О подлинном содержании текста Завещания прп. Сергия Радонежского

Нуклонное пребывание в Православии - как основа монашеского спасительного жительства

К 600-летию обретения святых мощей преподобного и богоносного отца нашего Сергия, игумена Радонежского

окончательный и отредактированный вариант

On the true content of  . Sergius of Radonezh Testament  text  

Nucleon sojourn in Orthodoxy - as the basis of monastic salvific life

​

икона прп. Сергия 16 в. из государственного историко-художественного музея г. Сергиева Посада

Для России, ее истории, для самого русского народа, Православной Российской Церкви и русского монашества, в частности, прп. Сергий Радонежский является не просто выдающейся личностью, но тем, кто стоял у истоков формирования послемонгольского духовного и культурного облика русского народа. Монашество в истории Руси Киевской и Московской всегда занимало важное место в становлении, развитии и возрождении их культуры, мышления русского народа, который с окончательного Крещения Руси при св. равноапостольном князе Владимире в 10 (998г.) столетии, становится православным.[1] Монашество на Руси и основанные монастыри, как и в Византии, были средоточием средневековой учености, книжности, центрами распространения просвещения в русском народе.[2] 

«Преподобный Сергий, - подчеркивает И. М. Концевич в своем глубоком научном исследовании «Стяжание Духа Святого на путях Древней Руси», -был вдохновителем и насадителем на Руси созерцательного подвига».[3] Троицкий монастырь дал от себя 50 обителей, давших, в свою очередь 40 других. Иеромонах Никон в «житии» указывает на 100 имен преподобных, происшедших от монастыря преп. Сергия. Это была духовная школа, давшая расцвет созерцательного подвига, в основе которого лежало умное делание и трезвение во всей северо-восточной части России. Рассмотрим теперь житие преподобного именно с этой точки зрения. В. О. Ключевский говорит о прп. Сергии как личности, которая стала именем нарицательным и символом Святой Руси, выходящей за временные рамки истории, и оказывает самое непосредственное влияние на жизнь русского человека и на всю Россию. Преподобный Сергий Радонежский консолидировал русских князей на борьбу с внешним врагом и, по словам проф. Ключевского, "вдохнул в своих современников силу нравственную, чувство бодрости и духовной крепости ".[4] По некоторым данным, благодаря консолидации прп. Сергием русских князей вокруг великого князя Московского св. Димитрия Донского, произошло спасение самого русского народа от полного порабощения и ассимиляции. Хан Мамай получил поручение от «темных лиц» в виде грандиозного и коварного плана по истреблению русского народа, в котором ему помогали генуэзские рыцари и Венецианская республика.[5]

Нет необходимости говорить о том, какую роль в формировании единого Московского Русского государства и послемонгольской русской культуры играл сам прп. Сергий Радонежский и его вначале столь скромная и бедная обитель Святой Троицы. Об этом было написано много научных статей и исследований как в дореволюционной России, так и исследователями древнерусской истории и культуры советского и постсоветского периодов истории нашего государства.[6] Личность прп. Сергия Радонежского является, мы еще раз подчеркнем, символической для русской культуры и русского народа. Однако необходимо не забывать, что прп. Сергий всю свою жизнь жил в великом и непрестанном подвиге согласно традиции византийского монашества, органически усвоенной на Руси.[7]Этому имеются доказательства из свидетельств о сохранившихся книг из библиотеки прп. Никона Радонежского. В эту библиотеку, составленную не без рекомендаций прп. Сергия входили такие книги как Слова свт. Григория Богослова, вселенского отца Церкви и одного из величайших богословов и певцов монашеского исихазма, Лествица прп. Иоанна Лествичника, Подвижнические слова прп. Исаака Сирина и др.[8] То есть это те святоотеческие труды, которые составляли для византийского монашества важный и необходимый фундамент для теоретической и практической жизни восточного монашества.[9]

Подвиг как форма и образ жизни инока, христианина является продолжением апостольского жития в непрестанных злостраданиях, о чем недвусмысленно говорит апостол Павел: «мы в труде и в изнурении, часто в бдении, в голоде и жажде, часто в посте...» (2 Кор.11, 27) Вынужденные злострадания сочетались и с добровольным подвигом и страданиями за паству. Эти добровольные страдания и попечения о пастве Апостолов были естественным следствием подражания жизни самого Богочеловека Христа. Христос, будучи Богом Словом Своим образом земной жизни «давал пример» (свт. Иоанн Златоуст), а апостолы, следуя образу жительства Христа, подвергаясь злостраданиям и ведя жизнь в разнообразного рода подвиге стремились к тому, чтобы в них «возобразился Христос» (Гал.4. 19). Этот образ жизни в непрестанно подвиге, трезвении стал образом и для иноческого жительства. Хорошо известная фраза «отдай плоть и прими Дух» стала важным ориентиром для монашеского жительства. Поэтому у всех родоначальников иноческого жития (прп. Павел Фивейский, прп. Антоний Великий, прп. Феодосий Великий и др.) мы всегда будем находить наставления о «постническом жительстве», разного рода «жительстве в злостраданиях» «ради Христа».[10]

В житии прп. Сергия мы находим все те же хорошо известные виды апостольского и монашеского подвига, разнообразных злостраданий, которые увенчиваются от Бога многочисленными духовными дарами. И в этом образе жизни прп. Сергий пребывал вплоть до последних дней своей жизни. «Живъ же святый лета довольна. Въ добромъ воздержании трудяся и неисповедима и несказанна чюдеса отъ делъ показа…И елико состареашеся возрастомъ, толико паче крепляшесе и растяше усердием, и божественных подвигъ мужественнее и тепле касаашеся. Никакоже старостью побеждаемъ». Такое, во-истину, бесценное свидетельство об образе жизни прп. Сергия в подвигах, превозмогающих телесную немощь и возраст в последние годы его земного жития мы находим в тексте его Пространного жития прп. Сергия, составленного прп. Епифанием Премудрым, свидетелем жизни великого светильника Земли Русския.[11] .

Плодом жительства прп. Сергия в подвижничестве сообразно святоотеческой традиции было его великое дерзновение к Богу, многочисленные дары святого Духа, явленные в течение его земной жизни. Именно об этом говорится во многих частях составленной прп. Сергию службы:

«Преподо́бне о́тче, тѣле́сныя стра́сти зѣ́льнымъ воздержа́ніемъ и ча́стыми моли́твами, по́томъ же воздержа́нія угаси́лъ еси́ у́гліе страсте́й; того́ ра́ди чудесы́ сла́вна тя́ Россíйскимъ страна́мъ, сла́вне Се́ргіе, показа́, украси́въ небе́сными дарми́, Христо́съ. Того́ моли́, Тому́ помоли́ся, преподо́бне, дарова́ти ми́ръ мíру и душа́мъ на́шимъ ве́лію ми́лость.»[12]

«Преподо́бне о́тче,* кто́ исповѣ́сть труды́ твоя́ и болѣ́зни?* или́ кíй язы́къ изрече́тъ* жесто́кое твое́ житіе́,* бдѣ́ніе же и сухояде́ніе,* и е́же на земли́ лега́ніе,* чистоту́ душе́вную и тѣле́сную,* устна́ми и умо́мъ соверше́нное безмо́лвіе,* смире́ніе же нелицемѣ́рное,* моли́твы непреста́нныя и разсужде́ніе доброразсу́дное,* ху́дость ри́зную и па́мять сме́ртную?*Се́ргіе, о́тче на́шъ,* моли́ спасти́ся душа́мъ на́шимъ.».[13]

"Преподобный Сергий в стяжании добродетелей прошел горнило борьбы со страстями, вражескими кознями и наветами. Дивный подвижник уже при жизни творил чудеса: он извел источник ключевой воды, исцелял больных. Ему самому были чудесные явления. Однажды он видел множество птиц и невидимый голос возвестил ему, что так умножится число его учеников. Он удостоился явления Пречистой Девы с Апостолами Петром и Иоанном."[14] .

