Путь слёз

по творениям прп. Симеона Нового Богослова

Ή όδός δακρύων

κατά τόν Άγίο Συμεών το Νέο Θεολόγο

Архимандрит Епифаний (Евфивулос)

Общепризнанно, что слезы — это «полководец добродетелей». Более того, они являются основной составляющей аскетического опыта святых отцов и плодом смирения, на котором зиждется православная духовность. «Одеянием Божества» называет смирение прп. Исаак Сирин. Мы сошлемся на одно из слов прп. Симеона Нового Богослова (коих он написал множество): «Там, где ощущение духовной нищеты, там же и радостотворный плач. Там вечно текущие слезы; сию душу, их возлюбившую, очищающие и соделывающие ее совершенно пресветлой. через это обновленная душа, познавшая своего Владыку, начинает со старанием приносить добрые плоды и в иных добродетелях для себя самой и для Христа. И это естественно. Ибо она непрестанно орошаемая и охваченная плачем, всецело угасив источник гнева в себе, кроткая, ничуть не подвергается раздражению, стремится  же желать, изголодавшаяся и испытывающая жажду, научаться оправданиям Божиим...Там где много слез, братья, соединенных с истинным познанием, там и блистание Божественного Света».[1]

Наша мать Православная Церковь, собирая вокруг себя своих верных, световидных чад, каждому из них предлагает восхождение на духовную лествицу добродетелей, воспитывая, возводя горе, направляя к совершенству, наполняя благодатью, освящая и приводя к Свету самые низкие проявления падшего человеческого опыта. Слезы — озарение, блистание, Нетварный Свет, познание Божественных Тайн, рассуждение и бесстрастие, голод и жажда для действий и страстей, духовное и трезвенное опьянение, благородство души, желание страдать за всю тварь и ради ее возвращения к «первозданной красоте», становится жертвой живой, горящей! Слезы — прославление тела, бессмертие, практически непрестанная Божественная литургия, боговидение, «Бога зрение, божественный дар». Слезы — зрение мира таким, каким его желает видеть Бог, каким его видел Бог на заре Творения «зело прекрасным». Слёзы — пронзающий крик от боли сердца: «Да будет воля Твоя! Да приидет Царствие твое! Гряди, Господи Иисусе!». Слёзы — крещение благодатного возрождения, вселение и осознанное принятие нетварной благодати, соединение, соучастие, воспламенение, в-обожение всех. Участие в Соборе неба и земли — в Торжестве Первозданных!...

Ради всего этого, «того, что уготовал Бог любящим Его»,- Господу помолимся!

* * *

Тема «дара слёз» занимает особенно важное место в богословии и аскетике Востока потому, что в своей духовной жизни мы, православные придаём огромнейшее значение таинственному посвящению, которое связано с сердцем, избранным сосудом Благодати Святого Духа.

Богословие слез можно почерпнуть в сочинениях Евагрия Понтийского, Исайи Скитянина, в творениях святого Иоанна Кассиана и святого Иоанна Лествичника. У писателей-мистиков «богословие слез» находим в сочинениях святого Симеона Нового Богослова. И хотя «богословием слез» наполнены все его тексты, я в основном буду цитировать «Огласительные слова» и «Главы».

Учение о слезах святой Симеон прежде всего воспринял от своего учителя и духовного отца Симеона Студита, хотя помимо этого мы можем отыскать элемент этого учения и в Лествице прп. Иоанна Синайского, которую Симеон Новый Богослов тщательно изучил перед поступлением в Студийский монастырь. Это учение святой Симеон, в свою очередь, доверил своему ученику прп. Никите Стифату.

