бы не существовало опасности утраты Болгарии на политическом и церковном уровне, и, если бы император, правительство и народ не оказали на него сильного давления. Это также подтверждается тем неоспоримым фактом, что даже после начала раскола Фотий не сделал ничего, чтобы усилить его, сделать его долговечным или превратить его из простого личного противопоставления и обоюдного предания анафеме в официальное разделение двух Церквей, которое произошло в 1054 г.; напротив, ему удалось за короткое время (44) предотвратить раскол – тем, что он созвал Собор 879/80 г. в Константинополе, который восстановил единение между Римом и Константинополем. Это было сделано при участии и согласии представителей Римской Церкви. Из-за этого византийцы назвали его «объединяющим собором ... в котором был заключен великий мир между Западной Церковью и другими Патриархатами» (45). Тогдашний Папа Иоанн VIII признал свт. Фотия и утвердил решения Собора.(46). «Исследования, начатые A. Lapôtre и завершенные В. Грумелем и Ф. Дворником, доказали, что соглашение 879/80 гг. между Фотием и папой Иоанном VIII было принято не только Константинопольской Церковью, но и большей частью Римской Церкви. Это соглашение регулировало отношения между Востоком и Западом в X веке и сохраняло свою силу на Западе до конца XI века» (47). Как известно, на большом Соборе 879/80 г., который многие считают настоящим Восьмым Вселенским (48) свт. Фотий был оправдан и признан каноническим Патриархом, а постановления против него латинских соборов в Риме (863) и Константинополе (869/70) были признаны недействительными (49).

Кроме того, незаконное добавление в Символ веры «filioque» (50) и теория верховенства папы в юрисдикции и власти над всей Церковью (51), которая в основном и вызвала столкновение между папой Николаем и свт. Фотием, были осуждены. Таким образом, это сняло с Собора Фотия всю ответственность за конфликт. Примечательно, что византийцы характеризовали это примирение как союз Церквей. Константинопольский Патриарх Михаил Анхиальский (1169–1177) (52) свидетельствует об этом, а также Никита Хартофилакс из Никеи, который пишет: «Фотий после долгого шума и смятения и без дальнейшего вмешательства, снова объединившись с римлянами, также сохранил союз церквей» (53). Этот «союз» стал более реальным позже, в частности, во времена патриарха Антония ΙΙ (893–895).(54) и особенно с 880 года до времен патриарха Михаила Керулария. «За это время наши собственные лидеры проявили большую терпимость в своих отношениях с Римом» (55), и в действительности раскол был снят или, скорее, преобразован в политический и культурный. (56) В этом очень важную роль сыграл папа Иоанн IΧ, поскольку он признал патриархов Константинополя Игнатия, Фотия, Стефана I и Антония II каноничными и осудил всех, кто этого не сделал. (57) Следовательно, после Собора 879/80 гг. не было «второго раскола» между Фотием и Римом, как, прежде всего утверждали римо-католические писатели, не знающие реальных фактов, или те, кто из чистого предубеждения и фанатизма основывал свои взгляды на источниках. (58) «которые сегодня рассматриваются как целенаправленная фальсификация партии Игнатия». (59) Современные объективные научные исследования (60) привели к такому заключению, что так называемый «второй раскол» Фотия является сплошной  «исторической мистификацией» (61) и относится к «разряду легенд» (62), поскольку никакое другое осуждение против свт Фотия не было повторено последующими Папами Иоанном VIII, Марином, Стефаном V и Формозом (63). Ф. Дворник далее указывает, что «к личности Фотия, великого Патриарха и Отца Восточной Церкви, на протяжении веков весь Запад относился с незаслуженным презрением и неуважением (64). В результате длительного и подробного исследования он приходит к выводу, что на основе исторических данных свт. Фотия можно и нужно оправдать. Далее он заявляет, что «мы сможем свободно признать Фотиия великим церковным деятелем, ученым гуманистом и настоящим христианином, достаточно великодушным, чтобы простить своих врагов и сделать первый шаг к примирению» (65). Следовательно, свт. Фотий, которого на протяжении веков неверно истолковывали и на которого клеветали фанатичные неортодоксальные богословы и историки, был не «отцом раскола», а скорее пионером и апостолом примирения и союза двух Церквей (66), единство которой было нарушено Римом. Такое признание со стороны иноверцев, пусть и неполное, представляет собой торжественное восстановление и оправдание великого Православного Патриарха Фотия (67) в истории, через более чем одно тысячелетие после его оправдания всеобщим Собором 879/80 г.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. – Потому что «keiner jener Päpste hat den römischen Primatsanspruch «in so stölzer und überragender Sprache» und mit so «formaler Vollendung und Präzision ausgesprochen wie Nikolaus I.» (F. Heiler (Perels), οp. cit., p. 240). Hence «durch Nikolaus Ι wurde das römische Papsttum tatsächlich zum Weltimperium, zur «pontifikalen Theokratie». Nicholas «totius mundi imperatorem se fecit», as if he were «imperator-pontifex» and «geistlicher imperator» and «dominus orbis terrarum» (ibid. pp. 239, 240, 242). И латинский историк-анналист авват Регин (Reginus) даже делает замечание, что «Nicholas post beatum Gregorium usque in praesens nullus in Romana urbe illi videtur aequi parandus ; regibus ac tyrannis imperavit,eisque ac si Dominus orbis terrarum auctoritate praefuit». (J. Valettas, οp. cit., p. 43). Ф. Дворник пишет, что Николай «без сомнения является одним из величайших Пап раннего Средневековья, и рост папской власти в последующие столетия навсегда связан с деяниями того великого Папы, чьи труды о возвышенном институте папства имел беспрецедентное влияние на канонистов и богословов Западной Церкви в средние века ... Ему удалось полностью подчинить себе всю западную иерархию и подавить все тенденции к независимости в могущественной франкской Церкви. Неудивительно, что таким же образом он намеревался вести дела в Восточной Церкви». (The Patriarch Photius, Father of Schism or Patron of Reunion?, ante p. 24). See the writings of Orthodox writers about Nicholas Ι: Nektarius of Pentapolis, οp. cit., p. 204/5. S. OEcοnomοu, The Amphilochia of Photius, Athens 1858. p. ΧΧ seq. (in Greek). J.Valettas. οp. cit., p. 42 seq. G. Kremos, οp. cit., vol. II, p. 271 seq. Ph. Vafeides, op. cit., p. 118 seq. Chrys. Papadopoulos, οp. cit., p. 137 seq.

