Cвт. Григорий Палама и наше время

Георгий И. Мандзаридис, почетный профессор Фессалоникского университета

Ο άγιος Γρηγόριος Παλαμάς και η εποχή μας

Γεώργιος Ι. Μαντζαρίδης, Ομότιμος καθηγητής

Θεολογικής Σχολής Πανεπιστημίου Θεσσαλονίκης

Святитель Григорий Палама (1296-1359) является одним из величайших отцов нашей Церкви. Иногда он ставится четвертым иерархом наравне со святителями Василием Великим, Григорием Богословом и Иоанном Златоустым. В критический момент, когда христианский гуманизм поколебал саму суть Церкви как "общества обожения"¹, Свт. Григорий Палама стал рассматривать учение об обожении человека в аспекте его причастности нетварной энергии Бога. Им не были представлены какие-то новые богословские истины, которые бы ранее не существовали в Священном Писании и в Предании Церкви. Однако, используя язык, терминологию и понятия своего времени, он устранил нападения на христианскую веру и вечную истину Церкви.
Центральное место в богословии святителя Григория Паламы занимает различие между сущностью и энергией, или энергией Бога. Это различие, которое имеет свои основы в Библии, было развито отцами каппадокийцами. Св. Григорий использовал это различие, подчеркивая характер нетварной божественной энергии. Этот акцент не является богословским новшеством, но только богословским акцентом. Каждая природа обладает соответствующей ее природе энергией. Тварная природа обладает тварной энергией, в то время как нетварная обладает нетварной энергией.

Бог не пребывает неприступным и вне общения с человеком, но при этом к Нему не приближаются и не вступают в общение с Ним посредством используемых тварных средств. Но Он вступает в тесную связь и личное общение посредством нетварной энергии, или Своих нетварных энергий. Таким образом, человек непосредственно и лично принимает участие в божественной жизни и становится богом по благодати. Все паламитское богословие заключается в окончательном анализе этой истины при ее отстаивании и защите , истины обновления во Христе и обожения человека, т. е. предназначения человека как личности, созданной по «образу Божию».
Как справедливо заметил старец Софроний (Сахаров): «Свт. Григорий Палама это тот, кто разъяснил нам, как мы можем предстоять перед Богом, как мы можем Его познавать с помощью катафатики». [1]. Энергия Божия не является какой-то неясной и неопределенной силой или сверх силой. Божественна энергия это Сам Бог, это «живой Бог», Который является доступным и причастным для человека. Благодаря божественной энергии мы переживаем живого Бога в истории и в нашей жизни.
В полемике, которая была развита свт. Григорием Паламой опровергается зловерие Варлаама о тварном характере божественной энергии, и также было указано положение личности. Последу как некоему знамению словам свт. Григория Богослова, свт. Григорий Палама говорит: «И беседуя с Моисеем, Бог сказал не «Я есмь сущность», но «Я есмь сущий» [2], то есть не от сущности ведь Сущий, а от Сущего сущность»[3].
Начало сущности в Сущем не означает противопоставление Сущего сущности, что в действительности будет означать окончательное разрешение и существование Сущего без сущности. Эта ошибка недавно была замечена в богословских кругах во время прений относительно смыла и понимания личности, при этом, конечно, же привлекался и представлялся отрывок из творения свт. Григория Паламы. Но тем самым мы избегаем усианизма, который совершенно справедливо и верно отвергают православные богословы, однако на его месте всплывает пустой персонализм. Персонализм этот является совершенно чуждым святоотеческому богословию и богословию свт. Григория Паламы. Как замечает свт. Григорий, мы отличаем ипостась от сущности и представляем ее отличие от другой, однако мы не можем найти испостаси без сущности «мы не можем видеть ипостаси без сущности»[4].
Божественные ипостаси не имеют части божественной сущности, потому что в каждой ипостаси существует «все и совершенное божество»² [5]