Святой Исаак Сирин говорит, что «плодоношение духовной жизни» начинается со слез, ибо «слезы начинают течь, когда вот-вот произойдет духовое рождение». О таком событии, которое сделалось частью духовного опыта святого Симеона Нового Богослова, он упоминает в одном из «Огласительных слов». Это событие он сопоставляет с созерцанием нетварного Света, дарованным некоему Георгию, под именем которого нужно разуметь самого святого (таким образом он предоставляет  нам свои автобиографические данные). Когда созерцание Божественного Света прекратилось и Георгий пришел в себя, то, по его словам, он был как бы «трофеем радости и изумления», слезы, растворенные со сладостью, лились из глубин его сердца. Он начал вхождение в ту таинственную страну, которая была его истинным домом. Поэтому святой Исаак Сирин пишет: «Признаком приближения к границам таинственной страны пусть будет для тебя следующее: когда Божественная благодать начнет отверзать свои очи к зрению глубинной сущности предметов, тогда слезы ручьем станут изливаться из твоих глаз по щекам. Тогда угасает в тебе и исчезает сила телесных страстей...»[2]

Существуют некоторые характерные для святых отцов выражения, которые воплощают различные особые черты их собственного опыта. Так, они упоминают о «даре слез». «Дар слез» - это выражение, используемое на языке святых отцов Православия с тем, чтобы ясно показать, что эти слезы сверхъестественны по своему существу , и что они совершенно не связаны ни с человеческими страстями, ни с какой бы то ни было попыткой человека вызвать их. Эти слезы есть дар благодати Божией человеку. Эти слезы текут без приложения каких бы то ни было усилий, без напряжения, без резких всхлипываний или сокращения мышц тела. Это подлинный дар, и зависит он всецело и непосредственно от благоутробного Бога.

В текстах святого Симеона, к которым мы прибегаем для подкрепления мысли свидетельством святого, акцент делается скорее на пути, прокладываемом слезами в области духовной жизни. О стяжании «дара слез» должен молиться каждый. В нашем дерзновении мы также увидим, что святой Симеон Новый Богослов говорит, что дар слез подается всякому верному христианину. Наиболее систематическое учение  святого Симеона о слезах изложено в его четвертом «Огласительном слове», где речь идет о слезах покаяния. Это «Огласительное слово» начинается  с обсуждения, во время которого он приводит слова  своего учителя, Симеона Студита. Подытожить их можно так: никто «никогда не должен был бы приступать к Таинству Божественной Евхаристии без слез».[3]

Естественно, эти слова вызвали у святого Симеона Нового Богослова удивление, взволновали его. Поэтому он пытается объяснить, как этого можно достигнуть. Святой Симеон Новый Богослов явно показывает, что те, которые не плачут денно и нощно перед Богочеловеком Христом, не смогут плакать и когда причащаются Святых Христовых Тайн.[4] А кроме того, замечает святой Симеон, те, кто считает, то очень трудно проливать слезы во время приобщения Страшных Тайнам Тела и Крови Христовым, проявляют незнание и безчувствие. Поэтому если бы они посвящали себя творению добрых дел в страхе Божием, который должен укорениться в их сердцах, то не только бы плакали, когда приобщались Божественных тайн, но и плакали бы вседневно.[5]

Причина того, что они не могут плакать, когда причащаются, - в ожесточении сердца. И именно это ожесточение есть проблема, которая связана, по суждению святого Максима Исповедника, с областью волеизъявления человека. Мы говорим о конкретном выборе человека.[6] Святой Симеон Новый Богослов считает, что дело именно в выборе, то есть либо человек смиряется и раскаивается, либо его сердце ожесточается и высыхает. Бог не придает значения ни внешней жизни человека, ни внешним связям, определяющим его поведение. Он не интересуется всем этим, но его интересует «сердце сокрушенное и смиренное» (пс. 50:19, исполненное миром и страхом Божиим.[7] Плодоношение молитвы и изучение творений святых отцов, равно как и священных последований богослужения, должно происходить в благодатной атмосфере «слез покаяния».[8] И сам плод и образует вожделенную добродетель бесстрастия, смирения, приобретенного в чистоте и познании, которые тесно связаны с премудростью Духа.

