Русская Православная Церковь

ПРАВОСЛАВНЫЙ АПОЛОГЕТ
Богословский комментарий на некоторые современные
непростые вопросы вероучения.

«Никогда, о человек, то, что относится к Церкви,
не исправляется через компромиссы:
нет ничего среднего между истиной и ложью.»

Свт. Марк Эфесский


Интернет-содружество преподавателей и студентов православных духовных учебных заведений, монашествующих и мирян, ищущих чистоты православной веры.


Карта сайта

Разделы сайта

Православный журнал «Благодатный Огонь»
Церковная-жизнь.рф

Эволюция, наука и вера

Знает ли наука все?

Η επιστήμη τα ξέρει όλα;

Николай Панагиотопулос, доктор медицинских наук, врач кардиохирург

 

Здание Королевской Афинской Академии Наук

Файл:Russian Academy of Sciences SPB.jpg

Здание Российской Императорской Академии Наук

Пределы науки.


   На днях я просматривал книги в своей медицинской библиотеке. Несколько десятков, если не сотен. Со студенческих времен и по сей день. Книги специализированные, а не для общего потребления. Книги, ориентированные на специалистов и описывающие новейшие знания на момент их написания. И у меня возникло искушение открыть некоторые из старых, поставленных несколько десятилетий назад. Не воображайте слишком много. Остановившись на некоторых произведениях, я задумался: «Но ведь это возможно. Мы читали такие вещи? Устаревшие знания. Практики, которые, если бы мы их сегодня применили, как минимум привели бы нас к прокурору. Потому что наука развивалась и отрицала свое недавнее «я». Теперь он осуждает то, во что верил некоторое время назад. Это наука.  

 

Νικόλαος Παναγιωτόπουλος Καρδιολόγος Μαρούσι

автор статьи: Н. Панагиотопулос, врач, специалист в области кардиологии, Афины, доктор медицинских наук

 

Пределы науки и «наука» учёных.


И мы говорим о настоящей науке. Потому что есть еще «наука» ученых. Те, у кого есть причины представлять вещи как научные, хотя они просто служат им. Они служат им в их академическом развитии, в их экономическом прогрессе, в упорядоченном служении целям, которые они обязались выполнить. Дальше все становится очень серьезно, и речь идет не о науке, а о мошенничестве. Есть и такие. Потому что этого требует экономика, политика, идеология, всякая целесообразность. И тогда истиной злоупотребляют.

Эта последняя тактика была ярко выражена в циничном признании министра после трагического события в Темпе с гекатомбой мертвых. «Мы знали о проблемах железных дорог, но если бы мы им рассказали, никто бы не сел в поезд». Известный эпидемиолог и депутат парламента несколько иначе сказал о вакцинах от вируса короны: «Если бы мы рассказали всю правду о вакцинах, никто бы не прививался».

 

Ложная целесообразность  в вакцинаци людей.


Я не знаю, умирали ли люди или умирают от вакцин против вируса короны, поскольку исследования продолжаются - даже с препятствиями -. Я не знаю, связаны ли некоторые болезни, которые сегодня буквально подавляют людей, с прививками. Для того, чтобы мы могли все это обсудить, я признаю, что ничего из этого не происходит. Однако вакцины по-прежнему сопровождаются серией лжи об их полезности. Мы освещали это во многих наших статьях. Чтобы сделать людям прививку, мы сказали им, что вакцины SURE не очень безопасны. Факт, который мы не могли знать наверняка, поскольку метод м-РНК ранее не применялся в больших масштабах.

  Мы также сказали им, что любым, кто вакцинируется, не передает болезнь другим. Привитым с чувством ответственности МЫ СТРОИМ СТЕНУ ИММУНИТЕТА. Мы можем без страха обращаться к нашим пожилым родителям. Мы сказали им, что привитые защищены от болезни и могут вернуть себе свободу. Именно поэтому кампания по вакцинации получила название «СВОБОДА БИЗНЕСА». Мы им много лгали. И мы их убедили. До такой степени, что теперь, когда на практике доказано, что все это неправда, люди продолжают в это верить. Классическая реакция в кабинете врача. «Доктор, можно мне снять маску? Кроме того, я привит».

  "Что вы говорите? Наука говорит...»
Мы писали это много раз. И если мы сделаем это еще раз, то не потому, что мы — последователи девиза «повторение — мать учения». Мы делаем это потому, что когда начинается дискуссия о серьезных социальных проблемах, некоторые люди тянут туз в рукав. "Что вы говорите? Наука говорит…» Наука – это современный бог. Она знает все и неоспорима. А тот, кто не согласен с тем, что говорит собеседник наукой, обречен как минимум на огонь. Вот только наука не Бог и в то же время она и так так утверждает. Нам просто нравится одна версия, и именно ее мы показываем.

 

Границы науки: Наука совершает ошибки и развивается.


В науке по определению существуют мнения, а не догматическая и неоспоримая позиция. Потому что мы тоже испытали это во время пандемии. Противоположная научная точка зрения получила название «распространение фейковых новостей» и была криминализирована. Не прячьтесь за нашим пальцем. У нас есть проверенная наука, и мы используем ее по своему усмотрению. И те, кто якобы считает ее богиней, - это те, кто ее уничтожает. Потому что они подрывают доверие людей. Сейчас меньше людей делают прививку от гриппа, чем раньше каждый год. Почему? Потому что они потеряли доверие ко всему этому, к вакцинам в целом. Вот что они наконец поняли.

             Те из нас, кто любит истинную науку, которая предлагает нам так много с течением времени, должны осознавать, что она совершает ошибки, что она развивается, что одно это наука, а другое - это ученый, и что в вопросах жизни помимо науки существует еще много параметров. Для одних есть Бог, для других есть дух, есть опыт, есть социальные представления, формировавшиеся веками.

 

Τα όρια της επιστήμης.Καρδιολογικό ιατρείο Μαρούσι,Νικόλαος Παναγιωτόπουλος.

 

https://orthodoxostypos.gr/η-επιστήμη-τα-ξέρει-όλα/

https://www.cardiodoctor.gr/τα-όρια-της-επιστήμης//

 

 

 

Специализация по сердечно-сосудистым заболеваниям

 

 

 

Биография Доктор Кардиолог Николаос Панагиотопулос

Биография Доктор Кардиолог Николаос Панагиотопулос. Опыт работы.

Окончила 2-ю среднюю школу г. Неа-Смирни с отличием (1983 г.). Я учился в Афинской медицинской школе, которую окончил с отличием в июне 1989 года. Во время службы в армии я специализировался в области гипербарической медицины и декомпрессионных камер. Я учился в ординатуре по патологии. Я проходил выездную службу в кардиологической клинике Главной префектурной больницы Халкиды, где находился с 1992 по 1995 год. (Квалифицированный кардиолог Николаос Панагиотопулос)

Специализация Кардиология. Аспирантура.

Я специализировался по кардиологии в больнице Цаниос в Пирее и после успешных экзаменов получил звание специальности с первой попытки в 1997 году. Я учился в аспирантуре по предмету «Менеджмент медицинских учреждений». Меня всегда интересовали вопросы организации и управления в сфере здравоохранения, выходящие за рамки узкомедицинских вопросов. В своей практике меня всегда интересовали тяжелобольные кардиологи и кардиохирургические пациенты. Именно поэтому я защитил докторскую диссертацию в Афинском университете на тему неотложной ангиопластики при остром инфаркте миокарда.

Последние 21 год я работал в отделении интенсивной терапии Афинского медицинского центра в Маруси в качестве куратора и директора. За это время я работал с кардиохирургическими и кардиологическими клиниками. Мое пребывание в отделении интенсивной терапии дало мне возможность познакомиться со всеми серьезными медицинскими проблемами, не только сердечными, и ознакомиться со всеми современными вмешательствами для тяжелобольных пациентов. Одновременно в этот период я ​​был научным руководителем отделения инфарктов и кардиологии той же больницы.
Параллельно занимался практикой клинической кардиологии в частном секторе.
Еще одна тема, которая меня интересует, — преподавание медицины молодежи. Я с отличием окончила АСПАИТЭ (Высшую школу педагогического технического образования). Последние 21 год я преподаю медицинские курсы по различным специальностям технического образования.

