ПРАВОСЛАВНЫЙ АПОЛОГЕТ Богословский комментарий на некоторые современные непростые вопросы вероучения.
«Никогда, о человек, то, что относится к Церкви,
не исправляется через компромиссы:
нет ничего среднего между истиной и ложью.»
Свт. Марк Эфесский
Интернет-содружество преподавателей и студентов православных духовных учебных заведений, монашествующих и мирян, ищущих чистоты православной веры.
Церковная жизнь
Покаяние и исповедь
Μετάνοια και εξομολόγηση
Архимандрит Георгий (Капсанис +2014), игумен священной обители прп. Григория, Святая Гора Афон
Αρχιμ. Γεώργιος Καψάνης, καθηγουμένος Ιεράς Μονής του Οσίου Γρηγορίου, Άγιον Όρος
Покаяние было содержанием проповеди Честного Предтечи Иоанна: «Покайтесь, ибо приблизилось царствие небесное»[1]. Но и оно было принципом и содержанием проповеди нашего Спасителя: «С того времени Иисус начал проповедовать и говорить: покайтесь, приблизилось Царствие небесное»[2], - согласно Евангелию от Матфея, а согласно св. Марку: «Покайтесь и веруйте в Евангелие»[3].
Следовательно, покаяние является условием для принятия человеком Царствия Божия и Евангелия Господа. Покаяние не является чем-то статичным, но неким динамичным порывом к Богу, поэтому Господь не говорит - давайте покаемся, но говорит - покайтесь. Для того, чтобы христианин смог принять Христа и Его Евангелие, ему необходимо жить в состоянии непрерывного покаяния. С этой точки зрения для нас, православных, покаяние является жизненной позицией. Поэтому мы говорим о жизни в покаянии, а не просто о минутах покаяния.
В данном случае мне бы хотелось напомнить и о том нашем отличии от протестантов, которые верят, что если кто-то однажды покаялся и принял Иисуса Христа в качестве личного спасителя, то он является спасенным и оправданным. Для нашей православной веры и благочестия покаяние предполагает подвиг, борьбу вплоть до конца нашей жизни, до последнего издыхания. Стремлением христианина является то, чтобы приобрести через покаяние «сердце сокрушенное и смиренное»[4].
Характерной особенностью Святых, исходя из их житий, является то, что наши Святые, несмотря на их близость к Богу, тем не менее, они обладали духом постоянного покаяния. Посмотрим, отцы, на то, что Святые, изнурившие себя в подвиге и в покаянии, когда достигали последних часов своей жизни, они говорили: «Оставь меня, Господи, дабы я еще пожил, чтобы принести покаяние», хотя они ничего так не делали, как то, что жили в плаче и покаянии.
И в богослужении нашей Церкви, в священных ее текстах, в гимнографии и в молитвах мы видим, что священные писатели полагают в качестве необходимого условия христианской жизни покаяние. В Великом каноне мы читаем: «Согрешихом, беззаконовахом, неправдовахом пред Тобою…», и в Божественной литургии священник приносит жертву «о наших гресех и о людских неведениях…».
Следовательно, положение христианина подле Бога - это всегда состояние покаяния. Кающийся человек болезнует и признает, что его путь ошибочный, что он противостал своему Господу и Творцу. И он об этом опечален и он искренне ищет того, как оставить свой собственный путь, который ошибочен, и чтобы сыновне встать на путь своего Господа. Он в покаянии признает, что грех это состояние не согласное с природой, но противное природе, что оно не является здравием, но недугом, что через грех он разделяется с Богом и Церковью, и в конечном итоге он творит волю дьявола.
Частью искреннего покаяния является исповедание своих грехов перед Богом, Церковью и ее служителями, что предполагает смирение. Без истинного смирения не существует покаяния. Не всякая исповедь является покаянием и смирением, но таковым является только такая исповедь, которая приносится пред Богом и Церковью. Потому что достаточно часто мы ощущаем нужду рассказать о наших грехах тем лицам, к которым мы имеем доверие, или психиатру, но эта исповедь не является исповедью пред Богом. Только та исповедь, в которой мы раскрываем наши грехи пред Богом и Церковью, основывается на реальном смирении.
Мы, в принципе, никогда не можем отделять Бога от Церкви. Через исповедь в Церкви и ее служителю исповедующийся смиряется по существу. Он осознает, что его грех не является индивидуальным предположением, чем-то тем, что касается исключительно только его, или его и Бга только, но это касается и Бога и Церкви, и что необходимо послушание Церкви и ее установлениям. Некоторые говорят: «Какая необходимость идти исповедоваться священнику? Я их рассказываю непосредственно Богу!» С того самого момента, когда мы начнем, тем не менее, осознавать, что через священника мы получим прощение, тогда приходит в нашу душу смирение, мы проявляем послушание Христу и Церкви, которые хотят, чтобы через священника мы получали оставление грехов, а не через личное общение с Богом, как делают протестанты.
Тем самым мы признаем церковное, а не индивидуалистичное спасение, то есть что мы не спасаемся индивидуально, но в теле Христовом, которым является Церковь. Мы принимаем то, что Бог в нашей Церкви нас прощает и нас врачует, что грех лечится тогда, когда мы приходим к врачу, что человек не может сам себя освободить, избавиться от греха, а служитель Церкви, человек обладающий немощами, может помочь верующему стать прощенным от греха и обрести путь к Богу.
Все это предполагает смирение, и человек, который его обретет, смиряется по существу, и, следовательно он совершает великий и решительный шаг в христианской жизни. Происходит преодоление эгоцентризма и самолюбия, которые являются в духовной жизни смертью. Человек, который доверяет своей самодостаточности, не может в действительности, соединиться ни с Богом, ни с Церковью. Своим центром он имеет самого себя, но не Бога. Итак, через исповедь мы наносим серьезную рану нашей самодостаточности, антропоцентризму и нашему эгоцентризму. Поэтому не будет преувеличением нам говорить о том, что подлинно христианская жизни начинается с того момента, когда христианин начнет в покаянии исповедоваться.
Так, исповедь с покаянием это не нечто, что нам христианам просто помогает, но оно является тем условием, без которого невозможно обрести наше спасение. Люди, принявшие крещение от Иоанна Крестителя в Иорданской пустыни исповедали свои грехи, блудный сын исповедался своему отцу после своего возвращения. Мытарь также исповедался с покаянием. Господь же даровал святым Апостолам и их преемникам «вязать и решить» грехи народа. Церковь всегда давала через покаяние и исповедь кающимся прощение.
Из журнала Григориатского монастыря «Ο ΟΣΙΟΣ ΓΡΗΓΟΡΙΟΣ», Έκδ. Ι. Μ. Οσίου Γρηγορίου Αγίου Όρους, τ. 12 (1987), άρθρο: «Η εν μετανοία εξομολόγησις», σελ. 22 (απόσπασμα).
Святитель Григорий Палама: основоположник Православной духовности
Άγιος Γρηγόριος ο Παλαμάς: Ο θεμελιωτής της Ορθοδόξου πνευματικότητος
ЛАМПРОУ К. СКОНЦУ Богослов - профессор
Святитель Григорий Палама: Второе воскресенье Великого поста посвящено одному из величайших Святых Отцов нашей Церкви, святителю Григорию Паламе, архиепископу Салоникскому (1347-1359)
Этот великий человек жил в исторический период великих потрясений для нашей Церкви, когда была велика опасность искажения истины, когда православная духовность находилась под угрозой ниспровержения западной схоластикой и отсутствовала ее защита в этой великой духовной форме.
Свт. Григорий Палама родился в Константинополе в 1296 году от благочестивых родителей, практиковавших в своей жизни умную молитву (Иисусову молитву: Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешнаго – примеч.переводчика). Он получил прекрасное образование у известного учителя и богослова Феодора Метохита. Император Андроник II оценил его способности и готовил его на служении при дворе на высших государственных должностях. Но Григорий был равнодушен к планам императора, так как с юных лет любил уединенную и подвижническую жизнь. Он укрылся сначала на горе Папикио во Фракии, а затем на Афоне, где провел несколько лет своей жизни. Даже после своего избрания архиепископом Салоникским в 1347 году он жил как подвижник.
В 1335 году монах, богослов и философ Варлаам Калабрийский приехал из Италии на православный Восток, чтобы противостоять движению исихазма. Находясь под глубоким влиянием аристотелизма, латинского богословия и схоластики, он учил, что человек не может познать Бога, приблизиться к нему и соединиться с ним. Он также учил, что Бог «замкнут Сам в Себе» и не может быть соединяться с людьми.
Напротив, православные отцы, проводя различие между сущностью и энергиями Божиими, учили, что невозможно познание сущности Божией, но не нетварных божественных энергий, которые подаются высшие дары людям и становятся явными для тех, кому удается очиститься от своих страстей. Главным средством просвещения и личного переживания нетварных энергий Божиих является непрестанная умная молитва, в которой упражнялись иноки-исихасты, через непрестанную молитву: «Господи Иисусе Христе, Сыне и Слове Божий, помилуй мя», они достигали возможности видеть своими телесным глазами Несозданный Свет, то есть славу Божию.