2. - Фотий был высоко оценен Константином Икономосом следующим образом: «Фотий-великое имя и чудо своего века и последующих веков;работами которого наполнены все библиотеки и все страницы церковной истории; прославленный своим народом, достоянием, должностями и настоящим гением, мудростью, добродетелью и благочестием ... (в нем) вы видите гармоничную обитель просвещения, а именно самый священный храм богословия и ясные уста Православия, развивающие и воплощающие все святые мистические истины благочестия в весьма благоприятных и обличительных словах и фразах: Фотий, соратник сонму великих Отцов Церкви и прославленных святых и т. д.» (The Septuagint Translators of the Old Testament, Athens 1849. vοl. IV, p.752 seq. in Greek). See also the «Amphilochia» of Photius, p. 3). The editor of the history of the Florentine Synod. R. Creyghton, writes in his prologue about Photius: «Qui propriis oculis, et non alienis in rerum momenta introspicient, mecum fatebuntur spero, illustri Photio doctiorem in οmni genere literarum, prudentiorem in rebus gerendis,omnis juris divini humanique peritiorem, nunqaam sedisse in quovis sοliο, vel Roma Papam vel Constantinopoli Patriarcham». (Vera historia unionis nοn verae inter Graecos et Latinos. p. 34). Likewise, F. Heiler characterizes Photius. as «bewundernswerten,vielseitigen und ungeheuer gelehrten» (Urkirche und Ostkirche,. München 1937, p. 135) and Μ. Jugie as «illustre professeur et savant homme» (οp. cit . p: 105). Ф. Дворник пишет: «Начиная с эпохи Возрождения философы и филологи почитали его как гения, который, в частности, способствовал передаче более поздним поколениям через византийский период классической греческой и эллинистической культуры». (The Photian Schism History and Legend. Cambridge 1948, p. 1).

3. Современные научные исследования показали, что Игнатий не ушел на покой сам и антиканонически, но, будучи сначала принужден, а затем убежден, в конце концов подал в отставку, чтобы предотвратить более худшие осложнения и трудности в Церкви. Эта отставка была признана канонической Константинопольской церковью. See F. Dvornik, οp. cit., p. 39 seq. and .especially p. 48: «Изучив все важные отчеты об отношении Игнатия после его интернирования, мы можем затем с уверенностью заключить, что Игнатий не был свергнут силой, но что он отрекся от престола, чтобы предотвратить худшие осложнения. Его отречение было устроено по просьбе нового режима, это правда, но оно было признано действительным и каноническим всеми членами высшего духовенства, собравшимися в Константинополе, включая самых стойких сторонников Игнатия. Сам Игнатий призвал своих последователей смириться с ситуацией и приступить к избранию нового Патриарха». Likewise, p.53: «Это произошло благодаря мудрости Игнатия, который подал в отставку и, таким образом, принес свои личные интересы в жертву интересам Церкви, а также примирительному духу и готовности нового Патриарха пойти на уступки». См. также F. Dvornik, Le premier Schisme de Photios, in Bulletin de l'Institut archéologique bulgare, Sofia 1935, vοl. IΧ, and G. Kremos, op. cit., vol. II, p. 136 seq.

4. - Тот же Патриарх Фотий пишет: «когда недавно мой предшественник потерял достоинство патриарха и когда нужен был пастырь, приемлемый всеми и способный объединить разрозненных членов Церкви и успокоить волнение (ибо против Церкви были направлена разнообразная агитация) о, какое великодушие по отношению ко мне! Когда Император и духовенство оказывают давление на мою немощность и посредственность, вынуждая меня взять на себя ярмо святости. Со слезами, мольбами и с трудом уступая, я искренне умоляю отдать голос за других (но как я могу рассказать о том, что за этим последовало?) Они не уступают даже на короткое время. Пока я откладываю это начинание, и они отказываются от применения силы, в конце концов воля большинства превалирует. Чем больше я сопротивлялся, тем сильнее возрастало их давление. Конец уже положили проголосовавшие, священники и иерархи, явившие знамение Креста. Зачем было медлить собравшимся там, когда их переполняли слезы? Я не знаю, либо по провидению Божьему, либо для осуждения моих грехов они поручают мне иго святителя. В одном обнаружил небольшое утешение: единство разума и чувства, заложенные в их сердца, собрали вместе тех, кто расходился между собой, и прежняя гармония была великодушно восстановлена». J. Valettas, op. cit., p. 145/6. See ibid. p. 136/7, 148 seq.,495.

5. - See F. Dvornik, The Photian Schism, p. 48 seq. and especially p. 50: «Собор представил правительству, помимо Игнатия и антиигнатианца, нейтрального кандидата, протоасекрета Фотия, того самого человека, которого Император и Варда имели в виду с самого начала. Этот выбор, помимо того, что в некоторой степени удовлетворил правительство, сплотил всех присутствовавших епископов, кроме Митрофана и, без сомнения, Стилиана, которые были наиболее упорными. Почему большинство игнатийских епископов сплотились вокруг Фотия? Во-первых, потому что он был новым человеком: хотя он и симпатизировал партии умеренных, он, очевидно, не входил в число ее наиболее откровенных членов. Его православность не вызывала подозрений; поскольку его преследовали иконоборцы; к тому же он был родственником Феодоры». Аналогично п. 52: «Тот факт, что епископы партии Игнатия участвовали в хиротонии Фотия, игнатианами вообще не учитывается». See G. Kremos,op. cit., vol II, p. 148 seq.

6.- Ф. Дворник пишет, что: «Игнатий не был самовольно свергнут Михаилом III, но что он сам подал в отставку по предложению Императора, и что Фотий не был назначен Императором, а был избран специальным поместным Собором Константинопольской Церкви в соответствии с положениями восточного канонического права. Его признали законным патриархом все епископы, в том числе и самые горячие сторонники Игнатия, и сам Игнатий». (The Eastern Churches Quarterly (Ежеквартальный вестник восточных церквей) 3 (1939) 410). В другом месте он пишет: «...В течение двух месяцев нового Патриарха признавала законным преемником вся Византийская Церковь и даже Игнатий. Мы можем найти неопровержимые доказательства этого факта в документах партии Игнатиан, которые до сих пор неверно истолковывались всеми исследовавшими их учеными». (The Patriarch Photius, Father of Schism or Ρatrοn of Reunion? ante p. 22.) На странице 23 он пишет об изменении отношения Игнатия к Охотию: «Игнатий не несет ответственности за эти проблемы и что его авторитет и личность были неправильно использованы некоторыми фанатиками, выдававшими себя за его почитателей. В этом, как и в других случаях, Игнатий не проявил достаточного понимания реальной ситуации и позволил всему идти своим чередом».

7. -. В. Стефанидис, Новая интерпретация наименования собора Двукратный. Α new interpretation of the name of the «proto-deutera» synod of 861, in «Ecclesia» 24. (1947) 132 seq.

8. - См G. Kremos, op. cit., vol. II, p. 197 seq. F. Dvornik, Фотианская Схизма. The Photian Schism, p. 78 seq.

9. - See Mansi, Concil. 15,168 seq. Migne Ρ. L. 119,785/94. G. Kremos, op. cit., vol.. II, p. 285 seq.

10. - Mansi, Concil. 15, 178 seq., Migne Ρ. L., 119, 926/62. F. Dvornik, op cit., p. 97/8. G. Kremos, op. cit., vοl. II, p. 297 seq. На странице 300 он делает вывод: «Таким образом, папский собор своими решениями официально объявил о расколе между Папой Римским Николаем и Патриархом Фотием и императором Константинополя, который являлся прелюдией к официальному расколу между двумя Церквами греческой  и римской». Ibid. p. 307. Понятно, что незаконное и антиканоническое решение Латинского собора никоим образом не было принято во внимание в Константинополе; напротив, император Михаил категорически отверг его, написав полемическое письмо Николаю I, которое было утеряно, но о содержании которого можно судить по ответу Папы на него. See Μansi, Concil. 15,187 seq, and G. Kremos, οp. cit., vοl. II, p.301 seq.

11. - Ibid. p. 187 seq. See also F. Dvornik, οp. cit., p. 105 seq. Примечательно его наблюдение (с.105), что настоящему «письму суждено было стать одним из важнейших документов в развитии папства».