Природа человека была создана при ее связи с божественной природой. Мы созданы, замечает свт. Григорий Палама, повторяя слова апостола Петра, «да будем причастниками божеского естества» [6]. Это означает, что, как он добавляет, мы прежде, с самого начала, при нашем творении не стали причастниками этого естества [7]. В то время человеку необходимо было достичь «подобия» Богу. Однако он не только этого не сделал, но пошел в противоположном направлении. Это двойное уклонение было вызвано высокомерием человека. Это отчуждение его от  добродетельной жизни сообразно природе и привело его к противоестественной страстной жизни. Но когда человек смириться и вновь обретет по отношению к Богу свое естественное состояние, тогда удалится то противоречие, которое существует внутри его, противоречие внутри себя, тогда он обретет мир и будет жить сообразно природе, добродетельной жизнью[8].
Итак, человек призывается не к тому, чтобы освободиться от своей природы, но чтобы противодействовать ее искажению, чтобы одержать победу над ее страстями и направить ее к той цели, ради которой она вначале была создана, достичь «подобия», в причастности «божественной природе». В рамках именно такой ретроспективы человек призывается вести бань со своей плотью и даже возненавидеть самого себя.[9]
В рамках этой точки зрения ведется и христианский подвиг, который занимает центральное место в жизни и учении святого Григория. И посему, поскольку самонадеянность, самодовольство были причиной уклонения человека, то поэтому смирение и плачь предлагаются в качестве главных лекарств для исправления человека.
Святитель Григорий Палама, как отмечает его биограф и писатель похвального слова Филофей, патриарх Константинопольский, имел в себе крайнее смирение и нелицемерную «любовь в своем сердце», он обладал глубочайшим умилением, скорбь и неиссякаемые слезы[10]. Наконец, с полной убежденностью и неукротимой силой он защищал непрестанную молитву, опровергая Варлаама Калабрийского, который видел в этом делании интеллектуальный процесс.
Обожение человека, или совершенство и признания его в качестве личности, происходит в завершении долгого и трудного аскетического пути. Этот процесс восстанавливает мир в душе верующего и превращает слезы скорби и покаяния к радость, приводит к сердечной радости. Таким образом, человек освобождается от земных страстей, вкушает божественное блаженство и освещается нетварным Светом, он становится земным ангелом Божиим и приносит вместе с собой к Богу все творение, потому что он сам причастен всему, как и Бог, Который обитает повсюду и во всем, дабы человек стал Его иконой, образом. [11].
Здесь следовало бы отметить и важность учение свт. Григория Паламы относительно верного богословского подхода и преодоления современного экологического кризиса. Этот кризис не является поверхностным и не должен рассматриваться только в законодательном порядке или даже просто как изменение внешнего поведения человека. Экологический кризис проистекает из внутреннего кризиса человека, по причине имеющегося у него разрыва между умом и сердцем. Проистекает из его неспособности принять обнять со всецелой любовью творение и вместе с собой ее преподнести Богу.
Экологический кризис начинается с внутреннего кризиса человека, с кризиса человеческой личности, человеческой ипостаси. И загрязнение окружающей среды отражает имеющееся внутреннее загрязнение человека, загрязнение его ума и сердца. Без очищения сердца от страстных расположений и ума от страстных мыслей невозможно существование правильных отношений между человеком и миром и вещами этого мира. Если человек не начинает работать над кризисом, который имеется внутри его, то он не сможет верно решать кризис экологический. Обновление мира предполагает прежде всего обновление человеческой ипостаси.
Истина об обожения не является только в учении свт. Григория Паламы, но она им ощущаемо твориться и в жизни. Хотя описание обожения недоступно для человеческого слова,поскольку, как он сам замечает, «даже высказанная, она остается невыразимой, и ее имя, по отеческому слову, ведомо лишь получившими ее в благий удел» [12]. Святой Григорий Палама имел счастье родиться и воспитываться в семье, которая вела подвиг борьбы за святость. Все члены его семьи явили признаки святости, поэтому в последнее время Вселенская Патриархия прославила их в лике святых.
Святой Григорий Палама никогда не поддерживал антропологии философских течений своего времени. Он поддерживал антропологию в переживании традиции Церкви, которой он жил сам и ее знал изнутри. Конечно, он использовал язык, термины и понятия своего времени, как это делали предшествовавшие ему Отцы Церкви. Это, однако, не оказало влияния на суть его учения. Напротив, использование этих терминов и понятий открыло новые горизонты и в смой философской мысли.
Научный анализ святоотеческих текстов, как и в случае со свт. Григорием Паламой, пытается найти источники, из которых они черпали свое учение. Так, например, он считает, что святой Григорий Палама испытал платоническое или неоплатоническое влияние. И действительно, при поверхностном чтении его произведений возможно появление и таких взглядов. Но когда мы пытаемся прочитать эти творение более глубоко, то впечатление, которое возникает, оказывается совершенно иным. Слова и формы выражений не совпадают с истиной, но составляют просто лишь средства с помощью которых всегда схематично косвенно очерчиваются признаки истины. И понимание этой истины не так легко, но оно также невозможно вне духа причастности тем, которые его выражали, вне духа «общества обожения»³.