Более подробно святой Симеон Новый Богослов говорит о «слезах сокрушения», которые являются плодом подвига и в то же время предпосылкой для его плодоношения. Другими словами, сокрушение есть «производитель и созидатель» всех добродетелей в совокупности.[9] Термин «сокрушение» в греческом языке означает «вид укола или удара, который ранит и в то же время  воодушевляет человека, нечто вроде подталкивающего вперед удара». Без сокрушения не может очиститься никакая душа.[10] Также невозможно для человеческой души очиститься от страстей и греховных пятен без слез, подобно тому как нельзя выстирать ткань без воды.[11] Святой Симеон развивает эту тему, чтобы показать все то доброе, что происходит от слез и сокрушения: человек прощает все ошибки ближних, это ведет к совершенствованию, духовной свободе и желанию всех тех благ, которые уготовал Бог любящим Его.

«Сии есть блага, которые божественный огонь сокрушения дарует со слезами или скорее через слезы. Однако без слез, как мы уже сказали, ни одно из этих благ не творится в мире нашей души или в душе кого-то другого...»[12]

Святой Симеон Новый Богослов говорит, то не человека, который получил благодать Святого Духа, и видел Бога, и познал осознанно вселение Его без того, чтобы этому не предшествовало в жизни его собственное покаяние, сокрушение и «непрестанные слезы, наводняющие дом души, орошающие и воодушевляющие ее в порыве неприступного света, обдержащего и воспламеняющего его божественным и неизреченным образом...».[13]

В своих «Богословских, умозрительных и практических главах» святой Симеон Новый Богослов замечает также следующее: «Сокрушение оказывает двойное действие, оно, как вода, через слезы гасит весь огонь телесных страстей и так очищает душу от грязи и, как огонь, через присутствие Святого Духа животворит, возжигает, воспламеняет и согревает человеческое сердце и пробуждает силы к любви и страстному стремлению к Богу».[14]

 В двух вышеприведенных цитатах вода и огонь приведены вместе как две основных черты сокрушения.

 В другом месте «Огласительного слова» святой Симеон сравнивает слезы сокрушения с водой или дождем, которые помогают саду произрастить плоды. Без них вся работа крестьянина окажется тщетной: «Тот, кто утверждает, то невозможно скорбеть и плакать каждодневно, в конечном итоге утверждает то, что он сам абсолютно лишен всякой добродетели. Ведь раз святые отцы акцентирую наше внимание на том, то «тот, кто желает стяжать добродетели, их приобретает только через плач», то совершенно ясно, то что, кто не проливает слез каждодневно, ни от страстей не избавится, ни в добродетели не преуспеет, даже если он лично считает, что наделен всеми добродетелями. Так какую же, скажите мне, пользу могут принести орудия и инструменты ремесленника, когда отсутствует сам ремесленник, который лишь один знает, как обращаться с материалами так, чтобы в конце концов изваять из них некую полезную вещь? В чем польза крестьянину, если он вспашет свой сад по всей его протяженности и посадит в нем овощи и фрукты всех видов, а дождь так и не прольется и не будет орошен сад влагой? Очевидно: он не получит никакой пользы. Точно также и тот, кто усердно трудится, но в его трудах не присутствует  сия святая и блаженная госпожа и творец всех добродетелей, сокрушение!»[15]

Еще есть выше отрывок, где изложена двойная теория слез (в виде дождя). Святой Симеон Новый Богослов признает, что не может быть слез без покаяния, и не может быть плача без того, чтобы он не проявился через слезы.  В итоге оказывается, то эти три элемента (слезы, покаяние, плач) взаимосвязаны и нельзя отделить одно от другого.