Западным христианам, а в данном случае их представителю, монаху Варлааму, бовидение через умную молитву и трезвение было непонятно и кощунственно. Они обвиняли исихастов в том, что они еретики (мессалиане), и упрекали их в том, что они «пуповики», потому что эти монахи сосредотачивали свое внимание во время молитвы на груди, на части сердца. Их конфликт со святителем Григорием Паламой был ожесточенным и вызвал духовную бурю, равную иконоборчеству.
Святитель Григорий был защитником исихазма, наиболее духовного выражения православного идеала монашества, ибо он был абсолютно убежден, что боговидение через аскетический подвиг и умную молитву соответствует учению Церкви. Вот почему он был учителем и вдохновителем исихазма. Продолжая давнюю традицию древних отцов и подвижников Церкви, он сам учил, что человек, через аскетический подвиг и трезвение, может увидеть уже в этой жизни, своими природными очами, Нетварный Свет Божий, тот свет, который ученики Христовы видели во время Его Преображение на горе Фавор.
Святитель Григорий взялся защищать исихазм и спасать его от натиска дотошных схоластов с Запада. Свою борьбу он начал с Салоников, где написал свое весьма важное произведение: «В защиту священно-безмолствующих» доказывающее, что боговидение исихазма согласно со Священным Писанием и Преданием Церкви.
Развивая богословие прежних великих Отцов, он учил, что Бог существует как божественная Сущность, совершенно недоступная человеку. Но от Него исходят нетварные энергии, к которым человек может причастен. В Константинополе состоялись три великих Собора в 1341, 1347 и 1351 годах, которые утвердили богословие свт. Григория, оправдали исихастов и осудили Варлаама и его учеников.
Тем не менее, прозападный патриарх Иоанн Калека обвинил в 1343 г. свт. Григория Паламу за его позицию и сумел отправить в ссылку на четыре года. В 1347 году он был оправдан и избран архиепископом Салоников. В 1350 г. попал в плен к туркам и освобожден в 1355 г. Почил 14 ноября 1359 г. в Салониках и в 1368 г. был провозглашен святым.
Этот великий человек стал образцом и учителем аскетического подвига и воплощением христианских добродетелей. И как архиепископ Салоникский, и как Афонский монах, он учил о вечной борьбе со злом и грехом. Он призывает к всеобщему очищению от душепагубных и убийственных страстей, что в аскетической терминологии называется трезвение (νίψη) и указывает на путь аскетических подвигов, как единственный путь для спасения и обожения.
Эта великая личность среди Святых Отцов, несомненно, служит ярким ориентиром для нас, верующих, в этот умилительный период. Его вдумчивые православные книги не только источают аромат благочестия, но и являются практическим руководством для нашего телесного и духовного подвига. Он великий учитель о духовном пути и нашей борьбы за трезвение и очищение от наших душепагубных страстей, чтобы через посредством них мы смогли просветить одеяние душ наших, чтобы тем самым наша душа имела бы возможность для своей великой встречи с Женихом Христом!
Всегда, конечно, братья, должны мы проповедовать о человеколюбии Божием (им ведь мы «живем и движемся и существуем» – Деян. 17:28); но в особенности в настоящее время обязаны мы делать это, как по общему долгу, так и ради благодеяния (Его) к тем звездам, которые имеют взойти из купели (крещения). Ведь и они возсияют благодаря Его человеколюбию, и мы им спасены и спасаемся: оно дано нам в качестве наследия Создателем Богом и Отцом нашим. Скажем же о нем то, что сказал Владыка Христос, человеколюбивый Сын человеколюбивого Отца, единственный достоверный Истолкователь Отеческого существа. Раскроем всю притчу о блудном сыне, чтобы из нее научиться, как должно приближаться к недосягаемому и как просить Его о прощении грехов.
Спаситель говорит приточно, а не положительно. Поэтому о Своем Отце Он выражается как о некоем человеке, а о рабах говорит как о детях, давая тем самым понятие о любви Божией к людям. «У некоторого человека, – говорит, –было два сына». Кто этот человек? «Отец милосердия и Бог всякого утешения»(2Кор. 1:3). Какие же это у Него два сына? Праведники и грешники, – пребывающие в Его божественных повелениях и преступающие заповеди Владыки.
Кто этот «младший» сын? Человек, не имеющий устойчивости в душе и колеблющийся ветрами юности. Природа признала Отцом своего Создателя, хотя воля и не воздала чести своему Творцу.
Отче! дай мне следующую мне часть имения.
Хорошо, что он попросил у Бога то, что Ему принадлежит, но худо то, что он растратил то, что получил.
И отец разделил им имение.
Дал им весь мир, как свой дом; дал им, как Творец, всю тварь; дал им вместе с телами и души разумные, чтобы, руководясь разумом, они не делали ничего неразумного; даровал им Свой закон, естественный и писанный, как божественного пестуна, чтобы, воспитываемые им, они исполнили волю Законодателя.
Лк.15:13. По прошествии немногих дней младший сын, собрав всё (как и можно было ожидать от юноши) пошел в дальнюю сторону
Оставил Бога, и Бог его оставил, потому что Он не насилует того, кто не хочет служить Ему. Ведь и все добродетели – дело свободной воли, а не необходимости.
и там расточил имение свое, живя распутно.
Там он погубил все богатство души своей; там, утопая в наслаждениях, он потерпел кораблекрушение; там, в быстрой смене увеселений, он сделался бедняком; там, покупая душепагубные удовольствия и торгуя весельем, он нажил себе потоки слез; добродетели, какие имел он, утратил, а вместо них обогатился пороками, каких не знал раньше.
Лк.15:14. Когда же он прожил всё (неестественно, в самом деле, чтобы у человека, проводящего постыдную жизнь, оставалось богатство благодати), настал великий голод в той стране,
Где не возделывается хлеб целомудрия, там должен быть сильный голод; где не произрастает лоза воздержания, там является голод; где не выжимаются грозды непорочности, там свирепствует голод; где нет небесного вина, там ужасный голод; где обильно родится зло, там совсем не родится добра; где процветают дурные дела, там совершенный недостаток добродетели; где елей человеколюбия не источается, там сильный голод. Тогда-то
и он начал нуждаться.
Ничего ему не оставалось более, кроме дел невоздержания, после того, как он переделал все постыдные дела.
Лк.15:15. И пошёл, пристал к одному из жителей страны той,
Жители же той страны, где оказался переселенец, были бесы.
И послал его тот, к кому он прилепился, на поля свои пасти свиней;
Так-то почитают бесы тех, кто служит им; так любят они тех, кто любит их; так благодетельствуют своим приверженцам!
Лк.15:16. И он рад был наполнить чрево свое рожка́ми, которые ели свиньи...
Что это значит – «рожками»? Рожцы – сладки на вкус и вместе с тем грубы и тяжелы. Но таков и грех по своей природе: он веселит немного, а наказывает много; наслаждение доставляет минутное, а мучение вечное. «Придя же в себя»,сравнил своё прежнее блаженство и последующее жалкое положение, сообразил, кем он был, когда находился в послушании у Бога и Отца, и кем стал, подчинившись демонам.
Лк.15:17. Придя же в себя, сказал: сколько наемников у отца моего избыточествуют хлебом, а я умираю от голода;
Сколько оглашаемых наслаждается теперь священными писаниями, а я изнываю от глада божественных слов? Скольких благ лишил я самого себя? Скольким бедствиям я себя подверг? Зачем оставил я то блаженное состояние? Зачем бросился в эту пагубную жизнь? Все то, что я потерпел, – урок мне: не оставлять Бога; теперь я научился держаться Того, Кто всегда хранит тех, которые держатся Его; я научился не верить нечистым демонам, внушающим всякую нечистоту и пагубу. Итак, что говорит он?
Возвращусь добрым туда, откуда ушел на зло; вернусь к Отцу моему, Творцу, Владыке, Попечителю и Промыслителю; возвращусь к Тому, Который давно ждет и готов принять возвращающихся к Нему.
и скажу ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою;
Лк.15:19. и уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наемников твоих.
Для моего спасения достаточно этих слов; надежным ходатайством за меня послужит имя Отца моего: не может ведь Отец мой, из моих уст слыша это имя, не показать себя Отцом на деле; не может не подвигнуться сердцем, будучи благоутробным, не может, услышав: «согрешил», не оказать снисхождения моему раскаянию; услышав мой голос, не может Он не забыть Своего справедливого гнева. Я знаю, какую силу имеет пред ним раскаяние; знаю, что могут сделать у Него слезы; знаю, как каждый грешник, припадая к Нему с теплыми слезами, подобно Петру, получает прощение своих грехов; знаю благость моего Бога; знаю кротость моего Отца. Он помилует меня кающегося, как не наказал согрешившего.