Текст  Завещания прп. Сергия и его содержание

​

​

книжная миниатюра 16 века, слева изображен прп. Епифаний Премудрый, начертавший первые строки Жития

Преподобный Сергий при своей жизни не писал каких-либо трудов. Его собственная жизнь была прекрасной и живой книгой жительства по Евангельским заповедям. Текст Завещания, о котором мы говорим, является записью учеников прп. Сергия его предсмертных слов. Предсмертное Завещание прп. Сергия помещается в Пространном житии прп. Сергия.[15] И оно, безусловно, составляет несомненную ценность. Ибо это Завещание не обычного человека, а святого, достигшего просвещения от Бога и обожения. Уста его посему были движимы Святым Духом. Поэтому каждое слово этого Завещания является выстраданным и вымоленным, проверенным собственным опытом, а поэтому оно является благодатным небесным даром, дыханием Святого Духа, заповедью и правилом для правильного, богоугодного и спасительного жительства иноков в обители святой Троицы на все века и все времена. Мы обращаемся к этому священному тексту Завещания по той причине, что его некоторые части не цитируются и не отражаются даже в иконографии прп. Сергия. То есть в подавляющем большинстве случаев нам приходиться сталкиваться с фактом приведения какого-то сокращенного текста, урезанного Завещания, а потому и ущербного по содержанию.

Ниже мы приведем текст Завещания прп. Сергия на церковно-славянском и русском литературном языках.

«И месяца септевриа в недугъ убо в телесный впаде, и видѣ убо конечнѣ свое к Богу отхожение естества отдати долгъ, духъ же к желанному Исусу предати, призывает священно исплънение и новоизбранное стадо. И бесѣду простеръ подобающую, и ползе поучивъ, непреткновенно въ православии пребывати рече, и единомыслие другъ къ другу хранити завѣща, имѣти же чистоту душевну и телесну и любовь нелицемѣрну, от злых же и скверных похотей отлучитися, пищу же и питие имѣти не мятежно, наипаче смирениемъ украшатися, страннолюбиа не забывати, съпротивословиа удалятися, и ничтоже вмѣняти житиа сего честь же и славу, но вмѣсто сих еже от Бога мъздовъзданиа ожидати, небесных вѣчных благъ наслажение».[16]

Русский текст Завещания «В сентябре он заболел, и, зная, что скоро отойдет к Богу, чтобы отдать долг природе и соединиться с желанным ему Иисусом, он призвал священное братство, новоизбранное стадо, и произнес пред ними подобающее поучение о душевной пользе, в котором заповедовал непреткновенно пребывать в Православии, хранить единомыслие друг с другом, блюсти душевную и телесную чистоту и нелицемерную любовь, остерегаться злых и нечистых желаний, с умеренностью вкушать пищу и питие и превыше всего украшать себя смирением, не оставлять страннолюбия, уклоняться от споров и ни во что вменять почести и славу земной жизни, но вместо них ожидать воздаяния от Бога – наслаждения небесных благ.»[17],

В тексте Завещания прп. Сергия четко и ясна выстроена иерархия добродетелей, которые вытекают одна из другой и оказываются связанные в одну единую и неразрывную цепь. первой. Эта золотая цепь спасительных добродетелей начинается с обязательного хранения "православной веры" и завершается заповедью о "хранении страннолюбия", то есть попечения и заботы о всех приходящих во святую обитель. Более схематично и подробно эти добродетели можно представить так: пребывание в православии- хранение единомыслия - сохранение душевной и телесной чистоты, то есть целомудрия - хранение любви - удаление от похоти и вожделений - соблюдение умеренности в пище - украшение смирением - соблюдение страннолюбия. Говоря  страннолюбии, Преподобный цитирует здесь святого апостола Павла: «страннолюбия не забывайте, ибо через него некоторые, не зная, оказали гостеприимство Ангелам» (Евр. 13:2). По-видимому, преподобный Сергий любил эти слова и часто повторял их. В перечисленных в Завещании заповедях несложно заметить сочетанием общехристианских добродетелей и сугубо монашеских добродетелей, которые по своей сути являются возделыванием и проявлением любви к Богу и ближним. Но почему прп. Сергий свое Завещание начинает не с хранения душевной и телесной чистоты, а с "неуклонного пребывания в православии"? Этот вопрос мы постараемся раскрыть далее, не останавливаясь на остальных добродетелях Завещания.

Первая заповедь  Завещания – неуклонное (непреткновенное) пребывание в Православии

икона прп. Сергия Радонежского письма Симона Ушакова 1673г. На ней царский изограв пишет прп. Сергия со свитком, в котором начертано Завещание прп. Сергия , но также в сокращенном виде

Итак, в тексте Завещания прп. Сергия на первом месте стоит заповедь о неуклонном пребывании в Православии. Именно эта заповедь, которая, мы это еще раз подчеркнем, является в Завещании прп. Сергии первой, как это ни странно, всегда опускается.  Вероятно, она рассматривается или рассматривалась, как что-то вполне очевидное. И даже в статьях некоторых современных исследователей жизни прп. Сергия, началом и первой заповедью Завещания пренебрегают, упускают его из вида, сосредотачивая внимание на заповеди о "хранении чистоты душевной и телесной".[18] Такое сосредоточение внимания именно на чистоте душевной и телесной становится понятным, когда мы знакомимся с основными обетами монашества. Именно целомудрие ( ἡσωφροσύνη). Это основная заповедь монашеского жительства, которую должен всеми силами исполнить инок является наиважнейшим свидетельством об образе жизни будущего века и подражании Христу и Богоматери.[19]

Однако же именно такой иерархический порядок выстраивания заповедей в тексте Завещания прп. Сергия был вызван многими причинами. Несомненно, что на текст Завещания прп. Сергия оказала восточно-православная традиция иночества, которая была зафиксирована в таком наиважнейшем и фундаментальном источнике для монашества как Лествица прп. Иоанна Лествичника, игумена Синайской обители. Этот труд был всегда читаем и изучаем во всех монастырях Православного Востока.[20] Рукопись славянского перевода, вероятно сделанного прп. Афанасием в Константинополе, находилась и в «библиотеке» Троицкой обители времен прп. Сергия и прп. Никона.[21] 

Прп. Иоанн Лествичник в Послании (Слове ) к пастырю (Λόγος ἐτέρος τοῦ αὐτοῦ εἰς τὸν ποιμένα) вменяет игумену монастыре заботиться о том, чтобы «прежде всего, оставлять сынам твоим в наследие непорочную веру и святые догматы».[22]

Преп. Харитон Исповедник говорил в частности следующее: «Первым же делом имейте здравую веру и не подвергайте, конечно же, ее опасности. После же сего и жизнь чистую имейте».[23]

 Преп. Феодор Студит называет монахов «нервами Церкви» и определяет, что «дело монахов, не допустить ни малейшего нововведения в Евангелии, чтобы подав мирянам пример ереси и общения с еретиками, не подвергнуться ответственности за их погибель».[24] В этом своем особом служении хранения и защиты православной веры монахи были для епископата опорой, побудителями к ревностному служению «право править слово истины».[25]

Церковная история нам преподает многочисленные примеры того, как монахи проявляли свою заботу о сохранении в чистоте и неповрежденности Православной веры.[26]Достаточно вспомнить о прп. Феодосии Великом, основателя киновийного жития в Палестине, прп. Евфимии Великом[27], прп. Савва Освященный[28], которые проявляли невероятную ревность о православии и  в защите IV Вселенского собора, ведя непрерывную борьбу с монофизитством, несторианством и оригенизмом. Прп. Максим Исповедник, образованнейший представитель византийского общества, вел бескопромиссную борьбу с монофизитством.[29] Прп. Иоанн Дамаскин вел активную борьбу с иконоборчеством будучи еще министром при дворе Дамасского халифа, а позднее, став величайшим гимнотворцем Православной Церкви в период своего монашеского жительства в монастыре прп. Саввы Освященного, он пишет обличительные трактаты против неторианства, монофизитства.[30]

В Завещании прп. Афанасия Афонского[31], память которого промыслительно празднуется в день обретения мощей прп. Сергия 5/18 июля, хранение православной веры приобретает иную, более обширную формулировку, которая может расцениваться, как «приобретение и хранение православного сознания»:

«При сем завещаваю всем отцам и братиям и моим духовным чадам, всех прошу ради любви во Христе и всех заклинаю именем Бога и Пресвятой нашей Богородицы повиноваться и покоряться игумену, моему преемнику, как и моему смирению, и жить друг с другом в любви и единомыслии – сильным носить тяготы немощных, всеми силами и всем расположением подвизаясь каждый, кто получил Божественную благодать, и делом и словом править душами, утверждая братий и увещаниями, и просьбами, и наставлениями, – соблюдать же и в св. церкви Божией, и в трапезе, и во всех других службах уставы, как письменно изложенные, так и неписанно переданные, которые уложили святые и богоносные отцы, а мы, недостойные, из их писания и предания по частям заимствовали и передали в правило и образец нашей Лавре.»[32]

Кроме того, одним из важных исторически памятников из жанра Завещания является Завещание, составленное прп. Феодосием, игуменом  Киево-Печерским, хотя последнее было адресовано князю Изяславу.[33] В тексте Завещания прп. Феодосия первый наказом–заповедью является ни что иное, как сохранения Православной веры и уклонения от латинства:

 «Вере латинской (католической) не приобщайтесь, обычаев их не придерживайтесь, причастия их бегайте и всякого учения их избегайте и нравов их гнушайтесь.