«И по этой причине главное и основное дело для нас всех, мои братья, есть покаяние и плач, связанный с  покаянием, и который в свою очередь сопровождается слезами, потому что ни покаяния не бывает без плача, ни слез без плача, и три эти составляющие духовной жизни переплетены между собой, и ни одно из них не может оказаться не взаимосвязанным с другим...»[16]

Сам святой Симеон Новый Богослов снова говорит о плаче, то он есть «полководец» добродетелей, потому  добродетели без слез похожи на полк без главнокомандующего, который разбегается, не будучи способным одолеть врага, против которого выступил на поле брани. «Итак, он рассматривает слезы как некий военный лагерь, который заключил в себе все начальные добродетели. Их царь и военнокомандующий — блаженный плач, через который весь лагерь приходит в движение, берется за оружие и понимает, как, и когда, и против какого врага в зависимости о имеющихся обстоятельств и надежных разведчиков посылать, и каких стражей разместить, и с кем вступать в общение. Ведь возможно и одним собеседованием обратить неприятеля в бегство, иногда даже и не встречая его. Более того, он научается ставить им ловушки и западни, разбирается, каких и когда солдат послать и в какие месте. И все то, что я сказал, есть точное определение плача, без которого весь лагерь добродетелей становится легко подверженным вражескому нападению...»[17]

Во втором «Огласительном слове», где св. Симеон Новый Богослов касается вопроса, переживаем ли мы опытно духовные начала, данные нам в Христовых заповедях блаженств, и как глубоко мы их переживаем, он снова говорит о слезах и сокрушении и их связи с озарением Святым Духом. Существуют, отмечает он, многочисленные отображения нетварных энергий Святого Духа в человеческой душе. Их представитель и председатель — смирение, которое создает необходимое и наиглавнейшее основание всех добродетелей, и, во вторую очередь, печаль и боль, которые неразрывно связаны со слезами. Святой Симеон Новый Богослов утверждает, что «прощение, проистекающее из сияния пришествия Святого Духа в души, которые скорбят, это есть пришествие Бога в них...»[18]

«Речь идет о некоем неизреченном чуде, насколько слезы, которые ощутимым образом текут из глаз, очищают и просветляют каким-то таинственным образом душу от тины ее грехов, и вместе с тем они каплют на землю, попаляют и разгоняют бесов, освобождая душу от незримых оков греха...»[19]

Здесь Симеон Новый Богослов восклицает; «О слезы, вы ручьями струитесь из глаз, получивших благодать через божественное сияние, и открываете само небо и у меня вызываете истинное Божественное утешение!...»[20]  

Там, где обильные слезы, там и истинное знание. Так, кроме того, сияет Божественный и Нетварный Свет! И этот Свет своим присутствием создает плодоношение Жизни во Христе во внутреннем человеке. Эта жизнь сопровождается присутствием духовной сладости, духовного мира, благоутробия, сочувствия ко всем страждущим, благородства веры и крепости, опытной радости и так далее. Покаяние и слезы очищают человеческое сердце, так то оно делается способным даже и в этой жизни созерцать Божественный и Нетварный Свет, что означает Самого Христа, Его лик, стать обитателем Его. И так через благодать Святого Духа душа питается и живет.[21]

Существует два способа размягчить наше сердце и привести к озарению благодатью Святого Духа: действенные «голод  и жажда, которые влекут за собой справедливость», и исполнение божественных заповедей, на них святой Симеон Новый Богослов делает большой акцент. Кроме того, существует и путь скорбей, который состоит в смиренном их принятии. Последний образ духовной жизни исследуется святым Симеоном Новым Богословом в двадцать третьем «Огласительном слове», где говориться об опыте «духовного опьянения». Он делает сравнение с виноградной давильней, в которой виноград сперва сдавливается под ногами людей, а затем сдавливается под камнем, чтобы в конце концов дать соку течь свободно. Таким же образом и человек, живущий в страхе Божием и беспокоящийся о других людях, когда все его телесные чувства, проистекающие от страстей гордыни и тщеславия, отброшены, принимает с небес дар «святого смирения», разумный и легчайший камень, он же есть Христос, под действием которого выдавливается жидкость телесных услаждений и страстей. Сей разумный камень, выдавив жидкость из этой души, не оставляет ее вовсе бесполезной, но, экипируя слезами, которые текут потоком, делает способной источать воду живу, а месте с тем исцеляет травмы, полученные от грехов, ее раны и язвы, которые омывает, и убеляет этого человека пае снега».[22]