За добрым решением последовало доброе дело. И справедливо: недостаточно стремиться к полезному только на словах; необходимо и делом подтверждать свои добрые намерения. Находясь еще вдали от Отца, но стремясь к Нему сердцем, он то ломает себе руки, то поражает ударами свою грудь, как источник дурных желаний, то лицом припадает к земле, то из очей проливает потоки слез в подкрепление своей просьбы, то изыскивает оправдание себе; наконец, сквозь слезы он громко взывает: «Отче! я согрешил против неба и пред тобою»! Знаю, согрешил я, Христе Владыко и Господи: мои грехи Ты один знаешь; согрешил я, помилуй меня, как Бог и Владыка. Я недостоин очей поднять на небо и умолять Тебя, моего доброго Владыку; велика и нестерпима моя вина; нет числа моим грехам! Но помилуй меня, так как Ты благ всегда. «Недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наемников твоих» (Лк. 15:19). Так просящего из глубины сердца увидел его Тот, Кто болезнует о заблудших, призирает согрешающих и ожидает их раскаяния, – увидел его Отец его и милосердовал о нем. Конечно, Он был Отцом по благодати, по природе будучи Богом.
Лк. 15:20. ...и, побежав, пал ему на шею и целовал его.
Не дождался, когда тот подошел и стал умолять его, но с готовностью устремился ему навстречу. И не погнушался шеи его, оскверненной и запачканной грязью порока, но чистыми Своими руками обняв его, целовал без счету того, кого давно уже ожидал. О, неизреченное и безмерное благоутробие! О, необычайное человеколюбие! О, примирение чудное! Тотчас убедил он Бога в одно мгновение и к слезам снизойти и столь великое множество (грехов) победить. Ты удивляешься, видя, что Бог с любовью принял грешника? О, какая отеческая любовь! Грешник на земле заплакал, и Единый безгрешный с неба преклонился к человеколюбию. Кто видел когда, чтобы грешник был ублажаем Богом? Кто видел когда, чтобы судия услуживал подсудимому? Кто видел когда, чтобы обвиненный был ласкаем? А между тем Бог призывает, как некогда Израиля: «Народ Мой! что сделал Я тебе и чем отягощал тебя?» (Мих. 6:3) И теперь бывает тоже самое, и было, так как обычно быть побеждаемым самим Собой Отцу щедрот и Богу всякой утехи. Но этот блудный сын не удовлетворился такой встречей со стороны Отца, но и в добрых (делах) покаяния будучи блудным, при множестве грехов своих не считал такое человеколюбие достаточным для спасения; поэтому, что именно придумал он сказать Отцу, то при встрече с ним и выразил приличным образом: Отче! Если только позволительно мне называть тебя Отцом, если, называя Тебя Отцом, я тем не увеличиваю своей вины пред Тобой, если не оскорбляю этим зовом имени недосягаемого, если не замыкает уст моих совесть, если не связывает языка тяжесть моих грехов, если не воспрепятствует мне моя прежняя жизнь: прими, Отче святой, из нечистых уст нечистую мольбу! Отче по благодати и Создатель по природе,
Лк. 15:21. ...отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим.
Согрешил я, исповедаю прегрешения мои, не скрываю того, что ты видишь, не отрицаюсь того, что ты знаешь; как подсудимый я предстою Тебе, как беззаконник сам себя осуждаю: но Ты, как Судия, помилуй меня. «Я согрешил против неба и пред тобою»! Боюсь поднять к небу глаза свои, боюсь самого вида тверди небесной, как голоса обвинителя, боюсь обратить взоры к сиянию Божества, имея нечистые очи сердца. «Согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим». Вот я сам предаю себя, сам осуждаю себя, сам произношу над собою приговор. Нет нужды ни в суде для постановки приговора, ни в свидетелях для улики, ни в обвинителях для обличения. Внутри себя имею восседающую совесть, неумолимого судью в душе ношу, страшное судилище; в совести ношу свидетелей, в очах моих обвинителя; зрелища меня обвиняют, конские ристалища вопиют против меня, поиски охотников за дикими зверями взывают против меня. Распутство торжествует надо мной, мои дела увековечены как бы на позорном столбе, моя настоящая нагота обличает меня, самые рубища, в которые я облечен теперь, посрамляют меня и я уже недостоин называться сыном Твоим, «прими меня в число наемников твоих». Не прогоняй меня из Твоего дома, Господи, чтобы опять враг, найдя меня заблудившимся, не увлек к себе как военнопленного, но и не привлекай меня близко к страшной Твоей и таинственной трапезе, потому что я не дерзаю нечистыми глазами смотреть на святая святых. Оставь меня с оглашаемыми в притворе церкви, чтобы, созерцая совершающиеся в ней таинства, я возжелал понемногу опять получить их; чтобы, подхваченный волнами божественными, я омыл позор постыдных песен, стер эту грязь, лежащую на моем слухе, чтобы, созерцая Твои сокровища, похищаемые благочестивыми мужами, я и сам пожелал иметь руки, достойные принять их. Когда такие просьбы излил блудный и так со слезами умолял,
Каким рабам? Слушай: к иереям и служителям Его повелений.
Принесите лучшую одежду и оденьте его,
Принесите одежду, истканную свыше, обновленную духовным огнем, принесите одежду, которая ткется в водах купели. Принесите одежду, приготовленную из духовного огня, и оденьте его. Оденьте его, который сам себя раздел, оденьте нового Адама, которого обнажил дьявол, оденьте царя создания; украсьте того, ради которого Я украсил мир. Украсьте дорогие для Меня члены Моего сына. Мне невыносимо видеть его лишенным благообразия, нестерпимо оставить Мой образ обнаженным; позор Моего сына я считаю позором Себе; Мою честь полагаю в его чести.
3
дайте перстень на руку его,
чтобы он носил залог Духа и нося его был храним Духом, чтобы, имея Мою печать, он был страшен всем врагам и противникам, чтобы издалека было видно, какого отца он сын.
Дайте и обувь на ноги его;
чтобы опять змей не нашёл обнаженной пяту его и не уязвил его своим жалом, но чтобы лучше он попрал главу змея, уничтожил жало врага и в безопасности шествовал по пути Божию.
Лк.15:23. и приведите откормленного теленка, и заколите;
Какого тельца Он называет упитанным? Какого? Которого телица Мария Дева родила. Принесите тельца неукрощенного, не подъявшего ярма греха, девственного и от Девы (рожденного), следующего за теми, кто следует за Ним, не по принуждению, но добровольно; не прибегающего ни к силе, ни к рогам, но с готовностью склоняющего Свою шею желающим заклать Его. Итак, заколите Того, Кто добровольно заколается; заколите Того, Кто животворит закалающих; заколите закалаемого и не умирающего, заколите Того, Кто разнимается на части, и разнимающих Его освящает; заколите вкушаемого знающими Его и никогда не истребляемого; заколите Того, Кто вкушающих Его делает блаженными. И вкусил Его, все будем радоваться,
Лк.15:24. ибо этот сын мой был мертв и ожил, пропадал и нашелся. И начали веселиться.
Вам знакома эта духовная радость, вы вкусили ее и помните, как во время страшных тайн служители божественного священнодействия, подражая крыльям ангелов узкими кусками полотна, лежащими на левом плече, обходят и взывают: «да никто от оглашенных», да никто из немогущих видеть вкушаемого Агнца, да никто из немогущих созерцать небесную кровь, изливаемую во оставление грехов, да никто недостойной живой жертвы, да никто нечистый, да никто немогущий нечистыми устами прикоснуться страшных тайн (не смеет приступить сюда). Потом присоединяются и голоса ангелов с неба, говорящих: свят Отец, давший в жертву Тельца упитанного, не познавшего греха, как говорит пророк Исайя: «не сделал греха, и не было лжи в устах Его» (Ис.53:9); свят Сын, Агнец, всегда приносимый в жертву волею и всегда живой; свят Утешитель, Дух Святой, совершающий жертву. Когда все это совершалось, старший сын, возвратившись из отлучки, услышал пение и лики, и подозвав одного из рабов, спрашивал его, что такое происходит, какой шум оглашает мои уши. Он говорит, а Давид пророк внутри дома воспевает: «тогда возложат на алтарь Твой тельцов» (Пс. 50:21). Он же опять предлагает присутствующим угощение и говорит: «вкусите, и увидите, как благ Господь» (Пс. 33:9). Там же и Павел, изъяснитель божественных тайн, взывает и говорит: «Пасха наша, Христос, заклан за нас» (1Кор. 5:7). Радостью торжествуетЦерковь и ликует. А он говорит рабу: да, пока я был вне дома, другие в мое отсутствие разделяют мои таинства в моем доме. Да, отвечает тот, пришел брат твой и отец твой заколол тельца упитанного, радуясь, что он возвратился живым и здоровым. Разгневался тогда праведник и не пожелал войти. Разгневался праведник и впал в рабство зависти; поправ удовольствия жизни, он сам был охвачен завистью. Но как же говорит Павел: «я желал бы сам быть отлученным от Христа за братьев моих, родных мне по плоти» (Римл. 9:3)? Не с той, конечно, целью, чтобы представить праведника завистливым, употребил Спаситель такой оборот речи, но чтобы возвестить чрезмерное богатство милости Отца Своего. Это ясно обнаруживается из дальнейшего.
