свт. Иоанн Златоуст, архиепископ Константинопольский

Беседа на притчу о смоковнице^*

1. При виде цветущего дерева или быстротечного источника мы не только обращаем к ним наши взоры, но и устремляем на них свое внимание, как бы переносясь мыслью к самым этим предметам. Точно также рассказ о делах и событиях иногда настолько овладевает нашим вниманием, что мы уносимся мыслью на место действия рассказа, оставаясь телом на том же самом месте. Подобное случилось сейчас и со мною, возлюбленные. Выслушав рассказ евангелиста о том, что произошло в Вифании со смоковницей, телом я здесь, а воображением представляю себя там; вот я мысленно следую за Владыкою Иисусом и вижу смоковницу, вижу ее до Господнего повеления – цветущей и зеленеющей, а после Господнего повеления – иссохшей и унылой. «Поутру же, – рассказывает евангелист, – возвращаясь в город, взалкал; и увидев при дороге одну смоковницу, подошел к ней и, ничего не найдя на ней, кроме одних листьев, говорит ей: да не будет же впредь от тебя плода вовек. И смоковница тотчас засохла» (Мф. 21:18–19). Вот что было сейчас прочитано нам. Поражает меня это чудо; мои мысли разбегаются. Всякий раз, когда я хочу изобразить это событие в слове, тотчас вслед за рассказом передо мною встает это чудо. Представьте себе человека, который увидел золотой сосуд, наполненный драгоценными каменьями, а на этих каменьях надписи таинственного содержания; его внимание с одной стороны привлекает самый сосуд своим изящным видом, а с другой – и камни, лежащие в сосуде; он спешит и красоту камней посмотреть, и таинственные надписи прочитать. В таком же точно положении оказываюсь и я; с одной стороны само это событие, как оно записано в евангелии, приковывает мое внимание своим блеском и красотой, а с другой стороны влечет меня к себе и духовный смысл его, обещающий еще более чудесного. «Поутру же, – говорит, – возвращаясь в город Иисус взалкал». О, неизъяснимое и невыразимое таинство! Взалкал Питатель вселенной; взалкал Тот, кто пятью хлебами напитал до сытости пять тысяч; взалкал Тот, кто из брения создал живые глаза; взалкал Тот, Кто ходил по волнам морским сухими ногами; взалкал Тот, Кто одною мыслью воду превратил в вино; взалкал Тот, Кто души из тел исторгал и опять словом Своим возвращал их в тела! Но как же говорит Исайя: «Вечный Господь Бог... не утомляется и не изнемогает» (Ис.40:28). А что Христос – Бог, это очевидно для всякого сколько-нибудь верующего словам Писания: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог» (Иоан. 1:1). Как же, следовательно, Бог взалкал? Взалкал образ раба, напитала же пять тысяч Владычняя воля. К смоковнице приблизился видимый человек, мыслимое же в нем божество было повсюду. Увидел бесплодность смоковницы человек, иссушил ее словом Бог. Он сказал: «да не будет же впредь от тебя плода вовек», – и за словом последовало дело, и смоковница тотчас засохла.(Мф.21:19). Слово человеческое, а дело божеское. Вообще много вопросов возбуждает у нас это событие со смоковницей по своему внутреннему смыслу; и мне кажется, что с этой именно стороны многими оно было толкуемо не совсем основательно. Впрочем, я укажу вам и взгляды на этот предмет наших предшественников, и то, что явилось плодом наших собственных усилий. В самом деле, смысл этого события, если придерживаться буквы рассказа, трудно разрешим, а просвечивающая в нем таинственность глубоко скрыта. Прежде всего, почему было нужно иссушить смоковницу словом, а не сделать ее тем же словом плодоносной? Ведь кто иссушил ее словом, Тот мог словом сделать ее