Нынѣ узнаю мое стадо; сегодня вижу обычный видъ церкви, когда возненавидѣвъ попеченіе о плотскихъ заботахъ, въ совершенной полнотѣ стеклись вы на служеніе Богу. Тѣснится народъ въ домѣ (Божіемъ), во внутренности недоступнаго (всѣмъ) святилища. Подобно пчеламъ наполняютъ и внѣшнія мѣста въ притворахъ тѣ, которые непомѣстились внутри. Ибо и пчелы, однѣ работаютъ внутри улья, а другія отвнѣ съ шумомъ окружаютъ его. Такъ и дѣлайте, о чада, и никогда не оставляйте таковой ревности. Ибо признаюсь, что страдаю пастырскимъ страданіемъ, — сѣдя на этомъ высокомъ сѣдалищѣ, желаю видѣть собранное вокругъ, какъ бы у подножія горной вершины, стадо. И когда это случается, я полонъ удивительной радости и слово для меня столь же пріятный трудъ, какъ для пастырей пастушескія пѣсни. Когда же бываетъ иначе, когда вы увлекаетесь блужданіемъ языческимъ [1], какъ вы сдѣлали недавно, въ прошедшій воскресный день, то я много страдаю и предпочитаю молчать. Я помышляю бѣжать отсюда и ищу Кармила Пророка Иліи и какой либо необитаемой скалы; ибо для печальныхъ любезно уединеніе и пріятна пустыня. Нынѣ же видя васъ, съ самыми семействами вашими во множествѣ собравшихся на праздникъ, вспоминаю пророческое слово, которое издревле воспѣлъ Исаія, предвозвѣщая благоплодіе и многоплодіе Церкви. Кіи суть, говоритъ, иже яко облацы летятъ, и яко голуби со птенцы ко мнѣ (Ис. 60, 8); присовокупляетъ и сіе: тѣсно ми мѣсто, сотвори ми мѣсто, да вселюся (Ис. 49, 20). Вотъ что сила Духа предвозвѣстила о многолюдствѣ церкви Божіей, которая въ послѣдующія времена долженствовала наполнить всю вселенную отъ краевъ земли до краевъ. Итакъ круговращеніе времени снова приводитъ насъ къ воспоминанію, очищающихъ человѣка, святыхъ таинствъ, которыя смываютъ неудобосмываемый грѣхъ съ души и тѣла и возводятъ къ первоначальной красотѣ, дарованной въ созданіи насъ величайшимъ художникомъ Богомъ. И посему вы, освященный народъ, опытно извѣдавшій блага нашей вѣры, собрались здѣсь и привели, какъ добрые отцы, и тѣхъ, которые еще неиспытали ихъ, заботливо и старательно руководя непосвященныхъ къ совершенному воспріятію благочестія. Я же сорадуюсь тѣмъ и другимъ; совершеннымъ, потому что вы обогатились великимъ даромъ, не освященнымъ, потому что вы надѣетесь получить прекрасныя блага, — оставленіе наказанія, разрѣшеніе узъ, соединеніе съ Богомъ, свободу дерзновенія, равночестность съ ангелами вмѣсто рабскаго уничиженія. Ибо эти и другія послѣдующія за сими блага, какъ залогъ, вручаетъ намъ и даруетъ благодать омовенія. По сему отлагая до другаго времени иные предметы изъ писаній остановимся на предположенной цѣли, по силамъ принося празднику свойственные и приличные ему дары. Ибо каждому празднику любезно свое; такъ бракъ мы сопровождаемъ брачными пѣснями; скорби отдаемъ обычное ей въ надгробныхъ пѣснопѣніяхъ; при дѣлѣ говоримъ важныя рѣчи; въ пиршествахъ разрѣшаемъ душевную сдержанность и сосредоточенность; наблюдаемъ, чтобы каждое время не возмущалось тѣмъ, что ему несвойственно.