12. - Согласно Никите Пафлагонату «Николай ... Патриархам Востока ... послал этот приговор», таким образом, очевидно, что «он первым сделал прорезь в бесшовной одежде Спасителя» ... (S. Aristarchus, Sermons and Homilies of Photius, Patriarch of Constantinople, Constantinople 1901, pp. 31-36, in Greek).

13. - Μansi, Concil. 15,162 seq., 216 seq. В этих надменных письмах Константинопольская Церковь была оклеветана, а надменные папские претензии грубо изложены жителям Востока. Например, у Манси мы читаем Mansi, Concil. 15, 234: «Verumtamen quid opus est hinc multa prosequi, cum hodieque penes Ecclesiam CPolitanam impietas ipsa vigeat. praevaricatio regnet, schismata multiplicentur» (Впрочем, к чему отсюда многого продолжать говорить далее, если и сегодня само нечестие преобладает в Константинопольской церкви, где. царит беззаконие, множатся расколы). И вообще «в своем отношении к Михаилу II Николай показал, что он считал всех царей и императоров ответственными перед ним за свои действия и, таким образом, подчиненными его духовной юрисдикции. В этом смысле, по крайней мере, можно сказать, что он внес существенный вклад в формулировку папского potestas directa по временным вопросам ratione peccati». (Τ. G. Jalland, The Church and the Ρapacy, London 1944, p. 383).

14. - J. Hergenröther, οp. cit., vοl. Ι. p. 568 , n. 92. See also Chrys. Ρapadopoulos, op. cit , p. 141 seq.

15. - F. Dvornik, op. cit.. p. 107.

16. - Rhalles and Potles, op. cit., vol. II, p. 122.

17. - Ф. Дворник также принимает тот факт, что «ни разу Патриарх не просил Папу в своем Синодальном письме подтвердить его избрание. Избрание Патриарха и епископов считалось вопросом внутренних дел Восточной Церкви и Императора. Восточная Церковь всегда очень ревностно защищала свою абсолютную независимость в дисциплинарных вопросах ... Мы не должны судить об этом с нашей современной точки зрения, но с точки зрения византийцев девятого века ... Его возражение (Папы Николая) касательно возвышения Фотия о том, что он был простым мирянином, когда тот поатсавлялся, не очень-то серьезно». (Τhe Patriarch Photius, Father of Schism or Patron of Reuniοn? ante p 24). Относительно хиротонии Фотия см. все, что он пишет о Папе Николаю в J. Valettas,, οp. cit., p. 151 seq

18. - Ф. Дворник указывает, что «канонически византийские претензии были законными, поскольку Болгария включала лишь небольшую часть Македонии, которая находилась под римской юрисдикцией, и включала большую часть Фракии, которая всегда находилась под юрисдикцией Константинополя.» (op. cit., p.153, n.1). В основном «они, проживающие в Константинополе, не одобряли вмешательство как противоречащую 28-му правилу Четвертого Вселенского Собора в Халкидоне (451 г.), который подтвердил права Константинопольского Патриарха на Фракийскую провинцию и на те части, которые принадлежали ему, н и на те,  которые находились в данный момент в руках варваров. (Это была восточная часть Болгарии, а западная, за пределами Фракийской юрисдикции, находилась в восточной Иллирии, на которую претендовали Папы. Хотя Лев Исавр в 732/3 г. подчинил ее Константинопольскому Патриархату). Кроме того, они (византийцы) опасались, что это церковное вмешательство было прелюдией политического вмешательства со стороны Запада».(Β. Stefanides, οp. cit.,p. 325).

19. - Следует отметить, что ранее Николай в письме к императору просил вернуть ему Восточный Иллирик, где находилась вышеупомянутая часть Болгарии (то есть почти весь Балканский полуостров, кроме Фракии), вместе с югом Италии, включая вотчину Калабрии и Сицилии, и право хиротонии епископов в Сиракузах. См. Monumenta Germaniae Historica, Послание 6 стр. 438. Поскольку представление этого письма делегатами Собора «Двукратного» не увенчалось успехом, то папа Николай отказался подтвердить решения этого Собора. Непрерывная кампания Папы против Фотия была направлена на подчинение Византийской церкви и особенно Восточного Иллирика Болгарии, поскольку, по-видимому, он поверил ложным заверениям Игнатия Феогноста, что, если Игнатий вернется на престол, он уступит Болгарию властям Папы! См. Также Ф. Дворник, οp. соч., стр. 101.

20. - Дж. Валеттас, οp. соч., стр. 200/48. Болгарский правитель Богорис (Михаил после крещения в сентябре 865 г.), а также болгарский народ руководствовались христианской верой Фотия, который по этой причине в вышеупомянутом письме обращается к нему «мой возлюбленный сын», «мой любимый сын», «любящий Христа и духовный сын »,« добрая отрасль моих страданий »,« благородное и подлинное потомство моих духовных мук »и т. д., или он увещевает его, « поэтому не обманывайте наших надежд, что ваша склонность делать добро и ваша готовность слушать порождают, а не делают тщетными те боли и борьбу, которые мы претерпели для вашего спасения »и т. д. (там же). См. Также Г. Кремос, указ. соч., т. ΙΙ, стр. 308 сек.

21.- См. Также Α Pichler, op. cit., vol. Ι, p. 194/5. Даже в законодательстве они вытеснили Кодекс Юстиниана и ввели сборник законов лангобардов. (Ф. Дворник, указ. Соч., С. 114).

22.- Вместе с Николаем и его легатами в Болгарии папа Иоанн VIII взялся клеветать на православных греков, написав Борису - Михаилу, что «quotidie nοvis et variis disciplines atque dogmatibus confunduntur» (они каждый день путаются с новыми и различными дисциплинами и догмами). (Мansi, Concil.17, 119). И в другом месте: «Tristamur et ingemiscimus, verentes et pertimescentes, ne, si forte Graecos secuti fueritis, cum illi in diversas haereses et schismata solito more ceciderint, vos quoque cum ipsis in erroris profunda ruatis ... Nam te, fili. Mosaicis rogo verbis: «Interroga patrem tuum. et annunciabit tibi, seniores tuos, et dicent tibi », si aliquando Graeci, sine hac vel illa haeresi fuerint» (Мы скорбим и стенаем, боясь и опасаясь, как бы ты, если бы случайно не пошел за греками, когда они, как обычно, впадали в разные ереси и расколы, не впал бы и ты с ними в глубокое заблуждение... За тебя, сын мой. Прошу словами Моисея: «Спроси отца твоего». и возвестит он вам, старейшинам вашим, и они скажут вам, были ли когда-нибудь греки без той или ной ереси) (там же, стр. 62).