Мой особый интерес — ишемическая болезнь сердца, от простой стенокардии до сердечного приступа, ангиопластика и аортокоронарное шунтирование. Также аритмии, артериальная гипертензия и лечение нарушений липидов организма (холестерина, триглицеридов).

Медицина и биоэтика

В то же время, поскольку меня также интересовала этика в медицинской практике, я получил степень богослова с отличием в Афинском университете и с отличием закончил аспирантуру по биоэтике. Плодом моего изучения и участия в вопросах биоэтики стала моя книга «20 лет в интенсивной терапии», опубликованная в 2017 году.

Кардиологическая клиника в Маруси

Я веду частную кардиологическую практику. Занимаюсь всем спектром кардиологических проблем с помощью современных кардиохирургических аппаратов. Главное, однако, то, что, имея столь многолетний опыт работы в реанимации, я пришел к выводу, что самое главное — относиться к человеку как к психосоматической единице и к его проблемам со здоровьем глобально.
Моя практика расположена в тихом районе Маруси, за клиникой Гигея. В этом гостеприимном пространстве мы можем с комфортом обсудить и дать указания и решения проблем, которые волнуют кардиологического пациента или любого, кто хочет не стать кардиологическим пациентом, приняв соответствующие профилактические меры.

Георгий И. Мантзаридис, почетный профессор Богословского факультета Фессалоникского университета

Γεώργιος Ι. Μαντζαρίδης, Ομότιμος Καθηγητής Θεολογικής Σχολής Α.Π.Θ.

“Η Ορθόδοξη Θεολογία δεν επιβάλλει τις θέσεις της στην επιστήμη”

 

Православное богословие и наука

Ορθόδοξη Θεολογία και Επιστήμη

более расширенный вариант статьи

 

Η Ορθόδοξη Θεολογία δεν επιβάλλει τις θέσεις της στην επιστήμη

 

Бог сотворил человека без содействия человека. Однако же с тех пор Он ничего не делал для человека без его содействия. Более того, творчество cоставляет существенное свойство «образа и подобия» Божия. Научное творчество, хотя и не является созданием из ничего, но оно связано с Божественным творчеством. Даже в новейших научных теориях (термодинамике, квантовой физике, теории хаоса) «есть»[1] не предшествует «становлению, рождению, происходящему»[2], но представляет собой длительное и необратимое «рождение, событие», которое напрямую связано с присутствием человека, но также всегда открыто для будущего. Таким образом, человека приглашают творчески участвовать в творении, призывая его к действенному вмешательству в новых ситуациях в «происходящем, свершающемся».

 

Все, что знает или знает наука о вселенной, все это является работой Бога. Все творение проецируется как концентрированная энергия, действование и информация. Это означает, что она включает в себя божественные извещения. Когда человек исследует с помощью науки творение, то он обращается к этим сообщениям, своим «причинам» сущих[3], приглашает Творца к диалогу. То есть человек движим тем, чтобы различить Его мудрость и принять его причины-логосы, которые объясняются его заповедями.

Небольшое некоторое количество «причин сущих» восходит и суммируется в воипостасном Боге Слове, Который является началом и концом всех творений: «ибо Им создано все... - все Им и для Него» [4]. И небольшое количество божественных заповедей, которые содержатся в Библии и Церкви, выражающих волю Бога Слова, сводятся к заповеди любви в ее двояком направлении, горизонтальном и вертикальном: любви к Богу и любви к ближнему. Таким образом, люди подготавливаются  тому, чтобы выстраивать братские отношения в богочеловеческом обществе.

 

При таком взгляде каждый ученый призывается соблюдать заповеди Божьи и добросовестно выполнять свою научную работу, не противореча «логосам» Творца. Когда этого не происходит, то возникают этические аберрации и в творении происходят побочные эффекты. Этические аберрации, отклонения - это не только нарушение заповедей, касающихся личной и социальной жизни людей, но и нарушение "логосов" материального творения. Последние нарушения можно охарактеризовать как наиболее тяжелые, потому что они обычно более постоянны и необратимы. Эту истину драматически ощутил экологический кризис.

С помощью науки и религии человек приближается к естественным и метафизическим истинам, которые полезны для его жизни и его преуспеяния согласно модели его Создателя. Бог, Ветхий Завет пишет: «Для того Он и дал людям знание (в греческом тексте стоит слово επιστήμην, которое имеет несколько значений – знание, наука, умение), чтобы прославляли Его в чудных делах Его» [5]. А апостол Павел говорит о «внешних мудрецах», что «они познавши Бога, не прославили Его», они пришли к пониманию познанию Бога, но не в его истинном понимании, как несотворенного, несозданного.

Истины человеческой мудрости и науки всегда ограничены и, соответственно они находятся на уровне сотворенного и неспособны предложить человеку подлинную и абсолютную истину, которая избавляет человека от относительности и освобождает его от истления и смерти. Это относится не только к научной, но и к религиозным истинам, которые охватываются и постигаются ограниченным и созданным человеческим разумом.

Христианские истины существенно отличаются от научных и религиозных истин. Это истины, которые имеют нетварное происхождение, истины, которые исходят от Бога и имеют устойчивый, ипостасный характер. Это истины жизни. Они находятся в личности, раскрываются и к ним бывают причастны с помощью личной связи, отношения и общения. Они предлагаются как несозданнный дар, который не конфликтует и не входит в конфликт с наукой, потому что он отличается по своей природе и движется на уровне свободы человека. Эти истины ипостазируются в личности Христа и открываются по благодати Святого Духа, Духа свободы, Который "дышит идеже хощет".[6]

В то же время христианские истины также имеют свои собственные тварные одежды, которые всегда несовершенны и соотносятся с человеком и его эпохой. Этот одеяние по своей природе не может заключить в себе нетварное содержимое. Вот почему православное богословие имеет апофатический характер. Оно не исчерпывает истину познания Бога своими формулировками и определениями, но описывает и направляет к нему символически. Вот почему считается необходимым явление, существование «живых свидетелей», святых, для того чтобы сохранять «подлинность богопознания» во все исторические моменты.[7]Христианская истина не может восприниматься как религиозная идеология или этическая необходимость, как это часто бывает, но как причастность живому явлению, присутствию Бога в мире.

Кроме того, тварное одеяние христианских истин каждый раз оказывается связано с народным образом, языком, окружающей средой и культурным уровнем верующих. Это означает, что совершенно неверно пытаться  церковные факторы навязывать науке, а в научных исследованиях ставить ограничения на тварном уровне, когда они не противятся, не входят в противоречие со «словами» Творческого Слова. Точно также неверным является то, когда научное сообщество старается навязать Церкви в качестве несомненных свои метафизические теории. Впрочем, и сама наука подтверждает относительность и изменчивость своих истин.[8] Уклонения каждой из сторон лишь создают между религией и наукой споры.

Православное христианское богословие при абсолютном уважении к свободе человека в области знания и применения господствующей власти в мире не опекает, ни навязывает свою волю науке, к чему стремилась в средневековье Римо-Католическая церковь. Феномен, о котором ходят слухи, связанный с основоположником развития новейшей науки Галилео Галилеем, не известен в Православии и в святоотеческой традиции.

Многие Отцы Церкви были и академическими учеными. Они искали познания о сущих и использовали науку в качестве отправной точки для понимания чуда промысла Божия и повода для славословия Создателя. «Ибо всякое творение Божие хорошо и ничто не предосудительно, если принимается с благодарением».[9]В этом случае характерным примером являются Гомилии свт. Василия Великого на Шестоднев (Ὁμιλίες εἰς τὴν Ἐξαημέρων), где творение мира представлено на основе достижений науки той эпохи. Как свидетельствует сам  свт. Великий, научный подход и объяснение природных явлений совершенно не уменьшает вызываемого ими удивления: «Ибо изумление пред великими предметами не уменьшается, когда открыт способ, каким произошло что–нибудь необычайное»..[10] Напротив, научное познание и понимание мира, а также обнаружение существующего в нем множественного незнания являются поводом для восхищения и восхваления Творца, что, однако, не относится к нынешним корифеям науки.