Итакъ, родился Христосъ, какъ бы не много дней тому назадъ, рожденный прежде всякой сущности, какъ чувственной, такъ и умосозерцаемой. Сегодня крещается Онъ Іоанномъ, чтобы оскверненное очистить, Духа свыше привести и человѣка на небеса вознести, дабы павшій возсталъ, а низвергнувшій посрамился. И не удивляйся, если мы стали для Бога предметомъ такого попеченія, что Самъ Онъ содѣлалъ спасеніе человѣка; заботою злодѣя мы потерпѣли насиліе; попеченіемъ Зиждителя спасаемся. Злой клеветникъ, вводя въ родъ нашъ неизвѣстный дотолѣ грѣхъ, облекся въ достойный своего намѣренія покровъ, — въ змія, какъ нечистый, вошедши въ подобнаго себѣ, какъ земной и перстный, по свойству своей воли, вселикшись въ пресмыкающагося. Христосъ же исправляя его лукавство, воспріемлетъ совершеннаго человѣка и спасаетъ человѣка и становится образомъ и начертаніемъ для всѣхъ насъ, дабы освятить начатокъ каждаго дѣла и оставить рабамъ для ревностнаго исполненія несомнѣнное преданіе. Итакъ крещеніе есть очищеніе грѣховъ, прощеніе прегрѣшеній, причина обновленія и возрожденія; возрожденіе же разумѣй мыслію созерцаемое, очами не видимое. Ибо подлинно мы не измѣнимъ старца въ отроча, по слову еврея Никодима и его грубому разумѣнію, и не превратимъ покрытаго морщинами и убѣленнаго сѣдинами въ нѣжное и новорожденное дитя, и не возвратимъ человѣка опять въ утробу матери; по запятнаннаго грѣхами и состарѣвшагося въ злыхъ навыкахъ царскою благодатію возвратимъ къ невинности младенца. Потому что какъ новорожденное дитя свободно отъ вины и наказаній, такъ и чадо возрожденія, по дару Царя получивъ отпущеніе наказанія не подлежить ни за что отвѣтственности. Но такое благодѣяніе даруетъ не вода (ибо она была бы тогда совершеннѣе всего сотвореннаго); но повеленіе Божіе и наитіе Духа, таинственно нисходящаго для нашего освобожденія; вода же служитъ для указанія очищенія. Поелику тѣло оскверненное грязью и нечистотою мы обыкновенно дѣлаемъ чистымъ, омывая его водою, то посему мы ее же употребляемъ и въ таинственномъ дѣйствіи, чувственнымъ предметомъ обозначая не тѣлесную чистоту. А лучше, если угодно, остановимся на болѣе тонкомъ изслѣдованіи вопроса о банѣ (крещенія), начавъ какъ бы съ нѣкотораго источника, съ заповѣди Писанія: аще кто не родится, говоритъ оно, водою и Духомъ, не можете внити въ царствіе Божіе (Іоан. 3, 5). Для чего два предмета, а не одинъ Духъ почитается достаточнымъ для полнаго совершенія крещенія? Человѣкъ не простъ, а сложенъ, какъ точно знаемъ; посему (существу) двойственному, и сопряженному (изъ двухъ частей), удѣлены для изцѣленія его сродныя и подобныя врачества; видимому тѣлу, — чувственная вода, а невидимой душѣ, — Духъ незримый, призываемый вѣрою, неизреченно приходящій. Ибо Духъ, идѣже хощетъ, дышетъ, и гласъ его слышиши, но не вѣси откуду приходитъ, и камо идетъ (Іоан. 3, 8); Онъ благословляетъ тѣло крещаемое и воду омывающую. Посему не пренебрегай божественною банею и не почитай ее малоцѣнною, какъ нѣчто обыкновенное, по причинѣ употребленія воды, ибо Дѣйствующій великъ и отъ Него совершается чудное. Потому что и сей святый жертвенникъ, которому предстоимъ, по природѣ есть обыкновенный камень, ничѣмъ неразличный отъ другихъ плитъ, изъ которыхъ строятся наши стѣны и коими украшаются полы; но поелику онъ посвященъ на служеніе Богу и принялъ благословеніе, то онъ есть святая трапеза, чистый жертвенникъ, которому касаются уже не всѣ, но только священники, да и тѣ съ благоговѣніемъ. Хлѣбъ опять, — пока есть обыкновенный хлѣбъ; но когда надъ ними будетъ священнодѣйствовано таинство, называется и бываетъ тѣломъ Христовымъ. То же бываетъ и съ таинственнымъ елеемъ; тоже съ виномъ; сіи предметы малоцѣнны до благословенія, послѣ же освященія Духомъ, каждый изъ нихъ дѣйствуетъ отличнымъ образомъ. Та же сила слова производитъ такъ же почтеннаго и честнаго священника, новымъ благословеніемъ отдѣляя его отъ обыкновенныхъ простыхъ людей. Ибо тотъ, кто вчера и прежде былъ однимъ изъ многихъ, однимъ изъ народа, вдругъ оказывается вождемъ, предстоятелемъ, учителемъ благочестія, совершителемъ сокровенныхъ таинствъ; и такимъ онъ дѣлается, нисколько неизмѣнившись по тѣлу или по виду, но оставаясь по видимости такимъ же, какимъ былъ, нѣкоторою невидимою силою и благодатію преобразовался по невидимой душѣ, къ лучшему. Такимъ образомъ переносясь мыслію ко многимъ предметамъ, найдешь удобопрезираемымъ то, что является, а великимъ то, что имъ совершается, особенно же когда соберешь сродные тому, о чемъ идетъ рѣчь и подобные (примѣры) изъ ветхозавѣтной исторіи. Жезлъ Моисеевъ былъ орѣховаго дерева; и что онъ иное какъ не обыкновенное дерево, которое всякая рука рубитъ, и несетъ, и прилаживаетъ къ чему угодно, и по произволу бросаетъ въ огонь? Когда же Богъ восхотѣлъ сотворить чрезъ оный высокія и невыразимыя