Благодать и свободная воля
Как мы видели, тот факт, что человек создан «по образу Божиему», предполагает наличие у него свободной воли. Бог видит в нас сыновей и дочерей, но не рабов. Православная церковь отвергает любое понимание благодати как нечто, что сковывает человеческую свободу. Чтобы описать отношения Божьей благодати и человеческой свободы, православие использует понятия «содействие» и «сотрудничество». Согласно Апостолу Павлу, «Все мы соработники Бога» (1-е Кор. 3:9).
Но чтобы стать сотрудниками Божьими, мы, с одной стороны, нуждаемся в Его помощи, но с другой стороны, мы должны сыграть здесь и свою собственную роль. Мы, люди, должны вносить вклад в единое с Богом дело, даже несмотря на то что действия Бога имеют гораздо большее значение, чем наши. «Наше воплощение в Христе и объединение с Ним предполагают совместное действие двух неравных, но необходимых сил: божественной благодати и человеческой воли». Самый великий пример такого взаимодействия – Богородица.
Западная Церковь, начиная с эпохи Августина и ереси пелагианства, занимается вопросом благодати и свободной воли в несколько ином ключе. Многие люди, выросшие на традициях Августина, в особенности кальвинисты, смотрят на православную идею «сотрудничества» с неким недоверием. Быть может, слишком много значения придается свободной воле человека и слишком мало Богу? Но в действительности православное учение очень мудро. «Стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему» (Откр. 3:20). Бог стучит в ожидании, пока мы не откроем Ему дверь – Он не принуждает нас. Благодать Божья призывает всех без исключения.
Согласно святому Иоанну Златоусту, «Я хочу, чтобы вы знали, что не желающих Бог не принуждает, но влечет к Себе лишь желающих». «Его дело – посадить и полить, – учит святой Кирилл Иерусалимский (умер в 386 году), – твое дело – принести плод. Бог приносит дар, твоя забота – принять дар и сохранить». Однако мы не должны думать, что человек, принявший и сохранивший божественный дар, заслужил его своей «ценностью». Благодать Бога всегда дается в дар, и люди не могут ничего требовать от своего Творца. Несмотря на то что мы «не достойны» спасения, мы должны трудиться, чтобы получить его, ибо «вера, если не имеет дел, мертва сама по себе» (Иак. 2:17).
Грехопадение. Первородный грех
Бог даровал Адаму свободную волю – способность выбирать между добром и злом, и перед Адамом встал вопрос – принять или отвергнуть обращенный к нему призыв. Адам отвергнул. Таким образом, вместо того чтобы продолжить путь, предложенный Богом, Адам свернул с него, выражая тем самым свое непослушание Богу. Грехопадение Адама заключается именно в его непослушании и нежелании последовать воле Бога. Он противопоставил свое желание воле Бога, и таким образом его собственные действия разлучили его с Богом. Результатом стало появление на земле новой формы жизни – болезни и смерти.
Люди, отвернувшись от Бога – источника бессмертия и жизни, оказались в ситуации, противоречащей их природе. Это противоестественное состояние привело человеческое существо к неизбежному тлению и, в конце концов, телесной смерти. Последствия неповиновения Адама распространились на всех его потомков. Мы «один другого члены» (Рим. 12:5), согласно апостолу Павлу, который непрестанно говорит о том, что страдание одного члена заставляет страдать все тело. В связи с этим мистическим единством человеческого рода тленности подвергся не только Адам, но и все человечество.
Тление, ставшее результатом грехопадения, было не только физическим. Адам и его потомки, отделившиеся от Бога, оказались во власти греха и дьявола. Всякое новое существо рождается в мире, где царит грех, где так легко совершить зло и сложно поступить по совести. Воля подчиняется тому, что эллины называли «желание» (επιθυμία), а латиняне – «consupiscentia». Мы все подчинены своим желаниям, что является духовным последствием первородного греха.
До этого момента между православием, римско-католической Церковью и протестантизмом существует определенное согласие. Однако в дальнейшем между Востоком и Западом выявляются серьезные разногласия. Православие, в меньшей степени воспевающее состояние человека до грехопадения, занимает менее жесткую по сравнению с Западом позицию относительно последствий грехопадения. Адам пал не с высоты величайшего знания и совершенства. Напротив, он находился в состоянии крайней простоты. Поэтому он не должен быть слишком строго судим за свою ошибку. И естественно, как результат падения, разум человека настолько затуманился и воля настолько ослабела, что человек утратил веру в свою способность уподобиться Богу.
Однако православие не утверждает, что грехопадение полностью лишило человечество божественной благодати, несмотря на то что после падения благодать действует на людей скорее внешне, чем внутренне. Православные не считают, как Кальвин, что после грехопадения люди полностью деградировали и потеряли всяческую способность к выражению благих намерений. Они не могут согласиться и с Августином, который пишет, что люди нуждаются в совершении греха, что «человеческая природа была подавлена совершенной Адамом ошибкой и пришла к потере своей свободы». Конечно, грех исказил образ Бога в человеке, но не разрушил его полностью.
Как поется в одном из песнопений панихиды: «Образ есмь неизреченныя Твоея славы аще и язвы ношу прегрешений». Поскольку мы по сей день сохраняем в себе образ Божий, мы сохраняем и свободную волю, несмотря на то что грех существенно ограничивает наши горизонты. Даже после грехопадения Бог не лишает людей силы воли – желания или нежелания Его слушать. Православие, верящее в идею сотрудничества, отвергает любые трактовки грехопадения, говорящие о лишении человека его свободы.
Большинство православных богословов отвергают идею «греха отцов», предложенную Августином и существующую в более умеренной форме в римско-католической Церкви. Согласно учению православной Церкви, неизбежно наследуют тленность и смертность Адама, но не его вину. Мы становимся виновными, если подражаем Адаму, сознательно выбирая неповиновение Богу. Многие западные христиане считают, что какие бы действия не предпринимал человек в безнадежном состоянии своего падения, загрязненный первородным грехом, он не сможет удостоиться благосклонности Бога: «Деяние до Суда, – гласит тринадцатая из тридцати девяти статей катехизиса англиканской Церкви, – не вызывают довольства Бога, но имеют греховный характер».
Православные никогда не придерживались такой позиции. Они не утверждали, как это делал Августин и другие представители западной Церкви, что некрещеные младенцы, несущие на себе первородный грех, предаются справедливым Богом вечному огню ада. Православная картина падшего человечества гораздо менее мрачная, чем представленная Августином и Кальвином.
Несмотря на то что православные настаивают на том, что человек и после грехопадения продолжает обладать свободной волей и способностью совершать благие дела, они тем не менее полностью солидарны с Западом в мысли, что человеческий грех стал стеной между Богом и человеком, и стену эту человечество никогда не сможет разрушить своими собственными силами. Грех преградил путь к единению с Богом. И поскольку мы не могли прийти к Нему, Он сам пришел к нам.
Перевод с новогреческого: редакция интернет-издания “Пемптусия”.