плодоносной. Затем, чем была виновна смоковница, скажет кто-нибудь, если ей не время было плодоносить, по словам евангелиста Марка (Мк.11:13), так как тогда была зима? И если то, что совершил Господь над смоковницей, не заключает в себе таинственного смысла, тогда должно оказаться, что это дело, с одной стороны, заслуживает похвалы, а с другой – может подвергнуться порицанию. Должно восхвалять за это Господа, потому что Он иссушил ее одним словом, но можно и упрекать за то, что проклял ее несправедливо. Затем должно подумать, возлюбленные, образом чего была смоковница, – потому что Христос ничего не совершал, что бы не имело таинственного значения. Ни одного из Его дел нет такого, которое бы не было весьма полезно; ни одного нет такого, которое бы не свидетельствовало громко об истине; ни одного нет такого, которое бы не двигало ум к восприятию небесного. Так и относительно этой смоковницы многие говорили, что она подобна синагоге, к которой пришел, говорят, Господь, ища от нее плода веры, и не нашел, – только учением пророков и закона она была украшена как бы листьями, – поэтому и иссушил ее, сказав: «да не будет же впредь от тебя плода вовек». Но я пытаюсь оспорить это толкование, потому что его мысль не совсем основательна. В самом деле, как мог проклясть Господь, говоривший: «Благословляйте.., а не проклинайте»(Рим. 12:14) Даже и синагогу как мог Он проклясть и иссушить, когда говорит: «Сын Человеческий пришел не губить души человеческие, а спасать» (Лук.9:56, 19:10)? Если же кто еще хочет противоречить и оспаривать мои слова, утверждая, что смоковница имеет несомненное сходство с иудейской синагогой, то пусть он объяснит, каким образом синагога, иссушенная до самого корня, произрастила такую плодовитую ветвь, как сладчайший Павел? И многих других мы знаем, обратившихся ко Христу из этой самой синагоги: ведь и Стефан, которого иудеи побили камнями, из этой синагоги, и Акила и Прискилла, и многие другие, от перечисления имен которых мы в настоящее время по их многочисленности отказываемся. Что не совершенно отверг Бог народ иудейский, пусть слова мои подтвердит и ап.Павел: «Итак, спрашиваю: неужели Бог отверг народ Свой? Никак. Ибо и я Израильтянин, от семени Авраамова, из колена Вениаминова. Не отверг Бог народа Своего» (Рим. 11:1–2 ). И даже спасение этому народу обещает апостол в последние дни, говоря: когда «войдет полное число язычников», тогда«весь Израиль спасется» (Рим. 11:25–26). Ведь если иудеи и сделались врагами Богу, то сделались ради нас, чтобы благодаря их непослушанию мы были помилованы, как свидетельствует Павел, говоря: «В отношении к благовестию, они враги ради вас; а в отношении к избранию, возлюбленные Божии ради отцов. Ибо дары и призвание Божие непреложны» (Рим. 11:28–29). Итак, возлюбленные, нам еще предстоит определить относительно смоковницы, образом чего она является. Вот если бы ты, Адам, вспомнил, какого дерева листья послужили тебе для изготовления одежды, когда ты в раю оказался обнаженным, тогда ты увидел бы, как справедливо Бог иссушил смоковницу: не ее ли листья взял ты тогда для того, чтобы прикрыть свой стыд? И вот пришел Христос и все еще процветавшую на тебе смоковницу – покров стыда – иссушил словом; Он взял твою бедность и дал тебе богатство; взял у тебя прикрытие твоего стыда и дал тебе белоснежную одежду, истканную из воды и духа; Он иссушил листья смоковницы и возвратил тебе утраченное тобою одеяние души. Какое утраченное одеяние? Все то, что похитил у тебя в раю змей: равноангельскую жизнь, райское наслаждение, одежду бессмертия.