23. - J. Valettas, οp. cit.. p., οp. cit .. p. 168. Особое значение имеет тот факт, что оккупация Болгарии Папами сыграла значительную роль в разжигании раскола, как мы видели, и в развитии событий. Это заставило пап Николая, Адриана, Иоанна VIII и их преемников много раз определять и менять свою позицию в отношении Фотия и Игнатия. В этой тстье Ф. Дворник пишет: «Папа Адриан признал Игнатия законным Патриархом при условии, что он не предпримет ничего, противоречащего интересам Рима в Болгарии; что, если он осмелится сделать это, он будет разлучен с Римом и, следовательно, отлучен от церкви. Ни в каком другом смысле нельзя было объяснить эти слова Иоанна VIII. Таким образом, мы имеем здесь неоспоримые доказательства того, что болгарский вопрос играл ведущую роль во всех отношениях Николая с Фотием, поскольку его преемник ставит свое признание Игнатия в зависимость от отношения последнего к интересам Романа в Болгарии. Это условие было изложено в письме, которое легаты вручили Игнатию во время конференции, созванной после Игнатийского Собора, чтобы решить судьбу Болгарии; и легаты не должны были предъявлять письмо, за исключением срочных случаев, когда интересы римлян действительно были поставлены на карту. Это помогает нам объяснить загадочный отрывок в письме Папы к Домагой (Domagoï), в котором Игнатий неоднократно подвергался отлучению от церкви в результате этих преступлений. Если признание Игнатия Адрианом зависело от его отношения к Болгарии, и если Патриарху грозило отлучение от церкви, если он когда-либо посмел посягнуть на римские права в Болгарии, то Иоанн мог рассматривать Игнатия как отлученного от церкви, как только это стало возможным. Ясно, что Игнатий не соблюдал условия. Однако, с другой стороны, поскольку Иоанн VIII не хотел закрывать дверь для возможного урегулирования отношений, он откладывал вынесение публичного приговора Игнатию до тех пор, пока оставалась наименьшая надежда на то, что Патриарх признает свою вину. Следовательно, он должен был дважды апеллировать к нему перед последним вызовом, единственным подтверждением которого является папское письмо. В нем самым решительным образом сформудировано: Игнатий будет отлучен от церкви, если он не отзовет греческих священников из Болгарии в течение тридцати дней. В другом письме к греческому духовенству той же страны Папа подтвердил приговор об отлучении от церкви, однажды вынесенный Адрианом. Но если епископы и священники не покинут болгарскую территорию в течение месяца, все они будут отстранены и отлучены от церкви »(οp. Cit., P.156 / 7). См. Также G. Every, The Byzantine Patriarchate 451-1204, Londοn 1947, p, 126 seq. (Г. Эвери, Византийский Патриархат 451–1204, Лондон 1947, стр. 126 сл. J. Valettas Я. Валеттас справедливо замечает: «Фотий страдал для Болгарии, для Болгарии не нравился Игнатий, для Болгарии собор, во всех отношениях служивший папскому высокомерию, был признан бесполезным, для Болгарии папа Иоанн стал другом Фотия, набрасываясь на лисью шкуру, когда львиная шкура была недостаточной ... вся связность прошлых событий не показывала ничего, кроме одной лишь папской жадности, которая была источником и началом беды и последующего раскола »(указ. соч., с. 71). Здесь следует отметить, что крещение Болгарии Византией завершилось в 864 году; прибытие латинского духовенства произошло в конце 866 года, а их изгнание - в начале 870 года по решению Константинопольского синода 869/70:  «Bulgarorum patriam, quam ex Graecorum potestate dudum fuisse et Graecos sacerdotes habuisse comperimus, sanctae Εcclesiae CPolitanae, a qua per paganismum recesserat, nunc per Christianismum restitui judicamus». (Anastasii Bibliothecari, Historia de vitis Romanorum Pontificum» (Мы нашли, что страна болгар, которая долгое время находилась под властью греков и имела греческих священников, святую Политанскую Церковь, от которой она отошла через язычество, теперь восстановлена через христианство.)« Anastasii Bibliothecari, Historia de vitis Romanorum Pontificum,637. Migne PL 128, 1393). В целом см. Г. Конидарис, Греческая церковь как цивилизационная сила на полуострове (The Greek Church as a civilizing force in the Peninsular of Aimos, Athens 1948, p. 41 seq) (на греческом).

24. - Фотий, Окружное послание письмо восточным патриаршим престолам, в J. Valettas οp. cit., p. 165,.: Здесь перечислены наиболее важные нововведения латинян и их различия с православными в то время. См. Также Иоанн Кармирис, Символические тексты Православной Католической Церкви, Александрия 1945, стр. 41/3. (Перепечатка из ««Church Pharos» 1946 г.). Г. Кремос,. Восстание православных по поводу нововведений в вере (filioque) было таким, что Фотий был вынужден в течение последних восьми лет своей жизни написать письмо митрополиту Аквилеи (J. Valettas, οp. Cit., P. .181 сл.) И подготовить его Трактат о «Мистагогии Святого Духа» (Migne Ρ.G. 102, 280 сл.).

25. - Фактически первенство Папы в «середине девятого века» получило свое более совершенное развитие благодаря псевдоисидоровским декреталям. Папа Римский Николай был первым, кто стремился обеспечить соблюдение этих указов, и по этой причине раскол начался с него. В частности, «благодаря вмешательству Папы Римского Николая в Болгарскую Церковь, папское превосходство вышло за рамки своей теоретической и неопределенной формы, которую оно сохраняло до тех пор, и получило практическую и определенную форму, которая была опасна для независимости Восточной церкови». (Β. Stefanides, op, cit .; p. 317, 326).

26. - Фотий, Окружное письмо и др., ante p. 179.

27. - Дворник Ф. Фотиев раскол (F. Dvornik, The Photian Schism), с. 201.

28. - Photius, op. cit., p. 175

29. - S. Aristarchus, op. cit., p. 48-49, 51, 54-57С. На основании приведенных здесь фактов мы принимаем 866, а не 867, как год написания Кружного послания Фотия, дата которого установлена J. Valettas (op. cit., p.166), Α. Pichler (οp. cit., p. 185), Μ. Jugie (Theologia dogmatica christianorum orientalium vol. Ι, Paris 1926, p. 107, 130), Chrys. Papadopoulos (op, cit., pp. 146, 172)Дж. Валеттасом (op. Cit., P.166),. Пихлер (οp. Cit., P. 185),. Джуги (Theologia dogmatica christianorum orientalium vol. Ι, Париж, 1926 г., стр. 107, 130), Chrys. Пападопулос (указ. Соч., Стр. 146, 172) и другие.

30. - С. Аристарх, op. соч., стр. 48-49.

31. - См. Иоанн Кармирис J. Karmiris, , op. cit., p. 36 seq . Здесь он классифицируется среди символических текстов Православной Кафолической Церкви.

32. - Хотя Николай не знал, что происходило в Константинополе, он «был не менее встревожен: похоже, он никогда раньше не осознавал, насколько жизненно важна для византийцев болгарская проблема. И он никогда не понимал греческой реакции на его успех в Болгарии. Но он действительно испугался, опасаясь более чем опасного разрыва между Римом и Византией, который мог легко перейти к догматическим вопросам. Вот почему он издавал такой тревожный крик в своих письмах (к Хинкмару и т. д.) И пытался мобилизовать все духовные силы в своей церкви перед великим ударом, который, как он боялся, должен быть нанесен ». (Ф. Дворник, цит. Соч., Стр. 119). Другие, но особенно Эней Парижский и Ратрамн из Корби, ответили на призыв и приглашение Николая двумя трактатами «Against the Greeks - Против греков» (Migne Ρ.L.121, 223–340 и 686–762), а также соборами, созванными во Франции и Германии. См. G. Every, op. cit., p.138, и J. Valettas, op. соч., стр. 51/2.