словомъ чудеса, древо превращалось въ змія (Исх. 4, 2-5). И опять въ другой разъ, ударъ сего древа по водамъ то содѣлывалъ воду кровью, то изводилъ безчисленное племя жабъ (Исх. 7, 17; 8, 6). За тѣмъ оно разсѣкало море до самой глубины, такъ что оно разошлось и несоединилось (Исх. 14, 20). Подобнымъ образомъ милоть одного изъ пророковъ, будучи козьею кожею, содѣлала Елиссея знаменитостію вселенной (4 Цар. 2, 13). А древо креста есть спасеніе для всѣхъ людей, хотя оно часть, какъ слышалъ я, не важнаго растенія и цѣнимаго менѣе многихъ другихъ. И кустъ терновника показалъ Моисею явленіе Бога (Исх. 3, 2) и останки Елиссея воскресили мертваго (4 Цар. 13, 21), и бреніе просвѣтило слѣпаго отъ рожденія (Іоан. 9, 6). Всѣ эти предметы, будучи веществами неодушевлевными и безчувственными, послужили средствомъ для великихъ чудесъ, пріявъ силу Божію. На основаніи подобныхъ разсужденій мы утверждаемъ, что и вода, будучи ни чѣмъ инымъ, какъ водою; когда благословитъ ее благодать свыше, обновляетъ человѣка въ мысленное возрожденіе. Если же кто либо недоумѣвая и сомнѣваясь, станетъ утруждать меня постоянными вопросами и допытываться, какъ вода и совершаемое надъ нею тайно дѣйствіе возраждаетъ, то я могу сказать ему по всей справедливости: представь мнѣ образъ рожденія по плоти, и я разскажу тебѣ силу пакибытія по душѣ. Скажешь можетъ быть, какъ будто давая какое объясненіе: сѣмя есть причина, производящая человѣка. Итакъ выслушай взаимно и отъ насъ, что благословляемая вода очищаетъ и просвѣщаетъ человѣка. Если же опять возразишь мнѣ: какъ? Я еще сильнѣе воскликну тебѣ въ отвѣтъ: какъ влажная и безформенная сущность дѣлается человѣкомъ? Если пройдемъ нашимъ словомъ по всему творенію, то и относительно каждой вещи также затруднимся (отвѣчать). Какъ произошло небо? Какъ — земля? Какъ море? Какъ каждая вещь порознь? Ибо повсюду человѣческая мысль, бизсильная открыть истину, прибѣгаетъ къ этой частицѣ какъ, подобно тому какъ не могущіе ходить, къ сѣдалищу. И коротко сказать: повсюду сила Божія и дѣйствіе непостижимы и неизслѣдимы, она легко дала бытіе всему, чему ни захотѣла, но сокрыла отъ насъ подробное знаніе своего дѣйствованія. Посему и блаженный Давидъ обративъ нѣкогда умъ свой на великолѣпіе творенія и исполнившись въ душѣ недоумѣніемъ предъ чудесами его, изрекъ сіи, всѣми прославляемыя слова: возвеличишася дѣла Твоя Господи: вся премудростію сотворилъ еси (Псал. 103, 24). Премудрость онъ уразумѣлъ, а искуства премудрости не постигъ.

Итакъ оставивъ трудныя изслѣдованія, превышающія человѣческую силу, спросимъ лучше о томъ, что представляется (возможнымъ) уразумѣть хотя отчасти. Почему очищеніе (совершается) водою? И для какой потребности принимаются три погруженія? Чему и отцы научили, что и нашъ умъ согласно съ ними принимаетъ, есть слѣдующее. Мы признаемъ четыре стихіи, изъ которыхъ слагается міръ; онѣ извѣстны всѣмъ, хотя бы мы и молчали о названіяхъ ихъ. А если для болѣе простыхъ нужно сказать и названія ихъ, то онѣ суть: огонь, воздухъ, земля и вода. Итакъ Богъ и Спаситель нашъ, совершая о насъ домостроительство, снизшелъ на четвертую изъ сихъ (стихій) подъ землю, чтобы отсюда возсіять жизнь. Мы же пріемля крещеніе по подражанію Господу и учителю и вождю нашему, хотя въ землю не погребаемся (ибо она бываетъ покровомъ совершенно умершаго тѣла, сокрывая немощь и тлѣніе нашего естества), но нисходя въ сродную съ землею стихію, — воду, сокрываемся въ ней, какъ Спасителъ въ землѣ. Дѣлая же сіе трижды, отображаемъ на себѣ тридневную благодать воскресенія, и дѣлаемъ это, не въ молчаніи принимая таинство, но съ произнесеніемъ надъ нами именъ трехъ Святыхъ Ипостасей, въ которыя мы увѣровали, на которыя и уповаемъ, отъ которыхъ происходитъ и настоящее наше бытіе и будущее существованіе. Можетъ быть ты, дерзновенно ратующій противъ славы Духа, недоволенъ этимъ, и завидуешь чести Утѣшителя, которою чтутъ Его благочестивые? Перестань же препираться со мною, и противорѣчь, если можешь, словамъ Господа, которыми законоположено для людей призываніе при крещеніи. Что же говорится въ повелѣніи Владыки? Крестяще ихъ во имя Отца и Сына и Святаго Духа (Матѳ. 28, 19). Почему во имя Отца? Потому что Онъ начало всего. Почему во имя Сына? Потому что Онъ Зиждитель твари. Почему во имя Духа Святаго? Потому что Онъ совершительная сила всего. Итакъ преклонимся Отцу, дабы освятиться; преклонимся и Сыну, да будетъ тоже самое, преклонимся и Святому Духу, да будемъ тѣмъ, чѣмъ Онъ есть и именуется (т. е. святыми). Нѣтъ различія въ освященіи, какъ будто бы Отецъ освящаетъ болѣе, Сынъ же менѣе, и Святый Духъ менѣе ихъ обоихъ. Итакъ для чего же ты раздробляешь три Ипостаси на различныя естества и содѣлываешь трехъ боговъ, не подобныхъ другъ другу, когда отъ всѣхъ (ихъ) пріемлешь одну и ту же благодать?