2. Но возвратимся к началу рассказа. «Поутру же», – говорит евангелист, – Иисус, «возвращаясь в город, взалкал». Утром – после того, как прошла ночь заблуждения и Христос – утро – возблистал миру свет воскресения; ведь Христос и есть утро, по словам пророка: «как утренняя заря – явление Его»(Ос. 6:3). «Поутру же, возвращаясь в город». Утром – после того, как мракообразная смерть была уничтожена светом славы Христовой и в сердца омраченных людей проникли золотые лучи Солнца правды; утром – после того, как теплые лучи Божества разлились повсюду и согрели умерщвленные дьяволом души, – потому что «ничто не укрыто от теплоты его» (Пс. 18:7). Сильнейшим холодом греха умертвил дьявол сердца людей, почему пророк и молится такими словами: «расплавь внутренности мои и сердце мое» (Пс. 25:2). Холодом нечестия оковано было все человечество. Поэтому все пророки единодушно молились Богу, говоря: «возврати, Господи, пленников наших, как потоки на полдень» (Пс. 125:4), т.е., как теплый южный ветер, пахнув, возвращает замерзшую воду в ее прежнее обычное состояние, так точно и нас, умерщвленных грехом от дьявола, теплый южный ветер пусть обновит своим дуновением в прежнем состоянии нетления. Это теплое дуновение юга призывает и невеста Христова – Церковь в Песни Песней, говоря: «Поднимись ветер с севера и принесись с юга, повей на сад мой, – и польются ароматы его!» (Песн.4:16). «Поутру же, – говорит евангелист, – возвращаясь». Хорошо сказано – «возвращаясь», чтобы показать, что удаленного из рая Адама Господь наш опять возвращает в то же самое место. «Поутру же», Иисус, «возвращаясь в город, взалкал». При упоминании о городе не смотри вниз, но взирай к горнему Иерусалиму, к небесной стране. «Наше же жительство – на небесах» (Фил. 3:20). «Поутру же», Иисус, «возвращаясь в город, взалкал»: не пищи людской захотел Он, но жизни людей: «Моя пища есть творить волю Пославшего Меня»(Иоан.4:34) Отца, – чтобы люди уверовали в Того, Которого Он послал, потому что «и всякий... верующий» в Него «не умрет вовек» (Иоан. 11:26). «Поутру же, возвращаясь в город, взалкал; и увидев при дороге одну смоковницу, подошел к ней». Ведь если бы он прошел мимо смоковницы, тогда дьявол имел бы в ней вечное для себя жилище; но Он подошел к ней и иссушил ее. Под такою смоковницею видел Господь Нафанаила: «прежде нежели позвал тебя Филипп», сказал Он ему, «когда ты был под смоковницею, Я видел тебя» (Иоан. 1:48). Эту смоковницу, осужденную на бесплодие, провидя, говорил пророк: «приду к людям пришествия моего, потому что смоковница не принесла плода»(Авв. 3:16–17 ). На такую смоковницу влез Закхей, чтобы увидеть Иисуса, и ему говорил Господь: «сойди скорее» (Лк. 19:5). [Там змей раскидывает сети, там гнездится он, там скрывается. «Сойди скорее» оттуда]. Евангелист, рассказывая о Закхее, кстати назвал смоковницу, чтобы показать, что широкий и удобный путь, соединяясь с неразумием, приводит к злейшей участи. Пришел Господь к смоковнице. Эта смоковница была образом пространного и удобного пути: ведь и дерево смоковницы имеет широкие листья, и грех обольстителен тем, что ведет широким и удобным путем к погибели. Плод смоковницы весьма приятен; приятно и удовольствие, увлекающее в греховное падение тех, кто ему предается. Избегай внушения его, возлюбленный: оно сладко только при вкушении, а на деле оказывается горьким. «Ибо мед источают уста чужой жены, и мягче елея речь ее; но последствия от нее горьки, как полынь, остры, как меч обоюдоострый» (Прит. 5:3–4). Удовольствие действует как блудница: оно вступает с тобою в приятную беседу, а во время беседы тайно посевает горечь смерти. Таков был и змей, сладкий на словах и горький в коварстве; вкушение было сладко, а падение горько. Итак, избегай, возлюбленный, блудницы, сладко с тобою беседующей и наносящей горькие раны; избегай удовольствия, как Илия Иезавели. Вот пришел Господь с небес; взалкал обрести жизнь людей; перед Ним открылся широкий и удобный путь жизни; пришел Он к нему и нашел его покрытым листьями, т.