Берегитесь, чада, кривоверов и всех бесед их, ибо и наша земля наполнилась ими. Если кто и спасет свою душу, то только живя в Православной вере, ибо нет иной веры, лучшей, чем наша чистая и святая Вера Православная.

Живя в этой вере, не только избавишься от грехов и вечной муки, но и станешь причастником вечной жизни и без конца будешь радоваться со Святыми. А живущие в иной вере: в католической, или мусульманской, или армянской — не увидят жизни вечной. 

Не подобает также, чадо, хвалить чужую веру. Хвалящий чужую веру, все равно, что свою хулит».

После окончательного отпадения Римской Церкви от Вселенского Православия, которое началось с 1009[34] года и завершилось т.н. Великой Схизмой 1054г., Киевская Русь, а затем и Московская Русь оказались в окружении латинского Запада. И прп. Феодосий счел необходимым и важным обратить внимание и князя и, безусловно, самих русских иноков на необходимость сохранения верности спасительному апостольскому Православию. Сознание того, что римо-католическая вера, латинство является пагубной ересью было присуще уже первым русским святым. Как и весь Православный Восток, Киевская Русь в лице прп. Феодосия духовно и мистически ощущало и знало о гибельности латинства, о его чуждости апостольской вере. В русской литературе киевского периода сохранились полемические и обличительны трактаты новшеств и заблуждений латинства. О чуждости Православию и враждебности ему Римской Церкви прекрасно знал защитник отеческого Православия святой благоверный великий князь Александр Невский. Именно ему пришлось отстаивать независимость от Ватикана Православную Русь, которая в 13 столетии была ослаблена, политически обескровлена и разбита монголо-татарским нашествием.

Ко времени прп. Сергия, времени становления Московского государства и постепенного расцвета духовной жизни отношение к латинскому западу не изменилось. Кроме того, в ходе современных прп. Сергию т.н. Паламитских споров о природе Фаворского Света, и проведения выдающихся Константинопольских соборов 1347-1351, была вновь обнаружена великая богословская и духовная пропасть, разделявшая Православную Восточную Церковь с Римо-Католической Церковью. Тексты Синодика Православия и Святогорского Томоса, куда были включены положения, осуждавшие западную схоластику, философию и воззрения Варлаама и Акиндина о созданности божественной благодати были принесены и в Россию, и, мы более чем в этом уверены, в обитель Святой Троицы к прп. Сергию[35]. Существовавшая богословская, а не только политическая, угроза и опасность со стороны латинского Запада, прекрасно осознавалась и понималась прп. Сергием. И именно поэтому, как мы полагаем, прп. Сергий, хотя и следует традиции прп. Феодосия Киево-Печерского, но еще и еще раз повторяет о первостепенной важности «сохранения неуклонным Православия». Для прп. Сергия невозможность богословского компромисса с латинским Западом была очевидной. И эта бескомпромиссность в богословии по отношению к латинству прп. Сергия была очень хорошо подтверждена важным фактом, имеющим свою фиксацию в авторитетном памятнике 16 столетия. Речь идет о посмертным явлении прп. Сергия двум пресвитерам Русской Церкви, которые тайком покинули Ферраро-Флорентийский собор 1437-38гг.

Этот факт описан в т.н. Новых чудесах прп. Сергия, составленных Авраамием Палициным в 47 главе под названием «О пресвитере и мужах бывших в латинских землях»[36]. Во время своего явлению пресвитеру в сонном видении прп. Сергий дал важную оценку и свт. Марка Эфесского и латинству: «И вот видит пресвитер, что стоит над ним честной старец и, взяв его за правую руку, говорит: «Получил ли ты благословение у ефесского епископа Марка, последовавшего стопам апостольским?» Он же отвечал: «Да, господин, я видел этого чудного и крепкого мужа и взял у него благословение».

Старец продолжал: «Человек этот угоден Богу, ибо никто из сего суетного латинского сборища не смог его одолеть ни богатством, ни лестью, ни угрозами мучений. Ты сам видел это и в прелесть не уклонился, оттого и пострадал. Поучение, данное тебе святым Марком, проповедуй везде, куда придешь, всем православным, хранящим предания святых апостолов и заповеди святых отцов семи Соборов. Имеющий разум истинный да не соблазнится об этом».[37]

Заключение

Итак, подлинный текст Завещания прп. Сергия, бережно сохраненный «учеником» прп. Сергия прп. Епифанием Премудрым в составленном им Житии, имеет свою закономерную духовную последовательность. Эта последовательность выстраивается согласно той иерархии заповедей, согласно которой православная вера ее сохранение является первоочередной заповедью. Это определяло и весь строй жизни монастырей, который был направлен не на дисциплину в ее светском понимании, а на воспитание в монашествующих православного сознания, этоса. Этой цели были подчинены и внешние и внутренние подвиги. Именно поэтому в Завещании прп. Сергия заповедь о «неуклонном пребывании в Православии» ставится на первое место. Именно бережное хранение веры предопределяет и единомыслие и обязывает к воспитанию в себе страха Божия через приобретение телесной и душевной чистоты. Эта лествица добродетелей от исповедания веры (ὁρθοδοξία και ὁμολογία τῆς πίστεως) и до делания ( ἡ ὀρθοπραξία) всегда составляли основу спасительного пути, жительства, устройства монастыря и монашества. Этим объясняется и тот исторический факт, являющийся неоспоримым, что монашество в период вероучительных волнений в Церкви оказывалось в передовых рядах борьбы и защиты православия.[38]

Необходимо также подчеркнуть, что Православие в эпоху прп. Сергия понималось не как нечто абстрактное. Судя по той глубокой связи между Святой Горой Афон, Вселенской Патриархией, которая наблюдалась в эпоху прп. Сергия, мы можем вполне определенного говорить о Православии, которое получило свое завершающее исповедание в дополненном Синодике Православия. То есть Синодике Православия, который включал в себя не только анафемы против иконоборчества, сформулированные VII Вселенским собором, и другие анафемы, которые прозвучали, в частности и на Великих Константинопольских соборах против Варлаама Калабрийского, Акиндина и Григоры.[39]

Многие гражданские и политические войны, которые охватывали Россию имели вероисповедный характер. При жизни прп. Сергия такой войной за веру православную против «поганых» была война св. благоверного князя Димитрия Донского с Мамаем и в его лице с католическим Западом.

Опасностью для современного монашества является распространение безразличия к вере, хранению чистоты православия и увлечение исключительно и только молитвой, не говоря уже об актином использовании интернет и современных технологий, погружающих инока в виртуальный мир, мистически отрывающий от Бога. Это ошибочное направление, поскольку монашеская жизнь охватывает все стороны жизни человека – и физическую и мыслительную. Для монашества вероучение и делание составляли всегда две стороны спасительного жительства, пути. Прп. Симеон Новый Богослов подчеркивает, что "похвалу и ублажение святых составляют двоя сия – православная вера и добродетельное житие, а третье – дары Всесвятого Духа. Первым двум – вере и делам, следует третье – дары. Когда кто поживет богоугодно при православном мудровании, и облагодатствуется и прославится Богом благодатию Святого Духа, тогда ему бывает похвала и ублажение от всей Церкви верных и от всех учителей ея. Но если кто не имеет непогрешительной веры и добрых дел на того никак невозможно низойти благодати святого и поклоняемого Духа. Если же не внидет в какого человека благодать Святого Духа, чтоб обитать в нем явно и заведомо, то такого никак не следует именовать духовным человеком". (Слово 55) То есть забота о чистоте вере, о православии, и притом не формальном внешнем, составляет важную фундаментальную часть монашеского жительства. Без этого фундамента чисто внешний подвиг, как впрочем, и молитва, оказываются бессмысленными. Следовательно, безразличное отношение к вере и ее догматам ведет к серьезному и опасному духовному охлаждению. Оно, как правило, порождается, прекращением внутреннего делания, состоящего не только в молитве, молитве Иисусовой, но и в регулярном исповедании помыслов духовнику, чтении святоотеческой литературы, постижении всей культуры православного жительства - и теоретически и практически.