Биограф святого Симеона Нового Богослова (прп. Никита Стифат, прим. редакции) сообщает нам, то святой проливал потоки слез.[23] Находясь же рядом с ним, когда он совершал Таинство Божественной Евхаристии, они не могли смотреть на сияние, исходившее из его лица. Его взгляд ослеплял лучами света, которые он метал в того, кто глядел на него, заставляя прикрывать глаза так, как жмурится человек от взгляда на яркое солнце. Нетварная благодать Святого Духа преобразила тело святого Симеона и соделал его практически неприступным для человеческих глаз, взиравших на него во время Божественной литургии.

В своих «Главах практических и богословских» святой Симеон Новый Богослов говорит нам снова о слезах, истекающих в момент озарения на соответствующем этапе духовной жизни: « Неожиданно подняв глаза и взирая на природу сущих так, как никогда не смотрел челоек, он приходит в трепет, и сами собой текут слезы, которые не имеют ничего общего со слезами боли и огорчения и которые его очищают, осуществляя в некотором смысле второе крещение. Об этом крещении говорит в Евангелии Господь наш Иисус Христос...»[24]

Это крещение было для святого Симеона Нового Богослова реальным крещением, необходимым для прощения грехов и возрождения. Сам он замечает следующее: «В первом крещении вода является символом слез, а елей Миропомазания есть таинственное помазание благодатью Святого Духа. Второе же крещение — это не образ истины, но сам он есть истина...»[25]

Симеон Новый Богослов не отрицает необходимости крещения младенцев, но настаивает всегда особо на сознательном принятии и признании Божественной и нетварной благодати внутри нас.

Кроме того, согласно святому Симеону Новому Богослову, существует живая связь между духовным озарением и слезами: «Когда внутренний мир человека озарится нетварной благодатью Святого Духа, человек в бессилии своей тварной природы не может вынести этого зрелища. По этой причине он падает ниц, вопиет и взывает с изумлением и страхом великим, как если бы увидел и ощутил нечто, превосходящее что бы то ни было естественное и поэтому превышающее любое логическое рассуждение и описание. И тогда он делается подобным человеку, возжегшему в своих недрах огонь, от которого он воспламенятся так, то не может вынести горения сего таинственного пламени и похож на сошедшего из ума (и противоречащего логике). Такой человек — не в силах прийти в себя от этого благодатного опыта; омываемый вечными слезами, он орошается их течением. Но в тот же миг огонь сильнее распаляет божественное желание в человеке, и тот проливает еще больше слез и, очищаясь их течением, еще ярче сияет. Когда же возгорится все его существо, о он становится подобным свету, дабы исполнилось реченное»: «Бог соединяется по благодати и познается теми, кто достиг стадии благодатного обожения». И это происходит настолько, насколько Он объединился с теми, с кем уже был и до ого связан, и настолько открылся тем, кто и до того Его уже таинственно познал...»[26]

«Когда затем от многих трудов и потов ты достигнешь этого духовного состояния, которое превосходит тление и смирение тела, и сможешь наконец избавиться от его нужд,  неся его так, как если бы оно было очень легким и подлинно духовным, не ощущая и даже не думая о боли, голоде, жажде, и будешь видеть лучше, чем через зеркало Того, Кто превыше логического познания, и с раскрытыми полными слез глазами ты станешь созерцать Его, Кого никто до сегодняшнего дня не видел, и уязвиться твоя душа божественным желанием, которое владеет ею ради Бога... тогда вспомни меня в Боге и помолись обо мне, смиренном, потому то воистину ты стяжал перед Ним дерзновение непосрамленное...»[27]