е. он цвел учением греха, но не имел самого плода смерти. Почему? Так как было не время, как это и пояснил евангелист: не имела смоковница плода, «ибо еще не время было» (Мк. 11:13). В самом деле, как могла она плодоносить смерть, когда пришел Иисус и проповедовал миру воскресение? Уже не время было ей плодоносить смерть: «смерть царствовала от Адама до Моисея» (Римл. 5:14), т.е. до закона, – Писание обыкновенно называет Моисеем, как, например, в евангелии: «у них есть Моисей и пророки» (Лк. 16:29). И Господь сказал ей: не дальше, и «да не будет же впредь от тебя плода вовек»,т.е.: до Моего пришествия ты плодоносила смерть; вот Я пришел , это – воскресение. С Моим пришествием «да не будет же впредь от тебя плода вовек. И смоковница тотчас засохла». И исполнилось написанное: «поглощена смерть победою. Смерть! где твое жало? ад! где твоя победа» (1Кор. 15:54–55 ). В словах евангелиста, что смоковница была покрыта листьями, так как в то время была зима, заключается намек, что грех процветал среди той зимы и непогоды, которые навел дьявол на все человечество. До пришествия Умиротворителя род человеческий испытывал всякие бури и непогоды, увлекаемый в идолопоклонство, кровопролитие, распутство и похоти; Господь же наш Иисус Христос, мир мира, пришествием Своим разрушил силы противных ветров, возмущавших горько-соленое море этой жизни, и усмирил пенистые волны удовольствий. Иссушив смоковницу, Он насадил цветущую веру креста, блистающую для всех жизнью; корни этого креста насаждены в земле, а ветви простерты в небеса; его листья не увядают, цвет не отпадает и плод бессмертен; об этом древе вспоминает Давид, говоря: «и будет он как дерево, посаженное при потоках вод, которое приносит плод свой во время свое, и лист которого не вянет» (Пс. 1:3). Об этом дереве, прозрев пророческим оком, что оно будет приготовлено иудеями для Христа, с обличением возвещал им Иеремия: «положим ядовитое дерево в пищу его и отторгнем его от земли живых» (Иер. 11:19). Древо – это крест, хлеб – тело Христово. В самом деле, Господь, взяв хлеб, сказал: «сие есть Тело Мое, за вас ломимое». (1Кор. 11:24; Мф. 26:26). Взойдя на это древо креста, Господь наш Иисус Христос распростер руки Свои и, прогнав летающие в воздухе силы, сделал для нас беспрепятственным доступ на небо, а в вере указал нам и лестницу, возводящую от земли на небо. Невероятным – не правда ли – кажется вам все это, возлюбленные? Стоит древо креста, на нем распростирается истинная виноградная лоза, говорящая: «Я есмь истинная виноградная лоза (Иоан. 15:1); для дьявола эта лоза была смертоносной, для нас же живоносной, защищающей нас от зноя грехов и доставляющей нам успокоительную тень. Сидящий под тенью ее повторяет сказанное Соломоном: «в тени ее люблю я сидеть, и плоды ее сладки для гортани моей» (Песн.2:3). В этой тени блаженный Давид почерпал мужество: «и в тени крыл Твоих я укроюсь, доколе не пройдут беды» (Пс. 56:2). О, дивное дело и необычайное таинство! Источник лежал на древе и напоял Собою крест; пронзенный копьем в ребро Свое, Он испустил кровь и воду, кровью Своею одев крест как багряницею, а водою напоив его корни, чтобы на нем всегда прозябали для верных бессмертные плоды. О, блаженное древо, которое цари почитают и властители ублажают! В тебе и мужи, и жены, и всякое создание и естество человеческое имеют орудие сохранения и спасения, тебя демоны трепещут и дьявол страшится, ангелы воспевают и силы небесные благословляют, церкви же почитают распявшегося на тебе Христа, Которому слава и держава, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.