И. С. , кандидат богословия,

2022г.

Тайну цареву добро хранити, дѣла-же Божіи открывать преславно (Тов. 12, 7). Нехраненіе царской тайны — опасно и пагубно; а умалчиваніе о превосходныхъ дѣлахъ Божіихъ причиняетъ душевное бѣдствіе. Поэтому и я боюсь молчать о дѣлахъ Божіихъ, вспоминая наказаніе, постигшее того раба, который, получивъ отъ господина своего талантъ, скрылъ его въ землю и ничего имъ не пріобрѣлъ. Но и то думаю, что никто изъ не очистившихъ себя по внутреннему человѣку, не достоинъ касаться Божественныхъ вещей. Такъ и мнѣ страстному и опутанному плѣницами множества своихъ грѣховъ, не слѣдовало бы нынѣ касаться такихъ превосходныхъ вещей, а надлежало бы только беззаконія свои возвѣщать, и пещись о грѣсѣхъсвоихъ (Пс. 37, 19). Но какъ желаніе влечетъ меня, а недостоинство мое заставляетъ молчать, и грѣхи мои яко бремя тяжкое отяготѣша на мнѣ (Пс. 37, 5): то что мнѣ дѣлать? Дерзну-ли недостойно приняться за дѣло и говорить? или положу себѣ въ этомъ запретъ? Оплакивать ли мнѣ только свое окаянство, или и внять восходящимъ на сердце мое похваламъ Преподобному? Самъ ты, Отче, помоги мнѣ, чтобы умъ мой, по причинѣ моего недостоинства, не помрачился; но вразуми и наставь, чтобы содержащееся въ мысляхъ моихъ въ то время, /с. 113/ когда я не пишу, пришло мнѣ на умъ къ похвалѣ твоей теперь, когда я это пишу. Много разъ, вспомнивъ объ этомъ, я начиналъ плакать, опасаясь, что по причинѣ своего недостоинства, я не получу желаемаго, если ты не прострешь руку помощи. Не въ состояніи я не только принести тебѣ похвалъ, достойныхъ тебя, но и высказать хоть немногое изъ многаго. Однако удостой меня принести похвалы тебѣ, приносящему о моей худости молитвы Христу Богу нашему. Хотя и всѣ достойны, а я недостоинъ; но желаю и жажду вкусить хотя бы только крупицъ съ трапезы избранныхъ. И крупицы эти могутъ насытить множество алчущихъ душъ: тѣмъ болѣе ученіе духовныхъ Отцовъ и ихъ душеполезныя бесѣды — въ состояніи не только укрѣпить тѣло, но и самую душу утвердить и руководить къ подвигамъ духовнымъ.