Поелику же примѣры всегда дѣлаютъ слово болѣе оживленнымъ для слушателей, то я хочу подобіемъ исправить образъ мыслей богохульствующихъ, земнымъ и низкимъ объясняя великое и незримое чувствами. Еслибы съ тобою случилось несчастіе подвергнуться плѣну отъ непріятелей, стать рабомъ, бѣдствовать и оплакивать прежнюю свободу, которую имѣлъ, и вдругъ три извѣстные гражданина, прибывъ въ страну твоихъ владыкъ и тиранновъ, освободили тебя отъ удручающей неволи, поровну заплативъ выкупъ и равномѣрно раздѣливъ между собою денежныя издержки: то получивъ такую милость, если будешь справедливо цѣнить благодѣяніе, неодинаково ли станешь смотрѣть на (всѣхъ) трехъ, какъ на благодѣтелей и не по равной ли части внесешь имъ долгъ за выкупъ, когда общими были и забота о тебѣ и издержки? Что касается до примѣровъ, то этаго достаточно; ибо нынѣ мы не имѣемъ цѣлью оправдывать ученіе вѣры. Перейдемъ къ настоящему времени и къ предположенному изслѣдованію. Нахожу, что благодать крещенія не только послѣ крестнаго страданія возвѣстили Евангелія, но что и прежде вочеловѣченія Господа, Ветхозавѣтное Писаніе повсюду предобразовало образъ нашего пакибытія, не ясно являя видъ его, но гадательно предъизображая человѣколюбіе Божіе. И какъ агнецъ былъ предвозвѣщенъ, и крестъ предсказанъ, такъ и крещеніе было предуказано и въ дѣйствіяхъ и въ словѣ. Напомнимъ же любознательнымъ о сихъ прообразахъ, потому что время праздника необходимо требуетъ сего воспоминанія. Агарь, рабыня Авраама, повѣствованіе о которой и Павелъ иносказательно объясняетъ, бесѣдуя съ Галатами (Гал. 4, 22-28), высланная изъ дома господина по причинѣ гнѣва Сарры (ибо тяжела для законныхъ женъ раба подозрѣваемая въ близости къ господину) одинокая шла по пустынной землѣ, имѣя при себѣ вскормленнаго ею Измаила. Поелику же оказался недостатокъ въ необходимомъ и сама она была на краю смерти и прежде нея дитя, такъ какъ вода бывшая въ мѣхѣ истощилась, (да и невозможно было Синагогѣ, доколѣ она вращалась только среди образовъ приснотекущаго Источника, имѣть въ себѣ достаточно жизни): то неожиданно является ангелъ пиоказываетъ ей кладязь воды живой, почерпнувъ изъ котораго, спасаетъ Измаила (Быт. 21, 14-20). Итакъ обрати вниманіе на таинственный прообразъ, какъ въ самомъ началѣ погибающему (подавалось) спасеніе чрезъ живую воду, не бывшую прежде, но по благодати дарованную Ангеломъ. Опять, въ послѣдствіи времени должно было сочетаться бракомъ тому Исааку, ради котораго и Измаилъ былъ изгнанъ съ своею матерію изъ подъ отеческаго крова. И служитель Авраамовъ, будучи посланъ сватомъ, чтобы привести невѣсту (своему) господину, находитъ Ревекку близь колодца, и бракъ, отъ котораго имѣлъ произойти родъ Христовъ, получаетъ начало и первое соглашеніе при водѣ (Быт. 24, 11-27). Также и самъ Исаакъ, когда водилъ стада, повсюду въ пустынѣ копалъ колодцы, которые иноплеменники заграждали и засыпали землею (Быт. 28, 15-23), во образъ тѣхъ нечестивыхъ послѣдующаго времени, кои возбраняли и препятствовали благодати крещенія, противоборствуя истинѣ; однакоже копавшіе кладязи мученики и священники побѣдили и даръ крещенія наводнилъ всю вселенную. Тоже самое значеніе словъ (писанія) находимъ и въ томъ, что Іаковъ, спѣша къ супружеству, неожиданно встрѣтилъ Рахиль при колодцѣ; на колодцѣ же лежалъ большой камень, который множество пастуховъ собираясь вмѣстѣ отваливали, чтобы такимъ образомъ добыть воды себѣ и овцамъ (Быт. 29, 1-10). Но Іаковъ одинъ отваливаетъ камень и напаяетъ овецъ своей невѣсты. Это событіе, думаю я, есть загадочное изображеніе и тѣнь будущаго. Ибо кто есть наложенный камень, какъ не самъ Христосъ? О немъ говоритъ Исаія: и положу въ оспованіе Сіону камень многоцѣненъ, избранъ, честенъ (Ис. 28, 16); и Даніилъ подобнымъ же образомъ: отсѣчеся камень безъ рукъ (Дан. 2, 45), то есть родился Христосъ безъ мужа. Ибо какъ необычайно и странно, чтобы камень отсѣкся отъ скалы безъ каменотесца и каменотесныхъ орудій, такъ и превыше всякаго чуда — видѣть рожденіе отъ безневѣстной Дѣвы.