33. - Акты этого Великого собора на котором стоит около тысячи подписей (Β. Stefanides, op. Cit., P. 325/6), были перенесены в Рим и сожжены латинянами по очевидным причинам точно так же, как и Акты Соборов в Константинополе в августе 858 г., мае 861 г. и июне 866 г., которые были уничтожены. (См. S. Aristarchus, op cit., P, 148, 151).

34. - Ф. Дворник считает, что Собор 867 г. не был направлен против Западной Церкви как таковой. Анафемы и осуждения, высказанные восточными отцами против некоторых западных обычаев, были направлены против римских миссионеров Болгарии только с целью произвести впечатление на Бориса и его бояр: на самом деле Окружное послание свт.  Фотия, - настаивает я, - упоминает только «так называемых» епископов, проповедовших в Болгарии (указ. соч., стр. 122).

35. – Хризостомос Пападопулос, указ. соч., с.147.

36. -. Д. Кириакос, Studies on Photius, Athens 1887, p. 108. (In Greek). Исследования о Фотии, Афины, 1887 г., стр. 108. (на греческом). К. Папаррегопулос также отмечает, что «Фотий был обязан сражаться с тем, что греческий народ с самого начала и по сей день отталкивает и не может делать иначе, - это суверенное притязание иерарха Рима; во-первых, потому что это противоречит основополагающим принципам христианской веры и, во-вторых, потому, что ни одна нация не считается обязанной подчиняться иностранному господству ни политическому, ни церковному ». (History of the Greek nation, Athens 1887, vol. III, p. 747 in Greek История греческого народа, Афины 1887 г., т. III, стр. 747 на греческом языке). 

37. - См. Также Κ. Папаррегопулос, соч. соч., т. IV, стр. 323/4. Здесь отмечается, что позиция Николая, Адриана и их преемников против Фотия свидетельствует о том, что Рим заранее решил расширить папское господство всеми возможными способами, включая даже Восток, когда будет предоставлена для этого возможность. Таким образом, свт. Фотий предстает жалкой жертвой, которая была вынуждена сопротивляться и защищать независимость греческой церкви и народа после того, как впервые попала в сеть, брошенную Римом в качестве добычи для привлечения восточного мира.

38. - Как известно, Фотий стал предметом споров, и писатели трактовали его в соответствии с их церковной принадлежностью. Однако Ф. Дворник справедливо замечает, что: «немногие имена в истории христианства вызывали такие противоречивые чувства, как греческий патриарх Фотий. Святой и герой в глазах христианского Востока, христианский Запад заклеймил его как человека, который отменил гарантии единства и высвободил разрушительные силы инакомыслия и раскола. В то время как Восток ссылается на его имя как на имя, имеющее вес для Бога, Запад по-прежнему цитирует его как символ гордости и жажды церковного господства; приветствуемый всеми, кто когда-либо претендовал на большую долю национализма в жизни Церкви и более тесную связь между человеком и Богом, другие осуждают его как знак разрушения и элемент, разрушающий христианскую универсальность»(указ. соч., стр. р 1) Неоспоримо, однако, что жизнь и деятельность, и особенно позиция свт. Фотия в отношении папства был искажена и неправильно истолкована настолько, как никакого другого древнего священнослужителя со стороны предвзятых историков Запада, которые не исследовали источникики всех его современников, церковные соборы и даже папских легатов, но вместо этого основывали свои взгляды односторонне на свидетельствах ненадежных врагов свт. Фотия, таких как Никита Пафлагонский (Life of Ignatius, Mansi, Concil. 16, 209 seq) , Митрофан Смирнский (письмо к патрицию Мануилу, там же, 413 сл.), Стилиан Нео-Кесарийский (письмо Папе Стефану, там же, стр. 425 и след.), Феогнос  libellus against Ignatius, ibid., p. 293 seq. Migne Ρ.G. 105, 856 seq.), Анастасий Библиотекарь (Praej. ad concil. VIII oecum. ejusdem. vita Nicolai et Hadriani ΙΙ, Mansi 16, 1 seq. Migne Ρ.L.128, 1357 seq.), Или на так называемом «антифотианском сборнике» (Mansi 16, 409 seq. F. Dvornik, op. Cit., P. 216 seq.) и др., повторяя обвинения против свт. Фотия без проверки их обоснованности. Они, «вращаясь вокруг одной точки привязки, всякий раз, когда нужно было что-то написать о Фотии, создавали нелепую мечту о великой чепухе, старательно компилируя ее и добавляя свои собственные, старательно копируя работы друг друга, и, как бы убежденные, пытался убедить других, что Фотий, а не антихристианское папское высокомерие, виноват в великом расколе Церкви Христовой ». (J. Valettas, op. Cit., P. 2. См. Также also. Œconomos, «Переводчики Ветхого Завета Септуагинты» (Septuagint Translators of the Old Testament, Athens 1849, vοl. IV, p. 753/4, in Greek), Афины, 1849 г., т. IV, стр. 753/4, на греческом). Но теперь английский историк Бери (Bury) указал, что: «история (о Фотии) основана на односторонних источниках, защищающих точку зрения игнатийской партии и крайне враждебных по отношению к Фотию». (Eastern Church Quarterly 3 (1939) 410), а чех Ф. Дворник отмечает, что: «С литературной и схоластической точки зрения Фотий всегда занимал довольно высокое место среди этих ученых, которые изучили его сочинения; в этой области его имя всегда вызывало уважение, о чем единодушно свидетельствовали его современники, как друзья, так и враги. Ученые, знакомые с его литературными работами, не были склонны верить всем историям, выдвинутым против него его оппонентами; они были верны инстинкту ученого, который побудил их почувствовать, что человек, который провел свои лучшие дни среди книг, в компании лучших представителей классического периода и в ежедневном контакте со многими преданными учениками, вряд ли опустится до такой подлости и мелкого честолюбия, которые приписывались ему его врагами; и это был правильный инстинкт, который побудил их воздать должное ученому, который проявил себя в сохранении и передаче эллинистической культуры потомкам. В то же время твердое убеждение, преобладавшее среди простых православных, что их Церковь не могла ошибаться, увенчав своего лидера ореолом святости за подачу примера христианской добродетели, не могло не найти своего оправдания »(op. Cit., P. с. 432).

39. - См. Также Η. Аливизатос, О природе церкви с православной точки зрения, в «Θεολογία» Афины, 21 (1950) 34. 38. (на греческом).

40. - «Говорят, что Фотий вдохновил Лютера, Кальвина, Меланхтона и других известных реформаторов на начало своих кампаний против папства и его власти». (Ф. Дворник, цит. соч., стр. 1).

41. - См. Также Нектарий Кефалас (Пентапольский), op. cit, vol. Ι, стр. 208.

42. - Α. Д. Кириакос, указ. соч., стр. 94, 106. См. Также G. Kremos, op. соч., II, 2-4

43. - Недавно DJ Doens правильно заявил, что «Photius s'était montré vis-à-vis de Rome plus conciliant a somes égards que saint Ignace» (Фотий проявил к Риму в некоторых отношениях больше примирения, чем святой Игнатий.). (Иреникон 22 (1949) 434/5).

44. - Согласно римскому католическому богослову Ф. Мерсенье (F. Mercenier) «toute l'affaire photienne se ramène a une querelle fort vive entre Photius et Nicolas I et un schisme de quelques mois (fin de 866 à septembre οu octobre 867)( все фотиево дело сводится к очень горячей ссоре между Фотием и Николаем I и расколу, длившемуся несколько месяцев (конец 866 г. по сентябрь или октябрь 867 г.))». (Ρ. Dumont-F. Mercenier-C. Lialine, Qu'est-ce que l'Orthodoxie? Vues catholiques. Париж 1945, стр. 71). Ф. Дворник отмечает, что раскол «всего на шесть лет разделил Восток и Запад». (Eastern Churches, Quarterly 3 (1939) 4–4).