Такъ какъ возсіяла свѣтлая и сладкая и просвѣтительная память честнѣйшихъ нашихъ Отцевъ, которые, просвѣщаясь сами неизреченнымъ свѣтомъ и славою, и насъ озаряютъ, — память воистинну свѣтлая и просвѣтительная — мужей, достойныхъ отъ Бога всякой чести и радости: то и ваши боголюбивыя души, какъ чадъ возлюбленныхъ Отцевъ, Онъ созвалъ нынѣ къ духовному веселію, и какъ любящій Отецъ радостно принялъ въ этой прекрасной церкви и, утѣшая съ любовію, прежде тѣлесной, духовную пріуготовляетъ вамъ трапезу, полную радости и веселія духовнаго, полную сладости Божественныхъ словесъ — этой ангельской пищи. Ангельскою пищею Писаніе называетъ духовныя словеса, которыми и услаждаются души, внимающія имъ. Какъ тѣло питается пищею, такъ и душа укрѣпляется словомъ. Такъ Давидъ, вкусивъ сладости словесъ, съ удивленіемъ говорилъ Богу: коль сладка гортани моему словеса Твоя, паче меда устомъ моимъ, и — отъ заповѣдей Твоихъ разумѣхъ, сего ради возненавидѣхъ всякъ путь неправды (Пс. 118, 103. 104). Также и древніе наши отцы и всѣ прочіе, которые просіяли въ постничествѣ, питались этою пищею. Послѣдуя ихъ стопамъ и ревнуя ихъ житію, блаженный и преподобный отецъ нашъ Сергій всякъ путь неправды возненавидѣлъ (Пс. 118, 128) и истину возлюбилъ. Этотъ, нами нынѣ похва/с. 114/ляемый, котораго и прежденаписаннымъ словомъ мы почтили, воистинну достоинъ удивленія и всякихъ похвалъ. Будучи также человѣкомъ, намъ подобострастнымъ, онъ болѣе насъ возлюбилъ Бога, а все привлекательное въ этомъ мірѣ презрѣлъ, вмѣнивъ за соръ, и всѣмъ усердіемъ послѣдовалъ Христу, Который и возлюбилъ его. А какъ онъ искренно позаботился угодить Ему, то и Онъ сдѣлалъ его дивнымъ и славнымъ, ибо сказано: прославляющія Мя прославлю, и уничижаяй Мя безчестенъ будетъ (1 Цар. 2, 30). А котораго Богъ прославилъ, того кто можетъ скрыть похвалу? Поэтому и намъ прилично его по достоинству ублажать и похвалятъ. И похвала, нами ему приносимая, не ему приноситъ пользу, а по преимуществу намъ служитъ во спаесеніе души. Для того и узаконено Богомъ въ наше наученіе передавать чрезъ писаніе будущимъ поколѣніямъ о прославленныхъ Богомъ святыхъ, чтобы добродѣтели ихъ не были покрыты во глубинѣ молчанія, но чтобы ясно возвѣщались посредствомъ слова, и должнымъ образомъ открывались, дабы слушатели не были лишены пользы. Обычно добродѣтели, изображаемой словомъ, приводить многихъ въ умиленіе и, какъ бы жаломъ какимъ, уязвлять душу и привлекать ее чистотою жизни къ Богу. Такъ и этотъ святый Старецъ, преподобный отецъ нашъ Игуменъ Сергій, чистымъ своимъ и непорочнымъ житіемъ привелъ къ Богу множество душъ. Чудный, украшенный всякими добродѣтелями, тихій и кроткій нравомъ, смиренный, благопривѣтливый и обходительный, утѣшительный и пріятный въ словѣ, благоподатливый, милостивый и добродушный, цѣломудренный и страннолюбивый, и благоговѣйный, нищелюбивый, смиреннолюбивый и боголюбивый, — онъ былъ отцомъ отцовъ; для учителей это былъ учитель, для вождей — совѣтникъ, пастырямъ — пастырь, игуменамъ — наставникъ, монаховъ — начальникъ, монастырей — строитель, постниковъ — похвала, молчальниковъ — доброта, іереевъ — красота, священниковъ благолѣпіе, — истинный руководитель, неложный учитель, добрый пастырь, непрелестный наставникъ, духовный правитель, добрый наказатель, истинный кормчій, скороцѣли/с. 115/тельный врачъ, изящный заступникъ, священное чистилище, общежитія начальникъ, милостыни податель, трудолюбивый подвижникъ, чистоты хранитель, образецъ цѣломудрія, столбъ терпѣнія. Поживъ на земли жизнію ангельскою, онъ просіялъ въ Русской землѣ подобно яркой звѣздѣ, и великими своими добродѣтелями былъ многимъ на пользу и во спасеніе, многимъ послужилъ къ преуспѣянію духовному, многимъ былъ благопотребенъ, многихъ благоустроилъ. Для христолюбивыхъ россійскихъ великихъ князей, для вельможъ и воеводъ и прочихъ начальниковъ, для сигклита и всего христолюбиваго воинства онъ былъ учителемъ и вразумителемъ и крѣпкимъ поборникомъ благочестія; для архіепископовъ и епископовъ и прочихъ святителей и архимандритовъ былъ благоразумнымъ и душеполезнымъ собесѣдникомъ и совѣтникомъ; для игуменовъ и пресвитеровъ — прибѣжищемъ; для иноческаго чина — какъ-бы лѣствицей, возводящею на высоту небесную; для сиротъ — милосердымъ отцемъ; для вдовъ — крѣпкимъ и теплымъ заступникомъ; для печальныхъ — утѣшеніемъ; для скорбящихъ и сѣтующихъ — обрадованіемъ; для враждующихъ и гнѣвающихся — миротворцемъ; для нищихъ и маломощныхъ — неоскудѣвающимъ сокровищемъ; для неимущихъ и убогихъ — ежедневнымъ насыщеніемъ и великимъ утѣшеніемъ; для болящихъ различными недугами — посѣтителемъ; для изнемогающихъ — подкрѣпленіемъ; для малодушныхъ — утвержденіемъ. Для беззащитныхъ это былъ заступникъ; обидимымъ — помощникъ, обидчиковъ и хищниковъ — строгій обличитель, плѣнныхъ — отпуститель, порабощенныхъ — освободитель, содержимымъ въ темницахъ и оковахъ — избавитель, за должниковъ — плательщикъ, всѣмъ просящимъ — податель, пьяницъ — истрезвитель, горделивыхъ — вразумитель, присвоивающимъ чужое — запретитель, лихоимцевъ — учитель исправленія, для кающихся грѣшниковъ — вѣрный поручитель. По всему этому онъ для всѣхъ притекающихъ къ нему былъ какъ-бы источникомъ благопотребнымъ. Видъ его выражалъ во всемъ благонравіе: онъ былъ украшенъ сѣдинами, утвержденъ пощеніемъ, сіялъ воздержаніемъ, цвѣлъ братолю/с. 116/біемъ, былъ кротокъ взоромъ, тихъ въ походкѣ, смиренъ сердцемъ, высокъ добродѣтельнымъ житіемъ, почтенъ благодатію отъ Бога. Такъ какъ онъ чтилъ Бога, то и Богъ почтилъ его и возложилъ на него свою честь. Онъ прославилъ Бога — и Богъ прославилъ его на земли, какъ сказалъ Господь въ святомъ Евангеліи: тако да просвѣтится свѣтъ вашъ предъ человѣки, яко да видятъ ваша добрая дѣла, и прославятъ Отца вашего, Иже есть на небесѣхъ (Матѳ. 5, 16). И опять сказалъ: не можетъ градъ укрытися, верху горы стоя, ниже вжигаютъ свѣтильника и поставляютъ его подъ спудомъ, но на свѣщницѣ (Матѳ. 5, 14. 15) и проч. А этого Угодника Своего, преблаженнаго и преподобнаго отца нашего Сергія, Богъ такъ почтилъ и такъ его прославилъ, что по его молитвамъ многіе больные сдѣлались здоровыми, многіе получили исцѣленіе своихъ недуговъ, многіе освободились отъ бѣсовъ и очистились отъ многоразличныхъ искушеній. Богъ столько прославилъ Своего Угодника, что не только въ своей странѣ, гдѣ жилъ Святый, но и въ другихъ городахъ и дальнихъ странахъ, для всѣхъ народовъ отъ моря до моря, онъ былъ предметомъ удивленія, — не только въ Царьградѣ, но и во Іерусалимѣ, и не только православные, но и невѣрные многіе чудились добродѣтельному житію Преподобнаго, удивляясь его превосходнѣйшей жизни. Бога возлюбилъ онъ всѣмъ сердцемъ, и ближняго — какъ самаго себя. Одинаково любилъ онъ всѣхъ, всѣмъ дѣлалъ добро, и всѣ ему благотворили; онъ всѣхъ любилъ и всѣ его любили и почитали. Многіе приходили къ нему, не только ближніе, но и издалека, изъ дальнихъ городовъ и странъ, чтобы только взглянуть на него и услышать отъ него слово, и всѣ получали великую пользу и спасеніе души отъ назидательныхъ его дѣлъ. Онъ и говорилъ и дѣлалъ, какъ сказано въ Дѣяніяхъ Апостольскихъ: яже начатъ Іисусъ творити же и учити (1, 1). Чему училъ онъ словомъ, то и самъ исполнялъ дѣломъ, а потому многіе не только отъ его поученій пользовались, но часто когда нѣкоторымъ случалось только видѣть его, то и отъ одного этого воззрѣнія они получали пользу. Многихъ онъ научилъ своимъ душеспаситель/с. 117/нымъ словомъ, и заставилъ ихъ обратиться съ покаяніемъ къ Богу, многихъ спасъ и облекъ въ иноческій, или лучше, въ ангельскій образъ, и ихъ честныя тѣла опряталъ своими руками и предалъ погребенію. Многія души привелъ онъ къ Богу, многіе спаслись его ученіемъ и до сихъ поръ спасаются — не только иноки, но и простые люди, поминая его душеполезныя слова и поученія. Онъ упасъ врученное ему Богомъ стадо въ преподобіи и правдѣ, «образъ бывъ во всемъ своимъ ученикамъ». Пожилъ онъ на земли житіемъ чистымъ, непорочнымъ, благоугоднымъ Богу; что началъ съ юности, то и совершилъ до глубокой старости, не измѣнивъ своихъ иноческихъ правилъ. Во всю жизнь свою онъ никогда не разлѣнился, не унылъ, — не такъ, чтобы иначе началъ, а иначе кончилъ; но на сколько строго и свято началъ, на столько превосходно и чудно кончилъ: началъ съ благимъ изволеніемъ, и совершилъ свято въ страхѣ Божіемъ, ибоначало премудрости — страхъ Господень (Пс. 110, 10). Стяжавъ въ изобиліи вѣру и надежду и любовь, онъ по этому самому благочестиво началъ, благочестно пожилъ и свято совершилъ, окончивъ ровно теченіе свое, — вѣру соблюлъ, и вѣнецъ правды получилъ, и воспринялъ праведную мзду за свои подвиги и труды, которые понесъ, живя на землѣ. Подвиги великіе онъ совершилъ и трудовъ множество подъялъ, и тяготу «вара дневнаго» понесъ, и «зной» полуденный мужественно претерпѣлъ, и отъ холода зимняго сильно страдалъ, и жестокіе нестерпимые морозы терпѣлъ ради Бога; за то теперь и получилъ онъ полное воздаяніе и великую милость.

Но зачѣмъ я такъ много говорю, и не перестаю говорить, распространяя рѣчь, умножая слова и удлиняя бесѣду, — когда я не въ состояніи достойно описать житіе добраго господина и святаго Старца, — не въ состояніи по надлежащему наименовать его и достойно похвалить? Однако, если Богъ вразумитъ и за молитвы святаго Старца подастъ силу, то о прочихъ его добродѣтеляхъ въ другомъ мѣстѣ скажемъ и объяснимъ множество его исправленій, и тогда похвалу ему изложимъ. А теперь этому не время по причинѣ скудости разума и поверхно/с. 118/сти ума моего. Но и это я подробно описалъ не для тѣхъ, которымъ это достовѣрно извѣстно и которые хорошо знаютъ его святую жизнь; эти не нуждаются въ томъ, чтобы имъ объ этомъ говорили. Но я понудилъ себя разсказать это и напомнить объ этомъ новорожденнымъ младенцамъ и дѣтямъ, молодымъ по уму, имѣющимъ еще ребяческій смыслъ, — чтобы и они, когда возрастутъ, и возмужаютъ, и преуспѣютъ, и достигнутъ въ мѣру полноты мужескаго возраста, и придутъ въ совершенный разумъ, и спросятъ другъ друга о преподобномъ семъ и великомъ Отцѣ Сергіѣ: то пусть прочитаютъ и узнаютъ и другимъ разскажутъ, какъ сказано въ Священномъ Писаніи: вопроси отца твоего, и возвѣститъ тебѣ, и старцы твоя, и рекутъ тебѣ (Второз. 32, 7). Что видѣли и слышали и узнали отцы наши, то они повѣдали намъ, чтобы не утаилось это отъ чадъ ихъ въ родѣ ихъ, чтобы и они сказали своимъ дѣтямъ, да познаетъ родъ инъ, сынове родящіися, и востанутъ и повѣдятъ я сыновомъ своимъ, и не забудутъ дѣлъ Божіихъ (Пс. 77, 4-7). Которые были очевидцами и слугами этого великаго и святаго Старца — его ученики и таинники, или лучше, послушники, которые своими очами видѣли его и своими ушами слышали, и руками осязали, которые съ нимъ ѣли и пили и насытились его ученія и насладились его добродѣтели: тѣ не нуждаются въ этомъ нашемъ плохомъ писаніи, будучи въ состояніи и сами научить другихъ, и въ особенности — меня самаго могутъ они вразумить и извѣстить и наставить на путь правый. Но тѣмъ, которые, какъ сказано выше, только еще начинаютъ свое существованіе, которые его не видали и не знали — всѣмъ таковымъ, а въ особенности новоначальнымъ, это очень идетъ, и имъ это будетъ полезно, — чтобы не забыто было житіе Святаго — тихое, кроткое и незлобивое, чтобы не забыта была его жизнь — добродѣтельная, чудная и превосходнѣйшая, чтобы не забыты были многія его добродѣтели и великія исправленія, чтобы не забыты были прекрасные обычаи и благонравные примѣры, чтобы не остались безъ воспоминанія его усладительныя рѣчи и любезныя слова, чтобы не осталось безъ памяти такое /с. 119/ диво, которое явилъ Богъ, удививъ на немъ милость Свою (Пс. 30, 22) и давъ намъ видѣть такого святаго Мужа и великаго Старца въ наше время.