Итакъ долгое время лежалъ на кладязѣ разумный камень, — Христосъ, скрывая во глубинѣ и тайнѣ баню пакибытія, имѣя еще нужду въ продолжительномъ времени, какъ бы въ долгой веревкѣ, чтобы быть открытымъ. И никто не отвалилъ камня кромѣ Израиля, который есть умъ, видящій Бога. Далѣе, онъ же и воду почерпаетъ и напояетъ овецъ Рахили, то есть открывъ сокровенное таинство, подаетъ живую воду стаду Церкви. Присовокупи къ сему и то, что (сказано въ Писаніи) о трехъ жезлахъ Іакова. Съ того времени, какъ три жезла были положены при источникѣ, богатый Лаванъ сталъ бѣднымъ, а Іаковъ богатымъ и имѣющимъ много овецъ (Быт. 30, 31-43). Иносказательно же Лаванъ знаменуетъ діавола, а Іаковъ Христа. Ибо послѣ крещенія Христосъ взялъ все стадо отъ сатаны и сталъ самъ богатъ. Великій Моисей, въ то время какъ былъ прекраснымъ груднымъ младенцемъ, подпавъ общему и печальному опредѣленію, которое произнесъ жестокій Фараонъ на младенцевъ мужескаго пола, былъ оставленъ на берегу рѣки не нагой, но положенный въ ковчежецъ (Исх. 2, 3); потому что, иносказательно, закону надлежало быть въ ковчегѣ. Положенъ близь воды; ибо законъ въ близкомъ сосѣдствѣ съ благодатію и ежедневныя омовенія Евреевъ скоро въ послѣдующія времена должны были замѣниться совершеннымъ и дивнымъ крещеніемъ. А по мнѣнію божественнаго Павла и самый народъ, прошедшій Чермное море, благовѣствовалъ спасеніе отъ воды (1 Кор. 10, 1-4). Прошелъ народъ, а Египетскій царь съ войскомъ потонулъ; и это событіе предвозвѣщало таинство. Ибо и нынѣ, когда народъ, убѣгая отъ Египта, — злаго грѣха, нисходитъ въ воду пакибытія, самъ онъ освобождается и спасается, а діаволъ съ своими слугами (говорю о духахъ злобы) задыхается отъ печали и бѣдствуетъ, почитая собственнымъ несчастіемъ спасеніе людей. Достаточно было бы сего для доказательства того предмета, который предположили мы (раскрыть). Однакоже любознательный не долженъ оставлять безъ вниманія и того, что слѣдуетъ далѣе. Народъ Еврейскій много, какъ мы знаемъ, пострадавшій и окончившій тягостное странствованіе въ пустынѣ, не прежде получилъ землю обѣтованную, какъ перешедши подъ руководствомъ вождя и правителя своей жизни, Іисуса, Іорданъ. Іисусъ же, положивши въ потокѣ двѣнадцать камней, очевидпо симъ предъизобразилъ двѣнадцать учениковъ, служителей крещенія (Нав. 4, 9). А удивительное и всякій человѣческій умъ превышающее священнодѣйствіе старца Ѳесвитянина чѣмъ было инымъ, какъ не предназнаменованіемъ, самымь дѣломъ, вѣры во Отца и Сына и Святаго Духа и искупленія? Ибо когда весь Еврейскій народъ, поправъ отеческое благочестіе, ниспалъ въ заблужденіе многобожія, и Царь Ахаавъ тѣшился идолослуженіемъ, имѣя злою подругою жизни и всескверною учительницею нечестія ненавистную Іезавель; то исполнившійся духовной благодати и вышедшій на встрѣчу Ахааву пророкъ, при свидѣтеляхъ, — царѣ и всемъ народѣ, вступилъ въ удивительную и необычайную борьбу съ жрецами Ваала. Предложивъ имъ безъ огня принести въ жертву вола, онъ ноказалъ, какъ смѣшны и жалки напрасно молящіеся и вопіющіе къ несуществующимъ богамъ. Наконецъ, призвавъ самъ своего истиннаго Бога, дивно совершилъ предложенную борьбу, многое прибавивъ и присовокупивъ; ибо не просто помолившись низвелъ съ неба огонь на бывшія тамъ сухія дрова но, повелѣвъ и приказавъ слугамъ принести много воды и троекратно поливъ дрова изъ водоносовъ, молитвою возжегъ огонь изъ воды, дабы чрезъ необычайное соединеніе въ сродство и содѣйствіе противуположныхъ по природѣ стихій съ большею необычайностію показать силу своего Бога (3 Цар. 18, 