45. - Ф. Дворник, The Photian Schism, p.457 Rhalles and Potles, op.,cit., vol. I, p.392/3.

Фотийский раскол, с.457

46. - Дворник Ф., указ. Соч., С. 205 сл.

47. - Г. Эвери (G. Every), оп. соч., стр. 153.

48. - Деяния у Mansi Concil. 17,373, -52 4. Об этом Соборе см. Хризостомос Пападопулос, как православный писатель, οп. соч., стр. , 155 сл., и Ф. Дворник, as an Orthodox writer, οp. cit., p. ,155 seq., and F. Dvornik, op. cit., pp. 159 seq., 383 seq., 418 seq., as a Roman catholic. Этот же Собор часто именовался «вселенским» во многих местах, в особенности в правилах (Rhalles and Potles, οp. cit., II. 705 seq.). Феодор Вальсамон (ibid), Патриарх Евфимий и митрополит, Нил Родосский также его называли «вселенским» (ibid Ι, 392. F. Dvornik, op. cit, p.457). Однако официально Церковь не признавала этот Собор как таковой.

49. - Этот общий Собор официально и единогласно аннулировал несправедливые решения двух Латинских соборов против Фотия, а также сами соборы, которые в отношении времени и места представлялись двумя, но на самом деле были только одним - и что есть более того, это аннулирование было произведено письмами Папы Иоанна VIII, а также устами его легатов и всех отцов Собора, заявившими: «Да будет Собор, созванный против святейшего Патриарха Фотия в Риме и Константинополе во времена Адриана, отныне извержен, недействителен, недействителен и не причислен к другим святым Соборам», (Mansi, Concil. 17,401,416, 489; 492,508 сл.). В соответствии с этим решением Православная Церковь полностью проигнорировала более поздний Собор 869/70 г. (см. Также J. Hergenrother: op. Cit., II, 510) и поставила его в один ряд с разбойничьим Собором 449г. в Эфесе и аналогично с Собором 1438/9 г. в Ферраре-Флоренции. Но Рим отказался и по понятным причинам официально объявил его Восьмым Вселенским! Ф. Дворник доказывает, что этот Собор впервые был охарактеризован как вселенский примерно в конце XI века (οp. Cit., P. 309 seq.). Далее он заявляет, что об этом забыли, и только в 16 веке Бароний упоминает об этом снова. Позднее латинские писатели повторяют то же самое вплоть до Hergenröther, Hefele и наших современников. См. F. Dvornik, L'œcuménicité du huitième concile (869/70), в Bulletin de l'Académie Royale de Belgique, vol. 24 (1938). В другом месте он пишет; «Мы не должны забывать, что; был собор 869/70 г., названный восьмым Вселенским. во многом был провалом для папства: вначале присутствовало только тринадцать епископов, а так называемые «libelli» были непопулярны ... »(« Патриарх Фотий, отец раскола или покровитель воссоединения ? (Τhe Patriarch Photius, Father of Schism or Patron of Reunion?); ante p 30).

50. - Все участники Собора, включая папских легатов; приняли священный Символ веры без изменений и без принуждения, «ничего не вычитая, ничего не добавляя, ничего не изменяя, ничего не выковывая; потому что дедукция и сложение вводят критику вещей вне критики и непростительное оскорбление Отцов, когда некоторые ереси не возбуждаются уловками искушений и изменением вероопределений Отцов поддельными словами, более серьезными нежели прежние». Поэтому Соборд объявил анафему всякому, кто «лживыми словами, дополнениями или умозаключениями осмелился бы подделать древность этого священного и почтенного ороса-вероопределения». (Мansi, Concil. 17,516). На странице 520: «если кто-то станет достаточно смелым, чтобы осмелиться написать другой символ, помимо этого, или добавить, отнять, произнести или написать еще одно вероопределение-орос, пусть он будет осужден и отвергнут в каждом христианском вероисповедании ...». См. Также, что говорится в трактатах Патриарха Евфимия и митрополита Родосского Нила о Соборах в F. Dvornik, οp cit., P.457, где этот Собор называется «объединяющим, во время которого наступает великий мир между Западной Церковью и Патриархатами, и жители Запада прямо признают, что так же, как и вы, мы читаем, и я верю, Символ, который является святой верой без каких-либо дополнений к нему, и что мы анафематствуем любого, кто добавляет в него что-то или опускает и др. ». Нет необходимости повторять, что отцы этого Собора, а также отцы Собора 867 года в Константинополе и сам свт. Фотий в 866 году в своей Энциклике не сделали ничего больше, чем сделал Папа Лев III в 810 году (см. Выше стр. 403 и F. . Loofs, οp. Cit., P., 49/50), и все предыдущие православные папы. С другой стороны, даже после Николая I добавление в Символ веры Flioque было неприемлемым в Риме на протяжении всего IX и X веков. Оно было введено Бенедиктом VIII в 1014 году; под давлением императора Германии Генриха II. «Cependant, même après l'adoption du Filioque par Rome, quelques. Églises, продолжающий chanter le Symbole sans ce mot. Un texte d'Alexandre de Hales atteste qu 'en 1240, a Paris, on ne chantait pas encore le filioque au symbole,» (Однако даже после принятия Римом Filioque немногие Церкви продолжают петь Символ без этого слова. Текст Александра де Алеса свидетельствует, что в 1240 году в Париже филиокве еще не пели в символе). (A. Palmieri, Filioque, ante vol. V, p. 2317). Все это показывает право, которое имел Фотий в борьбе с прибавлением к Символу, и причину, по которой Латинский Собор в Константинополе в 869/70 г. составленный против него не осмелился осудить его как еретика именно за это. Косвенно и безмолвно он признал, что учение Фотия об исхождении Святого Духа было православным.

51. - См. Также Хризостомос Пападопулос, указ. соч., стр. 162 сл. Даже Латинский Собор 869/70 г. в Константинополе не признал первенство папы, основанное на Псевдоисидоровых Декреталах и «Даре Константина», по крайней мере в той мере, на которую надеялись папские легаты. См. Там же, стр. 152 сек. Собор 879/80 г., следуя практике древних Вселенских Соборов, признал почетное первенство епископа Рима в Патриаршей Пентархии, «не изменив ни одного из прав, принадлежащих Святейшему престолу Церкви Великого Древнего Рима, . Римлянам, или ее председателю ни сейчас, ни в будущем », согласно ее первому канону. Действительно, «то, что Папа Николай и его преемники утверждали, было нововведением, то есть произвольно оправдать священнослужителей другой церкви, которые были осуждены ею, или осудить других, вмешавшись в ее внутренние вопросы». «Принадлежащие ему права» были не чем иным, как правами, почетно предоставленными епископу Рима (см. Экзегезу Зонары в Rhalles and Potles, Конституция священных канонов Constitution of the Sacred Canons, II, 706,. Batiffol, Le siege apostolique , p. 136, 557), которые были определены 6-м правилом Ι Вселенского Собора, 3-м ΙΙ Вселенского, 28-м 4-ого Вселенского, 36-м Quini-sextum- Пято-Шестого Сборов. Все нововведения в привилегиях Римского епископа были запрещены вышеуказанными положениями, как и любое изменение почетного первенства на административное. Этим положением Константинопольский Патриарх приравнивался к Римскому Патриарху и, следовательно, любое возвышение последнего было «запрещено» (Там же, с. 164/5).