Хотѣлъ я, о возлюбленные, умолчать о многихъ его добродѣтеляхъ, какъ я и выше сказалъ; но внутреннее желаніе нудитъ меня говорить; недостоинство же мое заставляетъ молчать. Помыслъ болѣзненно настаиваетъ, понуждая говорить, а скудость ума заграждаетъ уста и велитъ молчать. И какъ я одержимъ и тѣмъ и другимъ понужденіемъ, то предпочитаю лучше говорить, чтобы доставить себѣ хотя некоторое небольшое облегченіе и успокоеніе отъ множества смущающихъ меня помысловъ. И потому, желая повѣдать нѣчто изъ житія Преподобнаго — хотя немногое изъ многаго, я взялъ и написалъ здѣсь, въ этомъ плохомъ своемъ изложеніи, въ славу и честь Святой Живоначальной Троицы и Пречистой Богоматери и въ похвалу преподобному отцу нашему Сергію — по мѣрѣ скудости разума и растлѣнія ума моего. Сомнѣвался я и боялся по причинѣ своего недостоинства, какъ немощный, грубый и неразумный; однако, надѣясь на молитвы блаженнаго, я постарался хотя отчасти описать его житіе — добродѣтельное и совершенное. Нѣтъ возможности — совершенно все разсказать, или найти, чтобы кто могъ вполнѣ достаточно объяснить о преподобномъ отцѣ нашемъ Сергіѣ — объ этомъ великомъ Старцѣ, который во дни наши, въ наши времена и лѣта, въ нашей странѣ и народности, пожилъ на землѣ жизнію ангельскою. Стяжавъ кроткое терпѣніе и твердое воздержаніе, онъ въ дѣвствѣ, чистотѣ и цѣломудріи воздѣлалъ въ себѣ святость божественную и сподобился благодати Божіей. Онъ отъ юности очистилъ себя, чтобы быть церковію Святаго Духа, и содѣдалъ себя священнымъ и избраннымъ сосудомъ, способнымъ вмѣстить въ себѣ Бога, по слову Апостола: братіе, вы есте церкви Бога жива, яко-же рече Богъ, яко вселюся въ нихъ (2 Кор. 6, 16). Такъ этотъ преподобный отецъ нашъ Сергій съ дѣтства и отъ юности и съ молодыхъ лѣтъ отдалъ себя Богу, будучи освященъ Ему съ самыхъ пеленъ, и съ перваго возраста усердно прилепился къ церкви и, часто ходя/с. 120/ въ нее, навыкалъ божественнымъ книгамъ и изучалъ священное Писаніе, слушая его съ наслажденіемъ и поучаясь въ немъ, какъ и пророкъ Давидъ сказалъ: въ законѣ Его поучится день и нощь, и будетъ яко древо, насажденное при исходищихъ водъ, еже плодъ свой дастъ во время свое (Пс. 1, 2. 3). Съ молоду возлюбивъ монашескій чинъ, и принявъ его, онъ подвизался въ постѣ и во всякой добродѣтели, и исправилъ всѣ подвиги иноческаго житія, а потому и возсіялъ въ сердцѣ его благодатный свѣтъ, и умъ его просвѣтился духовною благодатію, которою онъ и преуспѣвалъ въ добродѣтельной жизни. Воздержаніе пріобрѣлъ онъ великое, также — смиренномудріе, цѣломудріе и нелицемѣрную ко всѣмъ любовь. Слухъ и слава о немъ пронеслись повсюду, и всѣ слышавшіе стекались къ нему издалека, и получали отъ него великую пользу и преуспѣяніе во спасеніе души; ибо Господь далъ ему умѣнье и способность утѣшать печальныхъ. Вся забота его была о томъ, чтобы умъ не прильнулъ ни къ какимъ земнымъ вещамъ и житейскимъ попеченіямъ, а потому и не пріобрѣталъ онъ себѣ на земли никакого стяжанія, никакого имѣнія изъ тлѣнныхъ богатствъ, — ни золота, ни серебра и никакихъ драгоценностей, ни храмовъ свѣтлыхъ и высокихъ, ни домовъ, ни селъ красивыхъ, ни ризъ драгоцѣнныхъ. Но вмѣсто всего этого онъ пріобрѣталъ истинное стяжаніе, заключавшееся въ томъ, чтобы не имѣть имѣнія; богатствомъ были для него — нищета духовная, смиреніе безмѣрное, любовь искренняя, ко всѣмъ людямъ равная. Всѣхъ вообще онъ одинаково любилъ и одинаково почиталъ, не разбирая, не судя, не обращая вниманія на внѣшнее значеніе человѣка, ни предъ кѣмъ онъ не возносился, никого не осуждалъ, не клеветалъ ни на кого, не гнѣвался, не раздражался, не обращался ни съ кѣмъ жестоко или сурово, зла ни на кого не имѣлъ. Но слово его всегда дышало благостію, было солію растворено (Кол. 4, 6), и выслушивалось съ наслажденіемъ и любовію. Кто изъ слышавшихъ его пріятную рѣчь не насладился сладостію словесъ его? или кто, взирая на лице его, не веселился? или кто, видя его святую жизнь, не располагался къ /с. 121/ покаянію? кто-же смотря на кротость его и незлобіе, не умилялся? или какой сребролюбецъ, видя его нищету духовную, не подивился? или кто изъ восхищающихся и превозносящихся гордостію, видя его глубокое смиреніе, не почудился? или какой блудникъ, видя чистоту его, не перемѣнился на лучшую жизнь? или кто, одержимый гнѣвомъ и всепыльчивостію, бесѣдуя съ нимъ, не перемѣнился въ кроткаго? Не видѣлъ я въ нынѣшнія времена и въ наши годы такого мужа святаго и совершеннаго во всякомъ добромъ дѣлѣ, который былъ бы такъ украшенъ по всему всѣми добродѣтелями, подобно прочимъ святымъ, и былъ бы такъ возлюбленъ Богомъ, какъ преподобный Сергій. Онъ для меня въ нынѣшнее время — и первый и послѣдній. Его Богъ прославилъ въ послѣднія времена, на скончаніе вѣка, и явилъ нашему послѣднему роду, — прославилъ его въ Русской землѣ въ концѣ седьмой тысячи. Этотъ преподобный отецъ нашъ просіялъ въ Россійской странѣ, какъ бы свѣтлое свѣтило среди тьмы и мрака, и какъ прекрасный цвѣтъ — посреди тернія и волчецъ, какъ звѣзда незаходимая и какъ свѣтлый лучъ, тайно сіяющій, какъ лилія — въ низинѣ мірской и какъ кадило благовонное, — какъ яблоко ароматное и какъ роза благоуханная, — какъ золото посреди бренія и какъ серебро разженно и искушено, очищено седмерицею (Пс. 11, 7), — какъ дорогой камень и какъ многоцѣнный бисеръ, — какъ смарагдъ и какъ свѣтлый сапфиръ, — процвѣлъ какъ финикъ и какъ кипарисъ при водѣ, — какъ кедръ въ Ливанѣ и какъ маслина плодовитая, — какъ благоуханные ароматы и какъ мѵро изліянное, — какъ садъ благоцвѣтный и какъ виноградъ плодоносный, или гроздъ многоплодный, — какъ огражденіе затворенное, и вертоградъ заключенный и какъ сладкій источникъ запечатлѣнный(Пѣсн. 4, 12), — какъ сосудъ избранный и какъ алавастръ мѵра многоцѣннаго (Марк. 14, 3), — какъ градъ несокрушимый и стѣна непоколебимая и какъ крѣпость твердая, — какъ одинъ, самый крѣпкій и вѣрный, и какъ основаніе Церкви, — какъ столбъ непоколебимый и какъ вѣнецъ пресвѣтлый, — какъ корабль, полный богатства духовнаго: какъ земный ангелъ и небесный человѣкъ.