16-40). Такъ, симъ дивнымъ священнодѣйствіемъ Илія ясно предвозвѣстилъ намъ объ имѣющемъ совершиться въ послѣдствіи тайнодѣйствіи крещенія. Ибо троекратно возлитою водою возжигается огонь для того, чтобы показать, что гдѣ таинственная вода, тамъ и духъ воспламеняющій, горящій, огневидный, нечестивыхъ сожигающій, а вѣрныхъ освѣщающій. Также и ученикъ его Елиссей, пришедшаго къ нему просителя, болѣвшаго проказою Неемана Сиріянина, омывши въ Іорданѣ, очищаетъ отъ болѣзни, употребленіемъ воды вообще и погруженіемъ въ рѣкѣ въ частности, ясно предназнаменуя будущее (4 Цар. 5, 1-15). Ибо изъ рѣкъ одинъ Іорданъ, пріявъ въ себя начатокъ освященія и благословленія, какъ бы изъ нѣкотораго образнаго источника излилъ всему міру благодать крещенія. Все это указанія на пакибытіе чрезъ баню (крещенія) въ самыхъ дѣлахъ и событіяхъ.

Посмотримъ наконецъ на пророчества въ словахъ и реченіяхъ. Итакъ Исаія вопіетъ, говоря: измыйтеся, чисти будете, отымите лукавства отъ душъ вашихъ (Ис. 1, 16). Давидъ же: приступите къ Нему и просвѣтитеся, и лица ваша не постыдятся (Псал. 33, 6). А Іезекіиль, пиша яснѣе и понятнѣе, даетъ прекрасное обѣтованіе: и выкроплю на вы воду чисту, и очиститеся отъ всѣхъ нечистотъ вашихъ, и отъ всѣхъ кумировъ вашихъ очищу васъ, и дамъ вамъ сердце ново, и духъ новъ дамъ вамъ, и отиму сердце каменное отъ плоти вашея, и дамъ вамъ сердие плотяно, и духъ Мой дамъ въ васъ (Іез. 36, 25-26). Яснѣе же всего пророчествуетъ Захарія, (изображая) Іисуса облеченнымъ въ одежду нечистую, то есть нашу рабскую плоть; совлекши же съ него мрачное одѣяніе украшаетъ его въ одежду чистую и свѣтлую (Зах. 3, 1-6), симъ образнымъ примѣромъ научая насъ, что въ крещеніи Іисусовомъ всѣ мы совлекаясь грѣховъ, какъ бы нищенскаго и изъ лоскутьевъ сшитаго хитона, облекаемся въ священную и прекраснѣйшую (одежду) пакибытія. Гдѣ же помѣстимъ мы и оное изреченіе Исаіи, взывающаго къ пустынѣ: радуйся пустыня жаждущая, да веселится пустыня: и да цвѣтетъ яко кринъ. И процвѣтетъ и возвеселится пустыня Іорданова (Ис. 35, 1-2). Ясно, что не безжизненнымъ и безчувственнымъ мѣстамъ благовѣствуетъ радость, но подъ пустынею образно разумѣетъ грубую и не благоустроенную душу. Это разумѣетъ и Давидъ, когда говоритъ: душа моя, яко земля безводная (Псал. 142, 6), и опять: возжажда душа моя къ Богу крѣпкому, живому (Псал. 41, 3). Въ Евангеліи также (говоритъ) Господь: аще кто жаждетъ, да пріидетъ ко Мнѣ и піетъ (Іоан. 7, 37); и къ Самарянкѣ: всякъ піяй отъ воды сея вжаждется паки: а иже піетъ отъ воды, юже Азъ дамъ ему, не вжаждется во вѣки (Іоан. 4, 13-14). И честь Кармилова (Ис. 35, 2) дастся душѣ имѣющей подобіе съ пустынею, то есть благодать отъ Духа (Святаго). Такъ какъ Илія обиталъ на Кармилѣ, гора же эта сдѣлалась знаменитою вслѣдствіе добродѣтели и славы обитавшаго на ней, а Іоаннъ Креститель возсіявшій въ духѣ Иліи (Лук, 1, 17) освятилъ Іорданъ; то посему пророкъ предвозвѣстилъ, что сей рѣкѣ дана будетъ честь Кармилова. И славу Ливанову (Ис. 35, 2) отнесъ къ рѣкѣ, по сравненію съ высокими деревьями, ибо какъ оный Ливанъ имѣетъ достаточный предметъ для удивленія, — самыя деревья, которыя произращаетъ и питаетъ; такъ и Іорданъ прославляется за то, что возраждаетъ и насаждаетъ въ раю Божіемъ людей, всегда цвѣтущихъ и осыпанныхъ добродѣтелями, которыхъ листъ, по словамъ псалма, не отпадетъ (Псал. 1, 3), а плодамъ, въ свое время снятымъ, возвеселится Богъ какъ добрый насадитель, веселящійся собственными дѣлами. Пророчествовалъ божественный Давидъ и о гласѣ, который Отецъ съ небесъ изрекъ надъ крещающимся Сыномъ, дабы слышавшихъ оный, кои до тѣхъ поръ видѣли только чувственную уничиженность Его какъ человѣка, привести къ познанію естественнаго достоинства Его божества. Въ книгѣ (Псалмовъ) Онъ написалъ слѣдующее: гласъ Господень на водахъ, гласъ Господень въ великолѣпіи (Псал. 28, 3-4). Но что касается до свидѣтельствъ изъ божественныхъ писаній, то мы остановимся здѣсь; ибо слово разширилось бы до безграничныхъ размѣровъ, если бы кто захотѣлъ, изъясняя все порознь, изложить въ одной книгѣ.