То, что приходит в наши чувства, ощущения всех нас, настолько чудесно, что даже самый опытный ум неспособен постичь их и воздать достойную хвалу Творцу . А известный святой нашего времени Порфирий Кавсокаливитис, будучи малограмотным, глубоко жил величие природы, прославляя Бога, и в то же время, изучая научные книги и формулируя предложения с помощью своих духовных дарований, которые удивляли даже опытных ученых. Если Эйнштейн своей логикой преодолел свои чувства и представил новые физические горизонты Вселенной, удивительно расширив человеческие знания, то Святые Церкви своим чистым умом обратились к уму Создателя, открыли новые духовные горизонты, удивительно расширив человеческий опыт.

Но сами научные исследования берут свое начало в монастырях Запада, где монахи исследовали тайны и законы природы, чтобы лучше познать Бога. Но объединение и тем более отождествление двух уровней знания, научного и богословского, что культивировалось в лоне того же западного монашества, имело трагические последствия. Всякое расшатывание тварного религиозного образа трактовался как ересь и осуждался Святой Инквизицией с наложением разных ограничений, различных пыток или даже смертью от огня. Таким образом, без всякой существенной причины был создан очень острый конфликт между богословием и наукой, который, к счастью, был смягчен в наше время.

Этот конфликт уходит своими корнями в религиозность христианства и применение общей методологии к науке и теологии. Эта общая методология фальсифицирует как науку, так и богословие. Таким образом, в то время как наука исключает любую возможность освобождения от любого тварной мирской приукрасы, богословию не хватает ценного вклада науки как вводного пути и символического средства для восхождения к трансцендентальной реальности.

Когда наука попадает в ловушку объективации и объективного знания, претендуя на всечеловеческое знание и исключая возможность его расширения за пределы мирского, она причиняет вред человеку.

Как было весьма точно замечено « одно дело отвергать что-то с помощью нашего рационального мышления, и совсем другое дело это реальность бытия.  Живой Бог является личным. И Он это не какая-то абстрактная идея или какой-то трансцендентный объект. Это личный Бог, явившийся во Христе, который сказал человеку, что «Я есмь... истина».[11] Отец, Сын и Святой Дух. Эти три Личности - одна истина»[12], безначальная и бесконечная.

Этот личностный и вечный характер истины имеет первостепенное значение для человека. Живая правда экзистенциальна и нерушима. Она не объективирована, потому что ее объективация равносильна распаду и умиранию. Осознание этой истины - это опыт жизни Бога и человека. «Это плод единения в само Бытие двух объектов: Бога и человека. Ни один из них не становится «объектом,» и Бог и человек проживают это событие как одну жизнь»[13].

Это знание, которое базируется на жизни во Христе, не навязывается человеку силой, но оно входит диаконически и путем врачевания, придает смыл жизни и становится заметной, выделяется в  святых людях. В нашу историческую эпоху это становится весьма ощутимым и полным благодаря целой плеяде святых, которые жили среди нас. Но это знание в то же время становится более доступным и благодаря тем горизонтам, которые были созданы современной наукой. Преодоление классической физики с помощью квантовой механики, которая обслуживает нашу повседневную жизнь в самом широком спектре, создает благоприятные условия для демонстрации христианской истины и приближения к ней.

Новые эпистемологические теории пошатнули устоявшийся принцип объективности и тесно связали науку с человеком. Это также помогло так называемым гуманитарным наукам, которые использовали в качестве модели объективность естественных знаков, хотя они имеют дело с человеком и его социальной жизнью, улучшить человеческую личность и более ясно увидеть ответственность за ее свободу. «Таким образом, различные научные дисциплины и школы психологии осуществили впечатляющие подходы к человеческой личности и привели к выводам, близким к христианской антропологии.

Даже новейшие гносеологические теории выделяют в природе некую свободу. Таким образом, природа воспринимается не как данный объект с заранее определенной перспективой, а как динамическая реальность, сосуществующая с исторической деятельностью и ходом развития человечества. Как говорит нам квантовая механика, мы не можем сказать, что делают вещи, когда мы их не наблюдаем, и ничто не является реальным, если это не наблюдается. Человек также активно участвует в создании мироздания. Однако автономия человека, отсутствующая у другого творения, делает его ответственным за свой деструктивный курс.

Здесь следует отметить большую опасность, создаваемую быстрым эгоцентрическим и утилитарным развитием науки и техники. Как было точно и метко отмечено, мы постоянно продвигаем создание машин с все более и более антропоморфным поведением, в рамках такого общества, которое имеет тенденцию создавать все больше и больше автоматизированных людей. Но точно так же, насколько человек механизируется, настолько он разрушает свою духовную сущность и по существу теряет свою человечность.

Достижения науки создают импульсы, которые приводят человека к открытиям. Но опять же эти открытия принимают созидательный или разрушительный характер в зависимости от автономии человека. Но все открытия науки были на уровне тварного, ограниченного распадом и смертью. Единственное настоящее открытие для человека - это то, что он выходит за пределы границ разложения и смерти. И это открытие не исходит и не может исходить от науки или техники. Оно не может исходить ни от человеческой религии, ни от идеологии. Никакое откровение на уровне творения невозможно в несозданном мире. Здесь решение может быть дано только при вмешательстве несотворенного в созданное.

Христианство освещает тварное откровением несозданного. Но чтобы просветить созданное, он должен принять это с сочувствием и любовью. Но опять же, такое принятие и выбор не производится без рассуждения и без разбора. Бог Слово воспринял на себя всю природу человека, за исключением греха, который был и есть искажение, истление его природы. И Отцы Церкви не принимали греческий и нехристианский мир без разбора и без рассуждения, но с осторожностью и созерцанием.

Задача богословия в каждую эпоху - не возвращаться ни к богословию отцов Церкви и не решать проблемы своего времени с помощью решений, которые давали Отцы проблемам своего времени. Задача богословия – подходить к проблемам, воспринимать и решать проблемы каждой эпохи в ее общей перспективе, предлагая собственное решение, возводя их к несотворенному откровению. Без этого восхождения любой человеческий успех окажется эфемерным и условным. Как подчеркивает святитель Григорий Богослов, «неочищенное, неуврачеванное не соединяется с Богом и не спасается»[14]. Любой элемент человеческой жизни и мира, который не принимается и не усваивается Церковью с ее богословием, таинствами, любовью и молитвой, остается в стороне от исцеляющей и преобразующей силы Святого Духа.

Единственный, кто приносит и предлагает миру нетварное откровение, - это Христос. В лице Христа ипостасно соединились тварное и нетварное и они получили отнологическое общение. Таким образом, преодоление тления и смерти, что произошло во время воскресения Христа, даруется человеку через его участие в теле Христовом, в Церкви. Этот дар - не возрождение в созданной реальности, а вхождение в нетварную и нерушимую божественную жизнь. Это откровение. Оно переживается «от части» во время земной жизни и обновляется во всей полноте в будущем. Но даже и  научный подход человека к сотворенному созданию является прелюдией к его общению как творению «по образу Божию» в несотворенной и неразрушимой божественной реальности.

Удивительный или «демонический» ум ( ἡ «δαιμόνιος» νούς) человека, как его характеризует святой Григорий Палама, как творение Бога, «от природы обладает мудростью». И хотя от Бога в него вложена способность «думать», он может своим самовластным волением отклониться от своей естественной воли и лишиться рассудка, сойти с ума. Он может презирать логосы творения и следовать помыслам своего страстного и помраченного ума. Таким образом, в то время как существование творения восходит к его Создателю, а научный подход восходит к его прославлению, человек «глупеет», уступая быстрому научному и технологическому развитию, например контролю над ядерной энергией и экологическим кризисом.