/с. 122/ Скончался Старецъ о Господѣ въ глубокой старости, поживъ въ преподобіи и правдѣ, въ цѣломудріи и смиренномудріи и во всякой чистотѣ и святости, достигнувъ полноты совершенства духовнаго. Преставился онъ отъ житія сего семидесяти восьми лѣтъ, препроводивъ въ иночествѣ пятьдесятъ пять лѣтъ со всякимъ прилежаніемъ и въ воздержаніи во всемъ, никогда отнюдь не предаваясь лѣности, но всегда бодрствуя съ великимъ трезвѣніемъ. Всѣхъ иноковъ въ нашемъ родѣ онъ превзошелъ своими трудами и великимъ терпѣніемъ, и болѣе всѣхъ преуспѣлъ въ добродѣтели и во всякомъ исправленіи. Что наша жизнь, и какое наше пребываніе въ сравненіи съ подвигами Святаго и прочими его добродѣтелями? Ничто въ сравненіи съ нимъ — и наше иночествованіе, и наша молитва; какъ тѣнь противъ истины, такъ наша жизнь въ сравненіи съ жизнію сего блаженнаго и праведнаго Мужа. Такова была его жизнь, таковы его труды, и исправленія, и подвиги, и многія болѣзни, о которыхъ мы понудили себя сказать нѣчто немногое изъ многого, хотя и расположили это не по порядку, и описали не по достоинству.

Когда же настало время преставленія его, то онъ заповѣдалъ ученикамъ своимъ, чтобы не погребали его въ церкви, но велѣлъ положить себя просто внѣ церкви, вмѣстѣ съ прочими братіями. Выслушавъ это отъ Святаго, братія очень о семъ скорбѣли, и спросили преосвященнѣйшаго Архіепископа. Былъ же тогда въ славномъ и знатномъ великомъ городѣ Москвѣ Митрополитомъ святый Кипріанъ, украшавшій собою каѳедру при храмѣ Пресвятая Богородицы. Разсудивъ о мѣстѣ погребенія Святаго, онъ благословилъ положить его въ церкви, на правой сторонѣ. Такъ и сдѣлали: положили тѣло Преподобнаго въ церкви, имъ самимъ созданной и устроенной и украшенной всякимъ благолѣпіемъ, которую онъ наименовалъ во имя Святой Живоначальной Нераздѣльной и Единосущной Троицы, — въ монастырѣ его, въ знаменитой великой лаврѣ, въ этой славной обители, которую самъ онъ воздвигъ и устроилъ, гдѣ и собралъ, и совокупилъ братію — словесное стадо Христово, кото/с. 123/рое и упасъ въ незлобіи сердца своего, и въ разумѣ настави (Пс. 77, 72), — гдѣ и самъ былъ облеченъ въ иноческій, или лучше, въ ангельскій образъ, гдѣ положилъ безчисленное множество трудовъ, и совершилъ неисчетное число подвиговъ, гдѣ пребывалъ въ непрестанной молитвѣ, гдѣ день и ночь воспѣвалъ благодаренія и славословія Богу, гдѣ и совершилъ твердо многолѣтнее и многострадальное теченіе свое, не выходя изъ своего мѣста въ другія страны безъ особенной нужды. Не поискалъ онъ ни Царьграда, ни святой Горы, ни Іерусалима, какъ я окаянный и лишенный ума, который ползалъ и тамъ и сямъ, плавая туда и сюда, и переходя съ мѣста на мѣсто. Но Преподобный такъ не ходилъ, а пребывалъ въ безмолвіи, строго внимая себѣ. Не ходилъ онъ по многимъ мѣстамъ и по дальнымъ странамъ, но жилъ въ одномъ мѣстѣ и тутъ приносилъ свои пѣснопѣнія Богу, а не искалъ суетныхъ и безпокойныхъ предпріятій, считая ихъ для себя излишними. Болѣе всего взыскалъ онъ единаго истиннаго Бога, что только и служитъ во спасеніе души, что и нашелъ, по сказанному: ищай обрѣтаетъ, и толкущему отверзется (Мѳ. 7, 8). И кто нынѣ такъ взыскалъ Бога всѣмъ сердцемъ и такъ возлюбилъ Его всей душей, какъ этотъ Преподобный Отецъ нашъ, какъ и Пророкъ сказалъ: всѣмъ сердцемъ моимъ взыскахъ Тебе(Пс. 118, 10) и опять: взыскахъ Господа, и услыша мя (Пс. 33, 5)?