Вы же всѣ, которые красуетесь даромъ пакибытія и хвалитесь спасительнымъ обновленіемъ, покажите мнѣ, послѣ (полученія) таинственной благодати, перемѣну нравовъ, и чистотою образа жизни дайте знать о различіи измѣненія къ лучшему. Ибо въ томъ, что видимо для глазъ, ничто не перемѣнилось; черты тѣла остаются тѣми же самыми, и наружный видъ видимаго естества не измѣняется. Но вполнѣ необходимо какое нибудь ясное указаніе по которому мы признали бы только что рожденнаго человѣка, по какимъ нибудь яснымъ признакамъ различая новаго (человѣка) отъ ветхаго. Такіе признаки, думаю я, состоятъ въ свободныхъ движеніяхъ души, по которымъ она, отдаляясь отъ древняго привычнаго образа жизни и вступая на новый путь ея, ясно покажетъ знающимъ ее, что она содѣлалась другою, не оставивъ на себѣ никакой ветхой примѣты. Способъ же сего преобразованія, если повѣривъ мнѣ, сохраните (мое) слово, какъ законъ, будетъ таковъ. Если кто до крещенія былъ невоздержнымъ, любостяжательнымъ, хищникомъ чужаго, обидчикомъ, лжецомъ, клеветникомъ, или преданъ подобнымъ и близкимъ къ симъ порокамъ; тотъ пусть будетъ нынѣ благонравнымъ, цѣломудреннымъ, довольнымъ своимъ и отъ своего подающимъ тѣмъ, кто находится въ бѣдности, правдолюбнымъ, почтительнымъ, благосклоннымъ, коротко сказать, — подвизающимся во всякомъ похвальномъ дѣлѣ. Ибо, какъ свѣтомъ разсѣевается тьма, и какъ чернота изчезнетъ, когда будетъ закрашена бѣлою краскою; такъ и ветхій человѣкъ изчезнетъ, когда его украсятъ дѣла правды. Видишь, какъ и Закхей измѣненіемъ образа жизни умертвилъ въ себѣ мытаря, возвративъ и отдавъ въ четверо тѣмъ, коимъ не право причинилъ ущербъ. (Лук. 19, 8). Евангелистъ Матѳей, другой мытарь, занимавшійся тѣмъ же дѣломъ, что и Закхей, послѣ призванія (Матѳ. 9, 9) тотъ часъ перемѣнилъ жизнь, какъ бы какую личину. Гонителемъ былъ Павелъ, но послѣ (пріятія) благодати сталъ Апостоломъ, и понесъ за Христа тяжкія узы, въ знакъ воздаянія и роскаянія за тѣ несправедливыя узы, которыя взявъ у закона несъ возложить на Евангеліе (Дѣян. 9, 1-3). Таковымъ должно быть возрожденіе; такъ должно изглаживать привычку ко грѣху; такъ должно жить сынамъ Божіимъ; ибо мы зовемся послѣ (полученія) благодати сынами Божіими. По сему должно тщательно присматриваться къ свойствамъ нашего Родителя, чтобы образуя себя и свою жизнь по подобію Отца, мы явились истинными чадами Того, Кто призвалъ насъ къ благодатному усыновленію. Ибо если кто отеческое благородство не оправдываетъ дѣлами, то это дурной признакъ: онъ незаконнорожденный, подкидышъ. По сему кажется мнѣ, и Господь въ Евангеліи, установляя намъ правила жизни, употребилъ такія выраженія (обращаясь) къ ученикамъ: добро творите ненавидящимъ васъ, молитеся за творящихъ вамъ напасть и изгонящія вы: яко да будете сынове Отца вашего, Иже есть на небесѣхъ, яко солнце Свое сіяетъ на злыя и благія, и дождитъ на праведныя и на неправедныя (Матѳ. 5, 44-45). Ибо тогда, говоритъ, будутъ сынами, когда въ своихъ помыслахъ напечатлѣютъ подобіе отеческой благости, въ человѣколюбіи къ ближнимъ.