Один конечный пункт, в котором, как оказывается, богословие плохо совпадает с научной методологией, - это использование гипотез и проверки или опровержения вещей и концепций. Величайшие научные открытия явились результатом формулирования гипотезы, созданной интуицией ученых, которая выходила за рамки или противоречила эмпирической непосредственности, но была проверена на практике. Нечто подобное существует и в богословской гносеологии. Основополагающие христианские истины, которые логически неуловимы, непостижимы, и которые противоположны повседневному опыту, становятся эмпирически доступны и понятны. Согласно Иоанну Богослову Сам Христос является и говорит своим слушателям: «Мое учение – не Мое, но пославшего Меня; если кто хочет творить волю Его, тот узнает о сем учении, от Бога ли оно, или Я Сам от Себя говорю».[15] Нечто подобное Он утверждает  и в заповедях Блаженств, которые имеются в синоптических Евангелиях.

Продолжение следует….

 


[1] Свт. Григорий Богослов. Письмо 207 к Кледонию . PG 37, 181C-84A

[2] См. Иоан. 7, 16-17

[3]

[4]

[5]

[6] Ин. 3, 8

[7] Прп. архим. Софроний Сахаров. Видеть Бога как Он есть. Βλ. Αρχιμ. Σωφρονίου (Σαχάρωφ), Οψόμεθα τον Θεόν καθώς εστι, Έσσεξ Αγγλίας 52010, σ. 143.

[8] Χαρακτηριστικά είναι τα «θεωρήματα της μη πληρότητας» του Kurt Gödel. Για περισσότερα βλ. Α. Νικολαΐδη, « Η επιστήμη του 20ου αιώνα ως Σημείον», στο, Ο κόσμος στην επιστήμη και τη θρησκεία, Κυριακίδης, Θεσσαλονίκη 2008. σ. 251 κ.ε.

[9] Тим. 4, 4

[10] См. Свт. Василий Великий. Беседы на Шестоднев. Μ. Βασιλείου, Εις Εξαήμερον 1,10-11, PG 29,25D- 28B.

[11]

[12]

[13]

[14

[15]

[16]

Николаос Папаянну, магистр богословия

Νικόλαος Παπαϊωάννου, κάτοχος μάστερ θεολογίας

 

Богословские вызовы человеческой личности во времена цифровизации церковной жизни

Θεολογικές προκλήσεις για το ανθρώπινο πρόσωπο σε καιρούς ψηφιοποίησης της εκκλησιαστικής ζωής

 

25 сентября 2022 г.

Ограничительные меры по борьбе с пандемией, принятые государством и принятые официальной Церковью, ускорили цифровизацию церковной жизни и смягчили любой цифровой скептицизм, царивший среди некоторых иерархов. Хотя с допандемической эпохи Православная Церковь начала вовлекаться в цифровое пространство и систему более медленными темпами, чем другие конфессии на христианском Западе, пандемия послужила цифровым катализатором в стремлении Церкви охватить церковную и эмоциональная пустоту, вызванную отсутствием верующих в ее богослужебно-религиозной жизни.

Новый цифровой церковный опыт, похоже, сохранится и после окончания ограничительных мер и, возможно, приобретет характеристики постоянства с возможностью в какой-то степени повлиять на само понятие Церкви. Хотя еще преждевременно говорить о последствиях и долгосрочных влияниях оцифровки Божественной литургии, мы все же можем задаться вопросом о влиянии этой оцифровки на личность человека.

 

Человеческая личность создана по образу Божию, поэтому она обладает, конечно, в ограниченной степени тремя основными качествами, которыми Бог обладает в высшей степени1. Согласно мнению Василиоса Фермо Бог социален и дал человеку общительность, Бог абсолютно свободен и дал человеку свободу и, наконец, Бог «есть любовь» и создал человека, способного любить. Применительно к Интернету все три свойства изменяются в значительной степени, причем сам человек этого не осознает. Интернет-жизнь лишает человека возможности аскезы, практической жизни, которая реализуется в его отношениях с ближними. Переживание церковной жизни через интернет создает иллюзию участия в церковных действиях и событиях, таких как, например, Божественная литургия, когда отсутствует физическое присутствие верующего в храме, что также требует соответствующего аскетизма. В то же время люди чувствуют себя более свободными при серфинге в Интернете, испытывая иллюзию неограниченных возможностей и даже выбирая искусственную личность, в то время как на самом деле они рискуют оказаться в ловушке в Интернете и стать несвободными. Как указывает В. Фермос 2, человеческая личность серьезно страдает, когда теряет свою свободу, то есть когда Интернет становится самоцелью. Но в огромном пространстве онлайн-облака пользователь рискует утратить способность любить, ведь как можно любить, не взаимодействуя как целостный человек со всеми его органами чувств и избегая иллюзии переживания любви как аудиовизуального опыта.

 

В Интернете человек воспринимается не как цельная личность во всех ее измерениях, а как цифровая копия, ипостась которой может не соответствовать действительности. Изменение характеристик Божественного дара и благодати у человека, которые человек испытывает в своей цифровой жизни, является, как замечает Фермос3, дополнительным испытанием, которое прибавляется к традиционным испытаниям, которыми живет человеческая личность в мире тления и требуется дополнительная трезвенность (бдительность), чтобы он не потерял свою главную ориентацию, которая есть Божественная личность.

 

Церковное слово и деятельность Церкви в Интернете набирает обороты, но теряет в глубине (4 ), превращаясь в еще один потенциальный вариант анонимного пользователя, активизация которого зависит от привлекательности сообщения и редко от его сути и содержания, что делает его еще одним продуктом потребления, использование которого осуществляется по усмотрению пользователя.

 

Характеристики постпандемической эпохи еще не сформировались, и, возможно, трудно делать прогнозы, но вопросы, поднятые пандемией, а также порожденные ею новые практики, требуют внимательного подхода и богословской интерпретации. Православная литургическая жизнь сакраментальна и основана на элементах участия и общения, которых нет в цифровой экосистеме, и поэтому литургическая жизнь, лишенная таинств и общения лиц, рискует свестись к сакраментальной или даже потребительской практике. Невозможность полного евхаристического опыта на расстоянии в период расширения цифровой церковной реальности представляет собой сложную богословскую проблему и ни в коем случае не должна вести к принятию Церковью оборонительных рефлексов, но является хорошей возможностью для нового определения своего цифрового вмешательства и диалога с цифровой экосистемой, что в настоящее время является установленной реальностью.

 

СНОСКИ

1 Βασίλειος Θερμός, (2015) (2021 Ιουνίου 14), «Ψηφιακή τεχνολογία και κυβερνοχώρος: μια πρόσθετη δοκιμασία του προσώπου», 1ο Διεθνές Συνέδριο Ψηφιακών Μέσων και Ορθόδοξης Ποιμαντικής, Ανακτήθηκε από: http://www.dmopc15. com/el/program-2/

2 Βασίλειος Θερμός, (2015), ό.π.

3 Βασίλειος Θερμός, (2015), ό.π.

4 Γεώργιος Μαντζαρίδης, (2018) (2021 Ιουνίου 14), «Η ορθόδοξη ποιμαντική στην ψηφιακή εποχή», 2ο Διεθνές Συνέδριο Ψηφιακών Μέσων και Ορθόδοξης Ποιμαντικής, Ανακτήθηκε από: http://www.dmopc18. com/el/program-2/

 

©перевод интернет-содружества «Православный Апологет»2022г.

 

Полный текст книги см: https://www.pemptousia.gr/vivliothiki/papaioannou_book/mobile/index.html

Георгий И. Мантзаридис, почетный профессор Богословского факультета Фессалоникского университета

Γεώργιος Ι. Μαντζαρίδης, Ομότιμος Καθηγητής Θεολογικής Σχολής Α.Π.Θ.

 

 

Православное богословие и наука

Ορθόδοξη Θεολογία και Επιστήμη

повторная публикация

 

Man's hand touching the Earth

Бог сотворил человека без содействия человека. Однако же с тех пор Он ничего не делал для человека без его содействия. Более того, творчество cоставляет существенное свойство «образа и подобия» Божия. Научное творчество, хотя и не является созданием из ничего, но оно связано с Божественным творчеством. Даже в новейших научных теориях (термодинамике, квантовой физике, теории хаоса) «есть»[1] не предшествует «становлению, рождению, происходящему»[2], но представляет собой длительное и необратимое «рождение, событие», которое напрямую связано с присутствием человека, но также всегда открыто для будущего. Таким образом, человека приглашают творчески участвовать в творении, призывая его к действенному вмешательству в новых ситуациях в «происходящем, свершающемся».