О, неизреченная мудрость! О, боголюбезный промысл: и грешника помиловал, и праведника ублажил; и стоявшему не позволил пасть, и падшего возбудил, и бедняка обогатил, и богатому не допустил от зависти впасть в бедность.
Лк.15:29. Но он сказал в ответ отцу: вот, я столько лет служу тебе и никогда не преступал приказания твоего, но ты никогда не дал мне и козлёнка, чтобы мне повеселиться с друзьями моими; я хожу «в ми́лотях, козьих кожах, терпя лишения, скорби, озлобления (Евр. 11:37),
Лк.15:30. когда же пришёл этот сын твой, презревший тебя и проживший твое имение с блудниками, ты тотчас заколол для него упитанного тельца
и ни словом не упрекнул его, ни видом не показав ему своего неудовольствиях, ты тотчас принял его гостеприимно: украсил всего твоею одеждою, облистал золотым перстнем, укрепил сапогами, ввел его в дом свой, и устроил для него трапезу, и чаши наполнил, и тельца упитанного заколол, и верных созвал на пир, и ангелов заставил ликовать, и устроил странное сопиршество неба и земли. И такие дары ты расточаешь тому, кто презрел Твою доброту и обесчестил Твое святое имя. Что сказать о глубине и бездне Твоих щедрот? Как удивляться морю Твоего благодушия? Ты милуешь, Господи, всех, потому что все можешь и пренебрегаешь грехи людей, ради их покаяния.
Лк. 15:31. Отец же его сказал ему: сын мой! ты всегда со мною, и всё моё твоё.
Ты никогда не отлучался от Моих недр, ты не покидал Моей Церкви, ты всегда внимал псалмам и гимнам, ты неразлучно пребываешь с ангелами, ты предстоишь жертвеннику и с дерзновением взываешь: «Отче наш, сущий на небесах! да святится имя Твое» (Мф. 6:9). А твой брат пришел ко Мне осужденный, пристыженный, с лицом, поникшим к земле, и сокрушенным и печальным голосом взывал: «Отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наемников твоих»! Что Я мог сделать в ответ на эти слова? Мог ли я помиловать Моего сына, пришедшего ко Мне? Осуждай Меня, если гневаешься. Я же, будучи человеколюбив, не мог допустить, чтобы сделано было что-либо бесчеловечное. Не могу не помиловать Я того, кому дал жизнь, не могу не пожалеть того, кого породил из своих недр.«Сын мой! ты всегда со мною, и всё моё твоё». Небо – твое, твердь – твоя, солнце – твой факелоносец, луна – твоя приспешница, звезды – твои свечи, воздух – твой питатель и все, что в нем, твое, земля и все, что на ней, твое, море и все, что в нем, твое, вселенная – твоя, Церковь – твоя, жертвенник – твой, телец упитанный – твой, жертва – твоя, ангелы – твои, апостолы – твои, мученики – твои, настоящее – твое, будущее – твое, воскресение – твое, бессмертие – твое, нетление – твое, царство небесное – твое, все видимое и умопостигаемое – все твое. Я ничего не отнял у тебя, чтобы отдать ему; не раздел тебя, чтобы одеть его. Не своим ли добром я был щедр для него? Не одинаково ли я отец и твой и его? И тебя почитаю за добродетель, и его милую за прекрасное возвращение; и тебя люблю за твою жизнь, и его за исправление; и тебя милую за поведение, и его за раскаяние; и тебя за твое терпение, и его за возвращение ко мне.
Лк. 15:32. А о том надобно было радоваться и веселиться, что брат твой сей был мертв и ожил, пропадал и нашёлся.
Кто, видя мертвого воскресшим, не обрадуется, и кто, найдя то, что потерял, не будет торжествовать. Поди и ты, сын мой, возвеселись с нами, и возликуй с ангелами и обними со мной брата твоего и воспой вместе с Давидом эту духовную песнь, приличную настоящему торжеству: «Блажен, кому отпущены беззакония, и чьи грехи покрыты! Блажен человек, которому Господь не вменит греха» (Пс. 31:1–2). Вы слышали божественную притчу, узнали ее смысл и видели ее значение. Поняли, насколько человеколюбив Господь ваш, насколько Он незлобив. Итак, прибегнем к Нему с чистым сердцем, воспоем Ему единогласно: Владыко, Господи Человеколюбче, Единородный Сын Божий, согрешили мы на небо и пред Тобою, уже не достойны называться сынами Твоими, но уповаем на Твои щедроты, имеем залогом Твоего человеколюбия Твой честный крест, который Ты претерпел ради нас, имеем посредников Твоего благоутробия, прежнюю блудницу и бывшего разбойника. Чрез них и мы, и все грешники поспешим прибегнуть к Твоему человеколюбию. Как их Ты сделал славными и блаженными, Господи, так и нас, припадающих к Тебе, помилуй. Как мертвых Ты воскресил, будучи распят на кресте, так и нас, умерщвленных грехом, воскреси по многому Твоему человеколюбию, чтобы нам быть вместе с искупленными ценою Твоего воскресения. Говоря это, будем ожидать, чтобы и нам сказал Владыка наш Христос: «по вере вашей да будет вам» (Мф. 9:29). А вы, имеющие сподобиться даров крещения, отбросивши всякое чуждое помышление, и души ваши устремивши к Небесному Жениху, вкусите благодать Святого Духа.«Господь близко», «не заботьтесь ни о чем» (Флп. 4:5–6). При дверях Искупитель, Врач близ верующих, врачебница открыта, лекарства готовы, купель всех ожидает, благодать раскрылась, духовная одежда изготовляется Отцом и Сыном и Святым Духом. Блаженны удостаиваемые носить эту одежду! Вам остается теперь затеплить светильники вашей веры, и щедро влить елей благочестия, чтобы ночью, когда раздастся голос: «вот, жених идет» (Мф. 25:6), вам можно было выйти навстречу Ему с сияющими светильниками, ликуя и радуясь и взывая: «благословен Грядущий во имя Господне!» (Мф. 21:9) Ему слава и держава, ныне и присно и во веки. Аминь.
Творения приписываемые св. Иоанну Златоусту и отнесенные в издании Миня к разряду Spuria.
Источник: Творения святого отца нашего Иоанна Златоуста, архиепископа Константинопольского, в русском переводе. Издание СПб. Духовной Академии, 1902. Том 8, Книга 2, На притчу о блудном сыне, с. 646-653.
Святителя Іоанна Златоуста
«СЛОВА О СВЯЩЕНСТВѢ», «БЕСѢДА ПО РУКОПОЛОЖЕНІИ ВО ПРЕСВИТЕРА» И «БЕСѢДЫ О ПОКАЯНІИ».
«БЕСѢДЫ О ПОКАЯНІИ».
БЕСѢДА ПЯТАЯ.
О постѣ, также о пророкѣ Іонѣ, Даніилѣ, и о трехъ отрокахъ. Сказана предъ наступленіемъ святаго поста.
1. Cвѣтлый сегодня у насъ праздникъ, и торжественнѣе обыкновеннаго собраніе. Какая же тому причина? Это, я знаю, дѣло поста еще не наступившаго, но ожидаемаго. Онъ насъ собралъ въ отеческій домъ, онъ сегодня привелъ въ матернія объятія и тѣхъ, которые доселѣ были лѣнивы. Если же постъ, только еще ожидаемый, внушилъ намъ столько ревности, то сколько благочестія онъ произведетъ въ насъ, когда явится и наступитъ? Такъ и городъ, ожидая прибытія страшнаго начальника, отлагаетъ совсѣмъ безпечность и выказываетъ великую рачительность.
Но, услышавъ о постѣ, не испугайтесь (его, какъ) страшнаго начальника: онъ страшенъ не намъ, но демонамъ. Если кто одержимъ злымъ духомъ, покажи ему лице поста, и онъ, оковываемый страхомъ и удерживаемый какъ бы какими цѣпями, станетъ неподвижнѣе самыхъ камней, особенно когда увидитъ въ союзѣ съ постомъ сестру и подругу поста — молитву. Поэтому и Христосъ говоритъ: сей родъ не исходитъ, токмо молитвою и постомъ (Матѳ. XVII, 21). Если же онъ такъ прогоняетъ непріятелей нашего спасенія и такъ страшенъ врагамъ нашей жизни, то надобно его любить и принимать съ радостію, а не бояться. Если чего должно бояться, то бояться надобно пьянства и объяденія, а не поста. Тѣ, связавъ у насъ сзади руки, предаютъ насъ рабами и плѣнниками жестокому владычеству страстей, какъ нѣкоему свирѣпому господину; а постъ, найдя насъ въ рабствѣ и въ узахъ, разрѣшаетъ отъ узъ, избавляетъ отъ жестокаго владычества и возвращаетъ на прежнюю свободу. Такъ, когда постъ и воюетъ противъ нашихъ враговъ, и освобождаетъ (насъ) отъ рабства, и возвращаетъ на свободу, то какого еще бóльшаго надобно тебѣ доказательства его дружбы къ нашему роду? Вѣдь величайшимъ доказательствомъ дружбы считается то, когда (другіе) и любятъ, и ненавидятъ тѣхъ же самыхъ, кого и мы.