Сноски:

Παραπομπές:

1. Αρχιμ. Σωφρονίου (Σαχάρωφ), Ομιλία προς την Κοινότητα, στις 19-11 – 1989.

2. βλ. Έξοδ. 3,14. 36,625C.

3. Γρηγορίου Παλαμά, Υπέρ των ιερώς ησυχαζόντων 3,2,12, έκδ. Π. Χρήστου, Γρηγορίου του Παλαμά, Συγγράμματα, τόμ. Α’, Θεσσαλονίκη 1962, σ.666. Πρβλ. Γρηγορίου Θεολόγου, Λόγος 45,3, PG

4. Γρηγορίου Παλαμά, Προς Γαβράν 30, έκδ. Π. Χρήστου, ο.π.,τόμ. Β’, σ. 358-359.

5. Γρηγορίου Παλαμά, Προς Παύλον Άσάνην 9, έκδ. Π. Χρήστου, ο.π.,τόμ. Β’, σ. 371.

6. βλ. Β’ Πέτρ. 1,4.

7. βλ. Γρηγορίου Παλαμά, Θεοφάνης 15, έκδ. Π. Χρήστου, ο.π.,τόμ. Β’, σ.239.

8. βλ. Γρηγορίου Παλαμά, Προς μοναχήν Ξένην 54, έκδ. Π. Χρήστου, Γρηγορίου του Παλαμά, Συγγράμματα, τόμ. Ε’, Θεσσαλονίκη 1992, σ. 222.

9. βλ. Λουκ. 14,26.

10. βλ. Φιλοθέου Κωνσταντινουπόλεως, Λόγος εις άγιον Γρηγόριον Παλαμάν, PG 151, 569 ΑΒ

11. βλ. Γρηγορίου Παλαμά, Προς μοναχήν Ξένην 59 και προς Ιωάννην και Θεόδωρον τους φιλοσόφους 18, εκδ. Π. Χρήστου, Γρηγορίου του Παλαμά, Συγγράμματα, τομ. 5, Θεσσαλονίκη 1992, σ 224 και 239

12. Γρηγορίου Παλαμά, Υπέρ των ιερώς ησυχαζόντων 3,1,32, εκδ. Π. Χρήστου, ο.π., τόμ. Α΄, σ. 644.

Источник: «Ενατενίσεις», Περιοδική Έκδοση Ιεράς Μητροπόλεως Κύκκου και Τηλλυρίας, Τεύχος 10ο, Ιανουάριος – Απρίλιος 2010

Перевод «Православного Апологета» 2013г.