 

Все, что знает или знает наука о вселенной, все это является работой Бога. Все творение проецируется как концентрированная энергия, действование и информация. Это означает, что она включает в себя божественные извещения. Когда человек исследует с помощью науки творение, то он обращается к этим сообщениям, своим «причинам» сущих[3], приглашает Творца к диалогу. То есть человек движим тем, чтобы различить Его мудрость и принять его причины-логосы, которые объясняются его заповедями.

Небольшое некоторое количество «причин сущих» восходит и суммируется в воипостасном Боге Слове, Который является началом и концом всех творений: «ибо Им создано все... - все Им и для Него» [1]. И небольшое количество божественных заповедей, которые содержатся в Библии и Церкви, выражающих волю Бога Слова, сводятся к заповеди любви в ее двояком направлении, горизонтальном и вертикальном: любви к Богу и любви к ближнему. Таким образом, люди подготавливаются  тому, чтобы выстраивать братские отношения в богочеловеческом обществе.

 

При таком взгляде каждый ученый призывается соблюдать заповеди Божьи и добросовестно выполнять свою научную работу, не противореча «логосам» Творца. Когда этого не происходит, то возникают этические аберрации и в творении происходят побочные эффекты. Этические аберрации, отклонения - это не только нарушение заповедей, касающихся личной и социальной жизни людей, но и нарушение "логосов" материального творения. Последние нарушения можно охарактеризовать как наиболее тяжелые, потому что они обычно более постоянны и необратимы. Эту истину драматически ощутил экологический кризис.

С помощью науки и религии человек приближается к естественным и метафизическим истинам, которые полезны для его жизни и его преуспеяния согласно модели его Создателя. Бог говорит, Ветхий Завет пишет: «Для того Он и дал людям знание (в греческом тексте стоит слово επιστήμην, которое имеет несколько значений – знание, наука, умение), чтобы прославляли Его в чудных делах Его» [2]. А апостол Павел говорит о «внешних мудрецах», что «они познавши Бога, не прославили Его», они пришли к пониманию познанию Бога, но не в его истинном понимании, как несотворенного, несозданного.

Истины человеческой мудрости и науки всегда ограничены и, соответственно они находятся на уровне сотворенного и неспособны предложить человеку подлинную и абсолютную истину, которая избавляет человека от относительности и освобождает его от истления и смерти. Это относится не только к научной, но и к религиозным истинам, которые охватываются и постигаются ограниченным и созданным человеческим разумом.

Христианские истины существенно отличаются от научных и религиозных истин. Это истины, которые имеют нетварное происхождение, истины, которые исходят от Бога и имеют устойчивый, ипостасный характер. Это истины жизни. Они находятся в личности, раскрываются и к ним бывают причастны с помощью личной связи, отношения и общения. Они предлагаются как несозданнный дар, который не конфликтует и не входит в конфликт с наукой, потому что он отличается по своей природе и движется на уровне свободы человека. Эти истины ипостазируются в личности Христа и открываются по благодати Святого Духа, Духа свободы, Который "дышит идеже хощет".[4]

В то же время христианские истины также имеют свои собственные тварные одежды, которые всегда несовершенны и соотносятся с человеком и его эпохой. Этот одеяние по своей природе не может заключить в себе нетварное содержимое. Вот почему православное богословие имеет апофатический характер. Оно не исчерпывает истину познания Бога своими формулировками и определениями, но описывает и направляет к нему символически. Вот почему считается необходимым явление, существование «живых свидетелей», святых, для того чтобы сохранять «подлинность богопознания» во все исторические моменты.[5]Христианская истина не может восприниматься как религиозная идеология или этическая необходимость, как это часто бывает, но как причастность живому явлению, присутствию Бога в мире.

Кроме того, тварное одеяние христианских истин каждый раз оказывается связано с народным образом, языком, окружающей средой и культурным уровнем верующих. Это означает, что совершенно неверно пытаться  церковные факторы навязывать науке, а в научных исследованиях ставить ограничения на тварном уровне, когда они не противятся, не входят в противоречие со «словами» Творческого Слова. Точно также неверным является то, когда научное сообщество старается навязать Церкви в качестве несомненных свои метафизические теории. Впрочем, и сама наука подтверждает относительность и изменчивость своих истин.[6] Уклонения каждой из сторон лишь создают между религией и наукой споры.

Православное христианское богословие при абсолютном уважении к свободе человека в области знания и применения господствующей власти в мире не опекает, ни навязывает свою волю науке, к чему стремилась в средневековье Римо-Католическая церковь. Феномен, о котором ходят слухи, связанный с основоположником развития новейшей науки Галилео Галилеем, не известен в Православии и в святоотеческой традиции.

Многие Отцы Церкви были и академическими учеными. Они искали познания о сущих и использовали науку в качестве отправной точки для понимания чуда промысла Божия и повода для славословия Создателя. «Ибо всякое творение Божие хорошо и ничто не предосудительно, если принимается с благодарением».[7]В этом случае характерным примером являются Гомилии свт. Василия Великого на Шестоднев (Ὁμιλίες εἰς τὴν Ἐξαημέρων), где творение мира представлено на основе достижений науки той эпохи. Как свидетельствует сам  свт. Великий, научный подход и объяснение природных явлений совершенно не уменьшает вызываемого ими удивления: «Ибо изумление пред великими предметами не уменьшается, когда открыт способ, каким произошло что–нибудь необычайное».. Напротив, научное познание и понимание мира, а также обнаружение существующего в нем множественного незнания являются поводом для восхищения и восхваления Творца, что, однако, не относится к нынешним корифеям науки.

То, что приходит в сознание всех нас, настолько чудесно, что даже самый опытный ум неспособен постичь их и воздать достойную хвалу Творцу [8]. А известный святой нашего времени Порфирий Кавсокаливитис, будучи малограмотным, глубоко жил величие природы, прославляя Бога, и в то же время, изучая научные книги и формулируя предложения с помощью своих духовных дарований, которые удивляли даже опытных ученых. Если Эйнштейн своей логикой преодолел свои чувства и представил новые физические горизонты Вселенной, удивительно расширив человеческие знания, то Святые Церкви своим чистым умом обратились к разуму Создателя, открыли новые духовные горизонты, удивительно расширив человеческий опыт. Если Эйнштейн своей логикой преодолел свои чувства и представил новые физические горизонты Вселенной, удивительно расширив человеческие знания, то Святые Церкви своим чистым умом обратились к уму Создателя, открыли новые духовные горизонты, удивительно расширив человеческий опыт.

Но сами научные исследования берут свое начало в монастырях Запада, где монахи исследовали тайны и законы природы, чтобы лучше познать Бога. Но объединение и тем более отождествление двух уровней знания, научного и богословского, что культивировалось в лоне того же западного монашества, имело трагические последствия. Всякое расшатывание тварного религиозного образа трактовался как ересь и осуждался Святой Инквизицией с наложением разных ограничений, различных пыток или даже смертью от огня. Таким образом, без всякой существенной причины был создан очень острый конфликт между богословием и наукой, который, к счастью, был смягчен в наше время.

Этот конфликт уходит своими корнями в религиозность христианства и применение общей методологии к науке и теологии. Эта общая методология фальсифицирует как науку, так и богословие. Таким образом, в то время как наука исключает любую возможность освобождения от любого тварной мирской приукрасы, богословию не хватает ценного вклада науки как вводного пути и символического средства для восхождения к трансцендентальной реальности.

Когда наука попадает в ловушку объективации и объективного знания, претендуя на всечеловеческое знание и исключая возможность его расширения за пределы мирского, она причиняет вред человеку.