52. - См. Византийский временник 14 (1908) 356.

53. - Migne Ρ. G. 120, 717. По этой причине византийцы назвали этот Собор 879/80 г. «объединяющим» (Ф. Дворник, указ. Соч., Стр. 384, 385 457). Латиняне средневековья не придавали большого значения расколу и даже игнорировали так называемый «второй раскол» (Ф. Дворник, οp. Cit., P. 279 seq. Тот же автор, L'affaire de Photios dans la littérature Latine du Moyen-Age, в Annales de l'Institut Kondakov 10 (1938) 69 след.)

54. - См. Κ. Амантос (Κ. Amantos), История Византийского государства (History of the Byzantine State), Афины, 1947 г., т. ΙΙ, стр. 227 (на греческом). По этой причине в 899 году папские легаты в Константинополе заняли свою прежнюю позицию по протоколу византийского двора, как Kletorologion of Philotheus p. 155 свидетельствует: «Пришедшие из Рима: во времена Льва благочестивого господина для союза Церквей, как, например, Николай и кардинал Иоанн, почитались выше всех сословий магистратов». (Migne. G. 112, 1341, 1353/6). В целом отношения между двумя Церквами до 1053 г. в целом характеризуются как сносные и достаточно хорошие. См. Α. Michel, Bestand eine Trennung der Griechischen und der Romischen Kirche schon vor Kerullarios? в Historische Jahrbuch 1922, стр. 1-11. Л. Брешье. Le Schisme oriental du XIe siècle, Париж, 1899 г., стр. 2. Автор того же автора, Avant le schisme du XIe siècle. Les Relations normales entre Rome et les Églises d 'Orient, в La Documentation catholique 19 (1928) 387 seq., Ε. Αmann, Michel Cerulaire в Dictiontιaire de Theologie catholique, vοl. X, стр. 1702.

55. - Α. Д. Кириакос, История церкви (Church History), Афины, 1898 г., т. II, стр.26 (на греческом языке). 

56. - См. Также G. Every, op. соч., стр. 145 сек ..

57. -  Mansi, Concil 16, 457. Μ.Jugie, Le schisme byzantin, стр. 133. 

58. - Mansi, Concil , 445 сл.

59. - Β. Стефанидис, указ. Соч., Стр. 336.

60. - Α. Lapôtre, Le pape Jean VIII, Paris 1895. Ε. Amann, Jean VIII, in Dictionnaire de Theologie catholique, vοl. 8, p. 601 seq. Η. Bohmer, Johannes VIII, in Realencyklopädie für protestantische Theologie und Kirche. vοl. 9, p.260. Ε. Kattenbusch, Photius, ibid. vοl. 15, p. 384. Η. Schubert, Geschichte der christlichen Kirche im Frühmittelalter, 1921, p. 438.

Ε. Amann, Jean VIII, in Dictionnaire de Theologie catholique, vοl. 8, p. 601 seq. Η. Bohmer, Johannes VIII, in Realencyklopädie für protestantische Theologie und Kirche. vοl. 9, p.260. Ε. Kattenbusch, Photius, ibid. vοl. 15, p. 384. Η. Schubert, Geschichte der christlichen Kirche im Frühmittelalter, 1921, p. 438.

61. - Дворник Ф. Фотиев раскол, с. 20, seq.-Le second Schisme de Photios -Une Mystification Historique, в «Византии» 8 (1933) 42 сл.

62. - Дворник Ф. Фотиев раскол, с. 236: «Есть только один возможный вывод: второй раскол Фотия, который до сих пор считался особенно роковым для дружеских отношений между двумя Церквями, принадлежит царству легенд».

63. - Там же, с. 215 сл. Даже папа Стефан V, «которого всегда считали для Фотия, особенно ядовитым врагом», тем не менее, «он не разорвал отношений с Фотием, но, как и его предшественники, он продолжал относиться к нему как к законному патриарху» и фактически будет отстаивать его дело в связи с его вторым низложением императором »(с. 236). Кроме того, на основании исследования латинской литературы IX - XII веков (там же, с. 279 и след.) автор приходит к выводу, что: «во всяком случае, точка зрения на дело Фотия, которой придерживалась в тот период, не была единственной, такой же, как и в современную эпоху; Тяжба Фотия с папством занимала очень ограниченное место в писаниях того времени; кроме того, к нашему большому удивлению, абсолютно ничего не было известно о том, что сегодня называется вторым расколом Фотия; вопреки этому общеизвестна была реабилитация Патриарха Иоанном VIII »с. 308). Подробнее о так называемом втором расколе см. Также В. Грумиэль, «eut-il un second schisme de Photius», в Rev. Sciences philos, et .theol. 32 (1933) 432 сл. Ф. Долгер; в Byzantinische Zeitschrift 34 (1934) 214/5. Κ.Αmantοs, op. соч., стр. 32 сл.

64. - Там же, с. 432.

65. - Там же, с., 432. Считаем уместным процитировать здесь краткое изложение основных выводов: исследований Ф. Дворника и исследовании о свт. Фотии, взятого из «Report. of the proceedings at the Church unity octave, held at Blackfriars, Oxford», Oxford 1942, and entitled: The Patriarch Photius, Father of Schism or Patron of Reunion, p. 20/1:Оксфорд, 1942 г., под названием: Патриарх Фотий, отец раскола или покровитель воссоединения, с. 20/1: «К счастью, в последние годы в истории несчастного Патриарха пролился новый свет. Давайте резюмируем только те открытия, которые до сих пор были приняты научным миром. Во-первых, доказано, что второго фотиева раскола никогда не существовало. Патриарх Фотий должным образом и искренне примирился с Папой Иоанном VIII, и Собор 879-880 годов официально санкционировал это примирение. Свт. Фотий никогда не подвергался повторному отлучению от церкви. Напротив, когда он был свергнут императором Львом VI по политическим причинам, Папа; Стефан VI встал на его защиту и вступил в отношения со своим преемником, младшим братом императора Стефаном, только после того, когда император прислал ему копию письма свт.  о добровольной отставке с патриаршего престола. Когда умер Фотий, он был в общении с Римской церковью. Также было установлено, что Римская Церковь хорошо знала об этом примирении и что до конца одиннадцатого века Папская канцелярия официально признавала только семь вселенских соборов, таким образом, отказываясь принять так называемый Восьмой собор, публично осудивший Фотий в 869-870 гг. Римская курия не забыла, что решения этого собора были отменены в 879–880 гг., Когда Фотий помирился с Римом; что это решение было подтверждено Иоанном VΙΙΙ, и что оно никогда не было впоследствии отменено папством. Собор, осудивший Фотия и решение, которое в отношении Патриарха было отменено десятью годами позже другим собором, одобренным Папой, с тех пор никогда не входил в число Вселенских соборов Восточной Церкви. Также нельзя найти никакого официального решения Западной церкви, согласно которому этот собор снова должен быть причислен к Вселенским соборам. Этот собор обязан - незаслуженной честью считаться Восьмым Вселенским собором, исключительной ошибкой со стороны римских канонистов одиннадцатого века, которые нашли Акты этого Собора в архивах Латерана и были рады прочитать среди них решение о запрещении мирянам вмешиваться в выборы епископов. Они были так рады этому открытию, что не только забыли, что этот собор был отменен, но и сделали его одним из величайших соборов христианства. Естественно, когда это произошло, вся история Патриарха Фотия должна была быть неправильно понята. Α Легенда о Фотии родилась в западном христианстве, легенда, подтвержденная Актами Вселенского Собора, и, соответственно, в нее следовало без колебаний верить. Эта легенда возникла в средние века и была систематизирована первым современным церковным историком кардиналом Баронием в семнадцатом веке. Эти новые открытия, касающиеся истории Патриарха Фотия, которые до сих пор в некоторой степени приняты специалистами, эти новые взгляды естественным образом разрушают все, что создавалось средневековьем. Если мы посмотрим на историю «Отца раскола» с этой точки зрения, то, естественно, внушительное здание, которое кардинал Бароний построил в семнадцатом веке, а кардинал Хергенретер так великолепно обновил в девятнадцатом столетии, оказывается перед нашими глазами разрушенным. Историю великого грека надо переписать».