Хочешь узнать, какое украшеніе для людей постъ, какая онъ оборона и защита? Подумай о блаженномъ и чудномъ родѣ монашествующихъ. Они, убѣжавъ отъ мірскаго шума, и востекши на вершины горъ, и построивъ кельи въ тишинѣ пустыни, какъ въ нѣкоей спокойной пристани, взяли себѣ постъ въ товарищи и /с. 130/ сообщники на всю жизнь. Зато онъ и сдѣлалъ ихъ изъ людей ангелами; да и не ихъ однихъ, но кто и въ городахъ соблюдаетъ его, — всѣхъ возводитъ онъ на самую высоту любомудрія. И Моисей, и Илія — столпы ветхозавѣтныхъ пророковъ, хотя знамениты и велики были по другимъ (добродѣтелямъ), и имѣли великое дерзновеніе, однакожъ, когда хотѣли приступить къ Богу и бесѣдовать съ Нимъ — сколько это возможно человѣку, — прибѣгали къ посту и на его рукахъ возносились къ Богу. Поэтому и Богъ, лишь только создалъ человѣка, тотчасъ отдалъ его на руки посту, ему поручилъ его спасеніе, какъ нѣжной матери и наилучшему наставнику. Отъ всякаго древа, еже въ раи, снѣдію снѣси: отъ древа же, еже разумѣти доброе и лукавое, не снѣсте (Быт. II, 16, 17) — это вѣдь родъ поста. Если же постъ необходимъ въ раю, то гораздо болѣе внѣ рая; если лѣкарство полезно прежде раны, то гораздо болѣе послѣ раны; если оружіе было нужно намъ еще до начала войны съ похотями, то гораздо болѣе необходимо споборничество поста по открытіи такой брани со стороны похотей и демоновъ. Если бы Адамъ послушалъ этого голоса [1], то не услышалъ бы другого: земля еси, и въ землю отъидеши (Быт. III, 19). Но какъ не послушалъ онъ того (голоса), такъ за это (постигли его) смерть, и заботы, и горести, и печали, и жизнь тягостнѣйшая всякой смерти; за это тернія и волчцы; за это труды и болѣзни, и полная скорбей жизнь.
Видѣлъ ты, какъ Богъ гнѣвается, когда презираютъ постъ? Узнай же, какъ Онъ и радуется, когда чтутъ постъ. За пренебреженіе поста Онъ наказалъ преступника смертію, напротивъ зауваженіе къ посту избавлялъ (постящихся) отъ смерти. И чтобы показать тебѣ силу поста, (Богъ) далъ ему власть, послѣ уже приговора (надъ преступниками), по отправленіи ихъ на казнь, брать ведомыхъ на смерть съ самой средины пути и возвращать къ жизни. И это сдѣлалъ постъ не съ двумя, или тремя, или двадцатью человѣками, но даже съ цѣлымъ народомъ. Тогда, какъ великій и дивный городъ ниневитянъ лежалъ уже на колѣнахъ, склонилъ голову къ самой пропасти, и готовъ былъ принять направленный сверху ударъ, — постъ, какъ нѣкая свыше слетѣвшая сила, исторгъ его (городъ) изъ самыхъ вратъ смерти и возвратилъ къ жизни. Но если угодно, послушаемъ и самой исторіи. И бысть, сказано, слово Господне ко Іонѣ, глаголя: возстани и иди въ Ниневію градъ великій (Іон. 1, 12). Богъ, предвидя бѣгство пророка, съ самаго начала хочетъ возбудить (въ Іонѣ) жалость величіемъ города. Но послушаемъ и проповѣди.
/с. 131/Еще три дня, и Ниневія превратится (Іон. III, 4). Для чего же напередъ говоришь о томъ злѣ, которое хочешь сдѣлать? Для того, что не сдѣлаю того, о чемъ говорю напередъ. Для того Онъ угрожалъ и геенною, чтобы не отвести въ геенну: пусть, говоритъ, устрашаютъ васъ слова — и не опечаливаютъ дѣла. А для чего онъ ограничиваетъ срокъ столь краткимъ временемъ? Для того, чтобы ты и узналъ добродѣтель иноплеменниковъ, — иноплеменниковъ, то есть ниневитянъ, которые въ три дня могли утишить такой гнѣвъ (Божій) на ихъ грѣхи, — и подивился человѣколюбію Бога, Который удовольствовался трехдневнымъ покаяніемъ за столь великія беззаконія, и самъ ты не впадалъ бы въ отчаяніе, хотя бы и безъ числа согрѣшилъ. Какъ вялый душею и безпечный, хоть и получитъ много времени для покаянія, по лѣности не сдѣлаетъ ничего важнаго и не примирится съ Богомъ, такъ добрый и пылающй рвеніемъ, и съ великою ревностію совершающій покаяніе, можетъ и въ краткое мгновеніе загладить грѣхи многихъ годовъ. Петръ не трижды ли отрекся? Не съ клятвою ли, въ третій разъ? Не оттого ли, что испугался словъ какой-то ничтожной служанки? Что же? Много ли годовъ нужно было ему для покаянія? Нисколько; но въ одну и ту же ночь онъ и палъ и возсталъ, получилъ и рану и лѣкарство, и заболѣлъ и выздоровѣлъ. Какъ и какимъ образомъ? Тѣмъ, что онъ плакалъ и рыдалъ, или лучше тѣмъ, что плакалъ не просто, но съ великою горячностію, и отъ сердца; потому и евангелистъ не сказалъ, что онъ только плакалъ, но — плакася горько (Матѳ. XXVI, 75). А какова сила его слезъ, этого, говоритъ, никакое слово не можетъ изобразить; только послѣдствія ясно показываютъ. Преступно было то паденіе (Петра), потому что ни одинъ грѣхъ не можетъ сравняться съ отреченіемъ (отъ Христа), — однакожъ, и послѣ столь великаго грѣха, (Христосъ) снова возвелъ его въ прежнее достоинство и поручилъ ему управленіе вселенскою церковію, и — что всего важнѣе — представилъ его имѣющимъ больше любви къ Господу, нежели всѣ апостолы, потому что сказалъ: Петръ любиши ли Мя паче сихъ (Іоан. XXI, 15)? А съ такою любовію ничто не можетъ сравняться въ качествѣ добродѣтели. Такъ, чтобы ты не сказалъ, что Богъ по справедливости простилъ ниневитянъ, какъ иноплеменниковъ и несмысленныхъ, — сказано вѣдь: рабъ, не вѣдѣвый волю господина своего и не сотворивъ, біенъ будетъ мало (Лук. XII, 47-48), — чтобы ты, говорю, не сказалъ этого, для этого Онъ и представилъ тебѣ Петра, — раба вполнѣ знавшаго волю Господа. И хотя онъ сдѣлалъ самый тяжкій грѣхъ, однакожъ смотри, на какую взошелъ высоту дерзновенія.
Такъ и ты не отчаивайся изъ-за грѣховъ: въ грѣхѣ всего /с. 132/ преступнѣе то, когда остаются въ грѣхѣ, и въ паденіи всего хуже то, когда лежатъ по паденіи. Объ этомъ и Павелъ плачетъ и рыдаетъ; это называетъ онъ достойнымъ слезъ: (боюсь) да не како, говоритъ, когда приду къ вамъ, смиритъ меня Богъ и восплачуся многихъ, не просто, согрѣшшихъ, но не покаявшихся о нечистотѣ и блуженіи и студоложствіи, яже содѣяша (2 Кор. XII, 21). А для покаянія какое время можетъ быть удобнѣе времени поста?