Во время преставленія его собралось множество народа изъ города и изъ разныхъ сторонъ, ибо каждый съ великимъ усердіемъ желалъ подойти и прикоснуться къ честному его тѣлу, или получить что-нибудь изъ его одѣянія на благословеніе себѣ. Поболѣлъ Старецъ некоторое время, и такъ преставился ко Господу — къ вѣчнымъ обителямъ, изсушивъ тѣло свое постомъ и молитвою, истончивъ плоть и умертвивъ уды, яже на земли, тѣлесныя свойства покоривъ духу, побѣдивъ все душевредное, поправъ сладости житейскія, отвергнувъ земныя попеченія, одолѣвъ пристрастныя наклонности, презрѣвъ мірскую красоту. Золото, серебро и всякое другое прелестное имѣніе этого вѣка, онъ счелъ негоднымъ и презрѣлъ, а потому и легко переплылъ мутное житейское море, и безвредно провелъ /с. 124/ душевный корабль, полный богатства духовнаго, и безбѣдно вошелъ въ тихое пристанище, и духовными крылами взлетѣлъ на разумную высоту, и украсился вѣнцемъ безстрастія. Онъ преставился ко Господу и преселился отъ смерти къ жизни, отъ труда — въ покой, отъ печали — въ радость, отъ подвига — къ утѣшенію, отъ скорби — къ веселію, отъ суетнаго житія — къ вѣчной жизни, отъ маловременнаго вѣка — въ вѣкъ безконечный, отъ тлѣнія — къ нетлѣнію, отъ силы — въ силу и отъ славы — къ славѣ. Всѣ собравшіеся тогда плакали по немъ: князья и боляре и прочіе вельможи. Честные игумены, священники и діаконы и множество иноковъ съ прочимъ народомъ, со свѣчами и лампадами проводили честно священныя его и многострадальныя мощи. По совершеніи надъ ними обычныхъ надгробныхъ пѣснопѣній, и по довольной молитвѣ, ихъ опрятали честно и опустили въ могилу, какъ сказано выше. Долго плакали всѣ, и затѣмъ едва разошлись — каждый въ свое мѣсто, будучи всѣ проникнуты плачемъ и рыданіемъ. Въ особенности непрестанно проливали слезы его присные ученики и любимые послушники, жившіе въ его паствѣ; всѣ они находились въ великой скорби, и ходили сѣтуя, вздыхая, рыдая, стеня, — смиренные, слезные, дряхлые, печальные, умиленные, поникшіе, безутѣшные. Срѣтаясь другъ съ другомъ, они умильно со слезами говорили одинъ другому: прости отче и благослови возлюбленный о Христѣ братъ! вотъ добрый и блаженный Отецъ нашъ отошелъ отъ насъ ко Господу, а насъ оставилъ сиротами. Онъ отошелъ туда, гдѣ уготована ему великая награда и ждетъ его обильное воздаяніе по дѣламъ его, — отошелъ съ миромъ ко Господу, Котораго съ молоду возлюбилъ, уснулъ сномъ вѣчнымъ и неизбѣжнымъ, преселился о Господѣ въ вѣчный покой; только насъ оставилъ сиротами. Вотъ теперь мы и жалѣемъ и плачемъ о немъ, что остались безъ него, и совсѣмъ обнищали. Осиротѣли мы и умалились, уменьшились и уничижились, стали скорбны, убоги, и находимся въ недоумѣніи, какъ стадо, лишившееся пастыря, какъ корабль безъ кормчаго, какъ плодовитый виноградникъ безъ стража и /с. 125/ какъ больные безъ врача, — смутились, и стали какъ бы отверженными. Такъ, и тому подобное говорили они, скорбя и плача по немъ. И многіе, имѣвшіе къ нему вѣру и любовь, какъ при жизни, такъ и по смерти притекали къ нему, приходя ко гробу его со страхомъ, припадая съ вѣрою и любовію, и приклоняясь съ умиленіемъ, благоговѣйно обнимали руками и, прикасаясь главами и очами своими, любезно цѣловали раку мощей его, лобызая чистыми устами, съ теплою вѣрою и горячимъ усердіемъ, и съ великою любовію со слезами говорили къ нему, какъ къ дѣйствительно живому и по смерти: О, святче Божій, угодникъ Спасовъ! О, преподобный, избранниче Христовъ! О, священная главо, преподобный авва Сергій великій! Не забудь насъ, убогихъ своихъ, до конца, но поминай насъ всегда въ святыхъ своихъ и благопріятныхъ молитвахъ къ Богу. Помяни стадо свое, которымъ самъ ты руководилъ, и не забудь посѣщать чадъ своихъ. Молись о насъ, отче священный, о дѣтяхъ своихъ духовныхъ, какъ имѣющій дерзновеніе къ небесному Царю, и не умолчи, взывая о насъ ко Господу. Не презри насъ, съ вѣрою и любовію почитающихъ тебя. Помяни насъ недостойныхъ у престола Вседержителя и не перестань молиться о насъ ко Христу Богу, ибо тебѣ дана благодать молиться о насъ. Не почитаемъ мы тебя умершимъ, и потому, хотя тѣломъ ты и преставился отъ насъ, но духомъ не отступай отъ насъ, пастырь нашъ добрый! Вотъ предъ нашими очами постоянно видѣнъ гробъ, вмѣщающій твои мощи; а святая твоя душа невидимо съ ангельскими воинствами, съ безплотными ликами, съ небесными силами у престола Вседержителя достойно веселится. Знаемъ мы, что ты и по смерти живъ, ибо написано Пророкомъ, который говоритъ: праведныхъ души въ руцѣ Божіей, и не прикоснется ихъ мука; упованіе ихъ безсмертія исполнено. Яко Богъ искуси я, и обрѣте ихъ достойны Себѣ. Яко злато въ горнилѣ искуси ихъ, и яко всеплодіе жертвенное пріятъ я. Яко благодать и милость въ преподобныхъ Его, и посѣщеніе во избранныхъ Его (Прем. Сол. гл. 3). Праведницы, сказано, во вѣки живутъ, и въ Господѣ мзда ихъ и попеченіе ихъ у Выш/с. 126/няго. Сего ради пріимутъ царствіе благолѣпія и вѣнецъ доброты отъ руки Господни (5, 15. 16). Память праведнаго бываетъсъ похвалами, и благословеніе Господне на главѣ праведнаго (Притч. 10, 7. 6). Праведный аще постигнетъ скончатися, въ покои будетъ. Старость бо честна не многолѣтна, ниже въ числѣ лѣтъ исчитается. Сѣдина же есть мудрость человѣка, и возрастъ старости житіе нескверное. Благоугоденъ Богови бывъ, возлюбленъ бысть, и живый посредѣ грѣшныхъ, преставленъ бысть, да не злоба измѣнитъ разума его, и лесть да не помрачитъ его. Скончався вмалѣ, исполни лѣта долга, угодна бо бѣ Господеви душа его (Прем. 4, 7-14). Господь любитъ праведника (Пс. 145, 9), и сохранитъ его, и живитъ его, и ублажитъ его на земли (Пс. 40, 3), и не дастъ во вѣкъ молвы праведнику (Пс. 55, 23), ниже дастъ преподобному Своему видѣти истлѣнія (Пс. 15, 10). Яко высокъ Господь, и смиренныя призираетъ (Пс. 112, 4. 6), и пріемля кроткія Господь (Пс. 146, 6).Близь Господь всѣмъ призывающимъ Его во истинѣ. Волю боящихся Его сотворитъ, и молитву ихъ услышитъ и спасетъ я. Хранитъ Господь вся любящія Его (Пс. 144, 18-20). Любитъ Господь преподобная сердца, пріятны же Ему вси непорочніи въ путехъ (Притч. 22, 12); хранить Господь вся кости ихъ, ни едина отъ нихъ сокрушится (Пс. 33, 21). Похваляему праведнику, возвеселятся людіе (Притч. 29, 2): се тако благословится человѣкъ, бояйся Господа (Пс. 127, 5), и живый въ помощи Вышняго, въ кровѣ Бога небесного водворится (Пс. 90, 1). Насаждени въ дому Господни, во дворѣхъ дому Бога нашего процвѣтутъ (Пс. 91, 14), и яко кедръ, иже въ Ливанѣ, умножится (13). Этимъ обозначается слава церковная, — слава сія будетъ всѣмъ преподобнымъ Его (Пс. 149, 9). Радуйтеся праведніи о Господѣ, правымъ подобаетъ похвала (Пс. 32, 1). Въ память вѣчную будетъ праведникъ (Пс. 111, 6) и родъ правыхъ благословится (2). Мнѣ же зѣло честни быша друзи Твои, Боже, зѣло утвердишася владычествія ихъ (Пс. 138, 17). И какъ Апостолъ Павелъ сказалъ: братіе, радуйтеся всегда о Господѣ, и паки реку радуйтеся (Филип. 4, 1. 4). И опять Пророкъ сказалъ: смирихся, и спасе мя Господь, и потому — обратися душе моя въ покой твой, яко Господь благодѣйтвова тя, яко изъять душу мою отъ смерти, очи мои отъ /с. 127/ слезъ, и нозѣ мои отъ поползновенія: благоугожду предъ Господемъ во странѣ живыхъ (Пс. 114, 5-8). Сей покой мой во вѣкъ вѣка, здѣ вселюся (Пс. 131, 14), яко изволихъ примѣтатися въ дому Бога моего паче, неже жити ми въ селеніихъ грѣшничихъ (Пс. 83, 11). Когда пріиду и явлюся лицу Божію, во гласѣ радованія и исповѣданія, шума празднующаго (Пс. 41, 3. 5). И потому — не умру, но живъ буду, и повѣмъ дѣла Господня. Наказуя наказа мя Господь, смерти же не предаде мя. Отверзите мнѣ врата правды, вшедъ въ ня, исповѣмся Господеви (Пс. 117, 17-19), — говоря:Господи Боже силъ (Пс. 58, 6), коль возлюбленна селенія Твоя, желаетъ и скончавается душа моя во дворы Господни, яко лучше день единъ во дворѣхъ Твоихъ паче тысящь (Пс. 83, 1. 2. 11), яко тысяща лѣтъ предъ очима Твоима, Господи, яко день вчерашній, иже мимо иде (Пс. 89, 5). И какъжелаетъ елень на источники водныя, сице желаетъ душа моя къ Тебѣ Боже (Пс. 41, 2), ибо всѣхъ веселящихся жилище въ Тебѣ (Пс. 86, 7), и источникъ жизни во свѣтѣ Твоемъ. Блажени живущіи въ дому Твоемъ, во вѣки вѣковъ восхвалятъ Тя (Пс. 83, 5). Блажени кротціи, яко тіи наслѣдятъ землю (Матѳ. 5, 5) и возобладаютъ ею. Видимо, что праведные и кроткіе и смиренные сердцемъ наслѣдуютъ землю тихую, безмолвную, всегда увеселяющую и наслаждающую — не тѣла только, но и самую душу непрестанно исполняющую неизреченнаго веселія, и на ней вселятся во вѣки вѣковъ. Такъ и этотъ преподобный отецъ нашъ Сергій — потому и презрѣлъ всѣ красоты міра сего, что возжелалъ и прилежно взыскалъ этой земли кротости и безмолвія, земли тишины и безмятежія, этой прекрасной земли, полной всякаго утѣшенія, какъ и сама Истина говоритъ въ святомъ Евангеліи, чтотолкущій отверзетъ себѣ и ищай обрящетъ (Mѳ. 7, 8) безцѣнный бисеръ, то есть, Господа нашего Іисуса Христа, и отъ Него пріимемъ царство небесное, которое и да получимъ всѣ мы, благодатію Господа нашего Іисуса Христа, Которому подобаетъ всякая слава, честь и поклоненіе съ безначальнымъ Его Отцемъ и съ Пресвятымъ и благимъ и животворящимъ Его Духомъ, нынѣ и присно и во вѣки вѣковъ. Аминь. 
 

Источникъ: Житіе преподобнаго и богоноснаго отца нашего Сергія, игумена Радонежскаго, чудотворца и Похвальное ему слово, написанныя ученикомъ его, Епифаніемъ Премудрымъ. Переведено съ славянскаго при Свято-Троицкой Сергіевой Лаврѣ. — Сергіевъ Посадъ: Свято-Троицкая Сергіева Лавра. Собственная типографія, 1903. — С. 117-127.