Как было весьма точно замечено « одно дело отвергать что-то с помощью нашего рационального мышления, и совсем другое дело это реальность бытия.  Живой Бог является личным. И Он это не какая-то абстрактная идея или какой-то трансцендентный объект. Это личный Бог, явившийся во Христе, который сказал человеку, что «Я есмь... истина».[8] Отец, Сын и Святой Дух. Эти три Личности - одна истина»[9], безначальная и бесконечная.

Этот личностный и вечный характер истины имеет первостепенное значение для человека. Живая правда экзистенциальна и нерушима. Она не объективирована, потому что ее объективация равносильна распаду и умиранию. Осознание этой истины - это опыт жизни Бога и человека. «Это плод единения в само Бытие двух объектов: Бога и человека. Ни один из них не становится «объектом,» и Бог и человек проживают это событие как одну жизнь»[10].

Продолжение следует…

Источник: https://www.pemptousia.gr/vivliothiki/mantzaridis-theologia_book/mobile/index.html#p=1

©перевод выполнен интернет-содружеством «Православный Апологет»2021год

Это знание, которое базируется на жизни во Христе, не навязывается человеку силой, но оно входит диаконически и путем врачевания, придает смыл жизни и становится заметной, выделяется в  святых людях. В нашу историческую эпоху это становится весьма ощутимым и полным благодаря целой плеяде святых, которые жили среди нас. Но это знание в то же время становится более доступным и благодаря тем горизонтам, которые были созданы современной наукой. Преодоление классической физики с помощью квантовой механики, которая обслуживает нашу повседневную жизнь в самом широком спектре, создает благоприятные условия для демонстрации христианской истины и приближения к ней.

Новые эпистемологические теории пошатнули устоявшийся принцип объективности и тесно связали науку с человеком. Это также помогло так называемым гуманитарным наукам, которые использовали в качестве модели объективность естественных знаков, хотя они имеют дело с человеком и его социальной жизнью, улучшить человеческое лицо и более ясно увидеть ответственность за его свободу. «Таким образом, различные научные дисциплины и школы психологии осуществили впечатляющие подходы к человеческому лицу и привели к выводам, близким к христианской антропологии.

Ακομα οι νεώτερες επισμονικές θεωρίες διακρίνουν και κάπιο είδος ελευθερίας στην φύση. Ετσι η φύση δεν εκλαμβάνεται ως διδομένο αντικειμενο με προδιαγεγραμμένη προοπτική, αλλά ως δυναμική πρεγματικότητα, που συμπορέυεται με την ιστορική δραστηριότιτα και πορεία της ανθρωπότητας. ¨οπως μας λέει η καβαντομηχανική, δεν μπορόυμε να πούμε για το τι κάνουν τα πράγματα, όταν δέν τα παρατηρούμε και τίποτε δεν είναι πραγματικό, εκτός εάν παρατηρείται. Στό γιγνεσθαι της δημιουργίας συμμετέχει ενεργώς και ο άνθρωπος. Η αυτεξουσιότητα όμως του ανθρώπου, η οποία απουσιάζει από την λοιπή δημιουργία, τον καθιστα υπέυθυνο και για την καταστοφική πορεία του.

Даже новейшие гносеологические теории выделяют в природе некую свободу. Таким образом, природа воспринимается не как данный объект с заранее определенной перспективой, а как динамическая реальность, сосуществующая с исторической деятельностью и ходом человечества. Как говорит нам квантовая механика, мы не можем сказать, что делают вещи, когда мы их не наблюдаем, и ничто не является реальным, если это не наблюдается. Человек также активно участвует в создании мироздания. Однако автономия человека, отсутствующая у другого творения, делает его ответственным за свой деструктивный курс.

Εδώ πρέπει να σημειωθεί και ένας μεγάλος κίνδυνος, που δημιουργήθηκε με την ραγδέια εγωκεντρική και χρησιμοθηρική ανάπτυξη της επιστήμης και τεχνολογίας. ¨Οπως έυστοχα παρατηρη΄θηκε, προχωρόυμε συνεχώς στην δημιουγία μηχανών με όλο και περισσότερπ ανθρώπομορφικές συμπεριφορές, μέσα σε μία κοινωνία που τείνει να δημιουργεί όλο και περισσότερο αυτοματοποιημένους ανθρώπους/ ¨Ετσι όμως μηχανοπιείται και ο άνθρωπος, αφανίζει την πνευματική οντότητά του και χανει υοσιαστικά την ανθρωπία του/

Здесь следует отметить большую опасность, создаваемую быстрым эгоцентрическим и утилитарным развитием науки и техники. Как было метко отмечено, мы постоянно продвигаем создание машин с все более и более антропоморфным поведением в обществе, которое имеет тенденцию создавать все больше и больше автоматизированных людей. Но точно так же, как человек механизирован, он разрушает свою духовную сущность и по существу теряет свою человечность.

Η πρόοδος της επιστήμης δημιουργεί εκλήξεις, που οδηγούν τον ανθρώπο σε αποκαλύψεις. Αλλά και πάλι οι αποκαλύψεις αυτές προσλαμβάνουν δημιουργοκκό η καταστραφικό χαράκτήρα ανάλογα με την ανθρωπίνη αυτεξουσιότιτα. Όλες όμως οι αποκαλύψεις της επιστήμης βρίσκοντα στο επίπεδο του κτιστού που περιορίζετι από την φθορά και τόν θάνατο. Η μόνη πραγματική αποκάλυψη για τόν ανθρώπο είναι αυτή που προσφέρεται με την υπέβαση τών οριων της φθοράς και του θανάτου. Και η αποκαλύψη αυτή δεν προέρχεται ούτε μπορεί να προέλθει από την επιστήμη η την τεχνολογία. Δεν μπορεί να προελθεί ούτε από την ανθρώπινη θρησκεία η την ιδεολογία. Οποιαδήποτε αποκάλυψη στο επίπεδο της κτιστότητας αδυνατεί στό άκτιστο. Εδώ η λύση μπορεί να δοθεί μόνο μέ την παρεμβαση του ακτίστου μέσα στό κτιστό.

Достижения науки создают импульсы, которые приводят человека к откровениям. Но опять же эти откровения принимают созидательный или разрушительный характер в зависимости от автономии человека. Но все откровения науки были на уровне тварного, ограниченного распадом и смертью. Единственное настоящее откровение для человека - это то, что он выходит за пределы границ разложения и смерти. И это откровение не исходит и не может исходить от науки или техники. Оно не может исходить ни от человеческой религии, ни от идеологии. Никакое откровение на уровне творения невозможно в несотворенном. Здесь решение может быть дано только при вмешательстве несотворенного в построенное.

Ο Χριστιανισμός φωτίζει τόν κτιστού με την αποκάλυψη του ακτίστου. Γιά να φωτίσει όμως το κτιστό, πρέπει να το προσλάβει με συμπάθεια και αγάπη. Η πρόσληψη πάλη αυτή δεν γίνεται άκριτα και αδιάκριτα. Ο Λόγος του Θεού προσέλαβε ολόκληρη την φύση του ανθρώπου πλήν την αμαρτίαςπου αποτελούσε και αποτελεί παραφθορά της φύσεως του. Και οι Πατέρες της Εκκλησίας δεν προσέλαβαν τον ελληνικό και τόν εξωχριστιανικό κόσμο άκριτα και αδιάκριτα, αλλά με σύνεση και περίσκεψη.

Христианство освещает тварное откровением несотворенного. Но чтобы просветить созданное, он должен принять это с сочувствием и любовью. Вербовка борцов не производится без разбора и без разбора. Слово Божье взяло на себя всю природу человека, за исключением греха, который был и есть искажение его природы. И Отцы Церкви принимали греческий и нехристианский мир без разбора и без разбора, но с осторожностью и созерцанием.