3. Но возвратимся къ исторіи. Услышавъ эти слова [2], пророкъ сниде въ Іоппію, еже бѣжати въ Ѳарсисъ отъ лица Господня (Іон. I, 3). Куда бѣжишь, человѣкъ? Развѣ ты не слышалъ, что говоритъ пророкъ: камо пойду отъ духа Твоего, и отъ лица Твоего камо бѣжу (Псал. CXXXVIII, 7)? На землю? Но Господня земля, и исполненіе ея (Пс. XXIII, 1). Въ адъ? Аще сниду, сказано, во адъ, тамо еси (Пс. CXXXVIII, 8). На небо? Но аще взыду на небо, Ты тамо еси (ст. 8). Или въ море? Но и тамо, сказано, удержитъ мя десница Твоя (ст. 10), чтó и съ нимъ (Іоною) случилось. Но таковъ грѣхъ: онъ доводитъ душу нашу до великаго неразумія. Какъ люди съ отяжелѣвшею отъ опьянѣнія головою бродятъ безъ цѣли и безъ разбора, и случится ли предъ ними яма, или стремнина, или что другое, они падаютъ туда отъ неосмотрительности, — такъ и стремящіеся ко грѣху, какъ бы опьянѣвъ, отъ желанія совершить грѣхъ, не знаютъ, что дѣлаютъ, не видятъ ничего — ни настоящаго, ни будущаго.
Отъ Господа бѣжишь, скажи мнѣ? Такъ подожди немного, и на самомъ дѣлѣ узнаешь, что ты не можешь убѣжать и изъ рукъ подвластнаго Ему моря. Дѣйствительно, едва (Іона) взошелъ на корабль, какъ оно воздвигло волны и поднялось высоко. Какъ вѣрная служанка, нашедши бѣглаго сораба, похитившаго что-либо изъ господскаго имущества, дотолѣ не перестаетъ всячески безпокоить принявшихъ его, пока не возьметъ его съ собою, — такъ точно и море, нашедши и узнавъ своего сораба, всячески безпокоитъ корабельщиковъ, мятется, воетъ, и хоть не влечетъ въ судъ, но угрожаетъ потопленіемъ кораблю вмѣстѣ съ людьми, если не отдадутъ ему сораба. Что же корабельщики при этомъ? Сотвориша, сказано, изметаніе сосудовъ, иже въ корабли (Іон. I, 5). Но корабль не облегчался, такъ какъ вся тяжесть оставалась еще на немъ, т. е. тѣло пророка, — бремя тяжкое не по существу тѣла, но по тяжести грѣха, потому что нѣтъ ничего столько тяжкаго и неудобоносимаго, какъ грѣхъ и непокорность. Поэтому и Захарія изобразилъ его подъ видомъ олова (Зах. V, 7); /с. 133/ а Давидъ, описывая существо его, сказалъ: беззаконія моя превзыдоша главу мою, яко бремя тяжкое отяготѣша на мнѣ (Псал. XXXVII, 5). И Христосъ къ тѣмъ, которые жили во многихъ грѣхахъ, взывалъ: пріидите ко Мнѣ вси труждающіи и обремененніи, и Азъ упокою вы (Матѳ. XI, 28). Такъ грѣхъ и тогда отягощалъ корабль и готовъ былъ погрузить его въ воду; а Іона спалъ и храпѣлъ. Тяжелый это былъ сонъ, — не сонъ удовольствія, но скорби, — не безпечности, но печали, потому что добрые слуги скоро сознаютъ свои грѣхи, что случилось и съ Іоною. Совершивъ грѣхъ, онъ тогда же позналъ и тяжесть грѣха. Таково свойство грѣха, что онъ послѣ того, какъ родится, пробуждаетъ болѣзни въ породившей его душѣ; не такъ, какъ бываетъ при нашемъ рожденіи. Мы, лишь только родимся, прекращаемъ болѣзни рожденія, а онъ, коль скоро родится, терзаетъ болѣзнями породившіе его помыслы. Что же кормчій? Пріиде, сказано, къ нему (Іонѣ), и рече: востани, и моли Господа Бога твоего (Іон. 1, 6). Онъ уже изъ опыта узналъ, что то была не обыкновенная буря, но наказаніе, ниспосланное отъ Бога, — такое волненіе, предъ которымъ безсильно искусство человѣческое, и что тутъ безполезны руки кормчаго; для укрощенія его нуженъ былъ другой, лучшій кормчій, управляющій всѣмъ міромъ; потребна была помощь свыше. Поэтому и корабельщики, оставя весла, и паруса, и снасти, и все, отнявъ руки отъ веселъ, подняли ихъ къ небу, и молили Бога. Когда же и это не помогло, тогда, говоритъ Писаніе,метнуша жребія (Іон. I, 7), и жребій открылъ наконецъ виновнаго. Впрочемъ они не просто взяли его и бросили въ воду, но среди столь великаго смятенія и тревоги, какъ бы среди великой тишины, устроили на кораблѣ судилище, дали ему (Іонѣ) говорить, дозволили защищаться, и все изслѣдовали тщательно, какъ будто должны были отдать кому отчетъ въ своемъ приговорѣ. Послушай же, какъ они изслѣдываютъ все, какъ бы въ судилищѣ. Что твое дѣланіе есть, и откуду грядеши, и камо идеши, и отъ коея страны, и кіихъ людей еси ты (Іон. I, 8)? Море уже обвиняло его, вопія противъ него, обличилъ его и засвидѣтельствовалъ противъ него жребій, — однакоже, они, не смотря ни на вопль моря, ни на свидѣтельство жребія, не произносятъ еще приговора, но, какъ въ судилищѣ, хотя присутствуютъ и обвинители, предстоятъ и свидѣтели и улики, судіи дотолѣ не произносятъ приговора, пока самъ подсудимый не повинится въ своемъ грѣхѣ, такъ и здѣсь корабельщики, люди иноплеменные и несмысленные, соблюдали порядокъ, какой бываетъ въ судахъ. И это (сдѣлали они) среди столь великаго страха, столь великаго волненія, столь великой тревоги, когда море не давало имъ и /с. 134/ вздохнуть, — такъ оно шумѣло и ярилось, съ неистовствомъ и воемъ воздымая непрестанныя волны. Откуда же, возлюбленные, происходила такая попечительность о пророкѣ? Отъ устроенія Божія. Богъ такъ устроилъ это, вразумляя чрезъ это пророка быть человѣколюбивымъ и кроткимъ, и какъ бы взывая къ нему и говоря: подражай корабельщикамъ, несмысленнымъ. Они не пренебрегаютъ и одною душею, не безжалостны и къ одному твоему тѣлу; а ты предалъ, сколько отъ тебя зависѣло, цѣлый городъ, въ которомъ столько тысячъ жителей. Они, и открывъ виновника приключившихся имъ бѣдствій, не спѣшатъ произнести обвинительный приговоръ, а ты, и не имѣя причины обвинять ниневитянъ, потопилъ ихъ и погубилъ. Притомъ ты не послушалъ, когда Я повелѣвалъ тебѣ идти съ проповѣдію воззвать ихъ (ниневитянъ) ко спасенію; а эти (корабельщики), и безъ всякаго приказанія, употребляютъ всѣ средства, чтобы тебя, оказавшагося виновнымъ, избавить отъ наказанія. Въ самомъ дѣлѣ, корабельщики и послѣ обвиненія отъ моря, послѣ улики чрезъ жребій, когда и самъ (Іона) обвинилъ себя и признался въ бѣгствѣ, и тогда не устремились на погибель пророка, но медлили, удерживались и употребляли всѣ средства, чтобы, и послѣ такого обличенія, не предать его неистовству моря. Но этого не дозволило море, или — лучше — не допустилъ Богъ, желая вразумить Іону, какъ чрезъ корабельщиковъ, такъ и чрезъ кита. И точно, услышавъ: возьмите мя, и вверзите въ море, и утолится море отъ васъ (Іон. I, 12), — они усиливались подойти къ землѣ, но волны не дозволили.
4. Такъ вотъ ты видѣлъ пророка бѣгущимъ: послушай же, какъ онъ и исповѣдуется изъ глубины — изъ чрева китова. То сдѣлалъ (бѣжалъ) онъ, какъ человѣкъ, а это (исповѣданіе) совершилъ, какъ пророкъ. Итакъ море, принявъ его, ввергло, какъ въ нѣкую темницу, во чрево китово, чтобы сохранить Господу бѣглеца невредимымъ. Ни лютыя волны, взявшія его, не задушили его, ни болѣе лютый, чѣмъ волны, китъ, поглотившій его, не погубилъ во чревѣ, но сохранилъ и привелъ въ городъ. И море, и китъ оказали сверхъестественное послушаніе, чтобы пророкъ всѣмъ вразумился. И вотъ онъ, пришедши въ городъ, прочелъ приговоръ, какъ царскую грамоту о наказаніи, и воззвалъ, говоря: еще три дни, и Ниневія превратится (Іон. III, 4).