66. - Хотя как православным богословам нам трудно понять, как в системе папства может быть реализована выраженная надежда Ф. Дворник. Тем не менее, как христиане, мы без труда разделяем его желание и надежду на то, что «этот новый свет прольет на исторические… разногласия в конечном итоге положительно повлияют на отношения между разделенными Востоком и Западом и будут способствовать рассеиванию многих недоразумений между двумя Церквями, тем самым проложив путь к Воссоединению »(The Eastern Church Quarterly 3 (1939) 415), и в любом случае« почему почему Фотий, канонизированный Восточной Церковью в X веке, когда Восток и Запад были объединены и его канонизация не была закреплена Папами, рассматриваться не как Отец всего раскола, а как будущий Пкровитель Воссоединения? » (Report of the proceedings at the Church unity octave, p. 3131).

67. - Наконец, необходимо добавить, что Православная Кафолическая Церковь, признавая великий труд свт. Фотия во благо и во имя Церкви и Православия в целом, объявила его святым и празднует его память 6 февраля. Церковь почитает его как «поборника Православия, защитника Православия, столпа и основания Церкви, органа благодати, избранного сосуда, благочестивой лиры Духа, энергичного оратора, мудрейшего иерарха, учителя вселенной, блистающего в словах и догмах, трубу, ясно провозглашающая исшествие Святого Духа от Отца, как богословствовал потомок сына громова, самый стойкий противник ересей, обличитель заблуждения ереси, божественного защитителя Православия, отрицателя высокомерия ереси, ниспровержителя дополнения к Символу веры, Святейшаго Отца, великаго Фотия, Сияющего и Светоименитого и т. д. ». См. «Служба Отцу нашему и равноапостольному Фотию, Патриарху Константинопольскому» (Service of our Father and equal-to-the Apostles Photius, Patriarch of Cοnstantinople), написанную Константином Типальдосом, митрополитом Ставрупольским, и отредактированное в 1848 и 1891 годах. См. Также Α. Пападопулос Керамевс, Патриарх Фотий как святой отец Православной Кафолической Церкви, в Byzantinische Zeitschrift 8 (1889) 647/71, Chrys. Пападопулос, оп. соч., стр. 180/1. Μ. Jugie, Le culte de Photius dans l'Église Byzantine, в Revue de l'Orient chrétien 3 (1922/3) 109 seq. Ф. Дворник, оп. соч., стр. 388. Стоит отметить, что в Афинах в течение последних нескольких десятилетий Священный Синод Греции официально отмечает память святого Фотия в монастыре Пентели, который находится недалеко от города. Точно так же Синодическое письмо, которое читается в воскресенье Православия, содержит следующую анафематизацию: «Все написанное или сказанное против святых Патриархов Германа, Тарасия, Никифороса, Мефодия, Игнатия, Фотия, Стефана, Антония и Николая, анафема» и «анафема». память Игнатия, Фотия, Стефана, Антония и Николая, вечная ». (Triodion, издание Μ. Saliberos, Афины 1930, стр. 146). См. Также Michael Cerularius, Homily, Migne Ρ.G.120, 729, 732, и «Tome of Unity», в Rhalles and Potles, οp. соч., т. V, стр. 9. Chrys. Пападопулос, оп. соч., стр. 180/1. Г. Кремос, указ. соч., II, 416. Ф. Дворник, οp. соч., стр. 434. Но, как мы видели на стр. 409 и 423 , многие другие судили Фотия аналогично, как, например, Папаррегопулос, который пишет: Фотий был выдающимся человеком. В историческом промежутке времени между первым Константином, который стал причиной создания восточного государства, и последним Константином, который пал на крепостных стенах Константинополя, а государство пало вместе с ним, - в период в тысячу лет ни одно другое имя не сияло. ярче на историческом небосводе, чем имя свт. Фотия. Он, стоя между двумя Константинами, из которых один представляет начало, а другой конец средневекового эллинизма, внес вклад больше, чем кто-либо другой, в формирование этого эллинизма »(οp, соч., Vοl. III, p.727). И Г. Кремос замечает, что «Церковь и весь греческий народ справедливо ставят Фотия в число первых великих личностей, которые вели триумфальную битву за спасение панэллинизма, его веры и существования» (οp. Cit.,). , стр.4). Он говорит о нем как о «блестящем византийском священном явлении в церкви, как о великом богослове, глубочайшем философе, новом Аристотеле в нашей средневековой истории, ораторе, прекрасно воспевающим песнопения, наиболее образованном филологе» опытном учителе закона, высшей гордость самого достойного высшего приносителя жертвоприношения Православной Церкви, пусть чья слава нетленная »(там же, с. 419). По словам С. Замбелиоса, Фотий - «вершина IX века, известный предводитель неоэллинской нации, чья слава наполняет историю, литературу и богословие сдневековья», с которого начинается «очевидное формирование неоэллинской нации». - Эллинское своеобразие, являющееся косвенным результатом раскола »(op. Cit., Pp.451, 463). По поводу других критических замечаний в адрес Фотия см. J. Valettas, οp. cit., pp. 99-122, и G. Kremos, οp. соч., т. ΙΙ, стр. 84-85, 145-148, 409-420. См. Также G. Every, op. соч., стр. 118/9 и К. Бонис, Византийское богословие, Афины, 1948 г., стр. 8 seq., И того же автора, Дружба в целом и согласно великому Фотию, Афины 1938, с. 24 сек., 52 сек. (оба на греческом). Примечателен тот факт, что даже Папа Иоанн VIII называл Фотия «человеком, выдающимся в православной вере, известным скромностью жизни и точным гражданством ... обладающим практической добродетелью и усердием в других делах, делатель божественных заповедей, не имеющий повода для стыда ».  Α. Ρ. Kerameus, Small works of Photius, Petroupolis 1892, p. 147/8, на греческом). Наконец, его собственные викарии признались, что «non esse similem ei (Фотий) ..commisaratione ac largitione in pauperes, neque benignitate et humilitate». (Дж. Хардуини, Acta conciliorum, Parisiis 1715, т. VI, стр. 339).

http://www.myriobiblos.gr/texts/english/roman_church_2.htm

©перевод выполнен интернет-содружеством «Православный Апологет» 2022