Έργο της θεολογίας σε κάθε εποχή δεν είναι να επιστρέφει στήν θεολογία τών Πετέρων της Εκκλησίας ούτε να λύνει τα προβληματα της εποχής της με  τις λύσεις που έδωσαν εκείνοι στά προβλήματα της δικής τους εποχής. Έργο της θεολογίας είναι να προσεγγίζει, να προλαμβάνει και να αντιμετώπίζει τα προβλήματα κάθε εποχής μέσα στην γενικότερη προοπτική της προσφέροντας την δική της λύση με την ανάγωγή τους στην άκτιστη αποκάλυωη. Χωρίς την αναγώγη αυτή κάθε ανθρωπινη επιτυχία αποδεικνύεται εφύμερη και συμβατική. Όπως εφατικά τονίζει ο άγιος Γρηγόριος ο Θεολόγος, τό απρόσληπτον, αθεράπευτον, ο δε ήνωνται τω Θεώ τούτο και σώζεται. Οποίο στοιχείο της ανθρώπινης ζωής και του κόσμου δεν προσλαμβάνεται και αφομοιώνεται από την Εκκλησία με την θεολογία της, τα μυστήρια, την αγάπη και τήν προσευχή της, παρμένει μακριά από την θεραπευτική και μεταμορφωτική δύναμη του Αγίου Πνευματος.

Задача богословия в каждую эпоху - не возвращаться ни к богословию отцов Церкви и не решать проблемы своего времени с помощью решений, которые давали Отцы проблемам своего времени. Задача богословия - подходить, воспринимать и решать проблемы каждой эпохи в ее общей перспективе, предлагая собственное решение, возводя их к несотворенному откровению. Без этого восхождения любой человеческий успех окажется эфемерным и условным. Как подчеркивает святитель Григорий Богослов, «неочищенное, неуврачеванное не соединяется с Богом и не спасается»[1] Любой элемент человеческой жизни и мира, который не принимается и не усваивается церковью с ее теологией, тайнами, любовью и молитвой, остается в стороне от исцеляющей и преобразующей силы Святого Духа.

Ο μόνος που προσφέρει την άκτιστη αποκάλυψη στον κόσμο είναι ο Χριστός. Στό προσωπο του Χριστού ενώθηκε υποστατικά και θεμελιώθηκε οντολογικά η κοινωνία του κτιστού μα το ακτιστο. Έτσι και  η υπέρβαση της φθοράς και του θανάτου, που πραγματοποιήθηκε με την ανάσταση του Χριστού, δωρίζεται στόν ανθρώπο με την συμμετοχή του στό σώμα του Χριστού, την Εκκλησία. Η δωρεά αυτή δεν είναι κάπια αναβίωση στην κτιστή  πραγματικότητα, αλλά πρόσληψη στην  άκτιστη και ακατάλυτη θεία ζωή. Είναι η αποκάλυψη. Που βιώνεται «εκ μέρους» κατα  την επίγεια ζωή και να αναωένεται στην πληρότητα της της κατά την μέλλουσα. Ήδη όμως και η επιστημονική ακόμα προσεγγιση της κτιστής δημιουργίας α΄πο τον άνθρώπο αποτελε’ι προανάκρουυσμα της κοινωνίας του ως δημιουργήματος «κατ¨΄ εικόνα Θεού» στήν άκτιστη και ακατάλυτη θεια πραγματικότητα.

Единственный, кто предлагает миру нетварное откровение, - это Христос. В лице Христа ипостасно соединились тварное и нетварное и они получили отнологическое общение. Таким образом, преодоление тления и смерти, что произошло во время воскресения Христа, даруется человеку через его участие в теле Христовом, в Церкви. Этот дар - не возрождение в созданной реальности, а вхождение в нетварную и нерушимую божественную жизнь. Это откровение. Оно переживается «от части» во время земной жизни и обновляется во всей полноте в будущем. Но даже и  научный подход человека к сотворенному созданию является прелюдией к его общению как творению «по образу Божию» в несотворенной и неразрушимой божественной реальности.

Ο εκπλητικός η «δαιμόνιος» νούς του ανθρώπου, όπως τον χαρακτηρίζει ο άγιος Γρηγόριος ο Παλαμάς, ως δημιούργγημα του Θεού, «φυσικώς έχει το φρονείν». Και μολονότι έχει από τόν Θεό την δυνατοτητα του «φρονείν», μπορεί μέ το αυτεξούσιο γνωμικό θέλημά του να εκτρέπεται από το φυσικό θέλημα του και να παραφρονεί. Μπορεί να περιφρονεί τους λόγους της δημιουργίας και να ακολουθεί τους λογισμο΄υς της εμπαθούς και σκοτισμένης διανοίας του. Έται, ενώ η ύπαρξη της δημιουργίας παραπέμπει στον Δημιουργό της και η επιστημονική προσέγγιση της στην δοξολογία του, ο άνθρωπος «μωραίνεται», υποκύπτουν με την ραγδαία επιστημονική και τεχνολογική ανάπτυξη, όπως είναι ο έλεγχος της πυρηνικής ενέργειας και η οικολογική κρίση.

Удивительный или «демонический» ум человека, как его характеризует святой Григорий Палама, как творение Бога, «от природы обладает мудростью». И хотя у него есть способность «думать» от Бога, он может своим самовластным волением отклониться от своей естественной воли и лишиться рассудка, сойти с ума. Он может презирать логосы творения и следовать помыслам своего страстного и помраченного ума. Таким образом, в то время как существование творения восходит к его Создателю, а научный подход восходит к его прославлению, человек «глупеет», уступая быстрому научному и технологическому развитию, например контролю над ядерной энергией и экологическим кризисом. Ένα  τέλος σημείο, στο οποίο φαίνεται να συμπίπτει κάκως η θεολογική με την επιστημονική μεθολογία, είναι το σημείο της χρήσεως υποθέσεως και επαληθευσεως η διαψεύσεως πραγμάτων και εννοιών. Οι μεγαλύτερ ς επιστημονικές ανακαλύψεις προέκυψαν με την διατύπωση υποθέσεως πού έγιναν με την διαίσθηση επιστημόνων, οι οποίες υπερέβαιναν η κει έρχονταν σε αντίθεση με την εμπειρική αμεσότητα, αλλα επαληθεύτηκαν στην πράξη.

Одна конечная точка, в которой, как оказывается, богословие плохо совпадает с научной методологией, - это использование гипотез и проверки или опровержения вещей и концепций. Величайшие научные открытия явились результатом формулирования гипотезы, созданной интуицией ученых, которая выходила за рамки или противоречила эмпирической непосредственности, но была проверена на практике. Нечто подобное существует и в богословской гносеологии. Основополагающие христианские истины, которые логически неуловимы, непостижимы, и которые противоположны повседневному опыту, становятся эмпирически доступны и понятны. Согласно Иоанну Богослову Сам Христос является и говорит своим слушателям: «Мое учение – не Мое, но пославшего Меня; если кто хочет творить волю Его, тот узнает о сем учении, от Бога ли оно, или Я Сам от Себя говорю».[2] Нечто подобное Он утверждает  и в заповедях Блаженств, которые имеются в синоптических Евангелиях.

Продолжение следует….

 

[1] Свт. Григорий Богослов. Письмо 207 к Кледонию . PG 37, 181C-84A

[2] См. Иоан. 7, 16-17

Антониос Карвелас, богослов кафедры догматического богословия

Научное идолопоклонство современности

Η επιστημονική ειδωλολατρεία της σύγχρονης εποχής

Αντώνιος Καρβέλας, Θεολόγος, υπ. ΜΔΕ Δογματικής Θεολογίας

Характерной чертой нынешней эпохи является привязанность к позитивным или естественным наукам и продвижение их как доказательств человеческой божественности. Есть много современных ученых-атеистов, которые кричат о Боге, что Он не существует, что даже пытаются доказать идеологическими, впрочем, построениями и не такими чисто научными. Другими словами, они искажают научную методологию и переходят к личностным произвольным выводам. Другие, видя огромный прогресс и невообразимые достижения науки, считают, что в ближайшем или далеком будущем наука все объяснит, раз и навсегда разрушив идею Бога. Есть также те, кто выступает против первого и утверждает, что наука докажет существование Бога.