Услышали это ниневитяне, и не показали невѣрія и пренебреженія, но тотчасъ поспѣшили къ посту всѣ — мужи, жены, рабы, господа, начальники, подчиненные, дѣти, старцы; даже и безсловесныя не были изъяты отъ этого общественнаго подвига; всюду вретища, всюду пепелъ, всюду плачъ и вопль. И самъ облеченный /с. 135/ діадемою, сойдя съ царскаго престола, разостлалъ подъ собою вретище, посыпалъ пепелъ, и такимъ образомъ исхитилъ городъ изъ опасности. Открылось необычайное явленіе: порфира уступила вретищу! Въ самомъ дѣлѣ, для чего безсильна была порфира, то могло сдѣлать вретище; чего не сдѣлала діадема, то совершилъ пепелъ. Видишь, не напрасно сказалъ я, что бояться надобно не поста, но пьянства и объяденія? Пьянство и объяденіе поколебали и грозили ниспровергнуть городъ, когда онъ стоялъ, а постъ поддержалъ его и тогда, какъ онъ колебался и готовъ былъ упасть. Съ постомъ и Даніилъ, войдя въ ровъ львиный, вышелъ оттуда такъ, какъ будто былъ тамъ съ кроткими овцами. Львы, хоть и кипѣли яростію, и бросали убійственные взгляды, однакожъ не коснулись лежавшей предъ ними трапезы [3], но отказались отъ этой пищи, тогда какъ и сама природа возбуждала ихъ (потому что нѣтъ ничего лютѣе этихъ звѣрей), и голодъ (потому что они не ѣли семь дней), какъ нѣкій внутренній палачъ, понуждалъ ихъ растерзать пророческую утробу. Съ постомъ и три отрока, войдя въ вавилонскую печь, и долгое время пробывъ въ огнѣ, вышли изъ печи съ тѣлами свѣтлѣе самаго огня. Но если тотъ огонь былъ дѣйствительно огонь, какъ же онъ не сдѣлалъ того, что свойственно огню? Если тѣла отроковъ были точно тѣла, какъ же они не потерпѣли того, что свойственно тѣламъ? Какъ? Спроси у поста, и онъ отвѣтитъ тебѣ, и самъ разрѣшитъ тебѣ загадку: это дѣйствительно была загадка. Природа тѣлъ боролась съ природою огня, и побѣда осталась за тѣлами! Видѣлъ ты чудную борьбу? Видѣлъ еще болѣе чудную побѣду?.. Подивись посту, и прими его съ распростертыми руками. Если онъ и помогаетъ въ печи, и сохраняетъ во рвѣ львиномъ, и изгоняетъ демоновъ, и измѣняетъ опредѣленіе Божіе, и укрощаетъ неистовство страстей, и возводитъ насъ къ свободѣ, и производитъ великую тишину въ помыслахъ нашихъ, то не крайне ли было бы безумно, убѣгать и бояться его, когда столько благъ въ рукахъ у него? Онъ, говорятъ, измождаетъ наше тѣло до немощи. Но чѣмъ болѣе внѣшній нашъ человѣкъ тлѣетъ, тѣмъ болѣе внутренній обновляется по вся дни (2 Кор. IV, 16). А лучше сказать, если захочешь тщательно изслѣдовать дѣло, то найдешь, что постъ есть мать и здоровья тѣлеснаго. И если не вѣришь моимъ словамъ, спроси объ этомъ у врачей, и они яснѣе покажутъ это. Воздержаніе они называютъ матерію здоровья, а о болѣзняхъ въ ногахъ, и о болѣзняхъ головныхъ, объ апоплексіи, и о рвотѣ, и о водяной болѣзни, и о воспаленіяхъ, и опухоляхъ, и о безчисленномъ мно/с. 136/жествѣ другихъ болѣзней говорятъ, что онѣ происходятъ отъ лакомства и пресыщенія, какъ отъ самаго нечистаго источника нечистые ручьи, пагубные и для здоровья тѣла, и для цѣломудрія души.
5. Итакъ, не будемъ бояться поста, который избавляетъ насъ отъ столь великихъ золъ. Не безъ причины внушаю вамъ это, но потому, что вижу много такихъ людей, которые уклоняются и бѣгутъ прочь, какъ будто ихъ хотятъ отдать въ руки какой-либо суровой женѣ, и губятъ сегодня сами себя пьянствомъ и пресыщеніемъ. Поэтому совѣтую, не губите напередъ, объяденіемъ и пьянствомъ, ожидаемой отъ поста пользы. И люди съ разстроеннымъ желудкомъ, когда предъ тѣмъ, какъ надобно имъ принять горькое лѣкарство, наполнятъ себя излишнею пищею, и потомъ примутъ лѣкарство, то — горечь эту вытерпятъ, а пользы не получатъ, потому что они затруднили дѣйствіе лѣкарства на испорченныя мокроты. Поэтому врачи и совѣтуютъ имъ ложиться спать не ужинавши, чтобы вся сила лѣкарствъ тотчасъ же обратилась на излишнія мокроты, причиняющія болѣзнь. Такъ бываетъ и съ постомъ. Если ты сегодня предашься великому пьянству, а завтра примешь врачество поста, этимъ сдѣлаешь, что оно будетъ для тебя безполезно и безплодно, и ты, хоть понесешь трудъ, но не соберешь плодовъ поста, потому что онъ всю свою силу употребитъ противъ вреда, только что причиненнаго пьянствомъ. Если же ты приготовишь для него легкое тѣло и примешь лѣкарство съ трезвою мыслію, то можешь очистить много прежнихъ грѣховъ. Итакъ, не будемъ — и вступая въ постъ упиваться, и послѣ поста, опять предаваться пьянству, дабы не случилось того же, что бываетъ, когда кто ударяетъ ногою больное тѣло, только что оправляющееся отъ болѣзни, и этимъ снова повергаетъ его въ болѣе тяжкую болѣзнь. Это бываетъ и съ нашею душею, когда мы въ обоихъ случаяхъ — и въ началѣ и въ концѣ поста — омрачаемъ облакомъ пьянства трезвость, полученную нами отъ воздержанія. Какъ готовящіеся сражаться съ дикими звѣрями сперва ограждаютъ главные члены свои многими оружіями и щитами, и затѣмъ уже вступаютъ въ борьбу съ звѣрями, такъ и теперь есть много людей, которые, готовясь сражаться съ постомъ, какъ бы съ дикимъ звѣремъ, ограждаютъ себя объяденіемъ, и, до крайности обременивъ и омрачивъ себя, весьма неразумно встрѣчаютъ тихое и кроткое лицо поста. И если спрошу тебя: для чего сегодня идешь въ баню? — ты скажешь: чтобы съ чистымъ тѣломъ срѣтить постъ. А если спрошу: отчего упиваешься? — ты опять скажешь: оттого, что готовлюсь вступить въ постъ. Но не странно ли этотъ прекраснѣйшій праздникъ встрѣчать съ тѣломъ чистымъ, а съ душою нечистою и /с. 137/ опьянѣвшею? Можно бы сказать и больше этого, но для здравомыслящихъ и этого довольно для исправленія. Итакъ, надобно прекратить слово, потому что хочу я послушать и голоса отца. Мы, какъ малыя пастушескія дѣти, играемъ на легкой свирѣли, сидя подъ сѣнію этого святилища, какъ бы подъ дубомъ или тополемъ: а онъ, подобно тому, какъ отличный какой музыкантъ, настроивъ золотую арфу, стройностію звуковъ восхищаетъ всѣхъ слушателей, — такъ и онъ доставляетъ намъ великую пользу не стройностію звуковъ, но согласіемъ словъ и дѣлъ. Такихъ-то учителей и Христосъ ищетъ: сотворившій, сказалъ Онъ, и научившій, сей велій наречется въ царствіи небеснѣмъ (Матѳ. V, 10). Таковъ и этотъ [4]; потому онъ и великъ въ царствіи небесномъ. Да сподобимся же и мы, по молитвамъ его и всѣхъ сослужителей, получить царство небесное, благодатію и человѣколюбіемъ Господа нашего Іисуса Христа, съ Которымъ Отцу слава, со Святымъ Духомъ, нынѣ и присно, и во вѣки вѣковъ. Аминь.
Примѣчанія: [1] Т. е. повелѣнія Божія — не вкушать отъ древа познанія добра и зла. [2]Востани и иди въ Ниневію и проч. (Іон. I, 2). [3] Т. е. брошеннаго въ ровъ пророка. [4] Т. е. епископъ Флавіанъ, въ присутствіи коего говорена была бесѣда.
Источникъ:Святителя Іоанна Златоуста«Слова о священствѣ» и «Бесѣда по рукоположеніи во пресвитера» и «Бесѣды о покаяніи». — Репр. изд. — Jordanville: Тѵпографія преп. Іова Почаевскаго. Holy Trinity Monastery, 2006. — С. 129-137.
«Свет во откровение языков».
Проповедь митрополита Касторийского Серафима (+)на Сретение Господне.
Праздник Сретения Господня (2/15 февраля), который одновременно является Господским и Богородичным праздником, наполняет нас священным волнением и трепетом, вызывая в нашей душе святые чувства любви и благодарности к Богу. Евангельский текст, читаемый во время богослужения в храме, невыразимо прекрасные песнопения праздника, а также высокое богословие Святых Отцов нашей Церкви вновь оживляют перед нашим мысленным взором это великое событие и прием, оказанный сорокадневному Богомладенцу Христу в Соломоновом храме.