Посему и діаволъ, послѣ (полученія нами) достоинства усыновленія, сильнѣе злоумышляетъ противъ насъ, бросая завистливые взоры, когда видитъ красоту новорожденнаго человѣка, спѣшащаго къ небесному жительству, откуда онъ низпалъ и возбуждаетъ на насъ огненныя искушенія, стараясь отнять и второе украшеніе, какъ отнялъ первое. Но когда почувствуемъ его нападенія, должны прилагать къ себѣ апостольское изреченіе: елицы во Христа крестихомся, въ смерть его крестихомся (Рим. 6, 3). Если же мы содѣлались сообразны смерти его (Флп. 3, 10), то за тѣмъ грѣхъ въ насъ совершенно мертвъ, будучи пронзенъ копьемъ крещенія, какъ оный блудникъ ревнителемъ Финеесомъ (Числ. 25, 8). Итакъ бѣги отъ насъ, ненавистный, ибо хочешь ограбить мертваго, древле бывшаго въ союзѣ съ тобою, нынѣ потерявшаго способность ощущать удовольствія. Мертвый не питаетъ любви плотской, мертвый не уловляется богатствомъ, мертвый не клевещетъ, мертвый не лжетъ, не похищаетъ того, что не принадлежитъ ему, не оскорбляетъ кого ни случится. Для другой жизни указаны мнѣ правила жизни; я наученъ презирать мірское, оставлять безъ вниманія земное, спѣшить къ небесному, какъ опредѣленно свидѣтельствуетъ Павелъ, что міръ ему распяся и онъ міру (Гал. 6, 14). Вотъ рѣчи души истинно возрожденной; вотъ слова новопосвященнаго человѣка, помнящаго собственное обѣщаніе, которое онъ далъ Богу при сообщеніи ему таинства, — обѣщаніе пренебрегать всякимъ и мученіемъ и удовольствіемъ ради любви къ Нему.

Сказаннаго нами достаточно для священнаго предмета дня, который круговращающійся годъ привелъ намъ въ урочное время. Хорошо же заключить словообращеніемъ къ человѣколюбивому подателю такого дара, вознося малый гласъ въ воздаяніе за великія дѣла. Ибо Ты, Владыко, по истинѣ чистый и приснотекущій источникъ благостыни, Ты справедливо отвратился отъ насъ и человѣколюбиво помиловалъ насъ; возненавидѣлъ и примирился съ нами; проклялъ и благословилъ, изгналъ изъ рая и опять призвалъ: снялъ съ насъ листья смоковницы, — постыдный покровъ, и облекъ одеждою многоцѣнною; отверзъ темницу и освободилъ осужденныхъ; окропилъ водою чистою и очистилъ отъ сквернъ. Уже не будетъ стыдиться призываемый тобою Адамъ, и не станетъ скрываться обличаемый совѣстію, хоронясь подъ кустомъ рая. Уже не станетъ огненный мечь ограждать рая, дѣлая входъ недоступнымъ для приближающихся къ нему. Но все для насъ, наслѣдниковъ грѣха, измѣнилось къ радости. Доступенъ человѣку рай и самое небо; пришла въ дружественное согласіе тварь, какъ въ мірѣ, такъ и превыше міра, древле враждовавшая между собою, и мы люди стали согласны съ ангелами, благочестиво исповѣдуя ихъ богословіе. По всему этому, воспоемъ пѣснь радости Богу, которую древле пророчески возгласили уста, одушевленныя Духомъ: да возрадуется душа моя о Господѣ: облече бо мя въ ризу спасенія, и одеждою веселія одѣя мя: яко на жениха возложи на мя вѣнецъ, и яко невѣсту украси мя красотою (Псал. 61, 10). Украситель же невѣсты, конечно, есть Христосъ, сый и прежде Сый и грядый, благословенный нынѣ и во вѣки. Аминь.
 

Примѣчаніе:
[1] Святый Григорій вѣроятно разумѣетъ здѣсь театры и цирки.
 

Источникъ: Творенія святаго Григорія Нисскаго. Часть осьмая. М.: Типографія В. Готье, 1871. — С. 294-325. (Творенія святыхъ отцевъ въ русскомъ переводѣ, издаваемыя при Московской Духовной Академіи, Томъ 45.)