В любом случае наука считается ключом к истолкованию всего  и современного человека, осознавая прогресс науки, обретает иллюзию самодостаточности и бессознательно или сознательно поклоняется себе как богу. По общему признанию, действительно впечатляет подвиг человеческого интеллекта, который, хотя и падший и помрачен, все же остается интеллектом. Проблема, однако, заключается в том, что рассмотрение ею реальности одномерно, так как утрачена полнота, который человек обладал до грехопадения. Таким образом, падший человек видит только один аспект — свой огромный потенциал для вмешательства в естественную среду, расшифровки ДНК, создания гибридов, предотвращения и лечения кокковых заболеваний. Так он обращается к самому себе, к возможностям своего интеллекта и разума, поклоняясь самому себе и себя обоживая. Это поклонение тварной действительности и себе является идолопоклонством, так как тварное отождествляется с нетварным, с которым оно радикально неподобно, полностью от него зависит и поэтому между этими двумя несходными онтологическими категориями не может быть никакого отождествления [1], поскольку, по существу, существует только одна онтологическая категория, и это Нетварная божественная реальность, которая по своей воли и желаниюсоздает творение.

 

Человек и его дела, как сотворенные вещи имеют пределы. Так что и у науки есть пределы, которые не могут быть восприняты современными антропологами, питающими иллюзию всемогущества и всеведения. Дискурсы науки, однако, постоянно обновляются и противостоят друг другу, поскольку исследуют построенные факты, которые искажаются и изменяются всякий раз, когда обновляется знание как непрерывная исследовательская сила области науки, как особая философия соответствующей отрасли, которую систематизирует и классифицирует знания с невероятной точностью, полученные научными методами микроскопически. Поэтому она постоянно меняется и всегда является фрагментарным и относительным. Идея всеведения в этом свете иллюзорна, так как это динамический процесс, но такой, который никогда не выходит за свои пределы. Для размеренного и сознательного ученого свойственно иметь смирение, как самосознание, Ньютона, сказавшего, что величайший мудрец подобен ребенку, который, играя на берегу, кладет в раковину несколько капель воды. К этим каплям направлена вся его мудрость, по отношению к неизведанному и безбрежному океану истин (данных), простирающемуся перед ним [2]. Эту простую истину упускают из виду сегодняшние «язычники», жадно гонящиеся за всезнанием. Ведь святитель Григорий Палама напоминает, что те, кто всю жизнь борются за приобретение мирских знаний, обеспечивают себе больше невежества, чем знания [3], потому что именно это знание изменчиво и заманивает человека в ловушку в мире, давая ему иллюзию самообожествления на с одной стороны, из-за впечатляющих и впечатляющих достижений науки и запутанности в материальном образе жизни как одержимости неудержимым хищничеством знания и его результатов с другой.

 

 

Роль науки заключается в исследовании данных созданной Богом действительности, реальности и использовании результатов этого исследования в жизни людей. Наука предлагает комфорт и улучшает условия жизни человечества. Ее роль – предобразовательная и вводная к познанию Бога [4]. Любое другое занятие наукой означает выход за ее естественные пределы и скатывание к трагическим выводам. То есть, когда ученые имеют дело с Богом, пытаясь либо доказать Его, либо отвергнуть Его на основе научной методологии, они совершают логическую ошибку и выходят за пределы инструмента того, что называется наукой. Просто потому, что Бог не является физической величиной, он радикально не похож ни на какую построенную область и характеристику, поэтому то, что описывается наукой, есть не сущность бога, а то, что не есть бог [5].

Конечно, по святителю Григорию Паламе, внешнее знание не осуждается, потому что оно не по своей природе хорошо или плохо, а зависит от познавательной воли разумного существа, которое им пользуется и в нем участвует, то есть она несет добро или зло в зависимости от ее использования [6]. С одной стороны, знание тренирует разум, который таким образом постигает собственное творение и, видя начало и раскрытие мира, ищет его качественную причину. Речь идет о неразрывной связи так называемого естественного и сверхъестественного откровения, где под естественным понимается врожденная (Богом как Его образом творением) логическая ( словесная, разумная - λογική ) восприимчивость человека, сотворенного для отношений и общения с Богом и, таким образом, человек ведется Богом, исследуя созданную реальность, а к нетварному и сверхъестественному относится несозданная Божественная энергия-, которая продолжает действовать и существует в мире [7]. Следовательно, знание само по себе не является чем-то плохим, если человек использует его для тренировки своего ума, который, в конце концов, был дан ему для исследования творения [8], а затем им приводится к Тому, Кто создал творения. Проблема возникает, когда человек увлекается мирскими знаниями, смещает Бога со своей точки отсчета и живет иллюзией завершенности, обожествляя себя и материю. Это ужасное заблуждение, показывающее трагедию падшего человека, который обращается к самому себе, чтобы найти точку отсчета, которая положит конец его экзистенциальным тупикам.

Источник: https://www.pemptousia.gr/2022/08/i-epistimoniki-idololatria-tis-sigchronis-epochis/

СНОСКИ

1. Митрополит Навпактский и святовласиевский. Опытное догматическое богословие Православной Кафолиечской Церкви. Μητρ. Ναυπάκτου και Αγίου Βλασίου Ιερόθεος, Εμπειρική δογματική της ορθοδόξου καθολικής εκκλησίας κατά τις προφορικές παραδόσεις του π.Ιωάννου Ρωμανίδη, Τόμος Α Δόγμα-Ηθική-Αποκάλυψη, σελ.284. Γ έκδοση, τόπος έκδ. Ιερά μονή Γενεθλίου της Θεοτόκου, Λεβαδειά 2018.
2.. Евангелос Д. Феодору. Границы научного познания Ευάγγελος Δ. Θεοδώρου, Τα όρια της επιστημονικής γνώσεως (Πρυτανικός λόγος), εκδόσεις Πανεπιστημίου Αθηνών, τόπος εκδ. Αθήνα, 1981.
3. Свт. Григорий Палама. Слова в защиту священно-бзмолвствующиз. Γρηγόριος Παλαμάς, Άπαντα τα έργα 2, Λόγοι υπέρ των ιερώς ησυχαζόντων,1.1,2 Εισαγωγή κείμενον-μετάφρασις-σχόλια υπό Παναγιώτου Κ. Χρήστου καθηγητού Πανεπιστημίου, σελ.62, εκδόσεις Πατερικαί εκδόσεις «Γρηγόριος ο Παλαμάς», τόπος εκδ. Θεσσαλονίκη 1992.
4. Μέγας Βασίλειος, Προς τους νέους 2.
5. Иоанн Дамаскин. Точное изложение Православной веры. Ιωάννης Δαμασκηνός,Έκδοσις ακριβής της Ορθοδόξου πίστεως, κείμενο-μετάφραση-εισαγωγή- σχόλια Νικόλαος Ματσούκας, σελ.36,38, εκδόσεις Πουρναρά, τόπος έκδ. Θεσσαλονίκη 2009.
6. Γρηγόριος Παλαμάς,1,1.6,σελ. 72.
7. Там же, Ιωάννης Δαμασκηνός, Έκδοσις ακριβής της Ορθοδόξου πίστεως, κείμενο-μετάφραση-εισαγωγή-σχόλια Νίκου Ματσούκα, σελ.457.
8. Свт. Василий Великий Толкование на Шестоднев. Шестой денб.Μέγας Βασίλειος, εις την Εξαήμερον,PG 29,33B.«πολλὰ ἀπεσιώπησεν, ὕδωρ, ἀέρα, πῦρ, τὰ ἐκτούτων ἀπογεννώμενα πάθη• ἃ πάντα μὲν ὡς συμπληρωτικὰ τοῦ κόσμου συνυπέστη τῷ παντὶ δηλονότι• παρέλιπεδὲ ἡ ἱστορία, τὸν ἡμέτερον νοῦν γυμνάζουσα πρὸς ἐντρέχειαν, ἐξ ὀλίγων ἀφορμῶν παρεχομένη ἐπιλογίζεσθαι τὰ λειπόμενα

 

 

©перевод выполнен интернет-содружеством «Православный Апологет»2022г.



Подписка на новости

Последние обновления

События