«Разве вы не видите Младенца сего, питающегося млеком? Того, Кто почивает в материнских объятиях? Того, Кто до сих пор не ступал по земле? Сей Младенец есть Создатель Вселенной, основатель веков. Сей Младенец распростер землю и оградил море брегами. Сей Младенец создает ветры и отверзает потоки небесные… Один и Тот же — Младенец и Собезначальный Отцу. Один и Тот же и годами исчисляется, и род Его никто не может исповедать. Один и Тот же лепечет как дитя и дарит премудрость и словам благодать. Как человек Он рождается от Девы и непостижим как Бог Своим существом… Видим очами телесными как человек и умопостигаем как Бог»1.
Исполненный восхищения, святитель Кирилл, патриарх Александрийский, добавляет: «Какое великое и дивное домостроительство! О, бездна богатства и премудрости и ведения Божия! Тот, Кто находится в недрах Отца, восседающий с Ним и совечный Ему, Которым все приводится в бытие; Тот, Кому все совершают служение и прославляют вместе с Отцом, не только вочеловечился и стал младенцем, но и приносит положенную жертву в храме Божием»2.
Это «малое Дитя, грудного Младенца»3 с благоговением приемлет в объятия Симеон и, благословляя Бога, говорит: «Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко, по глаголу Твоему, с миром; яко видеста очи мои спасение Твое, еже еси уготовал пред лицем всех людей, свет во откровение языков, и славу людей Твоих Израиля»4.
Давайте рассмотрим теперь, следуя за Александрийским богословом, почему праведный Симеон называет Его «свет во откровение языков».
Ι. Нет ничего во всем сотворенном мире, что отображало бы славу Бога-Творца так же ярко, как свет. Он Сам называет Себя светом: «Я свет миру; кто последует за Мною, тот не будет ходить во тьме, но будет иметь свет жизни»5. Он называет светом и Своих учеников: «Вы — свет мира»6.
Во время Своего Преображения на горе Фавор Он являет в изумленных глазах учеников малое подобие Своего божественного величия в виде света, позволяющего им хотя бы смутно увидеть Его славу, насколько это было возможно («якоже можаху»7), пусть даже в бесконечно малой степени.
И если обычный наш свет сотворен, имеет начало и имеет конец, свет Божества отличается от него тем, что он нетварен, вечен и неизменен. Он является не сущностью Божией, которая неприступна для земнородных, а нетварной энергией-действованием, которым Бог снисходит к человеческому роду, чтобы «народ, сидящий во тьме… в стране и тени смертной»8, принял свет истинного богопознания.
Так же и наша Православная Церковь есть Церковь света, ее благословенные дети — это «чада светообразные церковные», да и все её праздники, начиная со дня Рождества и до светоносного дня Воскресения Христова, Вознесения Господня и Святой Пятидесятницы движутся друг за другом чередой, даруя свет.
Свет на Рождество, свет на Богоявление, свет на Преображение, свет в славный день Воскресения Христова, свет на Пятидесятницу и на любой другой праздник, свет в вечном Царствии Божием на Небесах.
«Каждое мгновение, — пишет старец Емилиан Симонопетрский, — каждый день, каждый литургический период представляют нам Христа или Самого по Себе, или через Его Святых, всегда Того же и всегда по-разному. На вечерне, когда солнце заходит за горизонт, мы возжигаем искусственный свет (это время в начале вечерни называется «светильничное») и прославляем нетварный Божественный свет, просвещающий нашу тьму: «Свете Тихий святыя Славы Безсмертнаго Отца Небеснаго, Святаго Блаженнаго, Иисусе Христе, пришедше на запад солнца, видевше свет вечерний, поем Отца, Сына и Святаго Духа Бога...».
Восстав от сна до рассвета, когда ещё темно, как святые Жены-мироносицы, желавшие обрести свет — Воскресшего Господа, мы читаем полунощницу. ... После умилительных псалмов, составляющих шестопсалмие, которое читается в темноте, мы возжигаем первую свечу в храме и поем: «От нощи утренюет дух мой к Тебе, Боже, зане свет повеления Твоя на земли». ... Затем мы призываем весь сотворенный мир славить Бога и громко взываем к Нему, начиная Великое Славословие такими словами: «Слава Тебе показавшему нам свет...».
В конце первого часа говорится молитва: «Христе, Свете Истинный, просвещаяй и освящаяй всякаго человека, грядущаго в мир, да знаменается на нас свет лица Твоего, да в нем узрим Свет Неприступный: и исправи стопы наша к деланию заповедей Твоих...».
И, наконец, когда мы причащаемся Небесного Хлеба и приобщаемся «Света от Света», соединяясь со Христом, «Светом трисолнечным, просвещающим мир», мы торжественно поем: «Видехом свет истинный, прияхом Духа небесного...»9.
ΙI. «Свет во откровение языков, и славу людей Твоих Израиля». Этот свет, который есть Христос, явившийся в конце времён, будет описан святителем Кириллом, Патриархом Александрийским: «Он стал светом для находящихся во тьме, заблуждающихся и попавших под власть диавола»10. Об этом благотворном действии света Христова упоминает и святой псалмопевец Давид: «Они ходят во свете лица Твоего, Господи, о имени Твоем радуются весь день»11.
Об этом свете «во откровение языков» и «славу людей Твоих Израиля» упоминали ветхозаветные пророки, святые апостолы и новозаветные святые. Об этом свете ежедневно говорит и учит наша Святая Церковь всеми доступными нашему восприятию средствами, приглашая своих чад облечься в этот свет, которым является Сам Христос.
Этот праздник, наполненный светом, как и все остальные православные праздники, вызывает сегодня у нас целый ряд «неудобных» вопросов. Почему в наше время господствует тьма? Почему человеческая просьба «света, больше света!» повторяется сегодня с такой силой и жаром? Есть ли средство, способное дать усладу и радость душе человека, желающего освободиться от ужасающего призрака мрачной смерти? Кто может спасти души людей, если они не принимают этот свет, который освобождает, умиротворяет и придает особенную ценность человеческому существованию?
Ответ на все эти и многие другие вопросы таков:
Только Христос есть истинный свет.
Только благодаря Ему душа наша может быть в мире.
Только соединившись с Ним мы можем спастись от погибели и вечно царствовать в стране света, которая есть Царствие Божие.
Зависит только от нас, примем ли мы этот свет с искренностью и честностью, а главным образом — с верой, ожидая увидеть своими душевными очами Господа нашего Иисуса Христа. Дай Бог, чтобы мы все, как праведный Симеон, просияли Божественным светом и как «порождения этого света»12 сподобились видеть Божественное сияние Христа.
+ Митрополит Касторийский Серафим
2.02.2019
1. Св. Амфилохий Иконийский Слово на Сретение Господне // Άγιος Αμφιλόχιος Επίσκοπος Ικονίου, Λόγος Β΄, Εις τηνΥπαπαντήν του Κυρίου ημών Ιησού Χριστού, και εις την Θεοτόκον, και εις την Άνναν, και εις τον Συμεώνα, κεφ. ΣΤ, PG 39,52-53
2. Св. Кирилла, архиепископа Александрийского, беседа на Сретение Господа нашего Иисуса Христа // ΆγιοςΚύριλλος Πατριάρχης Αλεξανδρείας, Ομιλία ΙΒ΄, Εις την υπαντήν του Κυρίου ημών Ιησού Χριστού, PG 77,1044C
3. Там же 1045CD
4. Лк. 2,29-32
5. Ин. 8,12
6. Мф. 5,14
7. Тропарь празднику Преображения Господня.
8. Мф, 4,16
9. Архимандрит Емилиан. Опыт Преображения в жизни афонского монаха. // Αρχιμανδρίτης Αιμιλιανός, Η βίωσις τηςΜεταμορφώσεως στην ζωή του αγιορείτου μοναχού, Μεταμόρφωση, εκδ. Ακρίτας, Αθήνα 1984, σελ. 134-139
10. Св. Кирилла, архиепископа Александрийского, цит. произв. // Άγιος Κύριλλος Πατριάρχης Αλεξανδρείας, ο.π., 1045D
11. Пс. 88, 16–17.
12. Святитель Григорий (Палама). Беседа на Преображение Господне // Άγιος Γρηγόριος ο Παλαμάς, Εις την σεπτήνΜεταμόρφωσιν του Κυρίου και Θεού και Σωτήρος ημών Ιησού Χριστού, κεφ. 11, ΕΠΕ 10,370
Принимаются на рассмотрение совета интернет-содружества «ПРАВОСЛАВНЫЙ АПОЛОГЕТ» востребованные статьи и материалы,
замечания и предложения, от преподавателей и студентов и всех благочестивых православных христиан,
способных помочь и стремящихся содействовать хранению чистоты Апостольского Кафолического Православного вероучения.
